Знаки ремесленников на булгарских литейных формах Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ЗНАКИ РЕМЕСЛЕННИКОВ НА БУЛГАРСКИХ ЛИТЕЙНЫХ ФОРМАХ

© 2012 г. Н.А. Кокорина

Институт археологии РАН, г. Москва

Ключевые слова: литейные формы, знаки и их семантика, охранно-магическая, погребальная символика, аналогии у древних тюрко-монгольских народов.

Тема данной статьи напрямую связана с одним из исследовательских направлений, разрабатываемыхМ.Д. Полубояриновой, а именно: клейма и граффити на золотоордынской керамике. Труд Марины Дмитриевны, вышедший более тридцати лет тому назад (Полубояринова, 1980), стал не только базовым для изучения этнического состава населения Улуса Джучи, но и придал импульс, в том числе и автору этих строк, для изучения знаков на булгарской керамике. Посвящая Вам, Марина Дмитриевна, данную статью, с благодарностью вспоминаю Ваши советы и помощь в разработке этой темы. Столь же памятны для меня и годы совместной работы в Болгаре - городе, который

притягивает к себе и во снах, и наяву, и о котором мы вспоминаем с любовью.

* * *

Знаки ремесленников Волжской Булгарии к настоящему времени известны на разных изделиях, выполненных из различных материалов. Это керамическая и металлическая посуда, сфероконусы, кирпичи, пряслица, закладные и межевые камни, надгробия, каменные литейные формы, детали конской упряжи, наремен-ная гарнитура, оружие, замки, бронзовые украшения, костяные астрагалы, кольца для стрельбы из лука, рукояти различных инструментов, «гадательные» лопатки, музыкальные инструменты и др. (Кокорина, 2009).

В данной статье впервые рассматриваются знаки на булгарских литейных формах. Они долгое время оставались вне внимания исследователей, хотя сами формы, хорошо представленные в больших археологических

собраниях булгарских древностей, явились одним из важнейших источников при изучении технологии брон-золитейного ремесла волжских булгар (Хлебникова, 1963; Кузьминых, 1985; Кузьминых, Семыкин, 2005; Полякова, 1996).

Мне не удалось познакомиться со всеми литейными формами, хранящимися в основном в музеях Татарстана (ГОМРТ, БГИАМЗ), ГИМе и в Музейном ведомстве Финляндии (коллекция В.И. Заусайлова)1. В этой связи значительный объем информации о знаках на литейных формах остался вне настоящего исследования. Тема эта,

1 Благодарю сотрудников археологического отдела Музейного ведомства Финляндии, а также К. Карпелана и С.В. Кузьминых за помощь и содействие при работе с материалами этой коллекции.

безусловно, требует специального, более подробного изучения. И чтобы привлечь внимание исследователей к булгарским литейным формам, а точнее - к знакам на них, здесь я рассмотрю лишь ряд выразительных экземпляров, передающих, на мой взгляд, основные свойства этого источника.

Выявленные мною знаки наносилась на каменную (известняк, сланец) литейную форму, как в ее рабочем состоянии, так и после выхода из использования. Знаки наносились разными по форме резцами и на различную глубину. Иногда они имеют вид очень тонких «волосяных» линий, которые нередко не читаются невооруженным глазом. Использование бинокулярной лупы позволило выявить следующие особенности, связанные с техникой нанесения знаков и прочтением их символики, а также с пониманием их использования. Среди них: 1) использование различных по форме резцов, в том числе в одном знаке; 2) варьирование в одном знаке глубины линий; 3) знаки наносились на обе створки литейных форм, а именно: на рабочие поверхности (в створ) и на боковые, включая торцевые с литниками и руками для выплеска металла, а также отверстиями для крепления; 4) знаки были простыми, единичными, и сложными (из нескольких знаков); 5) они наносились на рабочие матрицы и уже отслужившие; 6) выявлено вторичное использование - следы зачеркивания и стирания первоначальных знаков; 7) встречаются намеренно скрытые от невооруженного глаза изображения знаков, нанесенных, вероятно, с помощью увеличительного стекла.

