CC BY
18
2006.03.020-028. ЮЖНЫЙ КАВКАЗ: ПРОБЛЕМА ДЛЯ ЕС. The South Caucasus: A challenge for the EU / Baev P., Coppieters B., Cornell S.E. - Paris: Inst. for security studies, Europ. Union, 2003. -205 p. / Inst. for security studies, N 65). From the content:
2006.03.020. LYNCH D. A regional insecurity dynamic. - P. 9-21.
2006.03.021. CORNELL S. The growing threat of transnational crime. -
P. 23-39.
2006.03.022. BAEV P. Russia's policies in the North and South Caucasus. - P. 41-51.
2006.03.023. SHAFFER B. US policy. - P.53-61.
2006.03.024. SAGRAMOSO D. The UN, the OSCE and NATO. -P. 63-89.
2006.03.025. DARCHIASHVILI D. Georgian security problems and policies. - P. 107-128.
2006.03.026. GRIGORIAN A. The EU and the Karabakh conflict. -P.129-142.
2006.03.027. YUNUSOV A. Azerbaijani security problems and policies. - P.143-157.
2006.03.028. LYNCH D. The EU: Towards a strategy. - P. 171-196. Редактор и автор введения к сборнику статей Д.Линч (020),
отвечающий в созданном Европейским союзом Институте по изучению проблем безопасности (Париж) за направление «проблемы безопасности в России и СНГ», подчеркивает, что Закавказье раздирается конфликтами, отсутствует сотрудничество между республиками. В частности, Баку, Тбилиси и Ереван соперничают друг с другом в поисках внешней помощи. Этим республикам свойственны «слабость политических институтов, повальная коррупция, обедневшее население, слабое взаимодействие с международными рынками, спад производства, натурализация сельского хозяйства - все это в политическом климате, который характеризуется растущим разочарованием населения и расширяющейся пропастью между правящими и управляемыми» (020, с. 12).
Закавказские республики обладают богатым природным и человеческим потенциалом, но преобразования 90-х годов подорвали уверенность народа в своей безопасности сегодня и в
перспективе, в легитимности правительств. Так произошла «революция роз» в Грузии. Ее мирный характер свидетельствует о силе гражданского общества, но легкость захвата власти - о слабости грузинского государства.
Все закавказские государства прошли большой путь с начала 90-х годов - ратифицированы конституции, упорядочен процесс выборов, одновременно осталась слабость институтов государства, не урегулированы отношения каждого центра с регионами. «Институционная слабость Закавказья создает порочный круг: правительства собирают мало налогов, что не обеспечивает финансирование здравоохранения и образования; это ведет к большему недовольству населения и коррупции, что в свою очередь уменьшает готовность платить налоги» (020, с. 14). Легитимность новых государств (Азербайджан, Грузия) ставится под вопрос отделением от них целых областей (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах), а также массовой экономической эмиграцией. Кроме того, в Закавказье активно действуют многие государства и международные организации. ООН, ОБСЕ, ЕС пытались способствовать урегулированию военных конфликтов; усилилось военное присутствие США и НАТО в регионе. Не ушла из него и Россия, при президенте Путине сохраняется стратегический союз с Арменией, укрепилось сотрудничество с Азербайджаном, но отношения с Грузией все более ухудшаются. Разнонаправленное вмешательство внешних сил усугубляет неопределенность современного положения и перспектив региона.
Корнел С. (Университет Уппсалы, Швеция) (021)1 призывает не забывать, что безопасность в Закавказье подрывают не только вооруженные конфликты, но и рост международной преступности, связанной, как и во всем мире, с сепаратистскими и экстремистскими группировками. Точнее говоря, военные конфликты ослабили контроль государства над сепаратистскими территориями, «открыв» их для криминальных банд. Закавказье стало одним из участков транзитных путей поставки наркотиков из Афганистана в Европу («Балканский» и «Северный» маршруты).
1 Автор книг: Small nations and great powers: A study of ethnopolitical conflict in the Caucasus. - 2001; Autonomy and conflict: ethnoterritoriality and separatism in the Caucasus. - 2002. Описание здесь и далее по реф. источнику.
Участие в наркотрафике увеличило потребление наркотиков (и сопутствующий рост заболеваемости СПИД'ом) в республиках.
