CC BY
11
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2004. № 4. С. 109-112. © Омский государственный университет
УДК 801
ЗНАК МЕЖТЕКСТОВЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ: СУЩНОСТНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ И ГРАНИЦЫ ИНТЕРПРЕТИРУЕМОСТИ (логико-семиотический анализ)
Е.Е. Бразговская
Пермский государственный педагогический университет, факультет иностранных языков 614990, Пермь, ул. Сибирская, 24
Получена 13 сентября 2004 г-
This article contains the model of logical and semiotical interpretation of signs, which present another texts in a structure of given.
Объяснение самого факта присутствия в структуре каждого текста следов его контекстуального окружения (других текстов) оказывается возможным в рамках лингвистической теории референции. Если референция - это «отношения между текстом и неязыковой частью практики» [1, с. 288], то результатами референциальной отсылки текста к своим пресуппозициям (корпусу других текстов) становится наличие в его структуре знаков межтекстовых взаимодействий1. В рамках данной работы в качестве С знаков рассматриваются только знаки зафиксированных в пространстве культуры текстов: этот знак отображает то, что уже существует в качестве текста, а не то, что только при определенных условиях может быть прочитано как текст.
Описание С знаков будет соответствовать следующей схеме: представление семантической модели, анализ важнейших атрибутов и функций и установление границ интерпретируемости. В качестве иллюстративного материала цитируются тексты польского поэта и философа Чеслава Ми-лоша.
1. Семантическая модель С знака
Согласно св. Августину, знак - это вещь (verbum vocis), заставляющая нас думать (verbum mentis) о чем-то, находящемся вне непосредственного восприятия (res) [2, с. 936]. <<... mglisty Wieczor па cichych wodach, jak w prozie Conrada, Ani chorem Faustowskim niebo nie zagada...» (О ksi.g, zee). Выделенные фрагменты функционируют как verbum vocis, отсылая к представлению о трансцендентных в акте восприятия текстовых
1 Далее везде для краткости мы обозначаем их как / знаки, от англ. interaction — взаимодействие.
пресуппозициях (res) - прозаическим текстам Конрада и «Фаусту» Гете соответственно.
Для описания семантики С знаков применима система Г. Фреге, позволяющая совершать переход от значения знака к его смыслу (однако, в отличие от ее автора, нами она применяется к предикатным знакам). В трехплоскостной логической модели семантическое пространство С знака включает в себя имя (носитель знака); объект, находящийся вне знака, но соотносимый с ним (текстовый референт), и концептуальное представление субъекта о референте.
Пусть А - пространство текста-пресуппозиции для текста В; L - знак, принадлежащий тексту В (С £ В), но отсылающий в процессе референции к сектору с текста А. Соответственно, мы считаем знак С - знаком А и В межтекстового взаимодействия (Ах В). Сектор с, принадлежащий тексту А (с £ А), выступает объектом референции L. Понятийный объем с рассматривается как L экстенснонал. Актуализацией / способом представления с в новом тексте становится d -интенсиональная составляющая L.
На схеме представлено бытие С знака, осуществляемое посредством отсылки к фрагменту действительности, в качестве которого выступает ситуация, (с), отображенная в другом тексте. Эта ситуация (не что иное, как конвенционально закрепленное в культуре представление о референте) составляет экстенсивная L знака - объем понятия, к которому знак истинно приложим, или его значение обозначения. Референцпальная отсылка С знака к объекту своей референции (тексту или его фрагменту) определяет область его значения: «Вопрос о значении знака является
вопросом о том, какое концептуальное или когнитивное образование подведено под знак ...» [3, с. 35].
Семантическое пространство L знака включает в себя также интенсиональную составляющую, которая возникает посредством определенного способа представления референта в пространстве нового текста и непосредственно связана со стилистическими целями обращения к пресуппозиции. Интенсионал С знака есть своего рода семантико-стилистическая «реакция» интерпретатора на стимул общекультурного значения. Так, хайдеггеровское представление о языке как доме бытия, в котором смысл достигает устойчивой структуры значений, интенсионально перевыражается у Чеслава Милоша: <<... razem ze mng, znikng, slowa niewymo owione, W ktorych moglyby mi.ec dorn osoby dawno umarle>> (To). Здесь язык, слово становится «домом» не исключительно для бытия вообще, для структуры идеальных платоновских сущностей (культурное конвенциональное значение С знака), но для конкретных людей, которые не обрели продолжение своего существования в написанном о них тексте.
