CC BY
18
5. Pasternak E.L. «Ritorika» Lami v istorii francuzskoj filologii. Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2002.
6. Volkov A.A. Neoritorika bryussel'skoj shkoly. Neoritorika: genezis, problemy, perspektivy: sbornik nauchno-analiticheskih obzorov. Moskva: AN SSSR, Institut nauchnoj informacii po obschestvennym naukam, 1987.
7. Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. La nouvelle rhétorique. Traité de l'argumentation. Tome Premier. Paris, 1958.
8. Lensu Ya.Yu. Osobennosti dizajna telereklamy. Innovacionnye obrazovatel'nye tehnologii. 2012; № 2 (30): 57-63.
9. Rozhdestvenskij Yu.V. Teoriya ritoriki. Moskva: Dobrosvet, 1997.
10. Boldina K.A. Kopirajtingovyj i reklamnyj teksty: k voprosu o tozhdestvennosti ponyatij. Problemy sovremennoj nauki i obrazovaniya. 2016; № 5: 164-167.
Статья поступила в редакцию 28.09.23
УДК 81
Guseynova M.Sh., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages for the Humanities, Dagestan State University
(Makhachkala, Russia), E-mail: suzon09@list.ru
ZOONYMIC PAREMIOLOGICAL UNITS OF THE LEZGIAN AND ENGLISH LANGUAGES. The article provides a comparative analysis of zoonymic paremias of the Lezgian and English languages. Many images arose on the basis of an animal that served as an attribute, a sign or the nature of the animal's behavior. A comparative analysis of the Lezgian paremias with the paremias of the English language shows that many similar images associated with the animal world are found in these languages. The world of animals occupies a large place in the Lezgian and English linguistic cultures. Paremias with zoonyms are among the most ancient not only among the Lezgins and the British, but also among other peoples. In both languages, one of the central places is occupied by paremias with a zoonym component. There are more than 250 of them in Lezginsky. In English, the number of animal parodies exceeds 300 units. In both languages, the key place is occupied by paremias with the names of pets. The semantic correspondence of the Lezgian and English paroemias is all the more significant because these languages do not have common genetic roots, the cultures of the peoples are dissimilar. The main reason for the similarity of the paremias of different languages is the commonality of their basic linguistic and folklore functions.
Key words: paremiological units, zoonyms, Lezgian language, English, comparative analysis, linguoculture, paremiological picture of the world
М.Ш. Гусейнова, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: suzon09@list.ru
ЗООНИМИЧЕСКИЕ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ ЛЕЗГИНСКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ
В статье проводится сопоставительный анализ зоонимических паремий лезгинского и английского языков. Многие образы возникли на основе служившего атрибутом животного, признака или характера его поведения. Сравнительный анализ лезгинских паремий с паремиями английского языка показывает, что в этих языках обнаруживаются множество сходных образов, связанных с животным миром, который занимает большое место в лезгинской и английской лингвокультурах. Паремии с зоонимами относятся к наиболее древним не только у лезгин и англичан, но и у других народов. В обоих языках одно из центральных мест занимают паремии с компонентом-зоонимом. В лезгинском их более 250 единиц. В английском языке количество паремий о животных превышает 300 единиц. В обоих языках ключевое место занимают паремии с наименованиями домашних животных. Смысловое соответствие лезгинских и английских паремий тем более знаменательно, что эти языки не имеют общих генетических корней, культуры народов несхожи. Главная же причина сходства паремий разных языков заключается в общности их основных языковых и фольклорных функций.
Ключевые слова: паремиологические единицы, зоонимы, лезгинский язык, английский язык, сопоставительный анализ, лингвокультура, паремиологическая картина мира
Сопоставительный анализ зоонимических паремий лезгинского и английского языков проводится впервые в данной работе. Паремии с зоонимами служат источником познания прошлого народа, они отражают его образ жизни, быта, уровень психологии, мировоззрения. В исследуемых языках паремии с компо-нентом-зоонимом широко распространены [1-6].
