CC BY
14
ЧАСТНЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
2005.03.014. СО Э. ИЗМЕНЕНИЕ МОДЕЛИ КЛАССОВ И КЛАССОВЫХ КОНФЛИКТОВ В КИТАЕ.
SO A. The changing pattern of classes and class conflict in China // J. of contemporary Asia. - Stockholm; L. 2003. - Vol. 33, N 3. - P. 363-395.
Китайский ученый Э. Со (отделение социальных наук Университета наук и технологии Гонконга) полагает, что развитие Китая в эпоху реформ представляет богатый материал для исследователей, анализирующих динамику классовой и социальной структуры. В многочисленной литературе о Китае рассматриваются проблемы, связанные с государственными и экономическими реформами, но очень мало внимание уделяется исследованию классов и классовых конфликтов, считает он.
Автор статьи пишет, что ирония истории проявляется в том, что, когда экономический фундамент классов в ходе социалистической трансформации в 1950-1960 гг. в Китае был разрушен, маоисты во время политических кампаний использовали понятия «классы» и «классовая борьба». Напротив, когда экономические реформы, последовавшие после 1978 г., воссоздали фундамент классов, и классовые конфликты появились вновь, усилия по использованию классового анализа практически не предпринимались. Вместо этого используется анализ стратификации, связанной с рыночными реформами. Дебаты между теоретиками «рыночного перехода» («market transition» theorists) и так называемыми тео-ретиками-государствен-никами («state-centered» theorists) ставят в центр внимания вопросы о том, разрушена ли силой рынка власть государственных менеджеров, выросло ли неравенство после реформ 1978 г., создали ли человеческий капитал, социальные сети, предпринимательство и
государство новые формы неравенства, прогрессирующие по мере развития экономических реформ.
Литература, посвященная переходу социалистических стран к рыночной экономике, за небольшими исключениями избегает применения классового анализа. Его отсутствие в изучении процессов, происходящих в Китае, выглядит особенно удручающим на фоне того, что в исторической и сравнительной социологии, прежде всего в трудах Э. Томпсона, Б. Мура, Т. Скочпол, Э. Райта и М. Буравого исследование построено на классовом анализе, который используется для объяснения истоков демократии и диктатуры, революций и социалистической трансформации в Восточной Европе.
Со ставит своей целью актуализацию классового анализа в применении к истории Китая последних десятилетий для того, чтобы объяснить загадки циклического развития, демократизации и положение рабочего класса страны. Автор статьи стремится ответить на вопросы о том, какими были модели (patterns) классов и классовых конфликтов в эру маоизма (1949-1978), какие модели классов и классовых конфликтов появились после 1978 г., как классовые отношения влияют на политику реформ, демократизацию и конфликты рабочего класса. Со полагает, что государство играло решающую роль в трансформациях классовых отношений в маоистскую эпоху, создав этатистское общество (statist society). Китайское государство в эпоху экономических реформ также играло решающую роль в создании контура формирования классов и классового конфликта, приведя к созданию классового общества, в котором государство играет посредническую роль.
Накануне коммунистической революции 1949 г., пишет Со, в Китае существовало слабое государство и отчетливо выраженное классовое общество. В первой половине XX в. распад императорского государства на регионы во главе с генералами, вовлечение Китая в капиталистическую мир-экономику, продвижение к капиталистической индустриализации и две мировые войны создали новые формы классового конфликта в китайском обществе. В сельском обществе, в то время как феодалы-чиновники (scholar-gentry) уступали дорогу «злым дворянам» («evil gentry») и местным бандитам (bullies), безземельные крестьяне формировали крестьянские сообщества и вели борьбу за выживание против крупных землевладельцев и богатых крестьян. В городах стартовала первая волна индустриализации, формирующийся рабочий класс создавал профсоюзы и вел борьбу под экономическими лозунгами (waged bread-and-butter
struggles) с иностранными и китайскими капиталистами. Новый средний класс интеллектуалов выступал за путь реформ и демократию, но оказался вскоре под давлением классовой борьбы крестьян и рабочих. Классовый конфликт стал основой для коммунистической революции, когда Коммунистическая партия Китая во время Второй мировой войны использовала эти благоприятные возможности для ведения политической борьбы против правительства Гоминьдана, японских агрессоров и китайских крупных землевладельцев.
Новое этатистское общество (statist society) возникло после революции 1949 г. Коммунистическая партия Китая (КПК) создала могущественное государство для осуществления социалистического проекта, уничтожения экономического фундамента классов и взятия под контроль государства социетальных сил. Враждебность со стороны США, насильственное вытеснение из капиталистической мир-экономики и постоянная угроза контрреволюции вынудила КПК создать новое этатистское и бесклассовое общество.
