CC BY
317
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
УДК 327.7
Р. С. Аветисян, С. А. Ланцов
эволюция структуры международного конфликта (НА ПРИМЕРЕ нагорного КАРАБАХА)
Международный конфликт можно представить в виде относительно самостоятельной системы. Важнейшими характеристиками всякой системы являются ее элементы — составные части системы, и структура, или способ включения элементов в систему и способ их взаимодействия между собой внутри системы [1, с. 168].
Основными элементами — акторами — международных конфликтов традиционно были суверенные государства. В современных условиях, когда происходит интернационализация внутригосударственных конфликтов, исчезает грань между ними и международными конфликтами, поэтому участниками конфликтов становятся непризнанные государственноподобные образования, политические движения, террористические организации.
Государства и другие политические акторы играют в конфликтных ситуациях различные роли. Одни являются непосредственными участниками событий, другие могут оказывать им прямую или косвенную помощь, но формально сохраняют нейтралитет. В качестве элементов системы международного конфликта могут рассматриваться и те его участники, которые выполняют функции третьей стороны. В современном мире такие функции могут выполнять не только государства и международные организации, но и частные лица, если они обладают соответствующими профессиональными качествами и международным политическим авторитетом [см.: 2].
Структура международных конфликтов может иметь разную конфигурацию [см.: 3]. Самый простой вариант структуры конфликта — двухсторонний конфликт. Однако подобная структура встречается нечасто. Структура международного конфликта может меняться: расширяться при увеличении числа как непосредственных, так и косвенных участников конфликта или сужаться при их уменьшении. Могут меняться и роли участников. Непосредственный участник может становиться косвенным или приобретать роль третьей стороны. Возможно (и такие примеры встречались в истории международных отношений), что какой-либо международный участник меняет свое отношение к проблемам, стоящим в центре конфликта, и даже начинает оказывать поддержку противоположной стороне. Так было, например, в процессе развития Ближневосточного
© Р. С. Аветисян, С. А. Ланцов, 2011
конфликта, в котором СССР изначально оказывал поддержку Израилю, а затем принял сторону арабских государств.
Учет структуры и анализ динамики эволюции любого конфликта важны для определения путей его мирного урегулирования. В процессе своего развития конфликт вокруг Нагорного Карабаха неоднократно менял свою структуру. Среди его участников были как государства, так и негосударственные акторы. Их место в структуре конфликта не было одинаковым и продолжает меняться по сегодняшний день.
Первоначально конфликт в Нагорном Карабахе не носил международного характера, а был одним из этнополитических конфликтов, возникших на территории СССР в период «перестройки». Корни данного конфликта и ряда ему подобных уходили в предшествующие десятилетия и были связаны с непоследовательной политикой большевиков в национально-территориальном вопросе. Населенный преимущественно армянами Нагорный Карабах после установления советской власти в Закавказье был включен в состав Армении, а уже затем, по решению Кавказского бюро ЦК РКП(б), его передали в состав Азербайджана [4, с. 32-34]. Хотя население как самой Армении, так и получившего статус автономной области Нагорного Карабаха проявляло недовольство подобным решением. Но в условиях советской политической системы это недовольство не могло принимать открытые формы, хотя в латентном виде конфликтная ситуация существовала на протяжении нескольких десятилетий. В годы «перестройки», когда стало возможным открыто выражать отличные от официальной точки зрения мнения, конфликт вокруг Нагорного Карабаха приобрел зримые очертания.
С начала конфликта его сторонами можно было назвать население Нагорно-Карабахской автономной области и руководство Азербайджанской СССР. Затем в него втягивается оппозиционное движение Армении, поддержанное большинством населения республики. В разгар «перестройки» в структуре конфликта выделяется противостояние между поддерживаемой Арменией НКАО и Азербайджаном. Союзный центр в Москве пытался выступить в качестве третьей стороны конфликта, но не смог предложить устраивающего всех решения о статусе Нагорного Карабаха.
