CC BY
66
УДК 811.512.142'282
ПРОБЛЕМЫ ДИАЛЕКТНОЙ ЛЕКСИКИ В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ
© 2014 г. Л.Х. Махиева, Л.Б. Кучмезова
Махиева Людмила Хамангериевна -кандидат филологических наук, старший научный сотрудник, отдел карачаево-балкарской филологии, Институт гуманитарных исследований ул. Пушкина, 18, г. Нальчик, 360000. E-mail: [email protected].
Makhiyeva Lyudmila Khamangeriyevna -Candidate of Philological Sciences, Senior Research Fellow, Department of Karachai-Balkar Philology, \ Institute for Humanities Research KBSC RAS, Pushkina St., 18, Nalchik, 360000. Russia. E-mail: [email protected].
Кучмезова Лариса Борисовна -кандидат филологических наук, научный сотрудник,
отдел карачаево-балкарской филологии, Институт гуманитарных исследований ул. Пушкина, 18, г. Нальчик, 360000. E-mail: [email protected].
Kuchmezova Larisa Borisovna -Candidate of Philological Sciences, Research Fellow,
Department of Karachai-Balkar Philology, r, Institute for Humanities Research KBSC RAS, Pushkina St., 18, Nalchik, 360000. Russia. E-mail: [email protected].
Представлено исследование диалектной лексики современного карачаево-балкарского языка. Рассматривается вопрос о членении его на два территориальных варианта: карачаевский и балкарский. Подробно анализируется специфика соотношения регионального варианта и диалекта. Проводится сравнительный анализ изучения цокающего диалекта, имеющего очень богатую лексику и являющегося наиболее древним, с литературным карачаево-балкарским языком. Кроме того, оцениваются различные приемы употребления диалектизмов в художественной литературе и в устном народном творчестве.
Ключевые слова: местный диалект, письменный язык, диалектное слово, языковая норма, эпентеза, стратификация, обиходно-разговорный язык.
The article is devoted to the vocabulary of the modern dialect ofKarachay-Balkar language. The authors examine the structure of the language in the two territorial variants: Karachai and Balkar. The article considers specific ratio of regional variation and dialect. Comparative analysis of «cokaûshi» (clicking) the most ancient dialect, which has a very rich vocabulary and literary Karachai-Balkarian language, is given. In addition, different techniques ofdialectisms in fiction and oral folk art are estimated.
Keywords: local dialect, written language, dialectal word, linguistic norm, epenthesis, stratification, commonly-spoken language.
Литературный язык как язык мастеров ху- ми нормами, выявляя такие признаки, как ус-дожественного слова обладает определенны- тойчивость, стабильность языкового факта;
его распространенность, соответствие закономерностям и тенденциям языка, принципы целесообразности, а также авторитет источника.
В современном карачаево-балкарском языке функции диалектной лексики различны. По традиционному определению, «диалект» - это местная разновидность языка в его отношении к общенародному языку и говорам. Взаимные связи между языком художественной литературы и диалектами существовали всегда и этот процесс вполне естествен, закономерен, продолжается и сейчас.
Развитие исследуемого языка происходило в условиях достаточно тесных взаимосвязей между различными локальными группами его носителей. Под воздействием внутренних, внешних и контактных факторов карачаево-балкарский язык образовал несколько диалектов, каждый из которых отличается специфическими чертами и особенностями [1, с. 62].
Говоря о карачаево-балкарском литературном языке, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на достигнутую договоренность в отношении однородности его нормы стандартности, нет определенного единства в диалектах, устно-поэтической и обиходно-разговорной речи. Это объясняется тем, что язык имеет два территориальных варианта: карачаевский и балкарский, что находит свое отражение в лексике носителей языка. Тем не менее развитие таких национальных разновидностей единого языка является одним из следствий воздействия общественных структур на языковые, что наглядно подтверждается на примере собственно балкарского языка. Но длительное наблюдение над языковой действительностью карачаево-балкарского этноса показывает, что в пределах национальных границ используется карачаево-балкарский литературный язык со свойственной ему в этих границах совокупностью различий и особенностей на всех уровнях языковой системы, которая осознается и поддерживается его носителями, т.е. считается одинаково образцовой, общественно утвержденной, помещающейся на той же плоскости, что и другие национальные разновидности данного языка.