Главной целью данной статьи является сопоставительный анализ паремий с зоонимом в лезгинском и английском языках.
Задачи исследования: исследовать лезгинские и английские зоонимические паремии; провести анализ образности в паремиях с зоонимами в обоих языках.
Научая новизна исследования заключается в том, что в нашей работе впервые проводится сопоставительный анализ паремий с зоонимами, что способствует расширению научных знаний в области сравнительно-сопоставительной лингвистики.
Теоретическая значимость состоит в том, что проведенный анализ позволил проанализировать в указанных языках особенности употребления паремио-логических единиц с компонентом-зоонимом.
Практическая ценность: материалы и результаты работы могут быть применены в учебных курсах по сопоставительной грамматике, стилистике и культуре речи исследуемых языков, а также в составлении учебно-методических пособий.
Наблюдение за поведением животных в окружающем мире стало основой появления большинства зооморфных паремий лезгин и англичан. Исследователи отмечают, что домашние животные, продукты животноводства, которыми пользуется человек, - все это со всех сторон отражено в паремиях. Приведем примеры: В лезг. Балк1андаллаз фена - ламраллаз хтана. «На коне поехал - на осле вернулся». Балк1ан наибдинди хъсан жеда, руш - кесибдинди. Ацукьай калин кьилел къарагъай данади кьац1урна. «Стоячий теленок нагадил на голову сидящей корове». Вак акваз - геле къекъеезеа. «Видит кабана -ищет следы». Верч къакърайрал машгъул я, кац - какайрал. «Курица занята кудахтаньем, кошка - яйцами».
В англ. You'll chase two hares, you won't catch one. One scabby sheep will mar a whole flock. Like a wolf, like a wolf cub. Give never the wolf the wether to sheep. «Никогда не позволяй волку за овцой присматривать». A lone sheep is in danger of the wolf. «Одинокая овца в опасности от волка».
Сравнительный анализ лезгинских паремий с паремиями английского языка показывает, что в этих языках обнаруживается множество сходных образов,
связанных с животным миром: Лезг Ажуз ламрал кьвед акьахда. «На слабого осла садятся по два». Вичин т!еквенда кьифни аслан я. «В своей норке и мышь чувствует себя львом» [1].
Англ. Two sit on a weak donkey. «Двое сидят на слабом осле». In his burrow and the mouse feels like a lion. «В своей норе и мышь чувствует себя львом» [3].
Как отмечает В.М. Мокиенко, «паремиология является отражением исторического развития народа, а человечество тысячелетиями находилось в нерасторжимой связи с животными» [4, с. 73].
Мир животных занимает большое место в лезгинской и английской лингвокультурах. Паремии с зоонимами относятся к наиболее древним не только у лезгин и англичан, но и у других народов. [5, с. 17]. Многие образы возникли на основе служившего атрибутом животного, признака или характера поведения животного. Как отмечает Э. Тейлор, «понятие об абсолютном психологическом различии между человеком и животным, столь распространенное в цивилизованном мире, едва ли может сложиться и у примитивных обществ. Примитивная психология должна по необходимости признавать в животных те же характерные особенности, которые приписываются человеческой душе» [6, с. 285]. Образ животного воспринимается в лезгинских паремиях как аллегория. К примеру, трудолюбивый человек сравнивается с быком: Кали хьиз нек тагудайда, яцра хьиз, цан цана к1анда. «Если не даешь молока, как корова, то надо пахать как бык». В то же время через образ старого быка осуждается и такое отрицательное качество, как лень и нерасторопность: Ац1укьнавай яц къарагъдалди, къарагънавайяцра рипе цан цада. «Пока встанет сидящий бык, стоящий бык поле вспашет».
Корова у лезгин ассоциируется с достатком и благодатью: Кал к1валин бу-лах я. «Корова - родник дома». Кал кьена - раж хкатна. «Корова подохла - благодать пропала». Кали яд къвада - нек жеда, иланди яд хъвада - зегьер жеда. «Корова воду пьет - молоко дает, змея воду пьет - яд дает».