КПК использовала земельную реформу для того, чтобы разрушить экономический фундамент класса землевладельцев, коллективизацию -для того, чтобы разрушить экономический фундамент класса богатых крестьян, национализацию - для того, чтобы разрушить экономический фундамент капиталистического класса, кампанию «ста цветов» - для того, чтобы разрушить экономический фундамент нового среднего класса интеллектуалов и государственных менеджеров. В результате этого экономический фундамент классов был разрушен и классовый конфликт был преодолен. В результате китайское общество трансформировалось из классового общества в этатистское общество во главе с сильной партией.
В этатистском обществе партия-государство монополизирует экономические, политические и социальные ресурсы общества. Рабочие и крестьяне были полностью зависимы от государства не только своей работой и доходом, но и также обслуживанием, статусом и влиянием в обществе. Были устранены классовые и политические организации и не существовало посреднических инстанций между государством и обществом.
Общей особенностью этатистского общества была политизация социальных и экономических отношений, постоянная мобилизация людей и острые конфликты. В нем центр тяжести конфликтов был перемещен от классового конфликта к конфликту между государством и индивидуумами. Достойно иронии то, пишет Со, что когда объективные
экономические основы антагонистических классов были сокрушены, субъективные категории «класс» и «классовая борьба» продолжались использоваться маоистами в их политических кампаниях.
После начала реформ в 1978 г., которые были призваны стимулировать экономическое развитие страны, маоистские революционеры сошли со сцены, и китайское общество пришло в движение. США отказались от своей враждебности, и Китай был включен в капиталистическую мир-систему. Реформы, начатые в 1978 г., создали смешанную государственно-коллективно-частную экономику, образовав экономический фундамент для классов и классового конфликта.
Обычно в литературе рассматривают время после 1978 г. как период перехода к рынку (шагкеЙБайоп). Автор полагает, что необходимо обратить внимание на глубокие трансформации в сфере производства, отношения собственности и возникновение классов и классовых конфликтов. Реинтеграция в капиталистическую мир-экономику создала основу для возрождения иностранного капиталистического класса, владеющего предприятиями на территории Китая либо единолично, либо совместно с китайским капиталом. Деколлективизация создала богатый крестьянский класс, который капитализировал прибавочный продукт, создаваемый трудом работников в сельской местности. Экспансия частного сектора привела к развитию старого среднего класса (мелкая буржуазия, эксплуатирующая труд менее чем 10 работников) и капиталистического класса (предприниматели, эксплуатирующие 10 и более работников). Децентрализация, предпринимательские реформы и успехи городских предприятий привели к резкому увеличению нового среднего класса (профессионалов, таких как менеджеры среднего уровня, и бухгалтеров). Экспансия высших учебных заведений и сферы услуг значительно увеличила размеры других сегментов нового среднего класса (профессионалы в сфере услуг, такие как преподаватели и журналисты). Ослабление правил регистрации при домохозяйствах подтолкнуло крестьян предлагать свою рабочую силу в городах в качестве мигрантов. Началась новая волна пролетаризации крестьянства.
После воссоздания экономических основ классов в Китае стремительно сформировалось классовое общество.
Во-первых, произошла быстрая классовая дифференциация и в городе, и в сельской местности. Относительно гомогенное крестьянство времен маоизма теперь расщепилось на класс богатых крестьян и класс бедных крестьян. Не имея возможности обеспечить себя на своих фер-
мах, последние оказались перед необходимостью работать в хозяйствах богатых крестьян или на промышленных предприятиях. Прежде относительно гомогенный слой горожан разделился на капиталистический класс, на старый средний класс самозанятых и мелких собственников и на рабочий класс, подразделяющийся на слой постоянных городских рабочих и временных рабочих-мигрантов. На частных и коллективных предприятиях временные работники из числа мигрантов работают при капиталистическом режиме труда, мало отличающемся от своих собратьев по классу времен промышленной революции. Их рабочий день очень длителен, они получают мизерную заработную плату, трудовая дисциплина очень жесткая, их нанимают на основе очень краткосрочных контрактов и они не могут сформировать профсоюзы для защиты своих интересов. При найме работников капиталистический класс эксплуатирует гендерные факторы (женщинам платят меньше, чем мужчинам), факторы, связанные с территориальной дискриминацией (мигрантам платят меньше, чем коренным жителям), и факторы клановости (наем работников из одной и той же деревни). Эти факторы усиливают контроль капиталистического класса над работниками.
