CC BY
62
УДК 39
Кабатов Сергей Александрович
кандидат исторических наук, доцент Костромской государственный университет [email protected]
Курочкина Светлана Александровна
кандидат исторических наук, доцент Министерство культуры, печати и по делам национальностей Республики Марий Эл, г. Йошкар-Ола
знаки на рыболовном инвентаре селища вёжи
Знаки на рыболовном инвентаре относятся к важным историческим источникам. На селище Вёжи знаками отмечено небольшое количество изделий. Все знаки единичные и датируются первой половиной XVII - первой половиной XIX вв. Вероятно, знаки на изделиях были знаками собственности, которые также наделялись функциями талисмана-оберега. Некоторые вёжские знаки напоминают бортные знаки («знамена»). Часть вёжских знаков по форме и содержанию схожа с тамгами, восходящими к родовым символам. Наличие знаков на грузилах и поплавках свидетельствует об имущественной обособленности отдельных групп населения селища. В Костромском Поволжье со средневековья и вплоть до XIX в. существовала неоднородная в этническом плане система, сочетающая славянский и финно-угорский компоненты. Следы их влияния можно проследить в предметах, связанных с рыболовным промыслом, и в знаках, оставленных на них. Таким образом, анализируя особенности рыболовного инвентаря, можно попытаться решить вопрос об этнической принадлежности населения селища Вёжи, реконструируя его место на этнической карте Костромского Поволжья.
Ключевые слова: рыболовные снасти, керамические и каменные грузила, поплавки из сосновой коры, знак собственности, талисман-амулет, этническая система.
Знаки на предметах рыболовного инвентаря - довольно интересный аспект в плане реконструкции рыбного промысла Костромского Поволжья. В научной литературе знаки на изделиях называют по-разному: меты, клейма, тамги, а вследствие специфики их использования относят к разряду важнейших исторических источников.
На селище Вёжи из общего количества предметов, связанных с сетевым ловом (2536 грузил и 493 поплавка), знаками «помечено» только 0,23% изделий [1; 4; 6]. Эти знаки, исходя из предметов, на которые они нанесены, можно разделить на три группы:
1. знаки, нанесенные на керамические грузила (рис. 1/1-3);
2. знаки, нанесенные на каменные грузила (рис. 1/4);
3. знаки, нанесенные на поплавки, сделанные из сосновой коры (рис. 1/5-7).
До сегодняшнего дня среди исследователей нет единой точки зрения по вопросу назначения подобного рода знаков: личный знак мастера (М.Д. По-лубояринова) [16], знак владельца вещи (знак собственности) (Б.А. Колчин) [11], охранительный талисман (оберег) (Е.В. Салмина) [17], знак семейной или дворовой собственности на рыбные тони (А.Н. Кирпичников) [9] и др. Некоторые вёж-ские знаки напоминают так называемые бортные знаки («знамена»), ставившиеся на бортные деревья. Часть вёжских знаков по форме и содержанию схожа с тамгами, восходящими к родовым символам. Поэтому знаки на рыболовных изделиях можно использовать в качестве источника, отвечая на вопрос о возможной этнической принадлежности населения не только данного селища, но и вообще
Костромского Поволжья, которое вплоть до XVII в. было этнически неоднородным.
Вёжские изделия, помеченные знаками, датируются первой половиной XVII - первой половиной XIX вв. Для их идентификации мы привлекаем аналогичные материалы памятников предшествующего времени и синхронных памятников. Это связано с тем, что селище с момента своего основания в XIII в. располагалось в контактной зоне столкновения славянских колонизационных потоков и местного, мерянского населения. В золотоордынское и пост-золотоордынское время здесь проходят миграционные движения, связанные с внутренней (сельской) и церковной колонизацией края. Все эти процессы так или иначе можно «проследить» на материалах селища Вёжи с XIII по XIX вв. включительно.
При характеристике вёжских знаков мы использовали основные положения классификационной схемы М.Д. Полубояриновой с учетом специфики местных находок [17, с. 165-212]. В связи с тем, что все знаки единичные, их эволюционный ряд составить пока не представляется возможным.
Знак «Галочка»: нанесен на сферическое керамическое грузило, датируется первой половиной XVII в. (рис. 1/1;.
