CC BY
15
Что касается передачи технологий и технического содействия, о которых идет речь в Соглашении, то укрепление режима охраны прав ИС может привести к значительному удорожанию лицензии, а механизм содействия в документе недостаточно проработан, и необходимо его уточнение.
Наконец, следует отметить, что Соглашение о TRIPS в определенной степени подрывает деятельность некоторых международных организаций, в первую очередь Всемирной организации интеллектуальной собственности. Эта организация всегда отражала интересы развивающихся стран в большей мере, чем ВТО. Что же касается Соглашения о TPIPS, то здесь, как и вообще во Всемирной торговой организации, «...правила игры находятся и будут находиться в руках развитых стран и под их жестким контролем» (с.79).
А.Н.Авдулов
2004.01.002. СТЮАРТ Т. ПАТЕНТНОЕ ПРАВО И ЭКОНОМИКА РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН: В ЧЬИХ ИНТЕРЕСАХ ОНО РАБОТАЕТ? STEWARТ T. The functioning of patent monopoly rights in developing economies: in whose interest? // Social a. econ. studies. - Kingston, 2000. -Vol.49, N 1. - P.1-52.
Ключевые слова: патентное право, ВТО, развивающиеся страны.
В реферируемой статье анализируется влияние на экономику развивающихся стран принятого в рамках Всемирной торговой организации (ВТО) «Соглашения об имеющих отношение к торговле аспектах прав интеллектуальной собственности» (Agreement on trade related aspects of intellectual property rights - TRIPS). Статья состоит из введения и четырех крупных разделов, каждый из которых подразделяется на несколько параграфов.
Введение. Проблема роли, которую играет утверждение прав интеллектуальной собственности (ПИНС) в экономике развива-ющихся стран, активно обсуждается в специальной литературе уже много лет начиная с середины XIX в. Дискуссия особенно обострилась в период после Второй мировой войны, в 50-80-е годы прошлого столетия и завершилась в начале 90-х годов подписанием Соглашения о TRIPS в форме приложения к Маррокешскому договору о создании ВТО. Это соглашение распространило систему законов и правил охраны интеллектуальной соб-
ственности, действующую в передовых промышленно развитых странах, на все государства, являющиеся членами Всемирной торговой организации, в частности, оно фактически придало монопольному патентному праву статус международного. «Заявления официальных лиц были полны обещаний крупных выгод, которые сильное патентное право принесет развивающимся странам... В настоящей статье обсуждаются два основных вопроса.
1. Будут ли обещанные развивающимся странам выгоды реализованы?
2. Учитывая, что в прежние времена патентная система положительных результатов развивающимся странам не приносила, какие произошли изменения, в результате которых такие результаты могут появиться при новом патентном режиме? Или мы просто-напросто принимаем за правду миф, поддерживающий структуры, на которых строят свои экономические империи те, кто контролирует капитал?» (с.2). В настоящее время статистики и фактических данных недостаточно, чтобы на их основании судить о результатах влияния Соглашения о TRIPS на развивающиеся экономики. Однако исторический опыт и анализ обозначившихся после интерна-ционализации патентного права тенденций позволяют сделать вполне определенные выводы. Автор ограничивается рассмотрением только одной из зафиксированных в Соглашении форм интеллектуальной собственности - патентов и концентрирует свое внимание «...не на описании нового режима, а на оценке его смысла и направленности» (с.3).
Структурные сдвиги в мировой экономике: потребность в укреплении патентной защиты. Появление и развитие новых технологий в области телекоммуникации, в микроэлектронике, сельскохозяйственной биотехнологии, фармацевтике и других отраслях химической промышленности, в машиностроении, изменение в системе управления производством, а также в сфере услуг (все это в целом означает формирование новой технологической парадигмы) вызвали принципиальные изменения стратегии и тактики функционирования современных корпораций. Различные формы объединения усилий и стратегического партнерства стали одним из условий выживания в мире острейшей конкурентной борьбы. Партнерство предполагает обязательство делиться информацией, а это, в свою очередь, обусловливает необходимость совершенствования и укрепления ПИНС. Дополнительным стимулом служит тот факт, что новые технологии все чаще воплощаются не в процессах изготовления
какого-либо изделия или в оборудовании для его изготовления, а непосредственно в самом конечном продукте, который поступает в продажу. Примером могут служить компьютерные программы или генетически модифицированные сорта сельскохозяйственных растений. Конкурент, обладающий достаточным технологическим потенциалом, легко может скопировать или имитировать новинку. Риск, с которым сталкивается автор инновации, возрастает еще и потому, что, с одной стороны, стремительно увеличиваются расходы на исследования и разработки (ИР), необходимые для создания нового продукта, а с другой - его жизненный цикл сокращается, поскольку общая интенсивность инновационных процессов постоянно увеличивается. По данным Американской ассоциации производителей фармацевтических препаратов, затраты на создание, испытания, оформление и маркетинг нового лекарства в 1992 г. составляли 231 млн. долл.
