CC BY
16
ЭКОНОМИКА
2009.03.043. СМИТ Д. ДРАКОН И СЛОН: КИТАЙ, ИНДИЯ И НОВЫЙ МИРОВОЙ ПОРЯДОК.
SMITH D. The dragon and the elephant: China, India and the new world order. - L.: Profile books, 2007. - IV, 266 p.
Экономический редактор британской газеты The Sunday Times анализирует экономические успехи двух крупнейших стран мира и делает прогноз.
Китай и Индия доминировали в мировой экономике в прошлом, а вскоре, похоже, вернут себе ведущее место в ней. По данным британского специалиста по экономической истории А. Мэд-дисона, 2 тыс. лет назад на долю Китая и Индии в мировой экономике приходилось 59% (с. 9); население Китая составляло 60 млн. человек, Индии - 75 млн.; в Западной Европе проживало менее 25 млн. (с. 13). Центр тяжести мира находился в Азии. Подъем Западной Европы начался в первой половине II тысячелетия, когда ее доля в мировой экономике выросла с 9 до 18% (с. 13). По формулировке индийского историка Дипака Лала, Китай и Индия получили слишком многое слишком рано и попали в «ловушку равновесия высокого уровня»: с III в. до н.э. до современной эпохи доход на душу населения в этих странах оставался неизменным1.
Экономическое могущество Китая и Индии было подорвано к началу XIX в., что отметили А. Смит и Дж. Милль. В ХХ в. восприятие двух стран как средоточия нищеты углубилось, причём было недалеко от истины. Население Китая в какой-то момент перестало быть экономическим преимуществом, превратившись в бремя. В 1400-1800 гг. оно выросло с 65 млн. до 400 млн. человек (с. 24). Экономика не поспевала за ростом населения, отсюда вспышки голода и социальные волнения. Отказ Китая от западной технологии был инстинктивным и шел с самого верха. В XIX в. власти сделали попытку исправить положение путем политики «самоусиления», но она не сработала.
1 Lal D. Unintended consequences. - Cambridge (Mass.): MIT Press, 1998. -Здесь и далее описание по реф. источнику.
Относительный упадок Индии принято объяснять пагубным воздействием западного империализма, но вопрос о том, насколько Великобритания эксплуатировала Индию, спорен. Националисты и марксисты доказывают, что эксплуатация была тяжёлой: не случайно доля Индии в мировом промышленном производстве в 1750— 1900 гг. упала с 25 до 2% (с. 29). Однако большинство современных историков подходят к роли Британии не столь однозначно. Промышленная революция действительно лишила занятий миллионы ткачей, но это произошло бы и без британского колониализма, а нищая Индия, безусловно, не соответствовала экономическим интересам Британии1.
К началу 1970-х годов на долю Западной Европы в мировой экономике приходилось 26%, США и Канады - 25%, Китая и Индии - менее 8% (столько же, сколько у Японии) (с. 33). Экономический подъём Китая начался с реформ Дэн Сяопина. Решающим фактором, побудившим руководство КНР углублять реформы, стал крах СССР. Причиной, по которой на Западе Китай стали воспринимать не страной-изгоем, а ценным экономическим партнером, было то, что его экономика достигла критической массы. С 1978 г. ее темпы роста равнялись в среднем 9,5% в год (с. 39). В 2001-2005 гг. на Китай пришлась треть мирового экономического роста. С 2000 г. вклад Китая в рост мирового ВВП почти вдвое превышает вклад трех других крупнейших поднимающихся экономик - Индии, Бразилии и России вместе взятых. Уникальность Китая заключается в том, что он сочетает огромные запасы дешевой рабочей силы с экономикой, которая (для своих масштабов) является необычайно открытой в плане торговли и иностранных прямых инвестиций. Объем экспорта и импорта товаров и услуг составляет 75% ВВП Китая, тогда как в Японии, Индии и Бразилии - всего 25-30% (с. 40).
