CC BY
217
Теория государства и права. М., 1974.
Тихомиров Ю. А. Власть и управление в социалистическом обществе. М., 1968.
Тихомиров Ю. А. Закон: от принятия до реализации // Законность в Российской Федерации. М., 1998.
Тихомиров Ю. А. Публичное право. М., 1995.
Трошихин В. В., Шилов В. Н. Социология и политология. Белгород, 2002.
Философский энциклопедический словарь. М., 1997.
Чиркин В. Е. Контрольная власть // Государство и право. 1993. № 4.
Чиркин В. Е. Государственное управление. М., 2002.
Чиркин В. Е. Государствоведение. М., 2000.
Шапумов М. С. Прокурорский надзор и государственный контроль за исполнени-
ем законов: разграничение компетенции и ответственности // Государство и право. 1999. № 1.
Шорина Е. В. Контроль за деятельностью органов государственного управления. М., 1981.
Щербаков В. Ф. Противодействие преступности в сфере экономики при осуществлении исполнительными органами государственной власти контрольных функций // Российский следователь. 2004. № 4.
Щиглик А. И. Управление людьми и руководство процессами // Советское государство и право. 1966. № 7.
Энциклопедический социологический словарь / под ред. Г. В. Осипова. М., 1995.
Яблонская А. Б. Контрольно-надзорная функция государственной власти в Российской Федерации (теоретико-правовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.
Триединая сущность справедливости в сфере деликтной ответственности
БОГДАНОВ Дмитрий Евгеньевич,
доцент кафедры гражданского права Российской правовой академии Министерства юстиции РФ, кандидат юридических наук, доцент
Современный период развития отечественной цивилистики характеризуется в том числе тем, что повышенное внимание уделяется проблемам договорного права, а вопросы общей теории деликтного права остаются научным «медвежьим углом». Большинство современных работ, посвященных вопросам деликт-ных правоотношений, представляют собой анализ отдельных специальных деликтов и во многом носят простой комментаторский характер. Как следствие, Концепция развития гражданского законодательства оставила вопросы деликтной ответственности без должного внимания.
Сложившееся положение во многом обусловлено некоторой оторванностью отечественной цивилистики от современных направлений научного поиска, в то время как, например, в странах англосаксонской правовой системы вопросам деликтного права уделяется едва ли не больше внимания, чем договорному.
Понимание природы и сущности деликтных обязательств и деликт-ной ответственности в отечественной литературе часто ограничивается простыми констатациями и комментированием ст. 1064 ГК РФ, например в следующем определении: «В силу обязательства вследствие причинения вреда лицо, причинившее вред личности или имуществу другого лица (физического или юридического), обязано возместить причиненный вред в полном объеме, а лицо потерпевшее имеет право требовать, чтобы понесенный им вред был
возмещен»1. Характеризуя сущность деликтных обязательств, О. А. Красавчиков указывал, что они являются правовой формой отношений по перераспределению материальных благ, когда причинитель возмещает вред без какого-либо встречного предоставления со стороны потерпев-шего2. Как отмечает И. Н. Поляков, «этим достигается восстановление имущественного положения, которое было у него до причинения вреда, также компенсируются физические и нравственные страдания»3.
Таким образом, отечественные авторы исходят из того, что задачей деликтного обязательства является достижение справедливости путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права. То есть деликтные обязательства защищают сложившийся статус-кво4.
Названные и подобные позиции других отечественных ученых, по сути, интуитивно базируются на идее так называемой корректирующей справедливости (corrective justice), согласно которой задача де-ликтного права заключается в восстановлении равновесия, существовавшего до совершения деликта. Деликтное право «корректирует» несправедливость путем возмещения полной стоимости потерь ответственной стороной5, или, как указы-
1 Российское гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2: Обязательственное право / отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд. М., 2011. С. 1078.
2 См.: Советское гражданское право / под ред. О. А. Красавчикова. Т. 2. М., 1985. С. 349.
3 Поляков И. Н. Ответственность по обязательствам вследствие причинения вреда. М., 1998. С. 10.
4 См.: Богданов Д. Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности. Опыт сравнительно-правового исследования. М., 2011. С. 8—9.
5 См.: Goldberg J. C. P. Twentieth Century Tort Theory // Vanderbilt University Law
School / Law & Economics Working Paper
Number 02-15. P. 73. URL: http://ssrn.com/ abstract id=347340.
вает Дж. Гарднер, происходит обратная передача, обратное перераспределение ресурсов (allocation back)6. Такое понимание корректирующей справедливости восходит к учению Аристотеля, изложенному в «Нико-маховой этике». Аристотель прямо выделил общую и частную справедливость, при этом последняя как раз и была разделена им на дистрибутивную (distributive) и корректирующую (некоторыми учеными для корректирующей используются такие уточняющие категории, как коммутативная или интерактивная справедливость). Аристотель метафорически характеризовал корректирующую справедливость с позиции арифметической пропорции (арифметического равенства). Таким образом, если совершением деликта причиняется вред, одновременно он является «выгодой» для делинквента и «потерей» потерпевшего, а корректирующая справедливость становится взаимодействием между данной потерей и выгодой. В целях восстановления арифметической пропорции (равенства) стоимость потерь должна быть перенесена с потерпевшего на делинквента7.
