CC BY
61
УДК 81.344.6
ЗВУКОСИМВОЛИЗМ ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ ЛЮБОВНОЙ ЛИРИКИ ЭДИТ ЛУИЗЫ СИТУЭЛЛ)
SOUND SYMBOLISM OF A POETIC TEXT (IN LOVE POEMS BY E.L. SITWELL)
©2016
Т.Е. Водоватова Международный институт рынка (Россия, Самара)
T.Ye. Vodovatova International Market Institute (Russia, Samara)
Изучение звукосимволизма представляет актуальную проблему современного языкознания. Не вызывает сомнений наличие мотивированной связи между двумя сторонами языкового знака; звуковой символизм есть объективно существующая реальность, основанная на феноменальной связи между ощущениями разной модальности, в особенности между зрительными и сенсорными ощущениями. Материальными носителями звукового символизма являются фонестемы - устойчивые звуковые сочетания, как правило, структурно состоящие из нескольких фонем, специфические для определенного языка и вызывающее объективное ассоциирование фонетического звучания слова с качествами предмета, им обозначаемого, у представителей данного языкового сообщества. В настоящей статье выявляются лингвоэстетические принципы фонетической организации любовной лирики Э.Л. Ситуэлл, устанавливаются и описываются особенности фоносемантических и цветофоносемантических ассоциаций, появляющихся в результате корреляций авторских звуковых смыслов с содержательной стороной стихотворений. Для решения этой задачи применяется метод лингвопоэтического анализа текста. Выявленные в ходе анализа устойчивые фонестемы могут применяться для определения эмоционально-звуковой окрашенности произведения. При этом наблюдается определенная закономерность, что позволяет сделать выводы о звуковом идиолекте Э.Л. Ситуэлл: любовные переживания в ее лирике неизменно связаны с золотистым цветом; стихотворения, повествующие о несчастной любви или разлуке, написаны в холодной белой гамме.
Studying sound symbolism is a very important problem of the modern linguistics. There is an evident connection between the two sides of a linguistic sign. The sound symbolism is objective reality, based on a connection between feeling of different modalities, and especially between visual and sensor feelings. The language representatives of the sound symbolism are phonestemes - fixed sound combinations, that consist, as a rule, of a few phonemes, and are specific of a certain language. Ponestems cause objective associations between the sounds of words and the properties of the objects, named by the words. These associations are common for all the people speaking the language. This paper deals with phonetic properties of texts specific for love poems by E. Sitwell. It studies specific associations caused by correlations between the sounds of the names of the colours and the contents of a poem. To solve this problem, we used a method of a linguopoetic analysis of a text. This method helped to come to some conclusions. Fixed phonestems found in the texts can really be used for defining the emotional and sound specificity of the text. Regular features of this phenomenon make it possible to see the author's sound idiolect: the feeling of love in her poetry is always connected with the colours of gold; the poems telling the reader about unhappy love or separation of the lovers regularly contain coldly white colours.
Ключевые слова: звукосимволизм, фонестема, цветоассоциация, звукоассоциация, лингвопоэтиче-ский анализ, поэтический текст, восприятие поэтического текста, экспрессивность, звуковой идиолект.
Keywords: sound symbolism, phonesteme, colour association, sound association, linguopoetic analysis, poetic text, perception of a poetic text, expressiveness, sound idiolect.
Настоящая работа посвящена исследованию когнитивного основания функционирования звукообозначений на материале англоязычного художественного текста, точнее, в творчестве английской поэтессы Эдит Луизы Ситуэлл.
Звукообозначения неоднократно подвергались исследованию в самых разных аспектах. Однако на современном этапе
развития фоносемантики, как показывает анализ соответствующей научной литературы, имеет место некоторое ослабление интереса к проблемам звукового символизма. Между тем исследование фоносе-мантических особенностей речи открывает перед учеными новые горизонты, особенно в области практического применения, в частности, при создании текстов,
оказывающих определенное воздействие на человека (реклама) и корректирующих эмоциональное состояние личности (сти-мульный материал в психиатрии).
