CC BY
18
ИСТОРИЯ
2000.03.038—041. АЗИАТСКИЙ СОЦИАЛИЗМ: ОТ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ К ДЕКОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ.
2000.03.038. KERKVLIET B.J.T., SELDEN M. Agrarian transformations in China and Vietnam //China j. - Canberra, 1998. - N. 40. - P.37-58.
2000.03.039. HY VAN LUONG, UNGER J. Wealth, power and poverty in the transition to market economies: the process of socio-economic differentiation in rural China and Northern Vietnam //Ibid. - P. 61-93.
2000.03.040. CHEN WEIXING. The political economy of rural industrialization in China: Village conglomerates in Shandong province //Modern China. - Beverly Hills; London, 1998. - Vol. 24, N. 1. - P.73-96.
2000.03.041. NGUYEN TRONG NAM TRÂN, NGUYEN DUC TRUYÊN. Stratégies paysannes au Vietnam dans la phase de pénétration du marché // Les paysanns, l’Etat et le marché: Sociétés paysannes et developpement /sous la dir. de Hubert M. - P.: Publications de la Sorbonne, 1997. - P. 137-151.
Ученые из США, специалист по Юго-Восточной Азии Керквлит и китаист Селден отмечают, что Китай и Вьетнам испытали во второй половине ХХ в. две волны радикальных аграрных преобразований, и констатируют общность этих процессов в двух странах. Первый этап (после 1945 г.) начался с перераспределительных аграрных реформ и завершился коллективизацией (КЛ). Реформы покончили с арендаторством и наемным трудом, уравняли крестьян в правах на землю, сокрушили господство крупных землевладельцев и закрепили власть компартии в деревне. При КЛ распоряжение землей и трудом перешло к местной администрации, семейное хозяйствование и торговля с.-х. продуктами были резко ограничены, увеличился масштаб производства. Государство получило большие возможности контролировать крестьянское потребление, получать с.-х. продукцию по им же установленным ценам и регламентировать основные стороны деревенской жизни.
Однако "семейное хозяйствование выжило". Отчасти это произошло "из-за сопротивления крестьян, отчасти потому, что оно выполняло такие производственные функции, которые, как понимали сами власти, не под силу коллективному труду". Более того, "как и в СССР, стабильность и само выживание коллекти-вистской системы основывались на допущении семейного хозяйство-вания и свободного рынка, хотя государственные руководители время от времени клеймили
их как капиталистическую деятельность, которая в конце концов будет ликвидирована" (038, с.43).
В качестве главной и самостоятельной производственной единицы семейные хозяйства (СХ) были восстановлены на втором этапе преобразований (с конца 70-х гг.). СХ по договору были переданы для обработки участки земли, а остальная часть кооперативной собственности была в основном распределена, передана в аренду или продана. Гос. контроль ослаб, рынок возродился, возникли предприятия различных форм собственности. "Однако наследие первого периода и во втором периоде продолжает воздействовать на крестьянское общество в обеих странах"1 (038,с.37).
При общем типологич. сходстве существуют значительные различия в проведении аграрных преобразований, которые объясня-ются как ситуационными факторами, так и традиционными особен-ностями двух стран. Хотя в обеих странах земельные реформы сопровождались вспышками насилия, размах их в Китае был более значительным. Здесь жертвами “земельной революции” стали сотни тысяч (по некоторым оценкам более 1 млн.) людей, тогда как по Вьет-наму наиболее достоверные оценки дают от 3 до 15 тыс. (038, с.40).
Симптоматично также, что аграрная политика компартии во Вьетнаме в ходе земельной реформы вызвала более активное сопротивление в деревне, и руководство было вынуждено, признав свои ошибки, многое исправить. Вьетнамские коммунисты были более склонны прислушиваться к мнению крестьянства и при проведении КЛ. Умеренность вьетнамских коммунистов объясняется гл. обр. ситуационным фактором. В услових постоянной гражданской войны и иностранной интервенции они не могли рисковать осложнением отношений с крестьянством.
Политика коммунистич. власти была единственной предпосылкой КЛ. "Если земельные реформы в Китае и во Вьетнаме были движением сверху и снизу, то коллективизация была инициати-вой, навязанной сверху партийным руководством" (038, с.40). Предпосылкой земельных реформ были крестьянские требования поравнения, естественные в условиях резкого земельного неравенства: в Китае 10% богатых дворов владели 56% земли, а 68% бедноты - только 14%, в Сев. Вьетнаме беднота, составляя 62% деревенского населения, имела лишь 13% земли
1 См. также: РЖ "Востоковедение и африканистика" 99.01.050-059 и 99.02.044-050.
(038,с.38). Предпосылкой КЛ стала идеология коммунистич. руководства, видевшего в ней "краеугольный камень для перехода к социализму в деревне" (038, с.40).