Первой была визуально изучена и опубликована литейная форма из Бол-гара (Кокорина, 2001; БГИАМЗ, №

583-313/251). Обе створки (88 х 38 х 15 мм) предназначалась для отливки височных колец. Они найдена в позд-незолотоордынском слое (р. СХУ11, 1993 г., уч. 10, шт. 3) в объекте, относящемся к ювелирной мастерской, где для массовых украшений делались вставки из стекла, пасты, янтаря и других материалов (Кокорина, 2005).

В отличие от билярских форм для подобных украшений (Кузьминых, 1985, табл. XXXIV, 10), болгарские

- больших размеров. На двух плоскостях матриц вырезаны литейные гнезда для отливки височных трехбусин-ных колец; с другой стороны второй матрицы расположены гнездо височного кольца с пронизями в виде шайб, а в противоположном конце еще одно гнездо - для отливки креста с прямыми концами (рис. 1).

При визуальном рассмотрении «читается» только знак на поверхности с негативом для височного кольца с шаровидными бусинами. Он нанесен слева от длинного литникового канала и близ самой верхней бусины кольца (рис. 1: 2) и по форме напоминает широко распространенный знак

- «гусиную лапку» (Кокорина, 1994, с. 27-29; 2002, с. 168-170). Знак (как правило, в виде граффити на сферо-конусах) чаще встречался в Болгаре, в раскопах центральной части (раскопки 1960-70-х гг. Т.А. Хлебниковой, Г.Ф. Поляковой, М.М. Кавеева и др.). Этот же знак под названием «птичья лапка» М.Д. Полубояринова (1980) отмечает на Царевском (9 экз.), Болгарском (7 экз.), Селитренном и Во-дянском (по 1 экз.) городищах. В ее труде приведены аналогии данному знаку у тюркоязычных народов, в том числе у туркменского рода (племени) Салгур, согласно сведениям Махмуда Кашгарского XI в.

Другая важная особенность знака на болгарской форме - поверх него слева направо другим инструментом грубо проведена черта, как бы зачеркивавшая первоначальный знак (рис. 1: 1).

При изучении с помощью бино-куляра знаков на литейных формах из коллекции В.И. Заусайлова были обнаружены знаки, не видимые невооруженным глазом, и это заставило вновь вернуться к находке из Болга-ра. И действительно, рассмотренный знак оказался не единственным и не полным. Он дополнялся тонко нанесенными циркульными знаками в виде двух кругов, соединявшихся у основания треугольника (так называемой «птичьей лапки») с помощью миниатюрной прямоугольной фигуры (рис. 2: 4). Весь этот сложный графический рисунок изображал, вероятно, повозку кочевника с юртой (треугольник) на ней.

На обратной стороне этой створки также выявился подобный знак у гнезда с кольцом. «Повозка» здесь имела четыре как бы распластанных «полуколеса» и была заключена в овал (рис. 2: 5). Интерпретировать изображение трудно. Возможно, четыре распластанных колеса символизировали погребение - уход в мир иной. Над этой комбинированной графической фигурой тонко прорезан знак в виде дуги-полумесяца, направленный выпуклой стороной вниз.

Таким образом, знак «птичья лапка» (а точнее, «гусиная лапка») мог являться видимой частью сложного знака, тайный смысл которого был понятен изобразившему его владельцу предмета. Несомненно, владеть дорогостоящими литейными формами мог только владелец ювелирной мастерской, а не ремесленник.

Как отмечалось выше, знаки в виде «гусиной лапки» и их вариации преобладали на сфероконусах и тарных сосудах. В сфероконусах перевозились ингредиенты для плавки цветных металлов. В мастерских, где изготовлялись ювелирные изделия, украшения, детали конской упряжи, замки, зеркала, металлическая и керамическая посуда и другие изделия, - это характерная находка. Возможно, знак «гусиная лапка» означал предка-покровителя, патрона и являлся оберегом для данных ремесел.