Показателем роста озабоченности по поводу возможного нарушения ПИНС является рост числа заявок на изобретения, наблюдающийся во всем мире начиная с 80-х годов XX в. В 1989 г. было подано 1,4 млн. заявок на патенты, а в 1998 г. их число увеличилось до 2,1 млн. Происходит также рост числа стран, в которых патентуется то или иное изобретение, возрастает и объем лицензионных платежей, получаемых транснациональными корпорациями (ТНК). В США поступления от сделок по реализации всех видов интеллектуальной собственности (ИС) в 1993 г. превысили 20 млрд. долл. При этом лицензионные платежи, полученные из развивающихся стран, составили менее 600 млн. (1995). Очевидно, что передача технологий на лицензионной основе происходит в основном между промышленно развитыми странами при сравнительно незначительном участии развивающихся стран (с.5).
Исходя из особенностей новых технологий, ТНК добиваются повышения эффективности путем рассредоточения этапов производственной цепочки по разным странам с учетом конкретной социально-экономической обстановки в каждой из них. При этом этапы, на которых добавленная стоимость велика, требующие научного знания, опыта, высокой квалификации персонала, сосредоточиваются в развитых странах (ИР, инжиниринг, маркетинг, сбыт и т.д.), а более «дешевые» этапы, к которым сегодня все в большей степени относится непосредственное изготовление серийной продукции, постепенно перемещаются в развивающиеся государства.
По мере развития новых технологий в развитых странах дополнялись и модернизировались законы, охраняющие ПИНС. Защита распространялась на новые виды изделий, которые в прежних законах не учитывались, - на программное обеспечение, интегральные схемы, продукцию биотехнологии и генной инженерии. В развивающихся странах (а защита ПИНС - это прерогатива национальной юрисдикции) либо вообще не было защищающего ИС законодательства, либо действовали законы, унаследованные еще от колониальных времен (30-е годы ХХ в.) и с тех пор не обновлявшиеся. Более того, если где-то эти законы пересматривались, то в сторону ослабления патентной защиты в соответствии с превалировавшим в 70-е годы мнением о ее пагубном влиянии на развивающуюся экономику. «Для того чтобы полностью реализовать свою стратегию глобализации, транснациональным корпорациям, в тех странах, где они организовывали свои филиалы или сбывали значительные объемы продукции, был необходим хотя бы минимальный уровень защищенности ИС, дабы иметь возможность зарегистрировать там патент и противостоять конкурентам, если последние попытаются имитировать их технологии, не оплачивая лицензию» (с.9). Распространение новых коммуникационных техно-логий, появление и быстрое развитие электронной коммерции усложняют и в то же время обостряют проблему глобальной защиты ПИНС. Более того, эта проблема приобретает еще и технический аспект - необходимость защиты от взлома компьютерных баз корпораций и предотвращения перехвата информации, передаваемой по сети Интернет.
Попытки заставить развивающиеся страны привести свое национальное законодательство об охране ИС в соответствие с законами, действующими в развитых индустриальных государствах, имеют давнюю историю. Международные соглашения по этому вопросу (главное из них - Парижская конвенция 1878 г., которая устанавливала равные права на защиту ИС для национальных и иностранных лиц и организаций в каждой подписавшей конвенцию стране; степень защиты и круг объектов, подлежащих защите, определялись странами самостоятельно. - Реф.) начиная с 1893 г. курировало Объединенное международное бюро по защите ИС (United international bureau for the protection of intellectual property), в 1974 г. преобразованное во Всемирную организацию ИС (World
intellectual property organization - WIPO)1. В период после Второй мировой войны в рамках этой организации шла дискуссия между развитыми и развивающимися странами. Обе стороны стремились ревизовать Парижскую конвенцию, но в диаметрально противоположных направлениях. Четко проявилось противоречие Север - Юг. Развитые страны, в первую очередь США, стремились обеспечить защиту ПИНС во всех странах -членах Всемирной организации, особенно в так называемых «Новых индустриальных странах» Юго-Восточной Азии, где процветала имитация новейших американских и европейских технологий и ТНК теряли значительные потенциальные прибыли. Развивающиеся страны, напротив, пытались ослабить и те ограничения, которые в то время существовали, чтобы они не мешали развитию национальной промышленности, пусть и путем имитации «северных» технологий. В 70-е и 80-е годы XX в. споры достигли высокого накала, за 17 лет переговоров согласие достигнуто не было, и стало очевидным, что в рамках WIPO проблему решить не удается. В начале 80-х годов около 50 стран мира не признавали патентной защиты лекарственных препаратов, сортов растений, пород животных, продуктов биотехнологии и т. д. Американская комиссия по вопросам международной торговли оценивала связанные с недостаточной защитой ИС потери 167 фирм США за 1986 г. в 23,8 млрд. долл., что составляло 2,7% от общего объема их продаж (с.12). Чаще всего нарушения касались компьютерной и фотографической техники, программного обеспечения и бытовой электроники. США и их западноевропейские союзники прибегли к обходным маневрам.
