CC BY
21
обыкновенной женщины-правительницы: покупка Екатериной библиотек Дидро и Вольтера.
В сборник также входят статьи К. Сет «"Легко и весело спасти свою жизнь": Вольтер и прививка Екатерины II»; К. Керофиаса «Вольтер-филэллин», К. Пайара «Вольтер и библиотеки: происхождение и метаморфозы фернейской библиотеки», А. Строева «Воображаемое паломничество в русский Ферне».
Н.Т. Пахсарьян
20011.02.014. ОБРАЗ РОССИИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ОТ «СЛОВА О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ» МИТРОПОЛИТА ИЛЛАРИОНА ДО «ПИРАМИДЫ» Л.М. ЛЕОНОВА: ДВИЖЕНИЕ К МНОГОПОЛЯРНОМУ МИРУ: Материалы VI Междунар. науч. конф., г. Ульяновск, 9-11 сентября 2009 г. / Сост., отв. ред. Дыр-дин А.А. - Ульяновск: УлГТУ, 2009. - 380 с.
Е.Е. Сборник включает работы филологов России, Польши, Литвы, Узбекистана, Сербии, поставивших своей целью освещение национальной мысли о Руси-России «в историко-литературном, поэтологическом, языковом ракурсах» (с. 4). Предлагаемое читателю издание может рассматриваться как продолжение предшествующих публикаций Ульяновского государственного технического университета1.
Раздел «Россия: Образ, идея, цивилизация» открывает статья А.Ю. Большаковой (Москва) «Образ России у нас и на Западе: Теория и современная литературная практика». Автор размышляет о сфере применения литературоведческого направления имагологии (от лат. imago; англ., фр. image - образ), «исследующего отношение к действительности как к некоему образному тексту, когда сам образ понимается не только как элемент, часть и даже способ изучаемого текста, но и как общее представление о мире, континентах, странах, городах, их обитателях и т.д. Притом имеются в виду... реалии взаимовосприятия и интерпретации образов России и рус-
1 См.: Литература и культура в контексте Христианства. - Ульяновск, 1999, 2002, 2005, 2008; Духовная жизнь провинции: Образы. Символы. Картина мира. -Ульяновск, 2002; Духовное завещание Леонида Леонова: Роман «Пирамида» с разных точек зрения. (2005); Литература Х1-ХХ1 вв.: Национально-художественное мышление и картина мира: В 2 ч. - Ульяновск, 2007.
ских в иноязычной литературе и науке; образ зарубежных стран, регионов, городов и персонажей иноязычных (а порой и русскоязычных) литератур - в русском литературном и научном сознании» (с. 9). При таком подходе предполагается «выход за пределы сугубо художественного пространства... изучение формирующих этот образ факторов» (с. 9). Согласно этой логике образная система России возникает также из понятия «воображаемое Отечество»1 -речь идет, в частности, о среде эмигрантов начала ХХ в., а также о современных российских авторах, ностальгирующих по прошлому. Обращаясь далее к русской реалистической прозе конца XX - начала XXI в. (особенно к творчеству В. Личутина), А.Ю. Большакова резюмирует: «В противовес "лакировочным" тенденциям былых времен усилия прогрессивных писателей и ученых сейчас направлены на изучение реальной картины мира» (с. 19). Для ее понимания автор считает важной проекцию бинарного архетипа Раскол и Мир2 на образ России, формируемый движением всей русской литературы.
М.И. Михайлов (Нижний Новгород) в статье «Художественное сознание России: Православный контекст идеи красоты» отмечает, что в художественном сознании России (Руси) идея красоты стала складываться и утверждаться с момента крещения; русская словесность пронизана идеями православия, для которого категория прекрасного объединяет «земное (телесное) и небесное (духовное) в душе человека» (с. 20). Согласно В.М. Жирмунскому, главным в романтическом движении начала XIX в. является не двоемирие и не переживание трагизма, а представление о «прони-занности» человеческого бытия божественным началом. В творчестве романтиков (В. Жуковского, А. Пушкина, М. Лермонтова) заложена мечта «о просветлении в Боге всей жизни, и всякой плоти, и каждой индивидуальности»3. Лермонтовский Демон, например,
1 См.: Россия и Запад в начале нового тысячелетия / Сост. и отв. ред. Большакова А.Ю. - М., 2007. Реферат кн.: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7, Литературоведение: РЖ / РАН.
