CC BY
158
УДК 612+57+159.9
ЗНАЧЕНИЕ МЕДИКО-БИОЛОГИЧЕСКИХ ЗНАНИИ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ПРОБЛЕМ КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
© С. И. Галяутдинова, П. А. Куксо*
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. К. Маркса, 3/4.
Тел./факс: +7 (347) 229 96 05.
E-mail: polina111ster@gmail. com
В статье приводится обзор основных биологических и медико-биологических знаний, необходимых для преподавания клинической психологии, исходя из традиций отечественных направлений и с учетом их использования в имеющемся опыте работы. Дается характеристика методологии и содержания их использования при изучении студентами таких дисциплин, как психофизиология, нейропсихология и патопсихология, а также раскрывается их связь с некоторыми другими дисциплинами психологической направленности.
Ключевые слова: психика, мозг, психофизиология, нейропсихология, патопсихология, онтогенез, филогенез, рефлекс, нервная система, функциональная система.
Использование биологических закономерностей для обоснования происхождения психологических явлений было намечено уже давно. Первая научная программа развития психологии в нашей стране была предложена естествоиспытателем и физиологом И. М. Сеченовым [1, с. 435]. В своей работе «Кому и как разрабатывать психологию» И. М. Сеченов [2], говоря об «аналитической психологии», отдавал приоритет физиологии. И. М. Сеченов большое внимание уделял биологическим закономерностям при анализе происхождения психических явлений, начиная с самых основных: ощущений и образов (представлений). Он считал, что правильно понять суть эмоциональных проявлений у человека помогает рассмотрение их развития не только в онтогенезе, но и в длительном эволюционном процессе у животных. Психические проявления, начиная с ощущений, представлений и эмоциональных процессов и др., в физиологическом плане соответствуют среднему звену рефлекса нервного процесса. Эти психологические проявления, участвуя в среднем звене, выступают в роли регуляторов целенаправленных действий.
Если брать за основу получение в исследованиях психологических фактов в более широком плане, то, по И. М. Сеченову, вполне уместно в первую очередь пользоваться данными, полученными на животных, которым также присущи психологические проявления [2]. На основе таких исследований возможны аналогии различного плана вследствие общности психологических явлений у животных и человека.
В отношении связи физиологических основ деятельности мозга и связи их с психологическими явлениями следует подчеркнуть, что И. М. Сеченов не только обосновывает их природу принципом рефлекса, но и идет в направлении того, каким образом следует понимать значение для них проявления рефлекторной конкретики. Понимая «принцип рефлекса» изначально лишь в качестве общей методологической основы, И. М. Сеченов далее направляет мысль и на практическое значение физио-
логической роли рефлексов, с опорой на которые осуществляются и психические процессы.
Представляет интерес позиция И. М. Сеченова в отношении совокупной роли рефлексов как конкретных механизмов деятельности при организации нервных процессов. В частности, он высказывается в пользу комплексного течения этих процессов. В предисловии к лекциям «О физиологии нервных центров» (1889-1890 гг.) он пишет: « ...Я имею в виду, прежде всего, представить на суд специалистов попытку внести в описание центральных нервных явлений физиологическую систему на место господствующей по сие время анатомической, т.е. поставить на первый план не форму, а деятельность, не топографическую обособленность органов, а сочетание центральных процессов в соответствующие группы» [3]. Таким образом, И. М. Сеченов, установив в начале 60-х гг. рефлекс как принцип деятельности нервной системы, включая психический уровень, далее искал и конкретные координационные механизмы, обеспечивающие физиологические основы этого уровня [3]. Этот поиск начинает просматриваться с основополагающего труда «Рефлексы головного мозга», о котором И. П. Павлов скажет, что это была блестящая попытка представить наш субъективный мир чисто физиологически [4]. В последующем в работах самого И. П. Павлова - создателя учения об условных рефлексах - эта попытка получила выдающееся развитие.
