CC BY
120
УДК 616.895.8-085.352 Кубанский научный медицинский вестник № 5 (104) 2008
trial in healthy subjects. Annals of Emergency Medicine, Volume 43, Issue 4, April 2004. P. 477—482.
11. Mehta D., Wafa S., Ward D. E., Camm A. J. Relative efficacy of various physical manoeuvres in the termination of junctional // Tachycardia Lancet. 1988 May 28. № 1 (8596). P. 1181—1185.
12. OToole M. F., Wurster R. D., Phillips J. G., Randall W. C. Parallel baroreceptor control of sinoatrial rate and atrioventricular conduction. Am J Physiol. 1984, № 246 (2 part 2). P. 149—153.
13. Taylo D. Mc D., Auble T. F., Yealy D. M. First-Line Management of Paroxysmal Supraventricular Tachycardia // American Journal of Emergency Medicine. March 1999. Volume 17, number 2.
14. Taylor D. M., Wong L. F. Incorrect instruction in the use of the Valsalva manoeuvre for paroxysmal supra-ventricular tachycardia is common. Emerg Med Australas 2004.
15. Waxman M. B., Wald R. W., Sharma A. D., Huerta F., Cameron D. A. Vagal techniques for termination of paroxysmal supraventricular tachycardia // Am J Cardiol. 1980, № 46. P. 655—664.
16. Wen Z. C., Chen S. A., Tai C. T., Chiang C. E., Chiou C. W., Chang M. S. Electrophysiological Mechanisms and Determinants of Vagal Maneuvres for termination of Paroxysmal Supraventricular Tachycardia // Circulation. 1998, № 98. P. 2716—2723.
В. Г. КОСЕНКО, А. В. СОЛОНЕНКО
ЗНАЧЕНИЕ СТИГМАТИЗАЦИИ РОДСТВЕННИКОВ ПАЦИЕНТОВ С ПЕРВЫМ ПСИХОТИЧЕСКИМ ЭПИЗОДОМ
ГУЗ «Специализированная клиническая психиатрическая больница № 1» ДЗ КК, кафедра психиатрии ФПК и ППС КГМУ, курс нервных болезней, психологии и психиатрии КМИ, кафедра клинической психологии ИЭиУ МиСС, г. Краснодар, ул. Красина, 1. [email protected])
С целью выявления различных проявлений стигматизации среди больных с первым эпизодом психотического расстройства и их родственников, а также определения влияния стигматизации на комплаентность пациентов указанного контингента было проведено катамнестическое наблюдение 100 пациентов, которые в период с 2002 г. по 2004 г. были госпитализированы в отделения первого психотического эпизода ГУЗ «Специализированная клиническая психиатрическая больница № 1» департамента здравоохранения Краснодарского края. Были выявлены проявления стигматизации в форме тех или иных попыток скрыть факт психического заболевания у своего родственника. Было определено наличие взаимозависимости между уровнем стигматизации родственников больного с первым психотическим эпизодом и посещаемостью ПНД в межгоспитальный период, а также комплаентностью пациентов: чем выше уровень стигматизации родственников больного, тем ниже уровень его комплаентности и посещаемости психдиспансера.
Ключевые слова: стигматизация, первый психотический эпизод, комплаентность
V. G. KOSENKO, A. V. SOLONENKO THE ROLE OF RELATIVE'S STIGMA OF PATIENTS WITH THE FIRST PSYCHOTIC EPISODE
«Specialised clinical psychiatric hospital № 1»;
Chair of psychiatry the Kuban state medical university; Krasnodar, Krasin's street, 1. SPB1@miac. Kuban.ru)
In the purpose of recognition of relative's stigma of patients with the first psychosis episode and the influence of relative's stigma on compliance of such patients, the clinical-catamnestic investigation of patients (100 p.) of the first psychosis episode has been fulfilled at Clinical psychiatric hospital of Krasnodar region in period of 2002-2004 years. It was revealed that all variants of relative's stigma were correlated with their trying to hide the fact of mental disorder of their ill family's member. It was recognized also, that the high level of relative's stigma was correlated with bad compliance and low attendance of ambulance psychiaters between hospitalizations.
Key words: stigma, the first psychosis episode, compliance.
Проблема стигматизации, углублённое и прицельное изучение которой начато в течение последних десятилетий, затрагивает и аспекты отношения общества к психически больным, и вопросы формирования различных представлений о природе психической патологии. Причём, подчёркивается, что отношение микро-социальной среды, в том числе семейного окружения, к психически больным в первую очередь зависит от взглядов общества на психические заболевания [1, 2, 3, 4, 5, 7, 9, 11, 12, 14, 17].
