CC BY
74
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Т.Н. Закаблукова
ЗНАКОВЫЕ ОБРАЗЫ В ЖИЗНИ ПОКОЛЕНИЙ СИБИРСКОЙ СЕМЬИ
В сибирских текстах является традиционным собирательный образ Сибири. Его составляющие характеризуются географическими и биологическими основами, формирующими уклад бытия населения Сибири. Причем природа имеет оттенки не только возвышенного идеала, но и является олицетворением суровых обстоятельств, преодолевая которые, человек должен либо выжить, либо погибнуть. Помимо этого, утверждается мысль, что жизнь каждого отдельного человека и природы имеет абсолютную ценность. Оба этих начала самостоятельны внутри себя и усиливаются при взаимодействии друг с другом.
Образ Сибири в романах Г.Д. Гребенщикова и В.Я. Шишкова отличает то, что он представляет собой сложную и многогранную систему, которую можно условно назвать «миром». Составляющие этого образа связаны между собой самим человеком, его жизнью и деятельностью и имеют относительно устойчивые черты, определяемые не только в географическом и биологическом аспектах, но и личным восприятием героев.
В нашей статье мы рассмотрим на материале романа-эпопеи Г.Д. Гребенщикова «Чураевы» и романа В.Я. Шишкова «Угрюм-река» наиболее значительные составляющие образа Сибири, которые являются знаковыми в жизни поколений сибирской семьи.
Географическое и биологическое пространство «мира Сибири» замкнуто и ограничено сибирским топосом, где лес (тайга), окружающий места поселений, и река становятся естественными преградами от цивилизованного мира.
Заметим, что при упоминании о лесном массиве Сибири авторы используют понятия «лес» и «тайга». Причем Гребенщиков наиболее точен в определении географического и биологического качества, называя лесом множество деревьев, растущих на большом пространстве, преимущественно смешанного типа. Слово «тайга» используется им для обозначения дикого и труднопроходимого леса, чаще всего хвойного. Шишков же употребляет эти наименования преимущественно в качестве синонимов. Так, например: «Прохор пошел в глубь леса. Все гуще, непролазнее становилась тайга» [Шишков 1983 : 215].
Здесь следует пояснить, что обычно в сибирских текстах понятие «тайга» является наиболее сильным и могущественным, порой даже жестоким; располагается тайга в отдалении от деревни или села. Лес же чаще выступает в роли спасителя, охранника, защитника, кормильца, окружая поселения человека.
Большую роль в жизни поколений играет река, образ которой многофункционален. Это и естественная преграда, и особый рубеж в жизни героев, и путь в цивилизованный мир. С помощью реки герои решают проблемы как экономического, так и личного плана, что наиболее характерно для предстваителей последнего поколения семьи.
Для жителей внутри сибирского топоса — деревни или села — река становится границей между жилищем человека и природой: «надежной городьбой между деревнею и благодатью Божьей» [Гребенщиков 1991 : 14] (т. е. между поселением и лесным массивом. — Т.З.). И в то же время она является нитью, связывающей обжитое человеком пространство и мир сибирской природы. Большое значение имеет этот образ в романе В.Я. Шишкова «Угрюм-река», где она выносится в название произведения. Река здесь является живым организмом и собира-тельно-обобщающим образом жизни сибиряка: «...ты знаменуешь собою — Жизнь» [Шишков 1983 : 367.] По замыслу писателя Угрюм-река — это «океан жизни, охватывающий человека с первых же шагов, символ, более обобщенный и глубокий, чем “тайга” и “пурга”» [Чалмаев 1969 : 53]. Так, главный герой романа, Прохор Громов, при помощи реки ищет не только возможные пути покорения сибирского края, но и новые чувства ощущения, желая стать новым человеком и хозяином своей судьбы.
В романе-эпопее Г.Д. Гребенщикова река является важным подспорьем в совершении торгово-финансовых операций; становится последним пристанищем для главы семьи третьего поколения Чураевых — Фирса Платоныча; по реке отправляется Викул Чураев в цивилизованный мир с тайными мыслями увидеть своими глазами другую жизнь и найти невесту — «царевну-лебедь» (в этом случае значимым является архетипичный сюжет — поиск невесты в дальних краях). Именно по реке Викул привозит в Чураевку молодую жену-москвичку Наденьку Никитину, которая впоследствии убегает от него тем же путем с его младшим братом Василием.
Один из наиболее часто встречающихся приемов авторов в изображении Сибири — олицетворение и одухотворение природы при ее активном участии в развитии сюжета. Особенно это характерно для В.Я. Шишкова, который говорил по этому поводу: «Я люблю оживлять природу, сливать ее в одно с описываемым действием» [Кочетов 1981 : 43]. Таким образом, в тексте «Угрюм-реки» появляются навеянные образом сибирской природы мифологемы, различные по тематике. Среди них особо выделяются рожденные сознанием русского человека под влиянием: а) культуры коренного народа Сибири — тунгусов (эвенков); б) особого сибирского топоса.