В лезгинской лингвокультуре образ осла чаще всего вызывает насмешку и иронию. Человек, сравниваемый с ослом, становится объектом осмеяния: Лам-раз мухан къадир вуч чида. «Откуда ослу знать полезность овса». Дамдамдиз ламран хам герекжеда. «Барабану подходит шкура осла». Кабабдин нидал фей-ила, ламраз тагъ гудай чкадал гьалтна. «Осел пошел на запах шашлыка и попал на место, где ставят метку». Къудух ч1ехи хьайила, адакай лам жеда. «Ослик вырастет и превратится в осла».
Ослу приписываются такие черты характера, как неблагодарность, гордыня и глупость: Ламраз хъсанвал чидач. «Осел доброту не понимает». Мух пара хьйи ламра цав к1уру яда. «Объевшийся овсом осел лягает небо». Ламрал карч хьанайт1а, нехирда малар тадачир. «Если бы у осла был рог, на пастбище скот не остался бы»; Ламраз, руьхъ акурла хвеши жеда. «Осел радуется, увидев золу (чтобы поваляться). Ламни верч руьхьведин дустар я. «Осел и курица - друзья золы». Ламраз - руьхъ, жейрандиз - цуьк. «Ослу -зола, джейрану - цветок».
Осел в лезгинской паремиологии является также символом негативных черт поведения, подчеркивающих преемственность поколений: Къудух ч1ехи хьайила, адакай лам жеда. «Ослик вырастет и превратится в осла».
А конь или лошадь в лезгинской лингвокультуре ассоциируется с превосходством, наградой: Бубадилай кьегьел хциз, я балк1ан амукьда, я гапур. «Смелому сыну от отца останется лошадь или кинжал».
Конь в английской паремиологической картине мира олицетворяет трудолюбие, выносливость: An old horse makes a straight furrow. «Старая лошадь прокладывает прямую борозду». If you doubt something, ask the horse. «Если сомневаешься в чем-то, спроси свою лошадь» [3].
Надо отметить, что в лезгинском фольклоре особо выделяется образ коня. «Конь для лезгинских крестьян, как и для любого коневода - жизненная необходимость, смысл жизни, радость, богатство: Балк1анар гзаф дегишрайди эхир-дай залпанддин иеси жеда. «Тот, кто любит менять лошадей, останется с уздечкой». Балк1ан наибдинди хъсан жеда, руш - кесибдинди. «Конь у наиба стоящий бывает, дочь - у кесиба (бедняка)». Балк1андиз дуст хьиз килиг, адал душман хьиз акьах. «Ухаживай за конем, словно за другом - используй его, словно врага». Балк1ан кьейила, пурар амукьда, итим кьейила - т1вар. «После коня останется седло, после мужчины - имя» [1].
Лошадь символизирует у лезгин также братство, сплоченность, единство людей: Балк1андин к1уру ягъун, балк1анди эхда. «Лягание лошади лошадь терпит». Балк1андиз вичин исси чир жеда. «Лошадь знает своего хозяина».
Кроме того, в лезгинской паремиологической картине имеет место двоякое противопоставление «осел - лошадь».
С одной стороны, показывается превосходство лошади, принижается роль осла: Балк1андилай эвич1на, ламрал акьахич хьи. «Слезая с лошади, на осла не сядешь». Балк1андин векьер, ламраз цацар. «Для лошади - трава, ослу - колючки». Ламраз пурар ягъуналди адакай шив жедач. «Если осла нарядить седлом, он в коня не превратится».
С другой стороны: Масадан балк1андилай жуван лам хъсан я. «Чем чужая лошадь, лучше свой осел». Балк1ан авачир чкада ламни балк1ан я. «Там, где нет лошади и осел сойдет за лошадь».