Общеизвестно, что в связи со значительной распространённостью, тяжестью, неизвестностью причин и механизмов развития, отсутствием радикальных способов лечения именно шизофрения является самой известной в обществе психической
болезнью, ставшей эквивалентом безумия или сумасшествия [6].
По мнению А. Финзена (2001), шизофрению невозможно лечить успешно, если одновременно не учитывать последствий отношения к ней со стороны общества; болезнь нельзя понять, если не рассматривать её глазами самих больных, их родственников и общества здоровых людей. В своей книге «Психоз и стигма» автор пишет о том, что слово «шизофрения» стало метафорой диффамации (информации, распространяемой путём печати позорящих сведений об определённом лице). А употребление слова «шизофрения» в качестве метафоры является решающей составной частью стигматизации и ударом по личности больного.
Степень стигматизации в обществе значительно зависит в том числе от того, как преподносится информация о психиатрии в средствах массовой информации (СМИ). В 2001—2004 гг. В. С. Ястребовым и соавт. проведено исследование, в рамках которого были проанализированы все публикации СМИ страны за несколько лет, касавшиеся психиатрии, на основании чего авторами был предложен собирательный образ психически больного, психиатра и психиатрии в целом.
Стигматизацию как негативное выделение обществом индивида или совокупности индивидов по какому-то признаку с последующим стереотипным проявлением социальных реакций на данного индивида или представителей данной группы определяют М. М. Кабанов и соавт. (1998). Причины этих реакций кроются в том, что психическое заболевание на самом деле несёт в себе принципиальную социальную опасность, тогда как общение с душевнобольным человеком действительно часто чревато неприятными ожиданиями для окружающего микросоциума и обременительно. Причём нагрузка, вызванная общением с больным шизофренией, когда речь идёт о совместном проживании, может приводить к значительному напряжению, что по принципу обратной связи отрицательно влияет на самого пациента. В связи с чем аспекты адаптации микросоциальной среды к больному настолько же актуальны для преодоления эффектов стигматизации, насколько и вопросы психологической адаптации больного к реакциям окружающей среды.
Бремя стигмы несут не только сами больные, страдающие шизофренией, но и их родственники. При заболевании в семье кого-нибудь из близких остальные родственники начинают выяснять причины возникновения заболевания, зачастую анализируя при этом свою наследственность, сравнивая её с родословной супруга с целью определить: кто виноват? По А. Финзену (2001), семейный крах проявляется шестью отдельными аспектами: большая беда, угроза раскола семьи, утрата «само собой разумеющихся истин», непредсказуемость течения и исхода болезни, изменение собственной жизни, вопрос о том, что будет после смерти. Этот перечень составляет «третью болезнь» — то есть страдания близких в период возникновения шизофренического процесса у одного из членов их семьи.
В одном из немногочисленных исследований проблемы стигматизации, выполненных к настоящему моменту, Ю. Г. Пасынкова (2006) проводит клинико-социологический анализ представлений родственников больных шизофренией о самом заболевании, о прогнозе, лечении, а также о врачах-психиатрах. Автор подчёркивает, что лишь 43,7% родственников больных шизофренией честно признавались о факте болезни близкого человека.
Целью нашего исследования явилось выявление различных проявлений стигматизации среди родственников больных с первым эпизодом психотического расстройства, а также определение влияния стигматизации на посещаемость больными амбулаторного звена психиатрической службы в межгоспитальный период, а также на их комплаентность.
Материалы и методы исследования
Для реализации цели исследования было проведено катамнестическое наблюдение 100 пациентов (63 мужчины и 37 женщин), которые в период с января 2002 г. по декабрь 2004 г. были госпитализированы в отделения первого психотического эпизода ГУЗ «Специализированная клиническая психиатрическая боль-
ница № 1» департамента здравоохранения Краснодарского края. В выборку попали лица, проживавшие в период исследования в семьях, или в случаях отдельного их проживания имевшие по меньшей мере одного референтного родственника. В перечень диагностических групп, вошедших в выборку, объединённых под общей рубрикой «Пациенты с первым психотическим эпизодом», в соответствии с «МКБ-10» (ВОЗ, Женева), вошли больные с диагнозом «шизофрения» (F20), расстройствами шизофренического спектра (F23, F25) — «острое полиморфное психотическое расстройство без симптомов шизофрении» и «острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении», а также пациенты с органическим шизофренопо-добным расстройством, преимущественно травматического или смешанного генеза (F06.2) и биполярным аффективным расстройством с психотическими проявлениями (F31,2; F31,5). О возможном попадании пациентов с органическим шизофреноподобным расстройством и биполярными аффективными расстройствами с психотическими наслоениями в когорту «первого психотического эпизода» говорится в исследованиях A. Harris с соавт. (2005) и M. Subramanian с соавт. (2007). Исследование проводилось с помощью разработанных нами карты клинико-социального обследования пациента с первым психотическим эпизодом и опросника для определения уровня стигматизации членов семьи больного. Достоверность различий определялась с помощью t-критерия Стьюдента.
