CC BY
305
тологических особенностей сердца. В кн.: Труды Медико-биологического института им. М. Горького. М.; 1936; 4: 440—65.
29. Левит С.Г. Антропогенетика и медицина. В кн.: Конференция по медицинской генетике. М.: Изд. Поликлиники ЦЕКУБУ; 1934: 3—16.
REFERENCES
1. YaroshevskyM.G. Man of Science. Moscow: Science, 1974 (in Russian).
2. Butovo shooting range. 1937—1938. Book of Remembrance of the Victims of Political Repression. Moscow: Institute of Experimental Sociology. 1997. Issue 1. 364 p.; Martyrs executed and buried at the shooting range of the NKVD "Object Butovo", 08.08.193719.10.1938. Moscow:. "Zachatyevsky monostyr"; 1997 (in Russian).
3. Levit S.G. Preface. Proceeding of the Medico-Genetical Institute. Leningrad: Biomedgiz. 1936: 5—6 (in Russian).
4. SerebrovskayaR.I. Inheritance of early graying. Biomedical Journal. 1929; 5: 83—9 (in Russian).
5. Serebrovskaya R.I. Genetics of color blindness. Biomedical Journal. 1930; 4—5: 329—67 (in Russian).
6. Malkova N.N. Brief introductory performance data on a stationary study of human populations. Biomedical Journal. 1929; 5: 72—8 (in Russian).
7. Malkova N.N. In-patient study of human populations. Experience genetic analysis hernia. Biomedical Journal. 1930; 4—5: 403—26 (in Russian).
8. Levit S.G., Malkova N.N. A new mutation in humans (geterogemo-filiya). Russian Journal of eugenic. 1929; 7: 106—12 (in Russisan).
9. Soboleva G.V. Family research in Zvenigorod district. Russian Eu-genical Journal. 1924; 2 (3): 168—70 (in Russian).
10. Soboleva G.V. The hereditary lack of teeth. Russian Eugenical Journal. 1929; 7 (1): 144—6 (in Russian).
11. Soboleva G.V. Stuttering is a hereditary disease. Russian Eugenical Journal. 1929; 7 (1): P. 88—105 (in Russian).
12. Soboleva G.V. Genetics deaf-mutism. Journal of Experimental Biology. 1931; 7 (5—6): 480—96 (in Russian).
13. Soboleva G.V. The study constitutional type of ulcer patients. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 154—67 (in Russian).
14. IgnatievM.V. Determination of genotypic and paratypic conditioning quantitative traits using the twin method. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 18—32 (in Russian).
15. Ignatiev M.V. On the mathematical interpretation of twin correlations. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1936; 4: 284—95 (in Russian).
16. Ignatiev M.V, Prokofieva T.I. Materials on inbreeding in the population of Moscow. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1936; 4: 201—12 (in Russian).
17. Soboleva G.V., Ignatiev M.V. About geno- and paratypic conditioning height and weight. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1936; 4: 370—82 (in Russian).
18. BosikL.Ya. On the roles of heredity and environment in the physiology and pathology of childhood. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 33—56 (in Russian).
19. Bosik L.Ya., Pasynkov E.I., Gurevich I.B. Therapeutic studies of identical twins. First communication. Treatment quartz lamp rickets and tuberculosis bronhoadenita. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 119—31 (in Russian).
20. Bosik L.Ya., Pasynkov E.I. Therapeutic studies of identical twins. Second communication. Report II. Treatment quartz lamp rickets and tuberculosis bronhoadenita. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1936; 4: 466—86 (in Russian).
21. Malkova N.N. The roles of heredity and environment in the variability of blood pressure and of the pulse rate. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 57—67 (in Russian).
22. Kabakov I.B. The analysis of electrocardiograms in twins. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1930; 2: 307—14 (in Russian).
23. Kabakov I.B. Capillaroscopy as a method for functional studies of the cardiovascular system. Diss. Moscow: MBI; 1930 (in Russian).
24. Kabakov I.B., Ryvkin I.A. An investigation of electrocardiogram in twins. Second communication. The role of heredity and environment in the variability of the electrocardiogram. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 73—9 (in Russian).
25. Kabakov I.B., Ryvkin I.A. Electrocardiographic study of twins. Reports of the Academy of Sciences of the USSR. 1934; 2: 50—3 (in Russian).
26. Kabakov I.B., Ryvkin I.A., Gurevich I.A. An investigation of electrocardiogram in twins. Third communication. On the variability of the peak T. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 80—5 (in Russian).
27. Ryvkin I.A. On the heredity in paroxysmal tachycardia. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1934; 3: 189—94 (in Russian).
28. Ryvkin I.A. An investigation of electrocardiogram in twins. Fourth communication. Some correlation of physiological and pathological features of the heart. Proceedings of the Maxim Gorky Medico-Biological Institute. 1936; 4: 440—65 (in Russian).
29. Levit S.G. Anthropogenetics and medicine. Conference on Medical Genetics. Moscow: Polyclinics CEKUBU; 1934: 3—16 (in Russian).
Поступила 22.08.13
© В.П. Жмуркин, В.В. Чалова, 2014 УДК 611:001.8:93
В.П. Жмуркин, В.В. Чалова
ФОРМИРОВАНИЕ НАУЧНОЙ АНАТОМИИ В ЕВРОПЕ XVII ВЕКА (К 375-ЛЕТИЮ НИКОЛАЯ СТЕНОНА, 1638—1686)
ФГБУ НИИ истории медицины РАМН, 105064, Москва, Россия
В статье на основе биографии систематизированы научные направления, а также деятельность Н. Сте-нона как одного из ведущих творцов первой научной революции в медицине (XVII век), сокрушившей анато-мо-физиологическую концепцию Галена. Труды Н. Стенона по анатомии экскреторных желез, сердечной и скелетных мышц, а также белого вещества головного мозга представлены в контексте предшествовавшего развития анатомии, содержания анатомо-физиологической концепции Галена и во взаимосвязи с основополагающими трудами ряда европейских анатомов XVII века (Гарвей, Т. Бартолин, Сваммердам, Мальпиги, Уиллис и др.).
Ключевые слова: анатомия мышц, история анатомии, революции в медицине
THE FORMATION OF SCIENTIFIC ANATOMY IN EUROPE OF XVII CENTURY: TO THE 375th ANNIVERSARY OF NICOLAS STENO (1638-1686)
V.P. Jmurkin, V.V. Chalova
The research institute of history of medicine of the Russian academy of medical sciences, 109028 Moscow, Russia
The article, on the biography basis, systematizes the scientific directions in the activity of Nicolas Steno as one of leading creators of first scientific revolution in medicine (XVII century) which overwhelmed anatomical physiological Galen concept. The works of Nicolas Steno considering anatomy of excretory glands, cardiac and skeletal muscles
Для корреспонденции: Жмуркин Валентин Петрович (niiimramn@mail.ru)
and brain white substance are presented in the context of antecedent development of anatomy, content of anatomical physiological Galen concept and in interrelationship with underlying works of number European anatomist ofXVII century (William Harvey, Thomas Bartholin, Jan Swammerdam, Marcello Malpighi, Willis, etc.) Keywords: anatomy of muscles, history of anatomy, revolutions in medicine
Ни одна из сфер общественной практики в древнем мире, как и в современном, не нуждалась в знаниях о сущности и проявлениях жизнедеятельности человека в состояниях здоровья и болезни так насущно и остро, как медицина. До выделения биологии в самостоятельную отрасль научных знаний1 главным коллектором и инкубатором развития знаний о живой природе — растениях (питание, потенциальные лекарства и яды), животных и особенно человека, была медицина. Одним из древнейших методов познания устройства сложных живых объектов путем их рассечения была анатомия (еще не разделенная с физиологией), которая в Европе от Гиппократа и Аристотеля до Галена, собравших о морфологии животных и человека все знания, полученные до них в Индии и Египте, дополнялась и развивалась преимущественно в медицине.