Во-вторых, существует тенденция классовой поляризации: исследования показывают, что богатые становятся богаче, а бедные - беднее. На вершине находятся миллионеры и даже миллиардеры, а внизу - беднейшие слои городских временных работников и нищета внутренних провинций. В начале 1980-х годов Китай был одним из самых эгалитарных обществ мира, а в 1980-е годы Китай по неравенству распределения доходов превзошел не только страны Восточной Европы с переходной экономикой и страны Западной Европы и Северной Америки, но и своих соседей - Индию, Пакистан и Индонезию.
В-третьих, социальные конфликты в китайском обществе начали принимать форму классовых конфликтов. В городах происходило все больше протестов рабочих против их увольнения, против закрытия предприятий, сокращения заработной платы и т.д.
Со замечает, что возникшее в Китае после 1978 г. классовое общество отлично от того, что существовало в первой половине XX в., ибо тогда государство было слабым, а над современным китайским классовым обществом возвышается сильное партия-государство. Какие же модели классов и классовых конфликтов в современном Китае являются наиболее типичными? Речь пойдет о капиталистической трансформации отношений между государством и капиталистическим классом, государ-
ством и рабочими, между государством и средним классом, между государством и крестьянством и об институ-ционализации классового конфликта в рамках государственного корпоративизма.
После 1978 г. в результате реформ произошло обуржуазивание кадров чиновников, которые переходили с государственных и коллективных предприятий на прибыльные частные, на совместные с участием западного капитала и зарубежных китайских капиталистов. Эти кадры обладали политическим капиталом и связями, необходимыми для развития бизнеса. Позже государство осуществило акционирование государственных предприятий. Это осуществлялось тремя способами: организационная пролиферация, создание консорциумов и способ «один менеджер, два бизнеса». В первом случае кадры чиновников превращали самые оборудованные или прибыльные сегменты предприятий в негосударственные предприятия, во втором происходило создание фирм с государственным и негосударственным участием, в третьем - кадры создавали свой бизнес, узурпируя активы государственных предприятий. Сосуществование и взаимопроникновение различных форм собственности между государством и негосударственными предприятиями предоставило превосходные возможности для кадров трансформироваться в капиталистических собственников и менеджеров полугосударственных, коллективных и частных предприятий.
Помимо этого, в Китае происходит патронизация капиталистического класса, возникновение симбиотических отношений капиталистов и кадров государственного аппарата. Капиталисты стре-мятся встроиться в существующие государственные структуры. Капиталистам необходимы от патронов информация, доступ к кредиту, сырью, рынку и защита от судов и налогов. Покровительство патронов необходимо капиталистам для того, чтобы избежать регуляции труда государством, избежать дополнительных издержек на пенсионную, здравоохранительную системы, защиту окружающей среды. Партнерство с кадрами необходимо капиталистам для того, чтобы расширить и защитить свои предприятия. Для того чтобы поддержать своих патронов, капиталисты мобилизуют социальные сети, клановые связи, связи с зарубежными партнерами, преподносят материальные и символические дары и предлагают участие в своей собственности. Патроны, в свою очередь, предоставляют своей капиталистической клиентеле преференции. В последние годы патронизация охватила и Коммунистическую партию Китая (КПК). В речи по поводу 80-летней годовщины КПК 1 июля 2001 г. генеральный секретарь Цзян Цзэ-
минь призвал принимать в партию «предпринимателей, частных собственников и служащих иностранных фирм, которые вносят свой вклад в развитие производительных сил социализма».
В результате всех этих процессов отношения между государством и капиталистами характеризуются смешением политического капитала кадров чиновников, экономического капитала капиталистов и социального/сетевого капитала местных сообществ. Размывание границ собственности и сращение групп государственных менеджеров и капиталистов породило всемогущий гибрид - «чиновничье-капиталистический» («cadre-capitalist») класс. Этот гибридный класс монополизировал политический, экономический и социальный капитал китайского общества, делает вывод Со.
В отношениях между государством и рабочими преобладающей тенденцией является полупролетаризация. В эпоху маоизма рабочим была гарантирована пожизненная занятость, они контролировали производственный процесс, им предоставлялись всевозможные гарантии и льготы в области медицины, пенсионного обеспечения, предоставлении жилья и т.д. Между рабочими и государством не существовало антагонистических отношений. Но уже в 1990-е годы предпринимались попытки на государственных предприятиях в целях повышения прибыльности и производительности увольнять постоянных рабочих, нанимать вместо них временных рабочих, урезать заработную плату, сокращать гарантии рабочих, интенсифицировать их труд и ужесточать трудовую дисциплину. Рабочие государственного сектора начали чувствовать себя пролетариями, работающими на капиталистических предприятиях. Но, безусловно, рабочие на государственных предприятиях пока еще не полностью про-летаризованы, поэтому и следует говорить о полупролетаризации.