Объектом нашего исследования стали текстофонемы, которые в составе повторяющегося типового фонетического ряда кодируют и декодируют авторские фоносемантические и цветофоносеманти-ческие ассоциации в поэтических текстах Э.Л. Ситуэлл. Мы пытаемся выявить лин-гвоэстетические принципы фонетической организации любовной лирики Э.Л. Ситу-элл на основе установления особенностей фоносемантических и цветофоносеманти-ческих ассоциаций, появляющихся в результате корреляций авторских звуковых смыслов с содержательной стороной стихотворений.
Лингвисты не раз обращались к вопросу содержательности звуковой формы. Так, Р.О. Якобсон не только подтверждает наличие мотивированной связи между двумя сторонами языкового знака, но и дает объяснение данному явлению, заявляя, что звуковой символизм есть объективно существующая реальность, основанная на феноменальной связи между ощущениями разной модальности, в особенности между зрительными и сенсорными ощущениями [1]. Идея мотивированной связи смысла и звука поддерживается и отечественными лингвистами [2].
Основным понятием теории звукового символизма является понятие звукообраза, которое в России впервые было предложено Д.И.Выготским в 1922 г. Ученый определяет звукообраз как «комплекс звуков, который, заполняя в данный момент сознание поэта, заставляет его подбирать в произведении звуки, тождественные или аналогичные имеющимся в основном комплексе» [Цит. по: 3, с. 98]. В зарубежной лингвистике для обозначения аналогичного явления используются понятия образа (image) [4, p. 70], символа (symbol) [5, p. 225; 6, p. 139], иконизма (iconism) [7, p. 43].
Лингвисты подчеркивают, что схожесть между словом и звуком существует во всех языках, хотя разные языки используют для «схватывания» звуков различный набор фонем [8, p. 181].
Относительно вопроса о происхождении звукосимволичных слов ученые
единогласны: в основе звукосимволизма лежат физические свойства звуков. При своем появлении слово во многом было звукоизобразительным. Впоследствии «слово, развиваясь в полном соответствии с фонетическими и морфологическими законами данного языка, случайно приобретает форму, соответствующую с точки зрения говорящего смыслу этого слова» [9, с. 131].
Следует отметить сложность звуко-изобразительной системы языка, в которой выделяется как минимум два уровня: звукоподражательная и звукосимволиче-ская подсистемы. Под звукоподражанием подразумевается «слово, которое имитирует или должно имитировать при помощи артикуляции шум различной природы» [10, с. 53]. Другой составляющей зву-коизобразительной системы языка признается звукосимволизм, явление более сложное, чем звукоподражание. Звукосимволизм (звуковой символизм, фонетический символизм, символика звука) - закономерная, непроизвольная, фонетически мотивированная связь между фонемами слова и положенным в основу номинации незвуковым (неакустическим) признаком денотата (мотивом) [11, с. 166]. Важно отметить, что звукосимволически-ми являются не только те слова, которые ощущаются таковыми современными носителями языка, но и те, в которых эта связь в ходе развития языка оказалась ослабленной и даже на первый взгляд утраченной, которую, однако, можно выявить с помощью метода фоносемантиче-ского анализа [12, с. 138; 13, с. 39; 14, с. 22; 15, р. 164].
В последнее время возникла тенденция к осознанию мотивации языковых знаков, что позволило по-новому взглянуть на фонетический уровень стихотворного произведения [16]. Теперь за любыми единицами текста (в том числе и фонемами) признается способность выражать смыслы либо непосредственно, либо в качестве участника процесса смыслоо-образования. Смысловая символика звука, проявляя себя в контексте поэтического произведения, способна вызывать определенные ассоциации, возникающие при восприятии окружающей действительности [17]. При чтении поэзии звуковой облик языковых единиц заставляет «резони-
ровать» неуловимые смысловые пласты [18, с. 113], что ощущается читателем, хотя этот процесс происходит, как правило, неосознанно.
