CC BY
19
2009.01.019. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДНОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ В СБОРНИКЕ ИЗБРАННЫХ РАБОТ ЯНА ВАВЖИНЬЧИКА «О ПОЛЬСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ».
1. WAWRZYNCZYK J. O rozwoju leksykografii rosyjsko-polskiej // Wawrzynczyk J. O j^zyku polskim i rosyjskim. Studia i szkice. - Lask: Leksem, 2006. - S. 139-153.
2. WAWRZYNCZYK J. Nowoczesnosc w polsko-rosyjskiej leksykografii przekladowej (Uwagi o pracy: A. Boguslawski Ilustrowany slownik rosyjsko-polski polsko-rosyjski, Warszawa 1978, 1179 s.) // Ibid. - S. 154-166.
3. WAWRZYNCZYK J. Aktualne problemy leksykografii polsko-rosyjskiej // Ibid. - S. 167-188.
В статье «О развитии русско-польской лексикографии» (1) Я. Вавжиньчик обращается к важнейшему событию в современной двуязычной лексикографии, когда в начале 1970 г. вышел из печати первый Большой русско-польский словарь А. Мировича, И. Дулевич, И. Грек-Пабис, И. Мариняк (БРПС)1, предпринимая его критический анализ и возвещая необходимость издания действительно большого многотомного русско-польского словаря объемом 400-500 печатных листов. Этот словарь Я. Вавжиньчик оценивает как наилучший продукт традиционной двуязычной лексикографии, тем не менее нынешнюю картину русско-польской лексикографии он оценивает как далекую от совершенства и полноты, постулируя в новом большом русско-польском словаре двукратное увеличение числа словарных статей по сравнению со словарем-предтечей (при этом, как и положено словарю общего типа, увеличение должно быть достигнуто не за счет преобладания специальной терминологии).
Я. Вавжиньчик отмечает, что в изданных на сегодняшний день русско-польских словарях реально не хватает многих групп лексики, как нейтральной, так и стилистически окрашенной, коллоквиализмов, диалектизмов, вульгаризмов, а также новейшей лексики, неологизмов и неосемантизмов, употребляющихся в текстах
1 Мирович А., Дулевич И., Грек-Пабис И., Мариняк И. Большой русско-польский словарь. - Изд. 2-е, испр. и доп.- М.; Варшава: Рус. яз.: Wiedza powszechna, 1980. - Т. 1-2.
для самой широкой аудитории. Со времени первого издания анализируемого словаря (1970) значительно развилась теория двуязычной лексикографии, в том числе и направление критики уже вышедших словарей, тем не менее даже третье издание этого словаря в теоретическом плане лишь повторяет лексикографическую концепцию предыдущих изданий, не содержа новаций, выработанных теоретиками переводной лексикографии.
Новый многотомный словарь должен ознаменовать собой не столько количественное, сколько качественное развитие русско-польской лексикографии. Задача двуязычного словаря - дать пользователю переводную информацию, а потому элементы двуязычного словаря, непригодные в процессе перевода, представляют собой балласт, устранение которого открыло бы места для сотен и тысяч переводных единиц, которые в словарях регулярно опускаются (несмотря на их частотность в текстах). Среди типов лишней информации Я. Вавжиньчиком называется информация из толковых, орфографических, грамматических словарей и т.п. и приводятся конкретные примеры таких излишков. Так, в БРПС при слове ихний помещена информация о том, что это притяжательное местоимение (а ведь нужен всего лишь перевод с пометой ро(ос2. pospolit. 'разг. просторен.'); при лексеме ихтиозавр дается информация, что это термин палеонтологии, хотя вполне достаточно написать польское соответствие юЬйо/ашга. При существительном суданий указывается, что это прилагательное от слова судак, но как переводить - не написано. При заголовочном слове улица дается информация о том, что это существительное женского рода, хотя в польском языке слово иПса - того же рода. При заголовочном слове русизм дается помета лингв, но при слове полонизм аналогичная помета отсутствует.