Здесь стоит пояснить, что религиозные воззрения тунгусов в конце XIX — начале ХХ века представляли собой весьма причудливую цепь из различных стадий развития религиозных представлений. Наиболее древними из них были
одухотворение природы, представление о душе, тотемизм. После освоения русскими Сибири начинается процесс синкретизации язычества тунгусов и христианства русского населения, который отразился как в фольклоре обоих народов, так и в сибирской литературе. Вариантами такого отражения в «Угрюм-реке» являются мифологемы, самая известная из которых — о тунгусской красавице-шаманке Синильге.
Природа в произведениях Гребенщикова и Шишкова чутко реагирует на настроение героев и контактирует с ними, порой даже участвует в развитии действия в качестве персонажа, становится фоном для происходящих событий и играет особую роль в жизни каждого поколения семьи Чураевых и Громовых.
Для поколения основателей семьи — она становится убежищем, тайным местом, куда герои устремляются в надежде скрыться от прежней жизни, от своих грехов. Главной целью для них становится поиск новых благодатных земель и лучшей жизни. Причины, побудившие героев покинуть родные места и отправиться в путь, различны. Основная из них — поиск «тайного места»:
— в «Чураевых» — «потаенного Беловодья», являющегося частью религиозного мировоззрения старообрядцев;
- в «Угрюм-реке» - убежища для укрытия разбойника.
Результаты поисков удачны, и герои обустраиваются на новом месте, начинают новую жизнь, основывают семью и трудятся для увеличения благосостояния семьи. Однако достаток семьи зиждется не столько на природных богатствах Сибири, сколько на прибыли от разбойных вылазок. После появления семьи Сибирь для представителей первого поколения окончательно становится не только естественной преградой от цивилизации, но и родным домом.
В жизни следующих поколений сибирская природа еще играет роль естественной преграды, которую они не стремятся преодолеть. На первый план выходят увеличение собственных богатств за счет природных, расширение хозяйства. Наличие достатка обеспечивает поколениям положение в обществе и возможность играть если не главную, то ведущую роль среди односельчан. Активно используя природу как кладовую, герои отстраняются от нее духовно. Когда же их собственная жизнь заходит в тупик, они возвращаются к природе - месту, где им будет дана возможность осмыслить и проанализировать свой жизненный путь, найти место успокоения для святой молитвы. Так, в «Чураевых» Фирс Платоныч перед своей кончиной плывет на шитике по реке, озирая ее берега «как стены нового, гостеприимно принявшего его храма» [Гребенщиков 1991 : 187].
Поколения детей и внуков преодолевают естественные преграды и стараются взаимодействовать с цивилизованным миром. Они начинают использовать природные богатства не только для увеличения благосостояния семьи в пределах ограниченного сибирского топоса, но и для установления товарно-денежных отношений за пределами Сибири. Роль природы как храма для представителей этих поколений сводится к минимуму или исчезает совсем. Природа становится кладовой, богатства которой используются все бездумнее. В ответ на эти действия человека природа становится угрожающе-опасной, способной убить. Таким образом, в тексте романа появляется тема взаимоотношения человека и
природы. В этом случае символичным является путешествие Прохора Громова по Угрюм-реке, где он чудом остается в живых и в столкновении с рекой, тайгой, природой терпит жестокое поражение. Герой не учитывает того, что природа не только прекрасна и полна живительной силы, но она еще и «самостоятельна, взаимодействует с человеком на равных, требует считаться с ней» [Яновский 1984 : 170]. В наше время нет необходимости доказывать, насколько писатель оказался дальновидней тех, кто самонадеянно считал, что природу можно покорить. Сам В.Я. Шишков утверждал, «что человек никогда не покорит природы, что человек может, лишь изучив ее законы и поняв всю ее мудрость, жить с нею в дружбе» [Шишков 1956 : 265].
Природа является хранительницей памяти о первом поколении семьи: «Чу-раев ясно видел, каков был этот лес, ручей, вся эта местность, когда впервые пришел и поселился здесь скитник Агафон. Недавно иструхла та свалившаяся лесина, в которую была врезана первая иконка-складень, принесенная дедом в заплечной сумке издалека» [Гребенщиков 1991 : 17].
Такими же хранителями памяти поколений являются жилища, в которых проживают семьи. Они являются частью «мира» сибиряка, имеют свою историю, соотносимую с историей поколения, живущего в нем, и становятся своеобразными этапами роста благосостояния семьи.
Начинается история семьи с маленькой, покосившейся избы (дома), которая на момент описываемых событий уже не является жилым помещением, но сохраняется потомками в качестве примера для будущих поколений. Ее «берегут, не ломают: пусть внуки-правнуки ведают, посматривая на покосившуюся черную избенку с кустом бузины на крыше, с чего начал дед и до каких хором своими руками достукался» [Шишков 1956 : 9]. В этой избе (доме) проходит начальный этап жизни первого поколения, начало всего хозяйства.
По мере появления достатка и увеличения семьи основатели строят дом, бо льший по размеру, для следующих поколений. Дом обносят забором, защищая таким образом родовое гнездо от внешних вторжений.
