CC BY
26
НАУКА И ОБЩЕСТВО
2004.03.001. ВЕБСТЕР Ф. ЧТО ТАКОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО?
WEBSTER F. What Information Society? In: Information age anthology. Part 1: The information and communication information. - Ch. 4. http: // www.ndu.edu/ndu/inss/books/anthology1/ch04.html.
Ключевые слова: информационное общество, показатели информатизации, технологический подход, экономический подход, пространственный подход, профессиональный подход, культурологический подход.
В реферируемой статье автор анализирует различные варианты определения информационного общества (ИО) и приходит к выводу о недостаточности только количественных показателей для доказательства существенного отличия этого общества от предыдущей социальной системы.
Разного рода комментаторы все чаще говорят об информации как о решающем факторе современного мира. Много внимания уделяется информатизации социальной жизни. Эксперты заявляют, что мир вступает в информационный век, что преобладает новая модель информации, что мир уже перешел к глобальной информационной экономике. Многие авторы даже идентифицируют в качестве информационного общества ситуацию в США, Великобритании, Японии, Германии и других странах со сходным образом жизни. Создается впечатление, что информация стала так важна, что вполне может претендовать на роль символа века, в котором мы живем.
«Однако вопрос, в чем состоит смысл этого символа, неясен до конца и вызывает много разногласий» (с. 1). Для одних речь идет о переходе к истинно профессиональному и в то же время социально благопо-
лучному обществу; для других - об усилении контроля государства за жизнью граждан; для третьих это означает появление высокообразованной публики, имеющей прямой доступ к знаниям, а для четвертых - поток тривиальной сенсационности и лживой пропаганды и т.д.
Главное различие проходит между двумя основными группами. К первой относятся специалисты, которые считают, что в последние десятилетия мы являемся свидетелями рождения информационного общества, которое принципиально отличается от тех, что были прежде. Далеко не все сторонники этой точки зрения признают уместным термин «информационное общество», но поскольку они утверждают, что современная эра является особой, отличной от других, отмечающей поворотный пункт в социальном развитии, их можно относить к сторонникам ИО.
Специалисты, образующие вторую основную группу, имеют другую точку зрения. Они считают, что сегодняшнее общество есть продолжение предшествовавшего периода, хотя и не отрицают, что в нынешнюю эпоху информация приобрела большее значение.
К первой группе относятся последователи постиндустриализма, постмодернизма, революции управления и некоторых других течений; ко второй - неомарксисты, а также последователи взглядов Д.Харви (D.Harvey), Э.Гидденса (A.Giddence), Ю.Хабермаса (J.Hubermas). Ни одна из подгрупп не отрицает, что «информация является ключом к современному миру, но они полагают, что форма и функция информации вторичны по отношению к традиционным, давно сформированным принципам и практике» (с.2). Первоочередное внимание привлекают к себе взгляды первой из основных групп. «Их настойчивое утверждение о том, что наше время является чем-то совершенно новым, активно требует срочного анализа, более убедительного подтверждения того, что в основном сохраняется status quo» (там же).
Об определениях ИО. Очень многие авторы, подробно анализируя различные черты ИО, новые формы производственных процессов, формы коммуникаций и т.д., в то же время крайне неопределенно высказываются об определяющих критериях этого общества. Как правило, они так и не дают четкого ответа на главный вопрос: каким образом и почему информация сегодня занимает центральное место, почему она так критична, что формирует новый тип общества? «Что, собственно, такого особенного в информации, заставляющей многих думать о ней как о центральном стержне нынешнего века?» (с. 2).
Анализ позволяет выделить пять «определений» ИО, каждое из которых также дает критерий для суждения о новизне общества. Они охватывают пять аспектов: технологический, экономический, профессиональный, пространственный и культурный.
