CC BY
35
Энхбат Мунхцэцэг
СПбГУ, Санкт-Петербург
СВЕДЕНИЯ О ГРАММАТИКЕ МАНЬЧЖУРСКОГО ЯЗЫКА В СЛОВАРЕ «ЗЕРЦАЛО МАНЬЧЖУРО-МОНГОЛЬСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ» (1717 г.)
1. Введение
Маньчжуры заимствовали свое письмо от монголов, которые, в свою очередь, усвоили его от уйгуров. В своем новом облике оно перешло к маньчжурам при Нурхаци (1599-1616), родоначальнике маньчжурской династии, — в 1599 г. Эрдэни-бакши и Гагай-чжаргуци выработали на основе монгольской письменности маньчжурский алфавит [Gorelova 2002: 50].
Начиная с эпохи правления императора Канси (1662-1722) официальным языком маньчжурской империи Цин стал маньчжурский, что вызвало необходимость в составлении словарей и грамматик этого языка для обучения чиновников и составления документации. «По количеству составленных словарей и лингвистических справочников этот короткий период китайской истории был чуть ли не самым плодотворным» [Пан 2006: 127]. Первая попытка описания грамматики во времена империи Цин была сделана в специальном разделе первого маньчжуро-китайского словаря, изданного в 1683 г. под названием ОаШщ gurun-i ют ЬИНе. В четырнадцатой цзюани этого словаря имеется приложение «Компас маньчжурской словесности», состоящее из четырех разделов [Захаров 1879: Щ; Волкова 1974: 61-63; Пан 2006: 122]. И. И. Захаров так описывает содержание четырех1 разделов этой части:
В первом из них помещены ]им>ап ]им>е ци2, т. е. 12 разрядов Маньчжурского слогового письма, и БеЫ и]ш ЬМе, т. е. 40 основных правил нравственности и общежития; во втором: Ыап]и Наст
1 В тексте И. Захарова, который цитируется ниже, отмечены только три номера разделов.
2 И. И. Захаров дает маньчжурские названия в транскрипции на кириллице.
hacin i gisun, т. е. разговоры на маньчжурском языке о разных предметах; в третьем собственно «Грамматические заметки» под названием: Bithe ubaliyambure, be, de, i, hergen be giyangnara oyonggo, т. е. необходимое объяснение слов: be, de, i (т. е. членов падежей) при переводе книг. Но в этом отделе, кроме склонений, помещены и формы глаголов, прилагательных и прочих частей речи. Очевидно, маньчжуры дали такое название этому отделу потому, что не имели никакого понятия о грамматике и ее терминологии [Захаров 1879: I—II].
Позже, в 1732 г. «Компас маньчжурской словесности» был дополнен другим китайским ученым Шоу Пином и издан под названием «Начальное обучение маньчжурскому языку» (Manju nikan hergen cing wen ki meng). Структура этой работы была такой же. Эта грамматика послужила образцом для создания последующих китайских и европейских грамматик маньчжурского языка [Пан 2006: 122]. И. И. Захаров, рассматривая составленные в это время «грамматические заметки», которые печатались при словарях, с одной стороны, достаточно критично оценивает их качество, говоря, что они «вовсе не имели того понятия, какое мы соединяем со словом», и что только прекрасное знание китайского языка и литературы позволяет понять их объяснения, а с другой, отмечает, что они отличаются «совершенною полнотою, какая требуется для изучения маньчжурского языка» [Захаров 1879: V].
Среди лексикографических работ этого периода видное место занимают толковые словари, изданные «по высочайшему повелению». В 1708 г. был издан одноязычный маньчжурский толковый словарь Han-i araha manju gisun-i buleku bithe 'Зерцало маньчжурской словесности, изданное по высочайшему повелению', который состоит из 25 тетрадей и 280 разделов.
На основе этого словаря в 1717 г. был создан словарь с добавлением монгольских переводов Han-i araha manju monggo gisun-i buleku bithe 'Зерцало маньчжуро-монгольской словесности, изданное по высочайшему повелению' (далее HAMM). Построение словаря по разделам основано на базовом делении всего объема знаний на относящиеся к небу, земле и человеку, причем слова, связанные с человеком, занимают приблизительно две трети от всего корпуса словаря. В словаре 21 тетрадь (debtelin), 45 глав (sosohon), 280 разделов (hacin) и 400 подразделов (meyen), объединяющих слова более узкой тематики. Словарь включает в себя
около 12000 слов. Тематика представленной в нем лексики очень разнообразна (например, «Земля», «Нечисть», «Игры», «Дворец», «Друг» и т. д.); объяснения, которые сопровождают слова, могут быть очень подробными. Таким образом, в словаре можно найти и информацию, выходящую за пределы собственно словарных данных, например, об административном устройстве, хозяйственном укладе, обычаях и быте маньчжурской империи. Хотя HAMM построен по тематическим разделам, в нем имеются и разделы, которые являются скорее грамматическими.
Разумеется, большое количество грамматических сведений можно получить и из текста объяснений, которые в словаре приводятся к каждому слову, т. е. почти как из любого оригинального текста. Кроме того, в HAMM есть обширное предисловие (даже два)3. Некоторые объяснения значений слов очень длинные, на несколько страниц, и скорее похожи на энциклопедические статьи. Все это материал, который можно использовать в филологической работе. Однако в данном случае особый интерес для нас представляет наличие в словаре отдельных «грамматических» разделов, о которых речь пойдет ниже. Выделение таких разделов авторами словаря показывает, что они не только ориентировались на значение слов, но и имели представление о различиях между частями речи, и этим вызвано появление специальных «грамматических» разделов. Описание состава четырех «грамматических» разделов, которое приводится ниже, показывает, какие части речи были выделены составителями словаря и как их трактовки соотносятся с представлениями современных исследователей.
2. Обзор истории изучения частей речи маньчжурского языка
В предисловии к «Грамматике маньчжурского языка» И. И. Захаров пишет:
Начало его (маньчжурского языка. — Э. М.) изучению было положено в XVIII веке, когда миссионером ордена иезуитов Жербильоном была составлена первая европейская грамматика маньчжурского языка под латинским названием "Elementa Linguae tartaricae".