ИНИОН. - М., 2008. - № 2. - С. 7-18. - (2008.02.001; автор -А.А. Ревякина).
2
См.: Большакова А.Ю. Скитальцы русской истории: О прозе Владимира
Личутина. - СПб., 2009.
3
См. об этом: Хализев В.Е. Теория литературы. - М., 2002. - С. 399.
жаждет примирения с «небом», Богом (с. 22). По логике автора статьи, для символизма (под стать русскому романтизму) основополагающим стал не трагизм, а стремление к единству, к гармонии через преодоление раздвоенности; «молитвой» души явилась, по сути, вся лирическая поэзия символистов (К. Бальмонта, В. Брюсо-ва, А. Белого, А. Блока, Вяч. Иванов и др.). На православную версию красоты ориентирован и русский реализм Х1Х-ХХ вв. (Н. Гоголь, Ф. Достоевский, М. Горький, М. Залыгин, Л. Леонов и др.). По убеждению М.И. Михайлова, «идея красоты в контексте православия» должна оставаться приоритетной и в современной художественной жизни России (с. 23).
Ряд публикаций раздела посвящен крупнейшим творческим личностям: «Савва Владиславич-Рагузинский в восприятии А.Д. Кантемира и А.С. Пушкина» (Б. Косанович; Нови Сад, Сербия), «"Несжатая полоса": Пушкинская традиция апокалипсиса осени в поэзии Н. Некрасова» (А.Г. Лысов, 1947-2009), «Хаос в поэзии Ф. Тютчева» (М.П. Волков; Ульяновск), «Мыслитель позднего культурного ренессанса: Философская лирика Н.А. Заболоцкого» (В.С. Федоров; С.-Петербург), «Россия в художественной философии Л.М. Леонова: (Морские образы-символы "Пирамиды")» (А. А. Дырдин; Ульяновск).
Раздел «Образ России в художественном сознании ХХ-ХХ1 вв.: Становление многополярного мира» открывает работа Н.М. Попова (Мичуринск) «Власть и идея прогресса в России в начале ХХ в.». Для русской интеллигенции своеобразной питательной средой для активного поиска в духовном и материальном мире было «острое предчувствие надвигающейся трагедии и одновременно осознание безвыходности собственного положения» (с. 74). В начале столетия многие видели спасение в Вере - традиционной или еретической, пересматривающей догматы Церкви. Поскольку «насилие большевиков примирило гуманистов-реформаторов и строгих ортодоксов», автор статьи считает неуместным сегодня «возрождать их былые разногласия с Церковью» (с. 74). Н.М. Попов концентрирует внимание на зародившейся тогда же среди философов и эстетов мысли о возможности примирения с властью (сб. «Вехи»). Однако фактически все представители интеллектуальной элиты империи были «отстранены от государственного управления» (с. 77). И в отношении писателей, даже лояльных к власти, соблюдались стро-
гость и недоверие. По мнению автора, «подобный, глубоко ошибочный путь повторяет и посткоммунистическая Россия»; таким образом, «вместо прогресса снова происходит размежевание власти и интеллигенции, которое в нашей стране всегда приводило к катастрофическим последствиям» (с. 78).
Е.В. Корочкина (Ульяновск) в статье «Мотив пути в романе Д.С. Мережковского "Петр и Алексей"» показывает, что структура пространства в творчестве писателя «представляет собой особую систему координат. где каждый элемент имеет символическое значение» (с. 79). Так, в романе «Петр и Алексей» «выбор пути часто равнозначен моральному выбору» (с. 81), который помогает человеку найти верные жизненные ориентиры. Обширные просторы России, возникающие в романе Мережковского, представляются писателю элементами «единой всемирно-исторической трагедии», которая их связывает с новой формирующейся картиной мира (она получит распространение в ХХ в.). Ученый В.И. Вернадский утверждал, что «в ХХ в., впервые в истории Земли, человек узнал и охватил всю биосферу, закончил географическую карту планеты Земля, расселился по всей поверхности. Человечество своей жизнью стало единым целым»1. Писатель Д.С. Мережковский через символическое осмысление пространства рисует свою версию истории России. При этом «персонажей писателя-символиста отличает способность преодолевать все границы, не только географические, но и социальные, политические, даже метафизические» (с. 81). Судьба отдельного персонажа «через мотив пути. проецируется в конкретные исторические условия, что способствует созданию исторической модели мира»; таким образом, формируется представление не только о духовном движении и преображении человека, но также и «о пути человечества в целом» (с. 83).