Такие примеры рассматриваются как «непоследовательность в реализации принятых лексикографических принципов» (с. 142). Утверждается, что в ряде случаев информация курсивом и объяснения в скобках, будучи неотъемлемым элементом содержания лексем, необходимы с точки зрения переводных соотношений и/или техники перевода (например, если члены переводной пары расходятся стилистически). При некоторых заголовочных словах помещены редундантные контекстные иллюстрации, представляющие собой очередной источник экономии места. В то же время не следует огульно устранять все контекстные иллюстрации, так
как некоторые из них вполне уместны. Так, русское слово лайнер в соответствующих контекстах может означать судно (в таком случае его польским соответствием будет слово liniowiec с добавлением шогеИ 'морской' в скобках); в других же контекстах оно означает пассажирский рейсовый самолет, а его польским соответствием является 8ашо1о1 ра8агегеИ liniowy. В целом же Я. Вавжиньчик настаивает на верификации всего иллюстративного материала БРПС через призму его трансляторной редундантности, что послужит конструктивной критике и модернизации русско-польских словарей.
Подчеркивается, что создание новых, расширенных и более точных переводных описаний русского и польского языков с учетом достижений предшественников в области русско-польской лексикографии - это «огромная и ответственная задача для целого коллектива, а не для отдельного энтузиаста» (с. 144); ведь нужно опираться на скрупулезный анализ конкретного языкового материала. При этом не меньше, чем излишков материала, следует опасаться нехватки переводной информации. Таким образом, при изучении материала БРПС обнаруживается целая гамма проблем, но основной вопрос - это вопрос отбора словарных статей и подста-тей, отсутствия какой-либо единицы в словаре, объема и характера имеющихся в БРПС словарных статей. Обращается внимание на конструктивный характер анализа словаря БРПС, в связи с чем указывается на необоснованность и неоправданность отсутствия в словаре ряда лексических единиц, в частности, сопоставление с чешско-русским словарем показывает, что в сетке словарных статей порой отсутствуют самые частотные слова из публицистики, научных и художественных текстов, такие, например, как вахтан-говец, венецианец, женишок, капстрана, льнокомбинат. Отмечается отсутствие в БРПС базовой лексики, выделенной советскими исследователями для изучения ее иностранцами (10 тыс. ед.). Отсутствуют такие слова, как боснийский, вологодский, иракский, двушка, гостинник, понедельнинный, вторнинный и др. Среди избыточных называются карбюрация, мареограф, пульсатор, радио-лиз, самоостанов: «Через употребление терминологической лексики БРПС вступает в сферу компетенции специальных словарей в степени, которую трудно принять» (с. 146). Обосновывается необходимость тщательнейшего отбора терминологии в новый БРПС. С точки зрения качества словаря особо акцентируется проблема
подстатей - в БРПС обнаруживается их нехватка, касающаяся частотной общелитературной лексики. Так, в словарной статье белый имеется подстатья одетый в белое, однако отсутствует в белом (женщина в белом). Отмечается, что в структуре словарной статьи черное конструкции типа указанных выше не приводятся, вообще отсутствуют подстатьи черное и в черное. Подчеркивается, что «точность и полнота словарного описания русско-польских переводных отношений (...) может быть достигнута не благодаря густой сетке словарных статей, но благодаря установлению всех элементарных переводных соответствий некоего законченного собрания заголовочных слов» (там же). При этом соответствиями могут быть не только слова в исходной форме, но и отдельные словоформы, словосочетания с другими словами или формами (в минувшие столетия таких переводных соответствий в словарях не отмечалось), например, студент - 81;Ыеп1ет «студентом»; неделями, месяцами, годами. С точки зрения переводных межъязыковых реляций специфические функции флективных форм могут оказаться весьма релевантны.