В своей работе мы делаем акцент на изучении звуковой символики текста исходя из анализа его фонемного состава. Проведенное исследование подтверждает гипотезу о том, что фонемы способны оказывать эмоциональное влияние на читателя. Некоторые исследователи считают, что носителем звукосимволического компонента выступает фонестема (термин Дж. Ферта) - устойчивое звуковое сочетание, структурно состоящее, как правило, из нескольких фонем, специфическое для определенного языка и вызывающее объективное ассоциирование фонетического звучания слова с качествами предмета, им обозначаемого, у представителей всех языковых групп данного сообщества.
Методы исследования звукосимво-лизма, направленные на проверку существования этого феномена либо на определение природы переменных, от которых он может зависеть, разнообразны. Большая часть методов, в том числе и экспериментальный, пришла из психологии. Исследователями отмечается высокая надежность и достоверность корпусного подхода [19, с. 10].
Поскольку объектом нашего исследования является поэтический текст, то кроме общепризнанных методов изучения нас интересуют приемы обработки художественного текста. Одним из таких приемов является лингвопоэтический анализ, цель которого состоит в том, чтобы определить, как та или иная единица языка (слово - словосочетание - грамматическая форма - синтаксическая конструкция) включаются автором в процесс словесно-художественного творчества, каким образом то или иное своеобразное сочетание языковых средств приводит к созданию эстетического эффекта. Данный метод не должен сводиться к регистрации тропов и фигур речи, поскольку в создании художественного мира произведения принимает участие любая единица языка [20].
В нашем случае мы считаем целесообразным применение метода лингвопоэ-тического анализа текста, который включает в себя транскрибирование текста; выявление устойчивых фонемных сочетаний
или отдельных фонем, повторяющихся на протяжении всего текста; определение цветов, соответствующих данным сочетаниям фонем; наконец, выяснение соответствия «звуковой палитры» содержанию стихотворения.
При анализе художественного произведения мы имеем дело не только с эксплицитной и имплицитной информацией, но и с прагматической, связанной с эмоционально-образными элементами, а также с неязыковой ситуативной информацией, связанной с конкретной речевой ситуацией и опытом адресата. Все это усложняет процесс интерпретации текста и делает его глубоко личным, однако для достижения максимального уровня объективности мы подкрепляли свои догадки данными из области психологии цвета, символики и геральдики.
Анализ стихотворных текстов позволил выделить в творчестве Э. Ситуэлл несколько тематических групп. Каждая из тем имеет свои характерные цвета в палитре восприятия. Ограниченные рамками статьи, мы имеем возможность остановиться лишь на одной, наиболее многочисленной тематической группе - любовной лирике.
Автор видит свою любовь в золотистых тонах. Возлюбленный(-ая) в произведениях Ситуэлл неизменно выступает обладательницей золотисто-русых волос: 'her gold hair fell like fountains on the sand' (Elegy on Dead Fashion), 'through your waspish-gilded hair' (Gardener Janus Catches a Naiad), 'her harsh hair, straight as yellow corn' (On the Vanity of Human Aspirations). Не исключением явилось и стихотворение «The Web of Eros». Среди его фонемного состава были выявлены сочетания, создающие красно-золотистую страстную гамму ([su] и [ld]: blown, gold (2), [nd]: splendour (2), wind, and, maned - желтый; [^]: magic (2), joy, [in]: within (2), wind и [Ьз:] - burned - оранжевый). Здесь мы также имеем дело с золотом волос: 'dire gold of the comet's wind-blown hair'. Автор дополнительно акцентирует внимание на волосах возлюбленного при помощи аллитерации [f]: furled the fire, что неудивительно, поскольку именно волосы считаются сосредоточением жизненных сил человека, его духовной энергии.