Гален был медиком древнего мира, которому удалась попытка создать первую адекватную накопленному анатомическому материалу целостную систему морфофункциональных представлений об основах жизнедеятельности животных и человека. Открыв на большом количестве вскрытий ряд ранее неизвестных структурных образований и проведя ряд наблюдений с вивисекцией, он в своем труде "О назначении частей человеческого тела" прямо связал предназначение каждой анатомической структуры с выполнением ею определенной функции. Если бы в его время знания о природе функций (физиологии) не были бы столь малы, Гален мог бы стать основоположником научной анатомии. Но реальные знания того времени еще не позволяли представить функцию производной от морфологической структуры. Поэтому "назначение частей человеческого тела" свелось к размещению в анатомических структурах функций, происходящих первично не из этих структур, а из "мировой пневмы", проникающей в организм из внешней среды. По органам размещены места преобразования этой пневмы в отдельные "души" — растительную (печень), жизненную, или энергетическую (сердце), животную (головной мозг) и производные от них "духи"2, которые соответствующими функциями управляют или даже сами их выполняют3. Местом главного управления всеми функциями был головной мозг4. Внутренне идеально согласованная анатомо-фи-зиологическая концепция Галена была признана как единственно верная, стала основой для преподавания в университетах и господствовала в массовом сознании врачей более тысячи лет.
Эпоха Возрождения породила всплеск интереса к анатомии у художников, исследовавших пропорции, а также пластические и цветовые параметры здорового и нездорового тела. Достижения в области этой "пластической анатомии" вскоре были востребованы и практической медициной (диагностика здоровья и
'Сам термин "биология" был предложен Ж.Б. Ламарком только в начале XIX века (1802 г.).
2Печень, кроме высокого статуса места растительной души, порождающей страсти и эмоции из разряда " низменных желаний", включая любовь, была, по Галену, также центром кроветворения и всей венозной системы; в ней от смешения растительного духа с поступающей обработанной до сока пищей образуется кровь и разносится по венам ко всем органам, где потребляется без остатка. Из мировой пневмы, проникающей в сердце и артерии через легкие, формируется жизненная, или энергетическая душа, порождающая честолюбие, эмоции гнева, мести, победы, свободы, и образуется жизненный дух, поступающий по артериям к головному мозгу. Там он смешивается с мировой пневмой, проникшей в мозг через отверстия в решетчатой кости (через них же из мозга оттекают "излишки мозговой жидкости и слизи"), и после тонкой очистки эта смесь превращается в животный дух (он же "материальная субстанция бестелесной души" или интеллектуальная душа) - главную действующую силу нервной системы.
3Так, животный дух, циркулирующий по трубочкам-нервам, непосредственно участвует в формировании ощущений, донося их от периферии в головной мозг до среднего (ныне — III) желудочка, а входя через трубочку-нерв в мышцу, механически раздувает ее, что соответствует сокращению мышцы.
4Гален к основным функциям головного мозга относил, кроме
формирования ощущений и производства движений, когнитивную
деятельность (память, понимание, мышление, воображение), управ-
ляемую, как и стремление к благородному и изящному, интеллектуальной душой.
нездоровья), но если и повлияли на отношение ученых к концепции Галена, то лишь косвенно — через изменение приоритетов в способах познания природы в зарождавшихся новых течениях философии. Одно из таких течений создал великий Леонардо да Винчи, связавший научное познание объективного и материального для него мира с союзом опыта и теории, особенно с математикой, сформулировавший при изучении механики принцип детерминизма и предвосхитивший, по мнению историков, многие идеи Галилея и основных философских систем и открытий XVII—XIX веков. Объединяя науку и искусство в их предназначении познавать природу, он, активно занимаясь анатомией (как ученый), решал (как теоретик искусства) проблему пропорции как связующего звена между научным исследованием явлений природы и их художественным отображением5. Значительное влияние на формирование нового отношения к способам познания природы оказало и активное проникновение неоплатонизма (натурфилософия Н. Кузанского и др.) в официально признанную церковью и выхолощенную схоластикой натурфилософию Аристотеля. Но главное в этом отношении событие произошло в естественных науках: родилась новая яркая звезда — врач, астроном и мыслитель, получивший образование в польских и итальянских университетах, Николай Коперник, который в 1515 г. представил, а в 1543 г. (публикация в Нюрнберге) математически обосновал гелиоцентрическую систему мироздания. Одновременно появилась плеяда продуктивных анатомов: великий Везалий, Фаллопий, Евстахий, Боталло, Варолий, Коломбо и др. А. Везалий признается основателем научной анатомии [1], но его замечательный труд "О строении человеческого тела", как и труды других видных анатомов XVI века лишь дополнил крупными открытиями анатомию Галена и корректировал ее, не отменив его учения, гегемония которого в университетах и в медицинской практике Европы с достоинством вошла в XVII век.
Однако по символическому содержанию наступающего XVI век закончился, а новый, XVII век, начался не 1-го января, а 17-го февраля 1600 г. в костре, на котором сжигали за верность научному знанию последнего крупного натурфилософа XVI века Дж. Бруно6. Жар костра порождал и усиливал жажду нового знания в душах будущих деятелей науки XVII века; из них ближе всех к костру были младшие современники Дж. Бруно — И. Кеплер и Галилей, принявшие по эстафете учение Н. Коперника.
Николай Стенон (датское написание Niels Stensen, латинизированное Nikolaus Stenonius, Steno) родился в Копенгагене в 1638 г., когда в соседней Голландии были изданы "Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки" Галилея, не издававшегося на родине7. Огромный успех Галилея в открытии и разработке динамики путем математизации (с приматом геометрии) и экспериментального подтверждения научного знания в механике породил из гносеологических тенденций эпо-
5Эстетика Леонарда да Винчи, представленная в его "Книге о живописи" ("Trattato della pittura"), впервые была издана только в XVII веке (1651 г.), а его философские взгляды стали общеизвестными только во второй половине XIX века (после опубликования его дневников и записных книжек). Но на рубеже XV—XVI веков Леонардо да Винчи был желанным собеседником ученых и художников во многих крупных городах Италии, где он выполнял творческие заказы (Флоренция, Рим, Милан), а в конце жизни во Франции.
