CC BY
11
ИСТОРИЯ
2000.04.048-050. СОВРЕМЕННАЯ ЭВОЛЮЦИЯ АЗИАТСКОЙ ДЕРЕВНИ В ЦИВИЛИЗАЦИОННОМ АСПЕКТЕ.
2000.04.048. ANTLÔV Н. The new rich and cultural tensions in rural Indonesia // Culture and privilege in capitalist Asia. - L.; N.Y., 1999. - P. 188-207.
2000.04.049. JUDD E.R. Gender and capital accumulation in Chinese village enterprises // Culture and economy: The chaping of capitalism in Eastern Asia / Ed. by Brook Т. а. Ну Van Luong. - Ann Arbor; 1997. -P. 207-233.
2000.04.050. SHE XIAOYE. Pluralism of village boundaries: Conflict a. coexistence within an open economic boundary a. closed social boundary // Social sciences in China. - Beijing, 1998. — N. 2. - P. 94-104.
В новейшей литературе по странам Юго-Вост. Азии и Тихоокеанского бассейна большое место уделяется экономическому и политич. положению средних слоев местных обществ. Формирование среднего класса рассматривается как " прорыв в современное общество, в рамках которого Азия в конечном счете соединится с Западом" (048,с.188). Основой для прогнозируемой конвергенции становится сходство этики и культурных вкусов среднего класса на Востоке и Западе. Ссылаясь на полевые исследования в деревне Зап. Явы, проводившиеся им с 1986 г., шведский индонезист X. Антлёв считает необходимым внести поправки в образ среднего класса азиатских обществ как движущей силы в переходе их от традиционности к цивилизации Нового времени.
Поправки сводятся к двум основным моментам. Во-первых, не следует преувеличивать культурную самостоятельность современного среднего класса. Что касается конкретно Индонезии, она резко ограничена зависимостью от гос. власти. Во-вторых, культуртрегерские возможности среднего класса, по крайней мере в той же Индонезии, серьезно ослаблены его отрывом или дистанцированием от простого народа, прежде всего крестьян. В отличие от Таиланда, где средний класс сложился как агент демократизации, или от Малайзии, где он выдвинулся на волне "малаизации", развернутой властями против экономического и политич. влияния местной китайской общины, в Индонезии современный средний класс - детище авторитарного "нового порядка", установленного Сухарто в 1966 г. В результате этот класс, или, как называют его представителей в яванской деревне, "новые богачи" (НБ), оказался между правящим режимом и сельскими массами. В этом источник социальной значимости НБ, в этом же причина их уязвимости.
Время открытой политики конкурирующих сил периода правления Сукарно, когда страна и даже деревни с их выборным руководством сотрясались от ожесточенной межпартийной борьбы, ушло в прошлое. "Новый порядок", подчинив политич. сферу строжайшему контролю властей, фактически закрыл ее для какой-либо внебюрократич. мобильности. Вместо политики активность энергичных людей направилась в сферу экономики, которая оказалась открытой не столько для динамич. развития страны, хотя это и было объявлено целью правящего режима, сколько для индивидуального преуспевания немногочисленной части ее населения.
"Всеобъемлющие перемены", должны были, согласно главе "нового порядка", превратить Индонезию в "современное, процветающее, справедливое, мирное общество, основанное на принципах панчашила"1 НБ и надлежало своим личным примером демонстрировать современность и процветание страны и тем самым прокладывать для всех ее граждан дорогу в будущее. Внедрение нового стандарта жизни, т. наз. модерности, стало моральным кредо этого слоя, а удовлетворение возрастающих материальных потребностей, (консьюмеризм) - жизненной стратегией.