3 Например, Л. М. Горелова в своей грамматике использует текст предисловия к словарю Han-i araha manju gisun-i buleku bithe в качестве источника [Gorelova 2002: XXII].
Русские авторы также делали попытки составления грамматик, есть работы, написанные А. Владыкиным 4 , Г. М. Розовым 5 , А. Орловым [Захаров 1879: V].
Но только И. И. Захарову, который был знаком с работами своих предшественников, видел их недостатки и достоинства (также отмечаемые им в предисловии), удалось составить маньчжурскую грамматику, и на сегодняшний день обладающую несомненной ценностью.
Говоря о частях речи, И. И. Захаров пишет, что они
в грамматическом отношении обнимают, собственно говоря, три разряда слов маньчжурского языка, 1) слова склоняемые, каковы имена существительные, числительные и местоимения 2) слова спрягаемые, каковы глаголы и 3) слова грамматически неизменные, каковы прочия части речи и частицы [Там же: 69].
Отмечая трудность их классификации, он говорит, что «только глагол можно и легко отличить от других частей речи» благодаря собственным окончаниям, другие части речи могут иметь либо общие окончания (существительные, прилагательные, наречия), либо дополнительные особые (некоторые прилагательные) [Там же]. В морфологическом разделе своей грамматики, с учетом форм словообразования и словоизменения, он рассматривает следующие восемь частей речи: имя, местоимение, глагол (с причастием и деепричастием), наречие, послелог, союз, междометие, дополнительные или окончательные частицы. В составе имени он отдельно описывает существительное, прилагательное и числительное, а к междометиям относит также все звукоподражательные слова, специально отмечая их многочисленность в маньчжурском языке [Там же: 68-69].
Автор грамматики маньчжурского языка, написанной также в XIX в., немецкий ученый П. Г. фон Мёллендорф, предлагает аналогичную классификацию: существительные и прилагательные (вместе), местоимения, числительные, глагол, наречия, послелоги,
4 Краткая грамматика маньчжурского языка А. Владыкина, составленная в конце XVIII в., как пишет И. И. Захаров, сохранилась только в рукописи.
5 «Маньчжурская грамматика» Г. М. Розова (1840 г.), согласно И. И. Захарову, также сохранилась только в рукописи.
союзы, междометия [M6Пendorff 1892: 4]. В значительно более поздней грамматике еще один немецкий исследователь Х. Пеетерс, не рассматривая специально вопрос о частях речи в маньчжурском языке, строит свою работу исходя из следующей классификации: имена, местоимения, числительные, глаголы, наречия, послеслоги и союзы, междометия, звукоподражательные междометия. Он также отказывается от разделения существительных и прилагательных в группе имен. Наречия, послелоги и союзы он включает в одну группу на основании того, что каждое из них может употребляться во всех трех функциях. Его классификацию отличает также особое выделение звукоподражательных междометий [Рее1егс 1940]. Б. К. Пашков описывает маньчжурскую морфологию, выделяя части речи, традиционные для русского языка (с заменой предлогов на послелоги): существительные, прилагательные, числительные, местоимения, глаголы, наречия, послелоги, союзы, частицы [Пашков 1963].
В своей «Грамматике маньчжурского письменного языка» В. А. Аврорин обосновывает наличие в маньчжурском языке принципиально новой и оригинальной части речи, которую он назвал «именем признака»:
В маньчжурском языке имеется большая по численности и важная по употребительности группа слов, обозначающих разнообразные признаки. По всей видимости, это третья после существительных и глагольных слов группа. В семантическом и грамматическом отношениях она соответствует русским прилагательным, числительным и наречиям, в известной степени — местоимениям, а в некоторых употреблениях также и существительным [Аврорин 2000: 97].
Кроме того, В. А. Аврорин отличается от других маньчжуристов и тем, что звукоподражательные слова он не относит к междометиям, а помещает в группу «образные слова», тогда как разного рода частицы, послеслоги, союзы и междометия причисляет к «словам, стоящим за пределами частей речи». Таким образом, он выделяет следующие части речи: имя существительное, имя признака, местоимение, глагол, образные слова, слова, стоящие за пределами частей речи. Такой подход был вызван, в частности, тем, что в маньчжурском языке одно и то же слово без специальных грамматических показателей может быть употреблено со значением признака и при глаголе, и при имени существительном (т. е. одновременно быть и наречием, и прилагательным), а также может
быть и названием качества (т. е. существительным). Таким образом, у В. А. Аврорина традиционные наречия, числительные и местоимения входят в «имена признака», для которых он предлагает следующую классификацию: качественные, относительные, количественные, вопросительно-указательные, неопределенно-обобщенные, отрицательные и слова, которые указывают место и время [Аврорин 2000: 98-116].
Л. М. Горелова, обращаясь к вопросу о выделении частей речи в маньчжурском языке, ссылается на грамматики других ученых — И. И. Захарова, П. Г. фон Мёллендорфа, Б. К. Пашкова и не высказывается в пользу той или иной классификации [Gorelova 2002: 123-124]. Однако структура работы позволяет судить о ее предпочтениях. Второй раздел морфологической части грамматики посвящен именам, к которым исследовательница относит и существительные, и прилагательные. Далее идет раздел о числительных, местоимениях, глагольных частях речи (причастии, деепричастии и спрягаемых формах глагола, т. е. о собственно глаголе), наречиях, междометиях и звукоподражательных словах. Затем, в восьмом разделе, обсуждаются синтаксические слова, куда включены послелоги, союзы, синтаксические слова союзного типа. Девятый раздел морфологической части посвящен частицам [Ibid.: 126-380].
3. Общая структура грамматических разделов словаря
Четыре грамматических раздела HAMM — это разделы, в которых рассмотрены местоимения, звукоподражательные слова, «пустые слова» и числительные. Первые три из них (Bi si sere hacin 'Я и ты', Jilgan asuki-i hacin 'Звуки и шум', Sula gisun-i hacin 'Пустые слова') расположены в наиболее объемной главе «Человек». Последний раздел Ton-i hacin 'Счет' включен в главу «Образование». Можно сказать, что появление именно этих разделов далеко не случайно. Дело в том, что остальные части речи (глаголы, существительные и прилагательные) в словаре представлены в других многочисленных тематических разделах. Авторы словаря, как нам кажется, специально ввели эти разделы, стремясь дать полную картину лексики маньчжурского языка (включая и служебные слова), представить все части речи.