Во-первых, они добились переноса дискуссии на другой международный форум - в организацию Генерального соглашения о тарифах и торговле, т.е. в ВТО. Вовторых, ряд развивающихся стран удалось «убедить» путем двухсторонних переговоров, проводившихся в обход многостороннего форума. В-третьих, США выдвинули перед странами, не принявшими соответствующие законы, угрозу жестких торговых санкций. Таким путем, в частности, удалось сломить сопротивление наиболее влиятельных развивающихся стран - азиатских «новых тигров», Бразилии, Индии. Они были вынуждены капитулировать. В итоге и на многосторонних переговорах было достигнуто единогласие и подписано Соглашение о TRIPS. Его основные, по мнению автора, положения сводятся
1 Всемирная организация интеллектуальной собственности создана в 1967 г., в 1974 г. включена в состав ООН в качестве специализированного учреждения. - Прим. реф.
к следующим пунктам: 1) патентная защита может распространяться на все без исключения области технологии; 2) монополия держателя патента действует в течение 20 лет с момента подачи заявки; 3) дополнительно ограничиваются возможности принудительного лицензирования;
4) чтобы пользоваться защитой закона, держатель патента не обязан производить продукт в стране, где он запатентован, достаточно этот продукт импортировать; 5) патент на продукт автоматически обеспечивает защиту и процесса его изготовления, а патент на процесс - защиту получаемого продукта; 6) новые сорта растений могут быть защищены либо патентом, либо какой-то иной, своей системой (sui generis), либо комбинацией того и другого; 7) при определенных обстоятельствах в случаях конфликта по поводу нарушения ПИНС бремя доказательства ложится на обвиняемую сторону.
В связи с подписанием Соглашения о TRIPS в очередной раз оживилась дискуссия о правомерности патентной системы как таковой. Защитники ее выдвигают две группы доводов. Первая связана с так называемыми естественными правами личности, а вторая - с соображениями экономического плана. Любой человек, по их мнению, обладает естественным правом собственности на свои идеи, а общество морально обязано это право охранять. Именно этот принцип был зафиксирован на Парижской конференции в 1878 г., когда принималась Конвенция о правах промышленной собственности. Кроме того, изобретатель создает нечто полезное обществу, и общество должно вознаградить его за это. Монопольное право использования изобретения и является таким вознаграждением. С другой точки зрения, оправданием патентного права является тот факт, что изобретения и их реализация обеспечивают технический прогресс и потому должны поощряться обществом. Следовательно, общество должно обеспечить изобретателю возможность возместить связанные с созданием новшества затраты, оправдать риск и получить прибыль. Для этого необходимо защитить его от подделок и имитаций, т. е. предоставить на какой-то срок исключительное право эксплуатации новинки. В свою очередь, изобретатель, оформляя патент, делает свои идеи, т.е. новое знание, всеобщим достоянием. В противном случае это знание может остаться тайным, и общество его потеряет. Прагматики утверждают также, что рынки стран, не обеспечивающих защиту патентных прав, не могут привлекать зарубежные инвестиции. Более того, фирмы - держатели патентов, в том числе ТНК, могут бойкотировать такие рынки, и их заполнят второсортные нелегальные подделки. К тому же местные
производители будут лишены стимулов к инновационной деятельности. Если же патентные права надежно защищены, то торговля, инвестиции, передача технологий интенсивно развиваются в глобальном масштабе. Мировая экономика, подталкиваемая новыми технологиями, растет. В этот процесс, возглавляемый ведущими державами, втягиваются экономики развивающихся государств, которые тоже растут, а соответственно, растет и благосостояние их населения.