Следует отметить, что позиция руководства СССР по отношению к противостоящим друг другу сторонам не отличалась последовательностью. Эта позиция менялась в зависимости от изменения ситуации как в Закавказском регионе, так и в Советском Союзе в целом. Москва пыталась использовать не только политические, информационные, но и силовые методы воздействия в зоне разгоравшегося конфликта и вокруг него. Когда по Азербайджану в целом и по Баку в частности прошла волна антиармянских погромов, туда были направлены войсковые подразделения. Однако использование частей Советской Армии и внутренних войск имело цель не столько защитить жертв погромов, сколько не допустить свержения в республике существовавшего политического режима. В дальнейшем Советская Армия и подчинявшиеся союзному центру внутренние войска стали помогать азербайджанской милиции в ее силовых акциях против участников армянского национального движения в Нагорном Карабахе.
«Пользуясь частями Советской Армии в собственных карательных целях, — утверждают современные армянские авторы, — Азербайджан с молчаливого согласия Москвы в апреле-августе 1991 г. начал силами внутренних войск СССР, подразделений Советской Армии и республиканского МВД операцию по депортации армян из Нагорного Карабаха. В ходе этой операции, получившей название “Кольцо”, было изгнано население 24 сел Ханларского, Шаумяновского, Шушинского и Гадрутского районов
Нагорного Карабаха. Сотни людей были убиты и ранены, тысячи ограблены и изгнаны из своих домов» [5, с. 10-11]. Такое развитие ситуации можно объяснить тем, что в тот период в Азербайджане сохраняла свои позиции прежняя партийно-государственная номенклатура, а в Армении к власти пришли оппозиционные коммунистической партии силы. Поэтому поддерживать азербайджанскую сторону в ее конфликте с армянской стороной представлялось союзному центру, стремившемуся предотвратить развал СССР, предпочтительным.
С момента распада Советского Союза в динамике развития и структуре НагорноКарабахского конфликта произошли существенные изменения.
После распада СССР основными участниками конфликта можно считать Азербайджан, ставший суверенным государством, с одной стороны, и непризнанную Нагорно-Карабахскую Республику — с другой. В конфликт на стороне НКР также оказалась вовлеченной Армения.
Сам же Нагорно-Карабахский конфликт после исчезновения союзного центра перерос в фазу открытого вооруженного противостояния между азербайджанскими и армянскими вооруженными формированиями. Структура конфликта приобрела весьма своеобразные очертания. «Карабахский конфликт, — отмечает, ссылаясь на мнение посла по особым поручениям В. Казимирова, бывший редактор журнала “Международная жизнь” Б. Пядышев, — сложнее обычных. В нем не две стороны, как обычно, а три, одна из которых — Азербайджан противоборствует со второй — Арменией и третьей — Нагорным Карабахом. Иначе говоря, в военном плане — две стороны, в политическом — три» [6, с. 87]. Если в военном плане вооруженные формирования Армении и Нагорного Карабаха находились под общим командованием и, по сути, представляли собой единое целое, то в политическом отношении Республика Армения и НагорноКарабахская Республика были разными по статусу акторами. Армения и Азербайджан, как и другие бывшие союзные республики в составе СССР, были признаны в качестве новых независимых государств. Их суверенитет не ставился под сомнение, они стали полноправными членами ООН и других международных организаций. Нагорно-Карабахская Республика, несмотря на то, что, по мнению армянских экспертов, осуществляла выход из состава Азербайджана «в полном соответствии с Уставом ООН, нормами международного права и действовавшим на тот момент законодательством СССР» [5, с. 13-14], не получила соответствующего международно-правового признания, как и другие подобные образования на постсоветском пространстве и территории бывшей Югославии.
Своеобразие структуры Нагорно-Карабахского конфликта в период активных боевых действий и после их завершения состояло в том, что Армения и Азербайджан, находясь в прямом военном противостоянии, в политическом плане взаимодействовали в рамках СНГ, куда они вошли с самого его образования. Нагорно-Карабахская Республика, не будучи официально признанной, стала восприниматься государствами и международными организациями как реальный актор международных отношений кавказского региона. Особенно это касалось вопроса мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта.
Первым государством, которое выступило с инициативой такого урегулирования, стала Российская Федерация. Миротворческие усилия руководство России предприняло осенью 1991 г., т. е. еще до окончательного распада СССР. Однако остановить начавшиеся широкомасштабные военные действия на этом этапе не удалось. Распад Совет-
ского Союза с неизбежностью привел к интернационализации Нагорно-Карабахского конфликта, что, в свою очередь, сказалось на его структуре.