Из данных четырех разделов ниже подробно будут рассмотрены два: числительные и «пустые слова», поскольку они демонстрируют два способа описания, которые, в свою очередь, отражают дос-
тупную авторам точность в изложении фактического материала и возможность его логичной подачи. О двух других разделах дается только общая информация.
Раздел о местоимениях назван Bi si sere hacin 'Я и ты'. Он состоит из двух подразделов, у которых нет собственных названий, но их выделение вполне соотносится и с современным представлением о составе местоимений маньчжурского языка. В первом подразделе даются личные местоимения, которые представлены местоимениями первого и второго лица двух чисел (bi 'я', si 'ты', be 'мы' (эксклюзивная форма), suwe 'вы') и местоимением третьего лица единственного числа i 'он, она'. Последнее трактуется так во всех грамматиках [Захаров 1879: 108; Gorelova 2002: 214; Пашков 1963: 30], но в HAMM у него указано другое значение — 'свой'.
Во второй подраздел включены указательные местоимения (которые одновременно являются и местоимениями третьего лица), а также вопросительные местоимения. Первое в списке — ce 'они', которое дается во всех падежных формах и с суффиксом притя-жания -ngge. Далее приводятся два вопросительных местоимения we 'кто' и ya 'который, какой'. Они тоже склоняются по всем падежам. Инклюзивная форма местоимения 'мы' (muse) дана во втором подразделе. То, что из всех возможных видов местоимений в разделе даются только перечисленные выше, связано с тем, что этот раздел входит в главу «Человек»; остальные, например, собирательные, помещены в разделе «Пустые слова».
Числительные представлены в разделе Ton-i hacin 'Счет', последнем из шести, входящих в состав главы «Образование». Большинство исследователей выделяют в маньчжурском языке количественные, порядковые, собирательные, разделительные [Захаров 1879: 87] и множественные, дробные числительные [Пашков 1963: 27; Gore-lova 2002: 200], из которых в данном разделе представлены только количественные и порядковые числительные, хотя приводятся формы итеративного (счетного) и множественного (кратного) числительных от udu 'сколько?'. Суффикс для образования собирательных числительных (-nofi) дается в разделе «Пустые слова».
Поскольку раздел называется «Счет», по правилу, которому в большинстве случаев следуют составители словаря, первым стоит слово ton 'счет, число' и сразу за ним производные от него
глаголы: tolombi 'считать' и tolobumbi 'заставлять считать'. Следом идут слово sosohon 'собрание, сумма' и глагол sosombi 'соединять'. Потом приводятся числительные, производные от вопросительного слова udu 'сколько?' (хотя самого этого слова в списке нет): udute 'по сколько на каждого?', uduci 'который (по порядку)?', udunggeri 'сколько раз?'.
Только после всех этих слов начинается список собственно количественных числительных. Сначала—все числительные первого десятка (от одного до десяти), из числительных второго десятка дается только tofohon 'пятнадцать', что вполне оправдано, поскольку оно единственное образуется не по стандартному правилу (десять плюс число из первого десятка). Потом все остальные десятки (от двадцати до ста, поскольку для их образования также нет единого правила), дальше minggan 'тысяча', tumen 'десять тысяч', juwan tumen 'сто тысяч', tanggu tumen 'тысяча тысяч, миллион', minggan tumen 'десять миллионов (тысяча по десять тысяч)', tumen tumen 'сто миллионов (десять тысяч по десять тысяч)'. Этот список стандартный (см., напр., [Захаров 1879: 88]), но заимствованные числительные, которые использовались для обозначения более крупных чисел и которые приводит И. И. Захаров, в HAMM отсутствуют.
Порядковые числительные представлены всего одним словом uju 'первый'. Остальные входят в объяснение к этому слову, и их всего пять: jai 'второй', ilaci 'третий', duici 'четвертый', tanguci 'сотый'. Собственное объяснение есть только у слова uju 'первый', для остальных дается лаконичное правило: «от третьего, четвертого, сотого до тысячного». Это надо понимать в том смысле, что образование порядковых числительных от 'третий' до 'тысячный' является регулярным, с помощью суффикса -ci. В самом конце стоит слово lala 'конец, последний'.
Система числительных в маньчжурском языке строгая, поэтому этот раздел очень компактный. Все числительные расположены по восходящей: от одного до ста миллионов. Отдельно отмечено образованное нерегулярно числительное 'пятнадцать'.
Специальный раздел словаря посвящен звукоподражательным словам — Jilgan asuki-i hacin 'Звуки и шум'. В нем содержится объяснение самых разных звуков, производимых человеком, животными и предметами. Этот раздел состоит из 5 подразделов, в
которые авторы словаря распределили эти слова по категориям исходя из тематики передаваемых звуков, следуя своей логике. Первый подраздел содержит звуки, производимые неживыми предметами, второй подраздел — произвольные или непроизвольные человеческие звуки. В третий подраздел собраны слова, передающие малейшие шумы, возникающие от быстрых движений. В четвертый подраздел включены звуки с большим шумом, которые происходят, когда что-то падает с высоты и разламывается. Пятый включает слова, которые передают различные звуки представителей животного мира (подробнее см. [Мунхцэцэг 2013]).
Название раздела Sula gisun-i hacin 'Пустые слова' отражает традиционную классификацию частей речи в маньчжурском и монгольском языках. В грамматиках монгольского языка подобный раздел соответствует неизменяемым частям речи, которые остаются после отделения склоняемого (имени) и спрягаемого (глагола) [Поппе 1937: 50-51, 144-145]. Маньчжурское слово sula имеет значение 'пустой, свободный, рыхлый'; каждая из этих характеристик по-своему может описывать слова, собранные в этом разделе. В современном монгольском языке термин сул Yг обозначает только частицы.