Я. Вавжиньчиком постулируется проблемно-тематический способ обработки словарных материалов, что позволило бы избежать непоследовательности, и максимальное использование работ по сопоставительному языкознанию. В целом им отмечается значительный прирост переводческих наблюдений, что нашло свое выражение в пунктах словарных статей, контекстных иллюстрациях, подстатьях (в подразделе фразеологии). Указывается, что нередко словари могут содержать (разумеется, не сознательную) дезинформацию. Подчеркивается, что текст словарной статьи пишется иначе, чем текст художественного произведения или научно-исторического исследования - ведь в словарной статье иной тип когерентности. Самокритика здесь особенно сложна, и есть естественные причины появления не только неточной информации, но и дезинформации (так, слово информант в БСРП переведено как т1<эгта1ук «информатик»). В то же время информация может носить противоречивый характер: один и тот же фразеологический оборот ни в какие ворота не лезет, приведенный на разные заголовочные слова (ворота и лезет), содержит в БРПС разнящиеся се-мантизации. Ученый отмечает, что авторы двуязычных словарей должны настраиваться на поиск оптимальных переводов. Следует
верифицировать лексикографические комплексы на однотипность описания каждого из их членов - таких, к примеру, как длиннохвостый - короткохвостый, в том числе родственные серийные единицы типа тройки, нетверки и т.п., особый упор делая на контроль композитов с числовыми элементами, аффиксами и аффиксоидами. В ряде словарных статей отсутствует нумерация пунктов, в результате чего соответствия напоминают синонимические ряды в словарях синонимов. Огромная работа лексикографов не может быть направлена на разработку словарных статей только по алфавиту, так как в таком случае можно не заметить взаимосвязей слов. Вводя словарную статью востоннее, необходимо ввести в словарное описание как самостоятельные словарные статьи западнее, севернее, южнее, составляющие с указанной словарной статьей одну микросистему.
В статье «Современность в польско-русской переводной лексикографии (Примечания к работе А. Богуславского «Иллюстрированный русско-польский, польско-русский словарь, Варшава 1978, 1179 с.)1» (2) подчеркивается, что в любом развитом обществе переводные словари представляют собой необходимый инструментарий, поэтому их надо улучшать и модернизировать. Стремление к прогрессу в словарном деле в количественном плане проявляется прежде всего в создании новых словарей разного объема и назначения. Качественный состав можно наблюдать на примере словарей общего типа, к которым обращается более всего пользователей. Автор обнаруживает, что среди русско-польских и польско-русских словарей этот словарь особо выделяется по своим качественным параметрам. По размерам его можно отнести к средним словарям (БРПС его значительно превышает). Я. Вавжиньчик рассматривает конкретные примеры переводной эквивалентики, базирующейся на учете категориально-грамматических расхождений. Так, в качестве соответствия русского наречия дважды приводится польское прилагательное dwukrotny «двукратный» (дважды Герой Советского Союза - dwukrotny bohater Zwi^zku Radzieckiego (букв. «двукрат-
1 Boguslawski А. Иш^чта^ slownik rosyjsko-po1ski po1sko-rosyjski. - Ш^а: Wiedza powszechna, 1993. - Т. 1-2.
ный Герой Советского Союза»)). Приводятся следующие пары переводных соответствий: lekarz praktyk (букв. «врач-практик») -«практический врач», беспосадочный - bez l^dowania (букв. «без посадки»), в натуральную величину - naturalnej wielkosci (букв. «натуральной величины»), Международный год женщины -Miçdzynarodowy Rok Kobiet (букв. «Международный год женщин»).
По поводу приведенных примеров категориально-грамматических несоответствий Я. Вавжиньчик пишет следующее: «Чем больше такого типа переводных соответствий имеется в словаре, тем он более современный, и прежде всего это означает - более надежный» (с. 156). Я. Вавжиньчик постулирует необходимость отойти от все еще действующей традиции включения в словари ограниченного набора межъязыковых соответствий, сводящихся к шаблону грамматических категорий, проистекающей из технической необходимости давать словарную статью в основной, словарной, грамматической форме, а также убежденности в том, что неосновные флективные формы принадлежат грамматике, а не словарю. Переводные словари должны служить переводу текстов, а в текстах выступают не отдельные слова, а реальные, синтагматически связанные словоформы. Поскольку словоформы могут выполнять разнообразные и специфичные для каждого языка синтаксические и семантические функции, соответственно, переводные реляции не менее сложны и далеки от прямых соответствий типа слово в языке А > слово в языке Б (во всех текстах и конситуациях). Я. Вавжиньчик указывает на то, что А. Богуславски решительно порывает с перечисленными выше лексикографическими деформациями, что выражается в большом количестве в его словаре переводных пар с элементами, не соответствующими друг другу категориально-грамматически. Такие несоответствия Я. Вавжиньчик называет категориально-грамматическими несоответствиями.