Такое представление о характере языка в современном языкознании соотносится с понятием варианта литературного языка. Безусловно, литературно-разговорные формы такого языка имеют более заметную националь-
ную (территориальную) окрашенность, чем книжно-письменные, поскольку это связано с региональными различиями, которые их окружают и питают. Однако при определении понятия варианта литературного языка следует учитывать, что сущность вариантности лексических единиц заключается в том, что они существуют, оставаясь тождественными самим себе, по крайней мере, в двух различных модификациях. При установлении вариантности необходимо учитывать употребление варьирующихся единиц в различных стилях литературной речи.
Реальная стратификация карачаево-балкарского национального литературного языка состоит из двух уровней: литературного языка и диалекта. Промежуточные формы практически отсутствуют. Встречаются отдельные формы, которые можно квалифицировать как обиходно-разговорные нормы: цафхан - чапхан - бегущий, являющиеся результатом взаимодействия литературного языка и диалекта и функционирования вне рамок разговорного языка. Во многих формах наблюдается тенденция к экономии средств выражения при структурировании лексических и синтаксических единиц, к некоторой упрощенности форм на основе фонетических, лексических и синтаксических единиц: Кел-генди. Бюгюн. Ол бюгюн келгенди - «Пришел. Сегодня. Он пришел сегодня». Обиходно-разговорные формы возникают как результат формирования определенной комфортности коммуникации. И частотность их употребления в повседневной речи, которая доминирует в карачаево-балкарском языке - диалект, -есть отражение только диалектных форм.
Сегодня можно констатировать в карачаево-балкарском языке факт наличия обиходно-разговорных форм, но отсутствие как формы существования карачаево-балкарского литературного языка, что объясняется доминантой диалекта как средства повседневной коммуникации.
Так, например, цокающий диалект карачаево-балкарского языка, имеющий очень богатую лексику и являющийся более древним по отношению к другим диалектам, зачастую вбирает в себя слова, для которых отсутствует в нем исконно литературное определение. В этом диалекте есть и лексика, функционирующая в форме, не отличающейся от литературной нормы [2, с. 47].
Надо отметить, что в процессе развития литературного языка часть исконных элементов устаревает и выходит из употребления, продолжая тем не менее функционировать в диалектах и говорах. Один из путей проникновения диалектизмов в литературный язык -использование их писателями для достижения большей выразительности своих произведений, изображающими жизнь народа для достоверности и убедительности создаваемых картин человеческой жизни. Умелое употребление диалектизмов способно создать яркие описания местного быта, дать точную характеристику того или иного персонажа. Поэтому в ткань художественного произведения могут включаться и слова, употребляемые лишь жителями определенной местности, диалектизмы. Например: Жеминат, гефхин къыйыры бла бетин сыйпады [3, с. 38] -«Жеминат вытерла краем фартука лицо»; Ашыгъып хапар сакълагъаныгъызны билеме, ол себефтен, созмай айтайын [4, с. 148] -«Знаю, что с нетерпением ждете весть, поэтому не затягивая долго, расскажу» и т.д.
Ж.М. Гузеев отмечает, что «употребление диалектизмов в художественной литературе нельзя считать нежелательным. Напротив, ее роль в усвоении диалектизмов литературным языком огромная. Тем не менее в ней диалектные слова встречаются редко, притом, главным образом, в речи персонажей. Иначе говоря, употребление диалектизмов в художественном произведении свидетельствует не столько об их освоенности литературным языком, сколько о специфике языка того или иного писателя» [1, с. 14].
Известно, что диалектизмы могут быть привлечены писателем с определенным умыслом с особыми стилистическими целями. Ср.: Мен да земталацыма, - дедим, - Огъары Земталаданма. - «З»-гъа басаракъ айтдым, сёзюм ийнаныулу болурца [5, с. 119] - «И я выходец из Жемталы, из Верхней Жемталы, сказал подчеркивая «З» для большей убедительности».
