CC BY
10
ОРГАНИЗАЦИЯ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. УПРАВЛЕНИЕ НАУКОЙ
2000.04.017. МЕЖДУНАРОДНЫЕ СВЯЗИ В НАУКЕ.
National science policy study: Hearing before the Comm. on science, House of representatives, 105th Congr. — Wash.: Gov.print. off., 1998. — P.3: International science, March 25, 1998. — 52р.
Реферируемая публикация содержит материалы третьих слушаний в палате представителей американского конгресса. Слушания организованы Комитетом по науке этой палаты и проходили в рамках темы: “Изучение национальной научной политики США”. Дебатами руководил заместитель председателя Комитета по науке В.Элерс, отвечающий за названный проект в целом. Характеризуя его, оратор отметил, что, как считают организаторы слушаний, разработка новой научно-технической политики может быть использована для правильного выбора приоритетов исследований, для формирования прочной базы поддержки такого рода деятельности.
Какие проблемы международных связей в науке представляются Элерсу наиболее интересными? К таковым оратор отнес, в частности, причины участия США в международном
научном сотрудничестве; условия для достижения успехов в такого рода усилиях; выявление случаев использования сотрудничества в целях, далеких от науки, и создание барьеров, препятствующих подобному “сотрудничеству”. По широкому спектру научных дисциплин, подчеркнул Элерс, США продолжают удерживать в мире лидирующие позиции, тем не менее активизация американских усилий в реализации международных кооперационных программ рассматривается как необходимое направление научной политики.
Международное партнерство позволяет американским исследователям получить доступ к уникальным научным установкам, экономит средства на проведение ИР, помогает построить “позитивные и прочные отношения с .другими странами на базе взаимного интереса”. Необходимо убедить американцев в важности международного сотрудничества, в том, “что они не должны испытывать неловкость, принимая зарубежную научную помощь”. Правительство и конгресс должны обеспечить адекватное финансирование международных проектов, в первую очередь — многозатратных.
Один из перспективных аспектов международного научного сотрудничества — улучшение транснациональных связей. Занятия наукой, подчеркнул Элерс, требуют “свободы мысли и терпимости к чужому подходу”. В этом плане Элерс называет ученых и инженеров, участвующих в международных программах, “превосходными
эмиссарами демократии”.
Вторым оратором на слушаниях явился конгрессмен Г.Браун. Он обратил внимание участников дискуссии на то обстоятельство, что политика США по отношению к участию в международных исследовательских усилиях недостаточно скоординирована, ей не хватает четкого ранжирования приоритетов в оценке межнациональных ИР. Конгрессмен убежден: в рассматриваемой сфере нет долгосрочного планирования целей и задач сотрудничества. Эта проблема приобрела тем большую остроту, что число научно-технических соглашений за последние 20 лет увеличилось со 100 до более чем 800 (с. 4). В заключение Браун выразил пожелание, чтобы свидетели, приглашенные на слушания, не только охарактеризовали условия успешного международного партнерства, но и предложили рекомендации для формирования
основ эффективной национальной политики США в сфере международной науки и технологии.
В качестве первого свидетеля на слушаниях выступил адмирал Джеймс Уоткинс (Watkins), президент “Консорциума океанографических исследований и образования” (CORE). Оценивая состояние нынешней международной политики США, Уоткинс сослался на обнародованный в 1992 г. доклад Комиссии Карнеги. Составители доклада утверждали: эта политика не имеет долгосрочной сбалансированной стратегии в вопросах пересечения науки и технологии с внешнеполитическими задачами. Отсутствие такого стратегического анализа, по мнению авторов доклада, приводит иногда к неподготовленности важных вопросов, к острым межведомственным дебатам, к “скороспелой, неадекватной подготовке крупных международных совещаний”.
Уоткинс полагает, что за годы, прошедшие после появления указанного доклада, ситуация вряд ли изменилась в лучшую сторону. На его взгляд, она даже ухудшается. Вину за такое положение несет, по его мнению, ведомство, отвечающее за внешнюю политику, — государственный департамент. Свидетель отметил, что госдеп мало знает и не проявляет должного интереса к проблемам науки и технологии и их воздействию на зарубежные интересы США. Такой вывод сделан из опыта девятилетнего пребывания Уоткинса на посту министра энергетики и в качестве президента СОRЕ.
Неудача таких международных проектов, как “Сверхпроводящий суперкол-лайдер”, “Международный экспериментальный термоядерный реактор” и .др. приводит к тому, что страны “семерки” начинают рассматривать США как “ненадежного партнера” в научно-технических проектах. Свидетель подчеркнул: самым слабым звеном в реализации международных научнотехнических обязательств США является финансирование переходного этапа — от фундаментальных исследований к прикладным. В этих случаях, по словам Уоткинса, “мы часто отказываемся от таких обязательств, не предупреждая должным образом наших зарубежных партнеров”. Такое происходит чаще всего тогда, когда получение прикладных результатов ИР “не дает гарантии нашим политическим целям”.