6Исторический парадокс: безусловный пантеист Дж. Бруно был сожжен за натурфилософию, основанную на натурфилософии Н. Кузанского — "потенциального" пантеиста, раскрывавшего диалектические начала в явлениях природы и призывавшего к использованию математики в научном их познании, но бывшего при этом теологом и преуспевающим кардиналом католической церкви. Правда, Дж. Бруно свободно поместил в свою натурфилософию устройство вселенной Коперника, значительно укрепил диалектику в познании природы, предвосхитил создание аналитического метода идеей "монад", отнес интеллект к высшей ступени познания. Все это будет востребовано при создании новых философских систем в XVII века Р. Декартом, Б. Спинозой, Г. Лейбницем.
7Книга Галилея "Диалог о двух главнейших системах мира" также была издана в 1641 г. вне Италии (в Лионе). Остаток тиража флорентийского ее издания 1632 г. уже в 1633 был уничтожен инквизицией.
хи Возрождения, собранных в натурфилософии Дж. Бруно, пакет новых философских систем в Европе — нового (английского) материализма Ф. Бэкона8, "откорректированного" Т. Гоббсом и продолженного затем в философии Б. Спинозы (Голландия), рационализма Р. Декарта (Франция—Голландия), позже — сенсуализма Дж. Локка (Англия). Общими для всех этих разных философских систем были их направленность против схоластики, приоритетность опытного пути познания и граничащая с религиозностью вера в возможность математико-механистического описания всех явлений природы. В Европе развивалась начатая Галилеем первая глобальная научная революция, активнейшими представителями которой становились ученые-медики [3], владевшие уникальными пластами накопленных и частично систематизированных в медицине знаний, нуждавшихся в научной разработке.
Из ученых-медиков первым естествоиспытателем стал У. Гарвей. Его труд "Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных" основывался на математических расчетах и включал экспериментальные доказательства выводов, развивая тем самым начала научной анатомии. Но этот труд не был принят медицинскими сообществами практически всех стран Европы, после чего даже признавшие его естествоиспытатели и философы старались сохранить в своих моделях кровообращения аристотелевские и галеновские начала. И в то же время это был труд, опубликование которого в 1628 г. ознаменовало начало первой научной революции в медицине [4], сокрушившей в своем итоге фундамент существовавшей медицины — анатомо-физиологическую концепцию Галена.
Поступив в Копенгагенский университет в 1656 г., Н. Стенон был обречен стать участником революционных преобразований в науке, так как с первых дней обучения оказался в сфере влияния своего наставника, возглавившего в том же году университетскую кафедру анатомии Томаса Бартолина, а также его брата — профессора того же университета Эразма Бартолина—кристаллографа и "поклонника и пропагандиста учения" Р. Декарта [5].
Незадолго до этого (1652—1654) Т. Бартолин, а также швед О. Рудбек и чуть раньше француз Ж. Пеке (1651) нанесли второй, более чувствительный, чем труд У. Гарвея, удар по концепции Галена. Они доказали, что хилус из кишечника всасывается млечными сосудами брыжейки и попадает не в печень, где превращается в кровь, как полагал Гален, а через общий ствол лимфатических сосудов — в место слияния подключичной и внутренней яремной вен, т. е. в систему кровообращения [4]. Этот удар медицинское сообщество парировало так же эмоционально, как и отвергая труд У Гарвея. Но с тех пор прошла четверть века — времена изменились. Количество естествоиспытателей-одиночек из числа медиков быстро возрастало, они знакомились и дружили сквозь пространства европейских стран, приобретали влияние в университетах, меценатов, популярность в кружках поклонников и объединялись в творческие группы с естествоиспытателями разных научных направлений9.
Влияние Бартолинов на юного Н. Стенона очевидно из круга и качества его чтения в раннюю студенческую пору10, а также из выбора им в ту же пору анатомии как главного приоритета
8Ф. Бэкон, не будучи сам естествоиспытателем, уделял основное внимание способам научного познания. В противовес главному в схоластике силлогистическому дедуктивному методу, он пропагандировал в качестве основного в науке логический метод индукции, а орудием познания — новый метод истолкования природы, открытий и изобретений — планомерно поставленный эксперимент. При этом он разделял эксперименты на "плодоносные" и "светоносные" (примерно совпадает с современным делением наук на прикладные и фундаментальные). К. Маркс назвал Ф. Бэкона родоначальником "всей современной экспериментирующей науки" [2].
9Известная профессионально разнородная "оксфордская группа" Р. Бойля, в которую, кроме него входило еще много врачей (Дж. Локк, Т. Уиллис, Р. Лоуэр, Дж. Мэйо, У. Петти и др.), 28 ноября 1660 г. объединилась с аналогичной лондонской группой ученых-единомышленников в новое научное общество естествоиспытателей, преобразованное в 1662 г. указом короля в Лондонское Королевское Общество, которое существует до сих пор.
10Он читал труды Галилея и У Гарвея, а по И.И. Шафрановскому
[5], Н. Стенон в эти годы изучал труды Т.Б. Парацельса, А. Кирхера,
Я.Б. Ван Гельмонта, сопоставлял системы мироздания Птолемея и
Коперника, читал И. Кеплера (в том числе "О шестиугольном снеге",
1611) и тщательно штудировал Р. Декарта, восхищаясь его "Рассуждением о методе" и критикуя конкретные положения его моделей
кровообращения и мышечного сокращения.
своего образования и научных интересов, включая изучение технологий вскрытия и рассечений11 и самостоятельные опыты на трупе собаки [5].
В связи с возобновлением войны со Швецией (1659) Н. Сте-нон был занят проблемами обороны города, а в 1660 г. переехал в Голландию и, представив в Амстердамский университет диссертацию ("О горячих источниках"), продолжил там занятия анатомией под руководством Г. Блазиуса.
Практически сразу, в апреле 1660 г., 22-летний Н. Стенон сделал свое первое анатомическое открытие: обнаружил неизвестный ранее проток околоушной слюной железы, показав его Г. Блазиусу (выразившему сомнение), и в тот же вечер сообщил об этом своему приятелю с приложением к письму беглого наброска анатомии протока. Предполагая, что проток мог быть описан ранее другими анатомами, Н. Стенон решил не заявлять об открытии до консультации с Ф. Сильвиусом. А пока он молчал, Г. Блазиус в ближайшие недели присвоил это открытие (вначале в устных заявлениях). Обиженный Н. Стенон рассорился с руководителем и решил продолжить исследование желез, доказать свое авторство, но уже не в Амстердаме, а в Лейдене, куда и отбыл12.
В 1661 г. Г. Блазиус подтвердил свои претензии на приоритет открытия протока в печатном труде, а Н. Стенон опубликовал трактат "О железах рта и до сих пор бывших неизвестных слюнных протоках", в котором дал обобщающее представление о роли желез вообще, сообщил о своем первом открытии и о ходе завязавшейся полемики с Г. Блазиусом. Лейден признал авторство Н. Стенона: лейденский профессор И. фон Хорст впервые назвал открытый слюнной проток "стеноновым протоком" [5].
Для получения обобщенных представлений о железах Н. Стенон изучал также потовые и молочные железы, исследовал секреты желез (пот, молоко, спинномозговую жидкость), сообщая об этом краткими публикациями. Кроме того, когда Ф. Сильвиус, завершив вскрытие умершего в университетской клинике больного с выраженным отеком ног, предложил Н. Сте-нону провести на этом же трупе любые исследования, Н. Стенон воспользовался возможностью впервые наблюдать болезненные изменения лимфатических желез у человека13.
