Значение страстей в духовной жизни, их сущность и главные моменты развития, по учению святых Отцов аскетов Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Санкт-Петербургская православная духовная академия

Архив журнала «Христианское чтение»

С.М. Зарин

Значение страстей в духовной жизни, их сущность и главные моменты развития, по учению святых Отцов аскетов

Опубликовано:

Христианское чтение. 1904. № 4. С. 483-515.

© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.

СПбПДА

Санкт-Петербург

2009

Значеніе етраетей въ духовной жизни, ихъ сущность и главные моменты развитія, по ученію свв. отцовъ-

аскетовъ.

і

Двусторонній характеръ нравственнаго христіанскаго совершенствованія.—Борьба со „страстями“, какъ неизбѣжный моментъ этого совершенствованія.—Вытекающая отсюда принципіальная важность и практическая необходимость точнаго этико-психологическаго анализа „страстей“.— Особенная цѣнность собственно аскетическаго анализа страстей.—Полная сила грѣховнаго зла проявляется только при условіи борьбы со „страстями“.

По православному ученію, спасеніе, вѣчная жизнь, достигается каждымъ человѣкомъ только при условіи нравственнаго усовершенствованія христіанина: это послѣднее и служитъ ближайшею цѣлью его напряженной всесторонней работы, аскетическаго подвига.

Но нравственное совершенствованіе не можетъ быть органическимъ процессомъ безпрепятственнаго развитія, постепеннаго положительнаго раскрытія силъ человѣка, такъ какъ послѣднія повреждены грѣхомъ, нравственною порчею,—онѣ не только мало или недостаточно развиты въ человѣкѣ, но получили въ немъ именно ложное направленіе, извращены, или, по крайней мѣрѣ, всегда обнаруживаютъ склонность пойти этимъ превратнымъ путемъ. Словомъ, человѣкъ долженъ не только, съ помощью благодати, воспитать себя, но именно пере-чоспитать; истинная жизнь можетъ завоевать себѣ господство въ природѣ человѣка не иначе, какъ путемъ вытѣсненія ложнаго, извращеннаго направленія ея наличнаго состоянія. Христіанская жизнь, слѣдоватсльпо, не можетъ совершаться въ пра-

пильной послѣдовательности положительнаго безостановочнаго и безпрепятственнаго развитія, поскольку обязательно требуется при этомъ постоянное выдѣленіе нездоровыхъ элементовъ, заключающихся въ человѣческой природѣ и личности,—постоянное искорепеніе старой закваски '). Облеченіе «въ новаго человѣка. созданнаго по Богу, въ праведности и святости истины»*) осуществиться реально можетъ не иначе, какъ путемъ нераздѣльно и параллельно съ этимъ положительнымъ процессомъ совершающагося «отложенія прежняго образа жизни ветхаго человѣка, истлѣвающаго въ обольстительныхъ похотяхъ» * 3).

Для того, чтобы достигнуть въ человѣкѣ своего осуществленія, христіанская добродѣтель должна явиться въ человѣкѣ борющейся (и при томъ «до крови», «противъ грѣха» 4), а не просто возрастающей и крѣпнущей. По словамъ преи. Макарія Е., волею Божіею требуется совершенное очищеніе отъ грѣха, освобожденіе отъ постыдныхъ страстей и пріобрѣтеніе самой высокой добродѣтели, т. е. очищеніе и освященіе сердца» 5). Такимъ образомъ- и въ подвигѣ христіанина, поставившаго своею цѣлью достиженіе нравственнаго совершенства, необходимо слѣдуетъ различать два теченія или двѣ стороны: положительную и отрицательную. По словамъ преосв. Ѳеофана. «въ непрерывной связи съ прямымъ положительнымъ занятіемъ силъ всегда стоитъ непрямое, направленное къ прогпанію зла и страстности, возстающей въ нихъ, иначе борьба со страстъмн и похотъмт (і). И это очищеніе отъ гнилыхъ остатковъ ветхаго человѣка должно нроходить чрезъ всю область личной жизнедѣятельности и притомъ на протяженіи всей жизни человѣка ^). Отсюда, и для цѣлесообразнаго примѣненія аскетическихъ средствъ необходимо по существу дѣла ясное представленіе не только идеала нравственнаго совершенства, но и противнаго ему состоянія—грѣховной новозрожденности, извращенности человѣческой природы и ея.силъ. Отсюда понятно, почему борьба со страстями и ихъ побѣда составляютъ нсоб-

J) Cp. I Кор. V, 3.

-) Еф. IV. 24; ср. 2 Кор. IV, 16; Кол. ІИ, 10.

3) Еф. IV, 22; ср. Римл. VI, 6; Гал. V, 24. 4) Евр. XII, 4.

г0 De perfectione in Spiritu, с. II. Patrologiao Curs. Complet. S. Gr. T XXXIV. col. 844 A.

c) Путь ко спасенію. Изд. 8-ое. Москва. 1899. Стр. 267; ср. ’стр. 73 188, 201.

;) Ср. 1 loan. I. 8; Іак. ІИ, 2.

ходимую принадлежность и неизбѣжный долгъ всякаго истиннаго христіанина *) и вообще человѣка, стремящагося къ нравственному оздоровленію и нормальной жизни. И дѣйствительно, всякая моральная система, религіозная и философская, если не считать, конечно, антиномистическихъ, видное мѣсто отводитъ борьбѣ человѣка со страстями, хотя понимаетъ послѣднія неодинаково, въ зависимости отъ своихъ общихъ началъ и предпосылокъ, различнымъ образомъ опредѣляя ихъ источникъ и характеръ, а также, въ зависимости отъ этого, и способы и пріемы борьбы съ ними. Поэтому для того, чтобы выяснить специфическія особенности христіанскаго аскетизма, необходимо представить прежде всего возможно точный анализъ аскетическаго ученія о природѣ и характерѣ страстей. По общему смыслу святоотеческаго аскетическаго міровоззрѣнія, добро, религіозно-нравственное совершенствованіе для достиженія единенія съ Богомъ,—естественно для человѣка въ томъ смыслѣ, что вполнѣ соотвѣтствуетъ самой идеѣ его организаціи и первоначальнаго предназначенія. Въ самомъ своемъ проис-хожденіи природа человѣка, какъ твореніе Всеблагого Бога, болѣе того,—какъ Его «подобіе», отмѣчена чертами совершенства, стремится къ единенію съ Богомъ, имѣя и реальную способность къ этому тѣснѣйшему мистическому единенію. Если въ наличномъ состояніи человѣка указанное его предназначеніе должнымъ образомъ не осуществляется, то единственною конкретною причиною въ этомъ случаѣ являются именно «страсти», сообщающія ложное, превратное направленіе всей его жизнедѣятельности, лишающія его природной способности къ богообщенію. «Безъ чистоты отъ страстей (ехто? ха&ар6т7)то; тшѵ тгаіі&ѵ) душа не врачуется отъ грѣховныхъ недуговъ, и не пріобрѣтаетъ славы, утраченной преступленіемъ»* 2). И это собственно потому, что «страсти служатъ преградою (8і«®раур.а) сокровеннымъ добродѣтелямъ души» 3). «Страсти это дверь, заключенная предъ .ищемъ чистоты. Если не отворитъ кто этой заключенной двери, то не войдетъ онъ въ непорочную и чистую

]) Ср. Галат. V, 24.

-) Исаакъ Сиринъ. Лоу. LXXXVJ. <зг\. 521: изд. Никифора Ѳеотоки: іч Astiiqi. gxe: qcфо. ср. Лреосв. Ѳеофана Толков. Иосл. Ефес. (\", 7), стр. Ш, „когда страсти изгнаны, естество человѣческое входитъ въ предопредѣленное ему совершенство Божеское, въ Богоподобіе“.

3) Онъ же. Лоу. LXV11I, osX. 398.

область сердца» '). Страсти сравниваются также съ непрозрачною средою, препятствующею лучамъ духовнаго свѣта воздѣйствовать на внутреннее сердечное око, такъ что духовное созерцаніе осуществиться, вслѣдствіе этого препятствія, не можетъ -). Такимъ обр. не требуетъ дальнѣйшаго обоснованія то положеніе аскетическаго ученія, что «душа человѣческая не иначе отчуждается отъ Бога, какъ страстнымъ расположеніемъ» ®). Равнымъ образомъ не менѣе справедливо, что «если кто хочетъ пріобрѣсти добродѣтель, то не прежде можетъ пріобрѣсти ее. какъ возненавидѣвъ діаметрально противное ей зло» '*).

Отсюда съ несокрушимою логическою послѣдовательностью вытекаетъ подвижническое правило и аскетическое требованіе «подвизаться противъ всякой страсти, пока человѣкъ не достигнетъ цѣли благочестія» 5). Обязательность этого требованія безусловна. «Ничего не слѣдуетъ добиваться съ большею настойчивостью, какъ освобожденія себя отъ болѣзней (души) и Страстей (tj тшѵ -осікоѵ хаі ѵоу^рсітаоѵ атгаАЛа-'Г]): ЭХО необходимо «прежде всего» (прштоѵ) в)і Слѣдовательно, «безстрастіе (*j ітас&еш) служитъ началомъ и основаніемъ жизни добродѣтельной» ’). Вотъ почему подавленіе, искорененіе страстей фактически составляетъ преимущественное содержаніе и ближайшую, непосредственную цѣль подвижническаго дѣланія. Но словамъ св. Іоанны Дамаскина, «подвижническая жизнь (ф аа-/.т,зі;) и труды ея» служатъ прежде всего и даже преимущественно для того, чтобы мы свергли съ себя чуждый и противный природѣ грѣхъ 8) Представленнымъ принципіальнымъ воззрѣніемъ аскетовъ объясняется и тотъ фактъ, что какъ въ дѣйствительной ихъ жизни, такъ и въ ихъ теоретическомъ міровоззрѣніи, насколько, конечно, оно отразилось въ ихъ писаніяхъ, «страсти» оказываются по преимуществу въ фокусѣ активнаго сознательнаго, самаго

’) Онъ .же. Посл. 4-ое. агХ. 556.

*) Онъ же. А оу. І,Х1Х, ое).. 400; ср. ГІосл. IV, з*>„ 574. Насилій Be л. Serino ascot. II. с. I, col. 372 AB.

3) Григорій Нисскій. De oratione Dominica. Or. I, Т. XLIV, col. 1132 D.

4) Слова Леей Іоанна, игумена монастыря на горѣ Елеонской. Pratum Spirituale, с. CI.XXXVII. Ser. Lat. Т. LXXIV, соі. 217 CD.

5) Ср. Григорій Нисскій. Do institute ehristiano. Т. XLYI, col. 296 В. “) Климентъ Александрійскій. РаоДадод. М. S. Gr. Т. VIII, L. I, с. И.

соі. 253 А.

!) Григоріи Нисскій. Or. catochetica, с. VI. Т. XLV, соі. 29 А.

') De fide orthodoxe М. S. G. T. XC1V, L. Ill, с. XIV, col. 1045 A.

внимательнаго и нарочитаго самонаблюденія подвижниковъ. Л этимъ, въ свою очередь, въ достаточной степени объясняется всесторонняя, широкая и глубокая, на основаніи живого непосредственнаго опыта, разработка психологическихъ данныхъ, входящихъ въ объемъ понятія «страсти»,—богатство содержащихся въ аскетическихъ писаніяхъ психологическихъ данныхъ, такъ или иначе, прямо или косвенно, посредственно или непосредственно, относящихся къ указанной области подвижническаго трудиичества. аскетическаго совершенствованія ').

Имѣя въ виду прежде всего и преимущественно цѣль на-стырски-педагогическую *), писатели-аскеты раскрывали психологическія понятія, входящія въ названную область, возможно полно н обстоятельно также и съ теоретической стороны, что являлось неизбѣжнымъ и по существу дѣла, такъ какъ, если гдѣ, то именно въ данной области, моменты теоретическій и практическій связаны нитями самыми живыми, неразрывными, крѣпкими до нерасторжимости. Здѣсь .успѣхъ въ области теоретическаго проникновенія въ сущность, характеръ и условія происхожденія іГ развитія душевныхъ явленій, извѣстны хъ подъ именемъ «страстей», фактически достигается не иначе, какъ подъ обязательнымъ условіемъ жизненно-практическаго, реальнаго религіозно-нравственнаго совершенствованія, когда человѣкъ получаетъ дѣйствительную возможность чувствовать себя въ той или иной мѣрѣ господиномъ страсти, а не послушнымъ рабомъ ея, когда, слѣдовательно, онъ отрѣшается отъ нея и начинаетъ наблюдать се какъ бы съ нѣкотораго отдаленія, какъ фактъ въ нѣкоторомь смыслѣ объективный.

И дѣйствительно, не трудно видѣть, что подчиненіе грѣховной страсти, такъ называемое «обольщеніе» ею (і-ітт,), представляющее собою самый обычный, характерный видь отношеній грѣховнаго человѣка къ страсти, еще далеко не выражаетъ всей силы дѣйствія грѣховнаго зла въ природѣ человѣка, какъ ни страннымъ ото можетъ представляться па

') Ср. нроф. II. Пономаревъ. Догматическія основы христіанскаго аскетизма но твореніямъ восточныхъ писателей-аскетовъ IV вѣка, стр. 79 (Казань. 1899). Проф. А. И. Гренковъ. Первоначальное происхоженіе науки о христ. нравоуч. Прав. Собесѣд. 1875. Апрѣль, стр. 365.