Технологический подход. Наиболее распространенное определение ИО подчеркивают связанные с ним технологические инновации. Ключевая идея состоит в том, что «прорывы» в обработке информации, хранении и технике передачи привели к тому, что информационные технологии (ИТ) проникли во все уголки общества. Поразительное снижение стоимости компьютеров при одновременном росте их вычислительной мощности привело к их применению практически во всех сферах жизнедеятельности. «Поскольку сегодня нет экономических препятствий для использования компьютеров в печатных машинках, автомобилях, кухонном оборудовании, часах, станках, телевизорах и игрушках, считается, что мы наверняка будем переживать такой мощный социальный подъем, что наступит новая эра... Mighty micro перенесут нас в совершенно новую силиконовую цивилизацию» (с. 2).
Более сложный вариант технологической дороги к ИО делает основной упор на комбинации компьютера и телекоммуникаций. Легкость обработки и хранения информации способствует ее распространению. Эту проблему решают телекоммуникации и компьютерные коммутаторы. Возникают компьютерные сети внутри предприятий, вузов, регионов, стран и в глобальном масштабе.
Весьма соблазнительно просто отбросить технологический подход к ИО, так как большинство его сторонников, очарованные темпом и масштабом перемен, наивно и бездоказательно твердят, что «компьютерная революция... будет иметь огромное, всеобъемлющее влияние, затрагивающее каждый аспект жизни каждого жителя Земли» (там же). Их заявления обычно полны пугающих предупреждений, содержат очень поверхностный анализ действительности и уверенность в том, что только автор понял то, в чем всем остальным еще только предстоит разобраться. Поэтому ряд известных обществоведов - А.Тоффлер (A.Toffler), К.Эванс (C.Evans), Дж.Мартин (J.Martin) - просто игнорируют технологические критерии. В то же время есть немало ученых, которые в той или иной форме придерживаются технологического подхода. Например, Ф. Уильямс (Williams), ведущий американский специалист по коммуникациям, заявляет, что «ИО - это общество, где экономика растет благодаря технологическим достижениям» (с. 3). И он далеко не одинок. К примеру, в
Великобритании популярен неошумпетеровский подход к переменам, в котором комбинируется шумпетеровская идея о «творческой деструкции» с теорией длинных циклов экономического развития. ИТ, по мнению сторонников этой позиции, являют собой новую техноэкономиче-скую парадигму, которая и представляет собой информационный век, расцвет которого придется на начало XXI столетия.
С точки зрения здравого смысла технологические подходы к ИО логичны. Если в качестве характеристик индустриального общества можно принимать изобретения типа создания паровой машины, двигателя внутреннего сгорания, электричества, то почему бы не принять виртуальное развитие ИТ за доказательство появления нового типа общества? Как утверждает Нейсбитт (№18ЫИ), «компьютерная технология для информационного века - это то же, чем была механизация для промышленной революции» (там же).
К сожалению, технологические определения ИО встречают целый ряд хорошо обоснованных возражений, к числу которых относятся следующие.
1. Если технология является главным критерием при определении характера общества, то почему бы не назвать нарождающуюся эру эрой высоких технологий или веком автоматизации? Почему, имея богатый выбор прилагательных для обозначения нового общества (кремниевое, кибернетическое, век роботов, например), выбор пал на термин ИО? Если ключевым понятием является понятие «технология», то при чем тут определение «информационная»?
2. Когда человек читает о новых технологиях, об их расцвете, то многие новинки он видит вокруг себя, и это убеждает в правильности написанного. Но если попробовать разобраться глубже, то поражает «размытость» термина «технология» в большинстве текстов. Необходимо иметь эмпирическую меру, т.е., допустим, сколько в данном конкретном обществе сегодня ИТ и насколько это приближает нас к статусу ИО? Сколько нужно ИТ, чтобы считать общество информационным? На эти вопросы ответов нет. Начинает казаться, что ИТ есть везде и в то же время нигде.
Проблема измерения и связанная с ней трудность поставить где-то на технологической шкале точку, фиксирующую момент, с которого общество вступает в информационный век, является центральной для определения нового типа общества. Популярные футурологи ее игнорируют:
новые технологии провозглашены, и предполагается, что это автоматически влечет за собой провозглашение ИО.
