CC BY
212
История медицины
© Жмуркин В.П., Чалова В.В., 2015 УДК 61.93
Жмуркин В.П., Чалова В.В. САНТОРИО И ПЕРВАЯ НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ XVII ВЕКА
ФГБНУ "Национальный НИИ общественного здоровья им. Н.А. Семашко", 105064, Москва, Россия
Наряду с задачей восполнить пробел в отечественных публикациях о Санторио и его трудах, практически неизвестных российской медицинской общественности, настоящая статья имеет целью обсуждение вопроса о значении его трудов для первой научной революции XVII века. Своим исследованием авторы расширяют представление об этом значении и обосновывают собственную позицию в оценке соотношения вкладов Санторио и Галилея в инициацию научной революции.
Ключевые слова: история физиологии; научная революция; революции в медицине; Санторио Санторио; физиологический эксперимент. Для цитирования: Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2015; 23 (6): 57—64.
Для корреспонденции: Чалова Влада Владимировна, [email protected] Jmurkin V.P., Chalova V.V. SANTORIO AND THE FIRST SCIENTIFIC REVOLUTION OF XVII CENTURY The N.A. Semashko national research institute of public health, 105064 Moscow, Russia The national publications about Santorio and his works factually provide no information to medical society of Russia. The article presents discussion about significance of his works for the first scientific revolution in XVII century. The conception of this significance is expanded. The personal position is substantiated concerning evaluation of ratio of inputs by Santorio and Galileo into initiation of scientific revolution.
Keywords: history ofphysiology; revolutions in medicine; Santorio Santorio; physiological experiment
Citation: Problemi socialnoi gigieni, zdravookhranenia i istorii meditsini. 2015; 23 (6): 57—64.
For correspondence: Chalova V.V., [email protected]
Received 27.01.2015
Главный научный труд Санторио "De Medicina statica"1 ("О Медицине равновесия"), многократно переиздававшийся и широко известный за рубежом, в отечественной историко-медицин-ской литературе практически не представлен. Весьма мало известен отечественным медикам и сам Санторио, а изложение его биографии и трудов в современных публикациях (основанное преимущественно на данных А. Капелло и А. Кастильони2) и в кратких энциклопедических справках П.Е. Заблудовского [1—4] содержит неточности.
Санторио Санторио (Santorio Santorii, латинизированное Sanctorius, как он сам себя называл) — профессор кафедры теоретической медицины Падуанского университета, президент венецианской Коллегии врачей, член Palladium Academy Каподи-стрии — врач-новатор и ученый, характеризуемый как "видный представитель ятрофизики" [3], или "ятромеханики" [4], один из основоположников количественного метода изучения в медицине [5—7].
Санторио жил и опубликовал свои научные труды в самом конце периода, который кембриджские историки науки называют "ранним современным периодом" в интервале 1490—1730 гг.3,
1 "Ars Sanctorii Sanctorii Justinopolitani, in Patavino Gymnasio meditsinae theoricam ordinariam primo loco profitentis, de statica meditsina: aphorismorum sectionibus septem comprehensa" (Венеция, 1614). Второе, существенно переработанное издание с названием De meditsina statica libri octo ... (1615) [1] стало основой для последующих (под разными названиями) переизданий книги.
2 Arcadio Capello. Santorio Santorio. De vita cl. viri Sanctorii Sanctorii olim in Patavino Gymnasio meditsinam theoricam primo loco prositentis sermo: habitus Venetiis in Almo Physicorum Collegio XV. Kal. Novemb. anno sal. MDCCXLIXpro annua studiorum instauratione. Venetiis: Apud Jacobum Thomasinum, 1750; Arturo Castiglioni. La vita e l'opera di Santorio Santorio, Capodistriano, 1561—1636. Bologna: L. Cappelli, 1920 [2].
3 Англоязычные историки называют этот период "ранней современной эрой", приподнимая его интервал (примерно 1500—
1750 гг.); пишущие на итальянском, французском и немецком языках называют этот период по-разному, причем итальянцы начинают его с 1350 г., а немцы заканчивают его 1815 г. [8].
формально включающем время публикаций главных трудов Санторио (1614) и Гарвея (1628). С трудом последнего многие отождествляют начало первой научной революции в медицине, немногие — с публикации обоих трудов [5]. Этот интервал относится преимущественно к эпохе европейского Возрождения — периоду, когда новые духовные запросы всех слоев европейских обществ привели к радикальному пересмотру ценностного соотношения источников познания природы в структуре знания, представленной концепцией Аристотеля. Без знания особенностей истории этого пересмотра оценить значение трудов Санторио для научной революции XVII века невозможно.
Гносеологический кризис и его разрешение в Возрождении
По Аристотелю, подлинным признавалось только теоретическое знание (синоним — наука), относящееся к исследованию только "причин" (природы) вещей и природных явлений и полученное только рассудком — рассуждением в форме силлогистических доказательств, т. е. дедукции из некоего самоочевидного положения типа аксиом и постулатов в математике. Практика в целом (Аристотель выделял ее особый вид — технику) была как источник знания полностью отделена от теории прежде всего потому, что знания в опыте прямого общения с природой получались посредством чувств, а не рассудка и в большой мере принадлежали низкостатусным рабам и ремесленникам. Не могли быть отнесены к научным и опытные знания интеллектуалов разных сфер деятельности, сопряженные с собиранием и обобщением важных для данной деятельности отдельных частностей (фактов) природных явлений, вещей и их свойств, считавшихся "случайными" по отношению к "причинам". Они использовались для описания и объяснения исследуемых объектов либо для формирования логической, но не дедуктивной, а индуктивной системы доказательств, что делало невозможным теоретическое доказательство их бесспорности силлогизмом.
К таким опытным знаниям относились, например, технические и гуманитарные знания, искусство, а также в особом статусе астрономия (тесно связанная с математикой и в ней размещаемая) и медицина — наиболее обширная область естествозна-
ния4, для которого описание и объяснение предметов и явлений природы и их свойств было главным "объектом систематического исследования, а не инструментом для библейского толкования" [8, с. 4; 9]. В качестве как раз такого инструмента концепция Аристотеля была главной опорой рационального богословия — "королевы наук" всего средневековья, ибо священному писанию принадлежали самые высокие и бесспорные (аксиоматичные) положения для силлогизмов.
Сомнения в концепции Аристотеля, ставшей эпистемологической парадигмой науки для монастырских школ, а затем для всей системы образования, включившей университеты, возникли в позднем средневековье с проникновением в Европу арабской литературы. Она принесла важные ферменты будущего пересмотра эпистемологической парадигмы Аристотеля: сведения о высоком у арабов статусе ремесленников и их знаний, отраженных в арабской натуральной философии, и алхимию. В ХШ веке О. Магнус и Р. Бэкон обратили внимание на производительную силу знаний ремесленников и алхимиков и значение практики заепйа ехрепшеШаШ [10], передав его философам Возрождения.
Пришедшиеся на XIII—XVI века частые и затяжные войны, первые дальние мореплавания с развитием межконтинентальной торговли, первые буржуазные революции и религиозные реформации обострили конкуренцию между странами в создании оружия, кораблей, географических карт, оборонных сооружений, а внутри стран — конкуренцию новых идей в социальных и религиозных реформах, резко актуализировав во всех странах Европы запрос на производство новых знаний. Наука по Аристотелю не могла удовлетворить этот запрос.