Широкое распространение получила нелегальная торговля стрелковым оружием, тяжелым вооружением, а также материалами для оружия массового поражения (ОМП). Регион перенасыщен стрелковым оружием (особенно револьверами). Россия неоднократно обвиняла Грузию в поставке оружия в Чечню. По сообщениям западной прессы, в 1996-2001 гг. 16 из 72 во всем мире перехватов-компонентов ОМП произошли в Турции, Закавказье и Центральной Азии; особенно часто речь идет о Грузии, где перехватывались нелегальные перевозки (предположительно из России на Ближний Восток) обогащенного урана и плутония в апреле 2000 г., июле и декабре 2001 г.; перехваты в 2002 г. в Турции также поступили из Грузии; задержанное составляет лишь незначительную часть общего объема нелегальных грузов (021, с. 36-37).
«Нет сомнения, что длительность существования неразрешенных конфликтов усиливает притягательность Закавказья для международной криминальной сети» (021, с. 30).
П. Баев (Международный институт исследования мира, Осло) (022)1 подчеркивает противоречивость политики России -сочетание в ней «несовместимых интересов и нескоординированных действий». Для нее проблемы Северного Кавказа (внутренняя политика) и Закавказья (внешняя политика) в действительности взаимосвязаны.
Прежде всего актуальна решительная борьба с терроризмом -отсюда неограниченное применение военной силы против ее главного источника, которым считается Чечня. Война в Чечне использовалась В. Путиным для укрепления его власти внутри страны и, парадоксально, помогла сближению с Западом, особенно после 11 сентября 2001 г.
Вторая проблема - энергетические ресурсы Каспия. Здесь приходилось сочетать интересы государства и крупных нефтяных компаний. Это объясняет развитие «сердечных» двусторонних отношений с Азербайджаном, неохотное вынужденное согласие на строительство нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, хотя
1 Автор работы Russia's policies in the Caucasus. - L., RIIA, 1977.
российские официальные лица продолжают высказывать сомнения относительно его экономической целесообразности по сравнению с завершенным в 2001 г. нефтепроводом Тенгиз-Новороссийск. В бесконечных дебатах прибрежных государств о статусе Каспия Россия стремится играть роль арбитра.
В заключение автор ставит вопрос о способности России применить военную силу в разрешении конфликтов в регионе. В июле 2002 г. были проведены учения (60 кораблей, 10,5 тыс. войск) на Каспии в знак демонстрации своего неоспоримого превосходства на море. Сложнее ситуация на суше, где «затянувшееся бедствие в Чечне едва ли не перевешивает все достижения» использования военной силы как инструмента урегулирования конфликтов. «Российские войска, исполняющие функции миротворцев, фактически превратились в стражей существования нескольких отделившихся квазигосударств (Абхазия, Нагорный Карабах, Южная Осетия). С одной стороны, Россия никогда не была способна дополнить свои военные усилия достаточной экономической помощью, чтобы подкрепить хрупкий мирный процесс, с другой - у нее были неопределенные мотивы для разрешения «замороженных» конфликтов, поскольку каждый шаг по направлению к стабилизации уменьшал оправдание использования военных инструментов» (022, с. 47-48).
Рационально ли сохранение российских военных баз в Грузии и Армении? У них мало шансов быстро получить подкрепление в кризисной ситуации. К тому же есть обещание на саммите ОБСЕ в Стамбуле (декабрь 1999 г.) о выводе этих баз из Грузии. Армения, напротив, рассматривает их в качестве гаранта против военного давления Турции, но с последней у России за последние годы налаживается сотрудничество.
Можно утверждать, что политика России в регионе стала в президентство Путина более упорядоченной, но в ней все еще нет ясного понимания своих долгосрочных интересов. Не достигнута гармония отношений государства и крупных энергетических компаний, отсутствует необходимая экспертная оценка рисков новой волны конфликтов на Кавказе. Россия стремится к дальнейшей стабилизации ситуации, предпринимает некоторые шаги для увеличения своего влияния. Но, с одной стороны, статус кво нежелателен для многих участников «замороженных»
конфликтов, с другой - «постепенное накопление проблем ведет к усилению конфликтного потенциала до такой степени, что статус кво окажется невозможно поддерживать» (022, с. 50). В случае новой волны местных конфликтов «готовность России действовать в качестве гаранта безопасности в регионе в лучшем случае не внушает доверия», утверждает Баев (там же). Наилучший выход -совместные действия ЕС и России, прежде всего в Грузии.