В аспекте методологического обоснования принципа рефлекса и практического использования рефлекторной теории И. П. Павловым выдвинуты три принципа - принцип детерминизма; приуроченности динамики к нейронным структурам; анализ и синтез,- посредством которых И. П. Павлов отстаивает материалистические положения рефлекторной теории. В частности, в работе «Ответ физиолога психологам» он использует их в полемике с К. Лешли. В контексте нашей статьи представляет интерес та часть материала, приводимого И. П. Павловым, которая имеет непосредственное отношение к естественной связи физиологических
* Галяутдинова Светлана Ишбулдиновна — канд. психол. н., доцент, декан факультета психологии. Куксо Полина Александровна — доцент кафедры клинической психологии.
явлений с субъективным миром и его естественного детерминирования. И. П. Павлов пишет: «Не будет большим грехом с моей стороны, если я допущу, что это убеждение живет и в части психологов, замаскированное утверждением своеобразности психических явлений, под которым чувствуется, несмотря на все научно-приличные оговорки, все тот же дуализм с анимизмом, непосредственно разделяемый еще массой думающих людей, не говоря о верующих» [4]. Этим словам И. П. Павлов предпосылает и следующие соображения. Он говорит: «Хотя еще Левкипп из Милета провозгласил, что нет действия без причины и что все вызвано необходимостью, но не говорится ли и до сих пор, даже исключая человека, о действующих спонтанно силах в животном организме. Что же касается человека, разве мы не слышим и теперь о свободе воли и не вкоренилось ли в массе умов убеждение, что и в нас есть нечто, не подлежащее детерминации».
Говоря же о принципе структурности, т.е. приуроченности к материальным структурам динамики нервных процессов, лежащих в основе психики, И. П. Павлов подчеркивает, что именно на данном (структурном) аппарате разыгрываются динамические явления, которые должны быть приурочены к тонким деталям конструкции аппарата [4, с. 437].
С позиций понимания роли медикобиологических (нейрофизиологических) закономерностей, связанных с психическими явлениями, нельзя не отметить, что высказанные И. П. Павловым положения имеют не только идейнотеоретическое, но и прямое практическое значение. В частности, это касается не только подхода к практическим методам получения экспериментальных данных, но и их непосредственной интерпретации, что видно на примере характеристики исследований самого К. Лешли.
Неоценимый вклад в становление психологии внес и В. М. Бехтерев - невропатолог, психиатр, психолог, педагог. Б. В. Ломов с соавторами пишет о В. М. Бехтереве так: «... в его лице органически слились специалист в области анатомии, физиологии мозга, психо- и невропатологии, психологии и педагогики и т.д.» [1, с. 428]. Отвечая на вопрос, что же такое психология, В. М. Бехтерев писал: «Психология. есть наука о психической жизни вообще, а не только о сознательных ее проявлениях. Поэтому в задачи психологии должно входить изучение психических процессов в самом широком смысле слова, т.е. как сознательных, так и бессознательных проявлений психической деятельности, и изучение внешних проявлений психической деятельности, поскольку они служат для определения особенностей и характера психической деятельности; а также изучение биологических процессов, стоящих в ближайшем соотношении с психическими процессами» [1, с. 5-6].
То, что биологические закономерности проявляются не только на высших уровнях психики, а являются частью глобальных законов развития
всего живого и появления развитой нервной системы у животных, доказано данными современной биологии в целом. Чем больше становится известным наличие биологических закономерностей, тем более распространенный характер приобретает использование их для целей психологии. В особенности это проявляется в XX веке.