Знак в виде угла встречается часто и может иметь вариации в виде добавленных элементов: у «нашего» знака добавлены 4 точки. Знак был нанесен на готовое, но еще не обожженное изделие.
Знаки подобного начертания были широко распространены в эпоху средневековья и в более позднее время. В частности, он встречается на изделиях из Биляра и Болгара XШ-XIV вв. [10, с. 172, рис. 106/123-129], Царевского городища XIV в. [16, с. 189, рис. 1/33; 12, рис. 1/7-8], Пскова XIII-XV вв. [17, рис. 1/18, 2/15, 21-23].
© Кабатов С.А., Курочкина С.А., 2017
Вестник КГУ „Ь № 4. 2017
19
Рис. 1. Знаки на рыболовном инвентаре: 1-3 - керамические грузила; 4 - каменное грузило; 5-7 - поплавки из сосновой коры (1 - Р 11/2015; 2-3, 5-7 - Р 11/2008; 4 - Р 1/2001)
М.Д. Полубояринова отмечает подобный знак у черемис и чуваш [16, с. 189], Р.Г. Кузеев - у башкир, которые его называют «вилы» [13, с. 189, таб. 3], «стремена» [13, с. 368, таб. 1], «гусиные лапки» [13, с. 369, табл. 3].
Знак подобного начертания под названиями «шеломы (шлемы)» и «куцыри» встречается среди путивльских и рыльских бортных знаков-знамен конца XVI - первой четверти XVII вв. Г.Н. Анпи-логов считает, что в знаках-рисунках запечатлены предметы, которые могли быть на вооружении или в быту у бортников и земледельцев того времени [2, с. 165-166, рис. 2/130, 5/269].
Знак «Треугольник»: нанесен на сферическое керамическое грузило, датируется первой половиной XIX в. (рис. 1/2).
Это условное название для данного знака. Оттиск, сделанный штампом, в профиле дает изображение практически равнобедренного треугольника. Оттиск знака нанесен на готовое, но еще не обожженное изделие.
Знак в виде треугольника известен среди материалов Биляра и Болгара XШ-XIV вв. [10, с. 168, рис. 106/135-141], на Царевском городище XIV в. [12, рис. 1/5-6].
М.Д. Полубояринова сообщает о знаке «треугольник» у казанских татар и казахов [16, с. 187]. Чуваши такой знак называют «лемех» [7, с. 306].
Знак «Угол между двумя параллельными линиями»: нанесен на овальное керамическое грузило (процарапан на обожженном изделии), датируется серединой XIX в. (рис. 1/3).
Похожий знак с Царевского городища был описан М.Д. Полубояриновой (16, с. 191, рис. 4/32).
Знак, подобный этому, встречен в материалах Пскова XIV в., только «угол» острием повернут влево [17, рис. 2/25].
Г.Н. Анпилогов среди русских бортных знаков приводит два знака, подобных нашему. Один из них он называет «бороды», отмечая, что, возможно, так называли какой-то инструмент, хозяйственное назначение которого непонятно [2, с. 163, рис. 3/161]. Название второго знака - «косицы» (это одна из форм креста) [2, с. 168, рис. 6/363].
Знак «Птичья лапка»: нанесен (процарапан) на каменное грузило, датируется первой половиной XVIII в. (рис 1/4).
Обычно в данную группу объединяют знаки, состоящие из трех черточек, выходящих из одной точки. Считается, что этот древний знак имеет тотемное происхождение [16, с. 181].
Ареал распространения знака такого начертания в средневековье довольно широк: в Биляре и Болгаре в XIII-XIV вв. [10, с. 168, рис. 106/85-95], на золотоор-дынских городищах XIV в. (Селитренное, Царевское, Водянское) [16, с. 181, рис. 1/27, 3/4; 12, рис. 1/1].
В Великом Новгороде (на Троицком раскопе в слоях X-XV вв.) были найдены рыболовные пред-
меты с подобными знаками, но под разными названиями: грузило с рисунком «стрела» [14, с. 396, рис. 15, 10] и берестяной поплавок с рисунком «птичья лапа» с продленной средней черточкой [11, рис. 13/7]. Причем последний рисунок, по мнению В.А. Маракулина, знак собственности владельцев усадеб М и К [14, с 393].