Действительно, во многом деликт-ная ответственность является инструментом устранения несправедливости, порождаемой совершенным деликтом путем возложения обязанности по возмещению вреда в полном объеме на его причинителя. Об этом, в частности, прямо указано в п. 1 ст. 1064 ГК РФ. Однако полностью втиснуть феномен деликтной ответственности в прокрустово ложе теории корректирующей справедливо-
6 См.: Gardner J. What is Tort Law for? Part 1. The Place of Corrective Justice // Law & Philosophy. 2011. Vol. 30. P. 1, 11.
7 См.: WrightR. W. The Principle of Justice // Notre Dame Law Review. 2000. Vol. 75. P. 1879; Кели Дж. М. Кратка история на западна-та теория на правото. София, 1998. С. 29— 31; Gordley J. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford, 2006. P. 8.
сти не представляется возможным, слишком уж она многогранна. Последовательная реализация идеи корректирующей справедливости при возложении деликтной ответственности может породить еще большую несправедливость, как в неоднократно моделируемом учеными примере причинения вреда небогатым делинквентом потерпевшему-миллиардеру в результате повреждения при дорожно-транспортном происшествии его Роллс-Ройса8. В такой ситуации реализация принципа корректирующей справедливости путем восстановления положения, существовавшего до совершения деликта, приведет к нищете делинквента и его семьи.
Для подобных ситуаций (естественно, и для менее гротескных примеров) в отечественном ГК РФ есть правило (ст. 1083), допускающее учет имущественного положения делинквента при решении вопроса о размере возмещения. Названное правило вступает в прямое противоречие с принципом корректирующей справедливости.
Вызывает интерес точка зрения Дж. Голдберга: с фундаментальных позиций представляется неверной картина деликтной ответственности как средства восстановления равновесия, существовавшего до совершения деликта. Деликтный иск фактически не может уничтожить правонарушение, вернуть мир в состояние равновесия, предшествовавшего деликту. Вместо этого он обеспечивает «удовлетворение» (satisfaction) (термин, имеющий скрытый подтекст, связанный с мщением)9.
Действительно, деликтный иск не всегда способен полностью загладить причиненный вред и тем более вернуть мир в исходное состояние, особенно в ситуациях причинения вреда таким основополагающим благам, как жизнь и здоровье. Несмотря на возмещение утраченного заработка
8 См.: Goldberg J. C. P. Op. cit. P. 78.
9 Ibid. P. 80—81.
в связи с утратой трудоспособности и расходов, связанных с повреждением здоровья, а также компенсации морального вреда, потерпевший все равно останется на всю жизнь жертвой совершенного деликта, а общество полностью или в значительной степени лишится полезного работника, производителя материальных или идеальных благ. Поэтому нельзя свести весь институт деликтной ответственности к теории корректирующей справедливости; ее явно недостаточно для полного раскрытия сущности столь сложного и многогранного цивилистического феномена.
Выше уже отмечалось, что Аристотелем, помимо корректирующей, выделялась дистрибутивная справедливость. Данная форма справедливости связана с распределением в обществе благ либо бремени между отдельными лицами согласно их заслугам, достоинствам, потребностям или какому-либо иному общему политическому критерию. Таким образом, каждый имеет право на определенную долю ресурсов, благ и одновременно должен переносить определенную долю социального бремени. Поэтому в отличие от формального (арифметического) равенства, свойственного корректирующей справедливости, дистрибутивная справедливость базируется на геометрическом равенстве, равенстве в пропорциях. То есть доли в социальных благах должны быть не формально (арифметически) равными, а справедливыми, исходя из общепризнанного критерия (например, каждому по его заслугам)10.
Именно с позиций дистрибутивной справедливости можно объяснить многие феномены современного этапа развития деликтной ответственности. Однако, как отмечает И. Энглард, некоторые авторы вы-
10 См.: Wright R. W. Op. cit. P. 1882—1884; Englard I. Corrective and Disributive Justice: From Aristotle to Modern Times. Oxford, 2009.
двигают следующий аргумент: дистрибутивная справедливость рассматривает только публичные блага, в то время как корректирующая посвящена частным благам, т. е. дистрибутивная справедливость — это взаимодействие общества с отдельным (частным) субъектом, а корректирующая — это взаимодействие одних частных субъектов с другими частными субъектами.
В связи с этим И. Энглард приводит верную позицию Г. Гроция, уточняющую соотношение дистрибутивной и корректирующей справедливости: частные блага могут быть распределены между частными субъектами в соответствии с дистрибутивной справедливостью, а публичные (общие) — переданы государством в соответствии с принципом корректирующей справед-ливости11.
Именно с позиций дистрибутивной справедливости можно объяснить феномен возложения обязанности по возмещению вреда на лиц, бывших в момент причинения вреда неделиктоспособными, что предусмотрено в п. 4 ст. 1073, п. 3 ст. 1076 и п. 1 ст. 1078 ГК РФ. Так, в соответствии с п. 1 ст. 1073 за вред, причиненный малолетним, отвечают его законные представители, если не докажут, что вред возник не по их вине. Обязанность указанных лиц согласно п. 4 ст. 1073 не прекращается в связи с достижением неделикто-способным совершеннолетия. Однако в силу абз. 2 п. 4 ст. 1073, если родители (усыновители), опекуны или другие граждане, указанные в п. 3 данной статьи, умерли или не имеют достаточных средств для возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью потерпевшего, а сам причинитель вреда, ставший полностью дееспособным, обладает такими средствами, суд с учетом имущественного положения потерпевшего и причинителя вреда, а также других обстоятельств вправе принять
11 См.: Englard I. Op. cit. P. 145, 164—165.
