CC BY
74
УДК 801=512.142 ББК 81.60 Ш 78
Ш.А. Шаваева
Зоонимы карачаево- балкарского языка с точки зрения их функционирования в
«социальном пространстве»
(Рецензирована)
Аннотация:
В работе анализу подвергаются зоонимы карачаево-балкарского языка с точки зрения их функционирования в «социальном пространстве». Определяется специфика зоонимических терминов, которые систематизируются с учетом такого параметра, как общеупотребительность - ограниченная употребительность, в частности, выявляются и описываются их диалектные и региональные особенности.
Ключевые слова:
Зооним, термин, диалектизм, регионализм, профессионализм, систематизация.
Особую значимость для современного состояния карачаево-балкарского языка имеет анализ ее лексики с точки зрения функционирования в так называемом «социальном пространстве».
Лексика карачаево-балкарского языка характеризуется богатством и разнообразием, что обусловливается целым рядом социолингвистических факторов. Как правило, языковое общение предполагает наличие конкретных социальных групп, каждая из которых обычно использует единый лексический запас, однако они характеризуются спецификой, с одной стороны, в частоте употребления определенных разрядов лексики, с другой - в их составе. В силу этого лексика делится на общеупотребительную и специальную, которая не совпадает у разных носителей языка. Наиболее представительной частью специальной лексики являются слова, относящиеся к терминам. Именно в терминах проявляется, прежде всего, специфика словарного запаса людей, принадлежащих к той или иной профессиональной группе.
Карачаево-балкарский язык (в двух вариантах) функционирует в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии как государственный, поэтому его функциональные возможности в определенной степени расширились. Следствием этого является и то, что роль терминологической лексики в современном карачаево-балкарском языке возросла. Действительно, терминология превратилась в особую научную дисциплину. В ее разработке наряду с карачаево-балкарскими лингвистами начали участвовать и представители других отраслей науки, о чем свидетельствуют появляющиеся справочные издания [1].
В самом общем виде «терминология представляет собой совокупность терминов данной области знания, производства, деятельности» [2: 357]. В специальной лингвистической литературе она интерпретируется как «принадлежность языка науки, как основная, наиболее значимая и информативная часть лексической системы языка науки»
[3: 15].
Терминология стала объектом исследования в трудах ряда ученых в области карачаево-балкарского языкознания. Благодаря их усилиям появились диссертационные и монографические исследования, посвященные терминам земледелия [4], названиям одежды и обуви [5], этнографизмам [6], лингвистической терминологии [7] и др.
Термины животноводства полиаспектному анализу подвергнуты М.З.Улаковым [8]. Другие монографические исследования, посвященные лексике, отражающей животный мир в карачаево-балкарском языке, практически отсутствуют. Правда, есть ряд изданий, в которых предпринята попытка дать реестр зоонимов [9, 10 и др].
Термины обычно составляют наиболее регулируемую часть словарного состава языка, в некотором смысле - «наиболее искусственную, сознательно создаваемую и предусматривающую регламентацию» [11: 21]. В этом отношении можно говорить о том, что термины обладают рядом релевантных признаков, по которым они противопоставляются другим словам. Рассмотрим эти признаки на примере зоонимов.
Во-первых, значения терминов отличаются в том плане, что они репрезентируют те научные понятия, которые требуют достаточно четкой интерпретации в соответствии с уровнем развития определенной отрасли знаний. Приведем несколько дефиниций: 1. Бюрче къан ичген къурт-къумурсханы къауумунданды «Блоха из группы насекомых, пьющих кровь»; 2.Себей чабакъ алабугъагъа ушагъан чабакъды «Брызгун - рыба, которая похожа на окуня»; 3. Балобан жыртхыч къанатлыды, илячинлени юйрюне киреди «Балобан - хищная птица, входит в семейство соколиных» [10: 9, 45, 58]. Подобные дефиниции носят в целом научно-популярный характер и свидетельствуют об определенном уровне развития знаний по зоологии (по крайней мере, сопряженном с карачаево-балкарским языком). Тем не менее, семантика рассмотренных терминов характеризуется более глубокими понятиями по сравнению с семантикой «обычных» слов, ориентированных на практические представления о том или ином объекте. Исходя из вышеуказанных дефиниций, можно говорить о том, что термины являются такими номинациями объектов, которые прямые, нейтральные и лишены коннотативных компонентов.
Во-вторых, зоонимические термины, как и другие термины, закономерно связаны друг с другом, иногда содержание одного термина формируется и осмысливается на фоне других. В рассматриваемой терминосистеме проявляются и черты системности лексики, особенно в парадигматическом плане. В этом отношении можно подчеркнуть наличие у зоонимов регулярных оппозиций: юй хайыуанла «домашние животные» - кийик жаныуарла «дикие животные».