Хотя коммунистич. лидеры азиатских стран "стремились избежать ужасов, сопровождавших принудительную коллективи-зацию в СССР" (038, с.40), события в Китае стали развиваться по тому же сценарию. КЛ была проведена за один год (1955/56). Затем произошел переход к коммунам с предельной концентрацией производства (до сотни деревень) и обобществлением ресурсов (вплоть до коллективных трапез как единственной гарантированной формы потребления). Была разрушена связь между трудом и отдачей от него, такая связь противоречила самой коммуналистской идеологии. Деревня оказалась на положении трудармии: с одной стороны, крестьяне были привязаны к коммуне системой регистрации и продпайков, а с другой - десятки млн. их надолго отрывались от своих домов для грандиозных строительных работ. Неблагоприятные погодные условия довершили катастрофу: за годы Большого скачка (1958-1961) погибло от голода от 15 до 30 млн. чел.1 (038, с.41).
После этого были сделаны различные послабления для СХ, "приоткрыто окно" для торговли, осуществлена частичная деконцентрация с.-х. производства: коммуны были сокращены до 3-3,5 тыс. дворов и подразделены на бригады, примерно соответствовавшие деревне (200-250 дворов), и звенья - 30-40 дворов (038, с.41-42). Затем началась "консервативная модернизация" Чжоу Эньлая (038,с.49), создавшая предпосылки для "зеленой революции", которая развернулась одновременно с деколлективизацией (ДК).
Во Вьетнаме "не было ничего подобного Большому скачку" (038, с.42), и динамика КЛ оказалась прямо противоположной. Начавшись в 1955—1957 гг., она затянулась на многие годы и лишь к 1969 г. достигла уровня 92% дворов северовьетнамской деревни (038, с.41). Как и в Китае, здесь лишь 5% земли выделялось для СХ, но фактически последние в Сев. Вьетнаме обрабатывали 7-20% коллективной земли. Соответственно доходы от СХ составляли здесь 50 (1961) - 54% (1967) крестьянских доходов2, тогда как в Китае за всю "эпоху коллективизма" они не превышали четверти, а зачастую опускались до 10% семейных бюджетов
1 Наиболее достоверными считаются показатели на уровне 23-24 млн. - Прим. реф.
2 Сходные данные приводятся в статье Хи Ван Луонга и Дж.Анджера: 42% в 1959 г., 53,6 в 1966-1975 гг., 60,8% в 1976-1980 гг. по Сев.Вьетнаму, 10-25% по Китаю (039, с.65).
(038, с.44). Значительно меньшей была концентрация производства, но динамика ее была повышательной: в начале 60-х гг. кооперативы охватывали 60-85 дворов, в 1970 г. - 150, к 1980 г. - 370 (038, с.43).
Вьетнамские власти начали форсировать уровень концентрации производства и степень обобществления с 1974 г., к концу войны, тогда как для крестьян "с окончанием войны исчезло главное оправдание коллективизации" (038, с.47). В результате, несмотря на возвращение в деревню солдат, стало падать производство, особенно продовольствия. Достигнув в 1961 г. в рисовом эквиваленте 318 кг на душу населения, оно в 1974 г. снизилось до 242 кг (038, с.46). Рост возобновился лишь в 80-х гг. как результат ДК.
В то же время в Китае ДК произошла на фоне подъема производства. За счет расширения применения мин. удобрений, улучшенных семян и ирригации производство продовольствия в Китае возросло с 306 кг в 1957 г. до 319 кг в 1978 г. на душу населения (038, с.45). "Без особого шума крестьяне в конце 70-х гг., часто при поддержке местных и региональных властей, добивались расширения возможностей семейного хозяйствования и торговли". Одновременно значительная группа в китайском руководстве во главе с Дэн Сяопином пришла к выводу, что КЛ представляет "экономически и политически дорогостоящий анахронизм". Так, "давление сверху и снизу открыло дорогу для второго этапа преобразований"1 (038, с. 48).
Ключевым моментом стала "вторая земельная реформа", перераспределение коллективизированной земли среди крестьян. Правда, возвращение крестьянам прав на землю было неполным. Официально земля во Вьетнаме является общенародной собственностью, в Китае -собственностью деревни; фактически в обеих странах ею распоряжаются местные власти, которые и распределяют ее между СХ. Распределение земли при "второй реформе", как и при первой, отличается "замечательным равенством", по сравнению с такими странами, как
1 В зап. синологии существуют различные оценки факторов ДК. Одни делают акцент на давлении снизу: Zhou K. How farmers changed China: Power of people. - Boulder: Westview press, 1996; Kelliher D. Peasant power in China: The era of rural reform 1979-1989. -New Haven: Yale univ. press, 1992. Другие подчеркивают значение изменения позиции на высшем уровне партийного руководства: Unger J. Decollectivization of Chinese country: A survey of twenty-eight villages //Pacific affairs. - Vancouver, 1986. - Vol.58, N. 4. Третьи изучают взаимодействие импульсов сверху и снизу: Zweig D. Freeing China’s farmers: Rural restructuring in the reform era. - Armonk: M.E.Sharp, 1997. Описано по реф. источнику (034, с.48-49).
