CC BY
7
ОРГАНИЗАЦИЯ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. УПРАВЛЕНИЕ НАУКОЙ
2004.02.015. ЛАРЕДО Ф. ШЕСТЬ ОСНОВНЫХ ВЫЗОВОВ ГОСУДАРСТВЕННОМУ ВМЕШАТЕЛЬСТВУ В ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ, НАУКУ, ТЕХНОЛОГИЮ И ИННОВАЦИИ. LAREDO PH. Six major challenges facing public intervention in higher education, science, technology and innovation // Science a. publ. policy. -Guildford, 2003. - Vol.30, №1. - P.4-12.
Ключевые слова: научно-техническая политика ЕС, смена подходов.
Автор - сотрудник Национальной школы мостов и дорог (Париж). Трансформации в Европейском союзе, пишет он, вызванные переходом на евро и приемом в ЕС десяти новых членов, не могли не затронуть самую «старую» область европейского сотрудничества - науку и технологию. В 2000 г. Совет ЕС принял резолюцию, касающуюся перспектив в данной сфере. Страны-члены в соответствии с этим документом должны участвовать в формировании «Европейского исследовательского пространства» (European research area - ERA). Другое важное событие - запуск Шестой концептуальной («рамочной») программы ЕС, заметно отличающейся от ее предшественниц.
Задача формирования ERA потребует, как считает автор, новых подходов в государственной политике стимулирования науки, высшего образования и инновационной деятельности. Руководителям ЕС в этом плане необходимо будет ответить на шесть вызовов, шесть проблем, которые потребуют пересмотра традиционных подходов.
Первый вызов связан с изменениями в характере научно-технической деятельности. Автор обозначает его как «смену режимов поиска и возросшую роль регионов и полюсов науки». Существует устойчивое мнение, что ключевое значение в разработке крупных инноваций послевоенной Европы имели правительства. Центральную роль они
отводят «большим программам» - оборонным в США и гражданским в других странах. Типичный пример, как с точки зрения масштабов, так и с точки зрения длительности таких программ, представляет собой Франция. Однако именно здесь, подчеркивает автор, в течение последнего десятилетия правительство отказалось от всех больших программ.
Специалисты полагают, что причину столь резкой смены следует искать в смене научных приоритетов. На первый план выдвинулись ИР в области информационной технологии и биотехнологии, которые принесли изменения «режима поиска». Послевоенная наука была тесно связана с физикой и отличалась следующими особенностями. 1. ИР базировались на крупных комплексных технических объектах, например на ядерных реакторах. 2. Для проведения исследований были необходимы специальные инфраструктуры типа Объединенного европейского реактора или Лаборатории электронной физики. 3. Организационная структура нуждалась в центральной координации, которую могли проводить как правительственные учреждения, так и рыночные структуры.
Новые технологии и сектора разительно отличаются от указанной системы. Информационная технология и биотехнология требуют «разброса траекторий исследования», а динамика ИР строится не столько на приростном постоянном усовершенствовании доминирующего проекта, сколько на быстрой смене радикально разнообразных проектов. Подобная модель развивается на основе «децентрализованной инициативы» и множественности институтов, способных к продвижению новых подходов. В этих условиях централизованная координация в лучшем случае оказывается неэффективной, а в худшем - даже вредной.
Новые приоритеты ИР определяют и создают условия для быстрого роста процессов интернационализации исследовательской и инновационной деятельности. Исследовательские подразделения крупных фирм сосредоточиваются в «научных регионах», в непосредственной близости к исследовательским университетам и их «полюсам превосходства». Можно сказать, отмечает автор, что исследовательские и инновационные усилия крупных фирм являются уже не многонациональными, а «муль-тилокальными или многополюсными».
Для «научных регионов» важно «территориальное скопление» потенциалов, компетентных кадров, возможностей получения синергиче-ского эффекта. Характеризуя первый вызов государственной политике науки, автор подчеркивает: «Мы вступаем в период, когда главным ста-
новится стимулирование создания и развития децентрализованных полюсов и научных районов».