Результаты исследования
Исследование показало, что оценка болезни родственниками обследуемого как «временная случайность» имела место в 38,0% семей обследуемых выборки; как «крах», то есть с излишней трагедизацией, оценивали заболевание 41,0% семей обследуемых. Причём 9,0% родственников обследуемых неадекватно опасались агрессивных действий с их стороны (в том числе убийства), чем и мотивировалась госпитализация. В связи с такой же мотивацией 3,0% семей обследуемых считали, что их вообще нельзя выписывать.
В отношении неправильного понимания родственниками причин возникновения болезни у их заболевшего близкого выявлено, что 25,0% семей выборки усматривают причину заболевания в психологических факторах (неприятностях), возникших незадолго до болезни; 26,0% — в переутомлении; 28,0% — в «сглазе» и «порче», что не противоречит клинико-социологическому исследованию Ю. Г. Пасынковой (2006).
В нашем исследовании проявления стигматизации в семьях пациентов с первым психотическим эпизодом были выявлены в форме тех или иных попыток скрыть факт психического заболевания у своего родственника с помощью: отказа забирать листок временной нетрудоспособности при выписке из стационара (12,5%); оформления отпуска по месту работы на время нахождения в стационаре (23,2%); параллельного оформления справки у врача общей практики с оформлением академического отпуска не по психиатрическому диагнозу (19,6%); настоятельной просьбы не отправлять выписной эпикриз психиатру по месту жительства (14,2%); анонимных госпитализаций в других регионах страны (4,7%). Также при исследовании выборки выявлены попытки скрытия факта психического заболевания близкими родственниками заболевшего от других родственников (25,0%).
Кубанский научный медицинский вестник № 5 (104) 2008
Кубанский научный медицинский вестник № 5 (104) 2008
При исследовании выборки нами было выявлено три случая нетипичного стигматизирующего влияния членов семей (в случае нашего исследования — родителей), которые отказывались забирать при выписке из психиатрического стационара своих детей, перенесших психотический эпизод и находившихся к моменту планируемой выписки в стадии формирующейся ремиссии. Несмотря на статистически недостоверную значимость этих случаев, мы решили подробнее рассмотреть их. В каждом из вышеуказанных случаев родители требовали у лечащего врача «долечить ребёнка до такого состояния, какое было до заболевания...». При этом родители в беседе с врачом в присутствии больного всячески пытались подчеркнуть своё психическое здоровье и, наоборот, гиперболизировать те или иные психические «недостатки» у пациента, этим провоцируя его. По настоятельной рекомендации лечащего врача, а иногда и с участием заведующего отделением после длительных разъяснений целесообразности прекращения лечения в условиях стационара с продолжением выполнения всех рекомендаций лечащего психиатра на дому (в амбулаторных условиях) родственники соглашались с выпиской больного с оформлением на семь дней лечебного (пробного) отпуска. Однако через несколько дней они доставляли больных назад в стационар с заявлениями о том, что «больные не долечены, причём это было видно сразу, когда их выписывали из стационара», что декларировалось с укором лечащему врачу. При этом «плохое» поведение и «недолеченное» состояние больного дома описывались с гиперболизацией каких-либо бытовых проявлений. В дальнейшем этим родственникам предлагался курс занятий по психообразованию. Коротко проинтерпретировав вышеописанные случаи в контексте изучения стигматизации, можно заключить, что, безусловно, родственники больных с подобным отношением к болезни своего близкого сами оказывают стигматизирующее влияние на него. При этом проявления самостигматизации у таких родственников завуалированы чётким разграничением с их стороны на «психическую болезнь» у их ребёнка (или другого родственника) и «психическое здоровье» у них самих, так как они не могут смириться с мыслью о возможности психического заболевания у своего близкого родственника. Подобное поведение может рассматриваться как психологическая
защита в ситуации, когда неожиданно, на фоне полного психического здоровья и социального благополучия в семье психическим заболеванием остро заболевает один из членов этой семьи.