Волосы героя имеют золотой оттенок, в них же, по словам автора, сокрыт весь «пламень античного мира». Кроме предположения, что необычная внешность героя является предметом влечения, также можно отметить аллюзию на «Энеиду» Вергилия, где пышные кудри царевны Лавинии оказались охваченными пламенем в знак предстоящей войны. Также в тексте содержится упоминание о Троянской войне, причиной которой стала опять же любовь. Кроме того, в тексте присутствует воспоминание о царице Данае, к которой божественная любовь явилась в виде золотого дождя.
Большое внимание автор уделяет описанию любовных наслаждений, от которых сам воздух «превращается в золото» (songs that turned to gold the evening air) и звезды поют от радости (stars of heaven sang for joy). Присутствует сравнение любви с огнем весны (fire of spring), который, с одной стороны, согревает холодную землю, с другой - несет не только жизнь, но и смерть. Двойственная природа любви обусловливает использование в звуковой палитре помимо красного цвета всепоглощающей страсти оранжевого -цвета восстановления, а также образа Феникса, снова и снова восстающего из пепла.
Похожая палитра, но уже с добавлением фиолетового цвета, наблюдается в стихотворении «Heart And Mind». В нем была отмечена широкая встречаемость следующих фонестем: [st]: lust, dust (2) -белый, [nd]: mind is a wind, [gau]: gold, golden, [sa]: sun (3) - желтый; [жп]: sand (2), planet - красный, [lai] - lion (2), lioness, like (3), liking, lying - фиолетовый.
Для большей экспрессивности автором используются приемы аллитерации. Поскольку действие стихотворения происходит в пустыне, для передачи шуршания раскаленного песка применяется повтор звука [s]: said the sun, said the skeleton. Главная идея - показать бессилие времени перед чувством любви: даже когда тела рассыпаются в прах, остается память, своеобразный фантом пережитых эмоций. Для акцентирования внимания на соответствующих фрагментах текста, освещающих эту идею, автором применяется повтор согласных [b]: blood and bone и [r]: remember the rose prinkles of bright...
В контексте присутствуют упоминания оттенков желтого: amber (2), gold, golden. В звуковой палитре также преобладают теплые оттенки. Желтый и белый - цвета пустыни, слепящего солнца и песка. Если обратиться к символике, то это также цвета смерти. Смерть забирает главных персонажей - льва и львицу, чей образ один из самых распространенных символов силы, величия, божественной и солнечной энергии. Как и любовь, что несет с собой созидание и наслаждение, с одной стороны, но также разрушение и боль с другой, лев - одновременно символ солнечной энергии и всепожирающей свирепости и смерти. Лев - самое сильное животное, но ничто не может сравниться с силой любви. Красный цвет палитры служит олицетворением страсти, фиолетовый
- цвет царственного величия и таинственности, окутывающей чувство любви.
Для поэзии имажинистов характерно обращение к античной символике. Любовь в античности - смысл существования, воплощение жизни, поэтому неудивительно, что в гамме любовной лирики Э. Ситуэлл часто возникает зеленый цвет
- символ надежды, зарождения новой жизни и гармонии. Так, в стихотворении "Interlude" отмечается широкая встречаемость фонемы [i:]: green (2), seem, feet, leap, - которая используется для наименования оттенков зеленого цвета (см. табл. 1). Также мы отметили использование дифтонга [эи]: glowing, goldfinches, shadows, cornicopia, - создающего ассоциации с желтым цветом. Наконец, в палитре присутствует мистический фиолетовый цвет, передаваемый сочетанием [lai]: like (2), slily, flights.
Приемы аллитерации помогают передать «подвешенность» звуков, ощущение, что время замедлило свой ход (song seem suspended), иллюстрируя общепризнанное утверждение «Счастливые часов не наблюдают». Из текста мы узнаем, что герой еще спит, утомленный горячим зноем «светящегося зеленого уныния» (green glowing gloom), а о героине известно лишь то, что у нее очень легкая поступь, еле слышная в полуденной тишине (my feet are feathered). Зато гораздо больше внимания уделяется личности возлюбленного, его неугомонному, веселому, «птичьему» нраву (bird-blood leap within your
veins). Этот образ отсылает нас к легенде о крылатом божестве Немглане, короле птиц, тайком прилетевшем к своей возлюбленной накануне ее свадьбы. Автор акцентирует внимание на пронзительно-золотых волосах возлюбленного (whirring whaspish hair), чем, очевидно, пытается вызвать ассоциацию с жужжащими пчелами, чтобы показать, что цвет волос -медово-русый.