Образ волка у лезгин является символом жестокости и коварства. Ему также приписывают хитрость и ловкость. А.М. Ганиева отмечает, что «из всех животных образ волка как положительный почти не встречается в поэтических произведениях у лезгин» [1, с. 23]. И в английском языке образ волка не является положительным. Сравнительный анализ с английским языком показывает, что образ волка имеет в сознании лезгин и англичан много общих качеств. Приведем примеры: В лезгинском: Жанавурдал хеб тапшурмишна. «Волку доверил барана». Хпем хам алай жанавур. «Волк в овечьей шкуре». Амалдар жанавур кьве патахъай къведа. «Хитрый волк с двух сторон подходит». Ихтилат ширин хьана - дана жанавурди тухвана. «За приятной беседой не заметили, как волк унес теленка».
В английском: Give never the wolf the wether to sheep. «Никогда не позволяй волку за овцой присматривать». A lone sheep is in danger of the wolf. «Одинокая овца в опасности от волка». Don't let the dog follow the wolf's trail: if he looks around, he will eat. «Не ступай собака на волчий след: оглянется - съест» [3].
С образом лисы в лезгинской лингвокультуре возникают ассоциации о человеке, который воплощает в себе коварство и хитрость. Здесь проявилось «стремление лезгинского народа к социальной справедливости. Многие народы Дагестана считают, что вместилищем хитростей лисы является не голова, а хвост, и поэтому хитрому человеку говорят: «Ты лиса, а я лисий хвост» - «вун сик1 ят1а, зун сик1рен тум я», в смысле: если ты хитер, то я еще хитрее» [1].
В лезгинской и английской паремиологических картинах мира образ лисы аналогичен: The fox will cover everything with a tail. «Лиса все прикроет хвостом». The old fox does not catch himself twice. «Старый лис не ловит себя дважды». The flesh is fuller than a wolf. «Плоть полнее, чем у волка». Fox faked her tail. «Лиса поддела себя хвостом» [3].
Во многих лезгинских паремиях заяц выступает как ловкий и проворный хитрец: Арабадалди кьуьр къаз жеч. «На арбе зайца не поймаешь». Ваз акур валара кьуьрер амач. «В тех кустах, которые ты видел, зайцев след простыл». Текьей кьуьрен хам хут1унмир. «С неубитого зайца шкуру не снимай». Кьуьр вилер ахъаз ксуда. «Заяц спит с открытыми глазами».
Библиографический список
За образом кота или кошки в паремиях лезгин скрываются, прежде всего, человеческие характеры. В таких паремиях репрезентируются как положительные, так и весьма непривлекательные черты характера или поведения. О человеческой лени, повышенном самомнении и гордости лезгины говорят: Динж кац кьулавай къарагъдач. «Сытый кот от печки не отойдет». Тух каци кьиф кьадач. «Сытый кот мышей не ловит». Гзаф ксай кацин тум яргъи жеда. «У долго сидящей кошки удлиняется хвост».
В английском: Honey catches more flies than a vinegar «Доброе слово и кошке приятно» [3].
В лезгинской лингвокультуре образ кошки вызывает положительные и негативные коннотации. С одной стороны, ее гибкость, проворность, легкость и верность способствуют созданию положительных коннотаций: Киц1ин рик1елай иеси алатдач, кацин рик1елай-квал. «Собака хозяина не забудет, кошка - дом». Кац вичин къулав рекьида, киц1 - чарадан рак1арихъ. «Кот умирает у своей печки, собака - у чужих дверей». Кацан кеспи кьифер кьун я. «Кошачья должность -ловить мышей» [1].
С другой стороны, ее жизнеспособность, вороватость провоцируют отрицательное отношение к ней: Кац гьинихъай гадарайт1ани, ам кьуд к1вачел акъ-вазда. «С какой бы стороны кошку ни бросить, она становится на четыре лапы». Кацихъ ирид чан ава. «У кошки семь жизней». Кац кябедал фена лагьайт1ани, адахъ агъазжедач. «Если даже скажут, что кот был в Каабе, ему не поверят». Кацик лувар хьанайт1а, ада нуьк1верин тум хкудай. «Если бы у кота были крылья, он уничтожил бы всех птиц».
