Памятник эпиграфики Костромского Поволжья XIII-XIV вв Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ

УДК 904

Гиппиус Алексей Алексеевич

доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», г. Москва

[email protected]

Кабатов Сергей Александрович

кандидат исторических наук, доцент Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова

[email protected]

Кабатова Елена Анатольевна

Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова

kabatovа@bkl.ru

ПАМЯТНИК ЭПИГРАФИКИ КОСТРОМСКОГО ПОВОЛЖЬЯ ХШ-Х№ ВВ.

Костромское Поволжье начинает осваиваться человеком с эпохи мезолита. Ориентировочно с эпохи раннего железного века эта территория вовлекается в процесс формирования одного из народов группы финно-угорской этноязыковой семьи - мери, с XI в. на эти земли начинает проникать славянское население. Итогом этого проникновения является культура так называемых «костромских курганов». С XIII в. на земли Костромского Поволжья перемещается существенная группа населения из южно-русских регионов. Подобная ситуация в этническом плане приводит к тому, что титульное население Костромского Поволжья растворяется в численно превосходящем его пришлом населении и Костромская земля начинает активно вовлекаться в процесс становления Московской Руси. Тем не менее единичные письменные источники о Костромской земле мы можем относить к периоду вряд ли ранее XVI в. В 2015 г. была выявлена находка из камня, позволяющая констатировать довольно интересные аспекты качественного содержании данного региона.

Ключевые слова: селище Вежи, сланец, нефрит, эпиграфика, плошка, палеографические, орфографические и лингвистические особенности надписи, берестяная грамота, граффити.

Начиная с XI в. в Костромское Поволжье начинает разрозненно проникать славянское население [3, с. 317], бежавшее, по всей видимости, в «ничейные земли»1; итогом этого проникновения является становление культуры так называемых костромских курганов [5; 6]. Однако в количественном отношении новое население Костромского края было малочисленным [3, с. 17-20]. Ситуация резко меняется с XIII в., когда в земли так называемого Заволжья с целью спасения от разорительных походов монголо-татарских орд хлынули беженцы. Подобная ситуация в этническом плане приводит к тому, что титульное население Костромского Поволжья растворяется в численно превосходящем его пришлом населении, и к XVII в. население данного региона принято относить к собственно русскому [4, с. 38]. Примерно с этого же времени Костромская земля начинает активно вовлекаться в процесс становления Московской Руси, о чем свидетельствует московская берестяная грамота XIV в.2 Другие единичные письменные источники сведений о Костромской земле мы можем относить к периоду вряд ли ранее XVI в. Костромская находка из камня, выявленная в селище Вёжи в 2015 г., позволяет констатировать факт наличия в исследуемом регионе не только грамотности в среде сельского населения, но и торговых отношений с соседними регионами на внутригосударственном уровне, как следствие, можно говорить об определенном социально-экономическом и политическом положении Костромского края в Московской Руси.

Резьба по камню была известна на Руси с древнейших времен. Наиболее широкого распространения и блестящего расцвета она достигает в декоре зданий, высекавшемся чаще всего из белого известняка, шифера и мрамора. Резьба по камню в мелких предметах применялась довольно ограниченно. Из камня - шифера, сланца, известняка -выполнялись резные иконки, кресты, литейные формы для металлического литья, пряслица, рыболовные грузила, шахматы. Нагрудные каменные иконки Х-ХУ веков, в отличие от мелкой пластики в металле, вырезались самими мастерами. Подобным примером может являться серия ши-

Рисунок 1. Крест нательный шиферный (4,5х5,5 см), XIII в.

© Гиппиус А.А., Кабатов С.А., Кабатова Е.А., 2016

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «й- № 3, 2016

9

Рисунок 2. Изделие из камня (подъемный материал №344, селище Вёжи)

ферных нательных крестов, распространенных на Руси XIII в. (рис. 1).

В 2015 г. на основании открытого листа № 521 от 3 июня 2015 г. на острове Вёжи проводились археологические раскопки в территориальных рамках раскопа II [7]. Параллельно с земляными работами обследована береговая линия острова, в результате чего была выявлена серия подъемного материала, где зафиксирована одна очень интересная находка (№ 344). Находка была обнаружена на свободном от воды участке земли к юго-западу от юго-западного угла раскопа II, на юго-западном участке береговой линии острова.