Бренда Шеффер (Гарвардский университет, США) (023) напоминает, что в 1991-1994 гг. Вашингтон, уважая приоритет России, пытался одновременно повысить роль Турции в регионе и укрепить суверенитет новых государств; в 1994-1999 гг. здесь ставились цели защиты политических интересов и экономической безопасности США. Теперь наступил третий период: большая активность Вашингтона в Закавказье с 2002 г. - часть его ближневосточной (в расширительном смысле) и антитеррористической политики, причем он признает «важность сотрудничества с Москвой в разрешении конфликтов в регионе и стремится к совместной работе с Россией» (023, с. 53). Одновременно США будут приветствовать деятельность ЕС в этом направлении.
Автор признает, что «в течение всех трех периодов политика США по отношению к Закавказью была нескоординированной и нередко противоречивой» (там же). Одной из причин называется влияние армянского лобби на решения Конгресса, особенно в 1991-1994 гг., когда недооценивалось значение региона в целом и энергетических ресурсов Азербайджана. В 1994-1999 гг. отношение к последним было пересмотрено, политика США в Закавказье активизировалась, что нередко ставило в невыгодное положение Иран и иногда Россию, встал вопрос о нефтепроводе Баку-Тбилиси-Джейхан и газопроводе Баку-Эрзрум. Выяснилось противоречие между политикой президентов Клинтона и Дж. Буша с позицией Конгресса, выступающего против отмены санкций в отношении Азербайджана, введенных в 1992 г. Конгресс предоставил 1,4 млрд. долл. помощи Армении, Грузии - 1,2 млрд., Азербайджану - 166 млн. (023, с. 56).
В нынешней политике США в Закавказье серьезным положительным фактором стало американо-российское сближение в период президентства В. Путина, что может значительно
продвинуть мирное урегулирование региональных конфликтов. «После 11 сентября 2001 г. и войны в Ираке в глазах американских политиков выросло значение Азербайджана вследствие необходимости укреплять связи с мусульманскими государствами, особенно с теми, кто граничит с Ближним Востоком. Вашингтон также понимает, что ему нужно участие войск из этих стран в его миротворческих усилиях в Афганистане и Ираке, чтобы повысить легитимность этих миссий» (023, с. 47-58). Это позволило президенту игнорировать санкции против Азербайджана, хотя Конгресс не отозвал их, что продолжает возмущать общественное мнение республики. После 11 сентября Азербайджан стал важнее для США как инструмент диверсификации глобальных источников энергоресурсов и снижения нефтяных цен. Усилилось и внимание к сепаратистским территориям как возможной базе террористов. Этим объясняется американская помощь Грузии и поощрение помощи ей и Азербайджану со стороны Турции.
Тем не менее противоречивость американской политики сохраняется из-за расхождений между президентом и Конгрессом, последний выступал против строительства нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, предоставляет фонды непосредственно Нагорному Карабаху, что противоречит политике госдепартамента.
Каковы перспективы сотрудничества США с Европой (с ЕС) в урегулировании конфликтов в Закавказье? США не сформулировали конкретного плана подобной кооперации. Отсутствует единое мнение о роли Ирана в регионе. США и Европа активно выступают за сотрудничество между государствами Закавказья, но как его претворить в жизнь для Армении и Азербайджана?
Урегулирование конфликтов в Закавказье, особенно нагорнокарабахского, поможет США «защищать здесь свои интересы»; в условиях перегруженности американской внешней политики проблемами Афганистана, Ирака, Северной Кореи, террора именно «активность ЕС могла бы способствовать разрешению конфликтов» (023, с. 61).
Домитилла Саграмосо (Королевский колледж, Лондон) (024) рассматривает попытки международных организаций урегулировать многочисленные конфликты в Закавказье. Роль ООН оказалась весьма ограниченной, в частности миротворческие
силы не посылались в Абхазию, Южную Осетию или Нагорный Карабах, в Грузию была лишь направлена миссия наблюдателей в 1993 г. В ООН прилагались усилия, чтобы Грузия и Абхазия договорились между собой урегулировать отношения, но Россия действовала гораздо более эффективно. Правда, ООН удалось организовать гуманитарную помощь многочисленным беженцам из Абхазии. Помощь была оказана беженцам в Азербайджане и Армении вследствие конфликта в Нагорном Карабахе. С 1993 г. по линии Продовольственной программы ООН продовольственную помощь получили 450 тыс. человек в Грузии, 165 тыс. в Азербайджане и 140 тыс. в Армении (024, с. 71).