решение о возмещении вреда полностью или частично за счет самого причинителя.
Принцип дистрибутивной справедливости способен раскрыть сущность еще одного цивилистическо-го феномена — проблемы безвиновной деликтной ответственности. Так, О. С. Иоффе указывал: безвиновная ответственность является проявлением принципа справедливости12. Именно с позиции эволюции права в контексте справедливости объясняется феномен безвиновной ответственности (strict liability) многими англосаксонскими учеными. Необходимо указать на «теорию взаимности» (Reciprocity theory), разработанную Дж. Флетчером и получившую дальнейшее развитие в трудах Г. Китинга. Дж. Флетчер формулировал теорию взаимности на основе философских идей Дж. Ролза, автора знаменитой «Теории справедливости», провозгласившего, что «справедливость — это первая добродетель общественных институтов, точно так же как истина — первая добродетель мысли»13. Дж. Флетчер отметил, что феномены безвиновной ответственности и ответственности, основанной на вине причинителя, не являются антиномичными, представляют собой проявления единого принципа справедливости. Чтобы раскрыть единство данного принципа, автор выделяет две различные ситуации, связанные с причинением вреда. В первой — субъекты создают приблизительно сопоставимый риск причинения вреда друг другу. Во второй — поведение субъекта создает в одностороннем порядке повышенную степень риска причинения вреда в отношении других, неактивных субъектов. Таким образом, там, где субъекты взаимно создают сопоставимые риски причинения вреда в
12 См.: Иоффе О. С. Вина и ответственность по советскому праву // Советское государство и право. 1972. № 9. С. 40—41.
13 Ролз Дж. Теория справедливости. 2-е изд. М., 2010. С. 19.
отношении друг друга, ответственность справедливо носит виновный характер; если же односторонне создается «невзаимный риск», справедливость требует строгой ответственности, наступающей независимо от вины причинителя14.
Продолжая развивать данные идеи, Г. Китинг, основываясь на выводе Дж. Ролза, что социальная роль принципа справедливости заключается и в распределении бремени и выгод социальной жизни, указывает: деликтное право должно быть более сосредоточенным на решении вопросов дистрибутивной (распределяющей) справедливости, чем кор-ректирующей15. Он критикует сторонников «теории корректирующей справедливости», поскольку они, основываясь на идее неправомерного (wrongful) причинения, отдают предпочтение идее ответственности за вину. По мнению названного автора, основной задачей деликтной ответственности должно быть справедливое пропорциональное распределение бремени и выгоды полезных, но рисковых видов деятельности. Таким образом, тот, кто пожинает выгоды, и должен нести бремя — это цена присутствия в социальном мире. Несправедливо, если субъект рисковой деятельности будет перелагать бремя ущерба от такой деятельности на потерпевших, оставляя за собой только выгоду. Это подчеркивает фундаментальное моральное значение принципа «взаимности рисков», разграничивающего сферу виновной и безвиновной ответственности16.
Таким образом, теория «взаимности рисков», обосновывающая безвиновную ответственность, служит реализации идеи справедливого об-
14 Cm.: Fletcher G. Fairness and Utility in Tort Theory // Harvard Law Review. 1972. Vol. 85. P. 537, 541—543.
15 Cm.: Keating G. C. Distributive and Corrective Justice in the Tort Law of Accidents // Southern California Law Review. 2000. Vol. 74. P. 194, 196.
16 Ibid. P. 195—196, 205.
щественного устройства, основанной на концепции социального договора и кооперации. Поэтому справедливо, что субъекты извлекают пользу, получают прибыль от осуществления тех или иных видов деятельности, но если они создают повышенную угрозу причинения вреда, непосредственно его причиняют, справедливо, чтобы они несли и все последствия своего поведения на безвиновных началах.
Теория «взаимности рисков» позволяет прежде всего обосновать безвиновную ответственность владельца источника повышенной опасности по ст. 1079 ГК РФ, поскольку лицо, осуществляющее повышенно опасную деятельность, создает не взаимные, а односторонние риски. В то же время объясняется виновная ответственность владельцев источников повышенной опасности при их взаимодействии, поскольку названные субъекты создавали в отношении друг друга примерно сопоставимые риски (п. 3 ст. 1079 ГК РФ)17.
Реализация дистрибутивной функции деликтной ответственности, необходимость обеспечения справедливого распределения бремени и выгоды от социальной активности обосновывают и установленную ст. 1095 ГК РФ безвиновную ответственность за вред, причиненный дефектными товарами, работами или услугами (product liability). Таким образом, справедливо, чтобы предприниматели извлекали прибыль от изготовления и продажи товаров, выполнения работ и оказания услуг. Но одновременно они обязаны нести безвиновную ответственность за вред, причиненный вследствие недостатков данных товаров, работ или услуг. Это цена их присутствия в социальном мире. Соглас-
17 См. п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».
но п. 4 ст. 14 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» изготовитель (исполнитель) несет ответственность за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя в связи с использованием материалов, оборудования, инструментов и иных средств, необходимых для производства товаров (выполнения работ, оказания услуг), независимо от того, позволял уровень научных и технических знаний выявить их особые свойства или нет.
