CC BY
4
КУЛЬТУРНАЯ И КОГНИТИВНАЯ СОЦИОЛОГИЯ
2008.01.008. ИГНАТОВ Г. ТЕОРИИ ВОПЛОЩЕННОГО ЗНАНИЯ КАК ПЕРСПЕКТИВА РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРНОЙ И КОГНИТИВНОЙ СОЦИОЛОГИИ.
IGNАТОW G. Theories of embodied knowledge: new directions for cultural and cognitive sociology? // J. for the theory of social behaviour. -Oxford, 2007. - Vol. 37, N 2 - P. 115-135.
Г. Игнатов (социологический факультет университета Северного Техаса, США) размышляет о путях развития культурной и когнитивной социологии на фоне наметившегося в западных социальных науках (включая теоретическую социологию) интереса к проблемам тела и телесности (воплощенности) знания. В настоящий момент, констатирует автор, «социологические концепции культуры и познания, с одной стороны, и социология тела - с другой, практически не соприкасаются» (с. 115). Это обстоятельство ставит названные социологические субдисциплины вне магистрального контекста развития западного обществоведения, которое «осуществило решительный поворот в сторону тела» (там же). Начиная с 80-х годов прошлого столетия этот поворот отчетливо обозначился в философии, психологии, теории образования, когнитивной антропологии и лингвистике. Современный интерес к телесности знания, т.е. к его чувственно-перцептивной и эмоциональной обусловленности, имеет давнюю философскую традицию, восходящую к учениям Беркли, Локка и Канта. В 50-60-е годы ХХ в. идея воплощенности знания была подвергнута остракизму вслед за торжеством «когнитивной революции», охватившей многие отрасли социальной науки, в первую очередь - психологию и социологию. Знание и познание трактовались теперь как сбор, переработка и передача информации индивидуальным сознанием; социологи были захвачены рассуждениями о фреймах, когнитив-
ных схемах и семантических сетях. Увлечение когнитивизмом, в свою очередь, было подготовлено успехами так называемых формализованных отраслей знания - логики, прикладной математики, информатики, статистики, лингвистики и т.п. Трактовка знания как «свободного от тела» получила название внемодального (аmodal) подхода, согласно которому «процесс познания есть функция, не зависящая от чувственных восприятий - зрительных, осязательных, слуховых, обонятельных вкусовых», а также - от эмоционального состояния его субъекта (с. 116).
В социологических теориях знания и культуры, формировавшихся в русле когнитивизма, обращение к телу - весьма редкое явление, пишет автор. Социологов данной ориентации интересуют преимущественно эмпирические отношения между индивидуальными когнитивными процессами и социокультурными процессами ме-зо- и макроуровней. Среди работ наиболее авторитетных теоретиков этой области социологии Игнатов выделяет исследования Э. Зерубавела и П. Димаджио1, концепции которых, при всех их различиях, объединяет «общее понимание оснований знания как безразличных к телесности и эмоциям» его субъектов (с. 119). Фокусом теории Зерубавела выступают ментальные категории, которые он рассматривает как следствие социализации индивидов в тех или иных культурно-специфических «ментальных сообществах». Такие сообщества обладают собственными традициями и стилем мышления, формируя тот или иной специфический способ дробления реальности на смысловые единицы - «островки значений». Согласно Зерубавелу, в рамках строгого социологического анализа неправомерно интерпретировать ментальные категории в качестве «продуктов природы» (когнитивные науки) либо уникальных составляющих субъективного опыта индивида (психология). Смысловые единицы, которые люди создают в повседневной жизни, - это результат «социальных конвенций, преобразующих океан реальности в отдельные ментальные архипелаги», полагает Зерубавел (цит. по: с. 117) Поэтому когнитивная социология не занимается выявлением общих закономерностей формирования ментальных категорий в разных культурных сообществах; еще менее ее интересуют вероятные эмо-
1 См: Zerubavel E. Social mindscapes: an invitation to cognitive sociology. -Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1997; DiMaggio P. Culture and cognition // Annual rev. of sociology. - 1997. - Vol. 23. - P. 269-287.
ционально-чувственные аспекты этого процесса. Программа развития когнитивной и культурной социологии, предложенная Димад-жио, отличается от позиции Зерубавела тем, что ее автор не стремится воздвигнуть стену между этой дисциплиной и когнитивной (социальной) психологией. По мнению Димаджио, разработки психологов предоставляют эмпирические обоснования и объяснения многим положениям, которые для социологов служат метатеорией процесса социального конструирования знания. В противовес Зеру-бавелу Димаджио утверждает, что задача когнитивной социологии -«выявление социальных, культурных и психологических механизмов, посредством которых осуществляется взаимодействие когнитивного и социального» в рамках культурного контекста (цит.по: с. 117). Автор допускает даже участие эмоций в становлении социального знания, которое он разделяет на систематическое и эвристическое. Первое - «холодная» целенаправленная рефлексия о мире, второе - эмоционально окрашенная непосредственная реакции на происходящее. Тем не менее, как и концепции Зерубавеля, программа Димаджио отводит минимальную роль в конструировании знания «физической реальности, будь то окружающий мир или внутреннее состояние живого тела, наделенного чувствами и эмоциями», - резюмирует Игнатов (с. 118). В обоих случаях речь идет исключительно о социокогнитивных интеракциях «бестелесных» культурно-специфических субъектов, чей внутренний опыт не имеет реального значения.