Таким образом, звуковая палитра произведения включает в себя желто-золотой, зеленый и фиолетовый цвета, что перекликается с содержанием произведения, где представлены золотистые волосы (golded hair) и настоящее изобилие зелени и спелых фруктов (green with dew, green glowing gloom, ripe fruits), среди которых весьма логично можно предположить, учитывая место действия, наличие спелых пурпурных гроздьев винограда - символа плодородия и сладости жизни.
Однако любовь - это не только радость наслаждения, это еще и боль разлуки, горечь непонимания и холодный пепел на месте некогда пылающего костра страстей. Вот почему в любовной лирике английской поэтессы присутствует пласт произведений, написанных в подчеркнуто сдержанной холодно-белой гамме. Ярким примером служит стихотворение «Bells Of Gray Crystal».
Согласно фонемному анализу звуковая палитра произведения приобретает серо-желто-бело-коричневый оттенок. Серый цвет представлен сочетанием [reí] (grey (2), break. trail), белый - фонесте-мами [st] (crystal), [mí] (mist) и [lí] (lonely (2)). Также в тексте 7 раз встречается дифтонг [эи], в том числе в сочетаниях [lau] (lonely (2)) и [gau] (go, pagodas), отвечающих за ассоциацию с желтым цветом. В тексте упоминаются предметы, окрашенные во все вышеперечисленные цвета: белые лебеди, серый хрусталь, морозное дыхание, облака, снег, серые гуси в зимнем небе. Что же касается желтого, то в психологии желтый цвет (причем бледно-желтый, цвет опавших листьев) - цвет смерти, болезни, потустороннего мира. Серый цвет - цвет мудрости, сонливости и скуки. Белый цвет, с одной стороны, символизирует чистоту, незапятнанность, невинность, доброде-
тель, радость. Еще с античности белый цвет имел значение отрешенности от мирского, устремления к духовной простоте. Однако белый цвет может получать и противоположное значение. По своей природе он как бы поглощает, нейтрализует все остальные цвета и соотносится с пустотой, бестелесностью, ледяным молчанием и, в конечном счете, смертью.
На этом ледяном фоне выделяется коричневый цвет, передаваемый фонесте-мами [br] (break, breath) и [ru:] (through (3)). На первый взгляд, он кажется более уместным для осеннего пейзажа, однако все встает на свои места, если вспомнить, что коричневый цвет олицетворяет стабильность, преданность, в то же время это цвет жизни, которая потеряла свою активность.
Цветовая символика тесно переплетается с подтекстом стихотворения. Белые лебеди - смивол верности, одиночества и смерти. Хрустальные колокольчики вызывают образ утонченности и одновременно с этим хрупкости и ранимости. Автор открыто говорит о своем одиночестве, одиноки и две высокие фигуры, ведущие неторопливый долгий разговор сквозь падающий снег. В целом текст стихотворения навевает грусть, меланхолию. Пагода, священная постройка, отмечающая сакральное место и часто служащая вместилищем религиозных реликвий, используется автором, чтобы подчеркнуть святость и чистоту супружества. Белый лебедь призывает соблюдать супружескую верность даже после смерти любимого человека, обрекая себя на одиночество. Серый и желтый цвета добавляют в восприятие этого образа скуку, которая неизменно приходит на место пылкой влюбленности, возможно, это также намек на старость и приближающуюся смерть, своеобразное «выцветание» прежних пылающих чувств. Таким образом, все стихотворение в целом представляет собой сложное философское рассуждение о сущности брака во всей его противоречивости: единство белой невинности и алой страсти, блаженства и смерти, преданности до гроба и будничной скуки. Соответствует содержанию и ритм стихотворения: чередующаяся рифмовка и употребление в каждой строке дифтонга [эи] создают ощущение плавного, убаюки-
вающего движения, практически вводя читателя в транс.