В статье «Мир деревни в очерках М.М. Пришвина 1914 г.» А.А. Палимпсестова (Саратов) рассматривает очерки писателя, опубликованные в журнале «Заветы» (СПб., 1914, № 1); в них ставились актуальные и злободневные для своего времени социальные проблемы (тяжелая доля крестьянок, опасные соблазны частного
1 Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление. - М., 1991. -
С. 240.
хозяйства и т.п.). Сравнивая столицу и провинцию, писатель подводит читателя к мысли, что «истинная сила России затаилась именно в глубинке, где еще существует понятие русской национальной идеи» (с. 92).
Ю.В. Шевчук (Уфа) в статье «Тема эмиграции в лирике А. А. Ахматовой» отмечает, что поэтесса осталась в России вопреки грядущим несчастьям, поскольку уехать для нее означало бы совершить тяжкий грех. Тема эмиграции появляется у Ахматовой в 1917 г. («Высокомерьем дух твой помрачен...»); «героине, оставшейся со своим народом, противопоставляется герой-эмигрант: она -восток, он - запад; она - север, он - Европа; она - грешна, он - безбожник. Гражданский жест героини религиозен: она выбирает лишения, смирение, искупление и остается с Богом. Свою судьбу героиня. не отделяет от страдальческого пути России» (с. 103). В поздней лирике героиня Ахматовой «переживает катарсическое примирение с судьбой», ибо уверена, «что главные трагические события в ее жизни совершились» (с. 105).
В статье «Сны и видения в рассказах В. Распутина 19801990-х годов» Е.А. Хормушко (Уфа) выделяет в процессе сновидения две части: собственно сон и видение. «Способность видеть каким-то особым образом. одна из главных характеристик героев Распутина. Им открывается не воображаемый мир, что обычно подразумевается под видением, а мир реальный, но недоступный обывателям» (с. 131). Его видят люди, сохранившие, несмотря на технический прогресс, чувство близости с природой. Автор статьи анализирует рассказы «Век живи - век люби», «Что передать вороне?», «Наташа» (все опубликованы в 1981 г.); логическим завершением этого цикла явился рассказ «Видение» (1997) - «философское размышление о конечности жизни» (с. 132). Писатель оставляет героя «в состоянии между реальностью и видением, в движении к гармонии и миру» (с. 137).
В статье «Исторический материал и проблематика как средства актуализации текста в современной беллетристике» А.М. Ло-бин (Ульяновск) обращается, в частности, к творчеству Б. Акунина: подобно А. Дюма, он сохраняет антураж описываемой эпохи. «Массовый интерес общества прошлому России, заметно обострившийся в конце 1980-х годов, привел к тому, что любое включение исторического материала в текст автоматически далает этот
текст более актуальным и значимым» (с. 138). Этот прием был виртуозно использован В. Пелевиным в рассказе «Хрустальный мир»: события происходят 24 октября 1917 г.; на пути в Смольный Ленина задерживают два юнкера-охранника, одурманенных кокаином; таким образом, судьба России оказывается в зависимости от степени наркотического опьянения юнкеров. Сходным образом построен «Шпионский роман» Б. Акунина, повествующий об органах НКВД в последние месяцы перед началом Великой Отечественой войны. У С. Лукьяненко в «Дозорах» (4 книги, состоящие из 12 повестей) фантастика сплетается с реальностью: «Октябрьская революция стала следствием вышедшего из-под контроля» скрытого противостояния Темных и Светлых магов (с. 139). Популярен у современных беллетистов прием «актуализации, заключающийся во включении в детективный сюжет известных писателей и поэтов» (с. 140). Так, фантасты А. Успенский и М. Лазарчук (трилогия «Гиперборейская чума») «сделали магом поэта Н. Гумилева; писатель К. Арбенин превратил в члена тайного ордена, в заговорщика, Достоевского» (с. 140). Возникают попытки «вынести историю в будущее, заново обыграть уже решенный конфликт»: такова дилогия «Череп на рукаве» Н. Перумова, представившего альтернативный вариант завершения Второй мировой войны (Четвертый Рейх -возрожденная Германия - является единственным галактическим государством, а остальные страны, в том числе Россия, входят в него на правах колоний). В настоящее время связанные с историей мифы и легенды, стереотипы и клише стали экспериментальной площадкой для пуска разнообразных версий.