Поиск выхода из гносеологического кризиса инициировали гуманисты, философы и особенно медицина Возрождения. Возникнув в Северной Италии, Возрождение вначале предполагало возвращение гуманистических идеалов античной римской культуры, отображенных искусством и древними текстами. Медики и философы, активно подключившиеся к этому процессу, в большинстве своем были эллинистами. Именно они уже к началу XVI века переформатировали идеологию гуманизма в возрождение культурных ценностей вообще античности, проявив особый интерес к древним трудам своих греческих предшественников и создав переводы текстов Галена, Диоскорида, Гиппократа, а также Платона, Эпикура и других врачей и философов древности [8, 11, 12].
Гуманисты возобновили римское восприятие ценности активной жизни и призывали ученых без стеснения учиться у ремесленников техническим знаниям, а постоянное взаимодействие с учеными-гуманистами таких ремесленников-художников, как Альбрехт Дюрер, Леонардо да Винчи, Бенвенуто Челли-ни и других значительно повысило статус ремесленников [10]. Оно стало как олицетворением взаимодействия академической и ремесленной культур, так и наряду с медициной важнейшим источником новых ценностей в эпистемологии, значительно повысив к XVI веку статус чувственного познания в производстве научных знаний в мастерских ремесленников и лабораториях алхимиков.
Натуральная философия постепенно, но неуклонно включала в свою теоретическую структуру естествознание, сближаясь с ним и создавая новые методологические основы познания природы с привлечением идей Платона, Эпикура, стоиков; распространялся пантеизм. В гносеологии исповедовалась двойственная истина и выделились ступени познания, первая из которых всегда имеет чувственную природу, а следующие за ней последовательно представлены рассудком, разумом (интеллектом) и интуицией или "духом" (Н. Кузанский, Телезио, Дж. Бруно, Дж. Кардано и др.). Врач Кардано, внесший существенный вклад в развитие алгебры, и ряд других ученых XVI века, включая Сан-торио и Галилея, трансформировали интуицию Н. Кузанского
4 В эпоху Возрождения термин зыепйа (наука) применялся по отношению преимущественно к трем различающимся сферам познания: 1 — математика; 2 — натуральная (естественная) философия, которая обращалась к метафизическим вопросам природы пространства и времени, отношения Бога к созданию мира [9], но в то же время изучала основы (универсальные "причины") движения и любых изменений доступных чувствам материальных явлений в органическом и физическом мире, включая космос, землю, ее атмосферу (метеорология), растения и животных; 3 — естествознание, которое в основном "подпадало под область медицины" [8, с. 4].
(4-я ступень познания) в математику, объявив ее высшим образцом доказательной науки.
С середины XVI века (после издания в 1543 г. трудов Коперника и Везалия, а также текстов Парацельса в 60-е годы) значительно возросло число ученых и образованных людей, не разделявших учение о познании Аристотеля и склонных расценивать " анатомию и алхимию природы в лаборатории как ключ к самым внутренним тайнам мира природы и к его преобразованию" [10, с. 299]. При поощрении знатью и протестантскими церквями они объединялись в альтернативные научные сообщества, создавали при них "академии", в большинстве из которых в конце XVI и первой половине XVII века были лаборатории, где проводились не только алхимические и физические опыты, производящие новые вещи и знания, но иногда и экспериментальная проверка теоретических положений [10].
В этих сообществах и утвердились основные положения новой эпистемологической парадигмы науки, которая согласовывалась с присущей естествознанию моделью познания объектов природы через их частности. Она объединяла теорию и практику: от чувственного познания отдельного элемента природы в практике прямого взаимодействия с ней к собиранию фактов взаимодействия и от обобщения фактов к теории, верность которой проверяется экспериментом. Выйдя из естествознания, новая эпистемологическая парадигма науки была естественнонаучной, и своей ценностной структурой она была зеркально противоположной парадигме Аристотеля.
К естественнонаучным исследованиям в ботанических садах и анатомических залах медицинских факультетов университетов присоединились новые места их проведения: лаборатории алхимических и физических исследований в академиях научных сообществ и во множестве частные. Широкую известность их продукции уже к концу XVI века подтверждает написанная в 1602 г. (издана в 1623 г.) знаменитая утопия Кампанеллы "Город Солнца", в которой лаборатории будущего представлены как главные места производства научных знаний.
Биография и творчество Санторио
Санторио родился 26 марта 1561 г. в семье благородных родителей и получил начальное образование в Юстинополи-се (позже Каподистрия, теперь городок Копер, Словения) на принадлежавшей тогда Венеции части полуострова Истрия5. В 1675 г. произошло первое из двух судьбоносных для Санторио событий: для подготовки к университету отец направил 14-летнего Санторио в Венецию, в семью своего друга аристократа Морозини, что впоследствии значительно повлияет на формирование Санторио-ученого. Вместе с сыновьями Морозини Паоло и Андреа Санторио получил блестящую подготовку по классическим языкам и литературе и был зачислен в АгсЫ1усеиш Падуи [6]. Занимаясь физикой под руководством видного греческого ученого профессора Джакомо Забарелла [2], Санторио одновременно значительно улучшил знание греческого языка, читая древнегреческие тексты.
Поступление именно в Падуанский университет, где в 1582 г. Санторио получил степень доктора медицины, а спустя 3 года был допущен к общей врачебной практике, — второе судьбоносное событие в жизни молодого Санторио.
В XIV—XVI веке Падуя — один из первых выдающихся центров европейского Возрождения, породивший известные па-дуанские школы живописи и философии. В Падуанском университете преподавал медицину и философию на рубеже XV—XVI веков П. Помпонацци, считавший душу материальной и смертной, учились врач, астроном и математик Н. Коперник, философы Н. Кузанский и Б. Телезио — предшественники и источники натурфилософии Дж. Бруно. Натуральная философия была частью любого университетского учебного плана, но в итальянских университетах она "обычно преподавалась как пропедевтика к более высокому медицинскому факультету6 ... и часто ме-
5 Отсюда встречающиеся имена Санторио: Santorio de' Santori da Capo d'Istria, Santorio Capodistria, Santorio Capodistriada и др.
6 В Падуанском университете было два факультета: юридический и артистический. На последнем обучались медики, философы и теологи. Медикам, использовавшим астрологию, обязательным было преподавание астрономии и математики, с чем и было связано назначение Галилея профессором (с 1592 по 1609 г.) именно на артистический факультет [11].
диками" [8, с. 4]. Последнее ускоряло сближение преподаваемой натуральной философии в Италии с естествознанием, а в Падуе к концу XVI века "наиболее четко и недвусмысленно отвергли большую часть рассуждений о духах и других нематериальных телесных агентах" [12, с. 425] и большое внимание уделяли описанию частностей ("материальных подробностей") и особенностей свойств изучаемого явления на основе наблюдения. Именно в Падуанском университете профессор кафедры хирургии А. Везалий заложил основы современной научной анатомии, а два профессора практической медицины P. Crasso и G. da Monte первыми в университетском образовании врачей ввели "прикроватное" ("клиническое") преподавание. Преемниками Везалия последовательно стали его известные ученики Р. Коломбо7 и Г. Фаллопий, а в 1565 г. кафедру хирургии и анатомии возглавил И. Фабриций, у которого и стал учиться Санторио.