Консьюмеризм НБ, имея существенное сходство с"престижным потреблением" традиционной элиты,принципиально отличен от традиций яванского общества. Оттрадиционного элитарного потребления остался принципобязательности (в духе классического "la noblesse oblige"). Новыйбогач (НБ) должен поддерживать известный уровень потреблениякак знак своего престижного положения в обществе, даже еслирасходы в том или ином случае могут оказаться чрезмерными.Описаны случаи, когда кто-нибудь из H Б ведет деловыепереговоры и заключает сделки в шикарном ресторане, а вобыденном быту обедает за 100 рупий (меньше 10 амер. центов) вуличной закусочной2 (048,с. 194).
В отличие от старой землевладельческой элиты НБ вкладывают деньги в основном в движимое имущество. Традиционные предметы роскоши (напр., драгоценности) им заменяют дорогостоящие современные товары - радиоэлектроника и автомобили (преимущественно японские микроавтобусы). Единственной престижной недвижимостью
1 Речь Сухарто на праздновании Дня независимости в 1988 г. цитируется по реф. источнику (048,с. 198).
2 Murai Y. The autoritarian bureaucratic politics of development: Indonesia under Suharto's New Order // Approaching Suharto's Indonesia from the margins. / Ed. by Shiraishi T. - Ithaca; 1994 - P. 37. Прив. по реф. источнику - (048,c.207).
для них служит жилье. Их дома заметно отличаются от крестьянских -своим стилем (под швейцарскую виллу), размерами, напр. Наличием второго этажа, спутниковыми антеннами, изгородью, колоннами при въезде и т.п. Еще более значимым разрывом с традицией является то, что НБ не тратят деньги на проведение местных празднеств общинного значения, а в проведении семей-ных торжеств и обрядовых церемоний приглашают, кого хотят.
Так, на свадьбу дочери одного из НБ в обследованной деревне была приглашена лишь треть представителей соседних дворов: 50 из 1250 приглашенных (048,с.204). Вообще соседи редко посещают дома НБ из опасения нарваться на недружественный прием или отказ в какой-нибудь просьбе. В деревне осуждается также, что для проведения своих торжеств H Б приглашают кулинаров и служителей из городских ресторанов, в городе закупается провизия и т.д. Наоборот, НБ, особенно хозяйки искренно недоумевают, почему для проведения семейных церемоний, на свои деньги они не могут, во-первых, пригласить тех, кого хотят, а, во вторых - нанять профессионалов, которые обеспечат более высокое качество или, точнее, надлежащий стиль.
Заслуживает внимание, что именно женщины нередко становятся инициаторами разрыва НБ с традиционными нормами. Стремясь к экономии семейных средств, они выступают активными поборницами сокращения расходов на общедеревенские мероприятия. Между тем, поскольку они обычно постоянно находятся в деревне, их, казалось бы, больше всего должно затрггивать отношение соседей. В то же время женщины НБ по престижным соображениям обращаются за нарядами в городской, обычно китайский, модный магазин, обеспечивающий местную разновидность "haute couture".
Характерным для НБ становится проведение досуга в соседнем городе или центре провинции и даже поездка на местные курорты. Их дети учатся в городе, как правило в частных школах, и моделью для них служит исизнь на Западе. Знакомая автора - 16-летняя девушка, ученица старших классов с накрашенными губами, ярким маникюром и бой-френдом, проводящая не только учебное время, но и вечера в городе, собиралась окончить местный ун-т и уехать на Запад. Для мелких расходов в городе девушке ежедневно дают 2 тыс. рупий, что превосходит поденный заработок местного батрака (048,с. 196).
Деля свою жизнь между деревней и городом, НБ образуют "кочующий класс". Они боятся, да как правило по материальным обстоятельствам и не могут порвать с деревней, ибо даже имея должность гос. чиновника в городе (таких среди деревенских H Б
немало), им нельзя достойно для своего положения прожить на зарплату порядка 150 тыс. рупий (75 амер. долл.) в месяц (048,с.196).