Раздел «Традиции православной культуры и русская словесность» открывает публикация, в которой дана оценка деятельности писателей и журналистов XIX - начала XX в., связанных с уральскими казаками-старообрядцами. Н.И. Фокин (Москва) коротко останавливается и на вопросах сохранения «дониконианства» в наши дни.
Авторы сборника обращаются к различным аспектам творчества И.С. Шмелёва. Анализируя главу «Пасха» из романа «Лето Господне», М.С. Давыдова (Киров) резюмирует: «Храмовое пространство является главным действующим лицом произведения, которое объединяет всех православных людей между собой» (с. 235). Д.В. Макаров (Ульяновск) рассматривает прозу Шмелёва
сквозь призму православной веры, поскольку писателя интересовала духовная сторона бытия: «Его герои либо сами стремятся к преображению... либо встречаются уже с преображенным человеком, и эта встреча наполняет их жизнь новым смыслом.» (с. 239). Таково, например, знакомство В.А. Вейденгаммера с Даринькой и матушкой Агнией в романе «Пути небесные», в результате которого скептик и рационалист становится искренне верующим.
В специальном разделе «Древо России в художественном мире Л.М. Леонова» отражена работа леоноведческой секции: «На первом плане исследований. образные открытия писателя-философа, вопросы поэтики и эстетической природы его произведений, особенности системы мотивов и концептов в его пророческих повествованиях о судьбе России» (с. 5). Открывает раздел статья Н. И. Зайцева «"Пирамидальное" дерево Л. Леонова: леониды и радианты художественного образа, спектральный анализ поэтоло-гических ключей»», в которой автор размышляет о творческих уроках писателя: «Он требует бесстрашной правды в оценке нынешнего бездуховного лихолетья и беспощадной силы противодействия распространению масскульта, ставшего антикультурой» (с. 260). Функции вставных фрагментов в романе «Барсуки» рассматривает Л.П. Якимова (Новосибирск). Ф. Листван (Кельце, Польша) анализирует ветхозаветные аллюзии, связанные с мотивом земли обетованной в романе «Пирамида».
В.И. Хрулев (Уфа) обращается к повести «Evgenia ¡уаиоупа», стиль которой отличает особый прием - «логарифмирование прозы». Речь идет о «повышении мыслительной емкости произведения», об «уплотнении материала в компактную сжатую форму», что достигается творческими установками: «косвенным» способом отражения действительности; многозначностью или двуплановостью повестования; использованием иронии, символики и т.п. (с. 281).
А.О. Бороздеева (Красноярск) сосредоточила внимание на «мотиве отчаяния» в романе «Пирамида»: ощущение безнадежности у людей (о. Аблаев, о. Матвей, Дуня) отличается от мистических чувств таких персонажей, как Люцифер-Шатанинский и ангел Дымков. И если в первом случае отчаяние чаще всего связано «с мотивом предательства, выявляя слабые стороны героев» (с. 326), то во втором отчаяние «служит демаркационной линией»: оно низвергает Люцифера в бездну, а Дымкову открывается возможность
вернуться в свою идеальную высь». Таким образом «определяются духовные доминанты героев, их метафизическая сущность и роль в борьбе Двух Начал» (с. 326).