Индия, Бразилия или Филиппины. Однако средние размеры участков (0,62 га в Китае, 0,3 га в Сев. Вьетнаме) могут "обеспечить лишь семейное потребление, но не улучшение условий жизни" (038, с. 52-53).
Вместе с тем во Вьетнаме СХ разрешается обрабатывать до 3 га земли, а в Китае вообще верхнего предела не установлено, и поскольку крестьяне имеют право сдавать выделенную им землю в аренду, создаются возможности для концентрации хозяйственных площадей. В Чаншу, пров. Цзянсу 1230 СХ благодаря аренде обрабатывают 6887 га (в среднем 5,6 га на хоз-во). Нередко выделяется слой, который специализируется на с.х., и у него сосредоточивается земля данной местности (напр., 761 ферма в уезде Уси). Бывает и так, что крестьяне нанимают мигрантов для обработки своей земли, а сами занимаются более доходными видами деятельности (напр., в пров. Гуандун землю зачастую обрабатывают выходцы из бедных зап. провинций Хунань и Хубэй) (038, с. 52).
Кроме концентрации земли, Китай широко демонстрирует образцы концентрации труда и средств производства. В ходе ДК местные власти распределяли, продавали, сдавали в аренду имевшую-ся у кооператива технику, рабочий скот, кустарные производства. Однако нередко крестьяне оставляли это для совместного хозяйст-вования. В Китае, по официальным (и, как предполагают авторы, преувеличенным) данным 1991 г., продолжают эту практику 26% бывших производственных звеньев, которым принадлежит 35% всей обрабатываемой земли и 70% орошаемой (038, с.54). Во Вьетнаме таких примеров производственной интеграции нет, но широко распространена традиционная трудовая взаимопомощь, а также кредитная и снабженческо-сбытовая кооперация.
Главное отличие между двумя странами - это сохранение в Китае широкой базы сельской пром-сти. Возникшая в период КЛ, она представляет в настоящее время "наиболее динамичный сектор экономики, магнит для иностранных инвестиций, самый мощный источник занятости и повышения доходов, важнейшую движущую силу в быстром росте китайского экспорта и увеличении его прибыльности" (038, с.55-56). Основу для ее процветания создали политика децентрализации в 50-60-х гг. и формирование местных управленч. кадров. Значима и сохраняющаяся гос. поддержка.
Вообще "присутствие государства" в современной агросфере Китая значительно ощутимей, чем во Вьетнаме. Это и сохранение
обязательных поставок некоторых видов продукции (прежде всего зерна) по фиксированным ценам, и монополия на поставку в деревню оборудования, удобрений и др. Во Вьетнаме ДК растянулась на более длительный период (1981-1988), чем в Китае, где она произошла за 4 года (1978-1982); но замена гос. регулирования рынком произошла более радикально. Сельская пром-сть здесь тоже развивается, однако ее база -отдельные СХ, предприятия используют семейный труд и редко насчитывают более 10 работников.
Кроме внутренних предпосылок, успехи Китая в развитии сельской пром-сти предопределила благоприятная внешняя обстановка. Тогда как Вьетнаму пришлось перестраивать свою экономику на рыночной основе в услових экономич. блокады со стороны США, продолжавшейся до 1994 г., Китай широко пользовался международной поддержкой. Иностранный капитал в больших размерах поступал гл. обр. от китайской диаспоры в Азии, Европе и Сев. Америке через Сянган, и он сыграл решающую роль в экспортной переориентации сельской пром-сти, особенно в прибрежных регионах Восточного и Юго-Вост. Китая.
Хи Ван Луонг на основе полевых исследований в северовьетнамских деревнях (1987-1994) и Дж. Анджер, проводивший поле-вые исследования в различных районах Китая (с середины 70-х гг. до 1997 г.), рассматривают рост социально-экономич. дифференциации (СЭД) при переходе от КЛ к ДК. Главный их вывод, что эти процессы при общей природе имели в двух странах "существенно различные социо-экономические последствия" и важнейшее из этих различий -формирование в сельском Китае новой денежной элиты, объеди-няющей местную администрацию и предпринимателей (039, с.61).