Такой же знак с продленной средней черточкой найден в Пскове XIII в. [17, рис. 2/27].
На бортных деревьях вырезалось изображение такого же знака, но под названием «сорочья лапа» [2, с. 168, рис. 5/320].
Знак «птичья лапка с четвертым пальцем» употреблялся чувашами [16, с. 181]. У башкир данный знак назывался «лапки глухаря» [13, с. 189, табл. 3].
Знак «Звезда и буква»: нанесен на поплавок из сосновой коры, датируется серединой - второй половиной XVII в. (рис. 1/5).
Хотя знак сохранился не полностью, но видно, что занимал он практически всю поверхность поплавка. Знак сложный: это своеобразная комбинация из двух самостоятельных знаков - «звезда» (внизу) и «буква» (вверху), каждый из которых имеет самостоятельную и не всегда однозначную трактовку.
Нижняя часть знака - многолучевая звезда (шести- или восьмиконечная). Знак «звезда» с разным количеством лучей бытует в разное время у разных народов. К примеру, на берестяных поплавках из Орешка (первая половина XV в.) есть знаки в виде пяти- и семиконечной звезд [9, с. 40, рис. 13/4, 16].
В материалах Пскова XI в. встречено изображение пятиконечной звезды. По мнению Е.В. Сал-миной, «звезда» относится к солярным знакам, это знак-оберег, талисман, приносящий удачу [17, с. 20, 23, рис. 1/1-3].
На деревянных изделиях из Великого Новгорода также присутствует знак «звезда». Б.А. Колчин приводит изображение восьмилучевой звезды на днище десятиведерной дубовой бочки (слой XIV-XV вв.), отмечая, что это бортный знак [11, с. 3031, рис. 2/14]. Изображение шестилучевой звезды есть на токарной чаше [11, рис. 31/21].
Возможно, многолучевую звезду на «нашем» поплавке можно рассматривать как стилизованное изображение «Солнца» и считать его солярным символом, знаком-оберегом. О.В. Данилов доказывает, что культ солнца относится к древнейшим культам, сложившимся на территории Поволжья у финно-угорских народов. Они считали, что солнце благотворно влияет на жизнь людей и животных, поэтому его изображение играло роль оберега. Со временем изображение солнца становится более стилизованным и в таком виде многолучевые звездообразные изображения доживают до позднего периода (вплоть до XVII-XIX вв.). Также для мировоззрения финно-угров Поволжья характерной была связь культа солнца с культом воды [3, с. 95-116].
Над многолучевой звездой находится, по-видимому, изображение буквы или какого-то другого знака. Возможно несколько вариантов трактовки данного изображения. Первый вариант: стилизованное изображение буквы древнерусского алфавита: буквы (Ом с отогнутыми наружу концами), или «¥» (Пси), или «Ш» (Ша). Второй вариант: стилизованное изображение «кораблика». Похожие знаки встречаются в материалах средневекового Пскова [17, с. 20, рис. 6]. Третий вариант: у башкир есть похожий знак-тамга под названием «острога», но у него округлые очертания и средняя черточка продлена [13, с. 293, табл. 3]. Как мы видим, второй и третий варианты трактовки верхнего символа связаны с символами воды.
Знака, аналогичного вёжскому варианту (в подобной комбинации), пока не встречено.
Знак «Черта»: нанесен (процарапан) на поплавок, сделанный из сосновой коры, располагается в его нижней части, датируется серединой - второй половиной XVII в. (рис. 1/6).
Эта многочисленная группа разнообразных знаков может состоять из различных насечек, черточек, прямых линий.
В нашем случае данный знак сделан в виде двух параллельных линий, идущих по диагонали. Верхние концы линий отогнуты на 90°. Возможно, это схематичное изображение рыболовного крючка.
Вообще, простейший знак «черта» был очень распространен у разных народов: башкир, мордвы, чуваш, русских [16, с. 183-185].