После революции 1949 г. КНР переняла экономическую политику СССР и пользовалась его помощью. Однако реструктуризация экономики шла медленно; сельское население росло слишком быстро, и земледелие за ним не поспевало. «Большой скачок» и «культурная революция» отбросили экономику страны назад. На протяжении большей части 1950-х годов ВВП Китая на душу
1 Das, Gurcharan. India unbound: from independence to the global information age. - L.: Profile books, 2002. - P. 66.
населения рос в среднем на 2,2% в год, в 1960-е годы - на 1,6%, в 1970-е -1,8%. Для сравнения: темпы роста Японии на протяжении большей части 1950-х годов составляли в среднем 7% в год, а в 1960-1973 гг. превышали 10% (с. 51-52).
Наследием Мао была аграрная экономика с нищетой и голодом. Аграрная реформа Дэн Сяопина подняла из нищеты десятки миллионов человек. Благодаря системе семейного подряда урожайность за шесть лет выросла на треть. В 1978-1985 гг. чистый доход сельских домохозяйств на душу населения утроился, составив 400 юаней в год; к 2001 г. он достиг 2366 юаней (300 долл.) (с. 54). Несмотря на побочные проблемы, ростом сельскохозяйственного производства китайцы убили двух зайцев. Во-первых, он создал излишки продовольствия; во-вторых, позволил многим крестьянам перебраться в быстро растущие города. В результате в 1980-2003 гг. сельское население Китая сократилось с 796 млн. до 769 млн. человек (с 81 до 60% населения). Городское население с 1990 г. выросло с 222 млн. до 524 млн. (с. 55-56).
В промышленности одна из реформ состояла в создании в 1980 г. четырех особых экономических зон, где отменили тарифы и налоги и куда потекли иностранные инвестиции. Спустя четыре года такой статус придали 14 прибрежным городам. В декабре 2001 г. Китай приняли в ВТО. К 2004 г. экспорт Китая превысил японский (593 млрд. и 565 млрд. долл. соответственно), уступая лишь США и Германии. Доля Китая в мировой торговле выросла до 6,5%. По данным ОЭСР, в 2004 г. Китай обогнал США по экспорту информационных и коммуникационных товаров (соответственно 180 млрд. и 149 млрд. долл.) (с. 59).
Ключом к экспортному успеху Китая были не только особые экономические зоны, но и новый режим обмена валюты. В 1994 г. старую двойную систему (с официальным и рыночным курсом валюты) заменили единым рыночным курсом. Власти устранили торговые барьеры; в 1992-2001 гг. среднюю ставку тарифа на импорт снизили с 43 до 15%.
В январе 2006 г. в Давосе прошел очередной мировой экономический форум. Его особенностью стала необычная активность Индии, целью которой было продемонстрировать возросшую экономическую мощь страны и ее привлекательность для инвесторов. К этому времени экономика Индии тоже набрала критическую массу.
Лет 15 назад образ Индии в мире ассоциировался с насилием, политической нестабильностью и экономическими проблемами. 21 мая 1991 г. был убит премьер-министр Раджив Ганди. Экономика страны переживала трудности; государственные расходы росли много быстрее налоговых поступлений. Индия столкнулась с проблемой «двойного дефицита», когда правительственный бюджет находится в минусе, а баланс внешней торговли отрицателен. В 1991 г. Индия едва не объявила о дефолте по международным долгам.
Незадолго до гибели Р. Ганди выдвинул радикальную программу борьбы с экономическим кризисом. Она включала 10%-ное сокращение государственных расходов и уход государственного сектора из ненужных ему сфер; частному сектору позволяли конку -рировать в сферах телекоммуникаций, электроэнергии, угля и др.
Когда Индия в 1947 г. достигла независимости, она могла выбирать разные направления экономического развития. Экономическая модель Дж. Неру не была столь жесткой, как у Мао, но многое заимствовала из фабианского подхода «смешанной экономики». Целью Неру была быстрая индустриализация вместе с достижением самодостаточности в сфере энергетики и продовольствия, а также превращение Индии в военную державу. Частный сектор подвергли жесткому ценовому контролю и другим видам бюрократического вмешательства.