■) Она обозначается въ аскетической письменности терминами Ди-/з-Нилъ Синайскій. Epist. Lib. Ill, 33. М. S. G Т. LXXIX, col. 3S9A

первый взглядъ. Яснѣе, полнѣе и опредѣленнѣе эта сила грѣховной страсти открывается самосознанію человѣка именно при борьбѣ человѣка со зломъ, — н чѣмъ сильнѣе противодѣйствуетъ ему воля человѣка, тѣмъ рельефнѣе, осязательнѣе проявляется и господствующая въ человѣкѣ сила зла. Вотъ почему всю тяжесть искушеній испытываютъ совсѣмъ не тѣ люди, которые обычно живутъ въ стихіи грѣха, а напротивъ,— именно люди, поставившіе своею цѣлью сопротивленіе страстямъ, подавленіе похотей, — питающіе къ цнмъ внутреннее отвращеніе. Конечно, слѣдуетъ признать, что въ* той или другой степени борьба со страстями имѣетъ мѣсто почти у всѣхъ людей... Однако эта борьба носитъ обычно частичный, неполный характеръ, не позволяющій психическому феномену, извѣстному подъ именемъ «страсти», проявить всѣхъ своихъ специфическихъ, наиболѣе характерныхъ особенностей. Эта борьба обычному самосознанію человѣка представляется борьбою между различными естественными, природными стремленіями, которыя иногда кажутся даже равноцѣнными, имѣющими едва-ли не одинаковое право на свое удовлетвореніе... Въ такихъ случаяхъ борьба со страстями не можетъ быть полною, рѣшительною уже по тому одному, что сама воля человѣка какъ бы колеблется неустойчиво въ ту и другую сторону, раздвояется, частію склоняясь въ пользу удовлетворенія страсти, слѣдовательно, на ея сторону, частію же сопротивляясь ея обольстительному натиску. Полная борьба со страстями открывается и осуществляется въ человѣкѣ тогда, и только тогда, когда въ немъ образуется рѣшительное отвращеніе къ страстямъ, какъ такимъ явленіямъ, которыя по своему настоящему содержанію и подлинному характеру являются безусловно чуждыми истиннымъ, подлиннымъ, а не извращеннымъ потребностямъ и запросамъ человѣка, — какъ состояніямъ, враждебнымъ самой идеальной природѣ человѣка, до нѣкоторой степени даже какъ бы объективно данными для его самосознателыюй воли.

Въ этихъ данныхъ самонаблюденія подвижниковъ можно по справедливости усматривать тихолотческую основу аскетическаго ученія о томъ, что однимъ изъ главныхъ источниковъ такъ называемаго «прираженія» (4) -рюс$олт() страстей или «помысловъ» (оі >.о'р’.з|тоі) является воздѣйствіе на человѣка чуждой ому враждебной, демонской силы *).

’) Ійшгріп Понтііісііііі. De orto vitinsis couitationibu?. с. Ш, col. 1272 В.

На высшихъ ступеняхъ религіозно-нравственнаго развитія уже простой позывъ къ совершенію злого дѣла, исходящій изъ периферій человѣческой природы, одно, такъ назыв., «приращеніе» страсти сознается и чувствуется, какъ величайшее страданіе. Такимъ образомъ древніе христіанскіе подвижники пережили всѣ дѣйствительныя и возможныя ступени подавленія и искорененія изъ своей природы страстей, фактически самымъ полнымъ образомъ вынесли и испытали всю силу и остроту борьбы съ ними, во всѣхъ ея перипетіяхъ, оттѣнкахъ п осложненіяхъ, при разнообразныхъ формахъ проявленія страстей, на всѣхъ ступеняхъ ихъ развитія, начиная съ «обольщенія» страстью и оканчивая * скорбью» отъ страсти. Такимъ образомъ въ жизни святыхъ подвижниковъ присутствовали на лицо всѣ условія, существенно необходимыя для точнаго и правильнаго наблюденія психологической основы и формъ проявленія страстей, которыя и открывались поэтому для самосознанія подвижниковъ во всей ихъ настоящей, не замаскированной природѣ и подлинномъ, гибельномъ, значеніи для религіозно-нравственной жизни человѣка, и описывались во всѣхъ своихъ подробностяхъ живо и конкретно-рельефно, на основаніи не отвлеченнаго изученія, а непосредственнаго переживанія. Съ этой точки зрѣнія открывается ни съ чѣмъ не сравнимая психологическая точность анализа страстей, а также— вместѣ съ этимъ—и особенная, исключительная богословская важность аскетической оцѣнки значенія этихъ явленій въ рели гіозио-нрайствеппомъ отношеніи. Указанное значеніе аскетическаго ученія о страстяхъ должны признать volens-nolens даже ученые, вообще—то не сочувствующіе фактическому осуществленію и теоретическому обоснованію православнаго аскетизма, относящіеся къ нему гиперкритически. Такъ, напр., по словамъ Zöckler’a, «для нашего современнаго образа мыслей и строя жизни, совершенно удаленнаго отъ религіознаго опыта, аскетическія. картины страстей звучатъ чѣмъ-то чуждымъ, далекимъ, непонятнымъ; однако въ ппхъ—поразительная психологическая истина. Оиѣ даютъ намъ возможность бросить взглядъ въ глубокую область внутреннихъ переживаній и борьбы монаховъ и анахоретовъ. Онѣ помогаютъ намъ попять

• VIF, eol. 1273 В. с. IX, col. 1276 А. Ср. Маркъ Подвижникъ. De baptism. б'І- S. Gr. Т. LXV, col. 1016 Л. Налъ Синайскій. Epist. III. 143, col. 449. Насиліи В. Const. Monast., с. XVII, 1, col. 1380; Historia Lausiaca, e. XXIX, M. S. Gr. T. XXXIV, col. 1084 B.

чрезмѣрную строгость отой борьбы въ ея глубокомъ историческомъ значеніи» *). Въ дополненіе къ указанной характеристикѣ нѣмецкаго ученаго мы настаиваемъ не на одномъ только важномъ историческомъ смыслѣ анализа аскетическаго ученія о страстяхъ, но вмѣстѣ съ отимъ также и на его глубокомъ психологическомъ и важномъ богословскомъ значеніи въ дѣлѣ раскрытія существенныхъ основъ православнаго ученія объ аскетизмѣ, для выясненія подлиннаго смысла послѣдняго въ религіозно-нравственномъ, принципіальномъ и антропологическомъ отношеніи.

И.

Сущность грѣховнаго паденія человѣка—въ религіозномъ обособленіи его отъ Бога.-Ближайшія послѣдствія религіозной автономіи человѣка.— Значеніе Человѣка въ ряду другихъ твореній, обусловленное самою организаціею его составной природы.—Духъ, „разумъ“, какъ верховная специфическая сила человѣческой личности. — Отношеніе къ этой силъ другихъ силъ и способностей человѣка,— Ослабленіе въ человѣкѣ, вслѣдствіе грѣхопаденія, силы и значенія „разума“ и преобладаніе въ немъ низшихъ силъ и стремленій.—Наиболѣе характерное выраженіе разстройства и односторонняго направленія силъ человѣка именно—въ „страстяхъ“.— ВосТоЧно-аскетическая схема восьми главныхъ пороковъ.—Дѣленіе этихъ страстей на „душевныя“ и „тѣлесныя“.—Центръ тяжести всѣхъ страстей лежитъ въ психической области и есть актъ волевой по-иреимуществу.—„Худое дѣланіе“ „разума“, какъ этико-психологическая основа страсти,—„Помыслѣ“, какъ основной, исходный, характерный моментъ страсти.

Грѣхопаденіе прародителей, имѣвшее принципіальное значеніе для всего послѣдующаго человѣчества, опредѣлившее всю его послѣдующую жизнь въ ея основномъ направленіи и существенномъ содержаніи, по своему существу было сознательно—свободной попыткой тварной природы утвердиться въ своей собственной автономіи. Человѣкъ согрѣшилъ собственно тѣмъ, что переставилъ центръ своей жизни и дѣятельности съ Бога на самою сеС>я '-). Онъ сознательно и свободно,—правда, подъ вліяніемъ сторонняго искушающаго внушенія,—рѣшился, вмѣсто воли Божіей, поставить свою волю началомъ жизне-

') Askese und Mönchtum. Zweite gänzlich neu bearbeitete und stark vermehrte Aut,luge der „Kritischen Geschichte der Askese“ von I). Otto Zöeklcr. Erster Band. Fnmkturt a M. 1897. S. 25<>.

-) Cp. llpeoce. Ѳеофана. Начорт. хрнст. нравоученія, стр. 392; Путь ко спасепію, стр. 74—70, S9.

дѣятельности1), достигнуть полной независимости отъ Бога, жить и удовлетворять безконечнымъ запросамъ своего существа (прежде всего познанія 2) помимо Бога, однимъ еловомъ,— захотѣлъ быть самодовлѣющимъ существомъ.

Въ этомъ же заключается сущность и вообще грѣховнаго состоянія всякаго человѣка 3).

Грѣхъ первыхъ людей, съ отрицательной стороны будучи отверженіемъ и попраніемъ воли Божіей о нихъ, съ положительной стороны представлялъ собою эгоизмъ 4). Они стремились поставить- себя въ центральное положеніе по отношенію ко всему существующему, такъ чтобы послѣднее было только средствомъ удовлетворенія ихъ потребностей. Слѣдовательно, грѣхъ по своему начальному моменту, исходному пункту и основному, центральному и существенному содержанію, оказывается прежде всею и преимущественно явленіемъ порядка религіознаго, выражая собою наличное отношеніе жизни твар-иой, человѣческой, безусловной только но характеру своихъ стремленій, но не по существу, не по наличному состоянію,— отношеніе этой именно жизни къ бытію подлинно и реально безусловному, самосущему. Сознавши себя въ качествѣ бытія твар-наго, ограниченнаго, несамобытнаго, въ своей противоположности Богу.—человѣкъ долженъ былъ совершить подвигъ свободнаго самоотреченія, отвергши существовавшую въ его свободѣ возможность стремиться къ обособленію въ самостоятельное, независимое отъ Бога бытіе. Однако человѣкъ не отвергъ, а именно осуществилъ реально эту формальную возможность стремиться къ утвержденію въ себѣ самомъ самодовлѣющаго бытія,—онъ пожелалъ осуществить свое безусловное достоинство именно въ своей тварной, ограниченной, эмпирической наличности 5). Указанное отношеніе къ Богу со стороны человѣка и должно

') Ср. Apophthegm. Patrum. Т. LXV,* *coI. 334-D—-336 А, §-54: Ср. Verba 8euionim М. S. L. Т. LXXI1I, со!. 922 С. X. ВО.

'-’) Быт. Ш, 5 ср. 6.

') Ср. Е. Ѳеофана. Путь ко спасенію, стр. 74—75.

*) Замѣчаніе о неудобствѣ замѣнить этотъ именно терминъ другимъ, какимъ-либо русскимъ словомъ, съ нимъ синонимическимъ, см. у В. С. Соловьева „Оправданіе добра“ 2-е изд. Москва. 1899, стр. 110 (примѣч). Этотъ' терминъ нѣрѣдко употребляется и преосв. Ѳеофаномъ. См., напр.. Начерт. христ. нравоуч., стр. 54, 269, 280: Толков. посл. Ефес. (III, 17), стр. 214 и др.

') Куртцъ весьма удачно характеризуетъ грѣхъ съ его внутренней стороны, какъ „стремленіе человѣка сдѣлаться богомъ безъ Бога“ (ohne

быть признано исходнымъ содержаніемъ и основной причиной грѣха. Такимъ образомъ паденіе человѣка состояло именно въ себялюбивомъ обособленіи отъ Бога *), а слѣдствіемъ его явилась и моральная извращенность человѣческой жизнедѣятельности. Слѣдовательно, моральный моментъ явился по отношенію къ религіозному паденію состояніемъ уже послѣдующимъ., производнымъ, зависимымъ. Только послѣ того, какъ совершился грѣхъ религіозной автономіи, народилась и проявилась въ человѣкѣ и похоть 2).

«Когда человѣкъ налъ, то подвергся всестороннему разстройству и самъ въ себѣ, и въ своихъ отношеніяхъ» :J)—слѣдствіемъ рѣшенія человѣка жить по себѣ и для себя явилось полное извращеніе его взглядовъ на все существующее и практическое отношеніе къ немѵ.| И прежде всего ослабѣла и померкла въ немъ любовь къ Богу, предполагающая именно сознаніе собственно^ недостаточности и стремленіе къ восполненію ея, къ дѣйствительному осуществленію своего безусловнаго достоинства не иначе, какъ въ тѣснѣйшемъ союзѣ съ Верховнымъ Источникомъ жизни, центромъ бытія. Богъ представился ему теперь не любящимъ Отцомъ, какъ это было до грѣха, но существомъ, завистливо оберегающимъ свои преимущества отъ его законныхъ притязаній, судьею и грознымъ мстителемъ

Gott sein zu wollen wie Gott). Geschichte des Alten Bundes von Joh. Heinr. Kutz. 1 Band. Berlin. 1848, s. 38.