По официальной статистике уровень СЭД в северовьетнамской деревне выше, чем в китайской (индекс Джини в долине р.Красной-Хонгха .25 против .21 в среднем для китайской деревни). Однако фактически соотношение прямо противоположное. Крестьянское сопротивление во Вьетнаме сорвало попытку властей наделить более преуспевающих дополнительной и более плодородной землей для достижения лучшей продуктивности. Сохранение общинной сплоченности продолжает тормозить рост СЭД. В китайской деревне такой фактор отсутствует; сами коммунистич. власти способствовали разрушению общины. Периодические политич. кампании против враждебных элементов побуждали крестьян в интересах самосох-ранения доносить на соседей, в результате чего жизнь в китайской деревне при
КЛ резко отличалась от традиционного образа сплоченного "морального сообщества" (039, с.64).
Быстрому росту СЭД в Китае способствовала и практика ДК. Сохранив принудительные закупки продовольствия по ценам ниже рыночных, власти создали неблагоприятный режим для тех СХ, что продолжали заниматься земледелием. Их доход вырос гл. обр. в первые годы ДК: за 1978-1984 гг. в среднем на 10% в год, затем ежегодный рост снизился до 2%, а с конца 80-х гг. началась стагнация. В то же время продолжают увеличиваться несельскохозяйственные доходы. И здесь преимущество оказывается на стороне более развитых прибрежных регионов1. За 1983-1992 гг. доля доходов пром-сти в сельской экономике возросла с четверти до половины; но притом эта доля в Вост. Китае составляет больше 60%, в Центр. Китае - 30% и в Западном - менее 20%. Соответственно за чертой бедности в пров. Гуандун пребывает менее 1% СХ, а в пров. Ганьсу (Зап. Китай) - 34% (039, с.68-69).
Межрегиональные различия СЭД существуют и в Сев. Вьетнаме, хотя они и менее значительны из-за меньшей развитости сельской пром-сти. Средний годовой доход С.Х. в дельте р.Красной — 100 амер. долл. и 40% из них представляют доходы от с.х., тогда как в сев. предгорье эти показатели соответственно 73 долл. и 63% (включая лесоразработки), а в центр. районах 69 долл. и 47%. Ниже уровня бедности - 55, 63 и 74% хоз-в (039,с.71). Во Вьетнаме, как и в Китае, существует прямо пропорциональная связь между бедностью региона и тяготением его населения к натуральному производству. По существу деревни, ориентированные на самообеспечение, и деревни, ориентированные на рынок, представляют "два различных мира" (039,с.72). Поэтому
сопоставления СЭД должны осуществляться с учетом этого принципиального различия.
В Китае при огромном преобладании рыночно-ориенти-рованных хоз-в, хоз-ва натурального типа сохраняются преимущественно в районах, неблагоприятных для земледелия, и в отдаленных деревнях, плохо связанных с городом. Основным фактором СЭД здесь является
1 Преимущество развитых районов обеспечивается также сдвигами в политике принудительных закупок продовольствия после 1985 г. Фактически переход к более благоприятному режиму контрактации происходит именно в этих районах, где благодаря плодородию почвы, развитию ирригации и пр. отмечается рост производства. Напротив, в районах, где такой рост затруднен, власти сохраняют режим обязательных поставок (035, с.72).
гос. политика. Во-первых, размер обязательных поставок, превратившихся в натуральный налог, был определен при получении СХ земли и не учитывает изменения доходов хоз-ва. Во-вторых, денежные налоги также более благоприятны для преуспевающих хоз-в. В-третьих, кредитная политика местных гос. ин-тов, ориентированных на прибыльность, лишает бедноту возможности получить ссуду, а значит, и приобрести мин. удобрения. Однако таких маргинальных хоз-в в Китае даже в неблагополучных районах сравнительно немного (5-15%, по оценке Аджера, обследовавшего провинции Юннань, Гуанси, Гуйчжоу слаборазвитого Юго-Запада).
В целом, по оценке авторов, за чертой бедности в Китае остается 14% (11,5% по официальной статистике) сельского населения, тогда как в Сев. Вьетнаме - 57%1 (039,с.74). Однако именно в последние годы положение здесь стало улучшаться. Если в 1976-1980 гг. (последний этап КЛ) треть хоз-в имели среднемесячный душевой доход менее 20 кг риса, то в 1989 г. — 9,4%, соответственно доля хоз-в с доходом более 60 кг возросла с 12,5 до 18,4%. Сдерживающим фактором остается ограниченная возможность несельскохозяйственных доходов. Кроме того, у северовьетнамского крестьянина больше проблем со сбытом. Поскольку спрос сравнительно невелик (уровень жизни в городе, хотя и выше, но не столь значительно), многие хоз-ва из отдаленных деревень предпочитают оставлять продовольствие про запас.