Это подпрямоугольный камень (рис. 2) либо из черного сланца3, либо из черного нефрита или близкого по химическому составу минерала. Изделие имеет относительно правильную геометрическую форму (ширина 43 мм, высота 44 мм, толщина 12 мм) с небольшим сколом4 в нижнем левом и верхнем левом углу лицевой стороны.

На лицевой стороне нацарапан текст, который убирается в 5 рядов. На всех боковых гранях камня фиксируются перпендикулярно к длине процарапанные линии глубиной 0,5-1 мм. На верхней гране таких линий 7 (2 мм от левого края - 2, через 8 мм - 3 и через 1,5 мм - 2), на нижней - 8

(3 мм от левого края - 3, через 1,2 мм - 3, через 10 мм - 2), на левой - 9 (3 мм от нижнего края - 3, через 19 мм - 6), на правой - 5 (26 мм от нижнего края - 5). Обратная сторона не имеет каких-либо следов, кроме следов отделки и шлифования.

Изделие из подобного материала (рис. 3) было выявлено в Костроме в середине 90-х годов прошлого столетия С.И. Алексеевым [1, с. 218], который идентифицировал его как изделие из черного полированного камня, предназначавшегося для отливки конусовидного украшения. С обеих сторон плитки прослеживались прочерченные изображения животных и различные символы. С одной стороны - сказочное животное с головой огнедышащего дракона (?), с чешуйчатым телом и раздвоенным хвостом; с обратной стороны -неоконченная автором композиция из солярного знака и прыгающего через него хищного животного. Рядом, возможно, символ мирового дерева. Находка обнаружена в пределах одной усадьбы костромского посада XIII в. [1, с. 218]. Позже, в 2005-2006 гг., С.А. Высоковым были проведены графологические исследования и лингвистический анализ в отношении одной грани - той, на которой имеется изображение животного, совмещённое с надписью. Был сделан вывод о том, что находка

10

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2016

Памятник эпиграфики Костромского Поволжья ХШ-ХГУ вв.

2 см.

Рисунок 3. Литейная форма (по С.И. Алексееву), обнаруженная в середине 90-х годов С.И. Алексеевым при раскопках посадской территории г. Костромы

изготовлена из чёрного нефрита или близкого по химическому составу минерала: твёрдого, но поддающегося обработке шлифованием, и выдвинута гипотеза о принадлежности данной литейной формы мастеру-ювелиру с высоким уровнем владения рунического письма, написавшего данный текст скороговорки, пословицы или каламбура, основанного на игре слов, вносящей двусмысленность в словосочетание [2, с. 186-191]5.

Других подобных изделий6 в костромской земле на данный момент не известно.

В 2015 г. Алексей Алексеевич Гиппиус провел анализ текста вёжской находки и прочитал ее следующим образом: а се п--щка фонас

[а] кто по[к] [р]а тъ д

Текст с конъектурой и восстановлением недо-писанных фрагментов:

А се п<ло>щка Офонас<ьева>, а кто покра, тъ д<а будеть прокртъ>. Перевод: «Это плашка Афанасия. А кто украл, тот пусть будет проклят».

Реконструируемое в надписи слово площка (раннедр.-рус. площька) - производное от пло-скыи [15, с. 287] - фиксируется словарями лишь как обозначение плоского сосуда, плошки [13, с. 110]. Однако внутренняя форма делает его потенциально применимым к любому плоскому предмету. Можно думать, что площка выступает в данном случае в значении современного плашка - «пластина, плоский кусок чего-либо». Последнее производно от плаха, связанного чередованием гласных, в частности, с чеш. р1оЛа "плоскость", р1оЛу "плоский", и далее с плоскыи [15, с. 275].

Реконструкция Мфонас<ьева>, предполагающая, что слово осталось недописанным, исходит из того, что значение принадлежности последовательно выражалось в древнерусском языке притяжательным прилагательным - форма род. падежа была бы для этого времени редчайшим исключе-

нием. Имя Афанасий могло, конечно, выступать в надписи и в виде одной из его сокращенных форм (Офоносъ, Офанасъ и др.).

