CC BY
10
2008.01.002. АУЭРСВАЛЬД Ф.Э. МИФ ОБ ОПАСНОСТИ НЕФТЯНОЙ ЗАВИСИМОСТИ: УВЕЛИЧЕНИЕ ИМПОРТА НЕФТИ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ УГРОЗЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ США.
AUERSWOLD Ph.E. The myth of energy insecurity: Increasing oil imports do not pose a threat to long-term U.S. national security // Issues in science and technology online. - 2006, Summer. - Mode of access: http://www.issues.org/22.4/auerswald.html
Ключевые слова: цены на нефть; нефтяные шоки.
Автор, директор Центра научно-технической политики и профессор-ассистент Школы публичной политики Университета им. Джорджа Мэйсона (США) (George Mason University), анализирует причины и последствия повышения цен на нефть на мировом рынке.
В США не утихают дебаты по вопросам энергетической политики, лейтмотивом которых является утверждение о том, что растущая зависимость от импорта нефти - это угроза безопасности страны, и нужно срочно принимать защитные меры. Широко дискутируется характер таких мер, их необходимость под сомнение не ставится. Одни специалисты предлагают развивать возобновляемые источники энергии, вводить режим экономии; другие советуют наращивать бурение скважин на общественных землях и в национальном природном заповеднике на Аляске. Однако и те и другие ошибаются, поскольку исходят из ложной посылки. Увеличение импорта нефти опасности для США не представляет. Автор считает, что подобные страхи - это пережитки тех представлений о рынке, которые были верными до эпохи глобализации. Рост цен на нефть вызван не злой волей нефтедобывающих стран, а в основном положительным развитием мировой экономики, пробуждением таких гигантов, как Китай и Индия. Срабатывает простой закон превышения спроса над предложением. Более того, подорожание нефти - это стимул для повышения эффективности производства и решения проблем, о которых давно и много говорят, но практических шагов не делают.
Опасение по поводу «нефтяной зависимости» основаны на том, что страны - экспортеры нефти якобы могут вдруг резко со-
кратить или вообще прекратить ее поставку. Однако в этом случае пострадают не только потребители, но и поставщики, которые заинтересованы как в сегодняшних, так и в будущих ценах. Резкий необоснованный подъем цен вызовет активный поиск альтернативных вариантов. Поэтому оптимальной для поставщиков является ситуация, когда цены стабильно высоки, но не настолько, чтобы спровоцировать ускоренный поиск заменителей в странах, обладающих мощным научно-техническим потенциалом, например в США. Советник кронпринца Саудовской Аравии по вопросам внешней политики следующим образом сформулировал этот принцип в газете Wall Street Journal (2004): «Мы владеем 30% мировых запасов нефти. Для нас важно, чтобы нефть оставалась экономически конкурентоспособным источником энергии. Слишком высокие цены на нефть снижают рост спроса и поощряют разработку альтернативных источников» (с. 3). И эти слова не расходятся с делом. По данным американского информационного агентства в области энергетики, с 2002 по 2005 г., когда цены на нефть быстро росли, Саудовская Аравия увеличила объем ежедневной добычи с 8,5 млн. до 10,9 млн. баррелей. И это не было помощью США и другим развитым странам, это соответствовало интересам Саудовской Аравии.
По мнению автора, изображать экспортеров нефти враждебно настроенными по отношению к США неправильно. По данным упомянутого выше агентства, десять самых крупных экспортеров -это (в порядке убывания объемов) Канада, Мексика, Венесуэла, Саудовская Аравия, Нигерия, Ангола, Ирак, Алжир, Великобритания и Эквадор. Этот перечень выглядит как случайная выборка из стран - членов ООН, а не как объединенная по какому-нибудь признаку группа.