Уровень СЭД во Вьетнаме растет медленнее, чем в Китае, и это объясняется в т.ч. политикой властей, которые сняли ограничения для развития рынка. Обязательные поставки продовольствия были конвертированы в денежный налог, исходя из рыночных цен. Поземельный налог был установлен на дифференцированной основе в зависимости от плодородия земли и места расположения2. Рыночный принцип положен и в основу кредитной политики. Кредит гос. ин-тов недешев - 42% в год (с комиссионными - 60), но даже самые неимущие
1 По новым стандартам Всемирного банка, который поднял планку с 0,6 до 1 долл. в день на человека, за чертой бедности в 1993 г. жили ок. 350 млн. чел., в т.ч. 40% сельского населения, а в Сев. Вьетнаме - огромное большинство (039,с.75).
2 При урожайности более 5 т риса в год (земля первой категории) налог составлял 700 кг в долинах, 650 — на плоскогорье и 580 — в горной местности; при урожайности менее 1,5 т (7-я категория) - соответственно 100, 80 и 60 кг. В 1993 г. налог был сокращен до 550 кг для первой категории и 50 кг для шестой. Градация уменьшилась с семи до шести категорий земли без различия местности (039, с.76).
имеют доступ к нему1. Объясняется это тем, что во Вьетнаме разрешен залог прав землепользования (039, с.76-77).
В рыночно-ориентированных деревнях сохраняют свое значение некоторые традиционные факторы СЭД. Это - численность и состав крестьянской семьи. Наличие значительного числа рабочих рук, объединение нескольких поколений облегчают диверсификацию хоз-ва и расширяет возможности получения доходов вне его, что и становится основой преуспеяния как в Китае, так и особенно во Вьетнаме, где такие возможности более ограничены. Если в Китае 28% крестьян заняты в сельской пром-сти (1993), то во Вьетнаме только 6,7% по данным 1989 г., но с тех пор положение существенно не изменилось (039, с.81-82). Напротив, произошел кризис в сельской пром-сти, который особенно затронул кооперативные предприятия, где число занятых за 1989-1992 гг. сократилось с 560 до 144 тыс. чел. (039, с.80). Их место все более занимают небольшие частные или семейные предприятия.
И в Китае, и во Вьетнаме сельская пром-сть особенно активно развивается в центрах традиционного кустарного производства (пищевая, текстиль, керамика). Происходит возрождение даже там, где за 10-летия КЛ они совершенно исчезли.
Первичным фактором СЭД следует считать доступность рынка, условия сбыта с.-х. продукции. Во Вьетнаме наиболее распространенным коммерческим продуктом сделалась самогонка. В Китае многие хоз-ва начинали путь к преуспеянию с выращивания овощей для продажи на ближайшем городском рынке. К этому добавлялись выращивание цыплят или поросят, разведение рыбы, посадка фруктовых деревьев. Накопленные средства использовались для создания промышленных предприятий, как частных, так и для долевого участия в деревенских промышленно -коммерческих объединениях (ДПКО).
ДПКО стали особым фактором СЭД, как внутридеревенской, так и межрегиональной. Во-первых, они нередко используют в неблагоприятных отраслях своего производства труд мигрантов из неблагополучных районов. Во-вторых, эти мигранты, обрабатывая земли местных крестьян, создают им возможности для более доходной занятости в ДПКО. Так, центры сельской пром-сти становятся очагами социальной напряженности нового типа, которого не было при КЛ, когда
1 У беднейшей части сельского населения кредит гос. ин-тов составляет 17,5% их заимствований, у остальных - 26% (039, с.76).
власти блокировали трудовую миграцию из менее благополучных в более благополучные районы.
В целом в Китае, как и во Вьетнаме, наиболее преуспевшие во время ДК крестьяне - это люди предприимчивые, обладающие квалификацией и имеющие связи с местными властями. Очень важны семейные традиции. По выборочным обследованиям в китайской деревне, 41% преуспевающих СХ были хоз-вами среднего достатка или зажиточными до КЛ и менее 10% относились к бедноте. Локальные исследования в северовьетнамской деревне дают такую же картину: 46% СХ, имеющих излишек продовольствия, происходят из средних крестьян и 14% - из бедноты. Никто из относившихся до КЛ к середнякам не попал в категорию семей, едва сводящих сейчас концы с концами (039, с.84-85).
Семейные традиции обнаруживают себя прежде всего трудолюбием. Людей, которые работали с особой тщательностью, в годы КЛ высмеивали как "отсталых"; сейчас трудолюбие вновь получило свои права, став фактором преуспеяния. Еще важнее знания и умения, те навыки агрикультуры, которые в настоящих крестьянских семьях переходили из поколения в поколение. Однако даже такие семьи, как считают в деревнях, не могли бы добиться успеха без поддержки властей.