В качестве наглядного примера может быть рассмотрена теория, созданная известным советским психологом А. Н. Леонтьевым [5] (о стадиях развития психики в филогенезе). За основу рассмотрения автором взята вполне обоснованная в биологическом отношении идея о том, что правильное понимание проблемы развития психики не может быть достигнуто без учета развития центральной нервной системы у животных, начиная с простейших. Вопрос получил серьезное обоснование в связи с тем, это развитие идет в процессе эволюции на протяжении миллионов лет. Первоначально, как признано в биологии, жизнь зарождается в водной среде. По мере становления простейших форм появляющихся живых существ - одноклеточных, а в последующем и многоклеточных организмов, в процессе приспособления к среде у них возникают на поверхности тела отдельные чувствительные элементы, воспринимающие определенные воздействия, например, химические. От этих чувствительных клеток на поверхности тела животных начинают следовать примитивные пути, аналоги нервных связей, по которым возбуждение может направляться к определенным элементам, обеспечивающим простейшие двигательные ответы.
Доказательством является наличие таксисов, положительных или отрицательных. При положительном таксисе многоклеточное животное осуществляет направленное движение в направлении источника воздействия. В приспособительном плане это оправдано тем, что такой источник может быть полезен для питания организма. Отрицательный таксис, выражающийся в уходе животного от вредоносного воздействия, имеет защитное значение.
По мере развития описанной чувствующей системы в ходе длительной эволюции многоклеточных животных у них на основе раздражимости, возбудимости и «переживаемости» начинает развиваться «чувственность». На базе последней в дальнейшем проявляется способность к примитивному ощущению, которое со временем начинает дифференцироваться, обретая все более тонкий характер. В связи с тем, что у многоклеточных животных не только к одному из постоянно действующих воздействий, но и к некоторым другим начинает возникать воспринимающая система, у них появляются множественные аналогичные чувствующие системы. Все названные раздельные системы чувствования продолжают совершенствоваться, в особенности после выхода этих животных из водной среды на сушу. Дальнейшее преобразование чувствующих структур происходит в связи с необходи-
мостью получать информацию одновременно по разным каналам от одного и того же объекта. Т акая перестройка восприятия выражается в том, что на уровне нервных центров возникает возможность одновременного слитного процесса восприятия ранее раздельных раздражителей. Теперь восприятие становится предметным, т.е. начинает носить целостный характер.
А. Н. Леонтьев [5] предложил два данных этапа в соответствии с этими признаками назвать: 1) элементарная сенсорная психика и 2) перцептивная психика. Эти этапы развития психики могут быть отнесены к таким животным, как инфузории (туфельки), членистоногие и некоторые черви. В качестве третьего он рассматривает появление и развитие интеллекта животных. В биологическом отношении здесь хорошим обоснованием является трехступенчатое развитие самой нервной системы у животных: диффузной, ганглиозной (нервная цепочка) и трубчатой. Следует подчеркнуть, что данный пример не только характеризует связь биологических закономерностей развития центральной нервной системы и уровней развития психики животных, но и доказывает обусловленность ее развитием этой системы.
В качестве других наглядных примеров, демонстрирующих связь биологических закономерностей с проявлениями психологического характера, также по работам XX века могут быть приведены те, что касаются не только животных, но присущи и человеку.
В частности, здесь необходимо вернуться к весьма представительным работам И. П. Павлова по научному обоснованию типов высшей нервной деятельности и связи их с психологическими проявлениями у человека. В основу исследований И. П. Павловым [6] положены биологические (физиологические) особенности основных свойств высших нервных процессов: их силы, уравно-
вешенности и подвижности, имеющих врожденный характер. Именно на их основе и были выделены четыре известных типа нервной системы. Но здесь оказалось примечательным соответствие этим типам четырех гиппократовских темпераментов (сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик). Вряд ли можно было говорить о проявлении типологических проявлений в психологии, если биологофизиологические закономерности не действовали.