При Неру (1947-1964) экономика Индии развивалась невысокими темпами. Если средние темпы роста Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, Малайзии и Гонконга составляли 7-9% в год, то Индии в 1950-1980 гг. только 3,5% (с. 75). К мировым экономическим потрясениям 1970-х годов экономика Индии пришла в бедственном состоянии. За 30 лет доля индийцев, официально живших за чертой бедности, не менялась, составляя 55% (с. 76).
По данным МВФ, в 1990-е годы ВВП Индии рос на 6,2% в год, а ВВП на душу населения - на 4,4%. Однако рост наметился уже в 1980-е годы (соответственно 5,9 и 3,8%) (с. 80). В 1980-е годы государство действительно стало менять отношение к частному бизнесу, но макроэкономическая политика была безответственной и нетвердой. Мощный импульс реформам дал кризис 1991 г.
Если заслуга выведения Китая на путь реформ принадлежит Дэн Сяопину, то в Индии аналогичные фигуры - премьер-министр Нарасимха Рао и министр финансов Манмохан Сингх. Реформы
состояли из двух частей: либерализация внешней торговли и потоков капитала и дерегуляция внутренней экономики. Рао и Сингх признали, что проблемы платёжного баланса Индии происходят от провалившейся стратегии импортзамещения. Правительство снизило тарифы до 25-30% и инициировало новую экспортную политику. В ряде секторов экономики и в созданных по китайскому образцу особых экономических зонах ввели новый потолок иностранных инвестиций - до 100%. Правительство покончило с выдачей лицензий на инвестиции и множеством ограничений на вложение средств в фирмы, подпадавшие под Акт о монополиях. Также отменили монополию госсектора во многих сферах промышленности.
Пока с точки зрения роста и способности привлекать инвестиции достижения Индии скромнее китайских. Кроме того, после рывка сразу после 1991 г. экономический рост замедлился. В первые пять лет с началом реформ он составлял 6,7% в год, в последующие пять лет - 5,4% (с. 92). Как считает заместитель председателя Плановой комиссии М. Ахлувалиа, проблема состоит не в том, что процесс реформ постепенен, а в том, что его цели часто неопределенны. Благодаря этому избежали политических конфликтов, но в каждом случае консенсус представлял собой компромисс: многие заинтересованные группы присоединялись к нему только потому, что верили, что реформы не зайдут «слишком далеко». Правда, реальные экономические достижения позволяют уменьшить число противников реформ. В 2003-2006 гг. темпы роста составляли в среднем 8%.
Китайское «экономическое чудо» легко представить результатом просто открытия страны для иностранного капитала. Однако в первую очередь это - результат успешной приватизации государственной экономики, которая произошла постепенно и еще не закончилась. В этом отношении Китай с его контролируемыми изменениями выгодно отличается от стран бывшего СССР с их нестабильностью и возникновением «ковбойского» капитализма. Кроме того, Китай достиг высоких темпов роста производительности - отчасти из-за большей эффективности организации, отчасти из-за перемещения работников из сельского хозяйства в промышленность и сферу услуг.
В 2003 г. вышел отчет Goldman Sachs с прогнозом экономического развития стран БРИК до 2050 г. Согласно этому отчету, Китай до 2010 г. по ВВП должен обогнать Германию, около 2016 г. Японию, около 2041 г. США. Избегая обвинений в линейном проецировании нынешних тенденций на будущее, авторы отчёта предусмотрели замедление роста Китая, исходя из опыта развитых стран в XX в. К 2020 г. его экономика должна расти примерно на 5% в год, а к 2040-м годам - на 3,5%. К 2015 г. сократятся и темпы инвестиций, снизившись до среднего показателя по Азии в 30% ВВП (с. 102).