2. Атрибуты и функции С знака
Назначение С знаков состоит в установлении аналитически и семантически истинного тождества между неизвестным (описанием индивидов, предметов в создаваемом тексте) и уже известным (сущностными свойствами индивидов и предметов, актуализированных в предшествующих текстах). Взаимоотношение между двумя и более текстами культуры начинают строиться по принципу отождествления (ранее) нетождественного: ¿(В) = с(А) - некоторый знак текста В обладает L свойством, которое приписано некоторому знаку другого текста А. Создавая контекст условного объединения (индивид, описываемый в тексте В, обладает такими свойствами, как если бы он был индивидом из текста А), L знаки позволяют семантически связывать тексты культуры и представлять их как элементы одного множества. Таким образом, знак L функционирует фактически как метафора, «зашнуровывая» сферу неизвестного с помощью уже известного» [4, с. 48]. Знак С - это всегда знак предшествующего текста-знака. И поскольку процесс означивания протекает как процесс интенсиональной интерпретации, знак L определяется как перевыражающий метазнак пространства культуры. .
Текст, отсылающий нас через включенные в него С знаки к пространству другого текста, становится референциально неясным или непрозрачным (Г. Фреге), поскольку объекты его указания: а) не присутствуют непосредственно в опыте интерпретации; б) принадлежат вторич-
ной действительности («возможным» или текстовым мирам). Но если С знаки признаются указывающими на нечто и благодаря этому обстоятельству имеющими значение, «то оказывается неважным, на какого типа сущности они указывают» [5, с. 7]. Знак L не является знаком, подобным имени, поскольку «именует» атрибуты непредметных «объектов» из области онтологии и эпистемологии, для которых характерно отсутствие логически непротиворечивого определения: в <?Religia i przestrzeno Чеслава Милоша (Widzenia nad zatokg San Francisko) бесконечность, неподвластная wladzom umyslu (человеческой силе мышления), определяется w symbolach Dantego и через swiatopoglgd (представление о мире) Tomasza z Akwinu.
С точки зрения логической семантики L знак представляет собой переменную, которой приписана некоторая область сущностных значений: С(В). Так, в предшествующем примере В (бесконечность) актуализируется (определяется) через символы Данте и координаты мышления Фомы Аквинского. Таким образом, ¿(В) - это предикатное выражение со знаком С в роли сущностного предиката. В процессе означивания С знак обращается к семантическому пространству текста пресуппозиции (или его фрагмента) как к некоторому константному значению культуры, выступая как его переменная или как одно из возможных высказываний по его поводу.
Константные значения культуры могут определяться и как «имена» стоящих за их текстами «положений дел». В означающем тексте происходит преобразование «имени» этой ситуации в предикат, отражающий ее сущностные свойства. Преобразование имен в предикаты является устойчивым трансформационным процессом, характеризующим все текстовое пространство культуры, результатом чего становится возникновение высказываний по поводу пресуппозиций - новых текстов, отображающих предшествующие. По-видимому, продолжающаяся ad infinitum актуализация имени в качестве предиката предстает как один из законов сохранения и становления информации в культурном пространстве.
3. Границы интерпретируемости
С позиции логико-семиотического подхода «точкой отсчета» интерпретации является идентификация знака как установление его референта. Таким образом, для С знака интерпретация начинается с процедуры «прослеживания» его сквозь «возможные миры» других текстов, с определения источника его значения. Возможность же проследить направление референции С знака зависит от ряда условий:
- от определенности способа его указания на референт;
Знак межтекстовых взаимодействии.
111
- от способа корреспондентно-репрезентатив-ного соотношения знака (его носителя) и референта;
- от широты экстенсионального пространства его значения;
- от степени конвенционапьности значения этого знака в культурном пространстве;
- от так называемой энциклопедии интерпретатора.
Если первые три условия характеризуют референцию как таковую (представляя ее необходимые и достаточные основания), то последние говорят об индивидуальных возможностях интерпретатора воспринимать ее направление. В случае невыполнения последних условий даже отчетливое указание автора на объект референции С знака остается для интерпретатора неопределенным, а сам знак, следовательно, «закрытым» и непрозрачным. Мы примем эти пять условий как базовые, обеспечивающие саму возможность интерпретации.