Отметим имеющие датирующие значения палеографические, орфографические и лингвистические особенности надписи, опираясь в первую очередь на данные берестяных грамот и методику их внестратиграфического датирования, разработанную А.А. Зализняком [11].

Хронологически показательны следующие черты:

1) форма буквы ^ с узким верхом (в берестяных грамотах - после 1200 г. , преимущественно - после 1280 г.);

2) употребление буквы ф (после 1300 г.);

3) передача начального о- через ^ (систематически - с середины XIII в.);

4) утрата слабых редуцированных в площ(ь)ка и к(ъ)то (систематически - с середины XII в.).

Буква р в начале 5-й строки имеет зеркальное начертание, совершенно такое же, как в берестяной грамоте № 99 середины XIV в. (рис. 4).

Совокупность этих черт на фоне уставного характера письма в целом делает наиболее вероятной датировку надписи XIV в.

Рисунок 4. Берестяная грамота №99 (1340-1360 гг.)

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 3, 2016

11

Содержательно и структурно надпись имеет сходства с тремя владельческими граффити на бытовых предметах, содержащими проклятие тому, кто украдет или повредит (?) предмет. Это: 1) надпись на ноже XI-XII вв. из Дрогичина: Ежь-ковъ ножь. А иже жкрадеть прокллтъ буд... [12, с. 138; 10, с. 317]; 2) берестяная грамота № 957 нач. XII в., представляющая собой надпись на донце или крышке берестяного лукошка: Воибоудино лоукъньчо. Иже е уклъдет?7, да прокллтъ боуде{оу}ть. А Шьвъко услъ [11, с. 60-62]; 3) надпись на горшке из Ростиславля (летописного города в Рязанской земле), датируемом первой половиной XIII в.: ...(д)алъ гороноць Юрию, а кт(о) возмь, а да i8... [8, с. 164-174]. В то же время связка А се... А кто... сближает ее с таким известным памятником древнерусской эпиграфики, как надпись на чаре князя Владимира Давыдовича: А се чара кнл Володимирова Давыдов-ча. Кто из нее пь<еть>, тому на здоровье, а хвалл Бога своего сосподарл великого кня<зя> [9, с. 26]. Традиционная датировка этого памятника первой половиной XII в. была недавно пересмотрена А.А. Турило-вым, убедительного показавшим на основе палеографического и лингвистического анализа надписи, а также стилистического анализа декора чары, что она была создана никак не ранее второй половины XIII века, а, скорее всего, в первой половине XIV в. [14]. Поскольку наша надпись бесспорно относится к позднедревнерусскому времени, общность синтаксического оформления двух текстов, отличного от демонстрируемого надписями XI-XII вв., оказывается дополнительным аргументом в пользу датировки А.А. Турилова. В языковом отношении особенно показательна замена относительного местоимения иже на кто, ярко отражающая эволюцию данной конструкции в живой восточнославянской речи. Заметим, что надпись на горшке из рязанского Ростиславля ведет себя в этом отношении уже как позднедревнерусский текст.

Особый интерес представляет употребление в надписи формы аориста покра. В тексте XIV в. это явно книжная черта, что не удивительно, учитывая вероятное присутствие в надписи церковнославянской формулы да будетъ проклятъ. Сравните также обусловленные установкой на книжность

формы аориста в берестяной грамоте № 46 (первая половина XIV в.), представляющей собой школьную шутку: Невежа писа, недума каза, а хто се цита, ... (текст записан в два ряда и читается по вертикали; окончание, содержавшее ругательство, оборвано) (рис. 5). Два текста объединяет и прагматика форм прошедшего времени, ориентированных на момент прочтения, а не на момент написания текста. Угроза, призванная предотвратить кражу предмета, сформулирована как адресованная лицу, уже эту кражу совершившему. В этом смысле наша надпись выступает отдаленным, но вполне реальным предшественником известного анекдотического экслибриса «Украдено из библиотеки и подобных ему владельческих надписей «превентивного» характера.

Определить достоверно функциональную принадлежность нашей находки пока затруднительно. Из подобного материала селища Вёжи известны оселки для заточки и правки режущих граней ножей (рис. 6), возможно топоров, кос (?). Однако все они имеют длину не менее 8-10 см и более - то есть длину, необходимую для безопасной работы с острой режущей частью затачиваемого предмета. В случае с нашей находкой подобная процедура невозможна в силу большого риска нанести себе травму. Предположение о том, что данный предмет может являться заготовкой некой индивидуальной иконки или предмета (амулета) личного характера в данном случае имеет место быть и, на наш взгляд, является более всего состоятельным.