Достижения Китая в социально-экономической сфере впечатляют. Как заявил в 2005 г. президент Всемирного банка П. Вулфо-виц, Восточная Азия пережила крупнейший рост богатства для крупнейшего количества людей за кратчайшее время в истории человечества. С 1980 г. на долю Китая пришлось 75% снижения бедности в развивающемся мире. В самом Китае это особенно заметно в сельских районах, где за четверть века число бедняков сократилось с 250 млн. до 26 млн. человек (с. 115). Вместе с тем в Китае заметно имущественное неравенство, которое вдвое больше показателя Швеции и значительно больше показателя Индии. Продолжает шириться разрыв между богатыми и бедными, городом и деревней, между быстро развивающимся промышленным востоком и стагни-рующей сельской глубинкой.
Если существует сектор экономики, олицетворяющий экономический подъем Индии, то это информационные технологии. На их долю приходится не менее 1% в год в общих темпах роста экономики и около половины роста экспорта; к концу 2000-х годов в этой отрасли будет занято 2,3 млн. человек напрямую и 6,5 млн. косвенно (с. 134). У Индии в этой сфере безусловное преимущество. Частично оно, как и преимущество Китая в промышленности, обеспечивается низкой заработной платой (10-15% зарплаты коллег из развитых стран, хотя в Индии зарплата растёт быстрее, чем в большинстве стран Запада).
Однако в «новой» Индии работает менее 1% рабочей силы. Работоспособное население страны насчитывает 700 млн. человек. С начала 1990-х годов, когда акцент сделали на сферу услуг, промышленность остается на положении «бедного родственника»
(17% ВВП). Правительство пытается исправить ситуацию, доведя долю промышленности в экономике до 30-35%.
На сельское хозяйство и связанные с ним секторы приходится 25% ВВП Индии, а занято здесь 65-70% населения. На первый взгляд, сельскому хозяйству есть чем гордиться. Во второй половине ХХ в. производство зерновых выросло с 121 кг на человека до 191 кг в год. Однако вклад сельского хозяйства в темпы экономического роста Индии составляет всего 1-2% в год. Треть детей рождается с недостаточным весом, а каждый десятый умирает, не достигнув 5 лет. На Индию приходится более пятой части мировой бедноты (те, кто живет менее чем на доллар в день) (с. 152). Для сельского хозяйства по-прежнему характерны коррупция чиновников и злоупотребления, включая принудительный труд, долговую кабалу и насильственное перемещение населения. Свой вклад вносят бюрократическая неэффективность и неразвитая инфраструктура.
Отчеты об экономическом подъеме Индии едва ли упоминают, что ее ВВП на душу населения (728 долл.) лишь немногим превосходит показатели стран Африки южнее Сахары; по индексу человеческого развития ООН Индия занимает 127-е место (с. 168). Ценой экономического подъема Индии может быть масштабная социальная нестабильность, и признаки этого - коммунистические восстания в частях Центральной и Северной Индии, обострение кастовых и классовых конфликтов.
Появление сразу двух очень крупных стран, переживающих длительный период экономического роста, - необычайное, возможно, уникальное событие. Ничего подобного мир не видел со времени подъема США в XIX в. «Которая из стран действует эффективнее? Является ли индийский принцип laissez-faire, конечно, сдерживаемый деятельностью ужасно въедливой бюрократии, лучшим долгосрочным условием, нежели китайское однопартийное правление? Может ли быть так, что китайская модель эффективнее в достижении экономического взлета, зато индийская обеспечивает более длительный рост? Может ли быть так, что обеим странам придется резко измениться, если они хотят достичь статуса экономически развитых наций? Суровая статистика до сих пор говорит в пользу Китая, причем не только в сфере внутренних вложений. Если темпы роста Индии за период 1999-2005 гг. составляли несколь-
ко менее 6% в год (хотя и выросли до 7-8% в последующие годы), то в Китае ежегодный прирост превышал 9%, что поддерживалось в среднем еще с 1978 г... Экономика Китая по размерам примерно вдвое превосходит индийскую» (с. 174-175).