Помимо России роль третьей стороны в мирном урегулировании конфликта пытались взять на себя ряд других государств. Все они вошли в состав так называемой Минской группы ОБСЕ, до сих пор сохраняющей значительную роль в процессе мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Пытается сыграть самостоятельную роль в этом процессе и сама ОБСЕ в лице своей Межпарламентской ассамблеи. Попытки найти решение проблемы Нагорного Карабаха предпринимали целый ряд международных организаций. Среди них можно назвать ООН, СНГ, ГУАМ, НАТО, Европейский союз. Определенную степень вовлеченности в структуру конфликта демонстрировали соседние с Арменией и Азербайджаном государства — Турция и Иран.
Благодаря миротворческим усилиям России в мае 1994 г. было достигнуто Соглашение о прекращении огня. С этот момента и до сегодняшнего дня Нагорно-Карабахский конфликт находится в «замороженном» состоянии, но остается до конца неурегулированным.
В числе основных участников конфликта с точки зрения теории международных отношений особый интерес представляет Нагорно-Карабахская Республика, имеющая, как уже говорилось, статус непризнанного государства. Сегодня среди других непризнанных государств постсоветского пространства российские и западные специалисты особо выделяют Нагорно-Карабахскую Республику как наиболее продвинувшуюся на пути государственного строительства [7, с. 77]. Дипломатическая практика НКР в условиях протекания Нагорно-Карабахского конфликта не может не представлять интереса в теоретическом и практическом плане.
Основные функции МИД НКР не отличаются от общепринятых. Особая роль в дипломатической службе НКР принадлежит постоянным представительствам за рубежом и в первую очередь в странах — сопредседателях Минской группы ОБСЕ (Российская Федерация, США, Франция). Свои функции им приходится осуществлять в несколько урезанном виде, поскольку они не имеют статуса официальных дипломатических миссий.
Между МИДом и рядом республиканских министерств осуществляются контакты, главная цель которых — обеспечение национальной безопасности Нагорно-Карабахской Республики и поддержание режима прекращения огня и содействия миссии ОБСЕ в проведении мониторингов линии соприкосновения вооруженных сил НКР и Республики Азербайджан [8, с. 207].
Из-за отсутствия дипломатических отношений с другими государствами у НКР возникают трудности в установлении и поддержании международных связей. Вместе с тем нужно отметить, что с самим фактом существования НКР другим государствам приходится считаться, даже невзирая на отсутствие официального признания. В период, когда шли интенсивные переговоры по мирному урегулированию в рамках Минской группы ОБСЕ, многие предложения были отвергнуты, поскольку они не совпадали с позицией Нагорно-Карабахской Республики. К сожалению, в последние годы НКР фактически отстранена от переговорного процесса в рамках Минской группы. Во многом это произошло из-за активного дипломатического, информационного, политического противодействия со стороны Азербайджана.
Для Армении, для Нагорно-Карабахской Республики и для Азербайджана проблема разрешения конфликта имеет первоочередное значение с точки зрения обеспечения
национальной безопасности. Но у каждой из сторон конфликта есть свои границы допустимого компромисса. Более того, у политической элиты и в общественном мнении всех трех субъектов существуют диаметрально противоположные подходы. Армения периодически заявляет о готовности идти по пути компромисса. Азербайджан жестко отстаивает свои позиции. НКР желает проводить собственную линию — она стремится к прямому включению в переговорный процесс, отмежеванию от опасных для нее сравнений с другими непризнанными республиками постсоветского пространства.
При этом позиции Армении и НКР по урегулированию конфликта не всегда совпадают. Но в целом они придерживаются мирного пути решения накопившихся проблем. В отличие от армянской стороны Президент Азербайджана И. Алиев неоднократно делал жесткие высказывания по поводу ситуации вокруг конфликта. Например, 20 января 2004 г. он фактически объявил о возможности возобновления военных действий. Боевые действия не начались, хотя подобные угрозы с азербайджанской стороны время от времени высказываются вплоть до сегодняшнего дня. В этой обстановке Россия, США и другие заинтересованные государства предприняли ряд шагов, направленных на то, чтобы резкие заявления И. Алиева с целью укрепления его внутриполитического авторитета не привели к возобновлению военного противоборства.