Следующая форма - из коллекции В. И. Заусайлова - происходит также из Болгара (Та%геп, 1918, р1. XI, 7). Две створки (известняк), являвшиеся матрицами (122 х 38 х 6 мм), предназначалась для отливки украшения - шпильки-навершия (вероятно, для женского головного убора) в виде дерева жизни (рис. 3; 4). На первой створке вырезано литейное гнездо для отливки «дерева» с девятью ветками с одним листом на каждой. Углубления для листов проработаны тонкой искусной резьбой. На их сетчатом фоне полуовальными линиями выделены Х-образные фигуры. На второй створке вырезан симметричный негатив того же дерева, но без листьев. Справа, рядом с четвертой веткой, тонкой гравировкой изображен знак (?), напоминающий по форме плод граната.

На торцевой стороне первой створки - с устьем литника - прорезаны два знака: «черта» и «дерево» (рис. 4). На противоположном конце этой матрицы глубокой линией прочерчен знак также в виде дерева, но с косой нижней перекладиной. Знак переходил на торец второй створки, подтверждая, что это единая форма.

Рис. 1. Литейная форма для височных колец и креста. Болгарское городище, р. CXVII 1993 г. БГИАМЗ.

Рис. 2. Предметы со знаком «гусиная лапка». Болгарское городище. 1 - сфероконус (р. ХСУ, 24-6); 2 - фрагмент котла из сланца (р. ХСУ, 21-6); 3 - наконечник ремня (р. СХУШ 2000 г., яма 27); 4 - литейная форма с увеличенным изображением знака (р. СХУШ 1993 г. 10-3). БГИАМЗ.

Рис. 3. Литейная форма для отливки шпильки. Болгар. Коллекция В.И. Заусайлова. Фото К. Карпелана.

Рис. 4. Литейная форма для отливки шпильки. Болгар. Коллекция В.И. Заусайлова.

Рис. 5. Крышка литейной формы с четырьмя знаками. Болгар. Коллекция В.И. Заусайлова. Фото К. Карпелана.

V а

^^ . И. ■

" 1 N

^ /

П / '

Рис. 6. Литейная форма для отливки деталей точных весов. Болгар. Коллекция В.И. Заусайлова. Фото К. Карпелана.

Рис. 8. Литейная форма для отливки пуговиц и пряжек. Болгар. Коллекция В.И. Заусайлова.

Рис. 9. Литейная форма для отливки шипов. Биляр. Коллекция В.И. Заусайлова.

Рис. 11. Литейная форма для отливки шпильки и накосных подвесок. Болгарское городище, р. CXV, подъемный материал. БГИАМЗ.

Рис.10. Половинка литейной формы. Болгарское городище, р. XCV 1985 г. БГИАМЗ.

В коллекции Заусайлова есть заготовка или крышка литейной формы, также из известняка. Крышкой могла быть гладкая широкая плоскость этой створки. На ее внешней стороне, оббитой по углам, как бы нарочито попорченной, со сколами по углам (как и у вышеописанной), нанесены посередине, на не испорченной поверхности, два горизонтальных ряда из нескольких знаков (рис. 5). В левом ряду расположены: знак «дерево», лежащий горизонтально, который переходит в знак «песочные часы», затем идет знак «угол» с «косым крестом» внутри, напоминающий знак А или его вариант (Кокорина, 2002, рис. 106: 34). Все три знака (далее на это следует смотреть как на идеограмму - по горизонтали) внизу заканчивались знаком в виде длинной черты с согнутым под небольшим углом одним концом. Последний знак напоминает графику арабского письма.

