CC BY
11
СОЦИАЛЬНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ НАУКИ. ЛИЧНОСТЬ УЧЕНОГО
2000.02.009. БЛЭИР К. ПЕРЕСМАТРИВАЯ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ГУМАНИЗМОМ И НАУКОЙ.
BLAER A. Reassessing humanism and science // http: // www: safescience. Com/sare witz. Htme. - 6 p.
Представление о том, что "гуманизм"1 и "наука нового времени" противоположны как по своему содержанию, так и по своим методам и целям, полагает американский автор, имеет сложное происхождение. Одна из причин — это страх, уходящий корнями еще в античность, что "сциентизм" подорвет традиционную мораль и верования. Другая причина связана с разделением европейской системы образования, начиная с 19 в., на классическое, с одной стороны, и естесвеннонаучное и техническое, с другой. Заметные расхождения в знаниях и навыках мышления, культивируемые этими двумя системами образования, подтолкнули некоторых историков (например, Г.Сартока, Л.Торндайка) к выводу, что гуманизм эпохи Возрождения, с его увлечением классическими текстами и заботой об элегантности стиля, был противоположен навыкам наблюдения, экспериментирования и выведения математических законов, на которых базировалась наука нового времени. Роль гуманизма умалялась также работами (от П.Дюгема до А.Кромби), которые подчеркивали связь между развитием механики и других областей знания в позднем средневековье с "модернистскими" формулировками Галилея. С этой точки зрения, "гуманизм рассматривается как антракт, во время которого в лучшем случае вызревали семена, брошенные средневековой наукой, а в худшем — они просто погибли" (с.1).
Упрекая гуманистов в исключительно книжном характере их знаний, историки науки, по словам автора, лишь повторяют мнение "основателей современного естествознания", которые провозгласили себя "пророками нового интеллектуального порядка". Бэкон, Декарт и даже Галилей высмеивали традиционные методы натурфилософии, которые достигли кульминации в работах гуманистов Возрождения, с их поиском доказательств в классических текстах и обсуждением мнений мыслителей прошлого. В 1607 г. Т.Кампанелла объяснял, в чем его отличие как ученого-естествоиспытателя от ученых — гуманистов предшествующего периода типа Пико делла Мирандали. "Я", — пишет Кампанелла, — извлек больше знаний, изучая строение муравья или травинки (не говоря уже об удивительном строении мировоздания в целом), чем из всех книг, написанных с древних времен до наших дней..." (цит. по с.2).
К подобным самооценкам, по мнению автора, не следует относиться слишком буквально. "Точно также как гуманисты насмехались и провозглашали свою независимость от схоластов, одновременно заимствуя у них многие методы и положения, "новаторы" XVI в. были обязаны гуманизму Возрождения гораздо большим, чем они признавали, стремясь подчеркнуть свою оригинальность" (с.2). На самом же деле, гуманизм оказал заметное влияние на развитие науки нового времени. Гуманисты, конечно, не в состоянии были предвосхитить телескоп Галилея или эллипсы Кеплера. Тем не менее, вновь открытые ими классические тексты давали богатую пищу для ума не только историков и этиков, но и естесвоиспытателей, и философов. Существует большое число факторов, опровергающих прежнее допущение, согласно которому гуманистов интересовал лишь стиль и форма, а не содержание работ. В древнегреческих трактовках
1 Гуманизм — направление светской мысли эпохи Возрождения, противо-стоящее схоластике и духовному господству церкви, связано с изучением вновь откры-тых античных памятников в философии, этике, искусстве и филологии. — Прим. реф.
содержались модели строгого физического знания, а также сведения по медицине, которые лишь частично были известны в средние века.
Эти тексты сыграли роль фундамента для науки XVI в.; она развивалась, аккумулируя материалы и идеи, содержавшиеся в классических и средневековых трудах. Новая астрономия Коперника, например, отталкивалась от детального изложения немецким гуманистом Региомонганом (1436-1476) "Альмагеста" Птолемея. Книга Коперника "De revolution ibus" фактически повторяет "Almagest" как по своей структуре, так и в сотне второстепенных деталях. Новая медицина XVI в. опиралась на методы и данные, содержавшиеся в трудах Гиппократа и Галена, которые были переведены, отредактированы и истолкованы большим числом гуманистов и врачей, разделяющих эту позицию. Даже в такой области, как естественная история, где ни один античный автор не поднимался до уровня Плиния или Галена, классические тексты оставались фундаментальным источником идеи и фактологических материалов вплоть до середины XVI в. Так, именно "естественная история" Плиния послужила моделью для неаристотелевского естествознания первых десятилетий XVI в.
Классические тексты различными путями влияли на дальнейшее развитие знания. Итальянские ученые XV в. (не все они были гуманистами) вернули в "сферу научного обращения" труды Платона, воспринимавшиеся им как дополнение к христианскому учению, а вместе с ними и неоплатонические труды и комментарии. Другие классические произведения, вновь ставшие доступными, стимулировали размышления о величии человека, множественности населяемых миров и теории материи, — все это способствовало постепенному умиранию астрологии и рождению новой космологии. Относительно воздействия на науку и натурфилософию некоторых работ, например, богатого и очень необычного собрания греческих текстов первых трех веков нашей эры, известного под названием "Герметический корпус", оживленные споры ведутся до сих пор. Тем не менее, совершенно очевидно, что "новая наука появилась не только в связи с шоком, пережитом при столкновении с новым миром, который был открыт исследователями и наблюдателями, но и с шоком, вызванным встречей с миром древних книг, который был возрожден благодаря кропотливому труду гуманистов" (с.4). Гуманизм, помимо этого, оказал определенное методологическое влияние на научную практику. Так, тетради для записей, использовавшиеся в классических гимназиях, оказали отчетливое влияние на процесс отбора и структурирования выдержек из книг, характерный не только для традиционной натурфилософии середины XVII в., но и для бэконовского метода построения философии. Наконец, тот факт, что в своих рассуждениях гуманизм предпочитал отталкиваться от реальности, а не от умозрительных посылок, помогает объяснить все возрастающее число ссылок на непосредственные наблюдения в научных трактатах эпохи Возрождения.
Безусловно, как отмечает автор в заключение, невозможно отрицать вклад средневековой схоластики в развитие современной науки, равно как и революционный характер идей "новаторов" XVII в. "Выведение математических принципов из реальных экспериментов Галилеем, призыв к систематическому сбору и сопоставлению фактов Бэконом, конструирование философии из первичных принципов Декартом, — все эти подходы содержали как принципиально новые элементы, так и элементы прежнего стиля рассуждений" (с.5). Поэтому, считает автор, не следует противопоставлять схоластику гуманизму, или гуманизм схоластике, равно как оба эти стиля мышления современной науке. "Более продуктивный подход состоит в том, чтобы выявить механизмы посредством которых гуманистические установки и методы вливались в практику науки эпохи Возрождения" (с.6).
Т.В.Виноградова