В том же 1661 г. анатом М. Мальпиги устранил один из главных контраргументов учению У. Гарвея, "соединив" кровоток из артерий в вены (открытием кровеносных капилляров), а Н. Стенон, еще занимаясь железами, дал в этом году совершенно новую интерпретацию функции слезного аппарата, доказав, что слезы вырабатываются слезными железами и выделяются по слезному протоку на поверхность глазного яблока. Это дополнительно дискредитировало еще преподававшиеся в университетах представления Галена о выделении секретов из головы (" слезы выжимаются из мозга и по нервам-трубкам вытекают наружу") и опровергло гипотезу Р. Декарта ("слезы образуются из паров, выходящих из глаз").
К учению Р. Декарта у Н. Стенона со студенческих лет накопилось немало критических вопросов. Но главный из них касался принятия философом концепции кровообращения У. Гарвея с исключением из нее сократительной функции сердца, которое, по У. Гарвею, работает как мускул. Р. Декарт сохранил за сердцем роль "центра горения" по Аристотелю (ее не отрицал и сам У Гарвей). Кроме того, объясняя природу мышечного сокращения, Р. Декарт придерживался представлений Галена. Н. Стенон, полностью разделявший концепцию У. Гарвея, мог объяснить это только тем, что весьма неопределенные представления о сердце связаны с весьма малыми знаниями его современников о мышцах вообще. Ведь университетские профессора по-прежнему представляли сокращение мышц результатом увеличения их массы и объема вследствие поступления в них "животного духа" или "нервного сока" по нерву-трубочке из нервного центра.
"Уже в начале 60-х годов Н. Стенон в совершенстве владел анатомическими технологиями, равняясь, по-видимому, на уровень мастерства голландского анатома Сильвиуса (Франциска Делебо). Показательные вскрытия Н. Стенона в разных странах неизменно вызывали восхищение присутствующих профессионалов [5].
12В Лейдене состоялись знакомство и начало дружбы Н. А. Сте-нона с Я. Сваммердамом — студентом Лейденского университета, который он окончил в 1663 г. и с званием кандидата медицины уехал во Францию [5].
13Об этом Н. Стенон сразу (письмом от 9 января 1662 г.) информировал Т. Бартолина [5].
Если бы относительно случайное первое у Н. Стенона открытие слюнного протока не увлекло его в исследование желез (вначале полости рта, а затем желез вообще), то, вероятнее всего, первыми объектами его целенаправленных анатомических исследований были бы сердце и скелетные мышцы.
Приступить к исследованию сердца и мышц Н. Стенон в 1662 г. решил в Рейнсбурге. Не исключено, что этот тихий поселок ремесленников в предместье Гааги привлек его внимание именно тишиной, в которой Н. Стенон нуждался после напряженных трудов и суетных диспутов в Лейдене. Но была и другая достопримечательность этого поселка. Там жил голландский философ Бенедикт Спиноза, преданный раввинами херему (анафеме) и изгнанный из Амстердама, но популярнейший тогда среди свободомыслящих сообществ студенчества и ученых. С ним Н. Стенон не только познакомился, но и подружился.
Философия Б. Спинозы — пантеиста (Бог — это Природа), атеиста и антиклерикала — своим всеохватывающим материализмом была радикальнее декартовой. Это привлекало Н. Сте-нона как ученого, нашедшего единомышленника в отношениях к механике и математике и так же, как он сам, восхищавшегося высказыванием Галилея о том, что в книге Вселенной философия записана языком геометрии. Одновременно Н. Стенона — внука и племянника потомственных лютеранских проповедников — смущало ощущение опасности растворения собственной души в атеизме нового друга, критически подрывавшего степень его религиозности. Опасения, однако, вскоре были рассеяны потрясением, испытанным Н. Стеноном после первых же исследований им сердца, проведенных в 1662—1663 гг.
Вопросы, ответ на которые должны были дать запланированные Н. Стеноном исследования, сводились к следующим: есть ли в сердце мышцы; имеются ли в анатомии мышц предпосылки для их раздувания; увеличивается ли объем мышцы при ее сокращении; являются ли нервы полыми трубочками, через которые любую мышцу можно чем-либо вздуть? При этом, кроме сердца, он предполагал исследовать структуру скелетных мышц грудной клетки.
Первый опыт в Рейнсбурге был прост: изыскав возможность получить бычье сердце, Н. Стенон его вскрыл и сварил, после чего стал тщательно изучать его структуру. И чем тщательнее изучал, тем больше задумывался и расширял исследования. Не найдя принципиальных различий в структурах сердца быка, лишенного души, и человека, одаренного душой, Н. Стенон был потрясен: "Сердце почиталось за вместилище внутреннего горения, за трон души, а некоторые даже считали его самой душой..., а если ты хорошенько его исследуешь, то найдешь только один мускул."14. Потрясение Н. Стенона можно понять, поскольку зачатки эволюционного мировоззрения еще не были оформлены. Обнаружение одинакового по строению и функции сердца у животного и человека ученый просто не мог объяснить иначе, чем наличием единого плана, по которому высший разум (Бог) творит разнородные живые существа. Именно научное исследование Н. Стенона "убедительно доказало" ему существование Бога-творца [5]. Годы спустя, имея в виду современных ему анатомов и себя, Н. Стенон скажет Г. Лейбницу: "Если эти господа . считают свои понятия непогрешимыми, а бесхитростный мальчик с помощью всего лишь одного анатомического вскрытия может их в один час опровергнуть, то какую же достоверность могут иметь другие остроумные системы ученых, в которых они говорят о боге и душе?". Его религиозность возвысилась настолько, что вскоре драматически изменила судьбу Н. Стенона [6].
Собственно анатомические исследования сердца и скелетных мышц (а также, головного мозга) Н. Стенон произвел в 1662—1663 гг. В августе 1662 г. Т. Бартолин получил от Н. Сте-нона трактат о движениях сердца и о полых венах15 (он был опу-
14Цитаты из трудов и писем Н. Стенона, взятые в кавычки, но без ссылок на источник, приведены в данной статье по книге И.И. Шафрановского [5, стр. 23—26, 38, 74, 110, 115, 139, 146—52, 158].
15"Ex variorum animalium observationes circa motum cordis auricu-larumque et venae cavae". Acta Medica et Philosophica Hafniensia, 2 (1673, публикация в 1675), с. 141—147 [7]. Ранее (под хронол. рубрикой "1671—1672") в I томе этого же журнала была опубликована статья Н. Стенона "Embryo monsto affinis Parisiis dissectur" с первым описанием эмбриональной патологии сердца известной сейчас как "тетрада Фалло". (См. о Steno—Fallott tetraogy — URL: http://www. whonamedit.com/synd.cfm/2281.html).