В словаре в этом разделе оказались собраны самые разнородные слова: междометия, парные слова, частицы, наречия, союзы, послелоги и даже суффиксы, всего примерно 180 единиц. Здесь уместно вспомнить высказывание Г. Д. Санжеева о том, что
группа „пустых слов" для некоторых авторов была как бы запасной корзинкой, куда складывалось все то, что не укладывалось в другие группы: имен предметных, качественных, числительных, местоимений и глаголов [Санжеев 1941: 46].
Как показывает HAMM, такое решение проблемы частей речи отчасти имело свои исторические корни.
Для составителей тематического словаря синтаксическое употребление слова было все-таки вторичным после его семантического содержания. Так, например, в разделе «Звук и шум» объединены вместе существительные и глаголы (передающие различные варианты значения 'звук', 'звучать'), а также «настоящие» звукоподражания. Можно считать, что составители поместили в раздел «Пустые слова» в подавляющем большинстве только те слова, которые не могли быть описаны как прилагательные,
существительные или глаголы, широко представленные в других разнообразных тематических разделах словаря.
Раздел «Пустые слова» состоит из 5 подразделов. Распределение слов по подразделам в этом случае не тематическое, все слова расположены в порядке маньчжурского алфавита6.
В первом подразделе даны слова, начинающиеся с буквы а1.
Во втором — слова на буквы e, i, o.
В третьем — слова на буквы u, na (ne, ni, nio, no), ka, ha (ho), go (gu).
В четвертом — слова на буквы ba (be, bi), sa (se), ta, da.
В пятом — слова на буквы te (to, tu), de, la, ma (me, mu), ca (ci), ja (je, ji), ya, ke (ge, he), fa (fe), wi.
Однако в трех случаях алфавитный порядок нарушен. Первый из них — это слово dule 'так, вот так, вот как'. Оно находится между словами ele 'особенно, тем более' и eci 'правда, именно так'. Второе исключение представлено словом yalake (выражение подтверждения), которое стоит после слова eri 'вот! здесь!'. Третье нарушение связано со словом semerhen 'навес, шатер', но второе его значение, отмеченное в словаре, — 'честно, искренне', и поэтому оно стоит после слова inemene 'кое как, пусть так'. Видимо, расположив эти три слова (dule, yalake, semerhen) таким образом, авторы словаря пытались поместить синонимичные слова в одном месте.
Из имеющихся в разделе 180 слов только около 10 упоминаются в работах В. А. Аврорина, И. И. Захарова, Л. М. Гореловой, Б. К. Пашкова, Х. Пеетерса и описаны как соответствующие части речи (наречия, частицы, послелоги, междометия). Однако большинство слов приводится в словарях И. И. Захарова [1875] и Дж. Нормана [Norman 1918], что естественно, поскольку HAMM является одним из основных лексикографических источников по маньчжурскому языку. Распределение «пустых» слов по частям речи у разных авторов не всегда совпадает, и одно слово может входить в разные классы; например, слово ele И. И. Захаров относил к наречиям
6 Построение маньчжурского алфавита основано на делении букв на 12 разрядов (juwan juwe uju bithe). Первыми стоят гласные, после которых следуют согласные — каждая в сочетании со всеми гласными, т. е. даются все возможные слоги. Подробнее см. [Захаров 1819: 2-15].
1 Даются только реально встретившиеся в разделе типы слогов.
('особенно, тем более') и союзам ('чем..., тем...') [Захаров 1879: 303, 313], Л. М. Горелова — только к союзам [Gorelova 2002: 359], а В. А. Аврорин — к союзам и частицам ('особенно') [Аврорин 2000: 231, 233], что отражает многофункциональность этого слова в языке.
4. Раздел «Пустые слова» и его состав
Ниже будут рассмотрены все лексемы из раздела «Пустые слова». Их распределение по классам делалось, в первую очередь, с учетом объяснений и перевода на монгольский язык8, которые даются в словаре (например, ele, по мнению составителей словаря, только наречие). Однако следует отметить, что эта информация не всегда достаточна для определения принадлежности слова к тому или иному классу.
4.1. Наречия
Наиболее подробная классификация наречий представлена в грамматике И. И. Захарова [1879: 303-305], основные семантические группы также есть в работе Л. М. Гореловой (качественные, оценочные, времени, места) [Gorelova 2002: 332-334] и Б. К. Пашкова [Пашков 1963: 39-41].
Ниже приводятся все слова из раздела «Пустые слова», которые могут быть отнесены к классу наречий. Первыми приводятся слова из словаря, упомянутые в грамматиках, затем те, которые не вошли в грамматики. Кроме того, в словаре имеются некоторые слова, которые не могут считаться наречиями, но, как нам кажется, имеют связь с ними (например, существительные, от которых могут быть образованы наречия), и такие случаи тоже отнесены к наречиям, но специально оговариваются.
По значению наречия распределяются следующим образом:
(1) качественные наречия. Это наиболее обширный класс наречий, из которого в HAMM имеются только следующие слова, известные и по другим грамматикам: arsari 'посредственно', acun-de cacun 'так и сяк, различно', mekele 'напрасно', noho 'сплошь, целиком', enggici 'заочно, тайно', beleni 'приготовленный, в готовности', baibi 'попусту, напрасно', hehereme
8 Оговоримся, что переводы из словарей И. И. Захарова и Дж. Нормана также широко использовались.
'по-женски'. Дополнить этот список могут следующие слова из словаря: ibiyon 'гнусно, противно', jilun 'жалко, бедный', haharame 'по-мужски', untuhuri 'попусту, напрасно', cihai 'охотно, по желанию', erken terken 'и так и сяк, всячески', ine mene 'кое как, пусть так', semerhen 'честно, искренне', hele hempe aku 'косноязычный, вялый, тупой', kesiri masiri 'грубо, кое как, небрежно', daljingga 'имеющий отношение к, касающийся' ;
(2) наречия степени качества и интенсивности действия. К ним относятся известные по грамматикам слова nememe 'более того, напротив, вдобавок', ele 'особенно, тем более'. Добавлено: nokai 'весьма, очень'.