Семантические соотношения в зоонимической терминологии выявляются и подчеркиваются также системностью однотипного оформления. В названиях представителей животного мира часто встречаются одни и те же аффиксы: уучу къуш «беркут», жырчы дорбункъул «певчий дрозд»; ючлю «трехгодовалый», тёртлю «четырехлетний», бешли «пятилетний», алтылы «шестилетний» (о возрасте крупного рогатого скота и лошадей). Здесь же можно сказать и о однотипности сложных наименований, образованных по модели первого типа изафета: жер бюрче «земляная блошка», мирзеу кюе «амбарная моль», дарман къурт «пиявка», жер макъа «жаба обыкновенная», къой жилян «обыкновенный уж» и т.п.
В-третьих, зоонимические термины характеризуются однозначностью и отсутствием синонимов. Большинство из них отвечает этим требованиям. Однако некоторые зоонимы характеризуются многозначностью, развивая и другие терминологические значения: ат «лошадь, конь»; «конь (шахматная фигура)»; «железо, на котором держится жернов».
В состав зоонимических терминов в большинстве своем входят имена существительные, а также другие субстантивированные лексические единицы, например: гебенек «бабочка», гумулжук «муравей», жабышмакъ «слизняк», сынчыуукъ «поползень» и др.
В целом четкое противопоставление общеупотребительной терминологии лексике нетерминологической достаточно сложная задача, поскольку между ними имеется широкая полоса, в которой термины существуют в постоянном движении между «идеальными» требованиями и реальными канонами лексической системы в целом.
В некоторых работах по лексикологии карачаево-балкарского языка существует тенденция, согласно которой в одну группу слов объединяются термины и профессионализмы. Так, например, И.М.Отаров пишет, что к «профессиональнотерминологической лексике относят слова, употребляемые и понимаемые
преимущественно представителями определенной науки, профессии» [12: 106]. Но сфера собственно терминологии - письменная речь, а профессионализмы относятся, прежде всего, к сфере устной речи и при этом являются стилистически маркированными. Исходя из этого и других фактов, другие исследователи выделяют профессионализмы в отдельную группу слов [13: 213]. В действительности, в карачаево-балкарском языке весьма сложно выявить профессионализмы, что предопределяется, скорее всего, экстралингвистическими факторами. По всей видимости, к профессионализмам с некоторой степенью условности можно отнести слова типа зада «овца от двух до трех лет», уртузада «овца от трех до четырех лет», мангырамаз «овца после четырех лет», сууичмез «овца пятилетнего возраста», къойгъаайланмаз «овца шести лет», баугъакирмез «овца семи лет», которые интерпретируются языковедами как животноводческие термины [8: 125].
Зоонимы карачаево-балкарского языка, как и его лексика в целом, могут быть систематизированы с учетом такого параметра, как общеупотребительность -ограниченная употребительность. В этом плане небезынтересны названия животных, птиц, насекомых, функционирующие в диалектной лексике, поскольку именно в ней можно заметить значительное количество «разнообразных схождений и расхождений, которые при внимательном изучении их раскроют многие загадки взаимоотношений тюркских языков между собой и с неродственными языками» [14: 43].
О контактах цокающего диалекта карачаево-балкарского языка с неродственным осетинским языком свидетельствует, например, лексема къырыу «журавль». Это слово зафиксировано в «Словнике осетинского и кабардинского языков» Дрешера, опубликованном в 1688 г. как кги. В.И.Абаев интерпретировал его как звукоподражательное слово [15: 296-299].
Значительное количество диалектизмов-зоонимов в карачаево-балкарском языке различаются фонетически, ср.: чыпчыкъ — цыфцыкъ (ц.диал.) «воробей», чычхан — цыцхан (ц.диал.) «мышь», чабакъ — цабакъ (ц.диал.) «рыба», эшек — эшех (ц.диал.) «ишак», гогуш — кокуш (ц.диал.) «индейка», ажир — азир (ц.диал.) «жеребец» и др.
Однако в контексте нашего исследования наибольший интерес вызывают диалектизмы лексические, так как они могут быть реликтами древнетюркского наследия, которые сохранились в диалектах и говорах и отражают разные сферы человеческой деятельности.
Зоонимы, как и диалектную лексику в целом, можно классифицировать с точки зрения количества членов соответственного явления. В этом отношении известный специалист в области диалектологии Ш.Х.Акбаев указывает на следующие ряды слов, обозначающих представителей животного мира: къырыу (м) ~ зурнук (б.-ч.) ~ турна (к.) «журавль»; эркек (м.) ~ хораз//адакъа//къыттай (б.-ч., х.-б.) ~ гугурук//къычырыучу (к.) «петух»; кеселке (м.) ~ гургун//кёхтюй (б.-ч.) ~кеселекке (к.) «ящерица» [16: 201].