По мнению Е.Ю. Гончарова, эти четыре знака надо воспринимать как молитвенную формулу, где последний знак играет роль ее завершения1. Возможно, он прав. Но три первых знака «дерево» «песочные часы» и вариант знака А встречаются Болгаре и других золотоордынских городах на керамике (Полубояринова, 1980, рис. 4, 6; Кокорина, 2002, рис. 106: 34). Следует отметить, что они отличаются в деталях, что можно рассматривать как вариации тамг. Наиболее полно вариации двух первых знаков представлены среди находок из святилища на Ага-Базаре (Смирнов, 1958, рис. 3: 4). К.А. Смирнов рассматривал знаки на ручках кувшинов из жертвенника как

1 Благодарю сотрудника Института востоковедения РАН Е.Ю. Гончарова за обсуждение «прочтения» знаков.

принадлежавших владельцам этой посуды.

Близкое сочетание знаков присутствует еще на одной форме из коллекции В.И. Заусайлова (МВФ, № 5385-1273) для отливки деталей точных весов (рис. 6, 7), вырезанной из плотного темно-зеленого сланца (94 х 53 х 21-23 мм). На матрице вырезаны два негатива весов; литниковые каналы от них выведены на торец к одному устью. По всем четырем углам створки сохранились углубления для штифтов, указывающие на способ ее соединения со второй, не сохранившейся матрицей.

Под бинокуляром на торцах матрицы выявлены следующие знаки. Слева от устья литника тонко нанесен знак в виде треугольника с острым верхним углом, напоминающим палатку с поднятым флагом; под ним - знак в виде ножниц или клещей ювелира с чертой над ним (рис. 7). На противоположном от устья литника торце прослежены четыре четко начерченных знака: 1) «дерево», 2) «весы», 3) в виде угла, лежащего на боку, с Т-образным знаком внутри, 4) знак арабского письма, завершающий молитву. Последние знаки аналогичны тем, что описаны выше на предыдущей форме из кол -лекции В.И. Заусайлова.

Знаки на данной форме также соединены в одну линию и выполнены, вероятно, одним резчиком. Несколько иначе изображен здесь третий знак -вариация знака А. Близкие аналогии известны ему в домонгольских материалах Биляра - типы 3, 6, 39 (Ко ко -рина, 2002, с. 150).

Символика этой надписи имеет молитвенно-охранное значение. Такое же значение имеет изображение граффити «палатка с флагом». Оно

символизирует погребальную палатку с покойным, вероятно, ювелиром. Символика - понятная тюркоязыч-ному населению Волжской Булгарии (Ибн-Фадлан, 1939, с. 77).

Литейная форма из зеленоватого хлоритового сланца (МВФ, № 53856320) числится в коллекции В.И. Заусайлова как найденная в Чистопольском уезде. Она могла быть связана с летописным городом Жукотин или Биляром. Сохранилась часть прямоугольной створки (65 х 67 х 21 мм) с оббитыми углами. Одна из сторон1 -с позитивом, т.е. с выпуклой частью предмета, и углублением для штифта

- являлась крышкой и предназначалась для отливки пуговиц; крестовидное гнездо на ее вершине служило для вставки небольшого сердечника для формовки ушка (рис. 8: 1). Оборотная сторона створки была матрицей, с негативом для отливки рамчатых пряжек (?) (рис. 8: 2). На этой стороне четко вырезаны два необычных знака: один, напоминающий букву арабского письма, второй - трилистник (?), перечеркнутый глубокой прямой линией или знаком «черта».

Еще одна форма из коллекции В.И. Заусайлова (МВФ, № 5385-6317)

- из красно-розового шифера (59 х 22 х 14 мм) - происходит из Биляра (Tallgren, 1918, р1. XI, 11; Кузьминых, 1985, табл. XXXV, 9). Предназначалась, вероятно, для отливки шипов: трехзубого и однозубого (Кузьминых, 1995, с. 97). На поверхности матрицы правее большего литейного гнезда нанесен знак «черта»; на торце (с устьями литников) - два знака: «черта» у левого и «ветка» с одним отрогом у

1 Фото именно этой стороны изображено в книге А.М. Тальгрена (Tallgren, 1918, р!. XI, 9).