бликован при издании их переписки только в 1675 г.), а в письме Т. Бартолину в апреле 1663 г. Н. Стенон объявил: сердце есть мышца потому, что "в сердце нет ничего, что не было бы мышцей, и есть все, что есть в мышце, если иметь в виду суть мышцы" (цит. по [7]), а также прислал первое свое описание строения скелетных мышц, в котором по отношению к сухожилиям мясистые волокна расположены поперечно и параллельны друг другу16.
В 1663 г., уточнив ряд выводов дополнительными исследованиями, Н. Стенон написал главный свой анатомический труд " Опыт наблюдения над мускулами и железами". В ноябре, в связи со смертью отчима, он срочно выехал в Копенгаген (где вскоре умерла и мать), не дождавшись заседания Совета в Лейденском университете 4 декабря 1663 г., где ему заочно была присуждена ученая степень доктора медицины17. Этот труд был опубликован в 1664 г. в Копенгагене и почти сразу же в Амстердаме. В нем были описаны язык, мышцы грудной клетки и сердце. Главные выводы Н. Стенона о сердце принципиально совпадали со сведениями, содержавшимися ранее в письмах Т. Бартолину, но сведения о строении скелетных мышц уже существенно отличались: мышечные волокна на рисунках располагались продольно и как продолжение сухожилий, а механизм мышечного сокращения трактовался как укорочение мышечных волокон. Изданный трактат сразу стал бестселлером для ученых европейских стран, а уже в XVIII веке один из продолжателей миологических исследований Н. Стенона швейцарский естествоиспытатель, врач, анатом и физиолог А. Галлер18 назовет этот труд Н. Стенона "золотой книжкой".
Трактат 1664 г. решил наиболее значимые задачи планировавшегося исследования. Во-первых, Н. Стенон доказал, что сердце — мышечный орган, что главная его функция, свойственная всем мышцам, — двигательная (сократительная). Тем самым гипотеза Р. Декарта о пассивных движениях сердца в связи с расширением нагревающейся в нем крови была опровергнута. Во-вторых, структура скелетных мышц оказалась полностью не соответствующей представлению об их устройстве в концепциях Галена и Р. Декарта. В-третьих, главным структурно-функциональным элементом мышцы Н. Стенон определил отдельное мышечное волокно, а интегральную функцию сокращения всей совокупности мышечных волокон он связал с ориентацией (пространственной геометрией) их крепления по отношению к сухожилиям, создав тем самым новое направление изучения механизма мышечного сокращения.
Строение нерва, относящегося к мышце, в трактате не представлено, но из парижского доклада, прозвучавшего вскоре после публикации трактата и рассматриваемого ниже, следует, что, изучая белое вещество мозга, Н. Стенон установил, что оно состоит из нервных волокон, продолжающихся в нервах, путь которых до исполнительных органов требует проведения большого числа трудных исследований19. Доказательств отсутствия увеличения объема мышцы при сокращении в трактате нет. Н. Стенон попытается их получить, используя геометрию, 3 года спустя.
Молодой доктор медицины, автор "золотой книжки" оказался невостребованным в Копенгагене. Получив после смерти матери скромное наследство, Н. Стенон отправился в путешествие по Европе. Судя по выбору посещаемых городов, времени и результатам пребывания в них, целью путешествия было знакомство с
16Письмо опубликовано в последнем томе переписки Бартолина в 1667 г.
17Степень доктора медицины Н. Стенон получил как анатом. Он не был практикующим врачом, (хотя имел звание "первого врача тосканского великого герцога" [8]). Со студенческих лет он был противником врачебной практики, считая знания врачей о жизнедеятельности организма недостаточными и искаженными (это он подтвердил в "Речи об анатомии мозга" в 1665 г.). Поэтому не бесспорно и причисление Н. Стенона к врачам-труэнтам [9], так как этот термин предложен английским хирургом Беркли Мойниганом (1865—1936) для обозначения именно врачей, добившихся определенных успехов и в других сферах деятельности.
18А. Галлер, изучая свойства мышц, установил их упругость, способность любой мышцы реагировать сокращением на раздражение как ее нерва, так и непосредственно ее самой, а также сохранение последнего свойства при денервации мышцы и даже при извлечении ее из организма [10].
19Результаты начатых Н. Стеноном собственных исследований нервной системы, нашедшие отражение в "Речи об анатомии мозга", больше нигде не публиковались.
естествоиспытателями других стран. В конце 1664 r. Н. Стенон уехал в Париж, где встретился с Я. Сваммердамом. Вместе они были приглашены для занятий анатомией в имение мецената М. Те-вено, вокруг которого сформировался кружок естествоиспытателей-картезианцев, весьма востребованных тогда в великосветских салонах Парижа. Умеренная критика некоторых взглядов Р. Декарта, прозвучавшая в ряде докладов Н. Стенона в кружке ученых М. Тевено, была оценена как смелая, но убедительная. А вскоре критика Р. Декарта неожиданно приобрела силу бомбового взрыва. Это случилось в самом начале 1665 г., когда Н. Стенон произнес свою знаменитую парижскую "Речь об анатомии мозга" (франц. — "Discours sur l'anatomie du cerveau"), буквально перевернувшую мировоззрение слушателей не только изложенным новым для них материалом, но и совершенно новым взглядом на состояние анатомии в целом, а также на ее роль в проверке положений как еще доминировавшей в университетах концепции Галена, так и уже восторженно принимаемых от Р. Декарта.
Для осведомленных слушателей речи фоном новых анатомических знаний о мозге могли быть по меньшей мере два "свежих" источника: труд одного из наиболее авторитетных анатомов и ятрохимиков того времени Ф. Сильвиуса20, в котором белое вещество и серое (кора) головного мозга функционально (по "дистилляции" и действиям "животного духа") были разделены, и книга Т. Уиллиса "Анатомия мозга", которая вышла в Лондоне в 1664 г.21, содержавшая новые анатомо-физиологические данные о мозге. На этом фоне речь Н. Стенона с самого ее начала и до конца обескуражила слушателей.
Он начал ее признанием, что об анатомии мозга он сам (как и Ф. Сильвиус) ничего не знает. Хотя "было бы большим счастьем, .. .если бы этот орган... был бы так хорошо изучен, как это представляют многие философы и анатомы". Он указывает на полную бездоказательность анатомией умозрительных представлений о мозге, как доставшихся от Галена и предлагаемых Р. Декартом, в частности о местоположении души22 (соответственно памяти, чувств) и о нервной регуляции функций. Отметив, что белое вещество мозга, видимое при простом вскрытии как "бесформенное тело вроде воска", в своей волокнистой структуре — образец "самого прекрасного шедевра, созданного природой", он выражает уверенность в том, что между нервными волокнами должны существовать "сложные взаимоотношения,. зависящие от операций, для которых они предназначены". Эти выводы явно противопоставлялись упрощениям Р. Декарта, представленным на его модели. "Существует большая разница между машиной, которую выдумал господин Декарт и тем, что видим, когда анатомируем человеческое тело". А для "друзей" Декарта: "Я отнюдь не возражаю здесь против машины, восхищающей меня своим совершенством. Я возражаю тем, кто пытается доказать, что человек господина Декарта сделан так, как сделаны другие люди. Анатомические исследования покажут им, что их попытка окажется безуспешной".