Официальный курс китайского руководства в период ДК - это "опора на сильных"; и выражается он, в первую очередь, в кредитной политике. Фин. поддержка т.наз. специализированных дворов (чжунье ху), в число которых попадают исключительно, обеспечивает им относительно дешевый кредит. По данным Анджера, в 6 отно-сительно развитых коммунах на о-ве Хайнань (пров. Гуандун), 13%
обследованных СХ, получивших ссуды Сельскохозяйственного банка или государственных кредитных ассоциаций, имели годовой доход 63 тыс. юаней, тогда как у остальных, не получивших кредита из гос. источников, доход был 8,5 тыс. (039, с.85). Кроме официальных, есть и неофициальные возможности получения ссуды - это связи, в т.ч. родственные, со служащими кредитных учреждений.
Преуспевающие СХ фактически пользуются льготами по налогообложению, поскольку деревенские налоги имеют традиционную земельную основу и гораздо меньше затрагивают др. источники дохода, особенно вне с.х., которые, как правило, и дают преимущест-во одним хоз-вам по сравнению с другими. В результате богатейшие 10% СХ
китайской деревни, получая 26% совокупного годового дохо-да, выплачивают лишь 13% всех налоговых поступлений с деревни1.
Важнейшую часть преуспевающих СХ представляют работники местных органов власти. "Многие из тех, кто благодаря принадлеж-ности к руководству преуспевал в коллективистскую эпоху, по этой же самой причине получил преимущество и от упразднения аграрного социализма" (039, с.84). Среди выигравших были и технич. специалисты, напр. механизаторы, которым КЛ дала умение водить трактор. Еще значимей при ДК оказались адм. навыки - умение принимать орг. решения, распоряжаться деньгами и особенно поддерживать отношения с вышестоящими властями и разно-образными ин-тами. И все же не умение, а влияние предопределили преуспевание верхушки коллективистской деревни после ДК. Среди разбогатевших 54% представителей местной власти, тогда как в целом в слой имущих вошли лишь 16% жителей китайской деревни. Показательно, что в этот слой попали лишь 17% тех, кто после ДК оказался вне власти2. "Несмотря на умения и знания, которые они приобрели в своей прежней руководящей деятельности, без возможности распоряжаться деревенскими ресурсами их экономическое положение оказалось аналогичным положению простых крестьян" (039, с.88).
Китайское руководство, взяв курс на рыночные реформы, постаралось заинтересовать местные власти в их проведении, создав условия для "конвертирования" властных позиций в богатство. У деревенской адм. верхушки оказалось значительно меньше рычагов влияния на крестьян, чем было при КЛ; однако они смогли распоряжаться оставшимися рычагами значительно более эффективно для материального преуспеяния благодаря ослаблению центр. контроля и прекращению массовых политико-идеологич. кампаний по социалистич. воспитанию. Среди оставшихся рычагов - распределение мин. удобрений, кредита, предоставление жилья и лицензий для предпринимательской деятельности.
1 Rban A.R., Griffin K., Riskin C., Zhao Renwei. Sources of income inequality in postreform China //China econ. rev. 1993. - Vol.4, N 1. - P.24. Описано по реф. источнику (035, с.86).
2 Yan Yunxiang. The impact of rural reform on economic and social stratification in a Chinese village //Australian j. of Chin. affaires. - 1992. - N. 27. - P.10. Приведено по реф. источнику (035, с.88).
Эти рычаги создают основу для коррупции, которая выражается как в простейшем взяточничестве, так и в создании отношений патрон-клиент. Однако поскольку адм. верхушка лишилась части рычагов, система подобных отношений в деревне стала "более плюралистической" (039,с.87). Это создает для крестьян некоторую возможность маневра, т. е. выбора, которого у них не было в коллективистскую эпоху. Если в тот период существовала лишь одна система иерархии, от которой всецело зависела жизнь деревни, то в настоящее время можно говорить о складывании двух иерархич. систем. К адм. верхушке прибавилась верхушка предприни-мательская. Однако уже заметна тенденция к слиянию двух иерархий, а образование единого могущественного в политическом и экономич. отношении слоя сулит деревенской бедноте ухудшение условий жизни. Пока при особых притеснениях со стороны предпринимателей беднота еще может прибегнуть к заступничеству местных властей, но вскоре она может лишиться такой возможности.
Во Вьетнаме формирование деревенской элиты носит замедленный характер. Этому препятствуют общинные традиции, более высокий уровень сельской бедности, незначительность доходов вне с.х. У местных властей меньше рычагов влияния, и соответственно слабее развита коррупция. По данным 1989 г., лишь 15% крестьянских жалоб касались злоупотреблений властью (не обязательно коррупции). Последняя, по некоторым оценкам, затронула 10% представителей местной власти; сами крестьяне считали честными 75% руководителей деревни (секретарь парторганизации, глава деревенского комитета, председатель кооператива) и 70% адм. верхушки в целом (кроме верхней тройки, руководители общественных организаций, члены парткома, милиция) (039, с.89-90).