3. Последнее возражение сводится к следующему. Предположение о том, что в какой-то момент времени технология изобретается, затем начинает влиять на общество, вынуждая последнее к ней приспосабливаться, суть технологический детерминизм, рассматривающий технологию как основную силу социальной динамики. Более того, это наиболее упрощенная его форма, представляющая ход социального развития крайне примитивно. Социальные, экономические, политические аспекты технологических инноваций выделяются в совершенно отдельную категорию.
Однако технология не является чем-то отчужденным от социальной реальности. Напротив, она - ее интегральная часть. Например, результаты исследований и разработок (ИР) определяют приоритеты, и технологии разрабатываются, опираясь на эту «шкалу ценностей». В XX
в. военные технологии получали значительно больше финансирования, чем, например, медицина. В результате мы имеем современнейшее оружие и не имеем надежного лекарства от гриппа. Исследований, доказывающих влияние социальных факторов на технологию, более чем достаточно. Кроме того, на технологии в большой мере влияют рыночные факторы. Очень часто спрос определяет, что, как, сколько и по какой цене производить.
Экономический подход. Подразделение экономики, специально занимающееся экономическими аспектами информатизации, существует уже достаточно давно. Его основателем был Ф.Махлуп (Machlup) (19021983), посвятивший большую часть своей профессиональной карьеры изучению развития информационной индустрии. Его пионерская в этой области работа «Производство и распределение знания в США» (The production and distribution of knowledge in the United States, 1962) полагала начало измерению информатизации в экономических категориях. Он попытался привязать свои критерии к статистике. Разбив национальное хозяйство на пять основных секторов (два из которых - образование и средства массовой информации), он оценил каждый из них по его вкладу (в %) в ВНП. Если, полагал Махлуп, доля, приходящаяся на информационные секторы, растет, то общество движется к ИО. По его расчетам, в 1958
г. в США 20% ВНП приходилось на наукоемкие отрасли.
Конструируя модель экономики США конца 60-х годов, П.Друкер, «гуру» менеджмента, в 1962 г. утверждал, что в современной экономике
знание стало основой основ, что мы перешли «от экономики товаров к экономике знаний» (с. 4). Сегодня это утверждение считается банальностью.
Наиболее полно эти идеи изложены в девятитомном докладе По-рата. Вслед за Махлупом он опирается на статистику, однако делит экономику иначе, на три сектора - первичный, вторичный и неинформационный. В первичный информационный сектор Порат включил все отрасли, производящие продукцию, которой просто приписать ту или иную ценность (средства массовой информации, образование, реклама, производство компьютеров). Количественное представление значимости информации является серьезным достижением, и не стоит удивляться тому, что к Махлупу и Порату примкнула значительная часть ученых, кто полагал, что мы движемся к ИО.
Однако на пути экономического подхода тоже есть свои сложности. Главная, пожалуй, заключается в том, что при составлении статистических материалов приходится решать, что именно и почему следует относить к информационному сектору. Решения эти, остающиеся за рамками статистических таблиц, достаточно субъективны. Вторая сложность заключается в том, что агрегированные данные неизбежно «гомогенизируют» совершенно разные виды экономической активности. Какая из них вносит реальный вклад в строительство ИО, а какая относится к рядовой будничной активности, имевшей место много лет назад? Другими словами, возникает вопрос не только количественных, но и качественных оценок.
Для сторонников экономического подхода, оперирующих процентами от ВНП, качественные аспекты информации особого значения не имеют. Но даже оставаясь в рамках количественных критериев, ученые стоят перед уже упоминавшейся проблемой «исходной» точки на кривой приближения к ИО. Какого процентного вклада информационных секторов в ВНП надо достичь, чтобы можно было считать общество информационным? Разумной представляется цифра 50%. Но до нее еще далеко даже в самых передовых странах. Рубин и Тейлор, повторившие исследование Махлупа в более крупном масштабе, пришли к выводу, что в США вклад информационных секторов за 1958-1980 гг. вырос с 28,6 до 34,3%, причем с 1970 г. роста практически не наблюдалось. По сравнению со средним показателем роста всех остальных компонентов ВНП, это очень умеренный показатель, так что если мир и движется к ИО, то весьма неспешно.