Важнейшим преимуществом Индии кажется ее население. 70% индийцев - моложе 36 лет. К 2025 г. доля работоспособного населения превысит 2/3 (с. 183). К 2015 г. работоспособное население Китая начнет уменьшаться, и к 2040 г. около трети китайцев будут старше 60. «Так кто же в выигрыше, если говорить о населении?.. Стареющее население Китая будет для него бременем и будет тормозить его экономическое развитие, но власти, возможно сознательно, приняли решение бороться с этой (демографической. -Реф.) проблемой в ближайшие десятилетия, а не позволить населению расти и сталкиваться с последствиями сверхнаселённости позднее. Что касается Индии, то ее рост населения может стать благом, если она решит проблемы низкого уровня грамотности, несоответствия долгосрочных навыков и как получить десятки миллионов рабочих мест, в которых будет нуждаться ее растущее население. В отсутствие таких решений демографическое преимущество Индии - мираж» (с. 186).
Если говорить о втором предполагаемом преимуществе Индии - будто она в отличие от Китая смогла выработать предпринимательский дух, то здесь тоже не все просто. Выход Китая на путь самоподдерживающегося экономического роста во многом произошёл именно благодаря высвобождению предпринимательского духа, особенно в сельских районах. Однако если для Китая остаются характерны репрессивный режим и «политизированный капитализм», то в Индии свои проблемы: коррупция и неповоротливая бюрократия, неразвитая инфраструктура, противоречивое отношение к бизнесу, налоговая система, не поощряющая индивидуального успеха, а также кастовые и религиозные различия. Плюсами Индии можно назвать юридическую систему, защищающую права собственности, англоязычность, сильную традицию частного сектора, свободу слова и печати, стабильную демократию, более развитые и эффективные рынки капитала.
У обеих стран есть преимущества и слабые места. И все же Китай с легкостью достиг темпов роста в 10%, тогда как для Индии они по-прежнему остаются мечтой. Это не значит, что Китай всегда
будет расти быстрее Индии. К середине XXI в. Индия может обогнать США по ВВП и уступать лишь Китаю. Однако по показателю ВВП на душу населения она останется «бедным родственником».
Существует несколько сценариев экономического развития обеих стран - от мрачного до радужного. «Это может произойти с одной из двух стран или с обеими. Одна может процветать, в то время как другая - бороться. Поскольку индийское "чудо" родилось значительно позднее китайского, в Индии намного больше обеспокоены тем, можно ли его поддерживать. В конечном счете, возможно, лучше всего на Китай и Индию смотреть как на партнеров, а не прямых конкурентов. Может случиться так, что они выстоят или падут вместе» (с. 207).
Из подъема Китая и Индии можно извлечь немало уроков.
1. Эти страны - крупнейшие факторы воздействия на мировую экономику. В количественном отношении они уже оказали на мировую экономику более серьезное воздействие, чем Британия в ХУШ-Х1Х вв. или США в конце XIX - начале ХХ в. Ключ к пониманию этого - темпы роста. В течение четверти века Китай развивается темпами роста в 9-10% - втрое быстрее среднего мирового показателя. Такие ориентированные на экспорт современные экономики, как японская, выскочили на арену почти так же впечатляюще, как Китай, но им не удалось так же долго поддерживать свой рост.
2. Однако их достижения не так велики, как кажутся. Большинство населения обеих стран - бедные сельские жители, борющиеся за выживание. Общие цифры населения двух гигантов впечатляют, но с остальным миром конкурируют отдельные части их экономик, которые не так уж велики. Доля Китая в мировом ВВП в 2005 г. составляла 1/6 доли США. Если сделать поправку на заниженную стоимость юаня и другие факторы, в «производительной» экономике Китая занято не более 100 млн. человек (в американской -300 млн.). В случае Индии, доля которой в мировой экономике менее 2% при 28% США, «производительная» экономика аккумулирует всего 30-40 млн. человек (с. 214).