Критики изложенной концепции со столь радужными перспективами не соглашаются, как они не соглашались и в XIX в. Они считают, что изобретатель, выдвигая новую идею, опирается на знания, накопленные до него и не им, т. е. свободно пользуется чужими идеями. Само изобретение является всего лишь очередной ступенькой в континууме общественного прогресса. Поэтому никакого «естественного» эксклюзивного права у конкретного автора быть не может. Этим аргументом развивающиеся страны пользовались в ходе переговоров по TRIPS, утверждая, что при создании новых сортов растений и новых лекарственных препаратов «северные» фирмы широко используют опыт местных фермеров и народной медицины, иногда прямо этот опыт заимствуя, так что права на патентование у них нет. И в развитых странах сегодня доминируют экономические резоны. Довод о «естественном» праве изобретателя редко можно встретить, лишь отголоски его слышны в таких терминах, как «пиратство» или «кража», применительно к нарушениям ПИНС. Есть возражения и по поводу обязательства общества вознаградить инноватора. Во-первых, трудно отделить изобретение от той базы знаний, которая сделала его возможным. Во-вторых, еще труднее определить размер справедливого возна-граждения: монопольная цена реальной ценности новинки для общества не отражает, поскольку включает обычно своего рода экономическую ренту. Далее, довод о возможном засекречивании информации тоже малосостоятелен, так как долго сохранять важное изобретение в тайне очень трудно. А если это и удается, то его может кто-либо повторить, ибо «изобретения рождаются в ответ на потребности общества и становятся возможными благодаря достигнутому обществом уровню технологий» (с.19). Если же патент получен в какой-либо одной стране, информация становится доступной повсюду, и оснований для распространения монополии на другие страны нет. К тому же монопольное право теоретически предоставляется в ответ на полную и исчерпывающую информацию об изобретении. В этом суть своего рода «социального контракта» между обществом и изобретателем. Последнему -
монополия, первому - полная информация. На деле ТНК обычно в патентном описании полной информации не дают, предпочитая раскрывать все секреты лишь при передаче технологии по контрактам о приобретении ноу-хау. Надо также иметь в виду, что многие изобретения фирмы держат в секрете и не патентуют. Патент приобретается только тогда, когда есть твердая уверенность в обеспеченности его защиты.
Неоднозначен и тезис о том, что патентная защита поощряет инновационную деятельность, капиталовложения в ИР, ускоряет технический прогресс. Дело в том, что гонка инноваций, которая существует в реальности и вызвана не столько патентной системой, сколько интенсивной конкуренцией в условиях свободного рынка (напомним, что инновации патентуются далеко не всегда, пожалуй, даже чаще не патентуются), имеет и негативные аспекты. Она значительно сокращает жизненный цикл изделия, так что не всегда можно успеть окупить расходы на его разработку, маркетинг и т.д. Патентная система усугубляет ситуацию, поскольку первый, кто зарегистрировал заявку, получает все. Если при этом еще ряд фирм или индивидуальных изобретателей решали ту же задачу, вложили силы и средства, но опоздали с заявкой, они потратились напрасно. Дублирование, неизбежное при сохранении секретности, ведет к неэффективному использованию ресурсов.
Все сказанное о плюсах и минусах патентной системы относится главным образом к внутренним проблемам развитых стран, экономика которых интенсивно генерирует инновации и восприимчива к ним. Соглашение о TRIPS интернационализировало патентное право. Каковы же экономические последствия интернационализации, и дает ли она какие-либо выгоды странам и регионам, которые сами не создают важных в глобальном или национальном коммерческом плане патентов, а являются лишь получателями запатентованных изделий? В этой связи интересно напомнить, что в XIX и начале XX в. те европейские страны, которые являлись импортерами технологий, противились введению патентов. Швейцарская конституция запрещала правительству организовывать патентную систему, и швейцарцы дважды, в 1866 и 1882 гг., на референдумах отказывались менять соответствующие статьи Основного закона. Положительное решение было принято только в 1887 г., но и тогда изобретения, которые не могли быть реализованы в виде моделей, патентовать запрещалось. Это касалось всех технологических процессов, в том числе химических. Ограничение было снято в 1907 г. под угрозой экономических санкций со стороны Германии, химические концерны которой
несли потери. Голландия в 1869 г. аннулировала патентное законодательство, и оно было восстановлено лишь в 1910 г. А в Австрии с 1810 г. действовал закон, который провозглашал «естественное право» имитировать чужие изделия. Таким образом, большинство развитых сегодня стран в то время, когда они были развивающимися, в интересах собственной экономики не признавали патентное право. «Копирование с целью догнать является единственным способом достичь этой цели. Каждая страна, которой удалось догнать передовые государства, сделала это путем копирования» (с.22). Что же ждет в нынешних обстоятельствах развивающиеся страны? Оптимисты обещают, что в результате подписания Соглашения о TRIPS к ним хлынут прямые зарубежные инвестиции, интенсифицируется процесс передачи технологий и возрастут объемы взаимной торговли. В какой мере эти утверждения согласуются с тенденциями структурных сдвигов в мировой экономике?