ОБСЕ также пыталась способствовать разрешению конфликтов, хотя государства Закавказья больше надеялись обеспечить свою безопасность посредством двусторонних отношений с Россией, Турцией, США или НАТО, СНГ. Мало успешными оказались действия и части государств ОБСЕ -«Минской группы». Только с 2000 г. ее сопредседатели (Россия, США, Франция) стали действовать более согласованно, хотя по-прежнему решение нагорнокарабахского конфликта остается лишь отдаленной перспективой. Очень невелик прогресс и в Южной Осетии, в значительной мере из-за усиления роли местных криминальных групп.
Деятельность НАТО осуществлялась в основном в рамках программы «Партнерство во имя мира». Но правительствам Грузии и Азербайджана не слишком ясно. сумеют ли они вступить в НАТО в ближайшем будущем. Члены НАТО воздерживаются от заявлений о гарантиях безопасности в регионе, от прямого участия в решении региональных конфликтов, отсылая к миротворческим действиям ООН и ОБСЕ.
Таким образом, вовлечение ООН, ОБСЕ и НАТО не привело к «фундаментальным отличиям в безопасности и стабильности в регионе» (024, с. 88). Однако наибольшая ответственность за нерешенность конфликтов падает не на международные организации, а на сами закавказские республики. Все же укреплению безопасности, очевидно, поможет большая активность ЕС в регионе.
Д. Дарчиашвили (Тбилисский государственный университет) (025) называет главной угрозой безопасности Грузии нарушение ее
территориальной целостности. Отколовшиеся Абхазия и Южная ОсетиЕ не подчиняются центральному правительству, власть над Аджарией виртуальна, не удается пресечь деятельность незаконных вооруженных групп или преступных банд в ряде районов. Многие в Грузии возлагают за это вину на российских миротворцев. Автор также говорит о «враждебности России» (025, с. 109), о ее нежелании урегулирования грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов.
Однако, по его признанию, наибольшую угрозу безопасности Грузии представляют состояние ее экономики, всеобщая коррупция и организованная преступность. Зоны конфликтов -путь для контрабанды всех видов, на теневую экономику приходится 66% ВВП (025, с. 112). Не получая вовремя свою грошовую зарплату, представители властных структур перешли на самофинансирование преступными методами, сформировались коррумпированные политико-экономические кланы (в том числе родня бывшего президента).
Значительная часть населения страны придерживается этнической, а не гражданской идентичности. «Единственная платформа, которая способна объединить Грузию -- этнический национализм... Отсюда отсутствие работающей надежной формулы, которая могла бы позволить сосуществование грузин с абхазами или осетинами. Грузинское общество, кажется, не готово понять, что их сепаратизм является не результатом российского заговора, а скорее процессом "пробуждения" этих этнических групп» (025, с. 115).
Огромны противоречия в верхних эшелонах власти. Отношения между гражданскими и военными структурами не получили четкого законодательного определения. Панкисское ущелье стало криминальной зоной Грузии и убежищем для чеченцев, что осложнило отношения с Россией, официально обвинившей Грузию в укрывательстве террористов. Неоднократно провозглашались планы борьбы с коррупцией, криминалом (2000-2002 гг.), но необходимые для этого реформы не проводились, решительные заявления оставались лишь словами для успокоения общественного мнения в стране и обмана зарубежных доноров.
Прозападный курс правительства Грузии аргументировался стремлением стать геополитическим и экономическим мостом
между Западом и Востоком. Практически внешняя политика страны не была четкой. До 1999 г. Грузия оставалась членом Договора о коллективной безопасности СНГ. «Зависимость от российских энергоресурсов, необходимость помощи Москвы в восстановлении территориальной целостности, экономическая взаимозависимость в целом - все это объясняло нежелание Грузии полностью разорвать связи с северным соседом» (025, с. 121). Но постепенно евроатлантическое направление победило. Возросло влияние США, в 2002 г. с их помощью начата. Программа по созданию ядра новой грузинской армии стоимостью 64 млн. долл. «Бедная, не слишком демократическая и не обладающая территориальной целостностью Грузия имеет земельные, воздушные и морские активы, представляющие ценность для глобальных интересов США» (025, с. 125). ЕС не проявил такой активности ни в Грузии, ни в Закавказье в целом.