3. Их рост вызовет напряжение мировых ресурсов. По потреблению четырёх из пяти основных видов сырья и продовольствия Китай уже обгоняет США: зерно, мясо, сталь и уголь (исключение - нефть). В 2005 г. Китай потребил почти на 50% больше
зерна, чем США, и вдвое больше мяса. Китай сжигает треть угля в мире и является его крупнейшим потребителем; Индия стоит на третьем месте (с. 215). По прогнозу Международного энергетического агентства, к 2011 г. мировой спрос на нефть будет расти быстрее предложения, во многом за счет Китая и Индии.
4. Однако они не разрушат планету. Несмотря на давление на ресурсы, экстраполировать темпы его роста на будущее наивно. Рост спроса на источники энергии привел к росту цен (10 долл. за баррель нефти в 1998 г., 80 долл. в 2006 г.), и немалую роль в этом сыграли Китай и Индия. Высокие цены означают более эффективное и экономное использование ресурсов.
5. Они будут разминать свои дипломатические и военные мускулы. В 2006 г. был вновь открыт Шёлковый путь между Китаем и Индией. Восстановление дороги через Гималаи на высоте 4 тыс. м означает не столько оживление сухопутной торговли, сколько укрепление того, что Манмохан Сингх назвал «стратегическим партнерством» двух стран. Согласно отчёту Национального совета США по разведке 2004 г., подъем Китая и Индии можно воспринимать так же, как объединение Германии в XIX в. и подъем США в начале ХХ в. Этот подъем способен серьезно «изменить геополитический ландшафт».
6. Однако они не начнут новой «холодной войны». По мнению американского аналитика Р.Д. Каплана, XXI век будет определяться военным противостоянием США с Китаем в Тихом океане, причем Китай будет более внушительным противником, чем СССР в про-шлом1. Китай наращивает военный потенциал, внедряет технические новинки. В этой ситуации США видят Индию своим потенциальным союзником. Однако «завязав связи с миром в экономической сфере, которые послужили основой его недавнего успеха, Китай не собирается уйти в изоляцию. Не собирается он и рисковать стабильно -стью мировой экономики, учитывая, что он и остальной мир нуждаются друг в друге. Советская Россия была заинтересована в крахе капитализма; Китай - нет» (с. 224).
7. Они будут представлять собой обширные рынки. В Китае уже 300 тыс. долларовых миллионеров. Новый процветающий средний слой Китая является потребителем 12% предметов роско-
1 Kaplan R.D. How we would fight China // Atlantic monthly. - 2005. - June.
ши в мире, уступая лишь США и Японии. В 2003 г. средний слой страны составлял пятую часть населения (более 250 млн. человек), и его доля растет. Увеличивается не только экспорт из Китая, но и импорт в Китай (за последние годы - на 20-30% ежегодно) (с. 227). Индия тоже является быстро растущим рынком благодаря растущему среднему классу и прослойке сверхбогатых. Правда, по этим показателям Индия существенно уступает Китаю. Китай импортирует впятеро больше Индии (соответственно 660 млрд. и 132 млрд. долл. в 2005 г.), а экспортирует почти в шесть раз больше Индии (с. 227-228).
8. Однако они останутся относительно бедными. Несмотря на все успехи, Китай и Индия - бедные страны. По данным Всемирного банка и других международных организаций, китайский ВНП на душу населения составляет всего 1740 долл., индийский -720 долл. Это значит, что доход среднего индийца менее двух долларов в день, среднего китайца - менее пяти долларов в день. ВНП на душу населения в Люксембурге составляет 66 тыс. долл., в США -44 тыс., в Британии - 37,6 тыс. Это значит, что британцы и американцы живут в 20-25 раз лучше среднего китайца и в 50-60 раз лучше среднего индийца. В составленном Всемирным банком списке стран с учетом ВНП на душу населения Китай занимает 128-е место в мире (уступая, например, островам Тонга), а Индия - 159-е место (уступая Кот д'Ивуар) (с. 228). Правда, если сделать поправку на паритет покупательной способности, то ВНП Китая на душу населения в 2005 г. составлял 6600 долл. (107-е место в мире) - всего 1/6 показателя США (42 тыс. долл.). Показатель Индии в таком случае - 3460 долл. (144-е место). И все же в обозримом будущем жители Запада будут жить лучше китайцев и индийцев.