Торговля нефтью, как и прочими товарами, ведется на мировых рынках, и цены определяются мировым спросом и предложением, а не объемами добычи в странах, из которых Америка ее импортирует. Возможно и даже вероятно, что один или несколько мировых поставщиков могут в какой-то момент поставить идеологические соображения выше экономических и действовать иррационально с точки зрения максимизации своих прибылей, резко снизить экспорт. Цены несколько повысятся, но выиграют от этого не «бунтари», а другие страны, а «бунтари» проиграют и даже могут потерять покупателей. Алармистов смущает тот факт, что ми-
ровые запасы нефти сосредоточены в «узком кругу» стран Ближнего Востока, - они контролируют 90% мировых запасов. Однако объем резервных мощностей зависит от уровня цен. При нынешних ценах на втором месте по объему резервных мощностей стоит Канада. Кроме того, резервы - это «оружие», которое может использоваться только для понижения цен за счет увеличения добычи. Как инструмент агрессии они не подходят. Об этом говорят и теория, и факты. В период 1981-1999 гг. исламский фундаментализм утвердился в Иране, террористы убили более 300 американских морских пехотинцев в Бейруте, «Аль-Каида» неоднократно успешно атаковала США, включая разрушение Мирового торгового центра, а палестинская интифада не затихла на западном берегу Иордана и в секторе Газа. Цены на нефть (с учетом инфляции) все это время имели тенденцию к снижению. Колебания этих цен были не больше, чем колебания цен прочих товаров, напротив, нефтяные цены были более стабильны, чем цены на зерно, сахар, металл и другие предметы мировой торговли.
Продолжительное снижение цен на нефть, как и следовало ожидать, негативно повлияло на масштабы энергетических исследований в США. К примеру, траты Министерства энергетики на ИР упали с 6 млрд. долл. в 1978 г. до 1,9 млрд. долл. в 2005 г. (в долларах 2000 г.). В автомобильной промышленности за эти два десятилетия инновации практически не затронули эффективность топлива. Галлон бензина стоил 1,2 долл., средняя семья тратила на бензин примерно 2% бюджета, и, покупая автомобиль, большинство потребителей не задумывались о расходе горючего. Потребление нефти на доллар ВВП в США было на 40% больше, чем в Германии или Франции, где цена бензина значительно выше (в основном из-за больших налогов), а расстояния, как правило, меньше. В недавнем прошлом имело место скоординированное действие производителей нефти с целью повышения цен за счет потребителей - нефтяной кризис 1973 г. Но существует целый ряд фактов, которые противоречат утверждению о том, что этот кризис вызвал спад американской экономики в 1973-1974 гг. Только ценами на нефть объяснить спад трудно, так как уже в 1975 г. экономика выправилась, хотя цены продолжали повышаться. Преодолеть спад удалось благодаря монетарной политике правительства и введению президентом Никсоном контроля над ценами. В Европе и
Японии, которые также в большой степени пострадали от «нефтяного шока», справились со спадом еще лучше, не прибегая к контролю над ценами. Общепризнанные модели экономики предполагают, что повышение цены нефти на 100% вызывает падение совокупного продукта на 1%, да и эта оценка представляется завышенной (с. 7). В 2004-2006 гг. в США наблюдался беспрецедентный рост цен на нефть. А цены на бензин с учетом инфляции оставались ниже, чем в 1981 г. (там же). Ни война в Ираке, ни ураган «Катрина» в 2005 г. не остановили рост американской экономики. «Таким образом, утверждение о том, что макроэкономика подвержена сильному влиянию нефтяных шоков, сомнительно и не может служить достаточно солидным основанием для беспокойства по поводу национальной безопасности» (с. 8).
Влияние глобализации. «Цены - это не оружие возмездия и не предвестник гибели. Это сигналы, передающие информацию и определяющие выбор и на рынке, и в политике» (там же). Потребителю важно понять сигнал и соответственно скорректировать свое поведение. Неопределенность может вызвать страхи, особенно когда политики преувеличивают значение событий.
Нынешнее повышение цен в основном отражает сдвиги в мировой экономике - потребность в нефти неуклонно растет. Когда цены были низкие, снижалась интенсивность работ по поиску новых источников энергии и наиболее эффективных способов использования известных. В результате мировая система добычи, переработки и транспортировки нефти сегодня перегружена. Сотни миллионов новых представителей среднего класса в развивающихся странах покупают автомобили и прочие энергопотребляющие предметы быта. В США за последние 20 лет производственные мощности обрабатывающей промышленности сокращаются, в Китае, напротив, они колоссально возросли. 40% прироста потребности в нефти за последние четыре года появились за счет Китая; эта страна обогнала Японию по объемам потребления нефти и заняла второе место в мире после США (с. 9).