Профессиональный подход. Этот довольно популярный метод определения приближения к ИО также основывается на статистике. ИО наступит, «когда клерки, учителя, адвокаты и актеры превзойдут в числе шахтеров, металлургов, докеров и строителей» (с. 6), т.е. занятых информационными профессиями станет больше, чем всех прочих работающих. Перестройка трудовых ресурсов в плане увеличения занятых сбором, подготовкой и распространением информации, работающих в информационной инфраструктуре, - это процесс, которому многие специалисты придают большое значение. К примеру, Д.Белл видел в появлении «общества белых воротничков» с одновременным сокращением доли промышленных рабочих «залог таких крупных перемен, как конец политического конфликта на базе классовых различий, движение к общественному согласию и равенству полов» (с. 6).
Какие возражения существуют относительно профессионального подхода? Главная проблема здесь - это методика распределения работающих по разным категориям. За цифрами статистики скрывается множество компромиссов, дискуссий и т.п. Наиболее четкий и простой вариант, представленный Джонсером, заключается в делении на два сектора: 1) информационный, к которому относят работников, занятых, в первую очередь, созданием, обработкой, передачей информации; 2) сектор, к которому принадлежат работники, занятые созданием, обработкой физических товаров. Такое деление представляется точным, рациональным, однако довольно сложно определить, относится ли та или иная профессия к информационному сектору. Например, к какой категории отнести стрелочника? Он должен иметь информацию о расписании поездов, о самих поездах, связываться с другими стрелочниками на линии, со станцией, с персоналом поездов, а также обладать небольшой физической силой, чтобы управлять рычагами стрелок. Его, без сомнения, отнесут к промышленным рабочим, занятым ручным трудом. В то же время мастер по ремонту фотокопировальных аппаратов, специализирующийся только на одной конкретной модели и часто применяющий физический труд, передвигая тяжелые установки, меняя их крупногабаритные детали и т. д., тем не менее попадет в категорию работников информационного сектора. Вывод здесь прост: распределение профессий по категориям вызывает определенный скептицизм. Кроме того, подсчет числа «информационных» работников сам по себе ничего не говорит о составе этой категории, иерархии ее представителей, их достатке и т.п. Например, рост числа со-
циальных работников, относящихся к информационному сектору, никак с информатизацией общества не связан.
Пространственный подход. В этом подходе в какой-то мере объединяются экономический и социологический аспекты, но основной упор делается на географию, на пространство. Естественно, на первый план выступают компьютерные сети, существование которых в большой мере влияет на взаимоотношения с пространством и временем. Еще в 1981 г. Годдард (Goddard) выделил четыре важных взаимосвязанных момента, имеющих отношение к переходу к ИО.
1. Информация начинает играть роль ключевого стратегического ресурса, от которого зависит организация мировой экономики. Современный мир требует четкой координации глобально распределенного производства, требует планирования без учета границ суверенных государств и маркетинга с охватом всех континентов. Информация - это стержневой элемент всех этих видов деятельности. Из этого следует, во-первых, важность самой информации, а во-вторых, особая важность управления ею. В этом заключается одна из причин увеличения числа «информационных специальностей».
2. Компьютеры и коммуникационные технологии обеспечивают инфраструктуру, способную обрабатывать и распределять информацию, что позволяет работать с информацией в исторически беспрецедентных масштабах, совершать мгновенные сделки в режиме реального времени, осуществлять мониторинг экономической, социальной и политической ситуации на всей планете.