Как показывает фактологический материал карачаево-балкарского языка, общность хозяйственных функций домашних и диких животных в жизни горцев-скотоводов обусловила и общность их названий в диалектах в целом. Однако есть диалектные различия в области зоонимов, относящихся в основном к названиям птиц, насекомых и пресмыкающихся. Некоторые номинации из них приводятся в специальной лингвистической литературе [16: 202]. Наряду с указанными выше, это: гылынкъуш (к.) ~ уку (б.-ч., х.-б., м.) «сова», агъач тауукъ (к.) ~ къакъгъыч (б.-ч.) «дятел»; дууадакъ (к., б.-ч., х.-б.) ~ дудакъ (м.) «дрофа»; къумурсха (к., х.-б.) ~ къумурцха (м.) ~ гумулжук (б.-ч.) «муравей»; каска (к.) ~ сенгирчке (б.-ч.) ~ сенгирцхе (м.) «кузнечик»; агъач къоян (к.) ~ эрлен (балк ); джаубедек (к.) ~ жаумёлек//жаубёлек (б.-ч.) «чиж»; кърым тауукъ (к.) ~ гура//гугуш (б.-ч.) ~ гогуш (х.-б.) ~ кокуш (м.) «индейка»; сарыубек (к.) ~ сарыуек (б.-ч.) «крокодил»; текелемюйюз (к.) ~ метеке (х.-б., м.) и др. Все эти слова относятся к лексико-семантической группе слов, обозначающих названия животных. При анализе диалектизмов с точки зрения семантических групп они объединяются в общий класс.
Стратификация диалектной лексики предполагает ее анализ и с точки зрения структуры диалектных различий лексико-семантического уровня. Представленный выше языковой материал отражает, хотя и не в полной мере, отмеченные в лингвистической литературе следующие типы лексических диалектных различий: собственно-лексические, лексико-семантические, лексико-фонетические, лексико-словообразовательные, лексикограмматические диалектные различия. Кроме того, можно говорить и о территориальном распространении зоонимов, что передано выше специальными пометами.
Следует отметить также, что в карачаево-балкарском языкознании наметилась тенденция «разграничения диалектизмов и регионализмов» [17: 102]. При этом последние интерпретируются как лексемы, которые, являясь литературными, вместе с тем, ограничиваются в употреблении определенной географической областью. К таковым относятся: хораз//адакъа (балк.) - гугурук (кар.) «петух»; гебенек (балк.) - гёбелекке (кар.) «мотылек» и т.п. [18: 10].
Таким образом, рассмотренный выше языковой материал позволяет сделать вывод о том, что определенное количество зоонимических лексем карачаево-балкарского языка сопряжено с терминологией. При этом наблюдается взаимодействие между зоонимическими терминами и другими лексемами нетерминологического характера, которые функционируют в качестве номинаций объектов фауны. При систематизации зоонимической лексики карачаево-балкарского языка с точки зрения ее функционирования в «социальном пространстве» наиболее релевантным следует признать выявление и описание диалектных и региональных различий зоонимов.
Примечания:
1. Хапаев Б.А., Айбазова С.Р. Русско-карачаево-балкарско-англо-немецко-латинский словарь. М., 2005. 464 с.
2. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985. 399 с.
3. Даниленко В.П. Русская терминология: Опыт лингвистического описания. М., 1977.
4. Жаппуев А.А. Термины земледелия в карачаево-балкарском языке: Автореф. дис... канд. филос. наук. М., 1974. 30 с.
5. Отаров И.М. Профессиональная лексика карачаево-балкарского языка (на материале названий одежды и обуви). Нальчик, 1978. 108 с.
6. Аппоев А.К. Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка. Нальчик, 2004. 118 с.
7. Махиева Л.Х. Лингвистическая терминология карачаево-балкарского языка. Нальчик, 2007. 148 с.
8. Улаков М.З. О некоторых животноводческих терминах в карачаево-балкарском языке // Исследования по карачаево-балкарскому языку. Вып. 1. Нальчик, 1977.
9. Бозиев Д.Х., Шаутаева Н.Н. Балкарские названия растений и животных. Нальчик, 1999. 70 с.
10. Жарашыуланы З.К. Жаныуарланы дуниясы. Нальчик, 2005. 184 с.
11. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. 21 с.
12. Отаров И.М. Профессиональная лексика карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1996.
13. Гузеланы Ж.М. Бусагъатдагъы къарачай-малкъар литература тил. 1-чи кесеги. -Нальчик. 1988. 304 с.
14. Мусаев К.М. Лексикология тюркских языков. М., 1984. 228 с.
15. Камболов Т.Т. Очерк истории осетинского языка. Владикавказ, 2006. 463 с.
16. Акбаев Ш.Х. Диалекты карачаево-балкарского языка в структурно-генетическом и ареальном освещении. Карачаевск, 1999. 258 с.
17. Отаров И.М. Лексикология карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1996. 220 с. Гузеев Ж.М. Проблематика словника толковых словарей тюркских языков. Нальчик, 1984. 158 с.