Фабриций был прежде всего практикующим врачом8, а на кафедре он радикально реформировал преподавание анатомии, продолжив и приумножив в ней физиологическое направление9 своих предшественников по кафедре. Именно эту взаимосвязь практического врачевания с непреодолимым стремлением к познанию из анатомии физиологии10 унаследовал от своего учителя Санторио. Он не стал, как пишут [3, 4], анатомом. Он стал, как и Фабриций, практикующим врачом с естественным поэтому интересом к физиологии.
Санторио не был слушателем лекций Галилея в Падуе. Начав врачебную практику в Венеции, он с 1587 по 1599 г. продолжил ее в Хорватии [6, 13, 14]. Но за год до его отъезда студент Пизанского университета Галилей стал известным в Италии как изобретатель "гидростатических весов" (1586 г.). Возможно, что Санторио успел познакомиться если не с самим Галилеем, то с его исследованиями свойств маятника, проводившимися с 1583 г., когда для измерения временных интервалов в колебаниях маятника Галилей использовал определенное число биений артериального пульса [11]. Регулярные встречи Галилея и Санторио после возвращения его в Венецию обеспечил дом Морозини.
В нем регулярно собиралась социальная и научная элита Венецианской республики. В этом "круге образованных людей" обычно указывают на особенно близкую Санторио группу ученых, включавшую Галилея, Фабриция, Паоло Сарпи11, Джамба-
7 Для революционного труда У Гарвея о кровообращении Р. Коломбо обеспечил серьезную анатомо-физиологическую основу, установив, что легочные вены содержат кровь, а не воздух, описав биения сердца и поток крови из правого желудочка в левое предсердие и подтвердив непроницаемость межжелудочковой перегородки. Фабриций добавил к этому первое подробное описание клапанов в венах (1603 ).
8 В Европе конца XVI и начала XVII веков Фабриций — самый уважаемый и высокооплачиваемый врач, лечивший семьи Медичи, Галилея, герцога Урбино, короля Польши. За медицинские услуги он был удостоен Венецианской республикой звания рыцаря св. Марка (1607) [15].
9 Фабриций построил для студентов первый постоянный анатомический театр с шестью ярусами (последний не далее 30 футов от секционного стола) и ввел инновационную методологию описания объектов, изучаемых при вскрытиях тела в последовательности: строение объекта, его самостоятельная функция, взаимозависимая функция объекта в организме. Даже название его анатомического труда "De Visione, Voce, Auditu" (1600) фиксирует внимание читателя не на анатомии глаза, гортани и уха, а на их физиологических функциях — зрении, речи, слуха [15].
10 Эту же взаимосвязь в XVII веке особенно ярко продемонстрировали практикующие врачи У. Гарвей (ученик Фабриция) и Т. Уил -лис [16].
11 Paolo Sarpi (1552—1623) — официальный богослов Венецианской республики с 1606 г. (начало борьбы с римским папством); друг и покровитель Галилея, познакомивший его с сообщениями о телескопах в Нидерландах и способствовавший правительственным оснащением его подзорными трубами. Обсуждал с Галилеем разные научные проблемы, включая магниты и закон падающих тел [17]. В 1607 г. был ранен наемными убийцами, его лечили Санторио и Фабриций [2, 6].
12 Giambattista della Porta (1535—1615) — драматург и ученый,
издавший свои труды по криптографии, физиогномике, оптике, ма-
тематике, астрономии, гидравлике, метеорологии, экспериментах в
химии, а также сльскохозяйственную энциклопедию (Villa, 1583—
92) и наиболее известный своеобразный натурфилософский труд в
тиста делла Порта12 и Франческо Сагредо13. Каждый из них в познании выше всего ставил математику и технически подготовленный эксперимент, описываемый, по возможности, математически. В этом окружении врач Санторио был не только "среди равных", но выделялся неприятием астрологии в медицине, приверженностью системе мира Коперника (что разделяли лишь некоторые члены "круга", среди них Фабриций14) исобственными изобретениями "шаблона ветра" (анемометра) и измерителя тока воды, испытанными им на Адриатическом побережье еще в период его пребывания в Хорватии [6]. Другие два известных измерительных прибора, представленные в его книгах 1612 г. и 1614 г., были упомянуты им как "шкала" и "pulsilogium" уже в
1602 г. в первой его книге "Методы предотвращения общих ошибок, встречающихся в искусстве врачевания"15.
В этой книге Санторио отражены его теоретические приоритеты в получении медицинских знаний: "Нужно верить сначала в собственные чувства и в опыт, затем в рассуждение, и только в третьем месте в авторитеты Гиппократа, Галена, Аристотеля, и других превосходных философов" (цит. по [6]). Реально практикующий в пространстве принципов медицины Галена, Сан-торио видоизменил это пространство, утверждая, что свойства и функции организма определяются не только соотношением четырех элементов и качеств, включая вторичные и третичные качества, но и факторами, которые в традиции Аристотеля — Галена считались не заслуживающими внимания как "случайные", не информирующие (в отличие от "качеств") о сущности исследуемого объекта. Санторио сравнил жизнедеятельность организма с работой механических часов, которая определяется прежде всего как раз "случайными факторами": числом, формой, размером и взаимным положением частей механизма — параметрами, имеющими математическую основу [6, 14]. "Это был радикальный разрыв с традиционной медицинской теорией и натурфилософией... — пишет Van Helden, — Санторио отвел этим случайным свойствам центральное место в его воззрениях на природу и медицину . В то время как центральной метафорой аристотелевской натурфилософии и медицины Галена была органика, у Санторио это механика. Часы (или, в более общем плане, машина) стали метафорой природы" [14].
Однако в целом книга Санторио 1602 г., посвященная искусству врачевания, имела сугубо практическое направление. Она содержала описание болезней и примеры их дифференциальной диагностики.
Успех первой книги Санторио, его приверженность гуморальной патологии и успешная врачебная практика, а также поддержка венецианской элиты способствовали назначению его в 1611 г. профессором курса теоретической медицины в университете Падуи. Курс, в котором Санторио был обязан излагать и комментировать "Ars parva" Галена, "Афоризмы" Гиппократа, и первую книгу "Канона" Авиценны [6], увлекал слушателей новизной и артистичностью изложения.
Свободно изложить в формате лекций собственные оригинальные идеи талантливый лектор не мог из-за их "неблагонадежности", но Санторио нашел компромиссную форму письменного труда и уже в 1612 г. издал с посвящением Андреа
20 томах — Natural Magic (1558—1589) [18]. В одном из них описано его усовершенствование камеры-обскура установкой в ней выпуклой линзы (модель глаза) и наглядным разъяснением перенесения изображения в глаз. Дж. Делла Порта— организатор (1560) и руководитель Accademia dei Segreti (Академия Тайн) в Вико-Экуэнзе, закрытую инквизицией в 1578 г.; Президент отделения Accademia deLincei (Академии Рысей) в Неаполе с 1610 г. [19].
13 Francesco Sagredo (1571—1620) — венецианский дипломат, инженер и ученый, ученик Галилея, общавшийся [20] и переписывавшийся с ним [21]. Добивался улучшения телескопической оптики поиском материалов и способа изготовления гомогенного стекла для линз и совершенствованием его шлифовки; принимал участие в обсуждении и испытаниях галилеевского термоскопа. Наряду с другим учеником Галилея Сальвиати, стал персонажем "Диалогов." (1632 ) и "Бесед." (1638) Галилея [11].