Возможна еще одна трактовка данного знака. Среди бортных знаков-знамен ХУТ-ХУП вв. встречаются похожие рисунки, но изображают они пашенные орудия. Г.Н. Анпилогов пишет, что в писцовых материалах упоминается о распаханной земле в урочищах бортных ухожеев, что у них существовала потребность в различных пашенных орудиях. Поэтому существуют знамена с их изображениями, в частности, «ориков» или каких-то других орудий под названием «крюки» [2, с. 159160, рис. 1/54, 61; рис. 2/119-122].
Знак «трезубец»: нанесен (процарапан) на поплавок, сделанный из сосновой коры, находится чуть выше средней части поплавка, датируется серединой - второй половиной XVII в. (рис. 1/7).
Для данного рисунка возможно несколько вариантов трактовки. М.Д. Полубояринова подобные знаки относит к трезубцам, отмечая, что они в эпоху средневековья встречаются у казанских татар, башкир, чувашей и др. [16, с. 177-178, рис. 1/9].
«Наш» знак имеет прямоугольные пропорции, причем средний отросток длиннее боковых. Возможно, данный знак воспроизводит букву древнерусского алфавита (Т или Ш), по начертанию которой можно судить о дате изготовления изделия.
На берестяных поплавках из средневековых русских городов встречаются экземпляры, по-
меченные разными древнерусскими буквами: в Орешке [8, с. 106], Великом Новгороде [11, рис. 13/18], Пскове [17, с. 20]. Принято считать, что буквы, процарапанные на рыболовных предметах, сходны с буквами на берестяных грамотах, и интерпретируются они как знаки собственности [11, с. 22].
Ранее Л.В. Черепнин дал подробную характеристику форм написания древнерусских букв. Он отметил, что в ХУТ-ХУП вв., а особенно со второй половины XVII в., в качестве делового письма господствует скоропись. Для нее характерно большое количество вариантов написания одних и тех же букв. Поэтому на «нашем» поплавке может быть изображение перевернутой буквы «Ш» (Ша) или буква «Т», которая написана на трех ножках [18, с. 363, 367, табл. 10; с. 482, табл. 18].
У башкир подобный знак-тамга известен под несколькими названиями: «гребенка» [13, с. 188, табл. 1, с. 313, табл. 1], «ребро» [13, с. 314, табл. 1], «грабли» [13, с. 293, табл. 3].
В бортных знаках встречается подобный рисунок среди изображений домашней утвари под названием «ворота» [2, с. 163, рис. 4/240].
Рассмотрев знаки на грузилах и поплавках, мы пришли к следующим выводам.
На селище Вёжи знаками отмечено минимальное количество изделий, связанных с сетевым ловом - 7. В этом отличие костромского памятника, так как, к примеру, в Пскове помечено 93 экз. (5,5%) предметов [17, с. 20], в Орешке - 14 экз. [8, с. 106].
Вероятнее всего, подобного рода знаки, оставленные на изделиях, были знаками собственности, наделенными дополнительными функциями талисмана-оберега. Подобного мнения придерживаются Б.А. Колчин [11, с. 22], А.Н. Кирпичников [9, с. 4445], В.И. Кильдюшевский [8, с. 106], Е.В. Салми-на [17, с. 22-24], В.А. Маракулин [14, с. 391].
Некоторые вёжские знаки напоминают бортные знаки («знамена»), которые В.С. Ольховский рассматривает как особые знаковые системы, схожие с тамговыми по форме, содержанию и структуре. Поэтому можно предполагать их использование в качестве «меток-индикаторов», фиксирующих факт владения имуществом, или как оберег, восходящий к родовым культовым символам [15, с. 80, 85-86].
Наличие знаков на грузилах и поплавках свидетельствует об имущественной обособленности отдельных групп населения на с. Вёжи и их стремлении индивидуализировать принадлежащие им вещи.
Также знаки на изделиях можно использовать в качестве источника, отвечая на вопрос об этнической принадлежности населения селища. Здесь, как и во всем Костромском Поволжье, начиная со средневековья и вплоть до XIX в., существовала неоднородная в этническом плане система, сочетающая славянский и финно-угорский компоненты [5, с. 34-39].
22
Вестник КГУ № 4. 2017
Славяно-русское население пришло сюда из новгородско-псковских и ростово-суздальских (владимирских) земель. Следы его влияния можно проследить не только в самих предметах, связанных с рыболовным промыслом, но и в знаках (метках), оставленных на них. Новгородско-псковские знаки постоянно сочетаются со знаками (тамгами), характерными для таких финно-угорских народов, как мордва и черемисы.