Типичный пример - один из местных НБ, который служит в соседнем городке, владеет деревенской лавкой, в которой хозяйствует жена, и руководит местным отделением правящей
партии (Голкар). Он уезжает в город в 7 утра, возвращается не раньше 5 час. вечера и тем не менее активно выполняет свои официальные функции в деревне. Деревня не только источник материального преуспеяния Н Б благодаря своего рода комиссионным, которые они получают за ходатайство или иную помощь жителям деревни при обращении в гос. учреждения. Эти посреднические функции обеспечивают и социальный статус НБ.
Конечно, жителей деревни возмущает поведение НБ (сам термин "новые богачи" носит оттенок предубеждения). Считается, что Н Б неумело и недолжным образом используют свое богатство. Да и источники его кажутся сомнительными. Молва обвиняет Н Б в обращении к "черной магии", что в традиционной общинной жизни представляет один из тяжелейших проступков. Об Н Б злословят, осуждают за жадность, амбициозность и замкнутость, их окружают презрением, иногда бойкотируют. Тем не менее, при всем своем раздражении поведением НБ, деревенские признают их социальный статус, поскольку в деревне принимают существующий порядок и сохраняют лояльность гое-ву. Более того, НБ признаются частью деревенского социума.
Сельская жизнь значительно изменилась в целом. Обследованная деревня отнюдь не традиционное закрытое корпоративное сообщество. Несмотря на успехи в "зеленой революции", развивается процесс экономич. диверсификации. Значительная часть жителей работает на текстильных фабриках соседнего города. "Общинный дух" сохраняется, но это не "пережиток прошлого" и не "уход от современности". В его основаниях повседневная практика и убеждения людей, соединяющих "работу на современной фабрике с традиционной деревней". Этот "общинный дух" готов примириться с НБ, лишь бы они больше помогали своей деревне, поддерживали местные взаимообязательства. Современный "общинный дух" - это чувство идентичности людей, "которые хотели бы роскошной жизни, но одновременно желают оставаться частью общины" (048.С.199).
Канадский социо-антрополог Эллен Джад характеризует положение, а тех, кого считает жертвами процессов модернизации азиатской деревни, обращая особое внимание на механизм их дискриминации и эксплуатации в сельской промышленности
КНР.Сочетая черты рыночной экономики с
традиционнойкорпоративностью деревенской общины, эта пром-сть,официально именуемая "предприятия поселков и деревень"(ППД), "обеспечила огромную часть капитала для быстрого ростаэкономики Китая в 1980-1990-х годах"3 (049,с.207).Недооцененный аспект этого процесса — "узаконенное (хотя иоспариваемое) присвоение женского труда андроцентричнымиобщинами кровных родственников по мужской линии, плодыкоторого используются непосредственно этими общинами, аопосредованно достигают высших уровней государства ипоглощаются в глобальной экономике" (049,с.207). Подобноеприсвоение женского труда и его оправдание как традиционнойдискриминацией, так и современной идеологиейиндустриализации являются типичными для
"глобальногокапитализма"; однако задействованный в Китае социальныймеханизм этого присвоения уникален. Он обеспечил "чрезвычайноэффективное накопление капитала", одновременно придав"специфические черты общественной жизни в современной китайской деревне" (049,с.232).
Первооснова этой уникальности - родство и наследование исключительно по мужской линии, патрилокальность браков, что в условиях клановой экзогамии китайской деревни делает неизбежным уход замужних женщин из родной деревни с потерей их материальных прав на хоз-во семьи. На второе место следует поставить традиционную роль общины в социальной организации деревни и ее узаконенное дореволюционной гос. системой место в управлении китайским сельским обществом. Коллективизация консолидировала корпоративные черты деревенской жизни, соединив политические и экономич. Интере-сы жителей работой в общественном секторе и превращением его в главный источник доходов. Соответственно мужское преобладание сохранилось как status quo социальной организации. Постсоциалистич реформы закрепили это преобладание усилением политич. значения деревни как адм.единицы и переходом решающей роли в сельской экономике к сельской индустрии в виде ППД.