Основная часть преуспевающих СХ (с душевым годовым доходом более 1 млн. донгов)1 в предшествующую эпоху были земле-дельцами: от 57% в дельте р.Красной до 74% в Юж. Вьетнаме. Осталь-ная часть служила в армии или милиции, работала в гос. аппарате и только 20-30% были в администрации кооперативов (039, с.91). Класс денежной элиты во вьетнамской деревне не сложился в отличие от города, где за 19901994 гг., даже по официальным данным, прослойка богачей выросла почти в 2,5 раза. Одновременно благодаря повыше-нию зарплаты у 2
1 По рисовому эквиваленту ок. 50 кг в месяц, а по стандартам Мирового банка чуть выше уровня бедности (039, с.91).
млн. гос. служащих и военных значительно возрос средний класс. ВВП на душу сельского населения, составлявший 20% от городского в 1990 г., упал к 1995 г. до 14% (039, с.92).
Итак, по всем компонентам уровень СЭД во вьетнамской деревне сильно отличается от китайской. Пойдет ли первая по пути второй? Авторы оспаривают распространенное мнение, что достижение более высокого уровня развития страны и материального преуспевания ее жителей неизбежно связано с ростом СЭД. Они ссылаются на тенденции к переоценке этого мнения после 70-х гг. среди специалистов по проблемам развития и на пример Тайваня, где "быстрый и устойчивый экономический рост происходил без увеличения дифференциации доходов, а временами и при сокращении ее" (039, с.93).
Как отличающий китайскую деревню пример сохранения коллективистских структур в рыночной экономике характеризует ДПКО1 Чэнь Вэйсин (ун-т Ист-Теннеси, штат Теннеси, США). По его оценке, это "рыночно-ориентированные, сформированные на ба-зе деревни, предельно регулируемые и дисциплинированные инсти-туты", представляющие смесь "однопартийного государственного социализма с системой капиталистической конкуренции" (040, с.93).
ДПКО возникли из бригад эпохи КЛ там, где те достигли некоторых экономич. успехов и крестьяне жили несколько лучше, чем в соседних деревнях. Свои успехи крестьяне связывали с местным лидером, главой деревенского парткома, который после ДК и возглавил ДПКО. Подобный генезис предопределил крайне авторитарную организационную структуру. Глава ДПКО может обругать, ударить, даже избить работника; но крестьяне терпят подобное обращение, поскольку считают себя обязанными быть благодарными за относительное преуспеяние.
В отличие от принудительной принадлежности к бригаде, участие в ДПКО экономически мотивировано. Крестьяне сносят грубость начальства и наращивают трудовые усилия, понимая, что в рыночных условиях их индивидуальное преуспеяние зависит от конкурентоспособности их предприятия. Однако руководство, не слишком полагаясь на индивидуальное сознание своих работников, внедряет разветвленную систему воспитания коллективистской
1 Автор обследовал в пров. Шаньдун в 1992-1995 гг. 3 с.-х. и 8 обрабатывающих ДПКО, во владении которых находилось 130 предприятий. См. подробнее: РЖ
"Востоковедение и африканистика" 1999 - № 2 - С.140-144.
психологии. Прежде всего она включает принцип наказания и вознаграждения. Малейшие проявления недисциплинированности не укрываются от отдела кадров, который прибегает к штрафам порядка 500 юаней. Вознаграждается преданность руководству и добросовестный труд. Практикуется ежегодное выражение "общест-венного поощрения"; более весомо пользование разнообразными общественными фондами -от бесплатного жилья и до медицинского и пенсионного обеспечения.
"Парадоксально, но крестьяне стали пользоваться благами коммунализма и коммуналистскими услугами... только после упразднения социализма и под воздействием рыночных механизмов" (040, с.73). Ирония истории заключается также в том, что "китайские крестьяне впервые после 1949 г. начинают пользоваться теми благами, которые предназначались лишь для служащих социалистического государства, в тот момент, когда работники государственных предприятий начали их терять" (040, с.89). Т.обр., понятна та высокая цена, которую готовы платить за них работники ДПКО.
Для воспитания коллективистской психологии используются и др. приемы. Хотя система регистрации времен КЛ официально не отменена, в большинстве случаев она редко используется. Однако в ДПКО житель деревни не может покинуть ее без разрешения руко-водства. Если последнее не сочтет такое решение уважительным, оно может подвергнуть уезжающих большому штрафу. ДПКО поддержи-вает систему трудповинности. Каждый мужчина от 18 до 55 лет и жен-щина от 18 до 40 должны трудиться и заработать не менее 200 юаней в год. ДПКО не нуждается в дополнительной рабочей силе, и трудовая повинность преследует исключительно воспитательные цели, так же как и утренняя военная подготовка. В целях поддержания необходи-мого морального климата члены парткома регулярно посещают крестьянские дома и обсуждают с крестьянами все возникающие проблемы.