С данным стихотворением тесно перекликается другое - «By The Lake»: в нем тот же снежный пейзаж, те же две фигуры, бредущие во мгле. Также настойчиво звучит тема смерти: присутствуют мертвые листья, слышится холодный звон колоколов.
Звуковая палитра текста перекликается с его содержанием. Следует отметить частотность фонемы [э:]: for (4), shore, tall, all, - которой соответствует серый цвет, цвет смерти, тоски, депрессии. Недаром общее настроение автор передает одной емкой фразой: похороны радости (joy s bier). Создается впечатление, что это стихотворение является своеобразным продолжением «Bells Of Gray Crystal» и раскрывает причину несчастной любви двух возлюбленных. Что-то в свое время стало на пути их счастья, и теперь им остается лишь вспоминать былое (Do you remember when last we wandered.). Возможно, причина - муж главной героини, которого в тексте называют Мидасом. Это имя, а также образ ослиных ушей (asses" ears hung on the trees) отсылают нас к греческому мифу о царе Мидасе, выпросившем у богов дар превращать в золото все, к чему бы он ни прикоснулся. Осел символизирует невежество и глупость того, кто придает слишком большое значение материальным благам, богатствам этого мира. Возможно, из-за этой его черты героиня начала искать любви другого, но власти мужа оказалось достаточно, чтобы разлучить влюбленных.
Белый цвет, передаваемый сочетанием [st]: pastel, last (2), ecstasies, - рисует картину холодного декабря и рождает ассоциацию со смертью. То же касается дифтонга [au]: snow, go, no, cold, pagodas, codas, overtones, grown, - который отвечает за бледно-желтый цвет увядания.
Наконец, еще одна ледяная поэма потерянной любви - «When Cold December». В данном тексте наибольшей частотностью отличаются следующие фонемные сочетания: [li] (only, little, jangling, smelling, bristling) и [st] (stars, casuistries, stir), свойственные белому цвету; [lai]: like (2), slides - фиолетовый. Кроме того, отмечается широкое использование дифтонга [au]: cold, rose (3), slow, snow (3),
Zodiac, only, - который свойствен названиям оттенков желтого цвета.
Звуковая палитра тесно перекликается с содержанием стихотворения: белый с оттенком лилового рисует холодный снег, при описании которого используются многочисленные метафоры, сравнения его с мехом (furred is the snow), миндальной крошкой (as the almond's sweet husk), позолоченной миррой (gilded myrrh). Фиолетовый цвет создает атмосферу мистики и тайны: снег представляется одушевленным существом, он шепчет свои секреты на ухо маленьким принцессам, танцует, играет в прятки под заячьей капустой.
Автор описывает розовый куст, запорошенный снегом, и привлекает к нему внимание при помощи аллитерации [г]: rose-trees, from the rose-branches, rose-roots that stir. Это не случайно, поскольку роза - символ любовных воздыханий, а также совершенной красоты, блаженства, гордости и таинственности. Розовый сад -место мистического брака, единения противоположностей; в конце стихотворения белый снег деликатно укрывает корни розового куста.
Что же касается желтого цвета, то он присутствует в виде весьма необычных образов - звезд, «ощетинившихся, как золотой дикобраз» (gilt porcupine), золотого зодиака (gilt as the Zodiac), позолоченной мирры (gilded myrrh). Золото, как и любовь, имеет двойственный характер: оно одновременно символизирует чистоту и зависть, достоинство и жадность, изобилие и уничтожение. Из мирры приготавливают благовония, которые используются в том числе и в религиозных ритуалах, поэтому данный образ вносит дополнительный оттенок таинственности. В геральдике образ дикобраза, пускающего свои иглы-колкости в тот момент, когда мы этого не ожидаем, - символ клеветы и злословия. Этот образ можно рассматривать как символ светских сплетен, развертывающихся вокруг счастливого соединения возлюбленных.