В художественной литературе бывают и случаи параллельного употребления того или иного диалектного слова наряду с его литературным эквивалентом, так как одной из основных сфер функционирования литературного языка является именно художественное произведение, которое имеет большое значение в формировании и развитии литературно-
го языка [6, с. 91]. В числе этих слов есть и такие, которые употребляются только в одном художественном произведении. Ср.: Неда болсун, уруш болмай, татыулашып къа-лыргъа келишхендиле [7, с. 143] - «Во что бы то ни стало, без боя, согласились на примирение». Также некоторые диалектизмы, становясь общеупотребительными, постепенно из языка художественной литературы входят в нормированный литературный язык, обогащая его. Освоенными литературным языком можно считать слова из цокающего диалекта: шёндю - сейчас (лит. бусагъатда), абери -что-либо (лит. жукъ, зат), юлкю (котур) -куст и др. Обогащение может происходить также за счет слов, образовавшихся в самих диалектах и говорах.
Тем не менее существование языковых норм не ограничивается сферой исключительно литературного языка. В диалектах есть свои «нормы», которые не осознаются как обязательные и осуществляются только косвенными средствами - негативно сопровождаясь оценками «так не говорят», «мы так не скажем» и т.п. [8, с. 62]. Однако сказанное не означает, что диалектизмы должны свободно проникать в литературный язык. Их переход должен осуществляться по определенным критериям и принципам, так как они малопонятны представителям других ареалов общенародного языка. Диалектное слово, свойственное местной народной речи, редко встречается в других местах. Стремление же вводить диалектизмы в художественную речь на равных правах с литературной лексикой чаще всего получает негативную оценку. Диалектизмы выполняют художественно-выразительную функцию, в которой проявляются специфические особенности индивидуального стиля автора.
Так, цокающий диалект карачаево-балкарского языка, имеющий очень богатую лексику и являющийся более древним по отношению к другим диалектам, зачастую вбирает в себя слова, для которых отсутствует в нем исконно литературное определение. В этом диалекте есть и лексика, функционирующая в форме, не отличающейся от литературной нормы.
Процесс становления карачаево-балкарского литературного языка определяется не самими литературным языком и диалектом, а декларацией: по большинству носителей того или иного говора. К примеру, если говорить о чокающем диалекте, здесь имеет место явле-
ние количественного феномена: к большинству относятся жители баксанского и чегемско-го ущелий и еще карачаевцы. Также надо учитывать, что цокающий диалект намного древнее чокающего. Но это историческое старшинство в данном случае не сыграло никакой роли. Хотя малкарские формы диалекта, так же как и дигорский диалект в осетинском языке, являются наиболее древними, это не определило ничего в констелляции норм становления литературного языка [9, с. 19].
Диалекты карачаево-балкарского языка обладают богатой и самобытной лексикой: так, название шиповника, сливы употребляются по-разному: итбурун (ч. диал.), къуллю (ц. диал.), юлёкъу (смеш. диал); эрик, къара эрик (ч. диал.), къыфца, гюрегей, хогулт (ц. диал.). такие же варианты встречаются и с наречиями: акъырын, акъыртын, тынч, сабыр - тихо; ол-сагъат, олсагъатлай, олсагъатдан - сейчас и т.п. Данный процесс в определенной степени объясняется изолированностью, консолидацией в прошлом различных родов и их подразделений, ранними и поздними заимствованиями. Богатая и разнообразная национальная кухня, красочная одежда, обряды и обычаи, разносторонняя деятельность населения способствовали развитию языка, изобилующего различными синонимами. Ср.: гулос, гулой, гылмай, гыл-дыуай (карач.) - держак (на ручке косы), ап-пун, аппын, тюфгюр - подушечка на сиденье; обруч, оплетенный травой, на который кладется котел, куштел, чыккыр - кадка, гыбы, губу, габы - паук, клещ, мелкое насекомое; гу-мух, гимадах, гумадах - тупой; адыр, сауут -посуда; Кепена, Кефена, Тепена, Тыпана, Те-пана - название хороводного танца, первоначально культового; имя богини-матери огня и название танца в ее честь; название урочища (в Балкарии); хораз, адакъа, къычырыучу, гугу-рук, гугурукку, эркек, тауукъ эркек, къызылбаш -петух, кюрек, жугар, бел, беккяхын - лопата; фразеологизмами: кёзню жумуп ачхынчы, кёз-ню къагъып жумгъунчу, кёзню ачып жапхын-чы, тюу деген сагъатха, тюу дегинчи в значении - быстро, в мгновение ока; пословицами: Атала сёзю - акъыл кёзю; Атала сёзю - нарт сёзю переводится как - Изречения старших -изречения мудрости, Билим ёлмез, билимсиз кёрмез - Мудрость бессмертна, а незнание слепо и т.д.