3. Необычайно быстро сформировался и растет экономический сектор информации, которая может быть предметом торговли, например, спутниковое или кабельное телевидение, видео- и прочие кассеты, доступ к базам данных, работающих в режиме онлайн и выдающих информацию широчайшего профиля - от состояния фондового рынка, цен на товары, курсов валют и до выдержек из научных и технических журналов. В дополнение ко всему этому радикальным образом реорганизовалась мировая финансовая система, которая утратила традиционные государственные границы и объединила когда-то разделенные банки, брокерские конторы, финансовые агентства, кредитные конторы и т.п. Внутри этого поразительного мира «высоких» финансов, который мало кто понимает и очень мало кто способен контролировать, циркулируют в электронной форме умопомрачительные суммы денег (по одной из оценок, 2 трлн. евро, хотя во времена прошлого поколения там не было ни гроша).
4. Растущая информатизация экономики способствует интеграции национальных и региональных экономик. «Благодаря немедленной и эффективной обработке и обмену информации экономика стала воистину глобальной. Теперь фирмы могут разрабатывать глобальные стратегии производства, складирования и распределения товаров и услуг. Финансовые интересы работают непрерывно и откликаются на события немедленно. Границы, возведенные географическим положением, отодвинуты на самый задний план, а с ними и ограничения, накладывавшиеся когда-то временем, - и все это благодаря возможности виртуально управлять информацией в наше время» (с. 8). Новая ступень в развитии сетевых мировых коммуникаций - появление и постепенное распространение Цифровой сети с комплексными услугами (integrated services digital network - ISDN).
Так или иначе, при данном подходе центральным фактором является информация, перетекающая по электронным магистралям. Никто пока не в состоянии сказать, сколько информации и с какой скоростью должно по ним перетекать, чтобы считать общество информационным. До сих пор не названо достоверной цифры, которая характеризовала бы общие объемы информационных потоков. Существуют такие показатели, как количество телефонов или факсов на определенное число жителей, статистика продаж компьютеров, автоматических телекоммуникационных передач и т.д., однако нет ясной картины масштабов использования сетей.
Допустим, что по сетям идут и со временем возрастают потоки информации разных видов, почему в таком случае гораздо больший объем и скорость трансляции информации должны рассматриваться как способ конструирования нового типа общества? Конечно, ограничения, налагавшиеся пространством, в значительной степени отпали, хотя, разумеется, не исчезли. Время тоже «сжалось», так как контакт через компьютерную сеть происходит практически мгновенно. «Сжатие времени/пространства», как обозначил этот феномен Гидденс, открывает перед корпорациями, правительствами, даже отдельными людьми возможности, ранее им не доступные, и никто, разумеется, не может отрицать, что компьютерные сети являются важной характерной особенностью современного общества.
И все же вопросы остаются. Почему наличие сетей вынуждает аналитиков говорить об информационной экономике? Вновь мы сталкиваемся с несовершенством определений. К примеру, где начинается сеть?
Что считать сетью - двух человек, говорящих по телефону, или компьютерную систему, передающую массу данных через станции с пакетными переключателями? Вопрос об определении сетей достаточно серьезен, и вновь общество стоит перед проблемой определения точки, с которой можно вести отсчет перехода к сетевому ИО.
