CC BY
15
2000.01.019. КУРБАНОВ Б. Р. ПРОБЛЕМА ЧАСТЕЙ РЕЧИ В ЛЕЗГИНСКОМ ЯЗЫКЕ / Моск. гос. лингв, ун-т, Центр яз. и культур Сев. Евразии. - М., 1999. - 140 с. - Библиогр.: с. 125-135.
Книга состоит из введения, семи глав и заключения. Во введении выделяется два аспекта исследуемой проблемы: первый затрагивает сущностные характеристики частей речи, т.е. что подразумевается под частью речи в целом; второй касается результатов применения исходных концептов к описанию грамматического строя конкретного языка. Здесь же отмечается, что проблема частей речи, классификации лексико-грамматических разрядов слов является центральной для морфологии, обусловливающей решение целого ряда отдельных морфологических задач, и синтаксиса.
В первой главе имя существительное определяется преждевсего как часть речи, выражающая предметность. Наряду с этимсуществительное обладает и ярко выраженными синтаксическимихарактеристиками: а) оно функционирует в предложении в качествеподлежащего и дополнения, равно как и в качестве других членовпредложения (сказуемого - в составе именной части, определения,обстоятельства); б) в качестве определения к именисуществительному выступает прилагательное.
Существительноеобладает категориями падежа и числа. Можно говорить также олексико-семантических группах существительных, характеризующихся
значением конкретности, вещественности,собирательности, отвлеченности, неодушевленности, одушевленности, субъективной оценки. Наконец, немаловажноезначение в обособлении рассматриваемой части речи является то, чтосуществительное обладает собственными средствами словообразования (главным образом суффиксами).
В книге выделяются существительные ядерных семантических категорий, или прототипические существительные, т. е. тот исконный фонд, который возводится к общелезгинскому и общедагестанскому состояниям. Среди них выделены тематические группы имен, которые образуют семантическое ядро существительных лезгинского языка: названия диких и домашних животных, птиц и насекомых; названия частей тела человека и животных; названия растений и их частей; понятий, связанных с обозначением времени и пространства; явлений неживой природы, части ландшафта; названия строений, их частей; названия предметов домашнего обихода, одежды; названия продуктов питания; названия веществ, материалов; обозначения некоторых абстрактных понятий. Хотя среди отмеченных имен имеются обозначения абстрактных понятий и термины родства, они составляют здесь
незначительный процент и не могут быть отнесены к прототипическим существительным.
Насколько существительное сохраняет свои прототипические функции в синтаксическом поведении, дают представление статистические данные. Субъектная функция существительного оказывается наиболее распространенной (22%). Обстоятельственная функция (в форме различных падежей, а также в сочетании с послелогами) также дает высокую цифру -20%. Объектная функция с учетом показаний как прямого (именительный падеж), так и различных косвенных дополнений охватывает 16% употреблений существительного. Определительная функция (в подавляющем большинстве случаев это существительное в родительном падеже) также занимает 16% общего числа словоупотреблений существительного.
В вопросе о морфологических признаках существительного, прежде всего имеют в виду склонение: изменение имени существительного по падежам и числам. В связи с этим автор обращает внимание на группу имен, имеющих дефектную парадигму, а именно ойконимы - топонимы, обозначающие населенные пункты. С точки зрения принадлежности субстантивных лексем к прототипическим существительным в книге проанализировано распределение алломорфов эргатива в именах существительных.
Отличительные признаки прилагательного рассматриваются во второй главе. По мнению автора, среди действительно дифференциальных признаков прилагательного можно назвать его атрибутивную функцию (более 90% употреблений) и сочетаемость с лексемами, выражающими степень наличия качества. Остальные признаки не могут считаться дифференциальными. Исконно лезгинские прилагательные могут быть расклассифицированы на ряд семантических групп: а) цветообозначения; б) прилагательные, обозначающие размеры; в) прилагательные, обозначающие различные ощущения; г) прилагательные, передающие ориентацию в пространстве; д) характеристики человека. Стандартной слоговой структурой прототипического прилагательного является СУСУ.
Размывание границ прилагательного происходит за счет лексических единиц, в одной и той же форме употребляющихся и как определение, и как обстоятельство: ажайиб I) удивительный, изумительный, дивный: Аялдик квай дишегьлийриз ажайиб ахварар аквадай адет я "Беременные женщины обычно видят странные сны"; 2) удивительно, изумительно: Саломея лагьайт!а, лап ажайиб акуна "Что касается Саломеи, (она) выглядела очень необычно".
Выделение числительных в качестве самостоятельной части речи, отмечается в третьей главе, представляет собой серьезную проблему во многих частных отраслях языкознания. Компактность рассматриваемой лексико-грамматической группы с семантической точки зрения проявляется и в ее относительной устойчивости. Так, практически все простые числительные в лезгинском языке унаследованы от праязыкового состояния. Числительные классифицируются по своей структуре, дифференцируясь на простые, сложные и составные числительные. По функциональной классификации имя числительное в лезгинском языке включает следующие разряды: (а) количественные; (б) порядковые; (в) дробные; (г) кратные; (д) разделительные; (е) собирательные.