(3) наречия времени: emembihede 'иногда', jakan 'недавно'. Добавлено: taka 'пока, ненадолго', uksa 'нечаянно, неожиданно, внезапно' ;
(4) наречия места: eri 'вот здесь', uba 'здесь', tuba 'там', ba bade 'повсюду, повсеместно', guwabsi 'куда нибудь в другое место';
(5) наречия, определяющие подлинность. Эта группа наречий выделяется только в грамматике И. И. Захарова, который делит их на несколько более мелких групп [Захаров 1879: 303-304]:
(а) утвердительные: eci 'правда, именно так', urui 'по правде, точно так' . Добавлено: mene 'правда, поистине, подлинно' (его значение объясняется через наречие yala). К ним также относится словосочетание yala oho 'действительно сбылось, в самом деле оправдалось';
(б) указательные: uttu 'этак', tuttu 'так', uttusi 'вот этак', tuttusi 'вот так'. Из нашего словаря к ним можно добавить: enteke 'как этот, этакий', tenteke 'как тот, такой', которые, как пишет Х. Пеетерс, часто используются как определение, не столько чтобы подчеркнуть объект, сколько чтобы выделить «нахождение здесь или там» [Peeters 1940: 362];
(в) отрицательные: ume 'не надо, не смей', umai 'совсем не', yadaraku 'неопределенно'. Добавлено: baitaku 'негодный, ненужный', alimbaharaku 'невыносимо, несравненно, чрезвычайно', ojorakü 'опасно, как бы не', umainaci
'никак нельзя, решительно невозможно', ohakü 'ненужно, негодно', sarkü 'неизвестно', hüwanggiyarakü 'нет препятствия, безразлично', daljakü 'не касается, не имеет отношения'. Перед этим наречием стоит явное существительное dalji 'касательство, связь', а после него — daljingga 'имеющий отношение к, касающийся'. Оба слова (daljakü и daljingga) являются производными от dalji, поэтому оно и было помещено в список. Еще одно существительное — lakcan 'перерыв, разрыв, прервание, граница', тоже имеет потенциальную связь с отрицательными наречиями, так как существует наречие lakcarakü (lakca- 'ломать' + -rakü) [Gorelova 2002: 330], у Дж. Нормана lakcan akü 'непрерывный' [Norman 1978: 185]. Именно через lakcan akü слово lakcan объясняется в HAMM;
(г) ограничительные и разделительные: jaka, saka 'как только, лишь только', canggi 'лишь только, единственно', danggi 'только, лишь бы', teile 'только, единственно, лишь', manggici 'по крайней мере, в крайнем случае';
(д) предположительные: ainahai 'едва ли?';
(е) вопросительные: aide 'где?', aibide 'где? куда?', ainara 'как быть? что делать?',yabsi 'как? куда?', absi 'куда? что? кто?', aibaci 'откуда?', yaka 'какой-либо, кто-нибудь, кто?'. Добавлены: ainambahafi 'откуда? как же быть?', aibi 'что есть? что такое?', ainarangge 'ты что делаешь? где взять? из чего?', aikanaha 'тогда что делать? в таком случае как?';
(ж)ослабляющие утверждение или отрицание: elei 'едва, чуть', elekei 'едва, чуть чуть'.
Способы образования наречий подробно описаны в грамматиках [Захаров 1879: 305-309; Пашков 1963: 39-41; Gorelova 2002: 327-332] и подтверждаются данными словаря. Коренных наречий в словаре очень немного: uksa 'нечаянно, неожиданно, внезапно', mene 'правда, поистине', tuttu 'так', noho 'сплошь, целиком' и некоторые другие.
Производные наречия образуются от разных частей речи (ниже рассматриваются только примеры, имеющиеся в HAMM):
1. Наречия могут образовываться от существительных, прилагательных, местоимений и наречий.
Наречия образуются от существительных и прилагательных при помощи суффикса родительного падежа -i (-ni). Например: elei (ele 'особенно, тем более' + i). Здесь нужно отметить два существительных, которые стоят в этом разделе: ciha 'желание' и ten 'край, крайность'. От них могут быть образованы наречия cihai 'охотно' и ten-i 'чрезвычайно', но в словаре есть только первое, а второе, хорошо известное наречие, включенное во все грамматики, в словаре отсутствует, что можно считать просто недочетом составителей.
Возможно также повторение существительного или причастия с добавлением показателя родительного падежа -i. Например: ba ba-i 'из разных мест, отовсюду' (ba 'место'), baha baha-i 'что попало, нечаянно', waka waka-i 'из одной ошибки в другую, запутанно' (waka 'ошибка'). Еще одно известное парное наречие nambuha nambuha-i 'как попало, случайно' (nambu- 'ловить') в HAMM приводится без повтора основы (nambuhai) с тем же значением.
Наречия образуются от существительных при помощи суффикса дательного падежа -de. Например: uba-de 'здесь' (uba 'это место'). При этом может иметь место повтор существительного: ba bade 'повсюду, повсеместно' (ba 'место').
Наречия образуются от местоимений при помощи суффиксов дательного падежа -de и исходного падежа -ci. Например: aide 'где?' (ai 'что, кто'), aibide 'где? куда?' (aibi 'где?'), aibaci 'откуда?' (aiba 'где?'), ubaci 'отсюда' (uba 'здесь').
Количественные наречия образуются от количественных числительных при помощи суффикса дательного падежа -de: emude 'во-первых',jaide 'во-вторых'. Еще один способ образования количественных наречий состоит в присоединении к числительным слов mudan, dari, mari, geri [Захаров 1879: 303; Gorelova 2002: 328; Пашков 19б3: 40]. В словаре отдельно даются существительные mudan 'раз' и mari 'раз, крат'. В объяснении к этим словам приводится модель образования количественных наречий. Например: juwe mudan 'дважды', mudandari 'часто', emgeri, emu mari 'один раз'.
Наречия образуются от корневых наречий посредством прибавления суффиксов -si и -ri. Например: untuhuri 'попусту, напрасно'
(untuhun 'пустой, пустота'), güwabsi 'куда нибудь в другое место' (güwa 'другой, иной' + ba 'место'), tudtu-si 'вот так' (tudtu 'так, таким образом').