В период после Второй мировой войны большинство развивающихся стран имели патентное законодательство, оставшееся от колониальной эпохи. По данным ООН, в середине 70-х годов граждане этих стран составляли не более 1% от общего числа патентодержателей в мире. Около 90-95% патентов, зарегистрированных в развивающихся странах, принадлежали иностранцам. В Нигерии, например, из выданных в период с 1973 по 1981 г. патентов 98,5% получили иностранные фирмы и подданные, главным образом (77%) ТНК четырех стран - США, Великобритании, Франции и ФРГ. Резидентам развитых стран принадлежало только 10% регистрируемых в развивающихся странах иностранных патентов (с.23). В настоящее время общая картина практически не изменилась. На конец 90-х годов менее 5% зарегистрированных в мире патентов принадлежат резидентам и фирмам развивающихся стран, и в самих этих странах более 80% патентов принадлежат иностранцам (с.22). «Данные прогнозов свидетельствуют о том, что эта тенденция будет сохраняться. Для того чтобы стимулировать инновации в стране, одной патентной защиты мало. Промышленно развитые страны имеют исторический опыт инновационной деятельности, хорошую промышленную инфраструктуру, производственное ноу-хау, восприимчивый к новинкам рынок, предпринимателей, готовых пойти на риск и подталкиваемых острой конкуренцией со стороны других производителей в той же стране и со стороны фирм других развитых стран. Более того, инновации, имеющие глобальное коммерческое значение, стали заповедной вотчиной ТНК» (с.23-24). В большинстве развивающихся стран перечисленные условия отсутству-
ют. С колониальных времен будучи обречены на производство сырья и импорт потребительских товаров и производственной техники, предприниматели этих стран являются главным образом торговцами. Они не привыкли рисковать и вкладывают мало средств в ИР, а то и вовсе не делают таких вложений. Технологии импортируются, и там, где есть техническая база, осваиваются. Опыта самостоятельного технологического развития нет, и емкость внутреннего рынка невелика, технически образованных кадров в сравнении с развитыми странами очень мало, и, если даже появляются какие-то изобретения, нет возможности коммерциализировать их в глобальном масштабе. Исключением являются так называемые «новые индустриализирующиеся страны», которые вышли на передний план, используя стратегию имитации. Именно это послужило главным толчком к навязыванию развивающимся странам Соглашения о TRIPS. «Ограничивая возможности имитации, промышленные страны перекрывают прочим государствам путь, по которому сами шли два последних столетия. В этом нет ничего удивительного. Контроль над технологией и инновациями определяет и консервирует иерархическую структуру международного разделения труда... Таким образом, для большинства развивающихся стран патентная система сама по себе не становится спусковым крючком, запускающим инновационные процессы, которые обещают коммерческие успехи в будущем» (с.24).