Существует несколько проблем, решение которых возможно только на базе активного международного сотрудничества. К их числу
относится, например, глобальное изменение климата. Изучение этой проблемы требует мобилизации интеллектуальных ресурсов и финансовых вложений многих стран. Свидетель считает, что спонсируемая ООН “Межправительственная комиссия по изменению климата” (IPCC) не может решать проблему своими силами. Для эффективной работы в данном направлении потребуется новый пакет двух- и многосторонних соглашений ведущих стран. Чтобы справиться с решением проблем международного партнерства в решении глобальных научно-технических проблем, государственный департамент должен обладать потенциалом “хорошо образованных, авторитетных, интересующихся наукой профессионалов; аналогичные специалисты требуются и в американских посольствах за рубежом”.
Свидетель утверждает, что до последнего времени советники по науке и технологии в посольствах США “редко привлекаются в качестве ключевых фигур к подготовке соответствующих решений”. Часто они не обладают необходимыми знаниями и образованием и “не пользуются таким же уважением и влиянием, как их коллеги из посольств других зарубежных стран”.
Для коренной перестройки всей внешнеполитической системы, обеспечивающей международные научно-технические обязательства США, необходимо, на взгляд Уоткинса, в качестве первого шага сформировать небольшую междисциплинарную группу влиятельных специалистов, представляющих научные,
правительственные и дипломатические круги. В такой группе должны быть по одному (либо по два) члену комитетов палаты представителей по науке и по международным отношениям. Такая группа могла бы подготовить и провести конференцию “круглого стола” с участием государственного секретаря.
По мнению свидетеля, следует потребовать от государственного секретаря М.Олбрайт, чтобы она в самые сжатые сроки назначила специальную комиссию и с ее помощью решила бы задачу укрепления кадрового потенциала для научно-технических аспектов внешней политики. Госсекретарь могла бы представить план реформирования ее ведомства и посольств и предложить его на первую сессию конгресса нового (106) созыва (с.12). Реализация перечисленных инициатив, как считает Уоткинс, потребует объединения усилий и согласованных действий Комитета по науке и
Комитета по международным отношениям палаты представителей американского конгресса. Если в скором времени, предупреждает свидетель, не будут “предприняты действия в русле указанных рекомендаций, мы просто не сможем капитализировать огромный, но... малоиспользуемый потенциал международного сотрудничества в специальных областях науки и технологии”.
Президент Национальной академии наук — НАН США — Брус Албертс (Alberts), очередной свидетель, приглашенный на слушания, посвятил свое выступление роли научного сообщества в реализации международного сотрудничества. Он сообщил, что в настоящее время в мире действует особая организация, в которой представлены 80 академий наук из различных стран. По убеждению Албертса, международные контакты помогают формировать “открытую среду” для свободного обмена мнениями и идеями. Сейчас подобный обмен облегчен созданием качественно новых возможностей, открытых Интернетом. Специалисты полагают, что к 2002 г. Интернет (с использованием спутниковой связи) сможет охватить весь мир. Задача научного сообщества — сформировать “банк знаний”, столь важный для экономического будущего любой страны.
Характеризуя усилия НАН США в организации международных научных контактов, свидетель сослался, в частности, на две новые программы “Границы в науке” (Frontiers in science), которые планировалось запустить в августе 1998 г. В их рамках предусматривается стимулирование молодых ученых в возрасте до 45 лет, проживающих как в США, так и за рубежом. НАН реализует также двухсторонние программы сотрудничества с ФРГ, Японией и Китаем.
Директор Центра научной, торговой и технологической политики (при университете Дж. Мейсона) Томас Рэчфорд (Ratchford) стал третьим свидетелем реферируемых слушаний. Он обратил внимание участников дискуссии на некоторые глобальные тенденции, влияющие на мировую науку. В их числе: экономическая, образовательная и технологическая конвергенция разных стран; снижающаяся роль правительства в поддержке ИР, параллельно усиливается гонка частных компаний за приобретение технологий повышенной эффективности; рост взаимовлияния технологии и торговли, который ускоряет темпы глобализации исследований и технологии; рост роли правительства разных стран в поощрении
фундаментальных исследований, особенно в реализации проектов “большой науки”.
В настоящее время, подчеркнул Рэчфорд, практическая реализация международной научно-технической политики находится в руках отраслевых ведомств. Эта роль представляется тем более значимой, что усилия госдепа в данном направлении пока не дают желаемых результатов. Отраслевые ведомства, отметил свидетель, сформировали целый спектр видов деятельности по реализации своих внешнеполитических научных соглашении. Это и информация
о зарубежных ИР, и участие в совместных международных проектах, и рекрутирование иностранных специалистов. Специальные меры предпринимаются для поддержки таких международных программ, которые представляют для США политический интерес.