правого (рис. 9). На противоположном торце (со штифтами) - еще один знак, напоминающий «черту», но нанесенный иначе. Вероятно, этот знак был меткой. Разницы в нанесении знаков «черта» и «ветка» не заметно.

Знак «ветка» встречен в Биляре на плитках начала Х в. (Хузин, 1991, рис. 2,:1), на керамике (Кокорина, 1983, рис. 5; Кочкина, 1983, рис. 3). Подобный же знак известен в Болгаре на т.н. гадательной лопатке (Закирова, 1988, рис. 103: 17).

Последние две формы свидетельствуют о том, что знаки есть и на формах из других памятников и встречаются как в домонгольский, так и в золотоордынский периоды. Но все-таки билярские отличаются от литейных форм из Болгара. Последние крупнее, выполнены с более тщательной проработкой деталей, искусно передают мельчайшие детали и орнамент. Они снабжены знаками гораздо чаще. Некоторые из них, вероятно, были связаны с охранно-молитвенными ритуалами, которые совершались, как правило, после трагических событий.

Интересен знак на сломанной сланцевой створке из Болгара (р. XCV, 1985 г., М.Д. Полубояринова2) (рис. 10). Знак «косой крест» расположен левее устья литника, в углу створки. Другой знак - в виде стрелы с тупым изогнутым концом - прочерчен через левое углубление для штифта. Оба знака графически аналогичны, нанесены одним инструментом, судя по всему, после использования формы. Вряд ли это производственные метки.

2 Приношу глубокую благодарность М.Д. Полубояриновой за возможность ознакомиться и использовать в своей работе материалы по знакам из ее раскопок.

Скорее всего, символика знаков, особенно второго, - охранно-магическая.

Обращает на себя внимание специфический состав находок из объектов IV позднего слоя данного раскопа (сооружение 58). Это пять фрагментов ручек и стенок от кувшинов с крестообразным знаком (прямой, косой крест), наряду с тиглями, инструментом и ювелирными изделиями.

Из этого же раскопа у центральной бани Болгара из подъемного материала происходит створка литейной формы из темно-зеленого плотного сланца, выделяющаяся в болгарской серии своими большими размерами (100 х 90 х 28 мм) (рис. 11). Возможно, она относится к эпохе Казанского ханства и может рассматриваться как пример реликтового использования литейных форм со знаками в более позднее время.

Это двусторонняя подпрямоуголь-ная матрица, с отбитым углом, углублениями для штифтов и утраченными при сломе частями негативов. С одной стороны вырезаны два гнезда для отливки монетовидных накосных подвесок, к каждому из которых подведен свой литник (рис. 11: 2). В центре каждой подвески - изображение четырехугольника в картуше с имитацией куфического (?) шрифта. Аналогичная имитация надписи нанесена и по бордюру монетовидной подвески. Правее углубления для формовки петли у левого литейного гнезда процарапаны знак А (с дополнительной чертой у основания А-образного знака) и пересекающий его знак «ветка» (?).

Оборотная сторона створки служила для отливки шпилек к головному убору тюрко-монгольского типа (рис. рис. 11: 1) в виде «древа жизни» из четырнадцати веток и верхней, пятнадца-

той, с трехлистным цветком-бутоном. С обеих сторон от древа отходили по четыре бараньих рога. Со сломанной стороны створки к ним была подведена литниковая система - четыре канала с общим устьем на торце. На вершине древа, на «рогах», сидела пара птиц клювами друг к другу. Слева от вершины дерева тонко процарапан треугольный знак «флажок» с опущенным в сторону литника древком.

Шпильки с птичками известны среди вещей Карашамского клада, датированного концом XIV - началом XV в. (Калинин, Халиков, 1954, рис. 37).