Вторым обещанием оптимистов является приток прямых зарубежных инвестиций (ПЗИ) в страны, установившие строгий патентный режим. Однако опыт свидетельствует, что между патентным режимом и ПЗИ зависимость далеко неоднозначна. ПЗИ определяются главным образом иными, притом многочисленными, факторами, в число которых входят как характеристики технологии, об инвестировании которой идет речь, так и характеристики рынка, природных условий и технического потенциала страны, в которую инвестиции направляются. В зависимости от разнообразных комбинаций этих факторов фирма, являющаяся потенциальным инвестором (обычно это - одна из ТНК), решает, какая из форм реализации своей ИС выгоднее - ПЗИ, продажа лицензии или просто экспорт продукции в ту или иную страну. Коль скоро речь идет о новейших технологиях, то основной объем инвестиций фирмы, имеющие такие возможности, реализуют в своей собственной стране и в других развитых странах, где есть и емкий рынок, и технически подготовленные кадры, и инфраструктура, и возможность кооперации, и развитая сервисная сеть, и патентная защита. Что касается инвестиций в развивающиеся
страны, то в каждом конкретном случае решения могут быть различными. Легко инвестируются технологии, жизненный цикл которых находится в завершающей стадии. С новейшими технологиями дело обстоит сложнее. Инвестор заинтересован в том, чтобы производить в стране, где он организовывает предприятие, продукцию, отвечающую международным стандартам качества и по конкурентным на мировом рынке ценам. Страны с емким рынком и растущей экономикой могут привлечь его возможностью получать экономический эффект за счет больших масштабов производства. Хороший тому пример - КНР. В эту страну вложено больше зарубежных капиталов, чем в любую другую развивающуюся страну, - почти 36 млрд. долл. Только за 1990-1995 гг. ПЗИ здесь выросли в 10 раз (с.31). Самые крупные инвестиции приходятся на долю химической и фармацевтической промышленности. Между тем патентный режим в КНР один из самых вольных, а по части нарушения ПИНС Китай входит в число мировых рекордсменов. Зарубежные корпорации предпочитают ПЗИ в экономику КНР другим формам эксплуатации своей ИС именно из-за слабости патентной защиты. Секреты, ноу-хау не выходят за пределы фирмы и ее филиалов. Так легче защититься от подделок и имитаций, чем в случае продажи лицензий или обычного экспорта. К тому же рынок настолько обширен, что даже при некоторых потерях, возможных и при ПЗИ, прибыли будут большими. Аналогичная ситуация с ПЗИ в Южной Корее, на Тайване, в Малайзии, Индонезии и Таиланде. На эти страны приходится основная часть всех зарубежных инвестиций в развивающиеся страны. Совсем по-другому выглядит положение африканских государств, например, в Кении или в Нигерии законы, защищающие ПИНС, очень строги, а инвестиций совсем мало. Низкий образовательный уровень рабочей силы, невысокая производительность труда, плохо развитая инфраструктура, а в некоторых государствах все еще сохраняющийся закрытый торговый режим, непрозрачность и нестабильность государственного регулирования отталкивают инвесторов от развивающихся стран этого континента. Еще два примера. В 1949 г. Бразилия сняла патентную защиту лекарственных препаратов, а в 1969 г. - защиту технологии их получения. Тем не менее в бразильскую фармацевтическою промышленность зарубежные фирмы вкладывали больше средств, чем в любую другую отрасль хозяйства страны. За 19711979 гг. такие вложения выросли в 6 раз. То же самое произошло в Турции, где в 1961 г. была отменена патентная защита фармацевтического сектора, но именно в этот сектор ТНК вкладывали больше всего. Местная
фармацевтическая промышленность, значительная часть предприятий которой работают по лицензиям от ТНК, быстро выросла и захватила 60% национального рынка, остальные 40% контролируют ТНК (с.33).
Таким образом, можно утверждать, что объем ПЗИ не определяется уровнем патентной защиты, если эти два показателя и связаны, то зависимость здесь скорее обратная, чем прямая. К тому же «выполнение условий, предусмотренных Соглашением о TRIPS, выровняет связанные с защитой ИС условия во всех подписавших его странах, так что данный фактор не будет влиять на выбор объектов ПЗИ» (с.32).
Несколько иначе обстоит дело с передачей технологий - с еще одним «благом», которое якобы принесет развивающимся странам реализация упомянутого Соглашения. Основной формой передачи является заключение лицензионного соглашения. И в этом случае, действительно, строгая патентная защита в стране, где находится фирма - покупатель лицензии, необходима, поскольку велик риск присвоения знания потенциальным лицензиатом и использования его для создания конкурирующего предприятия. То же самое относится и к созданию совместных предприятий. Правда, многое зависит от характера, сложности и степени новизны лицензируемой технологии. На новую и сложную технологию лицензию можно продавать лишь в страны, достаточно продвинутые по пути технического развития, чтобы эффективно воспринять и освоить покупку. Ведь на карту ставятся реноме и авторитет лицензиата, которые пострадают, если лицензиат не справится с обеспечением требуемого качества продукции. Но даже если квалификация покупателя достаточно высока, продавать лицензии на новейшие технологии ТНК обычно не стремятся и делают это лишь тогда, когда иных вариантов на лицензии ИС не просматривается. В первую очередь сказанное относится к новейшим наукоемким технологиям, в том числе к химическим и биологическим. Более охотно, но при условии достаточной квалификации покупателя и приемлемой инфраструктуры в стране его пребывания, лицензируются стандартные, т. е. уже освоенные, не слишком замысловатые технологии. В настоящее время это технологии, используемые в обрабатывающей промышленности, производстве электрооборудования, в пищевой промышленности, сельском хозяйстве, банковском деле и других финансовых сферах.