Реализация дистрибутивной справедливости требует дальнейшей эволюции деликтной ответственности в отечественном праве. Так, если вести речь о расширении безвиновной ответственности в сфере ответственности за дефектные товары, в сравнительном плане вызывают интерес положения Закона о защите прав потребителей Республики Болгарии. Согласно ч. 1 ст. 134 названного Закона, когда производитель товара или лицо, выпустившее товар в оборот на территории Европейского сообщества, не может быть установлено, безвиновную ответственность за вред, причиненный товаром, несут все его дистрибьюторы и продавцы. Данные лица могут быть освобождены от ответственности, если в 14-дневный срок предоставят информацию о местонахождении лица, изготовившего, выпустившего в оборот или доставившего данный товар, либо если докажут, что не выпускали данный товар в обращение (п. 2 ст. 134, п. 1 ст. 137 названного Закона)18. Аналогичные правила предусмотрены и ст. 4 Закона ФРГ «Об ответственности за недоброкачественную продукцию»19, поскольку также основаны на поло-
18 См.: Закон за защита на потребители-те. София, 2007. С. 46—47.
19 См.: Германское право. Часть III. Пер. с нем. Исследовательский центр частного права. Германский фонд международного правового сотрудничества / науч. ред. Р. И. Ка-римуллин. М., 1999. С. 55.
жениях ст. 3 Европейской конвенции от 27 января 1977 г.20
Как видно из анализа данных норм, к безвиновной ответственности за вред, причиненный заменяемыми товарами, могут быть привлечены любые продавцы, осуществляющие их продажу, независимо от того, кто продал конкретную единицу товара непосредственно потерпевшему. Таким образом, происходит не просто расширение сферы безвиновной ответственности, но и возникают новые вызовы, связанные с проблемами причинности в гражданском праве и даже с очаговыми проявлениями феномена «беспричинной» ответственности. Как отметил философ права Дж. Томпсон, «вина ушла первой... сейчас уходит и причинность»21. Таким образом, социализация гражданского права, необходимость обеспечения справедливой компенсации за причиненный вред ведут, как образно отметил профессор В. Варкал-ло, «к закату индивидуальной ответ-ственности»22.
В настоящее время все более серьезные вызовы по отношению к принципу индивидуализированной причинности порождает феномен ответственности за вред, причиненный недостатками товаров (в том числе работ и услуг), так называемая product liability, особенно в ситуациях причинения вреда значительному числу потерпевших заменяемыми (однородными) товарами, выпускаемыми различными производителями (mass products torts). Как указал в связи с этим Д. Гиффорд, взаимодействуя вместе, коллективный потерпевший и
20 См.: European Convention on Products Liability in Regard to Personal Injury and Death. Strasbourg, 27.01.1977. URL: http:// conventions.coe.int/Treaty/en/Treaties/ Html/091.htm.
21 Thompson J. J. The Decline of Cause // Georgetown Law Journal. 1987. Vol. 76. P. 137.
22 Варкалло В. Ответственность по граж-
данскому праву / пер. с пол. В. В. Залесско-го. М., 1978. С. 129.
коллективный либо неопределенный делинквент породили фундаментальный вызов традиционному требованию индивидуализированной причинности в деликтном праве23. По мнению названного автора, одним из классических примеров, относящихся к «первой волне» атак на принцип индивидуализированной причинности, явилось решение по делу «Sindell v. Albott Laboratories» (1980 г.). Потерпевшей был причинен вред здоровью в связи с тем, что ее мать, будучи беременной, принимала пилюли, содержащие вещество DES, оказавшееся вредоносным для эмбриона. Иск был подан к нескольким компаниям (около 300 фирм), выпускавшим препараты, содержащие DES. Потерпевшая была не в состоянии доказать, препараты какого конкретно производителя принимала ее мать за много лет до подачи иска.
В данном деле отсутствовали доказательства индивидуализированной причинности действий конкретного делинквента, вызвавшие неблагоприятные последствия для потерпевшей. Вероятно, среди ответчиков, указанных в иске, отсутствовал и непосредственный причинитель. Однако Верховный суд штата Калифорния вынес решение в пользу потерпевшей. Суд указал: ответчики в совокупности представляли значительную долю рынка, и можно было презуми-ровать, что вредоносный препарат мог быть произведен одним из них, и если ответчики окажутся неспособными опровергнуть данное предположение, каждый из них может быть привлечен к ответственности за вред, причиненный здоровью потерпевшего, в процентном соотношении, которое составляет долю
23 Cm.: Gifford D. G. The Challenge to the Individual Causation Requirement in Mass Products Torts // University of Maryland School of Law. Legal Studies Research Paper № 2005-34. P. 3. URL: http://ssrn.com/ abstract=696561.
каждого ответчика в рынке данного препарата. В результате суд штата Калифорния сформулировал модель ответственности пропорционально доле рынка (market-share liability)24.
По сути, ответственность возлагалась не за конкретное причинение вреда потерпевшему, а за сам факт выпуска в оборот опасного товара, способного причинить вред. Естественно, подобные судебные прецеденты, атаковавшие принцип индивидуализированной причинности, породили серьезную научную дискуссию о правовой природе данного цивилистического феномена. Так, Г. Робинсон указал: ответственность в соответствии с долей в рынке представляет собой ответственность за создание риска, и возмещение устанавливается пропорционально маг-нитуде такого риска25. Подобный вывод был высказан также Д. Розенбер-гом, отметившим: рассматриваемая ответственность представляет собой форму пропорциональной ответственности, базирующейся на создании риска причинения вреда потер-певшему26.