Я. Вавжиньчик обращает внимание на регулярные опущения/добавления каких-либо слов. Так, местоимение to «это» при переводе с русского на польский может спорадически появляться (хотя в русском оригинале его соответствия это не имеется, и vice versa). Я. Вавжиньчик полагает, что регулярные нулевые соответствия также должны фиксироваться в словаре. На сегодняшний день ни в одном словаре не сигнализируются соответствия с нулевым/реальным местоимением. Обращается внимание на то, что в
словарных статьях глаголов необходимо фиксировать при переводе с польского добавления местоимений: czytam - «я читаю», biegnç -«я бегу». В то же время в русско-польских словарях следует давать информацию о том, что при переводе с русского языка на польский личные местоимения следует опускать. Подобные переводные пары следует внедрять в словари. Последовательно такой тип несоответствий нашел свое отражение лишь в словаре А. Богуславского, у которого имеются иллюстрации типа мы читаем - (my) czytamy. В словарной статье на себя приводится пример хороша собою и перевод - jest ladna «она красива». Еще один тип нулевых соответствий у Богуславского: в словарной статье на ж (же) указывается, что эта частица после форм повелительного наклонения или после вопросительных слов в переводе может быть опущена.
От оптимальности способов подачи материала напрямую зависит функциональность переводной лексикографии. Словарь должен быть хорошим помощником, в том числе и при переводе разного рода утилитарно-бытовых текстов - городских вывесок, объявлений, информационных табло, однако этой сфере лексикографами пока не уделяется должного внимания, необходимого в связи с большой частотностью таких текстов. При их сопоставительном анализе обнаруживаются нетипичные, нестандартные межъязыковые соответствия, например, до востребования - «poste restante», с приветом - «l^czç pozdrowienia» (букв. «присоединяю приветы») и т.д. Относительно переводных пар, включаемых А. Богуславским в словарь, Я. Вавжиньчик высказывает надежду, что они навсегда войдут в картотеки лексикографов и в словари. Подчеркивается, что «ценность словарной статьи тем больше, чем более точны помещаемые в ней указания относительно выбора самого верного эквивалента заголовочного или подзаголовочного слова» (с. 160). В качестве неверного приема называется простое перечисление соответствий в языке перевода, что особенно опасно при отсутствии тематических и стилистических помет и примеров употребления, так как обрекает пользователя на случайный выбор. Хотя такой подход к подаче материала присущ самым старым словарям, архаичным способом подачи материала нередко грешат и современные словари. Предлагается более четко дифференцировать в словарях сферы употребления иноязычных соответствий. Лексикографам предстоит еще зарегистрировать большое количе-
ство переводных ситуативно обусловленных пар, например, боится сырости = «chronic przed wilgoci^» (букв. «защищать от влаги»).
Рекомендуется обратить пристальное внимание на такие сегменты лексикографии, в которых «лексикография непосредственно сталкивается с грамматической системой языка» (с. 163) - речь идет о функциональных словах, не имеющих референции во вне-языковой действительности и «выступающих прежде всего как показатели синтаксических отношений и структур» (с. 163). Эквива-лентику таких слов (графически составляющих отдельные слова) приходится разрабатывать лексикографу, хотя они и относятся к грамматической системе. Запас грамматических слов (по сравнению с полнозначными словами) относительно ограничен, однако они составляют самый частотный слой лексики, а потому представлены даже в самых маленьких словарях. Главный вопрос при этом - точный и исчерпывающий характер разработанных переводных соответствий (например, соответствием вопросительно-относительного местоимения где в польском языке может быть не только gdzie - «где», но и соответствующие падежные конструкции адъективного местоимения ktory - «который, какой», например, dom, w ktorym mieszkamy - «дом, в котором мы живем»). В целом же положение с переводными соответствиями графически самостоятельных грамматических элементов слов Я. Вавжиньчик оценивает как удовлетворительное, полагая, что достаточно лишь устранить определенную непоследовательность в описаниях и рекомендуя обратить особое внимание на словарные статьи предлогов.