Кроме того, Соединенные Штаты Америки стремились укрепить в Азербайджане собственные позиции. К середине первого десятилетия XXI в. интерес США к Южному Кавказу значительно возрос. Причины этого заключаются, с одной стороны, в возрастании значения данного региона для транспортировки энергоносителей [см.: 9], с другой — в осуществлении администрацией Дж. Буша-младшего политики «демократизации Большого Ближнего Востока». Когда 4 декабря 2003 г. в Баку прибыл тогдашний министр обороны США Д. Рамсфельд, многие эксперты обратили внимание на то, что этот визит состоялся почти сразу после заявления американского президента Дж. Бу-ша-младшего о начале глобального реформирования системы дислокации войск США за рубежом с целью развертывания сети пунктов базирования на территориях, прилегающих к зонам нестабильности в Евразии. И приезд Д. Рамсфельда породил многочисленные догадки о том, что между США и Азербайджаном начались переговоры о размещении таких пунктов на территории республики. Эти догадки были в определенной степени подкреплены заявлением находившегося тогда в Баку генерала Ч. Уолда, который сообщил о планах Пентагона приступить в 2004 г. к реализации программы «Каспийский страж» по укреплению безопасности азербайджанского сектора Каспийского моря. Кроме этого, тогда в Азербайджане работала группа американских военных экспертов, обследовавших несколько аэродромов страны [10].
Одновременно в 2004 г. наблюдалось значительное повышение дипломатической активности США и в отношениях с Арменией. 12 марта 2004 г. Армению посетил директор Бюро по странам Центральной Азии и Кавказа Дж. Фокс. А уже 26 марта в страну прибыл с визитом первый заместитель госсекретаря Р. Армитидж. Содержанием обоих визитов и главной темой переговоров была ситуация вокруг Нагорного Карабаха.
Находясь в Ереване, Р. Армитидж признал, что в предыдущие годы американо-армянские отношения были не очень активными, так как Вашингтон был больше занят событиями в таких странах, как Ирак и Афганистан. «Однако теперь, — сказал американский дипломат, — мы активизируем политический диалог с Арменией» [11].
Но все же безусловным приоритетом политики США в Закавказье в 2003-2008 гг. стали отношения с Грузией. Меньше внимания уделялось отношениям с Азербайджа-
ном, а отношения с Арменией развивались в основном в рамках усилий по предотвращению активизации карабахского конфликта.
Россия в тот же период стремилась сбалансировать свои отношения с непосредственными участниками Нагорно-Карабахского конфликта. Отношения с Арменией были более близкими, поскольку оба государства входили не только в СНГ, но и в Организацию договора о коллективной безопасности, т. е. фактически были в военно-политическом отношении союзниками. В отличие от других закавказских республик Армения добровольно, исходя из интересов собственной безопасности, сохранила на своей территории российское военное присутствие.
С Азербайджаном у России отношения складывались сложнее. В российско-азербайджанских отношениях, несомненно, были элементы геополитического соперничества и геоэкономической конкуренции. Азербайджан присоединился к объединению ГУАМ, представляющему собой своеобразный противовес российскому влиянию на постсоветском пространстве. Но в экономическом плане Азербайджан имел гораздо большее значение для России, чем другие постсоветские государства Южного Кавказа, что не могло не учитываться российской дипломатией в ее подходах к урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта.
Россия как сопредседатель Минской группы ОБСЕ пыталась взаимодействовать с другими сопредседателями — США и Францией — в поисках мирного решения проблемы Нагорного Карабаха. Их общими усилиями в ноябре 2007 г. были выработаны так называемые Мадридские принципы, предусматривавшие меры по окончательному урегулированию конфликта. Однако последовавшие вскоре в мировой политике события изменили ситуацию вокруг Нагорного Карабаха.
С того момента, когда военные действия в зоне конфликта были остановлены, его структура сохранилась практически в неизменном виде. К тому же Нагорно-Карабахский конфликт был взаимосвязан с конфликтными ситуациями, сложившимися в Абхазии, Косово, Приднестровье, Южной Осетии и других местах. Общим для всех этих ситуаций было то, что мировое сообщество сохраняло консенсус относительно непризнания появившихся в зонах соответствующих конфликтов государственных образований. Такой подход откладывал на неопределенное время возможность окончательного урегулирования этих этнотерриториальных конфликтов, но позволял сохранять их статус-кво и тем самым обеспечивал наименьший уровень опасности для всех имеющих отношение к конфликтам сторон. Признание в 2008 г. США и рядом других стран односторонне провозглашенной независимости Косово нарушило ранее существовавший консенсус относительно статуса непризнанных государств.