Интерпретация Í знаков предопределяется тем или иным способом референциального указания на «объект» (на свойства, отношения, атрибуты, выступающие в качестве коммуникативных фрагментов культурного пространства). Указание происходит с различной степенью отчетливости, поскольку знак существует в виде определенной / неопределенной дескрипции того текста, к которому он отсылает. Так, имена собственные (Dante) как единичные (индек-сапьные) термины выступают в качестве определенных дескрипций, обеспечивая отчетливую референцию к «вещам» через дескриптивное содержание, связанное с именем.
В качестве следующего момента, обеспечивающего индивидуацию Í знаков, выступает способ корреспондентно-репрезентативного соотношения носителя знака и его референта. Значение выражения определяется не только тем, на что оно указывает, но и способом указания: собственно указанием на мир, представлением-демонстрацией мира или его отображением. По способу направленности на объект (критерию референциапьности) дескриптивное указание может осуществляться как указание ин-дексальное, иконическое и символическое.
Индексальные Í знаки находятся в причинно-следственных отношениях со своими означаемыми, осуществляя адресную отсылку к определенному тексту культуры: << Alchemiku Alighieri, tak daleko od twego ladu... >> (Dante). В качестве ин-дексальных Í знаков могут выступать единичные имена собственные - имена персонажей, авторов текстов, названий текстов и даже цитаты как определенные (для интерпретатора) дескрипции предшествующих текстов. Несколько ироничный
текст Чеслава Милоша - «Abecadlo Milosza» (Азбука Милош.а) - построен как Словарь индек-сальных указателей - текстов культуры, которые Милош рассматривает в качестве пресуппозиций своего становления. Индексальные термины сохраняют единственность и определенность своего референта: степень их конвенционапьности предопределяется частотой воспроизведения пресуппозиций.
Иконические Í знаки замещают тексты-пресуппозиции на основе подобия им. Если принимать во внимание, что иконический знак воспроизводит не только свойства отображаемого предмета, но и условия его восприятия [6, с. 131— 135], то иконический Í знак, по определению, функционально должен осуществлять стилизацию: воспроизведение стилистической манеры предшествующего текста и его структурных отношений. Для интерпретации иконического Í знака требуются условия, которые способствуют узнаванию предшествующего текста в структуре последующего. Иконические С знаки выступают как безадресные (реже - адресные) ссылки на стилистические и семантические стереотипы текстов культуры, вводя «свой» текст в русло устойчивых жанровых и стилистических традиций. Иконический С знак - это форма подключения к надындивидуальному знанию, когда творец не только создает, но и «улавливает» то, что «знает» прежде создания.
В качестве примера, где воспроизведение пресуппозиций происходит по иконическому типу (с указанием источника), сошлемся на <<Ogród nauk>> Чеслава Милоша. Каждая структурная единица этого текста представляет собой развернутые wypisy - выписки из разных авторов с комментариями Милоша к ним. Источники комментариев (означаемые) отбирались по принципу «звучания в унисон» с их автором (to, со w danym momencie wspólbrzmi z naszç, tonacjç,, odpowiada wewnçtrznej potrzebie). В своих комментариях Милош ставит задачу не только смыслового «разворачивания» источников, но и частичного zasymilowania их стилистической манеры - выражения своей мысли w postaciach i slowami roznych autorow. Примеры означивания пресуппозиций по иконическому типу мы можем наблюдать и в случаях так называемого межсемиотического перевода, когда живописный, например, текст, «воспроизводится» на вербальном языке: <<Pástele Degasa, Judyta (О! Gustaw Klimt), Pejzaz z postaciami (Salvator Rosa), Pokój hotelowy >> (Edward Hopper) из сборника «То» Чеслава Милоша. Иконический Í знак ограничен рамками восприятия отдельных интерпретаторов - присутствием / отсутствием в их «энциклопедии» представлений о структурных особенностях
источников.