14 Кеплер с самого начала работы над "Новой астрономией" советовался с Фабрицием. Например, в письме к Фабрицию в июле
1603 г. он обсуждал с ним задачу вычисления секторов овала [22]. Галилей по отношению к системе Коперника до 1610 г. "не определился" [22] и "с иронией отзывался" о труде Кеплера [11]).
15 Methodi vitandorum errorum omnium qui in arte medica contingunt. — Venice, 1602.
Морозини "Комментарии к врачебному искусству Галена"16 (где впервые упомянул термометр), а значительно позже и к труду Авиценны17. В 1614 г. был издан главный труд Санторио "De Medicina statica", а в 1624 г. Санторио попросил Сенат об увольнении с должности. Он покинул университет награжденным пожизненной пенсией и постоянным титулом профессора, отказавшись впоследствии и от приглашений в университеты Болоньи и Мессины в пользу врачебной практики в Венеции. В 1630 г. он был избран президентом венецианской Коллегии врачей [6].
История книги "De Medicina statica"
Книга Санторио — это краткий отчет о результатах многолетнего технически оснащенного эксперимента автора в процессе самонаблюдения. История и значение этого эксперимента неоднородно излагаются в литературе, а изобретения Санторио термометра и Pulsilogium^, использованных в эксперименте, комментируются как принадлежащие либо Галилею (он действительно отстаивал свой приоритет), либо всему ближнему окружению Санторио в доме Морозини [14]. Опираясь преимущественно на подтвержденные данные, мы представляем здесь наши выводы из материалов по истории как "спорных" изобретений Санторио, так и самой идеи и исполнения задуманного им эксперимента.
Идея и цель эксперимента. В своей врачебной практике Санторио опирался на гуморальную концепцию патологии. По-видимому, намного раньше, чем это было опубликовано (1602), он математически определил число комбинаций элементов и качеств в медицине Галена и получил около 80 тыс. возможных болезней [6]. Такое число исключало возможность его проверки и не находило подтверждения в многовековой врачебной практике. Обратившись к древнегреческим первоисточникам, Санто-рио обнаружил гораздо большую их созвучность с естествознанием своего времени, чем с академической наукой.
Гиппократ был много ближе, чем Аристотель, так как поддерживал пристальное наблюдение и исследование материальных вещей и их признаков. Его представление о четырех соках и их гармонии как основании здоровья было более доступно проверке, особенно потому, что гармония соков, по Гиппократу, выражается, в частности, равновесием потребляемого и выделяемого количества веществ при обмене ими организма с внешней средой. Тогда неравновесный баланс обмена веществами между организмом и средой может быть не только признаком, но и возможной причиной дискразий, а задача восстановления здоровья может решаться устранением избытка веществ в организме или их недостатка. Обнаружил Санторио также, что древний врач Ерасистрат (304—250 до н. э.) для доказательства наличия невидимых испарений кожи у животных поставил физиологический эксперимент, используя весы. Ежедневно определяя вес посаженной на голод курицы и ее экскрементов, он показал, что часть потери веса курицей была незримой [23].
Техническая часть эксперимента Ерасистрата (весы) дала Санторио подсказку для идеи собственного эксперимента с иной целью: соотнести концепцию Гиппократа с результатами исследования динамики полного, с учетом незримого испарения, обмена массами человека и окружающей его среды и динамики доступных измерению параметров здоровья человека и физических параметров среды. Такое исследование предполагало возможность получения выводов, важных для врачебной практики.
В сопроводительном письме к экземпляру "De statica meditsina", посланному Галилею в феврале 1615 г., Санторио сообщил, что работа включает два положения: первое — медицинская концепция Гиппократа, второе — ее экспериментальное исследование [6].
Методология и характеристика исследования. Выбор из древности, наряду с Гиппократом, именно опыта Ерасистрата и заложенные в основу работы измерения параметров исследуемого объекта свидетельствуют об изначально полном отказе Санторио от "науки" по Аристотелю с ее поиском "причин" дедукцией. Его труд безоговорочно относился к естественнонаучным и соответствовал новой эпистемологии науки. Цель науки — описание и объяснение явлений природы. Идеал исследования — эксперимент. Методическая норма — собирание фактов в форме измеряемых параметров и их математическая
16 Commentaria in artem meditsinalem Galeni. — Venice, 1612.
17 Commentaria in primam fen primi libri Canonis Avicennae. — Venice, 1625.
обработка для обобщений и выводов. Методологическая основа доказательств — метод логической индукции.
Задуманный Санторио эксперимент был не демонстрационным, а поисковым. С его помощью практикующий врач предполагал, в случае существования и возможного вычисления с помощью весов доли невидимых испарений (опыт Ерасистрата) у человека, определить и сравнить колебания этой доли и видимых выделений при изменениях как метеорологических условий среды так и физиологических состояний человека в процессе его обычной деятельности и нарушениях здоровья. Результаты эксперимента могли облегчить медицине решение ее главной задачи — сохранять и восстанавливать здоровье.
В методическом отношении грандиозность этого замысла, казалось бы, исключала возможность его исполнения. Так как объектом исследования мог быть только человек, согласившийся длительно пребывать в непрерывном наблюдении, им мог стать только сам автор эксперимента. Количественное измерение обеспечивалось только для одного параметра — веса (тела и потребляемых и выделяемых масс). Знание окружающей среды оставалось в основном на уровне времен Аристотеля, а давно известные в ощущениях параметры погоды, влияющие на здоровье (солнечно — пасмурно, штиль — ветер, дожди — засуха и т. д.), еще не измерялись. Не было и приборов для количественного измерения какого-либо из показателей здоровья, даже температуры тела и частоты пульса.
Техническая подготовка эксперимента. Для измерения параметров среды Санторио были изобретены три прибора, из которых два — шаблон ветра (анемометр) и измеритель потока воды (не использованный в эксперименте18) — в хорватский период жизни Санторио. Третий прибор — гигрометр — для измерения влажности атмосферы был, вероятно, изобретен Санто-рио значительно позже в Венеции. Для измерения массообмена и обобщенных показателей здоровья человека в эксперименте использовались весы, риЫ^шт и термометр; термометрия использовалась и для среды.
Весы — главный измерительный прибор в эксперименте. В базовом варианте, описанном как "шкала стула", Санторио сконструировал специальные, подвешенные к крюку на потолке, рычажные весы с неравной длинной плеч; в конце длинного плеча был противовес, а на коротком плече висела кабина-сидение, сдвигавшаяся при помещении в нее взвешиваемого объекта пропорционально его весу, определяемому с помощью шкалы. Впоследствии, используя огромный груз-противовес, Санторио сконструировал большую платформу-кабинет, поддерживавшую стул, кровать и рабочий стол, получив "кабинет-весы". Они позволяли изучать динамику массы тела Санторио в процессе его естественной деятельности и при намеренных (экспериментальных) ограничениях потребления [2].
РиЬПо^ит (в переводах — "часы пульса", "сфигмометр" [24] и др.), приоритет изобретения которого Санторио оспаривался Галилеем, не был измерительным прибором собственно частот. Это был оригинальный прибор-способ измерения частоты пульса в размерности длины маятника с такой же частотой колебаний19. Механические маятниковые часы изобретут лишь в XVIII веке, а в XVI и в XVII хронометрия частот в диапазоне пульса оставалась проблемой точности хронометров. Н. Кузан-ский, например, определял частоту пульса с помощью клепсидры, а Кардано частоту пульса использовал как хронометр [24]. Галилей воспользовался методикой Кардано в исследованиях зависимости частоты колебаний маятника от его длины, и, по-видимому, считал, что этого достаточно для претензий на приоритет изобретения Pulsilogium'а. Однако Санторио использовал
18 Врач широкой практики, включая хирургическую, Санторио изобретал также не относящиеся к его эксперименту инструменты медицинского назначения. Отмечают его инструмент для извлечения камней из мочевого пузыря, троакар, кровать для купания больного. Некоторые из них демонстрировались в лекциях Санторио. Он публично использовал, например, троакар для выпускания жидкости из грудной и брюшной полостей и для трахеотомии [6].