В целом за последние 25 лет темп роста благосостояния большего, чем раньше, количества людей был выше, чем когда-либо в истории человечества. По всем признакам эта тенденция будет сохраняться. Поэтому и рост потребности в нефти и других природных ресурсах (возможно, не такой резкий, как в последние
годы) будет продолжаться. Он может снизиться лишь тогда, когда будут найдены методы более эффективного использования этих ресурсов.
Несмотря на непрерывные дебаты в газетах по поводу роста цен на бензин и на алармистские выступления политиков, фактические потери потребителей были минимальны. По последним данным Бюро трудовой статистики, средняя американская семья тратит на бензин 1333 долл. в год, т.е. 2,6% годового дохода, и это примерно в 10 раз меньше, чем траты на жилье (с. 10). То есть рост стоимости жилья на 1% эквивалентен росту цен на бензин на 10%. «Если основное беспокойство вызывают потери среднего гражданина со стагнирующей в результате инфляции зарплатой, то голландский бизнесмен, покупающий апартаменты в Нью-Йорке, представляет собой гораздо большую опасность, чем житель Пекина, покупающий бензин, чтобы заправить свой первый автомобиль, однако по поводу национальной политики в области недвижимости шума практически нет» (с. 10).
Конечно, существуют группы населения, для которых рост цен на бензин представляет серьезную проблему. Дж. Потерба, экономист Массачусетского технологического института, считает, что 10% американских семей тратят на бензин более 10% дохода. В основном это малообеспеченные жители сельских районов. Держатели акций и сотрудники энергетических компаний, напротив, выигрывают, и основательно, когда цены на нефть растут. Это, разумеется, политическая проблема, хотя и краткосрочная, но такая проблема и растущая угроза национальной безопасности - совсем не одно и то же. Поэтому, что бы ни говорили политики, с аналитической точки зрения угроза безопасности - это миф.
Однако если эта угроза - всего лишь миф, почему в нее верит такое количество людей? Отчасти потому, объясняет автор, что не существует организованных групп, заинтересованных в разоблачении мифа. В его существовании заинтересована энергетическая промышленность страны, которая получает всякие льготы во имя «национальных интересов». Для сторонников защиты окружающей среды этот миф тоже выгоден, он помогает в их борьбе за развитие применения возобновляемых и экологически чистых видов топлива. Военные под этим предлогом получают деньги на вооружение. Даже антиглобалисты извлекают из мифа о нефти выгоду: энерге-
тическая нестабильность - повод для ясного и убедительного обвинения США в «экономическом империализме» (с. 11).
Следует все же признать, что некоторые основания для беспокойства об энергетической обеспеченности есть. К примеру, 20 лет назад резервные мощности стран - членов ОПЕК составляли 15 млн. баррелей на день, т.е. примерно 1/4 мировой потребности в те годы. Это отражало политику сдерживания добычи поставщиками для поддержания уровня цен. Сегодня резервные мощности не достигают 2 млн. баррелей на день и соствляют всего 2% мировой потребности. Это означает, что у ОПЕК возможности снижения цен сократились. При этом нужно иметь в виду, что стратегические резервы нефти в странах ОЭСР превысили 1 млрд. баррелей, т.е. превышают двухлетнюю добычу нефти в Саудовской Аравии. Потребители нефти сегодня гораздо лучше, чем в прошлом, могут справиться с перебоями в поставках без помощи стран ОПЕК. Благодаря прогрессу технологий мировая экономика стала также менее восприимчива к изменениям нефтяных цен. Их рост в последние годы не вызывает макроэкономических проблем.