') Cp. Д. II. Введенскій. Ученіе Ветхаго Завѣта о грѣхѣ, стр. 34.

г) Ученіе о религіозной автономіи, какъ исходномъ пунктѣ и основѣ грѣха, согласно раскрывается какъ восточными, такъ и заиадными свв. отцами церкви. По словамъ, наир., иренод. Макарія Е.. „въ грѣхопаденіи человѣкъ умеръ для Бога, живетъ же собственнымъ своимъ естествомъ“ (тг/ ЕгДа tpüssi) Нога. XII, с. 2. Т. XX XIV col. 557 В. Поученію В;і. Августина, въ основѣ паденія первыхъ людей лежала „.і.шя воля“ (mala voluntas), поставившая „началомъ“ своей Дѣятельности „стремленіе къ превратному возвышенію“ А это послѣднее состоитъ въ томъ, что „душа, оставивъ начало, къ которому должна прилѣпляться, нѣкоторымъ образомъ дѣлается и бываетъ такимъ началомъ сама для себя“ это уклоненіе отъ Бога — добровольное. De civitate Dei, lib. XIV, с. ХШ, n. I, M. S. L. T. XL1 col. 420; cp. ibid., col. 421. Между тѣмъ „человѣкъ живетъ по истинѣ“ (secundum veritatem) только тогда, когда „онъ живетъ не самъ по себѣ, а по Богу“ (secundum Deum). Онъ и правымъ сотворенъ подъ тѣмъ условіемъ, чтобы жилъ не по себѣ самому, а по Тому, Кѣмъ сотворенъ,

т. е. исполнялъ болѣе Его нолю, чѣмъ свою собственную" ibid., с. IV;

н. I, col. 407.

3) Е. Ѳеофанъ. Начерт. христ. нравоуч., стр. 49.

за возстаніе противъ Него и нарушеніе Его иовелѣній ')• Отсюда всѣ стремленія человѣка послѣ грѣхопаденія направились къ тому, чтобы оправдать свой поступокъ предъ Богомъ, сложить вину свою съ себя и тѣмъ взбѣжать Его кары, наказанія. Отношенія согрѣшившаго человѣка къ Богу получили характеръ эгоистическаго страха, боязни подвергнуться наказанію отъ Него въ видѣ какого-либо лишенія и страданія. Общеніе съ Богомъ стало для него теперь не радостнымъ удовлетвореніемъ его внутреннихъ потребностей, откликомъ на глубочайшіе, насущные.запросы его духа, а внѣшнимъ долгомъ, страшнымъ и мучительнымъ обязательствомъ въ силу признанія Его внѣшняго могущества и владычества 4). Тотъ ѵке эгоизмъ сказался въ человѣкѣ и но отношенію къ единственному въ то время ближнему—женѣ; на послѣднюю онъ посмотрѣлъ, какъ на средство отвратить отъ себя заслуженное наказаніе, что онъ и пытался сдѣлать 8). слагая съ себя вину на нее и эти мт. подвергая ее всей тяжести отвѣтственности за свой грѣхъ-4).

Эгоистическими, себялюбивыми сдѣлались отношенія человѣка и къ внѣшней природѣ: онъ посмотрѣлъ на нее и фактически сталъ употреблять ея предметы въ качествѣ средства для своего чувственнаго наслажденія, удовольствія 5), помимо потребности н нужды в); онъ сталъ распоряжаться ею самовластно. по своимъ горделивымъ разсчетамъ и чувственнымъ влеченіямъ, вопреки намѣреніямъ Божіимъ ’). Такимъ образом ъ. * 2 3 4

’) Ср. Быт. Ill, 8—13.

2) Cp. Е. Ѳеофанъ. Начерт. христ. нравоуч., стр. 315.

3) Быт. III, 12.

4) Въ томъ и состоитъ сущность эгоизма, „самости“, что онъ „себя ставитъ цѣлію, а другихъ всѣхъ считаетъ средствомъ; такъ и обращается съ ними“. Е. Ѳеофанъ. Толков. Посл. Филипп. (И. 4), стр. 69.

г>) Ср. Быт. Ill, 16. в) Ibid. II, 16—17.

;) Такимъ образомъ, поставленіе своей личности въ ненормальное отношеніе къ природѣ, внѣшнему міру, несомнѣнно входило въ содержаніе процесса грѣхопаденія человѣка, какъ его составной и сопровождающій моментъ,—однако, какъ видно изъ предыдущаго, оно было моментомъ лишь проиввоііным;,. второстепеннымъ, а не главнымъ, неточнымъ, основнымъ. Поэтому мы невидимъ ни малѣйшаго основанія согласиться въ данномъ случаѣ съ мнѣніемъ почтеннѣйшаго проф. В. Н. Яесмѣлова, который приписываетъ категорически, согласно со своими основными воззрѣніями, названному моменту именно первенствующее значеніе въ актѣ грѣхопаденія первыхъ людей. Но его словамъ, „вмѣсто того, чтобы быть свободными исполнителями всеобщей цѣли мірового бытія, они (,т. е. первые люди), напротивъ, сами обратились къ помощи міра, чтобы

имѣете нравственнаго отношенія къ природѣ въ цѣлесообразномъ созданіи наиболѣе приспособленныхъ условій для наиболѣе плодотворнаго проявленія ея творческихъ силъ, человѣкъ осуществилъ свое господство надъ природой, въ видѣ исключительно животио-агопстнческаго и утилитарно-практическаго отношенія кт. ней. и тѣмъ внесъ въ ея жизнь начало не гармоніи и творчества, а разлада, диссонанса и разрушенія.

И въ самой природѣ человѣка, вслѣдствіе принятаго имъ эгоистическаго, отчужденнаго отъ Бога направленія жизни, произошло коренное разстройство его потребностей, силъ и способностей, проявившееся какъ въ ослабленіи ихъ всѣхъ, въ потерѣ значительной степени ихъ остроты и совершенства, такъ—равнымъ образомъ—въ нарушеніи ихъ гармоническию в-шн моотношетя.

Эти потребности, силы и способности природы человѣка многочисленны, разнообразны и по своему сравнительному достоинству и относительному совершенству .далеко не одинаковы.

Міръ представляетъ собою систему стройнаго восхожденія явленій, силъ, предметовъ и существъ по лѣстницѣ строгой постепенности совершенствованія и сложности, что и дѣлаетъ его какъ бы единымъ органическимъ цѣлымъ, поистинѣ «космосомъ» 1).

онъ своими механическими силами осуществилъ бы за нихъ ихъ предвѣчное назначеніе. Этимъ неразумнымъ поступкомъ они унизили себя до положенія простыхъ вещей міра и обезсмыслили вее міровое существованіе... Люди подчинили законъ свободы закону механической причинности и поставили свое духовное совершенство въ Ііричинную зависимость отъ употребленія какихъ-то плодовъ“. (Метафизика жизни и христіанское откровеніе. Правосл. С'обесѣдн., 190?, февраль, стр. 283). Въ этомъ мнѣніи достоуважаемаго и глубокомысленнаго отечественнаго мыслителя непонятно уже то, какимъ именно образомъ поступокъ только „неразумный“, суевѣрный могъ сопровождаться такими роковыми послѣдствіями для человѣка,—измѣнившими кореннымъ, принципіальнымъ образомъ всю его жизнь. Съ другой стороны, суевѣріе, стремленіе найти опору для своего существованія во внѣшней природѣ,—какъ свою причину, непремѣнвое предваряющее условіе, предполагаетъ обязательно ослабленіе положительной вѣры въ Бога, потерю живого чувства единенія, взаимообщенія съ Нимъ въ союзѣ любви, ослабленіе стремленія со стороны человѣка къ этому единенію съ Богомъ. Такимъ обр., анализъ приведеннаго воззрѣнія проф. Несміълова только подтверждаетъ правильность нашего пониманія сущности богооткровеннаго ученія по данному вопросу.

’) По словамъ св. Григорія Нисскаго, „Природа естественнымъ образомъ, какъ бы но степепямъ (ххгКттга 5ія ßa^aüw), въ отношеніи отличи-

Творенія въ мірѣ Божіемъ такъ расположены, что всякій высшій классъ совмѣщаетъ въ себѣ силы низшихъ классовъ.— и кромѣ того владѣетъ силами и способностями, ему специфически присвоенными, составляющими его видовыя характеристическія черты, въ которыхъ и заключается собственно своеобразная особенность даннаго вида бытія по сравненію съ другими, а также и его особенное значеніе и исключительная цѣнность въ ряду другихъ.

Такъ, въ неорганической природѣ дѣйствуетъ самая низшая сила, которая рельефно выражается въ явленіяхъ кристаллизаціи и химическихъ сочетаній. Въ протоплазмѣ, лежащей въ основѣ явленій жизни организованной, связь элементовъ оказывается уже не физическою и не химическою, но совершенно иного, особеннаго рода. Въ жизни организованной самыя сложныя химическія молекулы сочетаются уже но новому типу, полагая основаніе для цѣлаго ряда новыхъ явленій, управляемыхъ особыми законами, подчиняющими себѣ и преобра-' зующими физико-химическіе законы. Законы организованной жизни, управляющіе т. и. біологическими явленіями, содержать въ себѣ т. обр. нѣкоторый собственный, специфическій элементъ, привходящій «къ общимъ физическимъ законамъ». Дѣйствительныя органическія явленія получаютъ біологическое значеніе только потому, что входящій въ образованіе ихъ физическій и химическій матеріалъ подчиняется особенному порядку или плану бытія органическаго, входя въ составъ новаго, болѣе слоящаго и совершеннаго явленія, которое мы называемъ жизнью *). Вт. частности сила растительная, управляя силами кристаллизаціи и химическихъ сочетаній, особеннымъ, специфическимъ образомъ комбинируетъ ихъ, и приводитъ къ высшей, болѣе совершенной, по сравненію съ предыдущей, формѣ бытія. За растительной силой, по степени дальнѣйшаго совершенствованія. слѣдуетъ сила животная, которая управляетъ и пользуется всѣми вышеупомянутыми силами, совмѣщая и специфически комбинируя ихъ въ новый, высшій, сравнительно съ предыдущими, родъ бытія. Наконецъ, въ человѣкѣ всѣ силы, свойственныя пнсшимъ формамъ организованной жизни, органически совмѣщаясь, подчиняются силѣ специфически чело-

тельныхъ свойствъ жизни, дклаетъ восхожденіе отъ менѣе къ болѣе совершенному“. De hominis opificio. с. VIII. Т. Х1.ІѴ, col. 148 ВС.

') Cp. ß. С. Соловьевъ. Собраніе сочиненій, т. И. стр. 2’>Я.

вѣческой—духу ') (которая у свв. отцовъ Церкви обычно обозначается терминомъ «разумъ» (ѵоГк, mens)2), ею регулируются, такъ что получается высшій родъ бытія на землѣ, совмѣщающій въ себѣ всѣ силы организованной природы, подъ главенствомъ силы специфически человѣческой—духа, и потому справедливо называемый «микрокосмосомъ» 3). Т. обр. человѣкъ заключилъ собою постепенную лѣстницу Божія творенія на землѣ нс какъ послѣдній въ ряду другихъ тварей, а какъ ко-

’) Говоря о различныхъ „основаніяхъ“, побуждающихъ „допускать въ составѣ существа человѣческаго“ именно „три части: духъ, душу и тѣло“ (Начерт. христ. нравоуч., стр. 188), лично придерживаясь трихотомическаго взгляда на составъ природы человѣка, преосв. Ѳеофанъ оговаривается, что „это предметъ спорный, хотя (споръ) весь только о словахъ. Тѣмъ, кои не хотятъ различать духа и души, можно предложить, чтобъ подъ словамъ—духъ они понимали высшую сторону нашей нетѣлесной стороны, а словомъ— душа означали низшія ея дѣйствія и направленія“ (Ibid, примѣч.) Преосв. Ѳеофанъ останавливается на этомъ вопросѣ спеціально въ своемъ'трудЬ: „Толкованія посланій св. Ап. Павла къ Филиппійцамъ и Солунянамъ“, стр. 383—386. Ср. Толков. Галат. (V, 16), стр. 361 Ср. Василія В. Constitutiones monasticae, II. Т. XXXI, col. 1340l>— 1341 А: „думаю, что душевная сила двояка, оітт^ѵ sivoc г?,; Ди'/% гушуе о!;таі -Т|Ѵ ойѵартѵ хотя душа одна и та же; именно одна—собственно жизненная сила тѣла, а другая—сила, созерцающая существующее, которую называемъ также разумною“. Ср. Homil. XXI, с. 5. Т. XXXI, col. 549А: вотъ что (представляетъ собою) человѣкъ—умъ (-joüs), тѣсно соединенный съ приспособленною къ нему и приличествующею ему плотію“. Ср. также Его же- Ноіліііа in illud: Attemle tibi ipsi, с. VII, col. 213С. Изъ западныхъ отцовъ см. Вл. Августина. De civitate Bei. Lib XI, с. II. Т. XLI. col. 318: частію, которою человѣкъ наиболѣе приближается къ Богу, будетъ, конечно, та часть его, коею онъ возвышается надъ своими нисши-ми частями, общими у него даже съ животными“. „А это называется умомъ, или разумомъ, или пониманіемъ или другимъ какимъ-либо болѣе подходящимъ именемъ. (Id. autem est ipsa ratio, vci mens, vel intelligentia...) In Genesi ad iitteram. Lib. Ill, с. XX, n. 30. T. XXXIV, col. 292: Cp, Contra Academicos, L. 1, e. 2, n. 5. T. ХХХІІ, col. 908—909.