Вполне возможно, что это предмет, на котором фиксировались либо результаты определенной торговой сделки, либо наличие купленного или проданного товара; а грани плашки, где фиксируются хорошо читаемые насечки (см. рис. 2), возможно, обозначают единицы, десятки, сотни, тысячи. Предмет с фиксированной информацией могли носить с собой либо его помещали вместе с товаром, и здесь она выполняла роль определенной накладной или описи товара. В этом случае понятна причина и мотивация проклятия тому, кто ее «покрадет». Интересен, на наш взгляд, еще один момент. На лицевой стороне, где прочерчен текст, слабо фиксируются прочерченные крест-накрест линии в виде литеры «Х», которые как бы перечеркивают указанную надпись. Это мог сделать сам

Нен-ЪЖА писа: недума кааа: а хто се цита.

Рисунок 5. Берестяная грамота № 46 (XIV в.)

Вестник КГУ им. H.A. Некрасова «iv- № 3, 2016

12

Памятник эпиграфики Костромского Поволжья ХШ-Х1У вв.

■Щл

з ^ШЩЩШЯк

Рисунок 6. Оселки (селище Вёжи, индивидуальный материал: 1 - №179, 2 - №143, 3 - №158, 4 - №243, 5 - №234, 6 - №279, 7 - №180)

хозяин плашки, когда информация о результатах сделки или о товаре была уже не актуальна, либо это сделал человек, который выкрал ее, а возможно, и вместе с товаром. Перечеркиванием текста он как бы аннулировал проклятия Афанасия, делая ее и возможный товар обезличенным, ничейным.

Подобный памятник эпиграфики в Костромском Поволжье для периода конца XIII - начала XIV вв. на сегодняшний день не имеет аналогий. Качественное содержание предмета, текста и материала, из которого изготовлено изделие, позволяет констатировать факт того, что Костромская земля в обозначенный период не являлась территорией, находящейся за границей ойкумены и даже не самой ойкуменой, а была уже довольно известной в Московской Руси территорией, включенной в ее активно растущие сферы интересов и игравшей определенную роль в молодом растущем государстве.

Примечания

1 Термин «ничейные земли» предполагает земли, не входящие в состав Киевской и, позже, Московской Руси, то есть земли, на которые не распространяется государственная и церковная система налогов.

2 Осенью 2015 г. Институтом археологии РАН в Москве при раскопках территории Кремля была выявлена берестяная грамота с упоминанием Костромы. Это частное письмо, написанное книжным почерком XIV века на специально подготовленной полосе бересты. В грамоте идет речь о неудачной поездке «на Кострому» человека, имя которого остается неизвестным. О деталях поездки автор отчитывается, называя адресата «господине». В письме сообщается, что поехавших задержал некто, имевший на это право, и взял с них 36 бел (бела -денежная единица на Руси, сменившая ногату, - обе сравнительно небольшого номинала) [16].

3 Сланцы представляют собой горную породу с характерным практически параллельным расположением пластинчатых минералов с уникальным свойством раскалываться на тонкие пластины. Камень сланец вулканического происхождения имеет большой спектр цветов. В природе он встречается желтого, красного, коричневого, серого, бордового, черного, зеленого цветов и промежуточных оттенков. Можно встретить камень черного цвета, добываемый на Урале. Характерен графитовый оттенок. Благодаря наличию слюды отдельные сланцы могут иметь характерный блеск на солнце. За счет многослойной структуры камни обладают высокой

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова »41- № 3, 2016

13

прочностью; их физико-механические свойства следующие: твердость колеблется от 2 до 6 баллов, а уровень водопоглащения составляет 0,01-3%. Уникальная и красивая фактура сланца делает его излюбленным материалом для дизайнеров, даже несмотря на бедную, по сравнению с искусственными материалами, цветовую палитру. Изделия из розового шифера производились только в одном месте древней Руси - на Волыни, в районе Овруча, где находится единственное месторождение розового шифера. Мастерские, производившие такие пряслица, открыты раскопками в Овручеком уезде и в Киеве. Отсюда эти пряслица распространялись по всей Древней Руси в домонгольский период. После монгольского нашествия производство шиферных пряслиц прекратилось.