На основании указанных позиций ученых можно утверждать: модель ответственности в соответствии с долей в рынке представляет собой социализированную деликтную ответственность, наступающую за сам факт выпуска опасного товара в оборот и направленную на предоставление справедливой компенсации потерпевшим в ситуациях, не позволяющих установить индивидуа-
24 Cm.: Zweigert K, Kotz H. An Introduction to Comparative Law. Third Revised Edition. Oxford, 1998. P. 674; Gifford D. G. Op. cit. P. 42—44.
25 Cm.: Robinson G. O. Multiple Causation in Tort Law: Reflections on the DES Cases // Vanderbild Law Review. 1982. Vol. 68. P. 713, 749.
26 Cm.: Rosenberg D. The Causation Connection in Mass Exposure Cases: A «Public Law» Vision of the Tort System // Harvard Law Review. 1984. Vol. 97. P. 849, 866—868.
лизированную причинность в действиях конкретного делинквента27.
Однако представляет интерес следующее обстоятельство: подобная ответственность не только направлена на справедливое распределение потерь (дистрибутивная справедливость), на предоставление справедливой компенсации потерпевшим (корректирующая справедливость), но и, по сути, возлагает санкцию за сам факт совершения действий по созданию угрозы причинения вреда потерпевшим путем выпуска в оборот опасных товаров. Таким образом, каждому воздается за создание угрозы независимо от того, был он непосредственным причинителем вреда или нет.
В современной цивилистической литературе выделяется еще одно проявление частной справедливости — ретрибутивная, т. е. воздающая справедливость (retributive justice). Аристотелем данная форма частной справедливости прямо не выделялась, однако некоторые авторы обнаруживают неразработанные интуиции ретрибутивной справедливости в его оригинальных текстах. Так, Дж. Валдрон утверждает, что ретрибутивная справедливость распознается в «Никомаховой этике» как отдельная форма справедливости28.
Как правило, отмечают ученые, ретрибутивная справедливость является основополагающим теоретическим базисом уголовной ответ-ственности29, поскольку данная форма справедливости требует, чтобы
27 Более подробно о проблеме социализации причинности см.: Богданов Д. Е. Влияние принципа справедливости на эволюцию учения о причинности в деликтной ответственности // Адвокат. 2012. № 7. С. 5—15.
28 См.: Waldron J. Does Law Promise Justice // Georgia State University Law Review. 2001. Vol. 17. P. 759, 772.
29 См., например: Schwartz G. T. Mixed
Theories of Tort Law: Affirming Both
Deterrence and Corrective Justice // Texas
Law Review. 1997. Vol. 75. P. 1811—1812.
серьезность применяемой санкции юридической ответственности соответствовала степени общественной опасности совершенного деяния с учетом и моральных характеристик правонарушителя.
Однако некоторые авторы указывают, что деликтное право, по сути, имеет ретрибутивную природу. Так, М. Котлер утверждает: в значительной степени развитие доктрины деликтной ответственности может быть понято с позиций наказания, как попытка наказывать поведение, посягающее на основополагающие ценности. Наказание в этом контексте означает именно ретри-буцию30. С данным категоричным выводом не согласен Р. Перри, отмечающий, что деликтная ответственность технически не соответствует в полной мере понятию ретрибутивной справедливости, поскольку санкция деликтной ответственности предопределяется размером потерь потерпевшего, но не тяжестью совершенного деликта31.
Действительно, традиционно сущность деликтной ответственности раскрывается с позиций корректирующей справедливости как компенсационно-восстановительного биполярного правоотношения, по которому делинквент обязан возместить потерпевшему причиненный вред в полном объеме. Например, с позиций корректирующей справедливости на объем возмещения не должна влиять степень виновности делинквента (умысел или неосторожность): если вред причинен на миллион, возместить необходимо миллион. Поэтому кардинальный отрыв от корректирующей справед-
30 Cm.: Kotler M. A. Utility, Autonomy and Motive: A Descriptive Model of the Development of Tort Doctrine // University Cincinnati Law Review. 1990. Vol. 58. P. 1231, 1248—1254.
31 Cm. : Perry R. The Role of Retributive Justice in the Common Law of Torts: A Descriptive Theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73. P. 177, 189.
ливости, кардинальная ретрибути-визация деликтной ответственности невозможна в силу ее ориентировки на защиту интересов потерпевшего. Однако Р. Перри отмечает: ретрибутивная справедливость не может быть рассмотрена как принципиальное обоснование деликтной ответственности, но это не означает, что ретрибуция совершенно чужда деликтному праву32.
По мере усиления начал социализации в гражданском праве роль ретрибутивной справедливости будет с неизбежностью возрастать, поскольку усложнение общественных отношений приводит к тому, что деликт перестает быть исключительно частным делом. Ретрибу-ция означает усиление публичных начал, социализацию деликтной ответственности, так как общество должно иметь эффективные средства воздействия на делинквентов в целях сдерживания антисоциального поведения. Оставление деликтной ответственности в прокрустовом ложе корректирующей справедливости будет означать неспособность общества дифференцированно реагировать на умышленные, особо циничные и антисоциальные деликты.