Неоднозначное отношение наблюдается у лезгин и к собаке. Как и многих других народов, у лезгин собака является символом верности хозяину, помощником: Далу галай киц1и жанавур басмишда. «В подмоге уверенная собака волка задушит». Иеси галай киц1и хъсандаказ кьада. «Собака, у которой есть хозяин, хорошо кусается». Киц1из япар ат1айдакай кич1е жеда.
Английские паремии о собаке: Don't wake up a sleeping dog: the dog is sleeping, and you're passing by «Не буди спящего пса: пес спит, а ты мимо». A living dog is better than a dead lion. «Живая собака лучше мертвого льва».
Как утверждает Е.В. Кудрявцева, «интерес к исследованию таких фразеологизмов объясняется тем, что в образах, создаваемых посредством зоонимов, раскрываются черты животных, которые человек переносит на себя. Для характеристики своего поведения, внешности или образа жизни человек выбирал тех животных, повадки и образ жизни которых были ему хорошо знакомы» [2, с. 131].
Символами легкости и ловкости у лезгин выступают кьуьр «заяц», жанавур «волк», балк1ан «лошадь», символами выносливости и силы - яц «бык», аслан «лев», символом достатка и изобилия является кал «корова», глупость и упрямство и трудолюбие связывают с лам «ослом». Символами ловкости у англичан выступают horse «лошадь», fox «лиса», cat «кошка»: never spur an obedient horse «Никогда не пришпоривайте послушную лошадь». I will either end up in the saddle or lose the horse. «Либо окажусь в седле, либо потеряю лошадь». To put the cat among the pigeons «Пустить кошку к голубям». The fox will be buried from the rain and under the harrow. «Лиса будет укрыта от дождя и под бороной». The old fox digs his stigma, and traces the trail with a tail. «Старый лис роет свое рыльце и прослеживает след хвостом».
Наши наблюдения показали, что в лезгинских и английских паремиях представлено довольно большое количество названий домашних животных. Сравнительно в меньшем количестве по сравнению с домашними животными представлены в лезгинской паремиологии дикие звери, птицы и экзотичные животные. А в английской паремиологической картине мира экзотичные животные представлены немного больше, чем в лезгинской.
Среди лезгинских паремий редко встречаются паремии о птицах и насекомых: Вун, рахунни сад я заз, къвалай т1вет1 финни. «Мне равно одинаково, что ты говоришь, что муха по крыше пролетает». Ирид 1исуз т1вет1 ягъайдини са йисуз ягъайди сад хьана. «Та, которая отгоняла мух семь лет, и та, которая отгоняла один год, оказались в одном положении». Нехир хкведайла, т1вет1ерни хкведа. «Вместе со стадом и мухи возвращаются». Т1вет1 як1ув агудмир, аял ц1ув. «Муху к мясу не подпускай, ребенка - к огню». Квакичинкъенежеда. «Червяк внутри яблока». Емишдин квак чичикай жеда. «Фруктовый червяк образуется в самих же фруктах».
Рассмотрев лезгинские и английские паремии, мы можем сделать вывод о том, что в этих языках одно из центральных мест занимают паремии с компонен-том-зоонимом. В лезгинском их более 250 единиц. В английском языке количество паремий о животных превышает 300 единиц. В обоих языках ключевое место занимают паремии с наименованиями домашних животных. Паремии обоих языков с наименованиями диких животных уступают по количественному составу паремиям с домашними животными. К примеру, паремий с компонентом жанавур «волк» в лезгинском языке наблюдаются чуть более 15 единиц, с компонентом гъуьлягъ «змея» - 13 единиц, с компонентом сик1 «лиса» - 7, с компонентом сев «медведь» - 5 единиц.
1. Ганиева А.М. Пословицы и поговорки лезгин (исследование и тексты). Махачкала, 2010.