Джадд обследовала ППД в 3 деревнях пров. Шаньдун в конце 80 -начале 90-х гг. Их общая черта - небольшие размеры (от 175 до 230 дворов) и в двух случаях из 3-х - моноклановый характер. Обследованная Джадд многоклановая деревня представляет контраст ив др. отношениях. Уровень
3 См. также: РЖ "Востоковедение и африканистика" 00. 03. 036.
жизни в ней был несколько выше, и деревня позже вступила на путь деколлективизации. Здесь земля относительно плодородней, и, использовав возможности "зеленой революции", крестьяне первыми в областях к северу от долины Янцзы достигли в 1982 г. урожая св. 1 т. с му4 (049,с.209). Соответственно здесь выше доля доходов от с.х. и, в противоположность двум другим обследованным деревням, нет ППД; экономика деревни основана на хоз-ве отдельных дворов.
Успех ППД характерен для провинции Шаньдун именно в силу ее специфич. черт: преимущественно бедные почвы, низкая урожайность, недостаток с.-х. угодий. Крайняя бедность стала властным мотивом для вступления на путь сельской индустриализации уже в первые годы после "культурной революции", еще до начала массовой деколлективизации. По данным 1986 г. при общем годовом приросте пром. продукции в провинции 16,4%, прирост в деревенских предприятиях составил 63,8, в предприятиях поселков - 37, а в госсекторе - только 7,6% (049,с.210-211). Выдержала сельская пром-сть провинции и кризис 1989-1990 г., когда под давлением гос. власти, стремившейся укрепить свою роль в экономике, было закрыто ок. 3 млн ППД из 21,7 млн действовавших тогда (049,с.215).
Дискриминация женщин выражается в различных формах. ППД находятся в собственности деревни как адм. единицы, заменившей производственную бригаду в трехуровневой системе народных коммун. Во главе деревни находятся два органа - партком и деревенский комитет, из которых формальную власть олицетворяет второй, а фактическое главенство - первый. Женщины, представлены лишь в составе второго, где как правило выполяют функции женоргов. Соответственно, женщин нет и в администрации ППД, которая тесно связана, а то и прямо сращена с деревенским руководством: характерно, напр., сочетание постов секретаря парткома и директора основного в деревне пром. предприятия. В обследованных Джадд деревнях единственная женщина в администрации возглавляла столовую предприятия, на котором директором был ее муж.
На самом производстве четко выделяются три категории местных работников (т.е. уроженцев деревни): мужчины, замужние женщины и девушки. Первые монополизируют работу на машинах, занимаются ремонтом оборудования, транспортировкой и сбытом продукции. На долю вторых выпадает тяжелая ручная работа. У девушек
4 " 1 му — 0,16 га. — Прим. реф.
работа обычно полегче, но пыльная и достаточно неприятная. В последнее время наметился отток пожилых замужних женщин с производства, им предоставляется возможность хозяйничать дома, а на производстве их обычно заменяют невестки. Это напоминает традиционный ритм крестьянской жизни; однако и возрождение традиции принимает дискриминационный характер. Во-первых, женщинам стали разрешать или же их стали побуждать к уходу с ППД, когда там стали происходить благоприятные перемены: они постепенно становятся капиталоинтенсивными, сокращается доля тяжелого ручного труда, особо вредные виды производства заменяются менее опасными для жизни и здоровья. Во-вторых, возросла оплата труда на ППД и, следовательно, резче стала внутридеревенская дифференциация доходов между промышленным и с.-х. трудом.
Между тем, деревни не могут отказаться от последнего, ибо существует система обязательных гос. поставок продовольствия. В результате менее оплачиваемый труд на полях оказывается "привилегией" женщин. В целом в пореформенный период в Китае отмечается "феминизация сельскохозяйственного труда" (048,с.225). Для оправдания этого явления актуализуются в общественном мнении представления, что труд на полях и особенно в огороде органично сомещается с традиционными женскими обязанностями по уходу за домом и воспитанию детей.