19 Если маятник колебался быстрее или медленнее, чем пульс, то удлиняют положением груза на оси (одновременно — шкалы длины) маятника Санторио соответственно его удлинял или укорачивал, пока не достигал совпадения его колебаний с пульсом. "Тогда, — пишет он, — мы запоминаем эту длину на шкале до следующего дня, когда сравниваем ее с новым отчетом. И так мы можем изучать пульс здоровья и болезни." (цит. по [2]).
не методику исследований Галилея (принадлежащую Кардано), а их результат: установленную Галилеем зависимость частоты колебаний маятника от его длины. Впервые использовав маятники разной длины в качестве хронометров пульса, Санторио радикально повысил точность сфигмометрии в своем эксперименте. Поэтому, в отличие от большинства современных авторов трудов о Санторио, мы полагаем, что изобретение РиЫ^шт'а принадлежит только одному Санторио, как ему же принадлежит и первенство в использовании маятника в качестве хронометра.
Термометр. Трудно опровергнуть мнение [7], что изобретение Галилеем предшественника термометра — термоскопа — было откликом на нужду Санторио в приборе для измерения температуры. Но термоскоп Галилея был изобретен задолго до возвращения Санторио из Хорватии в 1593 г. [2] и представлял собой открытую с одного конца заполненную водой узкую, "диаметром с пшеничный стебель", стеклянную трубку длиной около 40 см [11], соединенную другим концом с закрытой и заполненной воздухом и водой колбочкой ("луковицей") размером с мелкое яйцо (вода в трубке и колбе была общей). При нагревании или охлаждении колбочки объем воздуха в ней соответственно увеличивался или уменьшался, что можно было наблюдать по изменению уровня воды в трубке. В испытаниях этого водно-воздушного термоскопа, начатых примерно в 1597 г. (до возвращения Санторио), действительно принимало участие окружение Галилея в доме Морозини, особенно активное — Франческо Сагредо [20, 21]. Термоскоп не имел шкалы, поэтому измерить им температуру было невозможно, и в исследованиях Сагредо, который наблюдал различия температуры воздуха, снега и льда20 [20], главным объектом был сам термоскоп (испытания), а не эти элементы внешней среды. По завершении испытаний прибора интерес к его применению угас.
Санторио, которому для эксперимента были нужны измерения температуры (среды и тела здорового и больного человека), увидел такую возможность в модификации термоскопа. Он создал для него шкалу, разбив на равные отрезки длину между уровнями воды в термоскопе, соответствующими температурам снега и пламени свечи [6]. Мало востребованный термоскоп стал измерительным прибором — термометром21. Диапазон изменений температуры тела от нормы до лихорадки у человека, который "захватывает луковицу [термометра]", — писал Санторио, — "или дышит на него в капюшоне, или берет луковицу в рот", этой шкалой обеспечивался. А по динамике температуры больного можно заключить, "стало ли пациенту лучше или хуже" [2].
В нашей современности патент на изобретение термометра был бы однозначно выдан не Галилею, изобретшему термоскоп, а Санторио22.
Основные результаты эксперимента. "В течение тридцати лет Санторио спал, ел, пил, работал и занимался любовью в хитром изобретении взвешивания", регистрируя ежедневно, "насколько его вес изменился, когда он ел, постился, или выделял" [2]23. Колебания веса тела при ограничениях потребления достигали 1,25 кг [2]. Санторио обнаружил ожидаемый дефицит в весовом балансе тела по разнице весов потребляемых и видимых (доступных взвешиванию) выделяемых веществ. Из количественного анализа всех весовых показателей он сделал три базовых вывода [6]:
♦ неощутимое выделение (выдыхание легкими и кожей) — Ретртйо ¡тетШШ — существует у человека и может быть количественно определено взвешиванием;
♦ в совокупном весе всех выделений доля РепртИо ¡тетШШ самая большая и обычно превышает объединенный вес видимых выделений;
20 Всего лишь обсуждение этих температурных различий с Сагредо оказалось достаточным Галилею для гениальных обобщений: отказу от теории теплоты Аристотеля и формулированию собственной атомистической концепции теплоты [21].
21 Названия "термоскоп" и "термометр" для Галилея и Санторио было вполне обоснованными, так как в их время атмосферное давление и его дополнительное к температуре влияние на уровень водяного столбика в приборе, открытом атмосфере, еще не было известно.
22 Зингеру, например, обоснованно был выдан патент на изобретение иглы для швейных машин, отличавшейся от давно известной швейной иглы лишь расположением ушка не в тупом ее конце, а в остром.
23 Frank Katch I., William D. McArdle, Victor L., 1997.
♦ в абсолютном и долевом выражении Perspiratio insensibilis не постоянна, в совокупности всех выделений ее доля наиболее изменчива.
Последний вывод развернут анализом динамики параллельных взвешиванию измерений температуры, влажности, частоты пульса: Perspiratio insensibilis зависима от состояния организма и параметров внешней среды. Холод и сон, например, ее уменьшают, а лихорадка увеличивает.
Более обобщенные выводы относились к использованию результатов в их приложении к медицинской практике. Обосновывались преимущества представления о гармонии соков как об их равновесии (в буквальном смысле), практическая ценность определения Perspiratio insensibilis и вообще объективных количественных измерений параметров здоровья и болезни, что иллюстрировалось сфигмо- и термометрией.
Место эксперимента Санторио в медицине рубежа ХУТ и ХУТТ веков определяется совокупностью важнейших методологических и методических приоритетов, присутствующих в постановке и проведении исследования:
♦ его теоретическим основанием впервые в медицине стала новая эпистемологическая парадигма науки, только что оформившаяся в естествознании;
♦ это был первый после Ерасистрата чисто физиологический эксперимент с исследованием только функции, причем не органа, а системы перспирации;
♦ впервые практикующим врачом осуществлен целевой медицинский эксперимент на человеке с ориентацией на использование его результатов непосредственно во врачебной практике;
♦ впервые, уже в новой парадигме науки, медицинский эксперимент был технологически подготовлен специально сконструированными, в том числе изобретенными, измерительными приборами;
♦ впервые в медицинскую практику введены взвешивание, термометрия и сфигмометрия как источники объективных данных для естественнонаучной медицины.
Значение книги "De Medicina statica" для медицины ХУП—ХУШ веков
Сразу после издания на книгу "яростно напал знаток тайных наук Ippolito Obizzi, профессор из Феррари" [6]. Критике подверглись как научность экспериментального метода Санторио, так и произведенные на его основании практические медицинские рекомендации. Санторио был вынужден учесть эту критику и существенно отредактировал второе венецианское издание книги (1615), которое и стало основой для всех последующих ее многократных переизданий. Будучи издана на латинском языке в разных странах, "маленькая книга... сделала Санторио знаменитым во всей Европе" [15] и этот несомненный успех книги, по мнению M.D. Grmek, "произошел в основном от простоты и очевидной точности методов, которыми он обещал сохранить здоровье и направить все терапевтические меры" [6].