В связи с целью исследования для определения возможного влияния стигматизации членов семьи больных на посещаемость ими психдиспансера в меж-госпитальный период нами рассмотрено соответствующее двумерное распределение (табл. 1).
Как следует из таблицы, каких-либо проявлений стигматизации среди членов семей обследуемых за период катамнестического наблюдения не отмечалось достоверно чаще в группах обследуемых, которые самостоятельно посещали психиатрический диспансер в межгоспитальном периоде или доставлялись на приём родственниками: 71,4% или 90,3% против 18,0% в среднем по группам обследуемых, совсем не обращавшихся в диспансер за период наблюдения или обращавшихся формально (по вызову) ^=2,26; р<0,05). Среди членов семей обследуемых, обращавшихся в психиатрический диспансер самостоятельно, достоверно чаще не отмечено проявлений стигматизации: 71,4%, против 14,2% среди семей обследуемых, настаивавших при выписке их из стационара не отправлять выписной эпикриз по месту жительства или скрывавших информацию о заболевании от других родственников ^=3,57; р<0,05). Из таблицы также видно, что среди членов семей, которые контролировали посещение обследуемыми психиатрического диспансера, а иногда и доставляли их на приём в назначенный срок, также достоверно чаще не отмечено тех или иных проявлений стигматизации: 90,3% против 3,2% среди членов семей обследуемых, стремившихся оформить им трудовой отпуск на период стационарного лечения, или академический отпуск (в случае обучения) по непсихиатрическому диагнозу, или пытавшихся скрыть сведения о лечении и наблюдении у психиатра от других родственников ^=3,61; р<0,001).
Следовательно, при наличии вышеописанных проявлений стигматизации в семьях обследуемых больных посещаемость ими амбулаторных психиатрических учреждений снижается, тогда как меньшая стигматизи-рованность членов семей способствует регулярности посещений больными психиатрических диспансеров.
Таблица 1
Двумерное распределение обследуемых по обращаемости в ПНД и проявлениям стигматизации членов их семей, %
Проявления стигматизации Обращаемость в ПНД
Не обращается Обращается самостоятельно Формально (по вызову) Доставляется родственниками
Отказ от больничного листа 9,5 0,0 12,1 0,0
Оформление отпуска 14,2 0,0 21,9 3,2
Академический отпуск по другому диагнозу 19,0 0,0 28,5 3,2
Просьба не отправлять эпикриз 9,5 14,2 12,1 0,0
Лечение в других регионах 9,5 0,0 2,4 0,0
Сокрытие информации от других родственников 19,0 14,2 19,5 3,2
Не отмечалось 19,0 71,4 17,0 90,3
Таблица 2
Двумерное распределение обследуемых по проявлениям стигматизации членов их семей и комплаентности, %
Проявления стигматизации Комплаентность обследуемых
Преждевременное прекращение приёма Необоснованное уменьшение доз Замена на «лёгкие» препараты Выборочный приём Соблюде- ние
Отказ от больничного листа 9,5 8,3 10,5 5,5 0,0
Оформление отпуска 19,0 12,5 15,7 11,1 5,5
Академический отпуск по другому диагнозу 14,2 16,6 10,5 11,1 0,0
Просьба не отправлять эпикриз 9,5 12,5 10,5 5,5 0,0
Лечение в других регионах 4,7 4,1 5,2 0,0 0,0
Сокрытие информации от других родственников 19,0 20,8 10,5 11,1 5,5
Не отмечалось 23,8 25,0 36,8 55,6 88,9
Исследование показало, что негативное отношение к психиатрии со стороны родственников обследуемых проявлялось в виде следующих их утверждений: «к психиатру обращаться опасно, так как потом никогда не снимут с учёта» — 17,0%; «если полежать в психушке, то даже здоровый с ума сойдёт» — 12,0%; «в психбольницах изолируют не угодных в политическом плане людей» — 5,%; «психиатры сами психически нездоровы» — 17,0%; «общение с психически больными накладывает отпечаток на психиатра» — 26,0%.
Влияние стигматизации членов семьи обследуемого больного на соблюдение комплаентности исследуется в таблице 2.