Назамужние девушки тоже оказываются падчерицами сельской индустриализации. Отдав свои молодые годы труду на пром. предприятии родной деревни, они затем, уходя жить в деревню мужа, теряют все права на блага, которые дает пром. производство. Между тем доля этих благ, которые образуют общедеревенские фонды, непропорционально высока. Альтернативой могут быть лишь внутридеревенские браки, которые стали поощряться в некоторых местах.
Показательно, что официальное поощрение локальных браков отмечается в тех деревнях, где местные ППД требуют квалифицированного женского труда, как напр. в экспортном текстильном производстве одной из обследованной Джадд деревень. Здесь же, что тоже показательно, девочек не побуждают уходить из школ на самых ранних ступенях начального образования. Напротив, для поступления на фабрику уже в 1986 г. администрация требовала как минимум наличия начально-среднего образования, что было совсем нетипично для окружающей деревню местности (049,с.227) .
Симптоматично отношение к ППД в той деревне, которую Джадд привлекла для контраста. Здесь не считают труд на ППД достаточно привлекательным. Далеко не везде ППД процветают: распространены задержки с зарплатой, от зачисленных требуют фин. вложений в фонд предприятия и т.д. Если молодежь и мигрирует из этой деревни, то направляется в города.
Социо-антрополог из КНР Шэ Сяоюэ считает, что в свете распространения ППД должна быть пересмотрена классич. концепция китайской деревни, как она сформулирована в трудах Фэй Сяотуна, Ф.Хуана, У.Скиннера5 (050,с.94). Деревни, владеющие ППД, распространили свою деятельность на самую широкую сферу, включая порой иностранную территорию. В этой экономич. деятельности они открыты всему миру и руководствуются рыночными принципами. В то же время социально они остаются попрежнему замкнутыми: хозяин ППД - деревенский коллектив, стремящийся подчинить деятельность своих предприятий принципам общинной морали.
Широкая экономич. экспансия резко контрастирует с обостренным восприятием жителями деревни своей исключительности. Выбившись из нищеты, в которой они пребывали каких-нибудь 10 лет тому назад, и оставаясь островками процветания в мире сельской бедности, преуспевшие крестьяне ни с кем не собираются делиться своими благами и цепко держатся за привилегии своего экономич. успеха. А поскольку решающим фактором успеха на путях рыночной экономики являются ППД, принадлежащие деревенскому коллективу в целом, то образуемый локальными или родственными связями общинный социум, вместо того чтобы по логике рыночной экономики дезинтегроваться, сохраняется и его сплоченность даже усиливается.
Внешняя экспансия процветающих благодаря успеху своих предприятий ППД китайских деревень имеет две основные формы -финансовую и территориальную. Из обследованных автором деревень Вост. Китая дельты р.Янцзы, — Чанцзян, пров. Цзянсу, и Юж. Китая дельта р.Сицзян, — Чжуцзян, пров. Гуандун, первая форма распространена гл. обр. в Юж. Китае. Обследованная здесь деревня имеет
5 Fei Xiao-tung. Peasant life in China: A field study of country life in the Yangtze valley. - N.Y.: Dutton, 1939 (издан русский перевод В.М.Крюкова с предисловием Б.Малиновского и вступит. ст. М.В.Крюкова. см. Фэй Сяотун. Китайская деревня глазами этнографа. М.: Наука, 1989 - прим. реф.) ; Huang Ph.C.C. The peasant economy and social change in North China. Stanford (Calif.): Stanford univ. press, 1985; Skinner W.G. Marketing and social structure in rural China // J. of Asian studies. - Ann Arbor, 1964-1965. - Vol. 23, N. 1 - P. 3-44; N. 2. - P. 195-228; Vol. 24, N. 3. - P. 363-399.