Как указывается в связи с этим в литературе, одной из основных задач ретрибутивной справедливости является предупреждение неприемлемой, даже отвратительной диспропорции (abominable disproportion) между тяжестью совершенного деликта и серьезностью применяемой санкции к правонарушителю. Ретрибутивная справедливость не требует, чтобы санкция полностью, зеркально соответствовала совершенному деянию, как при реализации принципа Талиона; необходима пропорциональность между серьезностью санкции и тяжестью совер-
32 Cm.: Perry R. The Role of Retributive Justice in the Common Law of Torts: A Descriptive Theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73. P. 191.
шенного деликта33. Деликт подлежит оценке с позиций не только права, но и морали34.
Таким образом, не всегда справедливым с позиций ретрибуции будет возложение обязанности по возмещению многомиллионных убытков за незначительную небрежность и минимальные убытки за особо циничное деяние, которое по счастливой случайности послужило причиной лишь незначительного вреда.
Ретрибутивная справедливость индивидуально оценивает поведение конкретного делинквента, возлагая имущественные санкции именно с учетом такого поведения. Например, если крайне антисоциальные действия послужили причиной возникновения лишь незначительных имущественных потерь, могут быть применены штрафные убытки (punitive damages). Как недавно указал Верховный суд США, в отношении целей штрафных убытков уже сложился консенсус — они имеют целью не компенсацию, а ретрибуцию (кара) и сдерживание вредоносного поведения35. Как отмечается в литературе, по своей правовой природе штрафные (ретрибутивные) убытки представляют собой промежуточную гражданско-правовую санкцию, лежащую посередине между компенсационными убытками и «криминальными» штрафами36.
Штрафные убытки на первый взгляд представляются совершенно чуждыми отечественной циви-листической доктрине, рассматривающей убытки исключительно как корректирующую компенсацион-
33 Ibid. P. 179, 181.
34 Cm.: Honore T. The Morality of Tort Law — Questions and Answers // Philosophical Foundations of Tort Law / ed. by D. G. Owen. Oxford, 1997. P. 73, 87.
35 Cm.: «Exxon Shipping Co. v. Baker», 128. S. Ct. 2605, 2621 (2008).
36 Cm.: Markel D. Retributive Damages: A Theory of Punitive Damages as Intermediate
Sanction // Cornell Law Review. 2009. Vol. 94. P. 245.
ную санкцию ответственности, как подлежащий возмещению денежный эквивалент имущественного вреда. Вызывают интерес выводы А. В. Томсинова: в английском праве и праве США имеется общее понятие убытков (damages) как отдельной юридической категории, которая не смешивается с имущественным вредом (damage, harm). Поэтому при возложении ответственности допустимо отсутствие прямой зависимости между суммой взыскиваемой компенсации (убытков) и размером причиненного ущерба. Таким образом, возможно взыскание с правонарушителя «некомпенсационных убытков», как, например, номинальных или штрафных37.
Однако определенные ретрибу-тивные убытки имеются и в отечественном законодательстве. Так, согласно п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, чье право нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы. Как видно из анализа данной нормы, в целях сдерживания антисоциального поведения и устранения стимулов к совершению противоправных действий с правонарушителя под видом упущенной выгоды могут быть взысканы ретрибутивные убытки в размере доходов, полученных в результате совершения правонарушения. Данные убытки пред-
37 См.: Томсинов А. В. Понятие договорных убытков в праве Англии, США и России. М., 2010. С. 45—57.
ставляют собой именно санкцию за сам факт совершения противоправных действий. Так, по одному делу ФАС Северо-Кавказского округа указал: заинтересованному лицу нет необходимости доказывать, как он мог бы получить доходы в таком же размере, что и лицо, нарушившее его право. В связи с этим является ошибочным вывод судов о необходимости принятия в данном случае истцом мер для получения упущенной выгоды38.
Представляет интерес и Проект изменений ГК РФ, согласно п. 5 ст. 393 которого размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. Суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства. Анализ данного положения позволяет утверждать, что оно направлено на достижение целей не только корректирующей, но и ретри-бутивной справедливости, поскольку имеет задачу сдерживания антисоциального поведения и возложения имущественной санкции за сам факт совершения правонарушения. Правоприменители, предвосхищая изменения в законодательстве, уже приступили к практическому воплощению данного положения, взыскивая убытки при отсутствии доказанной достоверности их размера39.
38 См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15 декабря 2009 г. по делу № А15-117/2008.
39 См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 6 сентября 2011 г. № 2929/11 по делу № А56-44387/2006.
Действие ретрибутивной справедливости проявляется и при использовании таких санкций, как компенсация морального вреда и компенсация за нарушение интеллектуальных прав. Так, согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
В силу п. 3 ст. 1252 ГК РФ в случаях, предусмотренных Кодексом, правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение исключительного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. Правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных ГК РФ, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости. Как видно из анализа указанных норм, при возложении данных санкций ответственности суд должен исходить именно из позиций ретри-бутивной справедливости, индивидуализации совершенного деяния с учетом тяжести совершенного посягательства, степени вины, возникших последствий и т. д. для установления адекватного размера компенсации, функциями которой являются в том числе сдерживание антисоциального поведения и справедливое воздаяние за совершенное правонарушение.