В "Речи об анатомии мозга" Н. Стенон изложил свое видение проблем и необходимых мер для развития анатомии. Как одна из главных им выделена проблема замены кадров университетских профессоров-анатомов, которые в большинстве своем не стремятся к новым открытиям и, ".осуществив ясный показ того, что было найдено в старинных писаниях, и, добившись усвоения этого со стороны учащихся, . считают свой долг выполненным". Сопряженная с ней проблема — замена демонстрационного стиля работы анатомов на поисковый и повышение заинтересованности в анатомии врачей и хирургов23. Прямо об-
20Sylvius F. de le Boe. Disputationes Medicae. — 1963.
21Willis T. Cerebri Anatome: cui Accessit Nervorum Descriptio et Usus (London; 1664) — первая из трех книг Т. Уиллиса, посвященных анатомии, физиологии и патологии центральной нервной системы. В ней также дана интерпретация функции "виллизиева круга" в рамках физиологии мозгового кровообращения, значительно способствовавшая расширению признания концепции кровообращения У Гарвея.
22"Весьма достоверно то, что мозг является главным органом нашей души", не имеющей границ познания всего внешнего для нее. Но "входя в свое собственное обиталище, она не находит умения описать его и не имеет понятия о себе самой".
23Н. Стенон отметил, что "анатомы, работающие в прекрасных
анатомических театрах, построенных для удовлетворения тщесла-
вия и любопытства" высокопоставленных покровителей наук, "не стремятся обнаруживать новые явления", а врачи и хирурги, когда они "приобрели знакомства и ... репутацию, уже не могут уделять нужного времени на новые поиски".
ращаясь к последним, Н. Стенон утверждает, что они "не должны пытаться исцелять тело, строение которого им не известно", а о труде анатомов говорит, что он "требует столько времени и такого напряжения ума, что нужно отбросить все другие работы и все другие мысли... Иногда лишь после долгих лет работы удается открыть то, что в последствии можно демонстрировать другим в течение часа". Особое внимание Н. Стенон уделяет необходимости развития новых анатомических технологий, иллюстрируя это трудностями исследования мозга существующими методиками его вскрытия.
"Речь об анатомии мозга" стала программным трудом для современников Н. Стенона и была опубликована (с иллюстрациями) в 1669 г. [11].
Осенью 1665 г., несмотря на предложение остаться в Париже и стать членом открывающейся Академии наук, Н. Стенон покинул Париж. Посетив ряд французских городов, он зиму провел в Монпелье, старинный университет которого был тогда местом притяжения многих естествоиспытателей, в том числе из Англии. Здесь он познакомился с анатомом и исследователем моллюсков М. Листером и естествоиспытателем В. Крооном, последующая переписка с которым обеспечивала его обменом информацией с Лондонским Королевским обществом.
В феврале 1666 г. Н. Стенон прибыл в Италию, последовательно посетив за весну Пизу (гость врача и естествоиспытателя Ф. Реди) и Рим (начало дружбы с М. Мальпиги). С июня 1666 г. по лето 1670 г. он постоянно проживает во Флоренции, став членом Академии опыта, где, пользуясь свободой выбора научных занятий, решает глубже освоить геометрию для завершения ранее начатых работ по геометрии мышечного сокращения. Его наставником стал помощник и ученик Галилея математик Ви-виани, приветствовавший применение методов своего учителя в новой области знаний. Тем временем во Флоренции обосновался Ф. Реди, с которым Н. Стенон наметил ряд совместных анатомических исследований. Вскоре вне этого плана было произведено вскрытие специально доставленной Н. Стенону из Ливорно случайно пойманной акулы, ставшее для Н. Стенона событием, увлекшим его в изучение некоторых природных камней. На этом вскрытии присутствовал и Вивиани.
В 1667 г. была, наконец, опубликована книга "Элементы миологии, или геометрическое описание мышц" с приложением "О вскрытии головы морского пса (акулы)". Вначале Н. Стенон объявил, что веретенообразная форма мышц в традиционном представлении о них не встречается в природе24. Ключевым для понимания мышц является двигательное волокно. На схематическом рисунке мышцы автор изобразил ее мясистую часть (мышечные волокна) в форме параллелепипеда, соединенную по двум противостоящим его сторонам с сухожилиями, изображенными в виде четырехугольных призм. Доказательство того, что мышцы, утолщаясь при сокращении, не изменяют своего объема (т. е. не "надуваются" из нерва) вследствие скольжения сухожилий, Н. Стенон строит как решение геометрической задачи. Дав вначале 44 определения частей, составляющих мышцу, он выдвигает 5 предположений и 6 вспомогательных положений (леммы), ход доказательства заключает теоремой. Все это сопровождается таблицами и наглядными, но предельно схематическими иллюстрациями. Рисунки как бы поперечного сечения не сокращенного и сокращенного мышечных волокон, изображенных в виде параллелограммов, наглядно доказывают, что утолщаясь при сокращении, мышечное волокно не изменяет своего объема, так как высота и основание параллелограмма остаются неизменными.
Вероятно, Вивиани не был доволен тем, что в изданной книге его имя присутствовало только в части описания вскрытия головы акулы, в трактате же с "геометрическим описанием мышц" его не было. Но основополагающее участие математика именно в этой части книги просматривается с разных углов зрения. Так, Д. Бертолони Мели обратил внимание на то, что по аксиоматическому методу исполнения и своей структуре труд Н. Сте-нона практически является калькой презентации Галилеем его "новой математической науки о движении"25, осуществленной с помощью Вивиани, и что хотя и Галилей, и Н. Стенон утверждали, что их постулаты соответствуют природе и подтверждены опытами, а не порождены интеллектом, оба автора изначально
24Содержание трактата по миологии излагается с использованием его пересказа Д. Бертолони Мели [7].
25Имеется в виду труд Галилея "Две новые науки" (1638).
представили свои взгляды в абстрактной математической форме. Последующая презентация Галилеем эксперимента с шарами на наклонной плоскости, как и наглядные рисунки-схемы мышечных волокон Н. Стенона (якобы отражающие наблюдения за природными объектами), не столько служили основанием представленных работ, сколько имели цель "привязки к природе некоторой математической теории, которая была последовательна в своем собственном праве" [7].
Ученые, в том числе коллеги Н. Стенона по Академии опыта, "встретили восторженно его новый труд, напоминающий труды Галилея". Однако в XVIII веке этот труд стали критиковать, "... а позже некоторые ученые отнесли его к слабейшим произведениям Стенона" [5].