Весь процесс взаимообогащения, взаимопроникновения - это результат сложных эт-
нических, исторических, экономических и географических положений и условий. «Каждый диалект имеет свою специфику, обусловливающую его самостоятельность» [10, с. 62]. Так, цокающий диалект (его малкарский говор) обусловливается следующими фонетическими различиями: литературное ч изменяется на ц; а звук ж на з; п на ф; и т.п.: ахча > ахца -деньги, чоюн > цоюн - котел, жух > зух - рот, морда; край скалы, жол > зол - дорога, пи-ринч > фиринц - рис, кёпюр > кёфюр - мост и т.д. Эти и другие особенности ц-диалекта более подробно анализируются в работах А.М. Аппаева [11], У.Б. Алиева [12], Ш.Х. Акбаева [13, 14], Х.Л. Башиева [15], Ж.М. Гузеева [10, 16, 17].
Так, А.М. Аппаев отмечает, что в качестве основного критерия для классификации балкарских диалектов можно принять так называемое «цокание» и «зокание». Эти два явления неразрывно связаны одно с другим. Он выделяет четыре диалекта: черекский, хула-мо-безенгийский, чегемский и баксанский. В цокающем черекском диалекте, в словах, где в литературном языке употребляется звук ч, ему соответствует звук ц: цибин - муха - лит. чибин; цубур - короткий жилет - лит. чубур; цефхен - домотканое шерстяное сукно, черкеска; платье (карач.) - лит. чепкен; цёргем -сверток - лит. чёргем; цомаца - палка, которая вставляется в ярмо - лит. чомача; цол-лакъ - челнок - лит. чоллакъ; залкъа - грива -лит. жалкъа; зортууул - странствование, поход - лит. жортууул; зоргъа - иноходец лит. жоргъа; желим - клей - лит. желим; гуфха -облучок на дереве - лит. гута; кёфцек - седельная подушка - лит. кёпчек; къафцыкъ -мешок из бараньей шкуры - лит. къапчыкъ; цёфре - отходы бузы, отжимки при изготовлении бузы - лит. чёпре и т.п.
Диалект черекского ущелья со свойственным ему «цоканьем» и «зоканьем» вклинивается также и в хуламо-безенгиевское ущелье. Поэтому второй диалект можно охарактеризовать как смежный с черекским и чегемским диалектами. Далее автор ошибочно утверждает, что фонетической особенностью данного диалекта является цокание, не обращая внимания на другие особенности: на чередование букв п и ф, ж и з. Кроме того, в цокающем диалекте встречается нарушение гармонии гласных и замена звука м звуком н, как и в черекском ущелье. Например: жетейин - до-
гоню - лит. жетейим; барайын - пойду-ка -лит. барайым; козуне - в его глаз - лит. кёзю-не; халде - в виде - лит. халда и т.д.
За основу современного балкарского литературного языка принято считать диалект баксанского и чегемского ущелий, хотя в бак-санском диалекте есть ряд специфических особенностей (джилайды - плачет - лит. жи-ляйды; джомакъ - сказка - лит. жомакъ; джюген - уздечка - лит. жюген; келси -пусть придет - лит. келсин; босу - пусть будет - лит. болсун; о къыз - та девушка - лит. ол къыз; адамлар - люди - лит. адамла; айт-тылар - сказали - лит. айтдыла; билгенлейи-ме - как только узнал - лит. билгенимлей; кел-геникде - когда пришли - лит. келгенибизде и др.), свойственных только этому диалекту и не входящих в современный балкарский литературный язык.
Как видно из вышеизложенного, А.М. Ап-паев классифицирует диалекты по признаку цоканья, хотя в итоге в каждом ущелье свой диалект (черекский, холамо-безенгийский, чегемский, баксанский). Но, учитывая, что это первый опыт в своем роде, автор не претендует на окончательное разрешение проблем в этой области.
Главным недостатком исследования А.М. Аппаева является то, что в нем язык балкарцев признается самостоятельным языком, и количество диалектов определяется по количеству ущелий в Балкарии. Работа же автора вышла в свет в 1960 г., когда язык карачаевцев и балкарцев был единым, карачаево-балкарским.