В качестве особого вопроса Я. Вавжиньчиком поднимаются проблемы описания ономастической лексики. Различия в презентации, в частности географических названий, проистекают из словарной макроструктуры: таковые даются среди апеллятивной лексики или выносятся в отдельный раздел в конце словаря. Обращается внимание на то, что антропонимы нередко оказываются практически вне поля зрения переводных словарей. Однако из чисто практических соображений необходимо включать их в словари, ведь, к примеру, фамилии не менее частотны, чем апеллятив-ная лексика и географические названия: «В процессе перевода возникает важный вопрос передачи средствами иностранного языка формы фамилий» (с. 165). Как правило, проблемой является не передача лексического содержания, а отражение фонетической (или
графической) и грамматической формы фамилии, не передаваемой обычной транскрипцией и транслитерацией и не прогнозируемой какими-либо правилами (ср., например: Lipsk - Лейпциг, Monachium - Мюнхен, Chiny - Китай).
В статье «Актуальные проблемы польско-русской лексикографии» (3) обсуждаются проблемы, возникшие в ходе работы над Большим польско-русским переводным словарем, - демонстрируются проблемы и недостатки современных общих польско-русских словарей. Высказывается мнение, что наблюдения, накопленные польско-русской лексикографией, вносят фундаментальный вклад в описание языка. Стремлением автора является прежде всего упорядочение лексического материала. В обзорном плане им демонстрируются проблемы переводной лексикографии, актуальные на сегодняшний день и на перспективу. В результате наблюдений за словами, словосочетаниями, частями слов в процессе их функционирования возрастает число подстатейных соответствий, которые отражают сложность и разнородность ситуаций функционирования языковых форм. В результате наблюдений, к примеру, словарная статья на заголовочное слово but - «ботинок» получает ответвление bez butow - «разутый», словарная статья notatki (букв, «заметки» (например, в конце книги)) получает эквивалент «Для заметок».
Указывается, что по материальным соображениям вряд ли сейчас возможно создание многотомного польско-русского словаря. Однако актуальной реальной задачей является переиздание словарей в усовершенствованных и дополненных версиях, отвечающих основным целям полного и адекватного переводного описания языка в словарной форме. В ходе их подготовки к переизданию необходимо осуществить верификацию словарного описания с целью повышения качества словарей. Анализируя материал послевоенных польско-русских словарей, Я. Вавжиньчик констатирует, что от идеала лексикографа отделяет пространство незнания и дезинформации.
Подчеркивается, что необходимость критического переосмысления сделанного и более экономного и рационального освоения пространства словаря вызваны общественной необходимостью и практическими потребностями. Резервы повышения функциональности словаря содержатся в словарных статьях и в самом подборе сетки словарных статей, в их пересмотре, в устранении избы-
точной и второстепенной вспомогательной информации и ряда иллюстративных контекстов и синонимических соответствий. В график самых неотложных проблем предлагается включить не количественные параметры (например, связанные с установлением эквивалентики 30, 40 или 50 тыс. слов польского языка, которые еще не включались в сетку словарных статей), а внесение корректив. Работа по корректировке должна охватить 15-20% словарных статей. Использование этого важного резерва - гражданская обязанность лексикографа. Однако анализ послевоенной лексикографии показывает, что к этим резервам лексикографы редко обращаются.
Я. Вавжиньчик замечает, что зафиксированное в словарях постоянно верифицируется польскими пользователями, однако при подготовке последующих изданий эти наблюдения не используются. Нередки псевдосоответствия в виде словарной дефиниции (например, kiszeniak - «огурец, предназначенный для засолки»; mikrofilmia - «помещение, где делают микрофильмы»; wesole miasteczko - «место, где находятся увеселительные аттракционы»). Такие псевдосоответствия невозможно вставить непосредственно в текст перевода, ибо это не есть готовые соответствия. Важная часть работы над картотекой - это сбор контекстных употреблений, их контекстная документация. Новые эксцерпции необходимы и для верификации соответствий-словосочетаний из двух и более слов, и при контроле соответствий, представляющих собой синонимический ряд. При внимательном сборе текстового материала переводных употреблений обнаруживается исключительно много несогласованных определений с родительным падежом (согласованные определения выступают далеко не всегда), например, golfowy = «гольфовый», «гольфа». Таким образом, прилагательному нередко соответствует не только прилагательное, но и родительный падеж существительного. Выйти на такие соответствия лексикограф может лишь в результате накопления большого количества таких контекстных соответствий.