Подавляющее большинство лицензий, продаваемых в развивающиеся страны, относятся к перечисленным секторам экономики. По части лицензирования финансовых технологий преуспели страны Кариб-
ского бассейна с их офшорными законами, но технологии эти не относятся к высокосложным категориям, и проблемы прав ИС в этих случаях не особенно актуальны.
Любопытно отметить, что из развивающихся в развитые страны происходит передача технологий, основанных на туземном опыте использования целебных растений. Фармацевтические фирмы заимствуют этот опыт бесплатно. Считается, что данный вид ИС не подлежит защите, поскольку не принадлежит конкретному лицу, а является всеобщим достоянием местных жителей. Правда, в настоящее время активно обсуждаются варианты, позволяющие все же защитить такого рода знание как особую форму ИС.
Что касается общей оценки влияния патентной защиты на приток технологий в развивающиеся страны, то, по авторитетной оценке ООН, «...к настоящему времени имеется мало свидетельств того, что усиление защиты ПИНС значительно расширит передачу технологий» (с.35). Более того, при жестком патентном режиме потенциальный покупатель лицензии находится в невыгодном положении, так как продавец может требовать более высокую цену. Опыт послевоенных лет свидетельствует, что, патентуя какое-либо изобретение в развивающейся стране, ТНК или другая фирма преследует прежде всего цель захвата рынка для своего экспорта и предотвращения появления там конкурента - производителя патентуемого товара. Подавляющее большинство патентов, зарегистрированных в такой стране, не используются для организации производства. Например, в 1970 г. в Колумбии было проверено 3513 патентов. Для производства использовались только 10 из них, к фармацевтике относились 2534 патента, остальные - к текстильной и химической промышленности. В целом по Латинской Америке «почти все патенты принадлежали иностранным держателям, и почти все не использовались» (с.36). В Нигерии около 70% патентов, выданных в период 1979-1984 гг., не были связаны с производством в этой стране. Среди патентов, относившихся к фармацее и химии, таких «неработающих» было 90% (с.36). В 1972 г. Канада внесла поправку в свое патентное законодательство, обязав получателя патента немедленно начинать его коммерческое использование в стране. Патентный закон Индии устанавливает, что «патенты выдаются не просто для того, чтобы держатель обладал монополией на импорт запатентованного изделия, а для того, чтобы на их основе без проволочек организовывалось производство изобретения на коммерческой основе и в возможно более широких масштабах» (там же).
Нередко держатели патентов организовывают в стране, где получен патент, квазипроизводство - «отверточную» сборку из готовых импортируемых узлов или расфасовку и упаковку импортируемых продуктов питания, косметики, лекарств. Делается это для того, чтобы обойти импортные барьеры, так как ввоз узлов или продуктов для расфасовки оформляется на льготных условиях или вообще беспошлинно якобы для начальной стадии организации полного производственного процесса. С лицензированием могут быть связаны и многие другие уловки и отступления от теоретической, «чистой», модели передачи технологий. Например, в лицензионной документации не раскрывается «изюминка» изобретения, она передается по отдельному соглашению в качестве ноухау. В результате монополия сохраняется и после истечения срока действия патента. В частности, по этой причине правительства развивающихся стран редко используют процедуру принудительного лицензирования. Далее, нередко в лицензию вносятся условия, ограничивающие свободу действия лицензиата (к примеру, обяза-тельство закупать сырье или комплектующие только у определенных поставщиков, предельное значение цены изделия, запрет экспорта в какиелибо страны и т.п.) и позволяющие лицензиату извлекать дополнительные прибыли, иной раз превосходящие лицензионные платежи; наконец, патентование и лицензирование, особенно при организации патентного пула, могут служить и часто служат ширмой, скрывающей картельное соглашение.
В общем, практика свидетельствует, что, когда дело касалось передачи технологий в развивающиеся страны, «...этот процесс не охватывал новейшие прогрессивные технические области, а ограничивался технологиями, которые уже не обладали новизной, были стандартными или даже устаревшими в странах, из которых они передавались» (с.38).