У.Б. Алиев выделил в карачаево-балкарском языке три диалекта: карачаевский, промежуточный (баксано-чегемо-холамо-безенгийский) и малкарский. Однако различия между баксано-чегемским и карачаевским говорами не такие значительные по сравнению с холамо-безен-гийским и баксано-чегемским говорами, что не дает достаточно оснований для выделения карачаевского говора в самостоятельный диалект.
По мнению Ш.Х. Акбаева, в исследуемом языке два диалекта (основной, составивший основу литературного языка, и малкарский) и два говора, причем один из них входит в диалект, другой занимает зону между диалектами и в структурном отношении характеризуется совмещением обоих диалектов.
Наиболее полную и верную классификацию диалектов в карачаево-балкарском языке
на сегодняшний день дает Ж.М. Гузеев, который выделяет ц-диалект (с малкарским и хо-ламо-безенгийским говорами), ч-диалект (с баксано-чегемским и карачаевским говорами). Следует отметить, что территориальное членение более верное, так как воздействию как родственных, так и неродственных языков подвержены все диалекты.
К примеру, общее для тюркских языков явление протезы (вставка гласных в начале слова), вызванное в основном системой данных языков, находит широкое применение в русизмах, арабизмах и частично в исконно балкарских словах: ырахат / рахат - спокойно, спокойствие, ыстауат / стауат - стадо, юлёкъу / лёкъу - шиповник, ырысхы /рысхы -имущество, богатство, илячин / лячин - коршун, ыразылыкъ / разылыкъ - довольство, удовлетворенность чем и т.п.
Эпентеза, т.е. вставка тех же гласных в середине слов между сочетаниями согласных бр, кър, пр, др, тр, хр, мр, мж, мч, также последовательно проводится в русских и других заимствованиях: тебире / тебре - собираться (куда-либо); чокъуракъ / чокъракъ -ракушка; чапыракъ/ чапракъ - лист бумаги, лист растения; топуракъ / топракъ - почва, земля; седире / седре - размотаться, раскрутиться; разладиться; татыран / татран -горчица; ахырат / ахрат - тот свет, последний покой (досл.); томуроу / томроу / тому-рау - чурка, чурбан, колода; обрубок бревна; томуроу бычхы - поперечная пила; къамы-жакъ / къамжакъ - жук; къамичи / къамчи -розга и т.д.
«Наличие древних кыпчакских и огузских элементов в диалектах и говорах карачаево-балкарского языка, зафиксированных в письменных памятниках, имеет важное научное значение в изучении истории формирования рассматриваемого языка»[18, с. 52].
Современный карачаево-балкарский язык, как и другие тюркские языки, прошел сложный и длительный путь развития. Параллельно с творчеством тюркоязычных поэтов шло развитие устно-поэтического народного творчества, которое своими корнями уходит в глубь веков. Для них была характерна над-диалектная обработанная форма языка.
Иными словами, функциональные парадигмы, построенные с помощью гипотез и реконструкций, в ряде случаев могут быть типологически обоснованы данными, дошед-
шими до нас в живой традиции, а нередко в первозданной форме. Функциональная дифференциация языка, соотношение его разных форм существования - диалекта, литературного стандарта, других наддиалектных типов речи - явление историческое.
Так, в текстах нартского эпоса можно выделить лексические диалектизмы: кичи (ц-диал.) - гитче (ч-диал.) - младший, маленький, сауут юй (ч-диал.) - аш юй (ц-диал.) -кухня, къаугъа (ц-диал.) - къайгъы, хахай (ч-диал.) - переполох, смятение, внезапная тревога; уууз (ц-диал.) - ырпыс (ч-диал.) - молозиво, чогъожлен - (ц-диал.) - сокъуран - (ч-диал.) - передумать, пожалеть, эрик (литер.) -къыфца (ц-диал.) - слива и т.д.
Нужно обратить внимание и на фонетические диалектизмы: зылауукъ (ц-диал.) - жи-ляуукъ (ч-диал.) - плакса, жаяу (ч-диал.) -зыйяу (ц-диал.) - пешком, быцакъ (ц-диал.) -бичакъ (ч-диал.) - нож, зынындан (ц-диал.) -ызындан (ч-диал.) - следом, вслед, ахсай-ахсай (ц-диал.) - акъсай-акъсай (ч-диал.) -хромая, прихрамывая, бишлакъ (ч-диал.) -бышлакъ (ц-диал.) - сыр, чапыракъ (ч-диал.) -цафыракъ (ц-диал.) - страница, лист и т.д.