Однако нельзя не обратить внимание на то, что, по данным библиографического интернет-ресурса WorldCat [1], с середины
XVII века спрос на книгу в Европе стал неуклонно возрастать, а с 1676 г. всю первую половину XVIII века он стал выглядеть как географически расширенная дополнительная волна, получившая ускорение, особенно после перевода книги с латыни на английский язык (1676), а в первой трети XVIII века и на другие основные европейские языки: итальянский (1704), французский (1722), немецкий (1736). В свете этого объяснение успеха книги, данное M.D. Grmek, представляется нам не исчерпывающим и приложимым только к второй волне нарастающего спроса на издания книги (конец XVII и XVIII век).
Предполагаем, что первая и большая вторая волны возрастания спроса на издания находят объяснение в двух главных основаниях книги. Первое — рассмотрение организма с механистических позиций, что стало актуальным во второй половине
XVIII века, в расцвет картезианства. В отличие от его эпистемологической части (главенство метода рациональной дедукции в науке), которая не разделялась многими представителями научной элиты24, механистические объяснения Декартом деятельности организма и вообще Природы все более утверждались в
24 Достаточно вспомнить неприятие гипотез в науке Королевским обществом и критику Декарта с этих позиций Н. Стеноном [16].
массовом сознании ученых и врачей, сформировав доминанту механистического мировоззрения на три столетия вперед. На значение этого основания указывает прямое подчеркивание в комментариях к книге ценности механистических воззрений автора25.
Второе основание книги — "возвращенный" автором Гиппократ с его древней гуморальной концепцией. Зависимость от него второй волны спроса на издания может быть объяснена тем состоянием медицины, в котором она оказалась в конце XVII и в XVIII веке. Гарвей, публикуя открытие кровообращения в 1628 г., не ставил задачу разрушения общепринятой тогда в Европе системы медицины Галена. Но именно это открытие (завершенное открытием кровеносных капилляров Мальпиги) и последовавшие за ним открытия лимфатической системы и ее роли в системе всасывания (Ж. Пеке, Т. Бартолин, О. Рудбек) [25] уже к 60-м годам XVII века показали несостоятельность теоретической основы медицины Галена — его анатомо-физио-логической концепции, из которой вытекали положения медицинской практики [26]. В середине XVII века практически во всех университетах Европы еще преподавалась медицина Галена, но к концу века потоком новых анатомо-физиологиче-ских открытий (Т. Уиллис [16], Н. Стенон [27] и др.) в том числе экспериментальных (Ян Сваммердам, Р. Ловер, Р. Гук и др. [28]) концепция Галена была окончательно сокрушена [29]. Однако для практической медицины новые анатомо-физиологические знания, даже объединенные в организме-машине Декарта, еще не были достаточны для создания системы медицинских знаний, которая удовлетворила бы врачей столь же полно, как их удовлетворяла ранее всесторонне систематизированная медицина Галена. Тогда-то книга Санторио, предлагавшая возврат к медицинским представлениям Гиппократа о гармонии соков, сохраняя привычную для врачей гуморальную основу патологии, согласующаяся при этом с механистической философией Декарта, распространенной на медицину26, привлекла дополнительное внимание врачей.
Санторио не разрушал по кирпичику дворец медицины Га-лена. Он просто перешел из него в древнее здание медицины Гиппократа, идеализировав последнего в части познания природы пристальным наблюдением и исследованием вещей и знаков, оставив как бы без внимания дедукцию в его концепции четырех соков. Книга Санторио великолепно иллюстрировала принципы перехода всей практической медицины в "медицину Гиппократа". Идеализированный Санторио Гиппократ "стал моделью. Люди были горды обратиться к новому Гиппократу Нидерландов (Бургаве) или Англии (Томас Сиденгам)" [12, с. 434].
Книга Санторио стала чрезвычайно востребована. Только в период 1701—1759 гг. зарегистрировано 42 ее издания на латинском и национальных языках [1]. Небольшая по объему, книга издавалась и как приложение к другим трудам. Так, Т. Сиден-гам к двум публикациям своего метода лечения непрерывных лихорадок (1691 г. и 1700 г.) прилагал полный текст книги Санторио [2]. В массе своей врачи относили Санторио "к великим новаторам в физиологии и практической медицине", соглашаясь с Багливи (G. Baglivi), что "новая медицина основана на двух опорах: книге Санторио и открытии Гарвеем кровообращения", а Бургаве написал о "De Medicina statica": "Никакая медицинская книга не достигла этого совершенства" [6]. Хотя "соки" Гиппократа вскоре были вытеснены интересом врачей к роли в физиологии других материальных жидкостей (лимфы, ликвора, крови, секретов), и даже в XIX веке, когда медицинское значение знания о Perspiratio insensibilis значительно снизилось, "медицина Гиппократа" в своей методической основе познания (исследование "материальных подробностей" доказательными методами) сохраняла доминирующее положение.
Место Санторио в первой научной революции XVII века
Пытаясь ответить на этот вопрос, мы могли бы ограничиться приведенными выше мнениями Багливи и Бургаве, поставивши-
25 Например, в аннотации к очередному английскому изданию книги, "переведенному с обширными объяснениями", сообщалось о предпосланном ему "Введении Джона Куинси относительно Механического знания, и с мотивами уверенности в Физике" [1].
26 Летом 1646 г. Декарт писал О. Гектору-Пьере: "Я потратил гораздо больше времени" на медицинские темы, чем на моральную философию и физику", признав, что так и не нашел уверенных способов сохранения жизни. (цит. по [12], с. 428).
ми труды Санторио и Гарвея в основание новой теоретической и практической медицины первой половины XVIII века. Но это относилось бы к первой научной революции только в медицине, в то время как приведенные в статье материалы по хронологии событий начала глобальной научной революции XVII века не вполне согласуются с распространенным представлением о роли трудов Галилея как ознаменовавших это начало, так и оформивших новую эпистемологическую методологию, "прививка" которой всей европейской науке обеспечила ей дальнейшее революционное развитие.
Начало первой глобальной революции собственно в науке можно определить только датой публикации того первого научного (а не методологического) труда из созданных на основе новой эпистемологической парадигмы науки, который инициировал в XVII веке аналогичные научные труды, определившие бурно нарастающие изменения картины объективной реальности в массовом сознании научных сообществ [29]. Труд Коперника, безусловно революционный в рамках космологии натуральной философии середины XVI века, не может быть таким "первым трудом". Он, как и труд Везалия, способствовал становлению новой эпистемологической парадигмы науки, но не принадлежал последней, лишь сама гелиоцентрическая картина вселенной естественно вошла в период Научной революции, будучи подтвержденной в XVII веке научным трудом Кеплера и наблюдениями Галилея.