Наречия могут быть образованы от существительных путем добавления отрицательной частицы -akü. Например: daljakü 'не касается, не имеет отношения' (dalji 'нужда, принадлежность'), baitakü 'негодный, ненужный' (baita 'дело, занятия, работа' + akü).
2. Наречия могут образовываться от глагольных форм.
Отметим, прежде всего, причастие в дательном падеже (-de).
Например: emembihede 'иногда' = ememu 'некоторый' + bihe форма причастия прошедшего времени от глагола bi- + de;
Деепричастия настоящего времени на -me могут адвербиализироваться и переходить в наречия. Это касается только деепричастных форм глаголов, образованных от имен и наречий через наращение суффиксов -ra/-re/-ro и -na. Например: haharame 'по-мужски' (hahara- 'поступать как мужчина'), hehereme 'по-женски' (hehere- 'поступать как женщина'), eitereme 'обычно, в любом случае' (eitere- 'сделать тщательно, неодкратно'), umainame 'никоим образом, никаким способом' (umai 'совсем не').
Также может адвербиализироваться форма деепричастия прошедшего времени на -fi. Например: ainambahafi 'откуда? как же быть?' (ainame 'как-нибудь, кое-как' + baha причастие прошедшего времени от ba-'найти' + fi);
Кроме того, наречия образуются от глаголов или причастий посредством отрицательной частицы -rakü или -akü. Например: ojorakü 'опасно, как бы не' (ojoro 'делающий' + akü), sarkü 'не знающий' (sa- 'знать' + rakü).
3. Существует отмеченный в грамматиках отдельный способ образования обстоятельственных наречий путем присоединения вспомогательного глагола se- 'говорить' в форме настоящего деепричастия (seme) или настояще-будущего причастия (sere) к звукоподражаниям или междометиям [Захаров 1879: 308; Gorelova 2002: 331]. В разделе «Пустые слова» примеров такого образования нет, но в то же время как отдельные звукоподражания (всего два: wiyag wig — шум, шелест, шорох, jinjiri janjari — шум многих детей) и междометия (см. ниже), так и формы глагола seme, sere в этом разделе указаны. Для звукоподражаний в словаре есть специальный
раздел, где их более 200, так что появление двух звукоподражаний в рассматриваемом разделе не совсем понятно.
4.2. Частицы
Частицы — это разряд служебных слов, придающих дополнительные смысловые или эмоциональные оттенки предложениям и отдельным словам [Розенталь, Теленкова 2001: 605]. По значению маньчжурские частицы можно подразделить на предикативные, отрицательные, вопросительные, восклицательные и ограничительные [Gorelova 2002: 368]. У Б. К. Пашкова добавлены еще выделительные частицы [Пашков 1963: 43]. В соответствии с этой классификацией, в HAMM мы выделяем следующие виды частиц:
(1) предикативные частицы: dere 'вероятно', kai — частица, которая ставится в конце предложений в знак потверждения, wajiha 'вот так, действительно, и все', dabala 'вот так-то!, не так ли?'. Добавлено: bidere 'вероятно есть, кажется будет', bai — подтверждение в конце предложения;
(2) утвердительные частицы: dule — утвердительная частица, которая ставится всегда в начале предложения, но требует в конце деепричастия на -mbi или частиц -ni, -nio [Peeters 1940: 400];
(3) отрицательные частицы: umai 'вовсе не', ume 'не';
(4) вопросительные: ni 'ли?', nio 'ли?';
(5) ограничительные: tome 'каждый, любой', dari 'каждый', manggici 'по крайней мере, в крайнем случае';
(6) выделительные: serengge, sehengge — показатель подлежащего;
(7) заслуживающее отдельного упоминания счетное слово fali 'часть, доля', которое И. И. Захаров [1875: 1033] считал частицей.
4.3. Союзы
Союзы — это класс служебных слов, оформляющих синтаксические связи предложений и синтаксические связи слов. Связующая функция является для союза основной [Ярцева (ред.) 1990: 484]. И. И. Захаров разделил все союзы маньчжурского языка по значению на 11 групп [Захаров 1879: 312-313]. Л. М. Горелова и В. А. Аврорин предлагают первичное деление на две основные группы: сочинительные и подчинительные союзы. Их более дробное деление в
основном повторяет классификацию И. И. Захарова (исключая последние четыре): соединительные, разделительные, уступительные, условные, противопоставленные, причинные, заключительные, сравнительные, с добавлением временных и результативных [Gorelova 2002: 356-357; Аврорин 2000: 232-236]. Этой классификации будем придерживаться и мы:
(1) сочинительные союзы:
(а) соединительные: geli 'еще, так же, по-прежнему', hono 'еще, уже'. Добавлено: bisire 'существующий, находящийся', babe 'еще, притом';
(б) разделительные: eici 'разве', embici 'разве не', bicibe употребляется с деепричастной формой глагола ememu 'иные, некоторые';
(в) противопоставленные: elemangga 'наоборот, но';
(2) подчинительные союзы:
(а) временные: bade 'в случае если, когда', ohode 'если бы, в случае если';
(б) условные: oci 'если', bici 'если', seci 'если', aikabade 'если, когда же, положим', eitereci 'вообще, по большей части, если как нибудь'. В списке форм служебных глаголов se- 'говорить' и bi- 'быть' в разделе «Пустые слова» приводятся их формы прошедшего причастия — sehe и bihe, которые, соединяясь с суффиксом дательного падежа -de, образуют условные союзы sehede 'если', bihede 'если' [Gorelova 2002: 354], в связи с чем они и были включены в этот раздел;
(в) причинные: ofi 'потому что'. Добавлено: sefi 'так что';
(г) уступительные: eicibe 'как бы то ни было, вообще, одним словом', gojime 'хотя, хотя бы, впрочем', seme 'хотя и', ocibe 'каковы', secibe 'хотя и';
(д) сравнительные: -de isiraku 'лучше чем'. Эта конструкция служит для передачи сравнительной степени, однако, хотя в разделе сама конструкция отсутствует, в нем приводятся две фразы, которые показывают, как можно выразить идею достижения некоторого предела: elen-de isika kai 'достиг избытка, совершенно доволен' и te ele oho kai 'теперь довольно'. В них используются
глагол isi- 'доходить' (в первой) и наречие ele 'тем более, особенно' (во второй); (е) заключительные: ede 'поэтому', tede 'потому'.