В этой связи развивающиеся страны должны обратить особое внимание на статью 40 Соглашения о TRIPS, которая прямо указывает, что «...некоторые аспекты практики лицензирования... могут неблагоприятно сказаться на торговле и препятствовать передаче и распространению технологии... Страна - участник Соглашения вправе принять... адекватные меры для предотвращения подобной практики... включив их в соответствующее национальное законодательство» (с.41). Страны «Севера» настойчиво рекомендуют развивающимся странам принять законы, обеспечивающие свободу конкуренции, и постоянно держать эти проблемы в поле зрения. Такого рода требования делегация Европейского союза выдвигает перед государствами Африки, Карибского бассейна, Тихоокеан-
ского региона в ходе переговоров в Пост-Ломе, то же самое происходит на переговорах о создании Американской зоны свободной торговли. Канада, страны Западной Европы, Япония настаивают на включении этого вопроса в повестку дня очередного раунда переговоров в рамках ВТО. В то же время вызывает беспокойство тот факт, что в законах, которые появляются в развивающихся странах в соответствии с Соглашением о TRIPS, запрещение нарушения ПИНС четко не просматривается. По-видимому, этот недостаток следует компенсировать в законах о конкуренции, прямо и недвусмысленно указав на недопустимость посягательств на монополию ИС.
Наконец, последний довод «оптимистов» - это утверждение, что укрепление патентного режима обеспечит расширение торговли продукцией, воплощающей новейшие технологии, и приток такой продукции в развивающиеся страны будет способствовать повышению общего технологического уровня и конкурентоспособности этих стран. По этому поводу можно отметить, что приток такого рода товаров зависит не столько от патентной защиты, сколько от доходов населения и его покупательской способности. В развивающихся странах многие потребители, покупающие сравнительно дешевую имитацию местного производства, могут оказаться не в состоянии приобрести более дорогой подлинный товар. Важно отметить еще один момент. Замещение местных подделок импортом означает отток из страны дефицитной валюты, увеличение доходов и числа рабочих мест в странах-экспортерах и, соответственно, потерю рабочих мест в развивающихся странах. «Таким образом, результатом принудительного усиления патентного режима может оказаться понижение глобального уровня благосостояния» (с.43).
Для того чтобы реально извлечь пользу из увеличения высокотехнологичного импорта, развивающаяся страна должна осуществлять целенаправленную государственную техническую политику, используя этот импорт для совершенствования своей инфраструктуры и промышленного потенциала, а не оставлять процесс полностью на волю частной инициативы торговцев.
Общий вывод, к которому приходит автор, звучит следующим образом. «Установление жесткой патентной системы в глобальном масштабе и расширение сферы защиты являются составными частями институциональной структуры, необходимой международному капиталу для осуществления его планов глобальной экспансии... Сами обстоятельства подготовки и принятия Соглашения о TRIPS ясно демонстрируют, чьим
интересам оно служит... заключением этого соглашения индустриальные страны предотвратили дальнейшую эрозию своей технологический гегемонии, частично подорванную имитационной стратегией периферийных стран. Взлет Японии и новых азиатских индустриальных государств не должны повторить другие развивающиеся страны» (c.48). Развивающиеся страны должны приложить серьезные усилия, чтобы извлечь из новой ситуации максимум пользы для своей экономики, для ее продвижения по пути технического прогресса. В числе прочих задач необходимо наладить сбор статистических данных, которые «...дали бы возможность через 5 или 10 лет провести серьезную экономическую оценку воздействия патентной системы на развитие этих стран» (там же).
А.Н.Авдулов
2004.01.003-004. СУПЕРКОМПЬЮТЕРЫ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ. (Сводный реферат).
2004.01.003. Science and engineering indicators, 2002. - Nat. science board. -Wash.: Gov. print. off., 2002. - Chap.8. - P.23-29.
2004.01.004. Information technology frontiers for a new millenium: DOF's ASCI program. - http://www.itrd.gov/pubs/blue 00/sci.html; 4p.
Ключевые слова: США, суперкомпьютеры, виртуальные ядерные испытания.
В реферируемых материалах рассматриваются разработки новейших суперкомпьютеров, выполняемых в США под эгидой Министерства энергетики и других правительственных ведомств.
В 1996 г. Министерство энергетики приступило к работе по программе под названием «Проект ускоренного развития стратегических вычислений» (Accelerated strategic computing initiative - ASCI), которая является частью более широкой программы «Обслуживание национального ядерного потенциала» (Nation's stockpile stewardship program - SSP). Цель программы - поддержание боеготовности имеющегося у США ядерного оружия в условиях, сложившихся после полного запрещения его испытаний. В последнее время возникла необходимость разработки новых методов оценки возможностей этого вида вооружений. Кроме того, нужно постоянно контролировать безопасность имеющихся запасов боеголовок и их техническое состояние, а также разрабатывать новые методы создания более совершенных моделей и их испытаний без прове-