Данный предмет - шпилька для головного женского убора - своим сюжетом связан с символами плодородия и создания семьи и распространен в искусстве тюрко-монгольских народов. Сюжет древа жизни с парой птиц на вершине известен в торевтике са-санидского Ирана (Тревер, Луконин, 1987, илл. 113). На блюде У11-У111 вв. изображены дерево с плодами и парой «хищных птиц» (гусей - Н.К.), которые на лету их клюют. Вторая пара птиц кормится рыбой из реки. У них на шее оперение в виде рыбьей чешуи и перевязи. У основания дерева -«львица, кормящая двух детенышей». Форма круглых ушей и мягких лап, скорее всего, выдает в этих животных другую группу семейства кошачьих - самку барса, но не львицу. Особенности изображения животных и птиц позволяют видеть в сюжете данного блюда генеалогическую легенду тюрко-иранского происхождения.

Скорее всего, это связано с событиями конца XIV в., когда после походов Тамерлана и русских князей ремесло в Болгаре приходит в упадок, так как многие ремесленники были уведены в плен, а владельцы мастерских погиб-

ли. Литейные формы со знаками связаны с актами погребальной символики. Во время жертвенных молений после этих событий (а, возможно, и в более позднее время) они могли попасть в развалины мастерской у центральной бани Болгара.

Символика знаков на булгар-ских литейных формах восходит к алтайско-ленским образцам наскального искусства. Это изображения гусей, в том числе с царственной символикой (Окладников, Запорожская, 1959, табл. I, II, 987, 993, 1000; XXIII, 582, 586; XLIII, 874-876; Ь, 974) и знака «гусиная лапка» (Окладников, Запорожская, 1959, табл. XIX, 518; XL, 817, 818). Есть на ленских писаницах и аналоги изображения древа жизни (Окладников, Запорожская, 1959, табл. XLV, 915), знаков «черта», «ветка» (Окладников, Запорожская, 1959, табл. XLV, 916). На одной из них изображена, как я полагаю, и повозка с флагами в траурной процессии к месту захоронения (Окладников, Запорожская, 1959, рис. 63, 65; табл. IX, 321; XXVII, 627; XXXV, 753). Подобные погребального характера сцены известны также на писаницах Монголии с аналогичными изображениями погребальных повозок (Novgorodova, 1980, 8. 82, 84, 85, 258 ЛЬЬ. 47, 56).

Подведем некоторые итоги.

Большая часть рассмотренных литейных форм из собраний Болгарского музея-заповедника и Музейного ведомства Финляндии уникальна и не имеет аналогов в других опубликованных коллекциях (Хлебникова, 1963, табл. XIII-XVIII; Кузьминых, 1985, с. 84-101; Полякова, 1996, с. 154-162). Безусловно, она нуждается в специальном изучении в технологическом аспекте.

Впервые на булгарских литейных формах выявлены знаки. Использование бинокулярной лупы позволило увидеть недоступные невооруженному глазу элементы графики и характерные особенности изображения и понять их символику. Удалось выявить «двуслойность» и «многослойность» графики знаков, нанесенных разными инструментами, а также первичность и вторичность их нанесения.

Выявленные знаки (черты, кресты) известны в знаковой булгарской системе и системе знаков Золотой Орды, большая часть которых связывается исследователями с тамгами владельцев.

Идеограммы из тамгообразных знаков на литейных формах использовались, как я думаю, в жертвенных молениях: они имели значение охранной магии. Знаки охранной магии присутствовали на всех рассмотренных формах. Литейные формы со знаками охранной магии и погребальной символики использовались, вероятно, в актах молений. Этим, скорее всего, объясняется скрытая от постороннего глаза графика и смысловая символика знаков.

Литейные формы с погребальной символикой (разобранная повозка кочевника, палатка с флагом, флаг с опущенным вниз древком, поверженный вниз вершиной знак А - «крыша дома») являлись жертвой, как и фрагменты сосудов с тамгами владельцев, в актах молений того времени.

Охранно-производственную магию знаков трудно отличить от погребальной символики на вещах-жертвах. Для них характерны намеренная порча форм, нанесение знаков-тамг, погребальная символика, выбрасывание или намеренное захоронение на месте гибели мастерской.