Будущее Грузии после «революции роз» зависит от ее способности сплотиться вокруг национальной идеи. Необходима, убеждает автор, помощь США не только в строительстве демократических институтов, но и в урегулировании абхазской проблемы и в «российско-грузинском диалоге о проблемах безопасности»; необходима также евро-американская координация «военно-политической поддержки» США и помощи ЕС в строительстве «гражданского общества» для рождения жизнеспособного, безопасного и демократического грузинского государства (025, с. 127-128).
А. Григорян ^е81еап университет, США) (026) выражает надежду на большее участие ЕС в урегулировании конфликтов в Закавказье, хотя проблему Нагорного Карабаха, возможно, не удастся решить и в этом случае.
Прекращение огня соблюдается с 1994 г., но армяно-азербайджанские переговоры не принесли успеха. Отсюда сложные отношения Армении с Азербайджаном и Турцией, ее зависимость от России. В республике шла ожесточенная борьба между сторонниками умеренной позиции во главе с президентом Тер-Петросяном и их оппонентами, воодушевленными поражениями азербайджанских вооруженных сил. Отставка в 1998 г. Тер-Петросяна и победа сторонников жесткой линии привели к военизации всей экономики Армении и радикализации курса в
Азербайджане и Карабахе. Последний является «по необходимости полностью милитаризированным обществом, весьма подозрительным по отношению к любому компромиссу и нежелающим отдать что-либо из завоеванного на полях сражений очень высокой ценой» (026, с. 137). В свою очередь азербайджанцы говорят, что потеряв столь много, они не могут пойти на компромисс. В результате правительства и Армении, и Азербайджана не способны на него.
Что касается посредничества великих держав, то для России и США урегулирование Карабахского конфликта вряд ли является первым пунктом в их политике в Закавказье. ЕС приходится все это учитывать.
Для достижения успеха в посредничестве ЕС надо предложить Армении и Азербайджану шанс на интеграцию в Европу (членство в ЕС пока нереалистично), помочь их демократизации. Наконец, необходимо серьезно считаться с интересами России, которая сохраняет в регионе, несмотря на рост влияния США, «самые мощные инструменты влияния» (026, с. 142).
А. Юнусов (Институт мира и демократии, Азербайджан) (027) также уделяет первостепенное внимание Карабахскому конфликту, называя его самой серьезной угрозой безопасности Азербайджана. К числу внешних угроз причисляется и политика России, стремящейся сохранить Азербайджан и весь регион в своей сфере влияния. Российское правительство было озабочено строительством нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, укреплением связей Азербайджана с США и НАТО. Средством давления на Азербайджан остаются: 1) нерешенность Карабахского конфликта, 2) трудовая миграция азербайджанцев в Россию, обеспечивавшая в год 2,5 млрд. долл. переводов на родину до 1998 г. и 1-1,5 млрд. долл. в последующий период (027, с. 145). За избавление своих граждан от визового режима Азербайджан «заплатил» соглашением 25 января 2002 г. (станция раннего предупреждения в Габале сдается в аренду на 10 лет, регулируется статус российского военного присутствия в республике). Это соглашение вызвало недовольство в Турции и опасения в США.
Сложны отношения с Ираном из-за 20 млн. азербайджанцев в Северном Иране и влиянии первого на исламистские силы в
Азербайджане. «Нет гарантий, что не вспыхнет конфликт Азербайджана с Ираном на Каспийском море» (027, с. 146).
По ряду геополитических причин «Азербайджан и Запад нуждаются друг в друге» (027, с. 147). Первый важен для второго как мусульманская страна со светской ориентацией, в свою очередь второй необходим для укрепления хрупкой азербайджанской демократии.
В ноябре 2002 - апреле 2003 гг. Институт мира и демократии провел мониторинг 18 ведущих азербайджанских газет и журналов (правительственных и оппозиционных): из 250 статей о роли Совета Европы и ОБСЕ в республике 218 публикаций были посвящены ОБСЕ; деятельность миссий обеих организаций в Баку критиковалась, но сами эти организации оценивались положительно (027, с. 148-149).