Среди проблем лексикографии могут быть выделены тематические блоки, связанные с делением заголовочных слов на грамматические классы. В плане заголовочных слов-существительных немалой проблемой является засоренность словарных статей гиперонимами-псевдосоответствиями, например: mortadela - «сорт
вареной колбасы», sezamki - «сласти из кунжута и меда». Обязанность же лексикографа - дать реальное текстовое соответствие (с эвентуальной вспомогательной информацией в случае безэквивалентного слова). В группе адъективных заголовочных слов также стоит задача замены дефиниций готовыми текстовыми соответствиями - такими, как jednowymiarowy - «одномерный» «имеющий одно измерение», шaloseryjny - «малосерийный» «производимый (выпускаемый) небольшими сериями», шi^dzywojenny - «межвоенный» «происходящий между Первой и Второй мировыми войнами» и др. Часть заголовочных слов фактически осталась в словарях без перевода (лишь со словообразовательной информацией), например: kempingowy прил. от kemping. В качестве интересной исследовательской проблемы выдвигаются словарные статьи местоимений, не получивших пока исчерпывающих словарных описаний, хотя «важность и многообразие их текстообразующих функций требуют взяться за решение такой задачи как первоочередной» (с. 175).
Большое место отводится Я. Вавжиньчиком разработке словарных статей таких грамматических слов, как предлоги, союзы и частицы, в описаниях которых в словарях проявляются многочисленные недоработки. Я. Вавжиньчик считает целесообразным описывать такие слова не в корпусе наравне с полнозначными словами, но в так называемой присловарной грамматике в начале или в конце словаря (такая грамматика имеется в Иллюстрированном словаре Богуславского). Однако этого не происходит, и согласно многовековой традиции, грамматические слова по-прежнему описывают наряду с автосемантическими. Я. Вавжиньчик полагает, что «именно на почве функциональной лексики ярче всего проступает - ввиду масштабности и сложности переводных реляций, в которые вступают грамматические слова, - необходимость организовать сотрудничество разных исследовательских групп с целью творческого использования их результатов в польско-русской лексикографии» (с. 177). Указывается на необходимость создания коллективов по узким проблемам с максимальной глубиной проникновения в предмет, в частности, для разработки проблематики частиц для нужд переводной лексикографии.
Я. Вавжиньчик останавливается на проблеме лексикографической разработки польских реалий, непонятных российскому читателю, подчеркивая, что качество такой работы является показа-
телем качества словарей. Большие словари должны содержать оптимально большое количество статей и подстатей с реалиями. Должна быть представлена их рациональная подборка, удовлетворяющая основным ожиданиям читателей. Так, в словаре Р. Стыпулы и Г. Ковалевой1 (НПРС) отсутствуют названия большинства воеводств, недостаточна разработка таких польских реалий, как гмина, громада, повят и мн. др. Комментарии к словам должны быть лаконичны, точны и последовательны. Узловая проблема - поиск самих соответствий; для лексикографа важна также верификация транскрипций и описаний. Так, Я. Вавжиньчик полагает, что для таких польских названий танцев, как ходзоны, гонёны, суваны, точным переводом будет их транскрибирование. По его мнению, при переводе реалий вместо описательных переводов чаще следует применять транскрипции с комментарием и словообразовательные неологизмы. Заголовочные слова «fredrolog», «norwidolog» можно было бы переводить с комментарием как «фредровед» (исследователь творчества А. Фредро), «норвидовед» (исследователь творчества Ц.К. Норвида).