Изучение графики знаков на ли- богатстве традиций работы с камнем тейных формах свидетельствует, по- булгарских резчиков. мимо ее символики, о сложности и

ЛИТЕРАТУРА

Закирова И.А. Косторезное дело Болгара // Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. - М., 1988.

Ибн-Фадлан. Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / Пер. и комм. под ред. акад. И.Ю. Крачковского. - М.; Л., 1939.

Калинин Н.Ф., Халиков А.Х. Итоги археологических работ за 1945-1952 гг. -Казань, 1954.

Кокорина Н.А. Гончарные горны Билярского городища // Средневековые археологические памятники Татарии. - Казань, 1983.

Кокорина Н.А. О знаке «гусиная лапка» на булгарской керамике // Город Болгар и его округа. - Болгар, 1994.

Кокорина Н.А. Литейная форма с тамгой из Болгара // Средневековые древности евразийских степей (Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 15). Воронеж, 2001.

Кокорина Н.А. Керамика Волжской Булгарии второй половины XI - начала XV вв. (К проблеме преемственности булгарской и булгаро-татарской культур). -Казань, 2002.

Кокорина Н.А. Ювелирная мастерская из Болгара // Древности Поволжья: эпоха средневековья (исследования культурного наследия Волжской Булгарии и Золотой Орды). Материалы II Всерос. конф. «Поволжье в средние века». - Казань, 2005.

Кокорина Н.А. Знаки и тамги Волжской Булгарии. - М., 2009 (рукопись плановой темы).

Кочкина А.Ф. Гончарные клейма Билярского городища // Средневековые археологические памятники Татарии. - Казань, 1983.

Кузьминых С.В. Инструментарий билярских ювелиров и меднолитейщиков // Культура Биляра. Булгарские орудия труда и оружие X-XШ вв. - М., 1985.

Кузьминых С.В., СемыкинЮ.А. Цветная металлообработка Волжской Булгарии // История татар. Т. 2. Волжская Булгария и Великая степьь. - Казань, 2005.

Окладников А.П., Запорожская В.Д. Ленские писаницы. Наскальные рисунки у деревни Шишкино. - М.; Л., 1959.

Полубояринова М.Д. Знаки на золотоордынской керамике // Средневековые древности евразийских степей. - М., 1980.

Полякова Г.Ф. Изделия из цветных и благородных металлов // Город Болгар. Ремесло металлургов, кузнецов, литейщиков. - Казань, 1996.

Смирнов К.А. Святилище в урочище Ага-Базар // МИА. - 1958. - № 61.

Тревер К.В., Луконин В.Г. Сасанидское серебро. Художественная культура Ирана Ш-УII вв. - М., 1987.

Хлебникова Т.А. Основные производства волжских болгар периода X - начала XIII вв. Дисс. ... канд. ист. наук. // Архив ИА РАН. Фонд Р-2. № 1918. М., 1963

Хузин Ф.Ш. Ислам и урбанизм в Волжской Булгарии // Биляр - столица домонгольской Булгарии. - Казань, 1991.

Novgorodova Eleonora. Alte Kunst der Mongolei. - Leipzig, 1980.

Tallgren A.M. Collection Zaussaïlov au Musée National de Finlande a Helsingfors. II. Monographie de la section de l'âge du fer et l'epoque dite de Bolgary. - Helsingfors, 1918.

SIGNS OF ARTISANS ON BULGAR CASTING FORMS N.A. Kokorina

Key words: casting forms, signs and their semantics, protection and magic, funeral signs, analogy of the Old Turk-Mongol nations.

In the article marks (lines, crosses, etc.) on Bulgar casting moulds are discussed. Such marks are well known in sign system of Volga Bulgaria and the Golden Horde. Ideograms of tamga-type signs were marked on casting moulds, probably, with the purpose of protective magic. Casting moulds with marks of protective magic and funeral symbology appeared sacrifice items and were used, probably, in praying actions. It's more than likely that this explains concealed from others graphics and semantic symbology of signs.