"Звездный Вестник" Галилея, сделавший его известным всей Европе открытием с помощью телескопа звезд в Млечном Пути и спутников Юпитера, был опубликован в 1610 г., т. е. на 2 года раньше публикации "Гармонии мира" Кеплера. Эти открытия, сокрушавшие космологию Аристотеля своей "наглядностью и очевидностью" и сделавшие его автора убежденным коперни-канцем, были сенсационными, но также не связанными с новой эпистемологической парадигмой науки, которую автор исповедовал, но не применил, так как собственно научного исследования, как, например, в трудах Кеплера, здесь не требовалось. А вот фундаментальные вопросы небесной механики, в том числе движения Солнца и Земли, решались в Падуе именно исследованиями Галилея (полностью они были решены Ньютоном), результатом которых стала новая механика на основе ее новых базовых принципов (инерции и относительности) и законов и принципов движения. Именно эти исследования, несомненно принадлежащие научной революции и обусловившие общее признание их автора основателем современной физики, были опубликованы только в 1632 г. ("Диалог.") и 1638 г. ("Беседы."), т. е. позже публикации трудов и Санторио, и Гарвея.
Из относимых к приоритету Галилея количественного анализа (основанного на измерениях), введения в исследования технически обеспеченного эксперимента и использования максимально идеализированного по условиям или мысленного эксперимента как составных частей "созданного им научного метода мышления", который "разрушил продержавшуюся около 2000 лет научную парадигму, созданную Аристотелем" [11], только " мысленный эксперимент" мог бы претендовать на принадлежность Галилею (опубликован в 1638 г.). С той, однако, оговоркой, что гениальный Кеплер в своих "Новой астрономии" (1609 г.) и "Гармонии мира" (1612 г.) использовал условия "идеального" эксперимента, поставленного самой Природой — разную удаленность орбит планет от Солнца. И, избрав индуктивный метод обобщения материалов Тихо Браге, исключительно математически открыл три закона движения планет и доказательно подтвердил гелиоцентрическую модель вселенной Коперника.
Поскольку количественный анализ и эксперимент использованы на практике и опубликованы Санторио в "Medicina statica" в 1614 г., возникает предположение, что историки нашего времени невольно приписывают великому Галилею создание всей новой парадигмы "научного метода мышления", включая в нее и даже ставя в центр этой парадигмы "идеальный" или "мысленный" эксперимент. Тогда первыми опубликованными трудами периода научной революции становятся, возможно, труды Кеплера и, разумеется, труды Галилея 1632 г. и 1638 г. (труды Кеплера могут показаться сомнительными из-за большого участия в них эстетического начала, хотя именно его труды в первую очередь изучал студент Н. Стенон — будущий "революционер" в медицине и в кристаллографии [27]).
Идеализация условий исследования вплоть до мысленного эксперимента ограничена отдельными отраслями естествознания, где она возможна и полезна в обобщениях (" идеальный газ",
абсолютно черное тело" и т. п.), но далеко не для всех естественных наук она имеет то гиперболизированное значение, которое придают ей именно современные авторы, в отличие от авторов XVIII—XIX веков, отражавших эпистемологическую парадигму новой науки в ее содержании, сложившемся к концу XVI века. Так, например, К. Маркс, назначая Ф. Бэкона "родоначальником английского материализма и всей современной экспериментирующей науки"27, выбрал как главную характеристику сущности всей науки его времени понятие — экспериментирующая, никак не затрагивая значения каких-либо качеств эксперимента и отказавшись применить понятие "экспериментальная" по отношению ко всей науке.
Санторио стал разрабатывать эксперимент "в самом начале своей медицинской практики" [4], т. е. примерно в середине 80-х годов XVI века, и первые измерительные приборы для эксперимента были изобретены им до 1599 г., когда подобных экспериментов не проводил никто. Следовательно, идея эксперимента с математическим анализом результатов принадлежит ему лично. А это значит, что определяющая ценность эксперимента и математики в познании природы приобретена Санторио в период обучения в университете, задолго до ее утверждения в трудах Галилея (1б32 г., 1б38 г.) и до близкого знакомства с ним. Метод логической индукции избран Санторио также задолго до утверждения его Ф. Бэконом (1б20 г.), а его метафора "организм — машина (часы)" появилась, когда Р. Декарту было б лет.
Из этого вытекает, что в последнее двадцатилетие XVI века в университете Падуи (да и Пизы, где учился Галилей) в учебных программах преподавания натуральной философии для студентов эксперимент и количественное отображение свойств материальных природных явлений, если и не предпочитались поиску их "причин", то были значимыми. Труды Кеплера и Санторио ознаменовали полную смену философских оснований науки в части эпистемологии. И эти труды стали первыми научными трудами на основе новой парадигмы науки.
Эта новая эпистемология, которую практически использовал Санторио, принял и дополнил Галилей, действительно стала "парадигмальной прививкой" для глобальной научной революции, в начале которой "лидирующей дисциплиной" оказалась медицина. Почти одновременно труды Галилея начали научную революцию в физике.
Если бы вообще не было трудов Галилея, первая научная революция в медицине, сокрушившая основу медицины Галена, все равно состоялась бы после трудов Санторио и Гарвея (или даже только Гарвея), хотя и приобрела бы, вероятно, иную конфигурацию. Но она вряд ли состоялась бы в те же сроки без создания в Падуе курса физиологической анатомии И. Фабрици-ем — учителем Санторио и Гарвея и членом "круга образованных людей" в доме Морозини.
ЛИТЕРАТУРА
1. Works by Santorio Santorio//http://www.worldcat.org.
2. Castiglioni A.La vita e l'opera di Santorio Capodistriano. Bologna-Triest; 1920. ^mpliments of Marisa Ciceran and Guido Villa // http://www.istrianet.org/istria/illustri/santorio.
3. Заблудовский П.Е. Санторио. В кн.: БСЭ. 3-е изд. М.; 1975; т. 22: 575.
4. Заблудовский П.Е. Санторио. В кн.: БМЭ. 3-е изд. М.; 1984; т. 22: 521—2.
5. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Механизмы научных революций в медицине XVII—XVIII веков. Сообщ. 1. Научная революция в медицине XVII в. Эпистемология и философия науки. 2013; 38 (4): 1б3—7б.
6. Grmek M.D. Santorio, Santorio. (2008)//http://www.encyclopedia. com/doc/lG2-2830903839.html
7. Grmek M.D. L'Introduction de l'expérience quantitiative dans les sciences biologiques. Paris; 19б2.
8. Park K., Daston L. Introduction. The age of the new. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; vol. 3, Part II: Early Modern Science. Eds K. Park, L. Daston.: 1—17.
9. Garber D. Physics and foundations. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part I: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 21—б9.
10. Smith P.H. Laboratories. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part II: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 290—305.
27 Цит. по: Мельвиль. Бэкон Фрэнсис. Философская энциклопедия. М.: "Советская энциклопедия"; 19б0; т. 1: 214—21б.
11. Концепция современного естествознания. Лекции. История естествознания. http://studentu-vuza.ru/kontseptsiya-sovremen-nogo-estestvoznaniya/lektsii/obschemetodologicheskie-problemyi-estestvoznaniya.html.
12. Cook H.J. Medicine. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part II: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 407—34.
13. Porzionato A., Macchi V., Stecco C., Parenti A., Raffaele De Caro. The Anatomical School of Padua. Article first published online: 12 may 2012. http://onlinelibrary.wiley.com/doi/ 10.1002 /ar.22460/full
14. Richard S. Westfall. Santorio, Santorio. http://galileo.rice.edu/Cata-log/NewFiles/santorio. html
15 Al Van Helden (1995). Santorio Santorio. http://galileo.rice.edu/sci/ santorio.html
16. Жмуркин В.П., Чалова В.В. История необыкновенной книги. К 350-летию первого издания книги Т. Уиллиса (1621—1675) "Cerebri anatome". Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2014; 5: 60—5.