Местоимение, подчеркивается в четвертой главе, - одна из наиболее своеобразных лексико-грамматических категорий, обнаруживающая ряд типологически существенных особенностей как на уровне морфологии, так и на уровне синтаксиса. Несмотря на различия в подходах к определению лексического состава данной лексико-грамматической группы (собственно различия в терминологии отражают акцентирование внимания на одном из подразрядов местоимений, что может приводить к исключению из этой группы некоторых других подразрядов), как правило, местоимение как часть речи определяется исходя из семантики, для которой характерны высокая степень обобщенности и отсутствие постоянной предметной отнесенности.
В качестве одного из словоизменительных признаков, маркирующих местоимения в общей схеме формообразования дагестанских языков, выдвигается супплетивный способ противопоставления в местоименных парадигмах немаркированного, прямого падежа и косвенных падежей. По крайней мере часть местоимений (а именно указательные) обнаруживает своеобразие с точки зрения словообразования, формируя специфические словообразовательные гнезда.
Глагол (пятая глава) обладает многочисленными грамматическими категориями, большая часть которых тесно связана с его семантикой и принадлежит только ему: категория времени, указывающая на ориентацию действия во времени (по отношению к моменту речи); категория наклонения, передающая отношение действия к реальности; вида, характеризующая протекание действия по отношению к его результату, и т.п. В то же время категории лица, числа и рода, а также залога у лезгинского глагола отсутствуют, что отчасти отличает его от глагольных систем других дагестанских языков. Таким образом, глагол располагает разветвленной
системой форм изменения по наклонениям и временам. Словообразование лезгинского глагола характеризуется широким использованием превербов.
Одну из наиболее сложных проблем в интерпретации глагола как части речи составляет проблема "сложных глаголов", широко распространенных в современном лезгинском языке. Среди них можно назвать следующие единицы: а) глаголы со вспомогательным компонентом хьун; б) глаголы со вспомогательным компонентом авун. В решении проблемы сложных глаголов в лезгинском языке автор следует за концепцией А.Г.Гюльмагомедова, предложившего целый набор критериев, способных разграничивать сочетания разной природы: это семантическая цельность, возможность синонимической подстановки компонентов, компактность расположения компонентов, соотносимость частей с сочетанием морфем или слов, соотнесенность частей с одним морфологическим классом, способность частей быть определяемым, способность частей меняться местами, моделируемость, воспроизводимость.
Переходя к лексико-грамматическим классификациям лезгинских прототипических глаголов, автор выделяет группы (а) непереходных глаголов, образующих абсолютную (менее точно, номинативную) конструкцию непереходного предложения, (б) переходных глаголов, образующих эргативную конструкцию переходного предложения, (в) лабильных глаголов, сочетающих переходное и непереходное употребление, (г) аффективных глаголов, образующих аффективную (менее точно, дативную) конструкцию предложения.
К средствам словообразования, характерным только для глагольной лексики, помимо префиксации, можно отнести морфологическое выражение переходности глагола с помощью суффикса -р (-ар), присоединяющегося как к исконным, так и к заимствованным основам.
В книге специально рассматривается частеречный статус инфинитных глагольных форм, всегда служивший предметом дискуссии, - масдара, причастия, деепричастия, инфинитива.
Лексико-грамматические признаки наречия рассмотрены в шестой главе. Проблема соотношения прилагательных и наречий в лезгинском языке осложняется тем, что здесь как будто существует особый лексико-грамматический разряд слов, характеризуемый как "категория состояния". Это явление, по мнению автора, имеет общедагестанскую природу, поскольку качественные прилагательные в нахско-дагестанских языках — явление относительно новое. Со сравнительно-исторической точки зрения можно утверждать, что лексико-грамматическая категория наречия была
унаследована лезгинским языком по крайней мере от пралезгинского состояния. Во всяком случае имеются лексические единицы, возводимые к пралезгинскому хронологическому уровню, функционирующие ныне как наречия.
Наиболее сложной в лезгинской грамматической теории представляется проблема адекватной классификации служебных частей речи, описываемых в седьмой главе. Если между знаменательными и служебными частями речи существует, несмотря на негативное отношение к выделению этой группы частей речи у некоторых зарубежных лингвистов, более или менее явная функциональная граница, то разграничение служебных частей речи -послелогов, частиц и союзов - оказывается гораздо более сложным. Функциональный критерий здесь получает доминирующее положение. Поэтому в специальной литературе нередко используются синкретические термины типа союзная частица, частица-союз, послеложная частица, союз-послелог и т. п.
В этой же главе рассмотрены междометия, к которым нрежлс всего относится небольшая группа простых корневых лексем, таких как: еъ — выражает радостное удивление; абайхь 'ой-, ух!' — выражает боль, страдание; пагь
— приятное удивление, обиду и т. д. В состав предложения междометие обычно не включается и функционирует в качестве самостоятельного высказывания. В целом междометия можно отнести к той части лексики, которая не поддается нормированию, что прежде всего касается звукоподражаний. Например, в произведениях различных авторов нередко встречаются индивидуальные междометия, не зафиксированные словарями. В силу функциональной общности (способность образовывать самостоятельные высказывания) к междометиям относят также целый ряд слов и выражений
- поздравлений, приветствий и др., многие из которых заимствованы. Об общности охарактеризованных выше двух лексико-семантических классов говорят их синтаксические свойства, позволяющие относить их к вводным словам. С точки зрения синтаксического употребления привлекает внимание свойство междометий субстантивироваться и принимать различные падежные формы.
М.Е.Алексеев