К реалиям Я. Вавжиньчик относит разного рода информационные тексты городской среды, выполняющие функции средства массовой коммуникации, - вывески, объявления в СМИ, наружную рекламу, надписи на предметах с рисунками, идеограммами и др. подтексты, регулирующие поведение людей в общественных местах. С точки зрения их переводной специфики они должны быть выделены как единицы перевода. Хотя в словарях такие единицы встречаются, в целом же можно констатировать, что двуязычные словари не настроены на отображение на своих страницах переводных единиц, имеющих хождение в повседневной жизни, а ориентированы скорее на обслуживание текстов вымышленной действительности - на помощь при переводе литературных произведений. Наблюдения за текстами повседневного общения требуют значительного выхода за пределы соответствий, зафиксированных в польско-русских словарях. Так, польская надпись на
1 Стыпула Р., Ковалева Г.В. Новый польско-русский словарь. - Изд. 2-е, стереотип. - М.: Рус. яз: Медиа, 2005. - 722 с.
пункте обслуживания Zegarmistrz - букв. «часовщик» - требует русского эквивалента Ремонт часов, а русским соответствием надписи Fryzjer (букв. «парикмахер») является «Парикмахерская». Таким образом, в польском языке надпись обозначает исполнителя какой-либо услуги, в русском же языке акцентируется место ее выполнения.
Необходимо включать в общие двуязычные словари комплексы терминологических словарных статей, относящихся к разным областям науки, техники и экономики, в частности, анатомической, биологической, археологической, архитектурной, астрономической, кулинарной, спортивной, филателистической, химической терминологии. Критерии отбора специальной терминологии в словари должны быть хорошо продуманы и рационализированы.
Подчеркивается, что в любом двуязычном словаре имеется лексикографически стабильный состав единиц, хорошо описанных в толковых словарях. Однако в словарях большего объема их пользователь рассчитывает найти и более редкие и стилистически маркированные слова, в частности, неологизмы, потенциальные формации, индивидуализмы, гапакс легомена, окказионализмы. Хотя лексикон любого языка является открытым собранием единиц, которые невозможно полностью инвентаризировать, тем не менее ряд категорий слов в словарях нельзя обойти вниманием, а их лексикографически-переводческая обработка представляет собой важную исследовательскую задачу. При этом следует охватить значительные резервы такого материала. Лексикографический интерес представляют собой дериваты, образующиеся по определенной модели -такой, например, как kopernikiana - «коперникиана», mickiewiczia-ш - «мицкевичиана» и т.п. Указывается, что большой переводной словарь должен давать ключ к переводу таких лексических единиц (которые не поместились в словарь или сознательно были в нем опущены лексикографом).
Несмотря на важность ономастической лексики с точки зрения ее доли в текстах, в переводной лексикографии отношение к ней весьма поверхностное. Подчеркивается необходимость адекватной и максимально полной презентации такой лексики в словарях. В то время как географические названия фиксируются в словарях списком, с антропонимической лексикой дела обстоят значительно
хуже (в словарях фигурируют лишь мифологические имена). Ил-люстирированный словарь А. Богуславского выгодно отличается от других словарей включенностью онимов в единую сеть словарных статей - в других словарях они фигурируют в общей сети лишь спорадически (в рамках устойчивых словосочетаний, например, с такими онимами, как Celsjusz - «Цельсий»). В польско-русских словарях весьма ощутимо отсутствие популярных имен лиц, при которых в словарях надо давать информацию, к примеру - когда следует применять транскрипцию (Aleksander - Александер), а когда русский аналог (Александр). Я. Вавжиньчик указывает, что «необходим комплект самых популярных фамилий, употребляемых в Польше, и фамилий важнейших исторических личностей, писателей, ученых и т.п. При их отборе следует опираться на статистические данные и энциклопедии» (с. 186). Особое внимание предлагается обратить на символико-метафорическое употребление имен собственных, на литературную ономастику, столь важную и вместе с тем столь неразработанную с точки зрения перевода. Указывается, что ономастический материал позволяет поднимать все новые переводческие проблемы.
Среди актуальных задач на будущее называются: выработка эквивалентики сокращений, звукоподражаний, разного рода экс-прессивизмов, лексических единиц, сопряженных с невербальными средствами межличностной коммуникации (такими, как символы, особые знаки, в том числе пунктуационные). Предлагается скрупулезно фиксировать статистически релевантные случаи нулевых соответствий. В заключение подчеркивается необходимость тщательных наблюдений за конситуативной погруженностью текстов, что является условием решения проблем перевода.
В.Г. Кульпина, В.А. Татаринов
