CC BY
33Пытаясь воплотить в жизнь идею о связи штрафных убытков с действительными, законодатели некоторых штатов даже ввели математические формулы, регулирующие их соотношение. Так, например, по законодательству штата Колорадо штрафные убытки не могут превышать действительные; по законодательству штата Коннектикут в делах об ответственности за вред, причиненный продукцией, штрафные убытки могут превышать действительные не более чем в два раза; по законодательству штата Флорида, как правило, - не более чем в три раза (с.1691). И хотя Верховный суд в решении по делу BMW of North America, Inc. v. Gore (1996 г.) не поддержал законодательную практику установления соотношения между двумя видами убытков с помощью формулы, он сам сделал вывод о чрезмерности штрафных убытков, сопоставляя цифры (превышение штрафными убытками действительных более чем в 500 раз).
Некоторые федеральные суды пытаются обойти принцип связи между действительными и штрафными убытками, выдвигая презумпцию наличия ущерба при нарушении раздела VII, что приводит к автоматическому присуждению номинальных убытков. Общему праву известны презумпции наличия номинальных убытков в таких деликтах, как клевета (libel) и нарушение владения (trespass). Однако в отношении прав, основанных на законодательстве (в частности, разделе VII), в отсутствии специальных указаний на то в законе такая практика осуществляться не должна.
Т. Богач
2005.01.024. МАРКЕСИНИС Б. ИНОСТРАННОЕ ПРАВО ВДОХНОВЛЯЕТ ОТЕЧЕСТВЕННОЕ: УРОКИ ДЕЛА ГРЕТОРЕКСА.
MARKESINIS B. Foreign law inspiring national law. Lessons from Greatorex v. Greatorex // Cambridge law j. - Cambridge, 2002. - Vol. 61, Prt 2.- P.386 -404.
Иногда судьи и адвокаты обращаются к иностранному праву не по требованию коллизионных привязок, а по своей собственной воле для того, чтобы уточнить смысл норм своего национального права, если оно неясно, противоречиво или по каким-то иным причинам требует совершенствования.
В статье рассматривается в качестве примера такого обращения к иностранному праву английское дело Graetorex v. Graetorex. Основания для спора были таковы. Молодой человек получил телесные повреждения
в результате аварии из-за собственной грубой неосторожности в управлении автомобилем. Его отец, очевидец событий, испытал сильное эмоциональное потрясение. Вопрос заключался в том, с кого и в каком размере он мог взыскать ущерб за это потрясение? Теоретически возможны три варианта: ущерб полностью компенсирует водитель второй машины, но он имеет право предъявить регрессный иск к «первичной жертве»; ущерб полностью компенсирует второй водитель без права регресса; второй водитель компенсирует ущерб пропорционально доле своей вины в аварии. При разрешении дела возможно применение институтов встречной небрежности («contributory negligence»), совместного причинения вреда («joint tortfeasors») и иммунитетов от ответственности членов семьи («family immunity»).
В ходе процесса судья и адвокат ответчика обращались к примеру из германской судебной практики - решению Верховного суда ФРГ от 11.05.1971 г. Обстоятельства германского дела были следующие. Муж истицы погиб в результате столкновения автомобилей, в котором были виноваты оба водителя. Истица требовала с ответ-чика - другого водителя - компенсации за вред своему здоровью, который она претерпела, узнав о гибели мужа (в Англии это называется «психиатрическим вредом»).
В центре внимания автора такой аспект германского дела, как встречная небрежность. Возражения ответчика сводились к необходимости учета встречной вины погибшего. Единственным основанием для этого был § 846 Германского гражданского уложения (ГГУ), согласно которому, если в случаях, предусмотренных §§ 844, 845 ГГУ, вина потерпевшего способствовала нанесению вреда третьему лицу, в отношении требований третьего лица применяются правила § 254 о встречной небрежности.
Тонкость заключается в том, что §§ 844 и 845 распространяются на те же правоотношения, что и законодательство о фатальных несчастных случаях, а вдова не требовала компенсации за утрату кормильца, она заявляла самостоятельное личное требование о возмещении вреда, причиненного ее здоровью. Германский суд поэтому решил, что § 846 применить невозможно даже по аналогии; однако он воспользовался широкой оговоркой о добросовестности (§ 242) и удовлетворил требования вдовы лишь частично, уменьшив их пропорционально вине погибшего. Суд подчеркнул, что раз требования вдовы удовлетворяются из-за ее привязанности к мужу, будет только справедливо, чтобы вина мужа в случившемся влияла на объем их удовлетворения. Ведь если бы муж истицы
погиб исключительно по своей вине, ее требования вообще не подлежали бы удовлетворению. По английской же модели солидарной ответственности с любого из сопричинителей вреда можно полностью взыскать всю сумму убытков.
До дела Греторекса суды общего права не сталкивались с вопросом о значении встречной небрежности «первичной жертвы» для присуждения компенсации «вторичной жертве» за нервное потрясение. Вопрос о том, подлежит ли применению правило о встречной небрежности при рассмотрении таких требований, необоснованно подменялся вопросом о том, самостоятелен иск или производен. Это видно из следующего примера из судебной практики штата Иова. Молодой человек, управлявший мотоциклом, получил повреждения в результате столкновения с автомобилем. Его требования суд отклонил, ссылаясь на его небрежность. Отец потерпевшего от своего имени предъявил требования о компенсации за утрату общения, и первой инстанцией его иск был отклонен по тому же основанию как производный, но получил поддержку в Верховном суде штата, куда истец апеллировал уже самостоятельно, отдельно от сына, заявляя, что небрежность его сына не может быть ему вменена. Отсюда следует, что даже если вина сына в столкновении составляла бы 90%, а ответ-чика - 10%, он все равно возмещал бы отцу все 100% компенсации за утрату общения. Таким образом, правило о встречной небрежности, в принципе известное праву штата, в данном деле оказалось неприменимым.
Однако сейчас при рассмотрении американскими судами требований о компенсации за утрату общения («loss of consortium or companionship») встречная небрежность жертвы все чаще принимается во внимание (с.392-393). Следовательно, общие правила об ответственности за совместно причиненный вред применению не подлежат. Как видно, такие решения согласуются и с проанализированной германской судебной практикой.
В заключение автор формулирует восемь «уроков дела Греторек-са», объясняя, почему адвокат и судья смогли воспользоваться примером именно германского права, какие предосторожности следует соблюдать при таком заимствовании и что в дальнейшем может быть сделано в этой области.
Е.Г. Афанасьева