-) „Умъ—voG«—владычественная сила, тоже, что духъ“ Е. Ѳеофанъ Толков. перв. восьми гл. ІІосл. Римл. (1, 28). стр. 118; ср. Толков. ІІосл. Ефес. (IV, 17), стр. 283; ibid, стр. 285, 289, 299 и др. Высшая сторона человѣка называется также и „сердцемъ“ см., напр., толков. перв,—восьми гл. посл. Римл. (I, 29), стр. 97.

3) Ср. Григорія Нисскаго ln Psalmos Tr. I, с. III. Т. XLIV, col. 441 С: человѣкъ—малый міръ (ріхрбс -/.баро; б іЬіІрщяо;). Нила Синайскаго Epist. Lib. II. и. 119, col. 252ВС и др.; преосв. Ѳеофана. Толков. Посл. Ефес. (I, 21), стр. 107: „человѣкъ—малый міръ. Онъ сосредоточиваетъ въ себѣ всѣ тварвыя силы“. Ср. Его же Толков. 1 Сол.ун. (V, 23), стр. 383; Толков. Посл. Галат. (V, 16), стр. 361.

ночная цѣль всего предшествовавшаго ему творенія; именно въ немъ былъ заключенъ смыслъ всего творенія міра. Слѣдо-ват., отношеніе человѣка ко всемѵ міру внутренне-органическое *). Онъ дѣйствительно возглавляетъ собою все земное твореніе. выражая собою, правильнымъ направленіемъ своей жизнедѣятельности, его подлинный высшій смыслъ.

Но отличительная, специфическая черта человѣка, опредѣляющая его особенное значеніе въ системѣ сотвореннаго бытія, заключается собственно въ духѣ. Есть душа и у животныхъ, но именно животная * 2 3), несоизмѣримо нисшая по сравненію съ человѣческою. Всѣ роды существъ, находящихся на землѣ, извела, но творческому мановенію Божію, земля;>). Изъ земли же. т. е. изъ имманентныхъ веществу силъ, произошла и всякая душа живыхъ тварей 4). Душа человѣческая сама по себѣ такая же сила, какъ и душа животныхъ, но она получила и нѣкоторыя важныя отличія, вслѣдствіе органическаго соединенія, сочетанія ея съ духомъ. Вотъ почему добросовѣстное внутреннее самонаблюденіе открываетъ человѣку въ его собственномъ внутреннемъ мірѣ вмѣстѣ съ тѣмъ, что замѣчается и у животныхъ,—также и такія стороны, которыя свойственны только душѣ человѣка, соединенной съ духомъ, и, наконецъ, — такія свойства, которыя специфически принадлежатъ собственно богоподобному духу, разуму. Сама по себѣ душа обращена исключительно на благоустройство земного быта, временнаго благосостоянія. Ея познанія строятся исключительно на основаніи эмпирическаго наблюденія, дѣятельность устремлена на удовлетвореніе потребностей временной жизни, преимущественно физической нужды, равно и чувствованія возникаютъ и поддерживаются только изъ непосредственныхъ, эмпирическихъ иоло-

') Ср. ІГреосв. Ѳеофана „Толков. Посл. Ефес. (1, 10), стр. 68: „человѣкъ,

по идеѣ своей, долженъ быть средоточіемъ міровъ,—всей области твар-наго бытія,—и ангеловъ и міра вещественнаго“.

3) Ор. Іоанна Златоуста In illiiil, vidi Dominum..., Homil. IV, с. I. T. 1.V1, col. 120—121; cp. in illud: Domine non est in homine, с. IV. Ibid., col 159.

:l) Быт. 1, 20. 24. 25.

*) Cp. проф. В. С. Серебрениковъ. Ученіе Локка о прирожденныхъ началахъ знанія и дѣятельности (Спб. 1892), стр. 270: „души животныхъ образуются Божественнымъ словомъ изъ началъ, которыя были приготовлены прежде творческою дѣятельностію Божіею и которыя, не смотря на свое отличіе отъ матеріи, находились въ матерій“.

жеиій, имѣющихъ отношеніе преимущественно къ органическимъ потребностямъ и инстинкту самосохраненія ')2).

Но «духъ», вслѣдствіе своей тѣснѣйшей связи съ душою, сообщаетъ, ей, сверхъ указанныхъ, еще несравненно высшія стремленія, потребности и способности и такимъ образомъ возводитъ ее на ступень высшую, по сравненію съ животною душою.

Въ познавательной дѣятельности является, благодаря нормирующему вліянію духа, стремленіе къ идеальному характеру міропониманія, къ построенію законченнаго міросозерцанія. въ которомъ бы опредѣлялось и устанавливалось значеніе каждаго круга предметовъ и явленій въ общей системѣ мірового бытія, къ разрѣшенію «вѣчно тревожнаго и страшнаго», по назойливаго, неотложнаго вопроса,—«въ чемъ состоитъ существо человѣка, какъ онъ приходитъ, куда идетъ, что ’ тамъ вверху, надъ звѣздами, живетъ». Этимъ вѣковѣчнымъ запросамъ человѣка стремится удовлетворить метафизика и вообще философія, которая составляетъ необходимое завершающее звено въ системѣ человѣческаго познанія 3).

Въ области практически-волевой является потребность нормативнаго, нравственнаго, разумною 4) поведенія,—стрем-

') Cp. Е. Ѳеофанъ. Толкованіе первыхъ восьми гл. Посл. Римл. (ѴІГ. 14), стр. 421.

г) Достовѣрность утвержденія относительно земного характера душевной дѣятельности самой по себѣ покоится на наблюденіи (правда, рѣдкихъ) случаевъ состоянія человѣка на степени крайней умственной и моральной неразвитости или религіозно-нравственнаго огрубѣнія, съ богословской же стороны подтверждается словами Апостола Іакова, въ которыхъ мудрость, противоположная высшей, называется вмѣстѣ и земною-(по предметамъ, на которые обращена) и душевною (по силамъ и способностямъ, которыя унотреблаются для ея достиженія). Іак. Ill, 15.

:1) Вотъ почему можно питать твердую увѣренность въ томъ, что метафизика, въ смыслѣ стремленія человѣческаго разума и факта человѣческаго познанія, всегда была и будетъ въ человѣческой исторіи, поскольку человѣкъ по самой природѣ своей, какъ выражается Шопенгауэръ. есть animal metaphisicum (Die Weit, ala Wille und Vorstellung. Leipzig. 1873, B. 11, S. 17Ö).

4) Cp. проф. Городе-нскаго „Нравственное сознаніе человѣчества“, Сергіева Лавра, 1903, стр. 204: „сознавать извѣстное поведеніе какъ разумное, и какъ нравственно—обязательное—это одно и то же“. Ср. также стр. 190: „моральное сознаніе представляетъ собою по своей сущности практическую сторону разумнаго самосознанія... Подобно тому, какъ въ области теоретической разумъ создаетъ міръ объективнаго знанія, такъ

дсніе къ достиженію высгиаю блаіа, къ согласованію своей жизни съ идеей добра.

Въ сферѣ эмоціалъной. сердечной способности вліяніе духа на душу обнаруживается стремленіемъ къ изящному но идеѣ красоты. Отсюда, на ряду съ чувствованіями, отмѣчающими благопріятныя или неблагопріятныя измѣненія въ душевнотѣлесной жизни, человѣкъ наблюдаетъ въ своей душѣ рядъ эмоцій особаго рода, но своему характеру, такъ сказать, безкорыстныхъ, выражающихъ возвышенное *) наслажденіе проявленіемъ гармоническаго сочетанія идей истиннаго и добраго съ чувственной формой ~)

Наконецъ, собственно «духъ» человѣка, съ формольной стороны обнаруживаясь въ видѣ самосознанія и самообладанія, служа въ этомъ смыслѣ принципомъ лично-духовной индивидуальности 3), проявляетъ себя наиболѣе характерно въ стремленіи къ безконечному, въ неудовлетворенности ничѣмъ 'тарнымъ и ограниченнымъ, въ религіозной потребности богооб-іцеиія и богоѵгождепія. Въ этомъ—его существенное и наиболѣе характерное опредѣленіе, дѣйствительная специфическая особенность 4).

онъ же въ области практической является высшимъ факторомъ въ созиданіи міра моральнаго, среди котораго живетъ человТческая личность“.

‘) Т. е. сопровождающихся общимъ специфическимъ чувствомъ ихъ внутренняго превосходства по существу предъ другими сродными явленіями душевной жизни.

'-) „Неоднократно было доказываемо, что чувства эстетическія, интеллектуальныя и моральныя тожественны въ своемъ послѣднемъ основаніи, и различаются лишь постольку, поскольку лежащій въ ихъ основѣ общій принципъ долженъ принимать различныя формы по различію объектовъ, понимаемыхъ йодъ именемъ добра, истины и красоты“ (Проф. Еороденскій, цит. соч., стр. 114). Роднитъ же эти идеи лежащая въ ихъ общей основѣ идея безконечнаго совершенства, которая, „сказывается“ въ человѣческомъ „сознаніи въ трехъ главныхъ положеніяхъ или формулахъ, сообразно троякому опредѣленію или тремъ сторонамъ эмпирическаго существованія человѣка“ и т. д. Именно „здѣсь предъ нами мѣсторожденіе идей и идеальныхъ началъ, опредѣляющихъ жизнь человѣка, какъ именно человѣка“ (Проф. .4. П. Введенскій. Религіозное сознаніе язычества, стр. 100 примѣч.). „Анализъ показываетъ, что .эти идеи, и въ своихъ спеціальныхъ психологическихъ основахъ и въ своей общей сущности, въ своемъ существенномъ тріединствѣ, религіозной при-роды“ (ibid., стр. 36).

:l) Cp. Е. Ѳеофанъ. Начертаніе христіанскаго нравоученія, стр. 230.

J) Op. Е. Ѳеофанъ. Толкованіе, первыхъ восьми гл. Иосл. Римл. (ѴШ, 2), стр, 451: „стихіи духа суть страхъ Божій, совѣсть и жажда

. Въ невинной природѣ человѣка, вышедшей изъ рукъ Творца, всѣ потребности, стремленія человѣка, выражающія природу и особенности его составныхъ силъ, были гармонически согласованы между собою, — низшія служили интересамъ высшихъ, ими регулировались, а надъ всѣми возвышался и господствовалъ духъ. Будучи сконцентрированы въ единствѣ личности и исходя изъ него, какъ изъ фокуса,' силы и способности человѣка, его составные элементы, въ стройномъ соподчиненномъ взаимоотношеніи, выполняли свойственное каждому назначеніе: духъ—общеніе съ Богомъ и вообще съ міромъ духовнымъ, тѣло служило гибкимъ, послушнымъ орудіемъ воздѣйствія человѣческаго духа на внѣшній міръ, который онъ долженъ былъ переработать по своимъ идеямъ, усовершенствовать и въ этомъ смыслѣ одухотворитъ,—душа была предназначена служить посредницей въ этомъ сношеніи и взаимоотношеніи тѣла и міра чувственнаго съ духовнымъ, и сама возвышалась вслѣдствіе воздѣйствія на нее духа и его стремленій ’). Но, когда направленіе жизнедѣятельности человѣка получило эгоистическое направленіе, вслѣдствіе котораго порвался живой союзъ любви съ Богомъ, составлявшій основаніе крѣпости духа н его господства надъ всѣми остальными органическими силами, такая гармонія силъ природы человѣка нарушилась, замѣнилась разстройствомъ п дисгармоніей 2). Человѣкъ поставилъ центръ своей жизни въ себѣ, а не въ-Богѣ.' удовлетвореніе своихъ потребностей сдѣлалъ единственною цѣлью своей дѣятельности, онъ какъ бы замкнулся н со-

Бога, обнаруживающаяся недовольствомъ ничѣмъ тварнымъ“. Ср. также ibid. (VII, 14), сгр. 421: „духъ всѣ—тѣ проявленія внутренней нашей жизни, которыя устремляютъ человѣка отъ земного къ небесному, отъ временнаго къ вѣчному, отъ тварнаго кь божественному. Онъ есть та сила, которую вдунулъ Богъ въ лицо человѣка при сотвореніи его, и въ которой собственно лежитъ образъ и подобіе Божіе. Какъ такая, она устремляетъ человѣка къ Богу и довольна бываетъ только тогда, когда человѣкъ въ Богѣ живетъ и въ живомъ съ Нимъ состоитъ союзѣ“. Ср. ibid. (VII, 22), стр. 437—433. Тотков. 1 Солун. (V, 23), стр. 333. Толков. І’алат. (V, 16), стр. 361 и др.

') Ср. Григорій Насскііі. De hominis opificio, С. II. Т. ХГЛѴ, col. 133 В. ІІреосв. Ѳсофяна. Начерт. Христ. нравоуч., стр. 210.

*) ...Deum cum in principio homine.n focksct cum scnsibas integris ct naturae coirrriientibus in pavadiso collocasse. Verum postsea qnam audivit ilium a quo decoptus fuit. omnes ejus sensus in habitum naturae contrarium conversi sunt. Лина Исаія. Oratio II. I. T. XL col. 1107 С.