2. Кудрявцева Е.В. Фразеологизмы с компонентом-зоонимом собака: лингвокультурологический комментарий. Вестник Костромского государственного университета. 2015; № 2: 131-134.
3. Кузьмин С.С., Шадрин Н.Л. Русско-английский словарь пословиц и поговорок. Санкт-Петербург, 1996.
4. Мокиенко В.М. Историческая фразеология: этнография или лингвистика? Вопросы языкознания. 1973; № 2: 47-58.
5. Тейлор Э. Первобытная культура. Москва, 1939.
6. Тимошенко И.Е. Литературные первоисточники и прототипы трёхсот русских пословиц и поговорок. Киев, 1987. References
1. Ganieva A.M. Poslovicy ipogovorkilezgin (issledovanie iteksty). Mahachkala, 2010.
2. Kudryavceva E.V. Frazeologizmy s komponentom-zoonimom sobaka: lingvokul'turologicheskij kommentarij. Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015; № 2: 131-134.
3. Kuz'min S.S., Shadrin N.L. Russko-anglijskijslovar'poslovicipogovorok. Sankt-Peterburg, 1996.
4. Mokienko V.M. Istoricheskaya frazeologiya: 'etnografiya ili lingvistika? Voprosyyazykoznaniya. 1973; № 2: 47-58.
5. Tejlor 'E. Pervobytnaya kultura. Moskva, 1939.
6. Timoshenko I.E. Literaturnye pervoistochnikiiprototipy trehsotrusskih poslovic ipogovorok. Kiev, 1987.
Статья поступила в редакцию 30.09.23
УДК 81'139
Khlopova A.I., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Moscow State Linguistic University (Moscow, Russia), E-mail: chlopova_anna@mail.ru
THE VALUE OF "FAITH" IN THE RUSSIAN LINGUOCULTURE. The content of the value "faith" in Russian linguistic culture is considered. The study is based on a methods of analysis of definitions in explanatory dictionaries of the Russian language, representing the invariant meaning of a lexeme representing the basic value of the same name, analysis of lexical compatibility, as well as analysis of data from a free associative experiment conducted with speakers of Russian linguistic culture aged 17 to 23 years in 2023. It is shown that faith is largely a religious concept for respondents. At the same time, faith gives an individual confidence in his own strength and is a life guide for him. The author concludes that despite the predominantly positive attitude of respondents to the concept under study, the analysis of lexical compatibility and the data of the associative experiment indicated a tendency towards a possible restructuring of the content of value, as evidenced by a slight change in the emotional and evaluative component of the content, which can be the beginning of the dynamics of meaning.
Key words: value, faith, Russian linguistic culture, associative experiment, value transformation
А.И. Хлопова, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Московский государственный лингвистический университет», г. Москва,
E-mail: chlopova_anna@mail.ru
ЦЕННОСТЬ ВЕРА В РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ
Рассматривается содержание ценности вера в русской лингвокультуре. В основе исследования лежит методика, основанная на анализе дефиниций толковых словарей русского языка, представляющих инвариантное значение лексемы, репрезентирующей одноименную базовую ценность, анализе лексической сочетаемости, а также анализе данных свободного ассоциативного эксперимента, проведенного с носителями русской лингвокультуры в возрасте от 17 до 23 лет в 2023 г. Показано, что вера в значительной степени является для респондентов, прежде всего, религиозным понятием. Вера дает индивиду уверенность в собственных силах, является для него жизненным ориентиром. Автор делает вывод о том, что, несмотря на преимущественно положительное отношение респондентов к исследуемому понятию, анализ лексической сочетаемости и данные ассоциативного эксперимента указали на тенденцию к возможной перестройке содержания ценности, о чем свидетельствует пока незначительное изменение эмоционально-оценочного компонента содержания, которое может стать началом динамики значения.