К внутренним факторам, угрожающим безопасности, автор относит состояние экономики, удар которой нанес тот же Карабахский конфликт (наплыв беженцев заставил отказаться от реформ). За десятилетие после соглашения о прекращении огня международные нефтяные компании осуществили инвестиции почти на 7 млрд. долл., и правительство рисует экономическую ситуацию в розовых тонах. На самом же деле, поскольку 90% иностранных инвестиций сосредоточены в энергетическом секторе, почти все остальные промышленные предприятия, унаследованные от СССР, закрылись, сельское хозяйство разрушено до такого состояния, что Азербайджан зависит от импорта продовольствия. Надежды на приватизацию не оправдались, теневая экономика сравнялась по своим масштабам с формальной, отток капитала из страны превышает 1 млрд. долл. в год (027, с. 150). Относительно благополучная столица соседствует с нищей деревней, и примерно 2 млн. азербайджанцев уезжают в поисках работы за рубеж, прежде всего в Россию, что дает денежные переводы оставшимся семьям, но ухудшает демографическую структуру страны.
Политическая система Азербайджана скопирована с советских образцов, хотя тяжелое материальное положение населения дает известные шансы оппозиционным партиям. Референдум 23 августа 2002 г., позволивший изменить конституцию, обеспечил президенту Г.Алиеву возможность создать «конституционную монархию», de facto однопартийную
систему. Тем самым были обеспечены условия для избрания президентом в октябре 2003 г. Ильхама Алиева. Объявленные триумфальные результаты - 77% голосов (больше, чем собирал его отец) привели к массовым протестам оппозиции, выступления которой были жестоко подавлены - по оценкам правозащитников, пострадали до 1 тыс. человек, четверо убиты, 1,5 тыс. арестованы, по официальным данным, соответственно 200-1-625 человек (027, с. 155).
Чтобы предотвратить нарастание социального недовольства, которое может принять антизападные формы, автор призывает США и Европу твердо заявить новому правительству о необходимости уважения демократических норм, проведения политических и экономических реформ, наконец, «международное сообщество должно оказать давление для разрешения конфликта относительно Нагорного Карабаха и возвращения перемещенных лиц в свои дома. Отсутствие урегулирования будет возбуждать народные волнения и тянуть вниз экономику. Необходимо избежать социального кризиса. Европа, и особенно ЕС, должны сыграть в этом активную роль» (027, с. 157).
Д. Линч в заключительной главе (028) прослеживает отношение ЕС к проблемам Закавказья с 1999 г. После 11 сентября значение региона стало рассматриваться в свете мировой антитеррористической войны. Важным свидетельством возросшей заинтересованности Европы было назначение в июле 2003 г. Специального представителя ЕС по Закавказью с весьма широкими полномочиями. Однако выработать стратегию ЕС в регионе очень сложно, учитывая раздирающие его конфликты и множество действующих здесь «внешних игроков» - международные организации (ООН, ОБСЕ, НАТО), великие державы (США, Россия). Кроме того, закавказские республики в разной степени заинтересованы в усилении вмешательства ЕС (например, Грузия видит в нем лишь противовес России), и все они ищут прежде всего источники финансовой помощи. С 1992 г. ЕС распределил здесь свыше 1 млрд. евро по различным программам, примерно столько же потратили члены ЕС по своим каналам, но это меньше, чем направили США (за 1992-2000 гг. Грузия получила из Брюсселя 301,3 млн. евро, из США за 1992-2001 гг. - 986 млн. долл.) (028, с. 178).
Проблемы региона неоднократно обсуждались в различных комиссиях ЕС; предстоит сделать многое для улучшения климата, благоприятствующего региональной стабилизации, а специальный представитель ЕС может быть координатором всех мероприятий. Усиление роли ЕС необходимо, учитывая его расширение после 2007 г., будущее Закавказья связано с «более широкой Европой» (028, с. 191), соседом которой оно станет.
Автор предлагает исходить из следующих принципов стратегии ЕС в Закавказье (028, с. 192-196): 1) стабильность и безопасность - условие процветания трех республик; 2) устойчивое развитие ресурсов региона и соответствующей транспортной сети, использующей его стратегическое местоположение между Каспийским и Черным морями, между Россией и Ближним Востоком.
Для усиления своей роли ЕС, по словам Линча, будет стремиться: 1) поощрять верховенство закона в республиках, 2) способствовать развитию многосторонней системы в регионе, сотрудничая как с республиками, так и с международными организациями, заинтересованными державами, 3) все действия ЕС должны быть согласованы и направлены на обеспечение стабильности в регионе.
С. И. Кузнецова