ередоточился въ себѣ самомъ. Отсюда—естественно—всѣ его потребности, постулирующія къ одному личному самосознанію, сознаваемыя и чувствуемыя сами по себѣ одинаково, какъ потребности личности,—стали разсматриваться, какъ цѣль жизни сама по себѣ, заявили притязаніе на удовлетвореніе себя именно въ качествѣ самостоятельныхъ, самодовлѣющихъ, самоцѣнныхъ жизненныхъ принциповъ. Отсюда, вмѣстѣ съ ослабленіемъ тяготѣнія духа къ Богу, помраченіемъ въ немъ свойственныхъ ему идеальныхъ стремленій и запросовъ, ослабленіемъ въ немъ жизнеспособности и энергіи, духъ уже не могъ быть властителемъ и регуляторомъ души, а чрезъ нее и тѣла, но самъ былъ увлеченъ ими въ качествѣ служебной, орудной силы. Такъ какъ низшія душевныя и тѣлесныя потребности заявляютъ себя настойчивѣе, чувствуются интенсивнѣе и осязательнѣе, то и вся забота человѣка обращается послѣ грѣхопаденія преимущественно на устройство своего внѣшняго быта, вещественно—матеріальной обстановки *).

Человѣкъ всѣмъ своимъ существомъ погрязъ въ чувственности. Въ немъ получила преобладаніе душевность и тѣлесность. и сталъ человѣкъ душевенъ 2) и плотянъ 3). Такимъ

J) По словамъ Св. Григорія Нисскаго, „теперь все почти человѣческое естество бдительно для одного вещественнаго (—pos р.6ѵоѵ то üAixöo), къ этому направлено все его стараніе, усердіе, это составляетъ предметъ и памятованія и надежды“. De oratione Dominica. Or. I. T. XLIV, col. 1Г25С. Нѣкоторымъ преувеличеніемъ страдаютъ въ сущности вѣрныя слова нроф. В. Н. Несмплова „Наука о человѣкѣ“. Т. I, стр. 254: „отношенія человѣка къ внѣшнему міру въ сферѣ наличной жизни всецѣло опредѣляются физической природой человѣка: и чувство живетъ только переживаніемъ органическихъ состояній, и мысль работаетъ только надъ культурнымъ преобразованіемъ внѣшняго міра въ интересахъ физическаго довольства жизни, и всѣ безъ исключенія желанія человѣка направляются только къ охраненію и развитію этого довольства, словомъ—вся душевная жизнь человѣка находится въ полномъ подчиненіи его физическому организму, а потому и вся практика человѣческой жизни необходимо носитъ физическій характеръ и выражается физическимъ содержаніемъ“.

1 Крѳ. II. 14.

'') Быт. VI, 3.—Уже тотчасъ послѣ грѣхопаденія сказалось въ людяхъ это разстройство стремленій и потребностей ихъ природы, обнару жилась получившая въ ней преобладаніе чувственность. Ихъ „нагота“ стала служить для нихъ, поводомъ къ смущенію, стыду (Быт. III, 7ц что указываетъ на ослабленіе въ нихъ разума и силы воли, управляющихъ половыми инстинктами и сдерживающихъ ихъ. Ср. В.і. Августинъ. Do civitate Dei. L. ХІѴ, С. XVII, col. 423.

образомъ именно грѣховое паденіе перваго человѣка произвело въ немъ противорѣчіе духа и тѣла.—то роковое, мучительно— тягостное и этически гибельное противорѣчіе, котораго не было и быть не могло въ нормальномъ, здоровомъ человѣкѣ.— какимъ онъ былъ сотворенъ ')

По мѣрѣ того, кахъ духъ, порвавши живой союзъ любви съ Богомъ, отдалялся отъ Него, по мѣрѣ того и чувственность. освобождаясь отъ/ подчиненія духу, отъ контроля и управленія разума, все болѣе и болѣе вступала въ антагонизмъ съ духовной сущностью человѣка, рѣшительнѣе и рѣшительнѣе возставала на нее. Такимъ образомъ, въ какой мѣрѣ умъ, отдалившись отъ Бога, и вслѣдствіе этого потерявъ свою точку опоры, ослабѣвалъ въ своихъ силахъ.—въ такой мѣрѣ усиливалась чувственность на счетъ слабѣющаго духа. Вся гармонія духовной жизни въ человѣкѣ разстроилась, такъ какъ она держалась только единеніемъ духа съ Богомъ, въ которомъ и заключалась истинная нормальная атмосфера духа, источникъ и залогъ его крѣпости, мощи и господства надъ чувственностью.

Низшія душевныя и физіологическія потребности человѣка, получивъ въ немъ преобладаніе, вслѣдствіе ослабленія духа, не сдерживаемыя, не управляемыя и не объединяемыя какимъ-либо принципомъ и сплою, разбрелись въ разныя стороны, увеличились въ своей численности 2) и усилились въ своей

') Ср. В.7. Августинъ. Do eivitate Dei. L. XIV, c. Ill, col. 406: „думающіе, что всякое зло души происходитъ отъ тѣла, заблуждаются. Ибо поврежденіе тѣла, которое .отягощаетъ душу, было не причиною перваго грѣха, а наказаніемъ. Не плоть тлѣнная сдѣлала душу грѣшницею, а грѣшница душа сдѣлала плоть тлѣнною“. Cp. Е. Ѳеофанъ. Толков. первыхъ восьми гл. ГІосл. Римл. (VII, 18). стр. 433: „душа и плоть, какъ твари Божіи, добры; но вслѣдствіе паденія стали сѣдалищемъ всего недобраго“. Ср. ibid. (I, 24), стр. 106.

-) Каждая простая и естественная потребность можетъ развѣтвляться на множество, такъ сказать, привитыхъ, производныхъ потребностей чрезъ привычку и пристрастіе къ разнымъ способамъ ея удовлетворенія. Прежніе оныты удовлетворенія стремленія могутъ вызывать потребность именно въ опредѣленныхъ) и различныхъ способахъ удовлетворенія потребности. „Душа и тѣло имѣютъ множество потребностей, изъ коихъ каждая распложаетъ множество желаній, по множеству предметовъ, гожихъ къ ихъ удовлетворенію“. Е. Ѳеофнтъ. Толков. перв. восьми гл. Ііосл. Рим. (VII, 14), стр. 429. —„Извѣданный предметъ становится предметомъ иожелапія всякій разъ, какъ возбудится потребность“. Онъ же. Начерт. христ. нравоуч., стр. 302—303.

интенсивности, получивъ характеръ безмѣрности '). Послѣднее качество особенно рельефно выдѣляется и становится по истинѣ удивительнымъ и получаетъ знаменательный смыслъ при сравненіи въ этомъ отношеніи человѣка съ животными. Человѣкъ, поставившій цѣлью своей жизни удовольствіе, въ удовлетвореніи своихъ потребностей не знаетъ мѣры, обнаруживаетъ какъ бы ненасытимость, безграничность своихъ желаній. Удовлетвореніе потребности въ такомъ случаѣ не ѵспокоиваетъ, а еще болѣе раздражаетъ его, и онъ, не зная удержу, не только совершенно переходитъ границы естественной необходимости, но впадаетъ прямо въ противоестественность * 2)3).

Человѣкъ въ такомъ случаѣ, если онъ обладаетъ матеріальными средствами, пользуется благопріятствующими внѣшними обстоятельствами, — иногда прямо измышляетъ себѣ потребности, создаетъ новыя, и однакожъ никогда не успокои-вается. Здѣсь сказывается вліяніе духа, порабощеннаго чувственностью и душевностью и обращеннаго ими на служеніе

*) Ср. Римл. I, 26—30. Ефес. IV, 19.

'-) Онъ же. Путь ко спасенію, стр. 75—76.

3) Указанный фактъ отмѣчается и свв. аскетами. По словамъ, напр., Св. Василія В., „переступившіе предѣлы потребностей, подобно несущимся внизъ по скату, не имѣя предъ собою ничего такого, на чемъ бы удержаться, нигдѣ не останавливаются въ своемъ стремленіи впередъ, но, чѣмъ далѣе простираются впередъ, тѣмъ болѣе, для удовлетворенія пожеланія, имѣютъ нужду въ равномъ прежнему, или еще въ большемъ. Sermo de legendis libris gentilium. С. VIII. T. XXXI, col. 585 AB. Cp. Нилъ Син. De monastica exercitatione. c. LXIX, col. 804A. Это наблюденіе вполнѣ подтверждается и современными данными экспериментальной психологіи. Согласно этимъ даннымъ, „всякое чувствованіе, развитое у насъ, требуетъ для своего возбужденія большаго и большаго раздраженія, ибо, на основаніи психо-физическаго закона „степень раздраженія должна росши въ геометрической прогрессіи, если нужно, чтобы степень ощущенія росла въ ариѳметической прогрессіи, или ощущеніе растетъ пропорціонально логариѳму раздраженія (W. Wundt. Grundzüge des phisiologishen Pshychologie. Leipzig, 1887, стр. 386 и 383). То, что сегодня вызвало извѣстное опредѣленное чувствованіе, завтра дѣйствуетъ уже слабѣе, поэтому необходимо возвысить раздраженіе даже для того только, чтобы получить прежній эффектъ. Это повышеніе раздраженія просто возбуждаетъ человѣка, но вмѣстѣ съ тѣмъ вызываемое имъ чувствованіе способно-мало-по-малу перейти въ страсть и, наконецъ, такъ завладѣть имъ, что всѣ его стремленія и желанія будутъ сосредоточены надъ возбужденіемъ и удовлетвореніемъ этого чувствованія, П. Лесгафтъ. Семейное воспитаніе ребенка и его значеніе. СПБ. 1900 стр. 35—38.

36

себѣ. Надѣленный безконечными стремленіями, онъ ищетъ удовлетворенія своихъ стремленій и примѣненія своей энергіи именно въ удовлетвореніи низшей стороны человѣка, получившей въ послѣднемъ перевѣсъ и преобладаніе. Вотъ откуда низшія потребности человѣка получаютъ не принадлежащій имъ самимъ по себѣ характеръ безмѣрности, какъ бы безконечности.

Высшія силы и способности человѣка, лишенныя общаго центра тяготѣнія, который бы ихъ объединялъ, регулировалъ, давалъ имъ общій тонъ и направленіе, опредѣлялъ должное ихъ взаимоотношеніе, — подобно низшимъ потребностямъ,— стали въ ненормальное отношеніе и къ личности человѣка и другъ къ другу. Онѣ какъ бы отпали отъ личнаго центра, стали въ нѣкоторую независимость отъ него, пріобрѣли самостоятельность. А отсюда утратилось и нарушилось и нормальное ихъ взаимоотношеніе, которое характеризуется ихъ полнымъ взаимопроникновеніемъ 'j. Получилась ихъ разобщенность, отсюда — односторонность, преобладаніе въ человѣкѣ одной способности въ ущербъ другимъ. Одна изъ нихъ развивается какъ бы на счетъ другихъ. Такъ, разсудокъ рѣдко уживается въ мирѣ съ сердцемъ и должнымъ образомъ управляется волей. Мы видимъ часто людей, живущихъ какъ бы одною умственною жизнью, такъ называемыхъ, теоретиковъ, холодныхъ и нечувствительныхъ къ окружающему, бездушныхъ формалистовъ, для которыхъ закономъ дѣятельности въ лучшихъ случаяхъ служитъ принципъ: fiat justitia et pereat mundus. Наблюдаемъ—и особенно часто- полнѣйшій разладъ иногда самыхъ искреннихъ убѣжденій съ образомъ жизни и дѣятельности, когда человѣкъ съ горечью говоритъ себѣ и другимъ:

' «сужденія мнѣ благія стремленья, но свершить мнѣ изъ нихъ ничего не дано». Сердечная мягкость, «чувствительность» служитъ большею частью синонимомъ безхарактерности. Бываютъ люди съ сильно развитой силой воли, но не управляемой ни сердцемъ, ни разсудкомъ,—упорные, не внимающіе никакимъ убѣжденіямъ, не доступные сочувствію и т. под... *)

*) По современной психологической теоріи, силы и способности человѣка—познавательная, эмоціальная и дѣятельная—суть лишь разныя стороны одной и той же силы (души), которая проявляетъ себя въ разныхъ отношеніяхъ различно, при чемъ выступаетъ яснѣе и рельефнѣе то одна, то другая, то третья сторона, но въ каждой изъ нихъ присутствуютъ непремѣнно и двѣ другія.

И самыя силы и способности человѣка, будучи лишены гармоническаго (даже, конечно, относительно) взаимопроникновенія, дѣйствуютъ въ человѣкѣ или разрозненно одна отъ другой или же одна изъ нихъ беретъ перевѣсъ надъ другою и препятствуетъ правильному и закономѣрному ея функціонированію. Напр., чувство по большей части заправляетъ разсудкомъ въ ущербъ вліянію на его дѣятельность воли, вслѣдствіе чего получается пристрастное, тенденціозное, или одностороннее или же прямо ложное познаніе.