Как и предупреждали многие российские специалисты [12-14], признание независимости Косово отразилось на положении в зонах других этнотерриториальных конфликтов, в том числе и на Южном Кавказе. Российско-грузинский вооруженный конфликт в Южной Осетии, случившийся через несколько месяцев после признания независимости Косово, изменил ситуацию в Кавказском регионе. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, что вряд ли произошло бы без косовского прецедента.
В свою очередь, изменение ситуации вокруг Абхазии и Южной Осетии должно было повлиять на структуру Нагорно-Карабахского конфликта. Хотя в целом структура этого конфликта не изменилась, определенные подвижки в ней наметились. Например, изменилась позиция Турции: если на начальной стадии конфликта Турция откровенно поддерживала Азербайджан, то в последние два года она стремится играть в Нагор-
но-Карабахском конфликте иную роль. Турецкая дипломатия сделала предложение о вхождении своей страны в число сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Такая же роль была со стороны Турции предложена и Тегерану, тем более что турецко-иранские отношения в последнее время улучшились. Правда, инициативы Турции и Ирана не нашли отклика у других членов Минской группы ОБСЕ.
Российские политологи В. Захаров и А. Арешев утверждают: «Необходим поиск новых форматов урегулирования карабахского конфликта, в рамках которых на первоочередном этапе можно было бы начать решение вопросов гуманитарного характера (напомним, что до сих пор сохраняется информационная, почтовая, экономическая блокада НКР и т. д.). При обсуждении же вопросов политического статуса необходимо учитывать новые политико-правовые реалии, сложившиеся после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии» [15, с. 200].
Самой же Москве пришлось в последние два года активизировать посредническую деятельность по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта. Об этом свидетельствуют участившиеся встречи в трехстороннем формате между Президентом России Д. Медведевым и президентами Армении и Азербайджана С. Саргсяном и И. Алиевым. Но говорить о том, что перспектива решения проблемы Нагорного Карабаха близка, было бы преждевременно.
Литература
1. Цыганков П. А. Теория международных отношений. М.: Гардарики, 2003.
2. Жирар М. (рук. авт. коллектива) Индивиды в международной политике. М.: МПА, 1996.
3. Michell C. The Structure of International Conflict. London: Macmillan, 1981.
4. Грант Е. Армянский вопрос вчера и сегодня. М.: Спектр, 1992.
5. Нагорно-Карабахская Республика: становление государственности на рубеже веков / ред-колл. Г. Аветисян, М. Агаджанян и др. Ереван: Институт политических исследований, 2009.
6. Пядышев Б. Карабахская история полномочного представителя Президента России // Международная жизнь. 2009. № 8.
7. Непризнанные государства: возможности и вызовы XXI века // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 12.
8. Непризнанные государства в современных международных отношениях (опыт НагорноКарабахской Республики) // Новая Евразия: Россия и страны ближнего зарубежья. Аналитический альманах / под ред. Е. М. Кожокина. Вып. 17. М., 2006.
9. Жильцов С. С., Зони И. С., Ушков А. М. Геополитика каспийского региона. М.: Международные отношения, 2003.
10. Миркадыров Р., Иванов В. Азербайджан открывает американские военные базы / Независимая газета. 2004. 23 марта.
11. Южный Кавказ представляет интерес для США — первый заместитель госсекретаря США. РИА «Новости». 2004. 26 марта. URL: http://www.rian.ru/politics/20040326/555499.html
12. Громыко А. Ящик Пандоры vs волшебная лампа Аладдина // Международная жизнь. 2008. № 5.
13. Кандель П. Станет ли Косово состоявшимся государством // Международная жизнь. 2008. № 5.
14. Козин В. Пять уроков независимости Косово // Международная жизнь. 2008. № 5.
15. Захаров В. А., Арешев А. Г. Кавказ после 08.08.08: старые игроки в новой расстановке сил. М., 2010. С. 200.
Статья поступила в редакцию 16 декабря 2010 г.