В колонизационный процесс в Костромском Поволжье в золотоордынское и более позднее время были втянуты отдельные группы тюркоя-зычного населения. Возможно, поэтому в вёжских материалах встречаются знаки, схожие с тамгами башкир и чуваш.
Анализируя особенности рыболовного инвентаря, мы получаем дополнительный материал об этнической принадлежности сельского населения селища Вёжи, реконструируя его место на этнической карте Костромского Поволжья.
Библиографический список
1. Алексеев С.И. Отчет об археологических раскопках селища Вёжи Костромского района, Костромской области в 2001 г. - Кострома, 2002. -141 с.
2. Анпилогов Г.Н. Бортные знамена как исторический источник (по Путивльским и Рыльским переписным материалам конца XVI и 20-х годов XVII в.) // Советская археология. - 1964. - № 4. -С. 151-169.
3. Данилов О.В. Языческие культы древнего населения Марийского Поволжья.). - Йошкар-Ола: Нац. Музей РМЭ им. Т. Евсеева, 2016. - 336 с.
4. Кабатов С.А. Отчет об археологических раскопках селища Вёжи (раскоп II) Костромского района, Костромской области. - Кострома: Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова, 2008. - 141 с.
5. Кабатов С.А. Этнокультурная история сельского населения Костромского края золото-ордынского времени // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2013. - № 2. - С. 34-39.
6. Кабатов С.А. Научный отчет по итогам археологических исследований (раскопок) в 2015 г. объекта археологического наследия «селище Вёжи», расположенного по адресу: Костромская область, Костромской район, Шунгенская с/а, остров Вёжи.
Кострома: ООО «Историко-археологическое общество «Кострома», 2015. - 259 с.
7. Каховский В.Ф. Происхождение чувашского народа. - Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1965. - 484 с.
8. Кильдюшевский В.И. Рыболовные принадлежности из раскопок древнего Орешка // Краткие сообщения Института археологии АН ССР. - М.: Ин-т археологии, 1973. - Вып. 135. - С. 105-108.
9. Кирпичников А.Н. Древний Орешек: Исто-рико-археологические очерки о городе-крепости в истоке Невы. - Л.: Наука, 1980. - 128 с.
10. КокоринаН.А. Керамика Волжской Булгарии второй половины XI - начала XV вв.: к проблеме преемственности булгарской и булгаро-татарской культур. - Казань: Институт истории, 2002. - 383 с.
11. Колчин Б.А. Новгородские древности. Деревянные изделия. - М.: Наука, 1968. - Свод археологических источников. Е1-551. - 86 с.
12. Кудряшов К.В. Рыбный промысел Ростова Великого (X-XIII вв.) // История и культура Ростовской земли, 1998. - Ростов, 1999. - С. 40-47.
13. Курочкина С.А. Знаки и надписи на керамике Царевского городища (по материалам раскопок 1994-2000 гг.) // Цивилизации народов Поволжья и Приуралья: Сб. науч. статей по материалам меж-дунар. науч. конф. - Чебоксары, 2006 г. - Т. I (Проблемы археологии и этнографии). - С. 108-116.
14. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа (Этнический состав, история расселения). -М.: Наука, 1974. - 572 с.
15. Маракулин В.А. Знаки на предметах сетевого лова в средневековом Новгороде (по материалам Троицкого раскопа) // Новгород и Новгородская земля. История и археология. - Великий Новгород, 2009. - Вып. 23. - С. 389-397.
16. Ольховский В.С. Тамга (к функции знака) // Историко-археологический альманах. - Армавир, 2001. - № 7. - С. 75-86.
17. Полубояринова М.Д. Знаки на золотоордын-ской керамике // Средневековые древности евразийских степей. - М.: Наука, 1980. - С. 165-212.
18. Салмина Е.В. Предметы рыболовного инвентаря со знаками из раскопок в Пскове // Археология и история Пскова и Псковской земли, 1995. -Псков, 1996. - С. 20-32.
19. Черепнин Л.В. Русская палеография. - М.: Издательство политической литературы, 1956. -616 с.