Таким образом, лингвопоэтический анализ стихов позволил нам сделать некоторые выводы. Выявленные в ходе анализа устойчивые фонестемы действительно могут применяться для определения эмоционально-звуковой окрашен-
ности произведения. За небольшим исключением, во всех рассматриваемых нами текстах присутствовали характерно окрашенные предметы, соответствующие цветам устойчивых фонестем. При отсутствии таких предметов звуковая символика фонестем тесным образом переплеталась с настроением и подтекстом всего стихотворения. При этом наблюдалась
определенная закономерность, позволяющая сделать выводы о звуковом идиолекте поэта. Говоря об особенностях стиля Э.Л. Ситуэлл, можно сказать, что любовные переживания в ее лирике неизменно связаны с золотистым цветом; стихотворения, повествующие о несчастной любви или разлуке, выполнены в холодной белой гамме.
* * *
1. Якобсон Р.О. Работы по поэтике : переводы. М. : Прогресс, 1987. 81 с.
2. Газов-Гинзберг А.М. Был ли язык изобразителен в своих истоках? М. : Наука, 1965.
184 с.
3. Пузырев А.В. Анаграммы и исследования «звукообразов» в России // Текст и его изучение в вузе и в школе. М., 1991. С. 98-100.
4. Hulme T.E. Romanticism and Classicism // The Collected Writings of T.E. Hulme. Ed. Karen Csengeri. Oxford: Clarendon Press, 1994. P. 59-73.
5. Moody A. Ezra Pound: Poet. Vol. 1. Oxford: Oxford University Press, 2007. 680 p.
6. Halmi N. Symbolism, Imagism, and Hermeneutic Anxiety: A Response to Andrew Hay. Connotations 23.1. New York: Waxmann Münster, 2013. P. 127-139.
7. Lechte J. Genealogy and Ontology of the Western Image and Its Digital Future. London: Routledge, 2012. 202 p.
8. Nyggaard L., Cook A., Namy L. Sound to Meaning Correspondences Facilitate Word Learning // Cognition. 112(1). New York, 2009. P. 181-186.
9. Левицкий В.В. К проблеме звукосимволизма // Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. М. : МГУ, 1969. С. 123-132.
10. Марухина С.А. Фоносемантические маркеры поэтического текста (на материале английского и французского языков) : дисс. ... канд. филол. наук. Ярославль, 2014. 181с.
11. Воронин С.В. Звукосимволизм // Лингвистич. энциклопедич. словарь / под ред В.Н. Ярцевой. М. : Советская энциклопедия, 1990. С. 166.
12. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л. : Ленинград. ун-т, 1974. 160 с.
13. Шляхова С.С. Фоносемантические маргиналии в русской речи : автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Пермь, 2006. 41 с.
14. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Л. : URSS, 2009. 248 с.
15. Gasser M., SethuramanN. & HockemaS. Iconicity in expressives: An empirical investigation // Empirical and experimental methods in cognitive / functional research. Stanford, CA: Center for the Study of Language and Information, 2011. P. 163-180.
16. Атаджанян С.А. Первоисточники цветонаименований. Фоносемантика и этимология (на материале русского и испанского языков) : автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Пятигорск : ПГЛУ, 2014. 22 с.
17. Филатова О.М. Лингвопоэтическое исследование интерпретаций поэтического текста (на материале переводов стихотворения Г. Гейне «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten.») : автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Ижевск, 2007. 18 с.
18. Михалев А.Б. Теория фоносемантического поля. Пятигорск : ПГЛУ, 1995. 213 с.
19. ГрудеваЕ.В. Корпусная лингвистика: учеб. пос. 2-е изд., стер. М. : ФЛИНТА, 2012.
165 с.
20. Борисова Е.Б. Художественный образ в английской литературе ХХ века: типология -лингвопоэтика- перевод : дисс. ... докт. филол. наук. Самара, 2010. 383 с.