9. Они поспособствуют колебаниям и дадут импульс протекционизму. Угроза конкуренции Западу сохранится. Это одна из причин, по которой экономическое развитие Китая и Индии не будет проходить гладко. Их успехи - результат открытости мировой экономики. Процесс глобализации часто считают необратимым, но это не так. ЕС уже ввел ограничения на импорт китайской одежды и обуви, чтобы защитить собственное производство. В 2005 г. два сенатора США предложили законопроект, вводящий тариф в 27,5% на импорт из Китая по причине заниженной оценки юаня. В случае Индии угроза протекционизма меньше, но, например, в 2004 г. канди-
дат в президенты США Дж. Керри критиковал американские фирмы, переводившие часть своей деятельности за рубеж. Однако торговые войны - не единственная угроза подъему Китая и Индии. Есть и другие угрозы, например, неизбежность экономических спадов.
10. Однако они не меняют правил глобализации ни для бедных, ни для богатых. Воздействие экономик двух стран на другие бедные страны - смешанное. В Африке, которую, как считается, глобализация оставила далеко позади, огромный спрос Китая и Индии на сырье привел к значительному оживлению экономики. В 2005 г. Африка южнее Сахары пережила самый быстрый экономический рост за три десятилетия. В то же время конкуренция китайских изделий и индийского сектора услуг грозят оставить бедные африканские страны только производителями сырья.
В богатых странах весьма опасаются Китая и Индии по причине дешёвой рабочей силы. Мрачную картину рисует президент Института экономической стратегии США К.В. Престовиц1. У. Оверхолт из Центра азиатско-тихоокеанской политики «Рэнд», напротив, считает превращение Китая из оппонента глобализации в ее деятельного участника одним из самых положительных процессов последних десятилетий; подъем Китая и Индии привел к снижению инфляции и процентных ставок и созданию самых благоприятных условий развития мировой экономики с 1950-1960-х годов.
В конечном итоге, как пишет британский экономический журналист М. Уолф, мы вернулись к давнему спору. Каждая волна глобализации вызывает повторение опасений «бедного труда»: как Западу конкурировать с этими низкооплачиваемыми работниками? Ответ состоит в том, что преимущества низких издержек не длятся вечно. В Китае и Индии низка зарплата из-за низкой производительности. Когда производительность растет, повышается и зарплата. Развитие двух стран нуждается не в статическом, а в динамическом анализе. «Растущая эффективность и производительность в Китае не сделают ее экономику «непобедимо конкурентоспособной" (по выражению Уолфа), так как будет расти и зарплата. Нас беспокоят размеры трудовых ресурсов Китая и Индии. Однако все
1 Prestowitz C.V. Three billion new capitalists: the great shift of wealth and power to the East. - 2006.
это мы уже видели, пусть и не в таком масштабе... Китай и в меньшей степени Индия пугают нас своими размерами, своими огромными массами народа. Однако это всего лишь Япония, Тайвань и Южная Корея в другом виде. Да, больше, но похоже. миру замечательно удается поглощать новичков на мировой экономической арене и извлекать пользу из их присутствия. Китай и Индия, по крайней мере в этом отношении, действительно не являются чем-то новым» (с. 237-238).
«Было бы неверно поддаться популистским страхам и закрыть ставни. А заявлять так - не значит поддерживать какие-либо ультраконсервативные идеи свободной торговли. У народов Китая и Индии повысились ожидания. Их процветание происходит в результате налаживания связей с остальным миром. Будут иметь место трения в сфере торговли, будет иметь место протекционизм. Однако пытаться не пускать Китай и Индию на их законное место в мировой экономике - место, которое два века назад казалось незыблемым, - было бы крупным предательством» (с. 238).
К.А. Фурсов