Каким образом можно повысить эффективность работы федерального правительства в сфере мировой науки? На взгляд свидетеля, существует несколько путей. Во-первых, полагает он, необходимо повысить удельный вес науки и технологии в
национальных внешнеполитических решениях. Во-вторых, активизировать политику внешних научных связей. Рэчфорд считает, что поворот в сторону новых внешнеполитических подходов к рассматриваемой сфере должен быть “постепенным”. Среди
возможных промежуточных шагов в данном направлении он видит
активное участие в мегапроектах “большой науки”, прежде всего в рамках ОЭСР; оказание помощи госдепу, в частности укрепление кадрового научного потенциала этого ведомства; улучшение
информации о достижениях мировой науки и техники; направление значительной части федеральных ресурсов на программы стажирования перспективных американских исследователей в ведущих зарубежных лабораториях.
Четвертый свидетель на слушаниях — профессор физики Мичиганского университета Гомер Нил (Neal) — сообщил, что в прошлом он занимал такие должности, как вице-президент по исследованиям в Мичиганском университете, декан физического факультета этого вуза, член Национального научного совета. В течение многих лет Нил сотрудничал с несколькими национальными лабораториями, был членом правления в проекте “Сверхпроводящего суперколлайдера”, наконец возглавлял консультативный комитет по физике в ННФ США и входил в консультативную комиссию по
физике при министерстве энергетики. Свидетель отметил, что столь разнообразный служебный опыт дает ему основание для “обоснованных рекомендаций и суждений” по проблеме слушаний.
Характеризуя важность международной научной кооперации, Нил ответил, что подобное сотрудничество позволяет экономить на крупных исследовательских установках (как правило, это многозатратные проекты); нельзя не видеть и “синергического эффекта” от объединения и взаимодополнения усилий талантливых исследователей из разных стран, разрабатывающих одно и то же научное направление; наконец, международное сотрудничество содействует более тесному межстрановому сближению.
Свидетель хорошо знаком с работой Европейской организации по ядерным исследованиям в Женеве (ЦЕРН), где он участвует в разработке Программы по физике высоких энергий для Мичиганского университета. Этому вузу отводится значительная роль в разработке и эксплуатации установки для проекта “ATLAS”. Эксперимент должен проводиться на Большом адронном коллайдере (LHC), сооружение которого рассчитывают закончить к 2005 г.
Другой международный проект, в котором сотрудничали физики из Мичиганского университета, — “Сверхпроводящий суперколлайдер”. Закрытие финансирования проекта, отметил Нил, нанесло удар соответствующим программам этого вуза. Таким образом, единственная возможность для разработки данного направления физики для американских ученых — использование международных установок и участие в интернациональных проектах. В этой связи особое значение приобретает использование установок ЦЕРНа.
Последний свидетель слушаний — Каролина Вагнер (Wagner), старший аналитик в корпорации “RAND”. Она поставила перед участниками дискуссии несколько вопросов, которые, по ее словам, “беспокоят” тех, кто практически участвует в международной кооперации. Насколько обоснованы расходы США на эти цели, адекватны ли они получаемой отдаче, не ведет ли кооперация к утечке важных знаний и технологий, может ли научное сотрудничество служить политическим соображениям и, наконец, насколько выгодно сотрудничество в ИР для американских налогоплательщиков? Свидетель сообщила, что ее корпорация ведет определенную работу по выяснению поставленных проблем. Этот
проект разрабатывается “RAND” по поручению Управления по научной и технической политике (OSTP). Цель рассматриваемого исследования — выработка директив, которыми могли бы руководствоваться лица, принимающие решения о целесообразности международной научной кооперации.
Разработчики проекта в качестве первого шага попытались определить содержание и масштабы участия США в международном сотрудничестве. Второй этап работы — сотрудничество с ведомствами. По состоянию на 1995 г. было выявлено 3 тыс. международных проектов. Из бюджета федерального правительства на науку в 70 млрд.долл. на международные программы выделено 3,3 млрд. (4,5%) (с. 25). При этом, отметила свидетель, следует иметь в виду, что целый ряд крупнозатратных программ остается за рамками исследовательских затрат и проходит по другим статьям бюджета. В числе таких программ: разработка космического челнока, участие в “Глобальной сейсмографической сети”, “Американоизраильский научный фонд” и т.п. проекты, расходы на которые в 1995 г. оценивались в 1,5 млрд. долл. Среди агенсттв, осуществляющих наиболее активную международную деятельность в рассматриваемой сфере: НАСА, министерство обороны, агентство международного развития, ННФ, министерство здравоохранения и социальных служб. Кроме того, существует еще не менее десяти агентств, выделяющих на международное сотрудничество более
1 млн. долл. (каждое).