Сердце не подчиняется доводамъ разсудка, такъ что человѣкъ переживаетъ часто разладъ, непримиримое противорѣчіе между сердцемъ и разсудкомъ, не будучи въ состояніи дать себѣ отчетъ въ томъ, къ чему собственно направляетъ его сердце («о сердце, сердце, кто знаетъ, чего ты хочешь») и т. иод.

Разстройство и одностороннее направленіе силъ человѣка находитъ свое наиболѣе полное, сильное, рельефное и характерное выраженіе въ такъ наз. страстяхъ ’).

Собственно въ этихъ послѣднихъ и выражается фактически отпаденіе человѣка отъ живого союза съ Богомъ, вслѣдствіе получившаго преобладаніе въ его жизнедѣятельности начала грѣховнаго себялюбія, эгоизма * 2).

Страсть всегда указываетъ на одностороннее, негармоническое и несвободное состояніе силъ человѣка 3), отъ котораго

') Ср. Црелод. Макарій Е., Но mil-. XV, с. L, col. 609С: „міръ страждетъ порочною страстію (кіоуы 6 xöepos 7:380; у.ахіз;)“.

2) Cp. Е. Ѳеофанъ. Толков. перв. восьми Гл. Посл. Римл. (VII, 14), стр. 423: „вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ человѣкъ произнесъ внутри рѣшеніе: такъ я самъ устроюсь, наспалъ въ самость, и въ этой самости воспринялъ сѣмя злыхъ страстей, исходящихъ изъ сей самости и не коренящихся въ естествѣ“. Ср. ibid., стр. 431 (VII, 17); стр. 449 (VII, 2). Ср. также ibid. VII, 5, стр. 389: „Богъ создалъ естество наше чистымъ отъ страстей. Но когда отпали мы отъ Бога и, остановясь на себѣ, вмѣсто Бога себя стали любить и себѣ всячески угождать, тогда въ сей самости воспріяли мы и всѣ страсти, которыя въ ней коренятся и изъ нея раждаются“. Ср. ibid., стр. 208 (ІИ, 12), 209, 485 (VIII, 13), 487 (ibid., ст. 10). Ср. Авва Дороѳей. Doctr. XII, с. VI, М. S. Gr. Т. LXXXV1II. соі. 1757 С—D: Исакъ Сиринъ. Хоу. LXXXIII, згХ. 466, 467-

:<) Общее и широкое значеніе слова—тсаЭ-о;—страданіе вообще. См., напр., Griechisch—Deutsches Handwörterbuch von Dr W. Pape. II Band. (Braunschweig. 1857). S. 428 —429. „О страсти говорятъ въ двоякомъ смыслѣ. Говорятъ и о тѣлесной страсти, напр. о болѣзняхъ и ранахъ; говорятъ, съ другой стороны, и о душевной страсти,—о похоти, о гнѣвъ (то 7:280; дршѵбрш; Аіуетаі. ЛеуЕтяі у а р тгаЗ-ос хзі то зшаат’хоѵ, ю; ті ѵозг,р. ата

36*

страдаетъ и ого объективное достоинство и субъективное благосостояніе ').

Единичный интересъ, чрезмѣрно разросшись въ ущербъ другимъ, подчиняетъ своему деспотическому господству волю человѣка, почему страсть является болѣзнью но преимуществу воли 2), хотя и другія силы и способности человѣка извращаются и получаютъ ложное, превратное направленіе, вслѣдствіе вліянія страсти на всю психо-физическую жизнь.

Все громадное множество, «разнообразіе страстей» (т, тгош-ма тшѵ -а»>т]|ілти)ѵ) 3), которыя свв. аскеты сводятъ обыкновенно къ восьми *) 5) главнымъ “), обычно раздѣляются ими на тѣ-

х-хі іі ёЛхг). Аёуетосі JtdXtv ляііос, хяі то ф'г/'.хоч, •<] іг ётойорла, хаі 6 9-up.ö;).

I. Дамаскинъ. De fide orthodoxa. L. II, с. XXII, T. ХСІV col. 940CD. Такимъ обр., въ отличіе отъ порочныхъ душевныхъ страстей, покоящихся па свободѣ воли, могутъ быть и дѣйствительно бываютъ „естественныя и безпорочныя страсти“ (сроаіхі хяі äo’.jßXrj-я -іЗ-r]). Здѣсь разумѣются такія состоянія человѣческой- природы, которыя не зависятъ отъ самого человѣка, но вошли въ человѣческую жизнь, вслѣдствіе осужденія за преступленіе, какъ, напр., голодъ, жажда, утомленіе, трудъ, слезы, тлѣніе и т. под. Онъ же. Ibid., L. III. с. XX, col 1081В. Ср. Григорій Нисскій. De pauperibus amandis. Or. I.* 1 T. XLVI, col. 457C. Въ этомъ послѣднемъ смыслѣ, конечно, говорится и о „страстяхъ“ (гЛ&г[) Христовыхъ. См„ напр., I. Дамаскинъ. Ibid., с. XV, col. 1060В. Cp. Е. Ѳеофанъ. Толков. Посл. Галат (VI, 8), стр. 401: „если каждую страсть назовемъ раною души или болѣзнію, что и значитъ греческое ихъ наименованіе—яііЬ;—то изгнаніе страсти и внѣдреніе вмѣсто ея добраго расположенія—плода Духа, будетъ залѣчевіе раны, исцѣленіе болѣзни“.

’) „Страданіе вообще происходитъ тогда, когда дѣйствительныя состоянія извѣстнаго существа опредѣляются чЬмъ-либо для него внѣшнимъ, чуждымъ и противнымъ“. В. С. Соловьевъ. Полное собраніе сочиненій. Т. II, стр. 45.

-) Особенно выразительно говоритъ объ этомъ Бл. Августинъ. De eivitate Dei. L. XIV, с. VI, col. 409. IJpeoce. Ѳеофанъ страсти называетъ „худыми настроеніями воли“. (Начерт. христ. нравоуч., стр. 292). Въ связи съ этимъ стоитъ святоотеческое ученіе и о томъ, что „зла, независящаго отъ воли, имѣющаго свое самостоятельное бытіе, во всей природѣ существъ нѣтъ никакого“ Григорій Нисскій. De virginitate. с. XII. Т. XLVI, col. 372А.

3) Григорій Нисскій. De oratione Dominica Or. IV. T. XI,IV, col. 1172 В.

J) Эти восемь страстей перечисляются обычно почти въ одинаковомъ, а именно въ слѣдующемъ порядкѣ: -іяатрщар-ря, яор-Ща. срАяруорія, йрД,, Айя-»], axijgia, xEvoäo|ia, блерг^яѵія (Нилъ Синайскій. De vitiis quae opposita sunt virtutibus. T. LXXIX, col. 1140 sqq. Cp. также Его же. De octo spi-. ritibus malitiae, rol. 1145—1164. Іоаннъ Кассіанъ. Collatio V, c. 2, col. 611 А. Ева/рій Понтійскій. De octo vitiosis cogitationibus, col. 1272 A.

лесныя (ашиэтиа. carnalia) и душевныя (фо/txä, spiritalia) '). Первыя имѣютъ свою почву въ тѣлесныхъ потребностяхъ и ин-

Ефремъ Сиринъ. De octo eogitationibus. Т. П, р. 321 С. Іоаннъ Дамаскинъ. -rcspi тюѵ йчтш -zffi ТСОѴГ)pta; яѵЕоиатшѵ. Т. ХСѴ, col. 80 А. Исихій. Centuria de temperantia et virtutc. с. II, § 75, T. ХСІІІ, col 1536 D).

Нѣкоторое различіе въ порядкѣ расположенія указанныхъ страстей обусловливается только тѣмъ, что одни писатели на 4 мѣстѣ поставляютъ öp^Y), а на 5—/.йиг]. а другіе поступаютъ наоборотъ. Первый порядокъ соблюдаютъ Іоаннъ Касс., Нилъ Син., Ефремъ Сир., а второй—Евагрій Понтійскій, Исихій, Іоаннъ Дамаскинъ.

Разъ навсегда замѣтимъ, что творенія св. Ефрема Сирина нами цитируются по слѣдующему изданію: Sancti Patris nostri Ephraem Syri opera omnia, quae exstant Graece, Syriace, Latine, in sex tomos distributa. Romae. MDCCXXXVII.

5) Современное научное состояніе вопроса относительно времени происхожденія и фиксированія ученія именно о восьми главныхъ, основныхъ страстяхъ, въ связи съ научными гипотезами объ авторахъ зтого ученія, а также принципіальная оцѣнка указанной систематизаціи, преимущественно въ виду нападокъ на нее протестантской критики, пытающейся подорвать всякое психологическое религіозное и нравственно-педагогическое ея значеніе, въ связи съ другими соприкосновенными вопросами,—выдѣляется нами въ особый, отдѣльный трактатъ и помѣщается послѣ настоящаго очерка, въ видѣ приложенія къ нему, чтобы не нарушить органически-цѣлостнаго его характера.

в) Перечисленныя страсти называются главными пороками (ргіпсіра-Ііа vitia. I Кассіанъ. Do coenobior. inst. lib. V, с. I, col. 202 C. Cp. Collat. V, c. 2, col. 611 А), родовыми, въ которыхъ заключаются всѣ остальныя страстныя движенія (Евагрій Понтійскій loc. cit: очтсі slot лаѵтес о t у г ѵ t-хйтатоі Яоуіароі, £ѵ ols періё/етоі ~ а ; Хоуізро;), производителями ВСЯ-каго зла (оі та чача TvspyciDvxej. Ефремъ Cup. loc. cit), первенствующими (чрштвйэѵта;) среди остальныхъ пороковъ и правителями (чаі Ічітролоог) пхъ (Іоаннъ Лѣствич. А оу. XXII, col. 948—949). Св. I. Кассіанъ представляетъ даже примѣрную таблицу и, такъ сказать, родословную остальныхъ—наиболѣе замѣтныхъ—пороковъ, которые происходятъ отъ восьми главныхъ страстей, какъ отъ своихъ производителей и корней. Coll. V,

с. XVI, col. 634 AB; cp. ibid., col. 633 А.

>) Григорій Б. Or. XXXVII, с. XXII. Т. XXXVI, col. 308 А: отсѣки тѣлесныя страсти, отсѣки И душевныя (ёхтерѵе та ашратіха лаЗі], ёчтгрѵе -/.at та ф и х t ѵ. а). Евагрій Понтійскій. Capita practica ad Anatolium. De affectibus, с. XXIV, col. 1228C: та рёѵ т f| j ф u x У ’ ~ з $ 7j, ёч тйѵ аѵЗ-рйчшѵ ёугі та- іерорра;. та Ы т о и а й р а т о с, £х тоО otiipaToj. Іоаннъ Кассіанъ Coll. V, с. IV, col. 613—614 А. Всѣ пороки раздѣляются у него на два разряда (duplici divisione): quaedam dicimus esse cärnalia, quaedam vero spiritalia. Нилъ Синайскій. Ad Eulogium, С. ХХШ, col. 1124 ВС: та psv ашратіха ітаЯг| ёх тйѵ срисічшѵ ту); aapxoj apyrp, Xaußdvoua'.... та Ьг ф и у і ѵ. ä, ёч тйѵ фо/ічйѵ ті;ѵ x6rjs:v Ixet... Ср. Епифаній Кипрскій. Наег. LXIV (adv. Origen,

с. LIU). Т. XLI, col. 1160 А. Исаакъ Сиринъ. А оу А, asA. 3. Apophthegmata

стинктахъ, вторыя—въ душевныхъ ‘). Это дѣленіе не означаетъ однако того, чтобы первыя разсматривались исключительно въ качествѣ физіологическихъ актовъ; это—состоянія психофизическія * 2). Даже болѣе. Центръ тяжести ихъ, какъ и страстей спеціально душевныхъ, лежитъ собственно также въ душѣ. Поэтому и въ такъ называемыхъ «тѣлесныхъ» страстяхъ весьма трудно, даже невозможно, провести замѣтную грань между физіологическимъ и психическимъ элементами.

На основаніи данныхъ святоотеческой аскетической психологіи всякую страсть вообще можно опредѣлить, какъ сильное и длительное желаніе, а желаніе въ свою очередь,—какъ сознанную потребность, выяснившуюся и опредѣлившуюся, благодаря прежнимъ опытамъ ея удовлетворенія. ГІо словамъ, напр., св. Іоанна Дамаскина, «опредѣленіе душевныхъ страстей—такое: страсть есть возбуждающее чувство движеніе желательной способности, вслѣдствіе представленія блага или зла»3). Что же касается желанія, то оно слагается изъ трехъ элементовъ: неудовлетвореннаго стремленія (или стремленія, сопровождаемаго чувствомъ угнетенія) 4), представленія предмета, способнаго удовлетворить этому стремленію и, наконецъ, чувства удовольствія, знакомаго изъ прежнихъ опытовъ удовлетворенія возникшей склонности соотвѣтствующимъ предметомъ.

Чувство удовольствія, соединяемое съ представленіемъ такого предмета, можетъ достигать высокой степени интенсивности, приближающей его къ чувству, испытываемому при дѣйствительномъ удовлетвореніи извѣстнаго желанія. Нормально дѣло обстоитъ въ данномъ случаѣ тогда, когда интенсивность этого чувства соотвѣтствуетъ силѣ дѣйствительной потребности въ извѣстномъ предметѣ, отмѣчаемой стремленіемъ и въ немъ проявляющейся. Чувствованіе является въ такомъ

Patrum, col. 324 А, § 8 (cp. Verba Seniorum, X, § 39, col. 920 А) Е. Ѳеофанъ. Толков. Посл. Ефес. (II, 3), стр. 124. Толков. первыхъ восьми Гл. Посл. Римл. (VI, 6), ст. 341; ср. ibid. (VI, 12), стр. 352 и др.