4.4. Послелоги
Взаимное отношение предметов и зависимость одного от другого или от склонения слов выражается посредством особенных частиц, или послелогов [Захаров 1879: 125]. Послелоги по образованию делятся на две группы:
(1) коренные: anggala 'вместо того чтобы, кроме', baru 'в направлении, к', manggi 'после, к, с', haran 'из-за, для';
(2) производные: emde 'вместе, совокупно'. Это слово не включено в списки послелогов в грамматиках, но в его объяснении в словаре сказано, что оно означает то же, что и emgi 'вместе, с', стандартно упоминаемое в грамматиках в группе «Послелоги» (см., напр., [Захаров 1879: 311; Gorelova 2002: 345; Пашков 1963: 42]).
4.5. Междометия и изобразительные слова Междометия — это группа слов, выражающих различные
чувства, эмоции и переживания, побуждающие того или иного индивида или животных к действию [Галсан 1975: 297]. Например, ajaja 'чудесно! превосходно!' (выражение восторга), eke 'эй!' (отклик людей или животных), eri 'вот! здесь!', ei ci 'ах!' (выражение сожаления и раскаяния), takasu 'остановись!, стой!, погоди немножко!', ayoo 'ой! как бы не!' (выражает страх или сомнение). Добавлено: emekei 'ох! как страшно!', yalake 'так!' (выражение подтверждения), olohoi 'ой!' (неожиданный испуг), oyo oyo (призыв щенков свистом), ojojo (выражение пренебрежения и насмешки над кем-нибудь).
Изобразительные слова служат для обозначения сопровождающих действие и характеризующих его признаков, воспринимаемых различными чувствами, исключая слух. В значительном большинстве случаев это образы, воспринимаемые зрительно [Аврорин 2000: 221]. В разделе всего пять изобразительных слов, причем все они объясняются через слово arbun 'образ': erken terken 'и так и сяк, всячески' cib cab 'совершенно, тихо, молча', kara fara 'сердито, гневно', dereng darang 'изображать из себя
честного и благородного человека', jeke yadaha 'упасть духом'. Они могут употребляться самостоятельно и со вспомогательным глаголом seme или sere.
Еще два парных слова в какой-то мере передают образ человека: nege negelembi (negelembi 'быть неустойчивым', 'едва начинать ходить (о ребенке)'); feteri feterilembi (feteri 'маленькое отверстие') 'шевелиться (о ноздрях при смехе), усмехаться'.
4.6. Суффиксы
В разделе приведены четыре суффикса.
Первый из них — суффикс -nofi, с помощью которого образуются собирательные числительные. Например: ilanof 'трое, втроем', duinofi 'четверо, вчетвером'. Конечный -n количественного числительного выпадает. Кроме того, данный суффикс присоединяется к слову wesihun 'уважаемый' для образования форм вежливости, и тогда он пишется отдельно [Gorelova 2002: 230].
Также приводятся три падежных суффикса: винительного падежа -be, дательного падежа -de, исходного падежа -ci. Их поместили в раздел наряду со словами, видимо, потому, что они могли писаться двояко: отдельно от слова или слитно с ним; поэтому, например, И. И. Захаров относил их одновременно и к суффиксам, и к послелогам. С точки зрения своих грамматических функций послелоги и падежи могут рассматриваться в одной группе.
4.7. Вспомогательные глаголы
В разделе есть списки форм вспомогательных глаголов se-'говорить', о- 'становиться', bi- 'быть'. Обычно в словаре во всех других разделах, в случае если приводится глагол, первой всегда стоит финитная форма настоящего времени на -mbi, после которой могут стоять другие. В разделе «Пустые слова» просто приводятся в алфавитном порядке причастные и деепричастные формы этих глаголов, которые выполняют разные служебные функции, о части которых говорилось выше. Больше всего таких форм у глагола 'говорить' (причем форма sembi стоит последней). Эти формы полностью или частично утратили свое лексическое значение и употребляются, в частности, в аналитических глагольных формах (могут передавать значение уступительности или условия), участвовать в образовании наречий и образных слов. Некоторые из них перешли в разряд наречий, союзов или частиц.
Для глагола 'говорить' список форм следующий: seme, seci, sehe, sere, sefi, secibe, sehebi, sehengge, serengge, sembi. Для глагола 'становиться': oho, oso, oci, ofi, ohode, ocibe, ojoraM, ohaM. Для глагола 'быть': bici, bihe, bidere, bisire, bicibe.
4.8. Местоимения
Несмотря на то, что в словаре есть специальный раздел «Я и ты», в котором описаны личные и указательные местоимения, некоторые местоимения попали и в «Пустые слова». Причину, по которой указательное местоимение третьего лица множественного числа erse 'эти' оказалось в этом разделе, объяснить трудно (притом что остальные указательные местоимения — ese 'эти', tese 'те', ere 'этот', tere 'тот' — находятся в разделе «Я и ты»). Можно только предположить, что о нем просто забыли и в последний момент включили в последний раздел.
Что касается остальных местоимений, которые перечислены в этом разделе, то их появление в нем объясняется тем, что составители словаря в разделе «Я и ты» ограничились только местоимениями, соотносимыми с человеком, и в результате все «наречные» местоимения (хотя и образованные от указательных) оказались здесь. Среди наречий уже перечислены указательные местоимения: uttu 'этак', tuttu 'так', uttusi 'вот этак', tuttusi 'вот так', enteke 'как этот, этакий', tenteke 'как тот, такой'.
Есть еще одна группа местоимений, которая образована также от указательных с помощью притяжательного суффикса -ngge или -ingge, который играет роль субстантиватора. Это tentekengge 'такого рода', entekengge 'этакого рода', ubaingge 'здешний', tubaingge 'тамошний', ememungge 'некоторый, другой'.