17. PaoloSarpi (1552—1623). http://galileo.rice.edu/gal/sarpi.html.
18. O'Connor J.J., Robertson E.F.Giambattista della Porta. http://www-history.mcs.st-and.ac.uk/history/Biographies/Porta.html
19. Giambattista della Porta. Gale Encyclopedia of Biography. http:// www.answers.com/topic/ giambattista-della-porta.
20. Francesco Sagredo. http://www.eoht.info/page/Francesco+Sagredo.
21. Valleriani M. Galileo. Engineer. Dordrecht, etc. Springer; 2010.
22. Кирсанов В.С. Научная революция XVII века. М.: Наука; 1987.
23. Longrigg James. Erasistratus. Complete Dictionary of Scientific Biography [2008]. http://www.encyclopedia.com/topic/Erasistratus. aspx.
24. Sahleanu Victor. Chimia, fizica §i matemanica viefii. [Сэхляну В. Химия, физика и математика жизни: Пер. с румын.]. Bucureçti: Editura Çtiintificâ; 1965.
25. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Научные революции в медицине 17—19 веков: опровержение галенизма и возникновение естественнонаучных основ медицины. Сообщение 1. Открытие кровообращения и системы всасывания. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2010; 5: 53—7.
26. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Реформирование практической медицины в процессе научных революций 17—19 веков. М.; 2012.
27. Жмуркин В.П., Чалова В.В. Формирование научной анатомии в Европе 17 века (к 375-летию Николая Стенона, 1638—1686). Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2014; 1: 47—53.
28. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Формирование естественнонаучных основ медицины в процессе научных революций 17—19 веков. М.; 2011.
29. Сточик A.M., Затравкин С.Н. Картины реальности в медицине XVII—XIX веков. Вопросы философии. 2013; 7: 80—94.
Поступила 27.01.2015
REFERENCES
1. Works by Santorio Santorio//http://www. worldcat.org.
2. Castiglioni A. La vita e l'opera di Santorio Capodistriano. Bologna-Triest; 1920. ^mpliments of Marisa Ciceran and Guido Villa // http://www.istrianet.org/istria/illustri/santorio.
3. Zabludovskiy P.E. Santorio. In: BSE. 3-rd Ed. Moscow; 1975; Vol. 22: 575. (in Russian)
4. Zabludovskiy P.E. Santorio. In: BME. 3-rd Ed. Moscow; 1984; Vol. 22: 521—2. (in Russian)
5. Stochik A.M., Zatravkin S.N. The mechanisms of scientific revolutions in medicine of the XVII—XVIIIth centuries. Report 1. The scientific revolution in the XVII-th century medicine. Epistemologiya i filosofiya nauki. 2013; 38 (4): 163—76. (in Russian)
6. Grmek M.D. Santorio, Santorio. (2008). http://www.encyclopedia. com/doc/1G2-2830903839.html.
7. Grmek M.D. L'Introduction de l'expérience quantitiative dans les sciences biologiques. Paris; 1962.
8. Park K., Daston L. Introduction. The age of the new. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; vol. 3, Part II: Early Modern Science. Eds K. Park, L. Daston.: 1—17.
9. Garber D. Physics and foundations. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part I: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 21—69.
10. Smith P.H. Laboratories. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part II: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 290—305.
11. The Concept of Modern Sciences. Lectures. Natural Sciences History. [Kontseptsiya sovremennogo estestvoznaniya. Lektsii. Istoriya es-testvoznaniya]: http://studentu-vuza.ru/kontseptsiya-sovremennogo-
estestvoznaniya/lektsii/obschemetodologicheskie-problemyi-estest-voznaniya.html
12. Cook H.J. Medicine. In: Cambridge History of Science. Cambridge University Press; 2008; Vol. 3, Part II: Early Modern Science / Eds K. Park, L. Daston: 407—34.
13. Porzionato A., Macchi V., Stecco C., Parenti A., Raffaele De Caro. The Anatomical School of Padua. Article first published online: 12 may 2012. http://onlinelibrary.wiley.com/doi/ 10.1002 /ar.22460/full
14. Richard S. Westfall. Santorio, Santorio. http://galileo.rice.edu/Cata-log/NewFiles/santorio. html
15 Al Van Helden (1995). Santorio Santorio. http://galileo.rice.edu/sci/ santorio.html
16. Zhmurkin V.P., Chkalova V.V. The history of the unusual book. To the 350 anniversary of the first edition of the book T. Willis (1621— 1675) "Cerebri anatome". Problemy sotsial'noy gigieny, zdravookh-raneniya i istorii meditsiny. 2014; 5: 60—5. (in Russian)
17. PaoloSarpi (1552—1623). http://galileo.rice.edu/gal/sarpi.html
18. O'Connor J.J., Robertson E.F.Giambattista della Porta. http://www-history.mcs.st-and.ac.uk/history/Biographies/Porta.html
19. Giambattista della Porta. Gale Encyclopedia of Biography. http:// www.answers.com/topic/ giambattista-della-porta.
20. Francesco Sagredo. http://www.eoht.info/page/Francesco+Sagredo
21. Valleriani M. Galileo. Engineer. Dordrecht, etc. Springer; 2010.
22. Kirsanov V.S. Scientific Revolution of the XVII Century. [Nauchnaya revolyutsiya XVII veka]. Moscow: Nauka; 1987. (in Russian)
23. Longrigg James. Erasistratus. Complete Dictionary of Scientific Biography [2008]. http://www.encyclopedia.com/topic/Erasistratus. aspx
24. Sähleanu Victor. Chimia, fizica §i matemanica viefii. [Сэхляну В. Химия, физика и математика жизни]: Пер. с румын. Bucureçti: Editura Çtiinîificâ; 1965.
25. Stochik A.M., Zatravkin S.N. The scientific revolutions in medicine XVII—XIX centuries: the disproof of Galenizm and development of scientific foundations of medicine. Report 1. The discovery of blood circulation and system of absorption. Problemy sotsioal'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2010; 5: 53—7.
26. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Reforms of Practical Medicine in the Course of the Scientific revolutions of the 17th—19th Centuries. [Re-formirovanie prakticheskoy meditsiny v protsesse nauchnykh revoly-utsiy]. Moscow; 2012. (in Russian)
27. Zhmurkin V.P., Chalova V.V. Formation of scientific anatomy in Europe the 17th centuries (to Nikolay Stenon's 375 anniversary, 1638— 1686). Problemy sotsioal'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2014; 1: 47—53.
28. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Formation of Natural Medicine in the Course of the Scientific Revolutions of the 17h—19th centuries. [Formirovanie estestvennonauchnykh osnov meditsiny v protsesse nauchnykh revolyutsiy 17—19 vekov]. Moscow; 2011. (in Russian)
29. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Pictures of Reality in Medicine of XVII—XIX centuries. Voprosy filosofii. 2013; 7: 80—94. (in Russian)
26 сентября 2015 г. в Одессе на 96-м году жизни скончался видный историк медицины и эпидемиолог, доктор медицинских наук, профессор Константин Георгиевич Васильев — автор ряда фундаментальных работ, в том числе монографий "История эпидемий в России", "История эпидемий и борьба с ними в России в XX столетии", "Чума и пограничные карантины. Историко-эпидемиологический очерк" и др.
Правление Российского общества историков медицины, Правление Московского научного общества историков медицины, редакционная коллегия журнала "Проблемы социальной гигиены,
здравоохранения и истории медицины "