‘) См. особенно у Евагрія Понтійскаго, Іоанна Кассіана, Нила Синайскаго. Loc. cit.

2) Ср. Нилъ Синайскій. Tr. ad Eulogium. с. XIX, col. 1117 В.

3) De fide ortbodoxa. L. II, с. ХХП, col. 940 D: тшѵ tbu/txwv яа9<5ѵ брос ёатіѵ oütos. Tta^o? «аті xivyjai? tyj«; opextueffc ouvotixsw; етЛ сраѵтааіср dfaftoo q хахои.

4) Ср. Климентъ Александрійскій. Strom. L. ІИ, с. 5. Т. ѴШ, col. И 45 А: ітгійурла os ті; хаі ерроѵтс 5і ёѵ$еіаѵ бр£ус'^ѵу)

случаѣ въ качествѣ производнаго, второстепеннаго, только сопровождающаго момента 1). Однако каждому даже изъ непосредственнаго самонаблюденія извѣстно, что не всегда сохраняется такое правильное взаимоотношеніе между элементами, (влагающими желаніе. Когда между ними установилась прочная ассоціація, то представленіе предмета, способнаго удовлетворить извѣстному стремленію, возникши въ сознаніи и соединившись съ чувствомъ удовольствія предвкушаемаго удовлетворенія этому стремленію при посредствѣ представляемаго предмета,—можетъ вызвать и самое влеченіе или стремленіе. Въ такомъ случаѣ удовлетвореніе стремленія предпринимается и совершается собственно для того, чтобы испытать и пережить чувство удовольствія, соединенное съ этимъ удовлетвореніемъ 2). Если это касается потребности тѣлесной, то нервная система, связанная съ извѣстными физическими органами удовлетворенія этой потребности, ненормально раздражается и побуждаетъ человѣка къ излишнему, пе отвѣчающему дѣйствительной нуждѣ организма, удовлетворенію.

Итакъ центръ тяжести даже, такъ называемыхъ, «плотскихъ» страстей лежитъ несомнѣнно въ психической области, и именно есть актъ волевой по преимуществу. Эта мысль очень часто и съ особеннымъ удареніемъ, для насъ очень знаменательнымъ, раскрывается свв. отцами-аскетами.

По ученію, напр., св. Іоанна Златоуста, должное, нормальное состояніе тѣла бываетъ тогда, когда оно повинуется душѣ (аргтт) -'dp аярхоі -о ö-oxsTotyiiai тт( іоу-р,), тоша какъ, наоборотъ, господство его надъ душею является зломъ (ѵлѵла бе -6 аруеіѵ ’Угі'/д)- Плоть тогда хороша, когда душа вполнѣ владѣетъ ею, удерживая въ должныхъ границахъ ея порывы 3). Напр., «объя-деніо» (т) три?-»]) происходитъ не по тѣлесной нуждѣ, а вслѣд- *)

*) Ср., напр. Нилъ Синайскій. Epistolarum Lib. IV, n. 56, col. 576 В.

-) Отсюда объясняется смыслъ того опредѣленія св. Іоанна Дамаскина, согласно которому только тѣ движенія страдательной части души называются страстью, которыя очень сильны и доходятъ до оолисти чувства (е£т аіоЭ-ттгроросіѵоиааі). Что же касается незначительныхъ движеній, остающихся незамѣтными для чувства, то они не производятъ страсти. De fide orthodoxa. LII, с. XXII, col. 941 В. Въ этомъ же смыслѣ, можно полагать, и преосв. Ѳеофанъ говоритъ, что страсти „суть сердечныя движенія“. Путь ко спасенію, стр. 281; ср. стр. 276.

:|) InEpist. ad Ephes. с. II.Homil. V, с. 4 Т. LXII, col. 41; ср. In Genes. Т. LIU, col. 189.

ствіе невнимательности души: для тѣла нужна пища, а не объяденіе. Все остальное, кромѣ необходимыхъ потребностей тѣла, принадлежитъ душѣ» *).

Таково же точно по своему смыслу и ученіе св. Антонія В. Но словамъ этого подвижника, «въ тѣлѣ находится естественное возбуждающее его движеніе; но оно не производитъ своего дѣйствія, если на то не послѣдуетъ согласія души: ибо хотя оно (дѣйствительно) присуще тѣлу, но не противостоитъ (очевидно, душѣ) и не понуждаетъ (ее)» 2). Представимъ, наконецъ, и ученіе по данному вопросу св. Максима Исповѣдника, который и въ настоящемъ случаѣ, какъ и во - многихъ другихъ, совершенно точно 'формулируетъ сущность ученія предшествовавшихъ ему свв. Отцовъ. По его словамъ, «порокъ есть погрѣшителыюе сужденіе о мысленныхъ представленіяхъ, сопровождаемое неправильнымъ употребленіемъ вещей». Напримѣръ, правильное сужденіе о совокупленіи съ женою (і-і г/); уоѵаіхб;) бываетъ тогда, когда цѣлью его поставляется дѣторожденіе (тааоотгеи'а). Но кто при этомъ имѣетъ въ виду сладострастіе (собственно удовольствіе) (si; "Г(Ѵ iqoovTjv ажсфлг^яр-гѵос), тотъ погрѣшаетъ въ сужденіи (тогрі гф хріоіѵ). не доброе считая добрымъ (то р.7) хаХіѵ <Ь; хаХоѵ т)уУ)аар.гѵоі) 3). Такимъ образомъ, «не пища зло, но чревоугодіе; нс дѣторожденіе, но блудъ; не деньги, но сребролюбіе, не слава, но тщеславіе; а если такъ, то нѣтъ въ природѣ зла (ooosv sv тоц оооі хахоѵ), кромѣ злоупотребленія, которое случается отъ невниманія ума къ ДѢЙСТВІЯМЪ естественнымъ (ех -т(; той ѵоо äfisÄstot; тггрі тг(ѵ <5оаіхт]ѵ yswpytav) 4). Въ частности «пища создана для двухъ потребностей,—для питанія и врачеванія». Поэтому, «принимающіе ее не съ этими намѣреніями (-арг^ тоитшѵ), употребляя во зло данное Богомъ на пользу, осуждаются, какъ сластолюбцы (<Ь; три<рі)таі). И во всѣхъ вещахъ неправильное употребленіе есть грѣхъ» 5).

Такимъ образомъ, страсть можно опредѣлить, какъ сильное и длительное желаніе, которое властно управляетъ разумнымъ *)

*) Ibid., col. 42.

г) Admonitiones ad monachos. T. XL, col. 1083 С—1084 А. Cf». Apoplitheg-mata Patrum, § 22, col. 84 А (Verba Seniorum V,i, col. 873 L>).

3) Cent. II, § 17. T. XC, col. 989; cp. ibid., § 83, col. 1009 1).

J) Cent. II, § 4, col. 1017 CD.

5) Cent. III, § 86, col. 1044 B.

существомъ, фактически проявляясь не иначе, какъ при условіи слабости «разума» (той ѵой), т. е., иначе говоря, духа Отсюда центръ тяжести всѣхъ страстей вообще—и душевныхъ и тѣлесныхъ—полагается свв. Отцами именно въ духовной сторонѣ человѣка, въ ея неправильномъ, поврежденномъ состояніи какъ самой въ себѣ, такъ и въ протекающей отсюда ея слабости но отношенію къ другимъ низшимъ силамъ и способностямъ человѣка. Говоря о различныхъ страстяхъ—проявленіяхъ сластолюбія,—-св. Григорій Нисскій категорически утверждаетъ, что всѣ онѣ произрастаютъ изъ худого дѣланія ума (тяита каѵта гф irovrjpä; той ѵой угшруі'ас sortv). «Ибо, если страсть лишится содѣйствія помысловъ, (Хоуіаіійѵ) то раздражительность останется чѣмъ-то скоропреходящимъ и безсильнымъ» * 2). Именно «.худое дѣланіе разума» является почвою, необходимымъ условіемъ, существеннымъ факторомъ происхожденія, развитія и укрѣпленія «страсти». Отсюда центральнымъ, фундаментальнымъ, главнымъ слагающимъ и образующимъ ее элементомъ является «помыслъ» (6 Хо-чдро:),—разумѣется, «помыслъ» съ опредѣленной, специфической нравственной окраской и внутреннимъ содержаніемъ,—называемый обычно въ аскетической литературѣ ЗЛЫМЪ, дурнымъ ПОМЫСЛОМЪ—6 TTOVTjpic Хоуіаціс 3), хахос Хоуіар.6; 4 5),—

нечистымъ—-6 ротеарос Хоуюр.6с ъ)\ постыднымъ—аіоуро; Хоуюрл;6); невоздержнымъ—(ахоХазтоі Хоуізр.6;) ') И ПОД.

’) По ученію, напр., св. Григорія Нисскаго, если разумъ ослабитъ свою власть надъ стремленіями и влеченіями, которыя у него общи съ другими существами міра, тогда эти стремленія обращаются въ страсть. De апіша et resurrectione Т. XLVI, col. 61 С (Ср. col. 60—61).

2) Григорій Нисскій. De hominis opificio, с. XVIII. T. XLIV, col. 193 B.

3) Напр., Apophthegm. Patrum, col. 208 B, § 12: col. 328 A, § 21; Макарій E. Homil I, с. V, col. 456 A; Homil XVI, с. VI, col. 617 А. Евагрій Лотѣ. Capita pract. ad Anatol, c. LXVI, col, 1240 В. Маркъ Подвижн■ De lege spiritual, c. CLXX, col. 925. Нилъ Синайскій. Epist. lib. Ill, col. 513. Исаакъ Сиринъ. А о-'. А, сгХ. 3. Симеонъ Нов. Б. De tribus modis orationis, col. 701 C, 708 В. Cp. Me. XV, 19; Мрк. VII, 21—22.

4) Маркъ Подвижникъ, col. 956. Симеонъ Нов. Бог. loc. cit., col. 701 B. С и др.

5) Apophthegmata Patrum, col. 328 A, § 21 (авва Исаія спрашивалъ авву Пимена о нечистыхъ помыслахъ (ягрі тйѵ р и л а р ш ѵ Ао-ра|«г>ѵ). Макарій Е. Homil. XVI. с. VI, col. 617 А. и др.

6) Евагрій Понт. Capita practica ad Anatolium. c. LXIV, col. 1237 C. Нилъ Синайскій. Epist. XXXI. col. 97 и др.

5) Григорій Нисскій. De beatitudinibus. Or. V, T. XLIV, col. 1260 А

Такой «помыслъ», являясь или исходнымъ пунктомъ, началомъ страсти ') или же завершеніемъ ея * 2),—въ обоихъ случаяхъ представляетъ собою моментъ въ высшей степени, существенно важный для опредѣленія специфическаго содержанія, характерныхъ особенностей тѣхъ явленій, которыя называются «страстями». Вотъ почему аскетическое ученіе о «помыслахъ» представляетъ собою наиболѣе существенный, основной и характерный элементъ въ общемъ міровоззрѣніи подвижниковъ, отражаясь такъ или иначе—прямо или косвенно, замѣтно или прикровенно—во всѣхъ пунктахъ приложенія ихъ аскетическаго дѣланія и рельефно отпечатлѣваясь въ наиболѣе важныхъ моментахъ теоретическаго раскрытія аскетической системы.

Всякая страсть, по ученію аскетовъ, именно чрезъ помыслы становится властелиномъ порабощаемаго ею человѣка 3), такъ что причину порабощенія его какой-либо страсти слѣдуетъ обязательно искать въ предшествующемъ порабощеніи чему-либо «помысла» 4). Сущность нравственнаго зла именно въ томъ и состоитъ, что люди по собственной волѣ уклонились отъ достодолжнаго помысла 5). Это уклоненіе собственно состояло въ томъ, что со времени Адамова преступленія помыслы души, отторгшись отъ любви Божіей, разсѣялись въ этомъ мірѣ, и смѣшались съ помыслами вещественными и земными 6 7 8). Вотъ почему душа, непричастная божественной благодати, наполняется великимъ зловоніемъ лукавыхъ помысловъ (Ь*чз}шѵ •коѵт]ршѵ) ’). Слѣдов., въ человѣкѣ есть зло, обитающее и дѣйствующее въ сердцѣ, внушая лукавые и нечистые помыслы *). Так. обр. помыслы (имѣютъ свой настоящій источникъ) не внѣ человѣка, но (появляются) внутри, проистекаютъ изъ «сердца»9). Указанные «помыслы» самымъ нагляднымъ и убѣдительнымъ

') Евагрій Понтійскій. De octo vitiosis cogitationibus ad Amitolium. I, coi. 1272 А.

D Онъ же. Capita practica ad Anatolium LXIV, col. 1237 В. Cp. Liber practicus XLIII, col. 1244. CD.

3) Григорій Нпсскій. De beatitudinibus. Or. Ш. T. XLIV, col. 1228 B.