4 След неудавшегося сверления отверстия.

5 Заметим, что в части прочтения надписи эта гипотеза выглядит вполне фантастичной.

6 Подобными считаются изделия, сравниваемые на основании используемого материала и функциональной принадлежности предмета.

7 А.А. Зализняк трактует это слово как 3 л. ед. ч. презенса реконструируемого глагола уколости, родственного словам колдовать, колдун, и предполагает значение «заколдует» или более общее значение «повредит, наведет порчу».

8 Публикаторы предположительно восстанавливают: да I (сохнеть)...

Библиографический список

1. Археология Костромского края / под ред. А.Е. Леонтьева. - Кострома, 1997. - 276 с.

2. Высокое С.А. Результаты исследований надписи и изображения животного, помещенных в книге «Археология Костромского края», изданной в Костроме в 1997 г. // Вестник Костромской археологической экспедиции: материалы II научной конференции, посвященной памяти В.И. Смирнова. - Кострома, 2006. - Вып. 2. - С. 186-191.

3. Кабатов С.А. Этнокультурная история сельского населения Костромского края (до золото-ордынского времени) // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2012. - Т. 18. - № 1. - С. 317-320.

4. Кабатов С.А. Этнокультурная история сельского населения Костромского края золото-ордынского времени // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2013. - Т. 19. - № 2. - С. 34-39.

5. Кабатов С.А. Зооморфные украшения Костромского Поволжья // Вестник Костромского

государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2014. - Т. 20. - № 1. - С. 39-51.

6. Кабатов С.А. Семантика зооморфных украшений Костромского Поволжья // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2014. - Т. 20. - № 2. - С. 49-52.

7. Кабатов С.А. Научный отчет по итогам археологических исследований (раскопок) в 2015 г. объекта археологического наследия «селище Вёжи», расположенного по адресу: Костромская область, Костромской район, Шунгенская с/а, остров Вёжи / сост. С.А. Кабатов. - Кострома: ООО «Историко-археологическое общество «Кострома», 2015. -259 с.

8. Коваль В.Ю. Новая эпиграфическая находка домонгольской эпохи с городища Ростиславль / В.Ю. Коваль, А.А. Медынцева // Вопросы эпиграфики: материалы I Международной конференции «Вопросы эпиграфики». Ч. 2. - М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2015. - Вып. 7. - С. 164-174.

9. Медынцева А.А. Подписные шедевры древнерусского ремесла. - М., 1991. - С. 26-39.

10. Михеев С.М. О двух древнерусских надписях из Белоруссии и Польши // Slovene = Слов%не: International Journal of Slavic Studies. Part 2. -2015. - Vol. 4. - № 1. - P. 311-323.

11. Янин В.Л. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 2001-2014 гг.) / В.Л. Янин, А.А. Зализняк, А.А. Гиппиус. - М.: Языки славянской культуры, 2015. - Т. 12. - 288 с.

12. Шмчук B.B. Давньоукрашський напис iз До-рогичина // Храм i люди: збiрка наукових праць до 90^ччя з дня народження Серпя Олександровича Висоцького. - Кшв, 2013. - С. 138-142.

13. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 15 (перстъ - подмышка) / гл. ред. Г.А. Богатова. - М.: Наука, 1989. - 288 с.

14. Турилов А.А. Чара великого князя Владимира Давыдовича - памятник русской культуры XIV столетия // Московский Кремль XIV столетия. Древние святыни и исторические памятники: Памяти святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. - М., 2009. - С. 393-399.

15. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3: Муза-Сят. - М.: Прогресс, 1987. -832 с.

16. В МОСКВЕ НАЙДЕНА УНИКАЛЬНАЯ БЕРЕСТЯНАЯ ГРАМОТА [Электронный ресурс] // ТАСС. - Режим доступа: http://chrdk.ru/ news/2015/10/26/v_moskve_naidena_pervaya_za_ sem_let_berestyanaya_gramota/ (дата обращения: 25.04.2016).

14

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 3, 2016