Успех, вероятно, порадовал Н. Стенона, но был ли он сам доволен этим трудом, созданным, по-видимому, в спешке26, сказать трудно, если учесть высказанное им в Париже критическое отношение к механическому моделированию Р. Декартом функций мозга. Впрочем, Н. Стенон скорее всего не сознавал, что его задача принципиально не могла быть решена избранной геометрической моделью, которая предоставляла только возможность сохранения объема мышцы при ее сокращении, но не исключала других возможностей, описываемых иной моделью. В этом смысле последнее теоретическое исследование Н. Стенона в миологии несравненно менее ценно, чем его предыдущие анато-мо-физиологические исследования мышц. Особенно потому, что в том же 1667 г. Я. Сваммердам экспериментально установил (на нервно-мышечном препарате лягушки), что объем мышцы при ее сокращении не изменяется и, следовательно, что бы из нерва ни выделялось (животный дух или нервный сок), оно лишь запускает сокращение мышцы, не участвуя в нем. А год спустя Т. Бартолин установил, что сокращение мышцы возможно без ее раздражения нервом [10]. Тем не менее рассматриваемый труд Н. Стенона имеет и положительные аспекты. Для того времени этот труд — лепта в развитие математического моделирования исследуемого объекта как метода научного исследования. Для нашего времени — это образец для эпистемологического анализа развития наук в XVII веке, зараженном геометрией (особенно в первой его половине). Ведь эксперимент Я. Сваммердама с мышцей лягушки, без сомнения, был плодом неоднократных совместных обсуждений задачи с Н. Стеноном, и последний мог сам провести нужные опыты. Но в XVII веке геометрия царила над наукой как абсолютный метод научного познания, причем активно развивающийся в поле модной тогда дедуктивной логики научного познания по Р. Декарту. Непреодолимое желание воспользоваться этим абсолютом было главным стимулом для Н. Стенона. Не столь важно, что основания у науки и религии различны. Замена веры в Бога на веру в науку либо в один из ее методов лишь замещает предмет веры со всеми последствиями поклонения ему.
В трактате "О вскрытии головы морского пса (акулы)" и в 7 статьях 1667—1668 гг., посвященных органам деторождения и эмбриологии, Н. Стенон, "описал женские половые органы акул, открыл в яичнике акулы фолликулы27 и утверждал, что "яички" самок в точности соответствуют "яичнику" или "икре" яйцекладущих. Таким образом, Гарвей28 и Стенон заменили древнюю теорию сгустка современным представлением о яйце млекопитающих" [12]. Это были последние работы Н. Стенона по анатомии и эмбриологии.
26Об этом может свидетельствовать огромная разница в полиграфическом исполнении книги "Элементы миологии, или геометрическое описание мышц" (с ксилографическими таблицами и иллюстрациями) по сравнению с другой ее частью, в которой анатомия головы акулы оформлена художественно с иллюстрациями, изготовленными дорогим способом гравюр на меди. Не исключено, что именно издательским цейтнотом объясняется и факт присутствия имени Вивиани в ранее сверстанной второй части книги (без переноса его или вставки в первую часть).
27Сопоставив даты описания фолликулов Ленглеем, де-Граафом и Стеноном и труды этих авторов, Дж. Нидхем заключил: "Если это верно, то Ленглею принадлежит приоритет в наблюдении, Стено-ну — в теории, а де-Граафу в открытии" [12].
28Имеется в виду труд У. Гарвея "О зарождении животных"
(1651), в котором своим "Ex ovo omnia" У Гарвей "окончательно
разрушил теорию эмбриогении Аристотеля (семя-кровь) и Эпикура (семя-семя). Это, быть может, самая глубокая брешь, которую он пробил в учении перипатетиков о зарождении" [5].
В этом же трактате определился один из новых векторов исследовательских интересов Н. Стенона — палеонтология. Обнаружив сходство строения зубов акулы с находимыми в природе камнями в форме языка (так называемые глоссопетры), происхождение которых было не ясно, он предположил их тождество. А так как уже ранее он (как до него Леонардо да Винчи) предполагал таковое в отношении раковин моллюсков, то в замечаниях к трактату ("О телах, извлеченных из Земли и похожих на части животных") им была изложена программа поиска доказательств органической природы такого рода окаменелостей. К этим исследованиям Н. Стенон приступил немедленно, начав геологические изыскания в Тоскани и продолжив их в ряде стран Европы, где изучал геологическую структуру на склонах естественных обрывов и искусственных разрезов земли, собирал и исследовал кристаллические и другие минералы, предполагаемые ископаемые окаменелости растений и раковин моллюсков.
Уже в 1669 г. он представил свой последний крупный научный труд-диссертацию «О твердом, естественно содержащемся в твердом», названный В.И. Вернадским "лебединой песней Н. Стенона в естествознании"29 [13]. По объему и тезисному стилю он соответствовал примерно современному автореферату. Ранее поставленная цель труда была достигнута: проведенные Н. Стеноном сравнительные макро- и микроскопические исследования живых обитателей моря и ископаемых представителей высших царств природы стали вполне достаточным основанием логических доказательств принадлежности ряда окаменелостей к органическому миру, существовавшему в момент формирования осадочных отложений. Но четко обозначенный предмет исследований (" твердые тела" — кристаллы минералов, раковины моллюсков, окаменевшие остатки животных и растений), планировавшийся для достижения этой цели, пришлось расширить изучением и свойств твердой среды этих твердых тел — Земли, о которых систематизированных знаний не было. Включив добытые им новые знания в свой последний труд, Н. Стенон значительно расширил и его научное значение, став в ряд основоположников сразу трех современных наук (или их важнейших разделов) — палеонтологии, геологии (два закона Стенона в структурной геологии, стратиграфия) и кристаллографии (кри-сталломорфология, кристаллогенезис) [5]. Открытие им двух законов в структурной геологии и закона постоянства углов Стено-на в кристаллографии30 не обошлось без геометрии. Но на этот раз геометрия была использована не в операциях дедуктивных доказательств, а для получения обобщений из результатов прямых наблюдений (геометрического разнообразия слоев в геологических срезах и многочисленных геометрических измерений кристаллов) с помощью метода логической индукции, т. е. в стиле не Р. Декарта, а Ф. Бэкона.
В 1675 г. Н. Стенон получил сан священника, а в 1677 г. — епископа вначале в Ганновере, затем в Мекленбург-Шверине, где умер в 1686 г. в возрасте 48 лет.
Из всего 9 лет своих научных занятий, Н. Стенон как ученый не работал в Дании ни одного дня. Главные его научные труды осуществлены в Голландии и Италии, но количество городов, которые Н. Стенон посетил за эти годы с научными целями в Европе, беспрецедентно. И в славе своих трудов он в каждом городе был встречаем с обожанием, заводил обширные научные связи и активно предлагал колеблющейся части научных и врачебных сообществ новые принципы познания реального мира. Последнее представляется нам главным смыслом его профессиональной деятельности. Европейский ученый-естествоиспытатель датского происхождения, Н. Стенон видится нам как активный деятель и пропагандист первой глобальной революции в естествознании и первой научной революции в медицине XVII века,
29Еще в 1667 г. Н. Стенон сменил вероисповедание — стал католиком, причем столь активным, что в последующие годы стремился обратить в католическую веру и своих друзей. На этой почве состоялся его разрыв с Я. Сваммердамом и Б. Спинозой (при пребывании в Амстердаме в 1670—1672 гг.). Удалось ему обратить в католичество только двух студентов в Копенгагене, где он в почетной должности "королевского анатома" пребывал в течение 2 лет (1672—73 гг.), а затем был с облегчением отпущен во Флоренцию.
30Основной закон геометрической кристаллографии Стенона — это закон постоянства углов между ребрами, образованными двумя призматическими гранями и двумя ромбоэдрическими гранями кристалла определенного вещества. Независимо от Н. Стенона эту закономерность тогда же обнаружил Э. Бартолин.