Проведенное исследование позволяет констатировать: несмотря на рассмотрение деликтной ответственности преимущественно как средства достижения целей корректирующей справедливости, ее сущность этим не ограничивается, поскольку компенсационная составляющая во многих случаях неразрывно связана с вопросами справедливого распределения потерь (дистрибуция), а также справедливого воздаяния за совершенный деликт (ретрибуция). Естественно, необходимо учитывать, что деление справедливости на корректирующую, дистрибутивную и ре-трибутивную, по словам профессора Дж. Финниса, просто удобно с аналитической точки зрения40. Так, еще Ж. Буридан отмечал: нет существенной разницы между двумя типами справедливости (корректирующей и дистрибутивной), поскольку идентична добродетель, которая лежит в их основе41.
Действительно, справедливость едина, но едина во множественности. Справедливость как в гражданском праве в целом, так и в сфере де-ликтной ответственности в частности представляет собой триединство корректирующей, дистрибутивной и ретрибутивной форм частной справедливости. Единство обусловлено лежащей в их основе «общей добродетели» — выделяемой Аристотелем «общей справедливости». Представители христианской социальной этики, например Л. Тапарелли, социализировали этику Аристотеля и Ф. Аквинского, поскольку начали рассматривать категорию «общей справедливости» в качестве социальной справедливости42.
Таким образом, задачей деликт-ной ответственности является до-
40 Cm.: Finnis J. Natural Law and Natural Right. N. Y.; Oxford, 2005. P. 166.
41 ^t. no: Englard I. Op. cit. P. 59, 60.
42 Cm.: Solari S, Corrado D. Social Justice
and Economic Order According to Natural
Law // Journal of Market and Morality. 2009. Vol. 12. No. 1. P. 47—62.
стижение социальной справедливости путем реализации корректирующей, дистрибутивной и ретрибутив-ной функций ответственности как форм частной справедливости. Триединое понимание справедливости как основы функций деликтной ответственности позволит определить и направления дальнейшей ее эволюции. Например, реализация корректирующей справедливости предопределяет положительное решение вопроса о допустимости возмещения чистых экономических потерь (pure economic loss), а реализация дистрибутивной и ретрибутивной справедливости позволяет установить пределы возмещения таких потерь43.
Представляется, что именно цели дистрибутивной и ретрибутивной справедливости будут выступать в качестве основных факторов эволюции деликтной ответственности, поскольку отражают социальный, публичный интерес в данной сфере. Например, цели справедливой дистрибуции предопределяют дальнейшее расширение сферы безвиновной ответственности, а также дальнейшую социализацию причинности, как в рассмотренном выше примере ответственности в соответствии с долей в рынке (market-share liability)44.
В свою очередь, достижение целей ретрибутивной справедливости предопределяет необходимость
43 См.: Богданов Д. Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности. Опыт сравнительно-правового исследования. М., 2011; Он же. Пределы деликтной ответственности в российском и зарубежном праве // Журнал российского права. 2011. № 7. С. 69—78; Он же. Анализ правовых подходов к возмещению чистых экономических потерь в зарубежном праве // Журнал российского права. 2012. № 3. С. 82—91.
44 См.: Богданов Д. Е. Справедливость как основное начало формирования безвиновной деликтной ответственности // Адвокат. 2012. № 6. С. 32—40; Он же. Влияние принципа справедливости на эволюцию учения о причинности в деликтной ответственности // Адвокат. 2012. № 7. С. 5—15.
дополнения ст. 1064 ГК РФ правилом, позволяющим взыскивать с делинквентов ретрибутивные (штрафные) убытки в целях сдерживания антисоциального поведения и справедливого воздаяния за совершение умышленных, циничных правонарушений, особенно когда по счастливой случайности такие действия не повлекли за собой возникновение значительного вреда.
Ретрибутивная справедливость требует и некоторого изменения подходов в порядке возмещения вреда, причиненного здоровью потерпевшего, а также в связи с потерей кормильца (§ 2 гл. 59 ГК РФ). Это обусловлено тем, что размер такого возмещения всегда предопределяется доходом (среднемесячным совокупным заработком) потерпевшего или погибшего кормильца. Получается, законодатель дифференцированно определяет ценность жизни, здоровья бедного и богатого, высокооплачиваемого топ-менеджера крупной корпорации и простого рабочего и т. д. Как указывает Д. Маркел, с позиций ретрибуции степень наказания делинквента не должна основываться на таких морально неуместных фактах, как был ли потерпевший бедным или богатым, поскольку это не соответствует идее равной ценности каждой жизни с позиции права45. Л. Тапарелли отмечает: все люди между собой естественным образом неравны в отношении их индивидуальности, в то время как они все равны как члены человеческого рода46.
Представляются верными выводы А. В. Прокофьева о фундаментальном этическом равенстве людей, основывающиеся на идее «презумпции равенства», впервые сформулированной И. Берлином. А. В. Прокофьев отмечает: презумпция равенства состоит в том, что именно общественное неравенство, а не равенство нуждается в оправдании перед ли-
45 См.: Markel D. Op. cit. P. 290.
46 См.: Solari S, Corrado D. Op. cit. P. 53.
цом справедливости47. Оправдание же такого имущественного неравенства и дифференциации в размерах возмещения в зависимости от уровня дохода мы можем обнаружить у Дж. Ролза, автора знаменитой «Теории справедливости». Он сформулировал два принципа справедливости: первый требует равенства в приписывании основных прав и обязанностей, а согласно второму социальное и экономическое неравенство, например в богатстве и власти, справедливо, если только оно приводит к компенсирующим преимуществам для каждого человека и, в частности, для менее преуспевающих членов общества48.