Наряду с названными исследованиями И. П. Павлова также интересными представляются попытки ряда ученых провести выяснение имеющихся связей между биологическими характеристиками строения тела (с точки зрения их конституциональных особенностей) и некоторыми связанными с ними психологическими проявлениями. В этом отношении существует немало систем оценки таких связей, например, как схемы Матеса, Брайэнта, Кречмера, Шелдона и др. [7-11]. Среди них заслуживают внимания те, которые по мате-
риалам клиники указывают на склонность к определенным заболеваниям. Так, Э. Кречмер пишет: «У больных циркулярным психозом преобладает одна форма строения тела - пикническая (pyknische Habitus). Шизофреники, напротив, обнаруживают при многостороннем скрещении и смешении признаки различных форм строения тела, из которых чаще всего встречающиеся мы можем сгруппировать вокруг лептозомного (астенического) и атлетического типов» [9, с. 246]. В медико-биологическом плане предполагается, что такие зависимости обусловлены не только нервными, но и гуморальными факторами организма. В системе Брайэнта биологически обусловленным типам «травоядный» и «плотоядный» свойственны определенные психологические черты. У травоядного отмечен медлительный, дедуктивный, настойчивый ум. Психические болезни медленно начинаются, тянутся вяло и постепенно. Плотоядный тип отличается быстрым, индуктивным умом. При этом психические болезни начинаются быстро, характерны психозы. Заболевшие часто ведут себя буйно [10]. Система У. Шелдона была построена не на дискретных «типах», а на непрерывно распределенных «компонентах» телосложения. Автор выделяет следующие крайние соматоти-пы (варианты телосложения), между которыми находятся промежуточные варианты [11, с. 444-450]. Эндоморфный вариант характеризуется шарообразными формами как частей тела, так и внутренних органов, с большим количеством подкожного жира. Мезоморфный вариант характеризуется большим количеством мышечных клеток, преобладанием костей и мышц. Эктоморфный вариант почти не содержит подкожного жирового слоя, мускулатура неразвита, поверхность кожи велика, а нервная система хорошо развита. Как и в случае с телосложением, он выделил три крайних компонента темперамента, получивших название «висцеротонии», «сома-тотонии» и «церебротонии» [11, с. 465-470]. Например, один из признаков «висцеротонии» - это легкость в общении и выражении чувств, висцерото-ническая экстраверсия. К признакам «соматото-нии» относилась экстраверсия в поступках, но скрытность в чувствах и эмоциях, соматотониче-ская экстраверсия, к признакам «церебротонии» -скрытность в поступках и выражении чувств (цереб-ротоническая интроверсия). По результатам клинического обследования У. Шелдон установил связь между висцеротонией и эндоморфией, соматотонией и мезоморфией, церебротонией и эктоморфией.
На основе подобных исследований выявлена также связь телосложения и выбора профессии. Показано, что установление связи телосложения и психики возможно по психофизиологическим тестам. Также существуют и гипотезы возникновения связей телосложения и психики. В них отводится особая роль, в частности, воздействию генного аппарата, гуморальных факторов организма, воздействие в ходе его развития особенностей телосложения.
Продолжая развивать идеи И. М. Сеченова, И. П. Павлова и В. М. Бехтерева, физиолог П. К. Анохин разработал теорию функциональных систем (1980). В основе этой теории лежит системный подход к решению проблем, связанных с работой мозга [3, 12]. Эта теория создала основу для системного изучения нейрофизиологических механизмов психики. Любая целостная деятельность организма осуществляется только при избирательной интеграции многих частных физиологических механизмов в единую функциональную систему. Было показано, что системообразующим фактором, определяющим избирательное вовлечение в систему содействующих друг другу частных механизмов, является полезный результат деятельности системы.
Принципы теории функциональной системы находят применение в психологии как при решении ее основных методологических проблем, так и при анализе конкретных психических процессов.
Организация функций в центральной нервной системе осуществляется путем взаимодействия жестких, генетически детерминированных конструкций мозгового «каркаса» и вероятностных форм реагирования, которые определяются системообразующим фактором - биологически полезным результатом [13]. Церебральная деятельность осуществляется по принципу «мультифункциональности», который проявляется в следующем. Во-первых, возможность участия одного и того же комплекса структур в обеспечении различных по характеру функций. Во-вторых, процессы мульти-сенсорной конвергенции, свойственной ассоциативным и интегративно-пусковым структурам мозга. В-третьих, одна и та же структура или комплекс структур включены в реализацию различных механизмов функциональной системы.