Аналитики “RAND” выяснили, что доминирующий тип сотрудничества — кооперационные соглашения. Такого рода форма реализации ИР оказалась особенно необходимой в силу разного рода причин. В их числе: сложность и дороговизна необходимого научного оборудования, глобальная природа изучаемого явления ( например, изучение океана), антарктические исследования, сейсмология. Анализ международных программ с точки зрения областей науки показал, что доминирующие позиции занимают космические ИР; далее следуют науки о Земле, физические и медицинские науки.
На основе собранной информации аналитики “RAND” смогли приступить к дальнейшему этапу — измерению “выгодности” такого рода организации исследований. В качестве необходимых индикаторов использовались библиометрические показатели, обзоры деятельности, оценка разных этапов проекта, оценки экспертов. В
качестве пилотной стадии исследования выбрана одна область — сотрудничество в сфере наук о землетрясениях.
Библиометрический анализ выявил, что за последние 10 лет число совместных статей американских и зарубежных авторов удвоилось. В то же время объем затрат в данной области ИР остался практически неизменным. Анализ данных о характере оборудования, используемого для измерения сейсмической активности, показал, что 80% такого оборудования “стандартизировано” компаниями США (с.27).
В обследовании, проведенном аналитиками “RAND”, первоочередное внимание было обращено на выяснение объема средств, направляемых на международные программы. Свидетель подчеркивает в этой связи, что число соглашений, подписанных на самом высоком правительственном уровне, не может служить исчерпывающим показателем такого рода связей. Так, в ходе анализа программ дистанционного зондирования и наблюдения Земли было идентифицировано 45 соглашений, однако информация, полученная непосредственно от федеральных агентств, позволила выявить еще 445 соглашений в указанной области о партнерстве между этими агентствами и их зарубежными соисполнителями. По мнению свидетеля, пилотная стадия исследования “RAND” позволяет утверждать, что координацией охвачено не более 10% международных соглашений, заключаемых США (c.27). Опрос правительственных служащих показал, что реальная координация существует лишь на уровне отдельных агентств и не носит официального характера.
Обследование “RAND” выявило еще одно интересное обстоятельство. Можно предположить, что существует обратная зависимость между уровнем лиц, заключающих соглашение, и вероятностью его фактического финансирования. Больше всего такая вероятность у договоров, подписанных на самом низовом ведомственном уровне и меньше всего — у соглашений “высокого уровня” (с. 28).
В ходе второй части реферируемых слушаний свидетели отвечали на вопросы участников дискуссии. Блок вопросов поставил перед участниками председатель слушаний Элерс. Среди предложенных им для обсуждения тем: каковы побудительные стимулы сотрудничества; что должен делать госдеп; какого типа
соглашения необходимы для мегапроектов и для менее масштабных программ; какие шаги следует сделать для ускорения процесса международного сотрудничества; возможна ли разработка типовой модели соглашения, пригодной для использования в качестве стартовой позиции при ведении соответствующих переговоров; какую роль следует отвести в этом процессе отраслевым ведомствам?
Отвечая на поставленные вопросы, Уоткинс обратил внимание на “необязательность” правительства в деле финансирования международных научных соглашений. В свое время министерство энергетики провело обследование собственных договоров, заключенных с иностранными партнерами. Оказалось, что из 200 двух- и многосторонних соглашений правительство профинансировало не более двух десятков. Главным тормозом в этом деле является Административно-бюджетное управление (с. 30).
За последнее время, подчеркнул Уоткинс, США отказались по финансовым соображениям от многих обещающих международных проектов.
П мнению Рэчфорда, значительную часть исследований обычного размера США могли бы выполнять, не заключая международных соглашений. Вместо 800 договоров о международном партнерстве, считает он, стране вполне хватило бы 100 соглашений, ориентированных на многозатратные мегапроекты (с.32).
Подход Рэчфорда к сотрудничеству в “малой науке” разделил и Нил. Он отметил, что огромный “потенциал повседневного сотрудничества реализуется в каждом университете США”. Партнерство с зарубежными коллегами американские ученые предпочитают “более дешевым и простым контактам с теми, кто сидит за соседней дверью”. Особого государственного внимания, на взгляд Нила, заслуживают международные мегапроекты. Здесь и конгресс и исполнительная власть должны выработать специальный механизм для вовлечения в такие проекты всех заинтересованных сторон.
В ходе дискуссии был поднят вопрос о выработке приоритетов для международного сотрудничества. Согласившись с важностью такой задачи, Албертс обратил внимание на ее исключительную сложность. Если в рамках отдельных дисциплин проблема может решаться и уже решается на уровне научного сообщества, то для
многодисциплинарных программ соответствующее ранжирование приоритетов должно проходить на правительственном уровне.
Т.В. Горбунова