*) Онъ же. In Ecclesiasten Homü. VIII. T. XLIV, col. 744 B.

5) Макарій E. Homil. XVI, с. I, col. 613 A.

6) Онъ же. Homil. XXIV, c. 2, col. 664 A.

7) Онъ же. Homil. I, с. V, col. 456 А; cp. с. IX, col. 460 A.

8) Homil. XVI, с. VI, col. 617 A.

°) Homil. XV, с. ХШ, col. 584 С: oi lA-pagol ob/. jgojllev, äXX' £ѵ5оі)еч £•/. T7jj xapoiat. Cp. Маркъ Подвижникъ. De baptism., col. 1000 D, 1024 B.

образомъ свидѣтельствуютъ о грѣховной испорченности человѣка, тогда какъ, наоборотъ, одно изъ отличій истинныхъ христіанъ отъ другихъ людей заключается въ томъ, что они уже не разсѣеваются и не.волнуются непостоянными и суетными ПОМЫСЛами (sv dtaxdiToti у.яі іхятаіоі; /.о-чароі;) Именно «ПОМЫСЛЫ» препятствуютъ подвижнику достигать намѣченной дѣли—спасенія души * 2).

Съ этой точки зрѣнія вся задача подвижнической жизни сводится собственно къ тому, чтобы пріобрѣсти дѣйсвительную способность «владѣть своимъ умомъ въ помыслахъ» 3). Въ томъ весь подвигъ и о томъ должно быть все стараніе у человѣка, чтобы «противиться лукавымъ «помысламъ» 4). Конечно, при этомъ требуется много борьбы и тайнаго невидимаго труда, чтобы испытывать помыслы 5 *) 8). Слѣдов., человѣку надо весь подвигъ свой обращать на помыслы 7)—непрестаппо упражнять и воздѣлывать съ разумѣніемъ умъ и помыслы, соглашая ихъ съ волею Божіею *). Это безусловно необходимо и собственно потому, «что Духъ Св. руководитъ душею именно «посредствомъ

’) Homil. V, с. IY, col. 497 В; cp. с. V, еоі. 497 D.

*) Ср. Apophtehm. I’atrum, col. 76 А: Авва Антоній, пребывая въ пустынѣ, впалъ въ уныніе и въ глубокую тьму „помысловъ(ёѵ аѵлр.а -(ёуо'/е ъхі л о X А -і) з*о- ш о ei X о у і о р ® ѵ); и взывалъ онъ къ Богу: Господи, я хочу спастись, а помыслы не даютъ мнѣ (оох. ёйаі jj.s оі Хоуюроі).

3) Макарій Е. Homil. VI, с. I, col. 517 С; cp. Homil. XV, с. XXVIII, col. 593 D; Homil. Ш, с. 3, еоі. 469 ВС; ср. Древній Патерикъ VII, 56, стр. 160.

4) De patientia et discretione. с. IX, col. 872 C. Cp. De libertate mentis

с. V, col. 940 А. Антоній В. Sententiarum expositio, col. 1085 D. Ср. Григорій Нисскій. In Psalmos, ч. II, col. 492 С. Евагрій Понтій. Sententiae ad virgines, col. 1284 A. Apophthegm. De abbate Abrahamo, § 1, col. 129 1)— 132 AB. Исаакъ Cup. Асу. XXXIV, зеА. 221. Ср. Древній Патерикъ, XI, 4, стр. 250.

s) De custodia cordis, с. VII, col. 825 А.

в) При этомъ, не довольствуясь личною опытностію, подвижники, съ цѣлью достигнуть болѣе точнаго и безошибочнаго различенія помысловъ, обычно прибѣгали къ помощи аскетовъ, выдающихся своими подвигами. Такъ авву Антонія спрашивали о „помыслахъ“ и о спасеніи души (ксрі Хоуіарйѵ aal ato-rrjptac фи-/?,;. Apophthegm. § 27, col. 84 CD; ср. еоі. 89 А, § 6 (объ аввѣ Арсеніи); col. 124 А, § 11.

7) Homil. VI, с. Ill, еоі. 520 С: хр'гі Ö.ov тбѵ ayßva той avOpcimoo ёхтеХеГѵ іч тоГ£ Xoyiapot;. Ср. Е. Ѳеофанъ. Толков. перв. восьми гл. Посл. Римл. (VI, 6), стр. 342. Начерт. христ. правоуч., стр. 158. Путь ко спасенію, стр. 274. Это правило выполнялось въ дѣйствительности и практически. См. напр. Ѵсхѣа Seniorum, V, 14, col. 877 А. (ср. Патерикъ, § 17, стр. 90).

8) De libertate mentis, с. VII, col. 940 D.

достойныхъ души помысловъ» '). Вотъ почему наблюденіе и урегулированіе «помысловъ» является наиболѣе важнымъ, существеннымъ и—по своимъ результатамъ—самымъ цѣлесообразнымъ аскетическимъ подвигомъ. «Нѣкоторые бываютъ внимательны къ помысламъ, и весь подвигъ совершаютъ внутренно» 2). Такимъ образомъ именно «помыслъ» (Ьрорюс) съ извѣстнымъ качественнымъ содержаніемъ и направленіемъ является, по аскетическому ученію :!). не только исходнымъ моментомъ воз- * 3

') Homil. I, с. IX, col. 460 С.

3) Homil. VI, с. IV, col. 521 А.

*) И по ученію Евангелія, „злые помыслы“ (о^Хоцароі Tcovijpol), исходящіе изъ сердца (Ь. xrjs -лароіа;), служатъ не только исходнымъ психологическимъ моментомъ, но и главнымъ, существеннымъ содержаніемъ злого, противнаго волѣ Божіей, направленія жизнедѣятельности человѣка. Me. XV, 19; ср. Мрк. VII, 21—22. По своему специфическому нрав-ствен но-пеи дологическому содержанію 8іаХоуюр.6с zovYjpij оказывается очень близкимъ къ понятію к49о«, каковое, совсѣмъ не встрѣчаясь въ Евангеліи, только три раза употребляется въ Апостольскихъ Посланіяхъ. Римл. I, 26: „предалъ ихъ (язычниковъ) Богъ постыднымъ страстямъ“ (eis ~49г) ctTt[iias). Cp. 1 Ѳесс. IV, 5: Ёѵ яйЬеі ётслЬріа?. Въ посл. Кол. III,

5—-49-os упоминается въ числѣ другихъ проявленій нечестія, какъ одинъ изъ видовъ нравственнаго зла. Ср. Grimm. Lexicon Graeco-Latinnm in libros Novi Testamenti. Editio tertia. Lipsiae MDCCCLXXXVIII, p. 329. Cremer. Biblisch-theologisches Wörterbuch der Noutestamentlichen Gräcität. Siebente Auflage. Gotha. 1893, ss. 713—714. Въ Посланіяхъ Апостольскихъ основнымъ, исходнымъ моментомъ безнравственнагЬ, злого дѣла, которое самымъ своимъ проявленіемъ констатируетъ господство въ сферѣ внутренней личности человѣка религіозно-нравственнаго уклоненія его отъ Бога,—представляется уже не Хораро;, а именно і -19- и (л і а. „’ЕтаЭ-ир-іа“— къ чему-либо направленное, какъ бы привязанное къ своему объекту (на что указываетъ приставка іт—) желаніе“ (Cremer., s. 428). Въ своемъ непосредственномъ значеніи это слово въ нравственномъ смыслѣ нейтрально, и его оттѣнокъ въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ зависитъ отъ ближайшаго опредѣленія (субъекта или объекта). Ср. Мрк. IV, 9: а! -spi ті Xot-i 4кііЬ|Да[. — Въ нравственно добромъ значеніи ёкіЭ-ищз употребляется, напр., Лук. XXII, 15; ср. ст. 22; Филип. I, 23. 1 Сол. II, 17. Апок. XVIII,

14. Ближайшее, непосредственное, тѣсное отношеніе EKtibpia къ п49о; отмѣчено Апостольскимъ выраженіемъ 1 Ѳесс. IV, 5: рт( іч -49-еі Ёкі9ир.ія-;. Въ частности у св. Ап. Іакова (I, 14) в-і9-а[АІа,—не сопровождаемое никакимъ эпитетомъ, служитъ „исходной точкой отправленія въ психологическомъ изображеніи возникновенія фактическаго грѣха“ (Свящ. Бурговъ. Православно-догматическое ученіе о первородномъ грѣхѣ (Кіевъ. 1904), стр. 38, примѣч.) и, слѣдов., въ немъ implicite уже мыслится качественно опредѣленное содержаніе съ дурнымъ оттѣнкомъ. Ср. 2 Петр. I, 4. У св. Ап. Іоанна въ частности указывается двоякая похоть—rt ётАЬиіа ті); oapxüj, чсіі т ёпйиріа т<Ьѵ 0ф9а/.ршѵ, 1 Іоанн. II, 16. Ап. Павелъ упоминаетъ

никновенія страсти, но и средоточіемъ, существеннымъ, центральнымъ элементомъ этого психическаго состоянія, такъ что дѣйствительный ходъ постепеннаго развитія страсти въ душѣ, отъ начала до конца, опредѣляется собственно различнымъ отношеніемъ силъ и способностей человѣка именно къ «помыслу» ')* I, 2 * * * 6).

С. Заринъ.

вообще о различныхъ похотяхъ (ё-біиріш -«хі/.хі). 2 Тим. Ill, 6. Господство въ человѣкѣ похотей препятствуетъ ему быть „святымъ“ Cp. 1 Петр.

I, 14, проводить добродѣтельную жизнь ibid., II, 12 ср. ст. 11; IV, 3. Въ

частности похоть ведетъ къ нечистотѣ (гі; ахаЭ-ярпіяѵ). Римл. I, 24. Достиг-

нуть высшей христіанской цѣли—содѣлаться причастниками Божествен-

наго естества—можно не иначе, какъ „удалившись отъ господствующаго ВЪ мірѣ растлѣнія похотью“ («-S'-pufcivrsj tijc ёѵ 7.оа|іо> ёѵ ётаЭ-ujAtq: фЗ-opäc). 2 Петр. I, 4. По ученію св. Ап. Павла, въ „пожеланіи“ выражается конкретнымъ образомъ господство въ его природѣ и личности грѣха. Римл. VII, 8: „грѣхъ произвелъ во мнѣ всякое пожеланіе“ (-Sum ётгіііиц'аѵ). Нравственно - психологическимъ источникомъ ёяійиіНаг служитъ сердце. Римл. I, 24: „Богъ предалъ ихъ въ похотяхъ сердецъ ихъ нечистотѣ“ (ёѵ таі; ёгс!ІЬ|Ліа’.с тшѵ хярдсйѵ айтшѵ ахайяраіаѵ). Въ ёпійирия выражается и вообще основное, господствующее плотское направленіе человѣческой личности. Гал. V, 16 ср. ст. 17. 1 Петр. ІІ.п. Еф. II,з. ’ЕлЦЬрдл въ специфически дурномъ смыслѣ въ -частности называется: ’ЕкгЭ-оріа у.хху) (Кол. III, 5), ё-і&ирцаі аархіхаі (1 Петр. II, 11; 2 Петр. III, 18; ср. Ефес. II, 3 и др.), аі xosjitxal ёхійииіаі (Тит. II, 12) и нроч. Ср. Cremer. S. 428—9, Grimm, S. 166. Смирновъ. Филологическія замѣчанія о языкѣ новозавѣтномъ въ сличеніи съ классическимъ при чтеніи посланія Ап. Павла къ Ефесянамъ (Москва. 1873), стр. 92—93 E-tibpla и св. Писанія

Hob. Зав. находятся между собой въ самомъ тѣснѣйшемъ соприкосновеніи по своему основному содержанію. Ao-pup-og (ScaXo7tajiö{) имѣетъ своимъ источникомъ „сердце“, т. е. внутреннѣйшее существо человѣка, которое и выражается въ „помыслѣ“, обнаруживая и проявляя въ немъ свои стремленія, свои специфическія особенности и наклонности. Волевой моментъ, слѣдов., присущъ этому акту несомнѣнно. Ср. Мѳ. IX, 4: Іисусъ, видя помышленія (ті£ ёѵ9и;лг,ае:;) ихъ, сказалъ: для чего вы мыслите худое („лукавая“) въ сердцахъ вашихъ Mo. XVI, 7; ср. ст. 8; Мрк. II.

6, 8. Лук. V, 22. IX, 47. Ср. Нилъ Синайскій. De monachorum praestantia. col. 1064CD: aCuibjGSMC i-.OLy.zo~ opjir, коіі'ѵ еТшДе o-pspidv ёіл-яІИ; §xii)u|iia7

aisxpdv.

О Отсюда страсть опредѣляется какъ „образовавшійся навыкъ къ помыслу, внушаемому врагомъ и какъ бы постоянное о немъ помышленіе и мечтаніе“. Ефремъ Саринъ. О добродѣтеляхъ и страстяхъ. Т. Ш, 429 В.—Ср. Іоаннъ Лѣствичникъ. Сл. XV, § 73, col. 897.

3) Окончаніе слѣдуетъ.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ

Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.

Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»

Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.

На сайте академии

www.spbda.ru

> события в жизни академии

> сведения о структуре и подразделениях академии

> информация об учебном процессе и научной работе

> библиотека электронных книг для свободной загрузки