Второй вызов автор обозначает как «стимулирование циркуляции знаний и усиление внимания к проблеме патентования». Подчеркивая значимость циркуляции знаний на базе новых возможностей, предоставляемых информационными технологиями, он выдвигает идею «глобальной инфраструктуры знаний» как базы для развития и сотрудничества местных систем. При этом, полагает автор, нельзя забывать о возможном остром соперничестве таких систем. В новых условиях для приобретения и удержания конкурентных позиций Европе необходима активная федеральная поддержка, которая может обеспечить «адекватные, скоординированные и своевременные вложения». По мнению автора, без такой политики нельзя увеличить привлекательность Европы для «глобальных партнеров».
«Побуждающая инфраструктура» в новом типе общества знаний требует пересмотра правил, защищающих права собственности на результаты научной деятельности. В этой связи необходимы новые подходы и усиление внимания к проблемам патентования. В данной области, утверждает автор, существуют серьезные нерешенные проблемы. Патентная защита требует соблюдения секретности, что несовместимо со сложившейся практикой открытого распространения программных продуктов, свободной циркуляции баз данных: всего этого требует европейская общественность. В этом же ряду - проблема расширения отчетности об исследовательской деятельности. Таким образом, делает вывод автор, политика в сфере науки и техники не должна фокусироваться лишь на приобретении знаний. Одновременно необходимо решать проблемы правил для выпуска научной продукции, прав собственности, доступа к знаниям и обмена ими. Указанный второй вызов, предупреждает автор, требует от политиков ЕС тщательного прояснения ситуации, прежде чем будут приняты какие-либо решения.
Третий вызов автор обозначает как «инновационный потенциал мелких и средних фирм и растущую роль регионов». Распространение новых форм научного поиска делает неактуальной проблему крупномасштабной государственной координации. «Прорывной» потенциал может быть создан в одном регионе. Европейская практика дает примеры «восходящего» типа формирования и концентрации исследовательских потенциалов: кадровых, технических, финансовых и организационных.
Изменения в европейской научной политике отныне должны рассматриваться не в качестве «формирующего фактора», а как сопутствующий элемент. Пока остается открытым вопрос о том, какие политические шаги потребуются в связи с указанным сдвигом.
Рост значимости «научных территорий» сопровождается, как подчеркивает автор, другой массовой трансформацией, характерной для последнего десятилетия. Речь идет о радикальном сдвиге промышленных инновационных усилий от «национальных чемпионов» (компаний - лидеров по производству ИР) в сторону мелких и средних фирм (8МЕб). Такого типа компании в огромной степени зависят от местных ресурсов. Сторонники региональных инновационных систем выдвигают на первый план проблему территориальной приближенности к производителям знаний, с которыми сотрудничают такие фирмы. В этой связи автор подчеркивает, что опыт даже таких централизованных стран, как Франция и Великобритания, свидетельствует о возрастающей роли «субнационального уровня». Автор допускает: «Мы можем оказаться свидетелями растущей дифференциации среди регионов, причем эта последняя будет скорее не международной, а внутринациональной». Это значит, что государственную научную политику нельзя больше отождествлять с национальной политикой. Политику в сфере науки и техники следует в этой связи понимать как «многоуровневый процесс, включающий не только координацию и дополнительность, но и соревновательность». Множественность государственного вмешательства в исследования и инновации -третий важный вызов национальной и европейской научной политике.
Четвертый вызов касается структуры и деятельности государственного сектора ИР. Характеризуя тенденции последних лет, автор подчеркивает: государственная политика относится главным образом к университетам и к учреждениям государственного сектора ИР. Если говорить о государственных лабораториях, то, на взгляд автора, их худшие времена остались в прошлом: опасность и масштабы приватизации оказались преувеличенными. То же можно сказать об увлечении сектора прикладными ИР.
Автор утверждает, что государственные институты в основном занимаются всем спектром исследовательской деятельности в своей области - от услуг до фундаментальных исследований. Однако, предупреждает он, это не значит, что вся деятельность осуществляется «в одних стенах». Процесс «гибридизации» приводит к кооперации лабораторий с университетами. Последние в большинстве стран, как показывает практика,
идут по пути радикальной реорганизации своей исследовательской деятельности. Этому способствовали два фактора: возросшая роль университетов как центров «кристаллизации» научных районов и как «провайдера», предоставляющего знание в качестве продукта.