Цокающий диалект имеет и некоторые морфологические особенности. Например, наблюдается стяжение формы глагола типа бол-лугъенг (ц-диал.) - боллукъ эдинг (ч-диал.) -был бы, келсе уа (ч-диал.) - келсеаа (ц-диал.) - а если придет [10, с. 64].
Близость тюркских языков между собой и сложное их взаимодействие проявляются весьма часто и в том, что диалектная основа одного тюркского языка оказывается нормой для другого тюркского литературного языка или общенародного языка. Например: шиповник - итбурун (балк. диал.), итбурну (азерб.), этморон (башк. диал.), итбурун (кум.), ийт бурын (ног.), етпорон (тат. диал.), итбурун (узб.); бабочка - дибилдирик, къубаллек, гёбе-лек (балк. диал.), губелек (к.-калп.), кополок (кирг.), гобелек (кум.), кепинек (уйг.); дождь -жауун (балк.), джангур (карач.), янгур (кум.), ямгъур (казах.), жауны (к.-калп.), жамгыр (кирг.), жамгыр (ног.), ямгыр (туркм.), ягмыр (узб.), ёмгыр (уйг.), ямгур (алт.), дангмыр (хак.), нагбур (шор) и др.
Таким образом, диалектная лексика одного и того же языка является также нормой, неотъемлемой принадлежностью диалекта другого тюркского языка. Некоторые общие лек-
сические явления в диалектах отражают не прямые контакты тюркских языков и диалектов, а экстралингвистические явления.
Литература
1. Гузеев Ж.М. Проблематика словника толковых словарей тюркских языков. Нальчик, 1984. 160 с.
2. Аликаев Р.С. Язык науки в парадигме современной лингвистики. Нальчик, 1999. 318 с.
3. УзденовА.Э. Саният. Нальчик, 1965. 167 с.
4. Повести и рассказы // Гуляев Б.Л. Ели Тызы-ла. Роман. Нальчик, 1987.
5. Бегиев А.М. Отпечатки пальцев: Книга статей. Нальчик, 2008. 360 с.
6. Апажев М.Л., Пшукова М.Х. Структурный и функциональный анализ лексико-семантической системы кабардино-черкесского языка. Нальчик, 2004. 144 с.
7. Таумурзаев Д. Голлу. Легенды, предания, повествования. Нальчик, 1993. 328 с.
8. Костомаров В.Г., Скворцова Л.И. Актуальные проблемы культурной речи. М., 1970. 396 с.
9. Аликаев Р.С. Микроструктура языка науки. Нальчик, 1999.
10. Гузеев Ж.М. Фонетические особенности малкарского диалекта карачаево-балкарского языка // Советская тюркология. 1974. № 5. С. 62 - 66.
11. Аппаев А.М. Диалекты балкарского языка в их отношении к балкарскому литературному языку. Л., 1941; Нальчик, 1960. 78 с.
12. Алиев У.Б. Диалектное членение языка карачаевцев и балкарцев // Вопросы диалектологии тюркских языков. Вып. III. Баку, 1963.
13. Акбаев Ш.Х. Характеристика диалектов карачаево-балкарского языка // Учен. записки КБНИИ. Т. 27. Серия филологическая. Нальчик, 1975. С. 157 - 169.
14. Акбаев Ш.Х. Диалекты карачаево-балкарского языка в структурно-генетическом и ареальном освещении. Карачаевск, 1999. 258 с.
15. Башиев Х.Л. Система согласных звуков че-рекского диалекта балкарского языка. Нальчик, 1981. 20 с.
16. Гузеев Ж.М. Об одной особенности сингармонизма в цокающем диалекте карачаево-балкарского языка // Учен. записки КБНИИ. Т. 27. Серия филологическая. Нальчик, 1975. С. 131 - 133.
17. Гузеев Ж.М. Фонетические и морфологические особенности чокающего диалекта карачаево-балкарского языка // Советская тюркология. Баку, 1986. № 3. С. 34 - 36.
18. Улаков М.З., Чеченов А.А. Письменные па- современного карачаево-балкарского языка (спецмятники тюркских языков как источник истории курс). Нальчик, 2001. 52 с.
Поступила в редакцию 1 сентября 2014 г.