три предприятия в соседнем г. Шэнчжэн. Это акционерные общества с капиталом св. 100 млн юаней каждое, которые ранее были неэффективной собственностью государства. У деревни представительства и коммерческие филиалы в Пекине, Гуанчжоу (Кантон) и др. городах пров. Гуандун, а также в г. Ханкоу, центре Хайнаньских о-вов. Владения деревни образуют "мозаику собственности": государственной, частной, даже иностранной, но основной держатель фондов - "административная деревня", т.е. деревенский коллектив, в рамках деревни как адм. единицы (050,с.97) .
В дельте Янцзы (Вост. Китай) распространена территориальная экспансия. Преуспевшая деревня "анексирует" малоимущих соседей, арендует на длительный срок (обходя т. обр. официальный запрет на скупку-продажу) землю ближайших деревень, жители которых нередко имеют доходы в 1000 раз меньшие, чем преуспевшие (048,с.98). Усилившись в т. ч. людскими ресурсами за счет соседних деревнь "сверхдеревня" расширяет и внешнюю деятельность, скупая неблагополучные предприятия в городах и образуя филиалы (гл. обр. в Шанхае).
Так, в сельской жизни Китая возникло явление множественности границ. Самую широкую сферу образуют рамки экономич. деятельности ППД с многочисленными работниками их городских филиалов. Далее следует территориальная сфера, включающая земли соседних деревень, затем административная и наконец, социальная, включающая коренных жителей. Соответственно внутренняя структура "сверхдеревни" оказывается дифференцированной и к тому же жестко иерархической: 1. коренные жители; 2. вступившие в брак с коренными (деревенские права они получают через 3 года, в течение такого же срока их теряют невесты, покидающие родную деревню); 3. торговцы, постоянно ведущие свою деятельность в деревне; 4. постоянный адм.-технич. персонал, который за свою работу получает существенно меньше, чем уроженцы деревни; 5. подверженные той же дискриминации временные работники-мигранты
Интеграцию различных сфер осуществляет новая деревенская элита, центр. фигура которой соединяет роли "партийного секретаря и председателя совета директоров" (050,с.96). Эта личность координирует отношения между различными деревенскими организациями, между жителями деревни и пришельцами, между деревней и рынком, деревней и властями. Многосторонние функции делают деятельность деревенского руководителя противоречивой. Как глава деревни он руководствуется ее интересами и нормами общинной жизни; как главный менеджер он должен заботиться об успехе экономич. деятельности деревенских
предприятий и руководствоваться требованиями рыночной эффективности.
Это противоречие начинает определять экономич. жизнь деревни и деревенскую культуру. Общинная сплоченность на первых ступенях восхождения к экономич. успеху представляла силу ППД. Чувство собственности на них побуждало к интенсивному труду, заставляло делить экономич. риск рыночной деятельности. Крестьяне требовали от ППД лишь одного - обеспечения занятости. Но сейчас эта занятость стала "привилегией", которой коренные жители, владельцы ППД, не хотят ни с кем делиться (050,с.100).
В результате общинность начинает тормозить дальнейший экономич. прогресс ППД. Исключительность общинных прав собственности препятствует пополнению предприятий
квалифицированными специалистами и их работе на постоянной основе. В то же время рост квалификации деревенских жителей заметно ограничен, т. к. они не хотят покидать деревню даже для учебы. Узость круга руководителей, сопряженная с монополией прав собственности, влечет коррупцию и непотизм.
Есть и оборотная сторона прогресса ППД для общинной морали. Последняя не может не эволюционировать под влиянием частных интересов, развитие которых провоцируется самим преуспеянием и установками на обогащение в условиях рыночной экономики. На традиционную основу спонтанного общинного единства накладывается осознанная защита частных интересов, которые в перспективе могут расходиться с преобладающим в настоящее время коллективизмом.
А. В. Гордон