Новые реалии, полагает автор, требуют пересмотра упрощенного деления университетов на исследовательские и обучающие. Старая модель исследовательского вуза, осуществляющего ИР по всем научным дисциплинам, уходит в прошлое. На смену ей приходит иная - специализация в одной области. Университетам необходимо решать, в какой области им стоит концентрировать свои усилия и вступать в длительные партнерские отношения с другими исполнителями.
В последние годы изменилось и лицо обучающих университетов. Опыт, полученный автором в ходе знакомства с такого рода учреждениями, показал, что они все активнее занимаются подготовкой исследовательских кадров и реализацией научных программ. В этой связи автор полагает, что следует ожидать появления во всех регионах университетов, предлагающих портфель «секторальных программ» не только для внутреннего потребления, но и для внешних обменов.
Новая роль университетов ставит под сомнение сохранение такой их структуры, как факультет, в частности с точки зрения адекватности его целям образования и исследований. На первый план выдвигается такая структура, как исследовательский центр. В последние годы программы, стимулирующие появление подобных центров, получили распространение в Скандинавских странах, Великобритании, Франции и США. В этой связи автор обращает внимание на то, что дисциплинарно-ориентированные факультеты не могут рассматриваться как адекватная база для концентрации потенциалов в передовых областях науки или технологии, для организации деятельности, направленной на решение научных проблем. Необходимы специальные подразделения, которыми могут быть не только центры. Для организации усилий исследователей могут служить и отделы, и подразделения, и лаборатории, и группы.
Пятый вызов автор определяет как переоценку того, что он называет «государственный двигатель инноваций в Европе». В США в качестве такого «двигателя» выступают оборонные исследования.
До сих пор усилия в данной области рассматривались лишь под одним углом зрения: они отвлекли из сферы других ИР значительные ресурсы. Существует, однако, и другая сторона вопроса - использование оборонных затрат для целей разработки новой продукции. Не следует
забывать, отмечает автор, что в основе государственной политики ИР США лежат целевые программы в сфере здравоохранения и обороны.
Можно ли использовать аналогичные европейские «двигатели» в интересах инноваций? Стоит ли Европе следовать примеру США и строить собственную оборонную научную политику? Великобритания и Франция пошли другим путем, существенно сократив свой оборонный исследовательский бюджет. Во Франции за 1992-2002 гг. доля такого рода затрат в общей сумме государственных исследовательских вложений снизилась с 36 до 15% (с. 9). Автор не считает оборонные исследования тем единственным путем, по которому следует идти Европе. Для него важен тот аспект целевых программ, который предусматривает соединение частных инициатив с коллективным выбором, когда новые важные разработки и услуги становятся объектом государственного внимания и участия. Последние 15 лет, отмечает автор, дали примеры растущего числа проблем общественной значимости в сфере экологии, здравоохранения или безопасных продуктов питания. Исследовательская и инновационная деятельность, направленная на решение такого рода проблем, все чаще становится предметом внимания европейских политиков науки. Таким образом, резюмирует автор, модель «общественного двигателя инноваций в Европе» в отличие от США строится по иному принципу: оборонные программы заменены здесь программами коллективной значимости.
Шестой вызов касается процесса выработки научной политики в Европе. Автор обращает внимание на рост числа инстанций, вовлеченных в построение исследовательской и инновационной политики. В этой связи в статье содержится ссылка на инициативу Комиссии ЕС по установлению связей, которые следует ввести для государственных властей разного уровня. До сих пор, однако, нет серьезного продвижения в разработке структур реализации научно-политических решений, которые позволили бы наладить согласование и сотрудничество и сократить конкуренцию и дублирование усилий.
Автор считает важным пересмотр процедур, процессов и инструментов, необходимых для разработки и реализации политики в сфере науки и техники. Предвидение, оценка технологий, общественное обсуждение - таковы, на его взгляд, главные условия реализации данной задачи.
Т.В.Горбунова