Благодаря всей этой совокупности объективных условий и сознательной политике производственные отношения в ДПКО выглядят очень благоприятно и позволяют работникам выносить тяжелый продолжительный рабочий день нередко в плохих условиях и при сравнительно небольшой зарплате. В перспективе, однако, возникают различные вопросы и прежде всего, как долго "экономический успех и благополучие могут сосуществовать с иерархической структурой и авторитарной системой руководства" (040, с.93). Др. проблема -
отношение локального корпоративизма ДПКО к общегосударственному порядку.
По оценке французского исследователя Нгуен Чонг Нам Чана и Нгуен Дук Чуена (Ин-т социологии, г.Ханой, Вьетнам), проводив-шаяся в 1954-1986 гг. во Вьетнаме политика КЛ, несмотря на "види-мое благородство целей", означала "маргинализацию" крестьян (041, с.137). Их экономич. роль ограничивалась принудительным отдель-ных заданий, и это лишение крестьянства хозяйственных функций обрекло КЛ на неудачу. Положение крестьян постоянно ухудшалось, и в 1980 г. их вознаграждение за работу в кооперативе составляло лишь треть минимального рациона по нормам ФАО (2100 кл. в день) (041, с.141). Ухудшение положения стало предпосылкой роста сопротивления КЛ со стороны крестьянства в 1976-1985 гг.
ДК способствовала стабилизации положения; но с.х. страны остается в экономич. кризисе. Государство, прекратив поддержку с.х., предоставило крестьян самим себе и рынку, к условиям которого они не были приспособлены, а главное - не обладают достаточными экономич. возможностями. В дельте р.Хонгха, житнице Сев. Вьетнама, плотность населения более 1000 чел./кв. км. На одного члена СХ приходится 1 сао (360 кв.м земли). Миграция в города - почти 20%; но не исчерпывает аграрного перенаселения (041, с .142). Избыточная рабочая сила составляет 30% (041, с.148). В то же время имеющиеся возможности интенсификации с.-х. производства блоки-руются фискальной политикой. Земельный налог и др. сборы с с.х. представляют огромную часть деревенских платежей, а обложение деятельности вне с.х. - лишь 12%, хотя доходы от нее дают 65% ВВП деревни (041, с.148).
Между тем расходы с.-х. производства очень велики. В рисовом эквиваленте они представляют 119 кг с одного сао в сезон: 22 - мин. удобрения, 20 - навоз, 12 - семена, 26 - налоги, 6 - ирригация (эти платежи также идут государству), 3 - охрана полей, 20 - труд (20 рабочих дней)1. Эти расходы равноценны средней продуктивности, и лишь достижение макс. уровня в 200 кг/сао обеспечивает незначи-тельную рентабельность (041, с.149). Результатом становится ограничение вложений материальных средств и труда в с.х.
1 Авторы используют материалы полевых исследований в дельте Хонгха. - Прим.
реф.
Этот принцип актуален для всех групп крестьян дельты Хонгха. Тем не менее он по-разному претворяется. В центр. районах дельты крестьяне продолжают интенсивное занятие с. х. Промышленная и торговая деятельность сосредоточивается в городках, находящихся на пересечении путей. По краям дельты крестьянские занятия становят-ся более многообразными (кроме рисоводства и животноводства, садоводство, обработка и др. виды пром-сти). Выбор крестьянами экономич. стратегии зависит также от уровня доходов. Бедные крестьяне с годовым доходом хоз-ва менее 6 млн. донгов ориенти-руются на самообеспечение. Середняки (7-10 млн. донгов) ведут многоотраслевое с. х. У этой группы макс. продуктивность, они доби-ваются урожая, вдвое превышающего урожаи др. групп. Решающее значение для их успеха, кроме максимального и квалифицированного использования семейной рабочей силы, имеет возможность содер-жать скот и в результате в достаточном объеме вносить органич. удо-брения. Богатые крестьяне, ведущие предпринимательскую деятель-ность, являются по преимуществу представителями городских коммерческих организаций, частных или государственных, и занимаются поставками в деревню инвентаря, мин. удобрений, инсектицидов и др.
С.-х. кризис невозможно ликвидировать без изменения гос. политики. В условиях "несовершенного рынка" только поддержка производителей и ценовой протекционизм могут обеспечить жизнеспособность крестьянского общества. Однако положительные возмож-ности блокируются, с одной стороны, недостатком средств у государства, с другой - сохранением социалистических программных установок.
А.В.Гордон