Культурологический подход. Последний из вариантов подхода к ИО легче всего наблюдается, но труднее других поддается измерению. «Каждый из нас в своей повседневной жизни видит, что объем информации, циркулирующей в обществе, необычайно возрос. Ее больше, чем когда бы то ни было» (с. 10). Число телеканалов увеличилось в несколько раз, и вещают они круглосуточно. Радио можно слушать теперь не только в гостиной, а везде - в кухне, в столовой, в автомобиле, в офисе. Сократилось посещение кинотеатров, но фильмы идут по телевидению, их видеозаписи можно купить в магазинах, взять в аренду. Все улицы заполнены рекламными щитами, реклама повсюду: в витринах, на автобусах. На каждой станции метро или железной дороги есть книжные и газетные киоски, забитые множеством различных изданий. Каждый день почтовые ящики полны рекламных листовок. Окружающий мир засыпает нас посланиями, на которые мы можем реагировать или не реагировать. И дело не только в массмедиа. Информационную нагрузку несут одежда, которую мы носим, прически, макияж, манера поведения и т.д., не говоря уже о речи. «Социальное общение сегодня включает в себя гораздо больший и более значимый информационный контакт, чем это было раньше... Информация вторгается в самые интимные уголки жизни... современная культура, безусловно, насыщена информацией в большей степени, чем любая из предшествовавших» (с. 10). Именно по этой причине многие авторы говорят о переходе к ИО. Они не пытаются что-то измерить, получить количественные характеристики, они просто исходят из очевидных фактов.
Парадоксально, но это обилие информации, знаков и символов, по мнению некоторых авторов, ведет к «смерти знака». Символов, зачастую противоположных по значению, но внешне сходных, такое количество, что человек перестает воспринимать их значение, относится к ним с недоверием, легко инвертирует, неверно истолковывает.
Эмпирически идея ИО признается легко, однако что касается определения нового общества, то четкого определения пока не существует, и культурный аспект, в какой-то мере напоминающий 20-е годы, мало помогает решению этой проблемы. «Те, кто вспоминает постмодернист-
ские времена, могут сказать немало интересного о современной культуре, но что касается формулировки четкого определения ИО, то тут они пасуют» (с. 11).
Качество и количество. В результате проведенного анализа различных вариантов определений ИО, вытекающих из соответствующих подходов, становится совершенно очевидно, что все они либо недостаточны, либо неточны, либо и то и другое. Вопрос о том, что формирует ИО и как его отличить от прочих, остается без четкого ответа.
Необычайно важно понять эти трудности. В качестве эвристического феномена термин «ИО» обладает какой-то ценностью для изучения современного мира, но он слишком неточен, чтобы быть принятым в качестве окончательного варианта. Дополнительно следует еще раз вернуться к вопросу качества и количества информации. Уже отмечалось, что чисто количественный подход не делает различий между стратегически важной информационной активностью и информационной рутиной, и это может привести к ошибочным оценкам и выводам. Эта же проблема имеет отношение к вопросу о степени отличия ИО от прежних типов общества. Просто наращивание количества информации, циркулирующей в обществе или хранящейся в нем, недостаточно для того, чтобы расценивать таковое как новый тип общества. Если важно только количество информации, ничего радикально нового в этом нет. Как отмечал Гидденс, все общества, как только они достигают стадии национального государства, становятся информационными в том смысле, что складываются и функционируют системы рутинного сбора и хранения данных о населении, ресурсах и т.д. С этой точки зрения Англия XVII в. отличается от современной только тем, что информация собирается, распространяется и обрабатывается в гораздо больших количествах. Суть в том, что чисто количественные показатели, как бы внушительны они ни были, не могут вскрыть разрыв с предшествующей системой. В то же время, по крайней мере теоретически, даже небольшой, но важный (решающий) качественный сдвиг может это сделать. К примеру, автомобилей сейчас несравнимо больше, чем 30 лет назад, мы, однако, не говорим об «автомобильном обществе». И те, кто отмечает количественный рост объемов информации, численности «белых воротничков», прочих показателей «информатизации», просто предполагают, что в какой-то неопределенный момент времени и неопределенным образом количественные характеристики трансформируются в качественные изменения социальной системы.