Таким образом, с позиций ретри-бутивной и дистрибутивной справедливости возможно оправдание дифференциации в возмещении вреда, причиненного таким бесценным благам, как жизнь и здоровье, в зависимости от уровня дохода потерпевшего. Однако для такого оправдания необходимо допущение (с учетом имущественного положения делинквента) возможности взыскания дополнительной справедливой компенсации по модели «штрафных» убытков в ситуациях, когда доходы потерпевшего или погибшего кормильца были незначительны. Тем самым закон сможет обеспечить равную ценность каждой истинно бесценной жизни.
Если правоприменители будут основываться на триедином понимании справедливости в сфере деликтной ответственности, они уже сейчас могут решить задачу обеспечения равной ценности любой жизни, поскольку в абз. 3 п. 1 ст. 1064 ГК РФ имеется ретрибутивная норма, согласно которой законом или договором может быть установлена обязанность
47 См.: Прокофьев А. В. Мораль индивидуального совершенствования и общественная мораль: исследование неоднородности нравственных феноменов. Великий Новгород, 2006. С. 195.
48 См.: Ролз Дж. Указ. соч. С. 28.
причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда.
Библиографический список
Englard I. Corrective and Disributive Justice: From Aristotle to Modern Times. Oxford, 2009.
Fletcher G. Fairness and Utility in Tort Theory // Harvard Law Review. 1972. Vol. 85.
Finnis J. Natural Law and Natural Right. N. Y.; Oxford, 2005.
Gardner J. What is Tort Law for? Part 1. The Place of Corrective Justice // Law & Philosophy. 2011. Vol. 30.
Gifford D. G. The Challenge to the Individual Causation Requirement in Mass Products Torts // University of Maryland School of Law. Legal Studies Research Paper №» 2005-34. Р. 3. URL: http://ssrn.com/abstract=696561.
Goldberg J. C. P. Twentieth Century Tort Theory // Vanderbilt University Law Scholl / Law & Economics Working Paper Number 02-15. URL: http://ssrn.com/abstract_ id=347340.
Gordley J. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford, 2006.
Honore T. The Morality of Tort Law — Questions and Answers // Philosophical Foundations of Tort Law / ed. by D. G. Owen. Oxford, 1997.
Keating G. C. Distributive and Corrective Justice in the Tort Law of Accidents // Southern California Law Review. 2000. Vol. 74.
Kotler M. A. Utility, Autonomy and Motive: A Descriptive Model of the Development of Tort Doctrine // University Cincinnati Law Review. 1990. Vol. 58.
Markel D. Retributive Damages: A Theory of Punitive Damages as Intermediate Sanction // Cornell Law Review. 2009. Vol. 94.
Perry R. The Role of Retributive Justice in the Common Law of Torts: A Descriptive Theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73.
Robinson G. O. Multiple Causation in Tort Law: Reflections on the DES Cases // Vanderbild Law Review. 1982. Vol. 68.
Rosenberg D. The Causation Connection in Mass Exposure Cases: A «Public Law» Vision of the Tort System // Harvard Law Review. 1984. Vol. 97.
Schwartz G. T. Mixed Theories of Tort Law: Affirming Both Deterrence and Corrective Justice // Texas Law Review. 1997. Vol. 75.
Solari S., Corrado D. Social Justice and Economic Order According to Natural Law // Journal of Market and Morality. 2009. Vol. 12. No. 1.
Thompson J. J. The Decline of Cause // Georgetown Law Journal. 1987. Vol. 76.
Waldron J. Does Law Promise Justice // Georgia State University Law Review. 2001. Vol. 17.
Wright R. W. The Principle of Justice // Notre Dame Law Review. 2000. Vol. 75.
Zweigert K., Kotz H. An Introduction to Comparative Law. Third Revised Edition. Oxford, 1998.
Закон за защита на потребителите. София, 2007.
Кели Дж. М. Кратка история на западна-та теория на правото. София, 1998.
Богданов Д. Е. Анализ правовых подходов к возмещению чистых экономических потерь в зарубежном праве // Журнал российского права. 2012. № 3.
Богданов Д. Е. Влияние принципа справедливости на эволюцию учения о причинности в деликтной ответственности // Адвокат. 2012. № 7.
Богданов Д. Е. Пределы деликтной ответственности в российском и зарубежном праве // Журнал российского права. 2011. № 7.
Богданов Д. Е. Справедливость как основное начало формирования безвиновной деликтной ответственности // Адвокат. 2012. № 6.
Богданов Д. Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности. Опыт сравнительно-правового исследования. М., 2011.
Варкалло В. Ответственность по гражданскому праву / пер. с пол. В. В. Залесско-го. М., 1978.
Германское право. Часть III. Пер. с нем. Исследовательский центр частного права. Германский фонд международного правового сотрудничества / науч. ред. Р. И. Каримул-лин. М., 1999.
Иоффе О. С. Вина и ответственность по советскому праву // Советское государство и право. 1972. № 9.
Поляков И. Н. Ответственность по обязательствам вследствие причинения вреда. М., 1998.
Ролз Дж. Теория справедливости. 2-е изд. М., 2010.
Российское гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2: Обязательственное право / отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд. М., 2011.
Советское гражданское право / под ред. О. А. Красавчикова. Т. 2. М., 1985.
Томсинов А. В. Понятие договорных убытков в праве Англии, США и России. М., 2010.