Е.В. Гайнуллова (Ульяновск) в статье «Ангел Дымков в образной символике "Пирамиды" Л.М. Леонова» напоминает, что предварительными заглавиями романа были «Ангел» или «Большой ангел», которые подчеркивали доминирующую роль этого персонажа в романе. Дымков только внешне напоминает «ангелои-дов, крупноразмерных существ.»1. Материализовавшись на Земле, он стремится стать членом советского общества, но не может понять его мелочные законы и уловки окружающих, которым нужны только внешние эффекты (с. 336). Дымков становится циркачом-иллюзионистом. Призвавшая его на Землю Дуня советует практику частичного «утешения людей и дарования им надежды»: «.во избежание нездоровых страстей и вообще развращенья трудящихся: тут самое главное - чтобы недосыта»2 (с. 327).
Писатель стремится убедить читателя, что неудачи Дымкова связаны с интригами его антагониста. «Сложная многоходовка, до деталей отработанная адским корифеем и преследующая. цель -опорочить ангела, напоминает театральную постановку.» (с. 338). Однако Шатаницкий проигрывает: к Дымкову, потерявшему было небесный дар, неожиданно возвращается способность творить чудеса, и он отбывает обратно во Вселенную. Он «пришел в мир, чтобы расчистить путь человеческой душе, пройдя с ней все мытарства.» (с. 339).
В статье «Леонид Леонов в литературных портретах 19201930-х годов» Н.В. Сорокина резюмирует: «.при оценке творчества и личности Л. Леонова авторы прибегали в основном к жанру очерка творчества, подразумевающему в большей степени анализ произведений писателя, нежели рассмотрение его жизненной биографии и душевного мира» (с. 333). Рецензируя его рассказы, А.К. Воронский в свое время упрекал прозаика в «чрезмерном увлечении фантастикой» и хвалил за способность «создавать типиче-
1 Леонов Л.М. Пирамида: Роман-наваждение в трех частях. - М., 1994. -Кн. 1. - С. 626.
2 Там же. - С. 214.
ские образы живых людей», «пользоваться художественной деталью» (с. 330). По мнению М.Л. Слонима, критика первой волны эмиграции, Леонов воспринял традиции Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого в создании психологических романов, став одним из «самых ярких продолжателем гуманистической линии нашей словесности»1. В этом разделе также помещены статьи: «"Древо - Россия": Истоки поваленного дерева у Л.М. Леонова» (Н.А. Непомнящих; Новосибирск), «"Формула эпохи" Леонида Леонова в интерпретации А.Г. Лысова» (В.И. Матушкина; Мичуринск). Статья «М. Горький и Л. Леонов» написана дочерью писателя, хранительницей его архива, фотохудожницей и поэтом; в ее работе публикуются фрагменты записной тетради Л.М. Леонова.
Публикуется сообщение А. О. Кураева (Ульяновск) о создании «Международного академического Internet-проекта, посвященного жизни и творчеству Л.М. Леонова» во главе с доктором фи-лол. наук, проф. А.А. Дырдиным. «Реализация проекта будет проходить на платформе UNIX (Linux) с целью поддержания президентской программы "Национальные приоритетные проекты. Образование". Технической площадкой для размещения и функционирования проекта является сервер ГОУ ВПО Ульяновский гос. технический университет» (с. 373).
Лингвистический материал содержится в разделе «Россия в художественной и языковой картине мира», в статьях ульяновских исследователей - «Мифологическая семантика поэтических образов Ф.И. Тютчева» (О.Н. Левушкина), «Мотив "бездомья" в романе И.А. Гончарова "Обыкновенная история"» (Ю.А. Плужникова), «Сфера бытия и сфера человека в стихотворении Н.А. Некрасова "Памяти Добролюбова"» (С.Н. Макарова), также в статьях авторов из Кирова: о синтаксисе в романе «Лето господне» И. Шмелёва пишет А.А. Сысолятина; о свободе как языковом и духовном опыте А. И. Солженицына размышляет А.А. Злобин.
В сборнике опубликованы 50 статей и сообщений; приведены сведения обо всех авторах этого издания.
Е.Е. Сергеева
1 Слоним М.Л. Портреты советских писателей. - Париж, 1933. - С. 166.