а высота совершенства его трудов в разных научных направлениях — как самая действенная пропаганда свершавшейся революции в науке. Своими анатомическими трудами Н. Стенон занял достойное место в ряду анатомов-естествоиспытателей первой научной революции в медицине, развивавших научную анатомию в XVII веке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Жданов Д.А, Куприянов В.В. Анатомия. В кн.: Петровский Б.В., ред. БМЭ. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия;1974; т. 1: 425— 32.
2. МельвильМ. Бэкон Фрэнсис. В кн.: Константинов Ф.В., ред. Философская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия; 1960; т. 1: 214—6.
3. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Формирование естественнонаучных основ медицины в процессе научных революций 17—19 веков. М.: Шико; 2011.
4. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Научные революции в медицине 17—19 веков: опровержение галенизма и возникновение естественнонаучных основ медицины. Сообщение 1. Открытие кровообращения и системы всасывания. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2010; 5: 53—7.
5. Шафрановский И.И. Николай Стенон — кристаллограф, геолог, палеонтолог, анатом. Л.: Наука; 1972: 20—6, 38, 74, 110, 115, 139, 146—52, 158.
6. Оноприенко В.И. Научные открытия живут в веках. Заметки о драматической судьбе Николая Стенона. Вестник Российской АН. 2007; 77 (12): 1127—31.
7. Bertoloni Meli D. The collaboration between anatomists and mathematicians in the mid-seventeenth century with a study of images as experiments and Galileo's role in Steno's myology. Early Sci. Med. 2008; 13: 665—709.
8. Шимкевич В.М. Стенон. В кн.: Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А., изд. Энциклопедический словарь. СПб.: «Издательское Дело», Брокгауз—Ефрон; 1901; т. XXXI4 (62): 593—4.
9. Кутя С.А., Пикалюк В.С. О деятельности врачей-труэнтов, вошедших в историю морфологии в виде эпонимов. Морфолопя (Online). 2010; 4 (1): 74—8. URL: http://elibrary.ru/contents. asp?issueid=926248.
10. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Научные революции в медицине 17—19 веков: опровержение галенизма и возникновение естественнонаучных основ медицины. Сообщение 4. Опровержение представлений Галена о принципах устройства и механизмах функционирования нервной системы. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2011; 2: 47—51.
11. Steno N. A dissertation on the anatomy cf the brain. 1669 (Facs. by E. Gotfiredsen of 1669 edition). Copenhagen; 1950.
12. Нидхэм Дж. История эмбриологии. М.: И*Л; 1947.
© Т. С. Сорокина, 2014 УДК 61(37)
13. Вернадский В. И. Основы кристаллографии. (Ученые записки Императорского Московского университета. Отделение естественно-историческое. Вып. 19, ч.1, вып.1). М.: 1904.
REFERENCES
1. Zhdanov D.A., Kupriyanov V.V. Anatomy. In: Petrovskiy B.V., ed. BME. 3-e izd. Moscow: Sovetskaya entsiklopediya; 1974; t. 1: 425—32 (in Russian).
2. Melvil M. Bacon Francis. In: Konstantinov F.V., ed. Filosofskaya entsiklopediya. Moscow: Sovetskaya entsiklopediya; 1960; t. 1: 214—6 (in Russian).
3. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Formation of natural-science bases of medicine in the course of scientific revolutions of 17—19 centuries. Moscow: Shiko; 2011 (in Russian).
4. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Scientific revolutions in medicine of 17—19 centuries: denial of a galenizm and emergence of natural-science bases of medicine. Message 1. Opening of blood circulation and absorption system. Problemy sotsial'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2010; 5: 53—7 (in Russian).
5. Shafranovskiy I.I. Nikolay Stenon — a crystallograph, the geologist, the paleontologist, the anatomist. Leningrad: Nauka; 1972: 20—26, 38, 74, 110, 115, 139, 146—52, 158 (in Russian).
6. Onoprienko V.I. Discoveries remain for ever. Notes about Nikolay Stenon's drama destiny. Vestnik RAN. 2007; 77 (12): 1127—31 (in Russian).
7. Bertoloni Meli D. The Collaboration between Anatomists and Mathematicians in the mid-Seventeenth Century with a Study of Images as Experiments and Galileo's Role in Steno's Myology. Early Science and Medicine. 2008; 13: 665—709.
8. Shimkevich V.M. Stenon. In: Brokgauz F.A., Efron I.A., izd. Entsiklopedicheskiy slovar. S.-Peterburg: "Izdatelskoe Delo", Brokgauz—Efron; 1901; T. XXXIA (62): 593—4 (in Russian).
9. KutyaS.A., Pikalyuk V.S. About activity of the doctors-truentov who have become history of morphology in a look eponyms. Morfologiya (Online). 2010; 4 (1): 74—8. URL: http://elibrary.ru/contents. asp?issueid=926248 (in Ukrainian).
10. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Scientific revolutions in medicine of 17—19 centuries: denial of a galenizm and emergence of natural-science bases of medicine. Message 4. A denial of representations of Galen about principles of the device and mechanisms of functioning of nervous system. Problemy sotsialnoy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2011; 2: 47—51. (in Russian).
11. Stenon N. A Dissertation on the Anatomy cfthe Brain, 1669 (Facs. by E. Gotfiredsen of 1669 edition). Copenhagen; 1950.
12. Needham J. Embriologiya history. Moscow: Isdat. Inostrannoy Literatury; 1947.
13. Vernadskiy V.I. Crystallography bases. Moscow: Uchen. zap. imp. Mosk. un-ta. Otd. estestv.-ist.; Vyp. 19; Ch.1, Vyp.1; 1904 (in Russian).
Поступила 14.11.13
Т. С. Сорокина
ГЛАДИАТОРЫ ДРЕВНЕГО РИМА: СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ
ФГБОУ ВПО Российский университет дружбы народов, 117198, Москва, Россия
В статье рассматриваются вопросы истории гладиаторских боев в связи с жизнью и бытом гладиаторов Древнего Рима, оказанием им медицинской помощи, их положением в обществе и обычаями. Ключевые слова: Древний Рим, гладиаторы, организация медицинского дела, хирургия, Гален
THE GLADIATORS OF THE ANCIENT ROME: SOCIAL STATUS AND MEDICAL CARE
T.S. Sorokina
The Russian peoples' friendship university, 117198 Moscow, Russia
The article considers issues of history of fights of gladiators in relation with life and daily shores of gladiators of the Ancient Rome, their medical care and their status in society and customs. Keywords: Ancient Rome, gladiator, medical care
Цивилизация Древнего Рима внесла весомый вклад в становление, развитие и государственную регламентацию медицинско-
Для корреспонденции: Сорокина Татьяна Сергеевна (tatiana.s.sorokina@gmail.com)
го дела. Об этом свидетельствуют "Законы XII таблиц" (ок. 450 г. до н.э.), строительство и государственная охрана санитарно-тех-нических сооружений (клоак, акведуков, терм, латрин), создание государственных и частных медицинских школ, становление военной медицины, утверждение оплачиваемых должностей ар-