Как следует из таблицы, комплаентность, то есть соблюдение режима рекомендованной поддерживающей терапии в межгоспитальный период, соблюдалась достоверно чаще обследуемыми из семей, в которых за время исследования не было отмечено тех или иных проявлений стигматизации. Обследуемые из таких семей достоверно чаще соблюдали режим приёма поддерживающего лечения в амбулаторных условиях: 88,9% против 5,5% среди обследуемых, чьи родственники имели такие проявления стигматизации, как оформление трудового отпуска (или отпуска без содержания) на период стационарного лечения, или пытались скрыть информацию о психическом расстройстве у их близкого от других родственников (1=2,95; р<0,01). Тогда как в группах обследуемых, допускавших те или иные варианты несоблюдения комплаентности, отмечена иная статистика. В семьях обследуемых, преждевременно прекративших рекомендованное поддерживающее лечение, чаще не было выявлено проявлений стигматизации: 23,8% против 7,1% в среднем среди семей обследуемых, отказавшихся забирать листок временной нетрудоспособности, или настоятельно просивших не высылать выписной эпикриз на обследуемого, или приехавших проходить стационарное лечение в психиатрической больнице из другого региона страны; однако данные различия недостоверны (1=1,11; р>0,05). Различия же с группами обследуемых, чьи родственники
оформляли трудовой или академический отпуск по непсихиатрическому диагнозу на период пребывания обследуемого в психиатрическом стационаре, равно как и скрывающих сведения о психическом заболевании от других родственников, ещё менее значимы (1=0,98; р>0,05). Аналогичная тенденция имеет место в группах семей обследуемых с такими вариантами нарушения режима рекомендованного поддерживающего лечения, как необоснованное уменьшение доз принимаемых препаратов или своевольная замена рекомендованных препаратов на «лёгкие» (травы, БАДы). Что касается обследуемых больных, которые за период катамнестического наблюдения допускали выборочный приём препаратов, то такой вариант нарушения комплаентности достоверно чаще был отмечен среди семей обследуемых без проявлений стигматизации: 55,6% против 7,3% обследуемых из семей с теми или иными проявлениями стигматизации (1= 2,19; р<0,05). Такую статистику можно объяснить отсутствием психообразования родственников обследуемых. Тогда как в общем исследованное двумерное распределение обследуемых может свидетельствовать о негативном влиянии стигматизации членов семей психически больных на их комплаентность.
Необходимо отметить, что негативное отношение родственников обследуемых к их лечению психотропными препаратами мотивировалось ими повышенной токсичностью таких препаратов (48,0%), способностью вызывать зависимость (34,0%), «сделать из здорового человека больного» (27,0%).
заключение
Таким образом, можно предположить наличие взаимосвязи между уровнем стигматизации родственников больного с первым психотическим эпизодом и посещаемостью пациентами амбулаторного звена психиатрической службы в межгоспитальном периоде. Чем выше уровень стигматизации родственников пациента, тем ниже уровень посещаемости участкового психиатра, что связано с неправильным пониманием родственниками больно-
Кубанский научный медицинский вестник № 5 (104) 2008
УДК 611-018.74:615.256.50 Кубанский научный медицинский вестник № 5 (104) 2008
го причин и проявлений возникшего заболевания, а также с неадекватной оценкой ими психического расстройства. Комплаентность пациентов также снижается при высоком уровне стигматизации их родственников. Исследованные характеристики, в свою очередь, могут влиять на возникновение очередного рецидива, тем самым повышать частоту повторных госпитализаций, что не противоречит работам J. Gleeson et. al (1999), J. Addington, P. Burnett (2004), L. P. Kohn-Wood, M. N. Wilson (2005).
Поступила 02.09.2008
ЛИТЕРАТУРА
1. Гурович И. Я., Кирьянова Е. М. О программе борьбы со стигмой // Журнал социальной и клинической психиатрии. 1999, № 3. С. 5—8.
2. Гурович И. Я. Взаимодействие общемедицинской и психиатрической помощи и стигма психиатрических расстройств // Русский медицинский журнал. 2001, № 9. С. 25—29.
3. Гурович И. Я. Психическое здоровье населения и психиатрическая помощь в России // Журнал социальной и клинической психиатрии. 2001, № 1. С. 9—15.
4. Гурович И. Я. Шмуклер А. Б., Сторожакова Я. А. Психосоциальная терапия и психосоциальная реабилитация. М., 2004.