Символические L знаки находятся в услов-но-конвенционапьных отношениях с замещаемым ими текстом / текстовым фрагментом. Предметами символического познания выступают не сами вещи, а универсальные отношения между ними. Символы являются именами ситуаций, отношений, складывающихся в реальности предшествующего текста: L знак есть имя собственное, в условиях межтекстовой коммуникации этот знак всегда выступает как дескрипция, символизирующая сущностные атрибуты означиваемого текста. В качестве пресуппозиций символических С знаков могут выступать:
- тексты культуры (в том числе отдельные символы, «преодолевшие» границы своих текстов). Конвенционапьность L символов обеспечивается постоянством их функционирования в культурном пространстве;
- корпус текстов данного автора, к которым С знак совершает автономную референцию. В этом случае мы можем говорить о конвенционапьно-сти значения L символа в пространстве текстов одного и того же автора.
Категоризация L знаков на индексапьные, символические и иконические отражает выразительные возможности самой системы дескриптивных L знаков.
Отчетливость любого референциального указания определяется не только его формой, но и широтой области референции. Указание на единичный текстовый объект всегда в большей степени отчетливо, нежели указание на пространство множества текстов, когда С знак обретает многозначность за счет того, что содержит в себе завуалированные отсылки сразу к нескольким источникам. Так, замечание Чеслава Милоша по поводу того, что Мицкевич писал шифром и что принцип его поэзии (как универсальный принцип искусства вообще) состоит в dystancji между тем, что ты (и автор текста, и читатель) уже знаешь, и тем, что в процессе интерпретации zosta lo wyjawnione (Богословский трактат), имеет форму отсылки ко всему корпусу текстов Адама Мицкевича. В этом случае экстенсноналом С знака становится не один, а множество текстов, что, с одной стороны, затрудняет идентификацию референта, а с другой - является источником семантической многоплановости данного знака.
Возможность интерпретации L знаков определяется также факторами прагматического характера - степенью конвенциональности культурных смыслов и уровнем знания (энциклопедического) об объекте референции. Оба этих фактора характеризуют «объем» текстов памяти интерпретатора и всего культурного пространства, а значит, являются кон-
текстной (и опосредующей) составляющей акта восприятия знака. Каждый Í знак обладает зафиксированным (в определенной культуре) пространством значений. В основе текстуальной, по У. Эко, компетенции лежит так называемая энциклопедия - объем памяти культурного сообщества / его члена. Энциклопедический контекст обеспечивает возможность интерпретации акта референции одного текста к другому тексту. При этом сама энциклопедия также обладает интертекстуальным характером, предполагая как знание отдельных текстов, так и потенциальную возможность их пересечений.
Что касается степени конвенциональности культурных смыслов, то она связана с регулярностью их воспроизведения в определенном временном срезе культурного пространства. Конвенционапьность любого знака предполагает возможность пространственно-временной трансляции индивидуирующих характеристик его референта. В этом смысле конвенционапьность может рассматриваться как устойчивость референции. Говоря о конвенциональности Í знака, мы вынуждены разделять конвенционапьность как множественную повторяемость знаков, характеризующую момент здесь-сейчас всего пространства культуры, и закрепленность этих знаков в тексте памяти интерпретатора. Определяя некоторый С знак как конвенциональный, мы всегда говорим об относительности этого качества: конвенционапьность «для всех» не предполагает с необходимостью конвенционапьность «для каждого». В то время как отдельные Í знаки регулярно воспроизводятся в культурном пространстве (Faust, Dante в цитировавшихся примерах), трудно говорить о конвенциональности интерпретаций таких, например, знаков, как archetypy Paskala или Kartezjañskie sny. Таким образом, границы интерпретируемости знака очерчиваются границами его референтной проекции на действительность.
[1] Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Н. Новгород: Деком, 2001.
[2] Encyclopedic Dictionary of Semiotics / gen. Ed. Thomas Sebeok. T. 2. Berlin; N. Y.; Amsterdam, 1986.
[3] Лебедев M. Стабильность языкового значения. M.: Эдиториал УРСС, 1998.
[4] Тульчинский Г. С. Постчеловеческая персоноло-гия. СПб.: Алетейя, 2002.
[5] Лебедев М., Черняк А. Онтологические проблемы референции. М.: Праксис, 2001.
[6] Eco U. Semiotics and the Philosophy of Language. Bloomington, Indiana University Press, 1984.