Ключевые слова: ценность, вера, русская лингвокультура, ассоциативный эксперимент, трансформация ценности
На сегодняшний день исследование базовых ценностей общества считается актуальным в разных областях знания: в философии, социологии, психологии, лингвистике и т. д. При этом большинство ученых полагает, что ценности, будучи своеобразным беспрекословным ориентиром для индивида, остаются устойчивыми и лежат в основе существования любого общества. Индивид постоянно обращается к морально-нравственным ценностям, чтобы ощущать социальный комфорт.
Несмотря на то, что изучение ценностей является чрезвычайно популярным направлением, существует ряд сложностей в определении самого понятия «ценность», которые, по всей вероятности, «связаны с разным пониманием сущности человека, личности, культуры, духовности и других основополагающих понятий» [1].
Американский антрополог К. Клакхон поясняет ценность как «характерное для индивида или для группы индивидов представление о желаемом, которое определяет выбор целей (индивидуальных или групповых) с учетом возможных средств и способов действий» [2]. Отечественные ученые Ю.Е. Прохоров и И.А. Стернин понимают под ценностями социальные, социально-психологические идеи и взгляды, которые признаются обществом и передаются из поколения в поколение [3]. В.И. Карасик, называя наиболее важные и существенные смыслы культуры, имеющие этническую специфику, употребляет термин «ценностные доминанты» [4]. Считается, что базовые ценности изменяются медленно, так как именно они являются консолидирующим фактором для общества. Однако проведенный нами лингвистический анализ показал, что даже такие ценности имеют тенденцию к перестройке значения. Это объясняет актуальность настоящего исследования.
Цель исследования - установление психологически актуального содержания ценности вера в русской лингвокультуре. Для достижения поставленной цели необходимо решить поставленные задачи: рассмотреть инвариантное значение лексемы вера, репрезентирующей одноименную базовую ценность, сопоставить его с данными, полученными при анализе лексической сочетаемости и данными свободного ассоциативного эксперимента.
Научная новизна исследования заключается в доказательстве высказанной идеи о трансформации содержания ценностей.
Теоретическая значимость исследования заключается в расширении знаний теоретической лингвистики по проблеме ценности концепта «вера» в русской лингвокультуре.
Практическая значимость представляется в возможности применения полученных данных в вузовском преподавании лингвокультурологии, этнопсихолинг-вистики и межкультурной коммуникации.
Концепт «вера» всегда считался базовым в любой культуре. Вера помогает людям, дает надежду на лучшее. Это отношение к Богу, к самому себе, к другим людям. В.П. Большакова полагает, что именно в таком отношении «содержится убеждение в бытии и значимости кого-либо или чего либо, в осуществимости, возможности чего-либо» [5].
Следует отметить, что такое убеждение основано на чувствах, а не на знаниях, является, скорее, бессознательным. При этом вера как ценность отражается не только в мыслях индивида, но и в традициях, обрядах, нормах и правилах поведения всего народа, так как содержание базовых ценностей национально-специфично. Отношение к ценности вера в русской лингвокультуре является противоречивым, прежде всего ввиду многонациональности России и, как следствие, сосуществования на одной территории различных религиозных конфессий.
Чтобы установить реальное содержание ценности вера в русской лингвокультуре, обратимся к избранной методике: установим инвариантное значение на основе данных толковых словарей, проанализируем лексическую сочетаемость, верифицируем полученные данные при помощи свободного ассоциативного эксперимента. Чтобы выявить инвариант значения лексемы вера, называющей одноименную ценность, рассмотрим данные лексикографических источников.
В толковом словаре В. Даля исследуемое слово представлено в нескольких значениях. Согласно первому значению, вера - это «уверенность, убеждение, понятие о предметах высших, невещественных, духовных; во-вторых, это - отсутствие сомнения или колебания о бытии и существовании Бога; вероисповедание, закон (Божий, церковный, духовный), религия, церковь; в-третьих, вера - это уверенность, твердая надежда; согласно четвертому значению, которое отмечено как устаревшее, это - клятва, присяга [6].
Сходные значения отмечены в словаре Д.Н. Ушакова [7].