В то же время те, кто полагает, что ИО есть непосредственное продолжение предшествовавшего общества без радикального разрыва, стремятся обратить внимание именно на качественные стороны процесса, отнюдь не отрицая усиления роли информации, ее объемов и т.п. Например, они анализируют, как применение к информации рыночных критериев влияет на ее доступность, и утверждают, что более состоятельные слои общества получают доступ к информации высокого качества, что, в свою очередь, консолидирует их привилегии и власть. Роззак (Roszak) обращает внимание на тот факт, что в повседневной жизни мы всегда пользуемся качественными критериями, всегда различаем, например, данные, знание, опыт, мудрость. Между тем все эти категории - информационные. Количественный подход стирает все различия между полезной и бесполезной информацией, правдой и ложью. Передавать и считать всю информацию можно одинаково. По мнению Роззака, такой подход к информации глубоко ошибочен. Он настаивает, что основные идеи, на которых зиждется наша цивилизация, вообще не базируются на информации. Такие принципы, как «все люди созданы равными», «живи и давай жить другим», «Родина остается Родиной, права она или нет», «поступай по отношению к другим так, как ты хотел, чтобы поступили с тобой», - центральные идеи нашего общества - появились задолго до «нашествия» информации. При этом Роззак не утверждает, что все эти идеи обязательно верны, но уверен, что они и связанные с ними качественные аспекты информации важнее, чем количественные показатели. Теоретики же, считающие, что количественные показатели фундаментально трансформируют общество, заблуждаются.
Что есть информация? При попытке ответить на этот вопрос прежде всего в голову приходит семантическое значение слова: информация имеет смысл, имеет объект, это данные о чем-то или о ком-то или инструкция, как поступить с чем-то или кем-то. Но именно этот семантический смысл информации сторонники ИО отбрасывают за борт. Они воспринимают ее без учета смысла, в классических терминах математической теории информации Шеннона (Shannon) и Уивера (Weaver). В этой теории используется иное определение информации, совершенно отличное от обычного семантического: она рассматривает информацию как величину, измеряемую в битах и определяемую в соответствии с законами вероятности. В этих условиях два сообщения, одно из которых полно смысла, а второе - полная бессмыслица, могут рассматриваться как равные. «Бит... полностью абстрагируется от содержания информа-
ции... и хотя это чрезвычайно удобно телефонистам... для задач, которые решают теоретики социальных систем, нужны измерители, учитывающие смысл информации, которые оценят, к примеру, слух, пущенный тинейджером, низко, а разговор по горячей линии между Москвой и Вашингтоном сравнительно высоко» (с. 14). Отбросив смысловой контекст информации, мы оцениваем ее в показателях, не имеющих отношения к социальным процессам, но должны приспосабливаться к социальным последствиям ее развития и роста. Социологи нередко сталкиваются с подобными ситуациями, когда открытия в области науки или техники, казалось бы, к общественным процессам отношения не имеющие, влекут за собой серьезные социальные последствия.
«Возможность количественно измерять распространение информации в абстрактных величинах имеет ряд полезных применений, но ее, безусловно, недостаточно для того, чтобы убедить нас, что в результате количественного роста показателей информатизации общество изменилось коренным образом. Для истинной оценки, что же представляет собой ИО и насколько отлично оно от других социальных систем или насколько сходно с ними, мы должны исследовать содержание и качество информации. Какая именно информация возросла в объеме? Кто генерировал тот или иной вид информации, с какой целью и какими последствиями?» (там же).
А.Н.Авдулов
2004.03.002. МАККЕЙН Л. ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ РЕШЕНИЙ В ОБЛАСТИ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ НА ПРИМЕРЕ ПРОГРАММЫ ИЗУЧЕНИЯ ЭТИЧЕСКИХ, ПРАВОВЫХ И СОЦИАЛЬНЫХ АСПЕКТОВ АМЕРИКАНСКОГО ПРОЕКТА «ГЕНОМ ЧЕЛОВЕКА».
MCCAIN L. Informing technology policy decision: The US human genom progect's ethical, legal and social implication programs as a critical case // Technology in society. - N.Y., 2002. - N 24.- P. 111-132.
Ключевые слова: информационное обеспечение технологической политики, проект «Геном человека», опыт США.
Автор, доктор философии, кандидат политических наук, сотрудница Университета штата Колорадо в г.Боулдер (Boulder), анализирует