Даже в частном секторе отношения капитала и труда опосредствует государство. Используя систему регистрации, государство позволяет крестьянам покидать свои фирмы, но не свои деревни. Следовательно, крестьяне ищут работу на городском рынке рабочей силы как временные рабочие, и их численность достигла уже 100 млн. человек. Система регистрации породила сегментированный рынок труда. Горожане работают на высокооплачиваемых местах и имеют право на медицинское обслуживание и другие блага. Временные рабочие из деревни трудятся в низко-поплачиваемых областях и многих льгот и гарантий не имеют. Мигранты рассматриваются как аутсайдеры и исключены из местного общества. Городские рабочие относятся к рабочим-мигрантам с недоверием, считая
их анклавы раем для преступником и проституток. Противоречия между ними растут. Таким образом, рабочий класс оказался разделенным по критерию места жительства и этнического происхождения.
В маоистскую эпоху новый средний класс находился под контролем КПК. В эпоху реформ этот класс стали официально считать одним из локомотивов роста. Представители этого класса в 1980-х годах были сильно политизированы и поддерживали демократическое движение. В период после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. новый средний класс потерял интерес к политике. Численность этого класса в последние годы росла, поскольку увеличивалось число студентов. Многие члены этого класса стали членами партии и вошли в состав бюрократии. Относясь критически к коррупции в рядах класса капиталистов и бюрократии, они поддерживают политику реформ. Кроме того, произошла профессионализация кадров бюрократии: до реформ управленцами были революционеры или выходцы из среды рабочего класса и крестьянства без образования. Но в силу необходимости экономических реформ кадровая политика изменилась, и теперь уровень образования бюрократов повысился.
Со считает, что государство не только реструктуризовало классовые отношения, но и трансформировало модели классового конфликта. В результате классовой дифференциации и классовой поляризации классовый конфликт в Китае интенсифицировался, и его различные формы совпали друг с другом в форме атаки класса чиновников-капиталистов (state-capitalist class). Рабочие государственных предприятий обвиняют его в увольнениях и уменьшении гарантий. Временные рабочие обвиняют этот класс в создании препятствий для переселения в города. Крестьяне обвиняют класс чиновников-капиталистов в увеличении налогов, экспроприации их земли и проведении политики принуждения иметь только одного ребенка. Новый средний класс обвиняет класс чиновников-капиталистов в том, что он из-за последнего имеет относительно невысокий уровень жизни.
Монополизация экономического, политического и социального капитала делает класс чиновников-капиталистов уязвимым для атак со стороны других классов. Они считают его коррумпированным, своекорыстным, аморальным и использующим социальные ресурсы для своего обогащения.
Но, располагая сильной государственной властью, класс чиновников-капиталистов способен оформлять классовые антагонизмы, изменять
в своих интересах модели классовых конфликтов. Во-первых, он действует в направлении их разбавления и создания разделенного рабочего класса. Во-вторых, государство использует механизм корпоративизма для кооптации потенциальных классовых организаций в бюрократии. Китайское государство играет решающую роль в опосредствовании классовых отношений, стимулируя обуржуазивание бюрократических кадров, па-тронизацию капиталистов, полупролетаризацию и сегментирование рабочего класса и деполитизацию нового среднего класса. Констатация существования в Китае классового общества с опосредствующей ролью государства (state-mediated class-divided society) помогает объяснить циклические тенденции политики реформ, отсутствие демократизации, поскольку классы и гражданские кооптируются в государство, и никто не может бросить вызов КПК.
В заключении своей статьи Со пишет об актуальности классового подхода в исследовании социальных процессов в современном Китае. Он считает серьезным упущением то, что современная научная литература акцентирует изучение стратификации и редко обращает внимание на классовый анализ. Этого недостаточно, поскольку такой подход не вполне глубок. Исследователь стратификации изучает то, как дифференцируются капиталистический класс, старый средний класс, новый средний класс и рабочий класс в зависимости от уровня доходов, стиля жизни, социального статуса и влияния на общество. Исследователь классов идет далее этого к изучению того, как классовая дифференциация и классовая поляризация относятся к формированию классов, социальному конфликту и изменению государственной политики. Со утверждает, что его анализ был первой попыткой исследовать классы в современном Китае, и его гипотезы нуждаются в эмпирическом подтверждении.
А.Б. Рахманов