Разнообразные вопросительные местоимения, начиная с ai 'что? кто?' и многочисленных производных от него, также уже были перечислены. Однако есть несколько словосочетаний, которые включают вопросительное местоимение ai в сочетании с некоторыми глаголами, словом geli 'также, все еще, снова', которое считается союзом, и существительным hala 'семья, клан'. Глаголы (не обязательно служебные) стоят в форме настоящего или прошедшего причастий на -ra или -ha. Общее значение такого словосочетания, насколько можно судить по переводам в словарях И. И. Захарова и Дж. Нормана и по толкованию в HAMM (в грамматиках они не отмечены), не складывается из значений составляющих его слов.
Это устойчивые сочетания, которые, по-видимому, передают модальное значение: ai gajiha 'чего тебя хочется от меня?' (gaji- 'приносить, доставлять'), ai ganaha 'к чему?' (gana- 'приносить'), aiyadara 'что такого? какая малость?' (yada- 'беднеть'), ai joboro 'к чему беспокоиться?' (jobo- 'печалиться'), ainaci ojoro 'что делать? как же быть?' (ainaci 'чей, какой', ojo- 'делать'), ai geli 'что еще? смею ли? возможно ли?' (geli 'еще, по-прежнему'), ai hala 'какой смысл делать это?' (hala 'семья, клан').
4.9. Парные слова
Парные слова являются широко распространенным способом словообразования в маньчжурском языке. Это может быть удвоение основ (такие случаи рассмотрены выше среди наречий) или сочетание двух имен: синонимов или антонимов. Также возможно чередование первых слогов слов. Некоторые имена, образованные таким способом, приведены в разделе «Пустые слова»: arun furun 'известие, слух', arun durun 'нет ни следу, ни слуху', abisaha dabisaha 'родной по дружбе, а не по родству', mugjuri magjari 'пустяки, всякая всячина'.
4.10. Глаголы
В разделе «Пустые слова» приведены несколько знаменательных глаголов; в отличие от служебных глаголов, они приводятся только в финитной форме настоящего времени. Некоторые из них имеют потенциальную связь с наречиями и были описаны выше, но тем не менее осталось два глагола, объяснить появление которых даже таким (несколько натянутым) способом оказалось невозможно. Это глаголы nikedembi 'изворачиваться, хватать на прожитье' и delhembi 'делиться, отделяться'.
5. Заключение
Подводя итог, можно сказать, что в словаре Han-i araha manju monggo gisun-i buleku bithe, построенном тематически, в основу распределения слов по разделам был положен семантический принцип, и это привело к выделению числительных, звукоподражательных слов и личных местоимений в отдельные разделы. Служебные части речи не могли быть классифицированы по этому принципу, и составители словаря разместили их по алфавиту. Попытка их дальнейшей классификации с учетом сведений из грамматик и словарей, а также объяснений, приведенных в самом
HAMM, была не всегда успешна. Кроме того, в этом разделе оказалось некоторое количество слов и словосочетаний, появление которых не может быть объяснено. Тем не менее, исследуемый нами словарь несомненно расширяет сведения о грамматике маньчжурского языка и открывает новые перспективы для изучения различных ее аспектов.
Литература
Аврорин 2000 — В. А. Аврорин. Грамматика маньчжурского письменного
языка. СПб.: Наука, 2000. Волкова 1974 — М. П. Волкова. Даiчiн гуруш ют бггхе — «Полная книга великой династии Цин» // Письменные памятники и проблемы культуры народов Востока: X годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (автоаннотации и краткие сообщения). М.: Наука, 1974. С. 61-63.
Галсан 1975 — С. Галсан. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков (Фонетика и морфология). Ч. 1. Улан-Батор: Изд-во Мин-ва Нар. Образ. МНР, 1975. Захаров 1875 — И. Захаров. Полный маньчжурско-русский словарь. СПб.: Тип.
Имп. Академии Наук, 1875. Захаров 1879 — И. Захаров. Грамматика маньчжурскаго языка. СПб.:
Тип. Имп. Академии Наук, 1879. Мунхцэцэг 2013 — Э. Мунхцэцэг. Звукоподражательные слова в словаре «Зерцало маньчжурско-монгольской словесности» (1717) // И. В. Куль-ганек (ред.). Mongolica-XI: Сб. науч. ст. по монголоведению: Посвящается 130-летию со дня рождения А. В. Бурдукова (1883-1943). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2013. С. 56-63. Пан 2006 — Т. А. Пан. Маньчжурские письменные памятники по истории и культуре империи Цин XVII-XVIII вв. [Orientalia]. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. Пашков 1963 — Б. К. Пашков. Маньчжурский язык [Языки зарубежного
Востока и Африки]. М.: Изд-во вост. лит., 1963. Поппе 1937 — Н. Н. Поппе. Грамматика письменно-монгольского языка.
М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1937. Розенталь, Теленкова 2001 — Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. Словарь-
справочник лингвистических терминов. М.: Астрель: АСТ, 2001. Санжеев 1941 — Г. Д. Санжеев. Грамматика бурят-монгольского языка.
М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1941. Ярцева (ред.) 1990 — В. Н. Ярцева (ред.). Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.
Gorelova 2002 — L. M. Gorelova. Manchu Grammar [Handbook of Oriental Studies. Sect. 8: Central Asia 7]. Leiden — Boston — Köln: Brill, 2002.
Möllendorff 1892 — P. G. von Möllendorff. A Manchu Grammar, with Analysed Texts. Shanghai: American Presbyterian Mission Press, 1892.
Norman 1978 — J. A. Norman. A Coincise Manchu-English Lexicon [Publications on Asia of the School of International Studies 32]. Seattle — London: University of Washington Press, 1978.
Peeters 1940 — H. Peeters. Maquis^e Grammatik // Monumenta Serica 5, 1/2 , 1940. S. 349-418.
Источники
HAMM — словарь Han-i araha manju monggo gisun-i buleku bithe 'Зерцало маньчжуро-монгольской словесности, изданное по высочайшему повелению' (1717). Ксилограф из Рукописного фонда ИВР РАН (шифр F 319).