Наряду с изложенной теоретической позицией (которая продолжает доминировать в социологии знания на рубеже ХХ-ХХ1 вв.) уже в 80-е годы прошлого столетия появились работы, реабилитирующие участие тела в созидании социального знания. Опираясь на идеи классической социологии и труды Мерло-Понти, сторонники этой точки зрения отстаивают значимость человеческой телесности как «главной составляющей внутренней среды социального действия» (с. 118). Они стремятся показать, что участие субъектов социального действия в сотворении своего повседневного мира включает чувственный, эмоциональный - и когнитивный элементы. Следуя Дюркгейму, адепты нового направления интерпретируют тело как главный источник символов, на которые ориентируется индивид при осмыслении и реализации своей принадлежности к тому или иному сообществу. В рамках такого
представления человек трактуется как Ното duplex, обладатель двойственной природы, которая есть следствие взаимного кон-стиуирования материи (тела) и сознания. Концепция Ното duplex рассматривает тело в качестве «источника, местонахождения и средства культурных представлений» субъектов социального действия и потому является значимой альтернативой магистральной концепции культурной и когнитивной социологии, сводящей не нет роль телесных проявлений в формировании и функционировании знания, считает автор (с. 119).
Поворот в сторону телесности, наметившийся в когнитивной социологии, более отчетливо проявляется в таких близких ей исследовательских сферах, как психология и когнитивная наука, продолжает Игнатов. Внемодальные интерпретации знания, достигшие пика популярности в 80-е годы прошлого века, выдвигают в качестве базового механизма формирования когнитивных категорий принцип «преобразования». Предполагается, что «перцептивные репрезентации» (т.е. представления об объекте, событии, ситуации, возникающие в ходе чувственно-эмоционального телесного опыта субъекта познания) являются символическими, а не содержательными по своей природе. Они не передают телесность (воплощен-ность) переживания, а отображают этот опыт в виде символов, лишенных содержания, создавая особый репрезентативный язык. Это -символическое описание чувственного опыта, но не сам опыт; при этом, как всякий символ, перцептивные репрезентации произвольны и случайны, как случайны слова языка по отношению к реалиям мира, которые они призваны обозначать. Накапливаясь и закрепляясь в памяти, повторяющиеся внемодальные репрезентативные символы преобразуются в «знание» (когнитивное содержание) той или иной ситуации, объекта, события.
В 90-е годы на смену принципу преобразования приходит идея прецептивного моделирования (воспроизведения) опыта. С этой точки зрения, чувственно-эмоциональные и телесные состояния индивида, которые даны ему как переживание реальности, непосредственно «схватываются» в качестве «репрезентаций наличной ситуации». Чувственные представления, таким образом, не создают дополнительного (формального) уровня знания, который надо преобразовывать в знание понятийно-содержательное; наличная ситуация подлежит одновременной - перцептивной и концеп-
туальной - репрезентации, которая дифференцируется уже на следующем уровне абстракции. Некоторые исследователи, замечает Игнатов, различают два вида «воплощенности знания» - непосредственное переживание ситуации («on-line») и «отложенный опыт» («off-line»), когда воспоминания либо отвлеченные рассуждения провоцируют воспроизведение телесных аспектов знания ( непроизвольные движения глаз и головы вверх либо вниз при упоминании о вершине небоскреба и глубине каньона).
О «воплощенности» знания говорят и современные последователи Фрейда - психологи-интуитивисты, полагающие, что « рациональность не просто венчает аппарат биологической регуляции человека, но находится внутри этого аппарата и исходит из него» (с. 123). Об эмоционально-чувственной составляющей когнитивных конструкций свидетельствуют новейшие исследования этиологии моральных суждений, а также работы когнитивных лингвистов. Последние, в частности, усматривают в «культурных моделях» языка присутствие пропозициональных схем (понятий и отношений между ними) наряду со схемами образными, которые сродни гештальту, но содержат также «эмоциональную и физическую информацию разного рода» (электрический «ток», глобальное «потепление»). Таким образом, заключает Игнатов, «исследователи все чаще убеждаются в преимуществе теорий воплощенного знания над внемодальными способами его анализа» (с. 124).
Е.В. Якимова