В «Угрюм-реке» это таежная заимка, которая представляет собой несколько строений, обнесенных бревенчатым частоколом, «верхушки бревен заострены, окованы, как копья», «ворота грузные, в железных лапах», «в стене прорублены дозорины» [Шишков 1983 : 8-9]. Сам дом, где проходит жизнь первого и начало жизни второго поколения, скрыт от посторонних глаз. Его можно увидеть, если залезть на высокое дерево: «в середке бревенчатого четырехугольника красуется просторный, приземистый, под железом, дом» [Шишков 1983 : 9]. На территории заимки находятся:
- первая изба, с которой начиналась жизнь первого поколения: покосившаяся черная избенка «с кустом бузины на крыше»;
- второе жилище семьи, которое было выстроено позднее: посеревший от времени «флигель, что прячется за домом».
После смерти основателя второе поколение семьи переселяется в большое торговое село Медведево, где строит новый «двухэтажный дом со светелкой» и
открывает торговлю, отрицая замкнутый образ жизни основателей и формируя свой, новый.
В «Чураевых» герои проживают в усадьбе, которая состоит из нескольких домов, огороженных оградой. Она не скрыта от посторонних глаз, а наоборот, видна всей деревне, демонстрирует достаток рода. На ее территории находятся:
- дом, в котором проходит жизнь первого поколения: «маленький и серенький кедровый пятистенник, криво вросший в землю» (это строение является вторым домом от начала «укоренения» семьи - первая изба с берестяной крышей к моменту описываемых событий сгорела. — Т.З.) [Гребенщиков 1991 : 11];
- дом, в котором проходит большая часть жизни второго и третьего поколений: «выстроенный из листвяги, с крутой тесовой крышей на два ската, с глухим крыльцом, с окнами в ограду» [Гребенщиков 1991 : 11];
- новый двухэтажный дом: таким образом глава семьи готовит место для проживания будущих поколений, заранее закрепляя место проживания молодой семьи: «большой, сосновый, в два этажа, с расписными окнами, с железной крышей, с раскрашенными хитрой вырезью воротами» [Гребенщиков 1991 : 11], с лавкой и складами для товаров. Дом находится в центре общинного поселения на пригорке: «посреди всех других, как церковь: высок, красив, богат» [Гребенщиков 1991 : 12] Усадьба располагается таким образом, что появляется возможность контролировать происходящее в хозяйстве с любой точки нахождения хозяина: «видны пашни, пасеки, маральник, а с пашни, из пасеки и из маральника как на ладошке - дом и вся деревня» [Гребенщиков 1991 : 14]. Здесь живут все поколения Чураевых, и здесь же разрушаются их родственные отношения.
Авторами подчеркивается, что труднодоступность жилища характерна для основателей, которые стремились к обособленности и отгороженности от внешнего воздействия («глухое крыльцо», «окна в ограду», высокая ограда и т. п.). Замкнувшись и отгородившись, они создают свой «мир». И только тогда, когда этот «мир» становится достаточно прочным, семья начинает слияние с социумом. Но не в качестве дополнительной единицы, а в качестве руководителя общественными процессами в духовной или материальной сфере.
Представители следующих поколений, и особенно живущие на рубеже XIX-XX в., становятся разрушителями патриархальных устоев. При этом ими руководит стремление вырваться из замкнутого пространства родительской семьи. В частности, герои Гребенщикова Василий и Викул Чураевы пытаются уйти в цивилизованный мир для того, чтобы познать иную жизнь. Однако, пройдя ряд тяжелых испытаний, Викул возвращается обратно, чтобы построить среди тайги храм и обрести душевный покой: так символично завершается круг его исканий. Возвращение же Прохора Громова реализуется Шишковым на метафорическом уровне - герой возвращается не к месту рождения, а к духовным истокам, пониманию того, что им было непоправимо разрушено в процессе становления «дела».
Полностью отказавшись от традиционных форм хозяйствования прежних поколений, сложившихся веками, религиозных воззрений, родительской семьи, почти на генетическом уровне представители поколения разрушителей патри-
архальных устоев сохраняют часть основ, восстанавливая то, что отрицалось, и возвращаясь к уже пройденной стадии развития. Однако это не является простым возвратом к исходной точке - это уже совершенно новое, обогащенное опытом понятие, где образ Сибири продолжает играть очень важную роль в формировании мировоззрения героев.
Библиографический список
1. Гребенщиков, Г.Д. Чураевы: роман, повести, рассказы / Г.Д. Гребенщиков. - Иркутск, 1991.
2. Кочетов, В.Н. В.Я. Шишков и устное народное поэтическое творчество / В.Н. Кочетов. - М., 1981.
3. Шишков, В.Я. Собр. соч. В 8 т. - Т.3 / В.Я. Шишков. - М., 1983.
4. Шишков, В.Я. Неопубликованные произведения. Воспоминания о В.Я. Шишкове. Письма / В.Я. Шишков. - Л., 1956.
5. Чалмаев, В.А. Вячеслав Шишков: критико-биографический очерк / В.А. Чалмаев. -М., 1969.
6. Яновский, Н.Н. Вячеслав Шишков: очерк творчества / Н.Н. Яновский. - М., 1984.