Есть более серьезные основания беспокоиться по поводу роста цен на нефть: он увеличивает доходы стран богатых ресурсами и тем самым тормозит их политическое развитие. «Наблюдатели давно отметили, что страны, обладающие богатыми природными ресурсами, часто являются бедными во всех прочих отношениях. Это предсказуемый результат перекосов в микроэкономической сфере таких стран, и они систематически подрывают их политическое и экономическое развитие. Так называемое "нефтяное проклятие" - это точно установленный сегодня эмпирический факт. Немногие нефтедобывающие страны смогли избежать этого проклятия -им это удалось из-за малочисленности населения: элита, контролирующая нефтедобычу, составляет достаточно большую долю жителей, так что обеспечивается определенная степень равенства и стабильности. В других странах (особенно с большим населением), таких, как Индонезия, Ирак, Иран, Нигерия и Россия, наблюдается коррозия политического развития вследствие богатых ресурсов. И изменения мировых цен на нефть, и демократические перемены в этом случае движутся в противоположных направлениях: чем выше поднимаются первые, тем ниже опускаются вторые» (с. 12).
Очевидно, что любое ответственное правительство не хотело бы наполнять казначейство противника нефтедолларами, если бы могло получить нефть из другого источника. Так поступили с Ираком Саддама Хусейна после первой войны в Заливе. На Ирак наложили санкции, которые, вероятно, замедлили осуществление иракских программ вооружения, включая программу создания оружия массового уничтожения. Но во всех других отношениях эти санкции были катастрофическим провалом. Ослабление их благодаря ооновской программе «Нефть за продовольствие», призванной смягчить драматические гуманитарные последствия санкций, привело к широкомасштабной коррупции и неурядицам в поставках.
Другой перспективный путь борьбы с высокими ценами на нефть и «нефтяным проклятием» - это создание заменителя, который был бы широко доступен и не нес бы с собой никаких угроз, ни мифических, ни реальных. Пока не ясно, удастся ли решить эту задачу, особенно с учетом того, что «влиятельнейшие экономические и политические круги в США выигрывают из-за высоких нефтяных цен» (с. 13).
Панацея от высоких цен на нефть. Растущие цены на нефть не ставят под сомнение национальную безопасность США, тем не менее они создают резкое неравенство доходов внутри страны и подрывают развитие демократии за рубежом. Несмотря на это, высокие цены все же лучше, чем низкие, которые гораздо опаснее.
Нефть не является возобновляемым природным ресурсом. Рано или поздно придется переходить на другие источники энергии. Вопрос только в том, когда. Низкие цены на углеводороды тормозят инвестиции в энергосберегающие технологии. Десятки лет разумные наблюдатели советуют федеральному правительству значительно повысить налоги на бензин, постепенно повышать стандарты пробега автомобилей на единицу топлива и увеличивать вложения в работы по повышению эффективности топлива. Но до сих пор ни одно правительство ни при каком раскладе сил в Конгрессе к этим советам не прислушалось. Миллиарды долларов, которые могли бы пойти в американскую казну и использоваться для изменения структуры потребляемой страной энергии, уходят в карманы поставщиков нефти. Промедление с капиталовложениями в повышение эффективности энергопотребления действительно угрожает безопасности США по причине первостепенной важности
потенциального катастрофического изменения климата. «Вполне реальные выгоды от повышения нефтяных цен - это рост инвестиций в снижение вероятности того, что завтра (т.е. лет через 50) штат Небраска превратится в засушливую степь, Манхэттен окажется под водой, а южные прибрежные районы страны опустеют из-за все более сильных и частых ураганов» (с. 14). Конечно, последствия изменения климата - чрезвычайно сложный, комплексный процесс, кто-то может приспособиться, будут и выигравшие, и проигравшие. Определить вероятность того или иного сценария крайне сложно. Ясно лишь, что изменения климата намного опаснее, чем повышение цен на нефть. «Один этот очевидный факт должен заставить нас по крайней мере рассмотреть позитивную роль дорогой нефти в качестве противоядия от многолетней близорукости» (с. 15).
В открытом обществе с рыночной экономикой только цены обладают достаточной силой, способной вызвать перемены, соответствующие по своим масштабам угрозам экономическому благополучию. «Сегодня цены на нефть приближаются к уровню, который 25 лет назад вызвал бы крупные вложения в повышение эффективности. Сегодня могут произойти давно назревшие изменения. И это будет вполне своевременно» (с. 15).
А.Н. Авдулов