5. Гурович И. Я., Кирьянова Е. М., Винидиктова Г. И., Марченко Г. Г. Проблема стигмы и дискриминации больных шизофренией и их родственников, возможные пути их преодоления // Журнал социальной и клинической психиатрии. 2003, № 3. С. 26—30.
6. Дмитриева Т. Б., Положий Б. С. Этнокультуральная психиатрия М.: Медицина, 2004.
7. Кабанов М., Ломаченков А., Коцюбинский А. Уменьшение стигматизации и дискриминации в отношении психически больных // Журнал социальной и клинической психиатрии. 1999, № 2. С. 23—28.
8. Кабанов М. М. Охрана психического здоровья и проблемы стигматизации и комплаенса // Журнал социальной и клинической психиатрии.1998, № 2. С. 58—62.
9. Коцюбинский А. П., Бутома Б. Г., Зайцев В. В. Стигматизация и дестигматизация при психических заболеваниях // Журнал социальной и клинической психиатрии. 1999. № 3. С. 9—14.
10. Пасынкова Ю. Г. Стигматизация больных шизофренией городским населением: Дис. канд. мед. наук. М., 2006.
11. Серебрийская Л. Я. Психологические факторы стигматизации психически больных: Автореф. дис. канд. мед. наук. М., 2005.
12. Тюменкова Г. В., Портнова А. А., Кекелидзе З. И. Стигматизация и дискриминация больных шизофренией // Российский психиатрический журнал. 2005, № 4. С. 51—57.
13. Финзен А. Психоз и стигма: Пер. И. Я. Сапожниковой. М., 2001.
14. Ястребов В. С., Зозуля Т. В., Вещугина Т. С. и др. Реформы службы психического здоровья: проблемы и перспективы: Материалы международной конференции. 21—22 октября 1997 г. М., 1997. С. 195—208.
15. Ястребов В. С. Психическое здоровье населения накануне третьего тысячелетия // Журнал психиатрии и психофармакотерапии. 2001, № 1, т. 2. С. 34—37.
16. Ястребов В. С., Балабанова В. В., Серебрийская Л. Я. и соав. Вопросы психического здоровья в материалах российской прессы: Пособие для психиатров и журналистов. М., 2004. 28 с.
17. Ястребов В. С., Михайлова И. И. Проблема стигмы в российской психиатрии // Журнал социальной и клинической психиатрии. 2006, № 1. С. 61—66.
18. Addington J., Burnett P. Working with families// Psychological interventions in early psychosis. A treatment Handbook. Ed. By J. Gleeson & P.D. McGorry. The University of Melbourne. 2004. P. 100
19. Gleeson J., Jackson H. J., Stavely H., Burnett P. Family interventions in early psychosis. In P. D. McGorry & H. J. Jackson (Eds), The Recognition and Management in early psychosis. Cambridge University press. 1999. Р. 367—406.
20. Harris A., Brennan J., Anderson J., Taylor A. et al. Clinical profiles, scope and general findings of the Western Sydney First Episode Psychosis Project // Australian & New Zealand J. of Psychiatry. 2005 Jan.-Feb, № 39 (1—2). Р. 36—43.
21. Kohn-Wood L. P., Wilson M. N. The Context of caretaking in rural areas: family factors influencing the level of functioning of seriously mentally ill patients living at home // Am. J. Community Psychol. 2005, № 36 (1—2). Р. 1—13.
22. Subramanian M., Pek E., Verma S.,Chan Y. H., Chong S. A. Diagnostic stability 2 yeas after treatment initiation in the early psychosis intervention program in Singapore // Australian & New Zealand J. of Psychiatry. 2007 Jun. № 41 (6). Р. 495—500.
В. И. КОЧКАРОВ
сравнительное исследование эндотелио- и кардиопротективных эффектов резвератрола и его комбинаций с эналаприлом и лозартаном калия при гипоэстроген-индуцированной эндотелиальной дисфункции
Кафедра фармакологии Курского государственного медицинского университета, г. Курск, ул. Карла Маркса, 3. [email protected]
Проведены экспериментальные исследования эндотелио- и кардиопротективных эффектов резвератрола и его сочетаний с эналаприлом и лозартаном при гипоэстроген-индуцированной эндотелиальной дисфункции.
Получены результаты, указывающие на отчетливое эндотелиопротективное и кардиопротективное действие резвератрола как при использовании в виде монотерапии, также и при использовании в комбинации с ингибитором АПФ эналаприлом и блокатором АТ, рецепторов лозартаном.
Ключевые слова: эндотелиальная дисфункция, резвератрол, овариэктомия.