Теория функциональных систем была использована А. Р. Лурией для разработки теории системной динамической локализации высших психических функций человека [14]. Согласно А. Р. Лурии [15], нарушение высших психических функций (ВПФ), нарушение функциональной системы может возникать при поражении любого звена, но нарушение функции мозга проявится по-разному. Для осуществления акта письма необходима сохранность первичных и особенно вторичных полей слуховой коры левой височной области, нижних отделов по-стцентральной и премоторной коры. В их функцию входит фонематический анализ и синтез звуковой речи. Далее необходима сохранность зрительнокинестетических отделов коры, с участием которых осуществляется «перешифровка» фонематической структуры на систему графем с сохранением их топологических особенностей и пространственных координат. Необходима также сохранность кинестетических и двигательных (постцентральных и премоторных) отделов коры, которые должны обеспечить «перешифровку» графических схем в плавные «кинетические мелодии» двигательных
актов. Данные о локальных поражениях мозга и связанных с ними нарушениях психологических (психических) проявлений представляют интерес, прежде всего, для нейропсихологии [14, 15], что должно входить в обязательные медикобиологические знания будущих психологов. Не менее важными являются морфофункциональные нарушения как в самой нервной ткани, так и на генетическом уровне для преподавания патопсихологии, изучающей причины психологических расстройств при некоторых психических болезнях. Эти нарушения, как показал И. П. Павлов, могут возникать даже при нарушении фундаментальных процессов - возбуждения и торможения. В частности, при изучении в лаборатории и в клинике неврозов, истерии, психастении, шизофрении И. П. Павлов, прежде всего, обнаружил нарушения основных нервных процессов: их силу, уравновешенность, подвижность, истощаемость и др. Но и для условий нормы немаловажное значение имеет знание соотношения типологических характеристик свойств нервной системы с такими психологическими особенностями, как нейротизм, экстраверсия и интраверсия. Обоснование биологофизиологического характера типов нервной системы и их характеристик имеют своим непосредственным источником изучение разделов анатомии и физиологии центральной нервной системы. Параллельно выявляемое соотношение характеристик свойств нервной системы и показателей различных видов тревожности нередко получает выражение в вегетативном реагировании человека, что используется, в частности, при изучении психофизиологии стресса и эмоций.
В контексте изложенного следует отметить, что к настоящему времени предпринято много попыток найти связь между биологическими особенностями природы человека и его психологическими проявлениями. Но здесь, однако, важно подчеркнуть, что прежде чем мы стали бы оценивать человека как биологическое (природное) существо, в первую очередь необходимо иметь в виду его социальную природу. В этом отношении как для биологов, так и для психологов приводимые связи медико-биологических закономерностей с психологическими представляют интерес не только потому, что они существуют и интересны сами по себе, но и потому, что указывают на возможность дальнейшего их исследования с учетом человеческой природы в ее полном смысле (синтезе социального и биологического). В данном аспекте немаловажное значение имеет антропология и в особенности, как ее продолжение, период культурно-исторического развития человека. Этот период, по данным ряда ученых, в частности Л. С. Выготского, длился примерно 40-60 тыс. лет после того, как складывается исходный тип человека с завершенным его биологическим развитием - тип «человека-примитива» [16]. Дальнейшее его формирование идет в направлении
становления современного человека - «культурный тип». Именно за период культурно-исторического развития человека под влиянием условий совместной (социальной) жизни людей и складывающихся общественных отношений происходили дальнейшие преобразования психических процессов, начиная с восприятия и памяти, и далее - до развития высших форм абстрагирования и мышления. При преподавании основ антропологии и общей и клинической психологии все эти знания, характеризующие теперь уже не столько биологический, сколько био-социальный характер природы людей и их отношений, имеют существенное значение для постижения психологических законов жизни и поведения.
Наконец, следует сказать и о том, что среди особенностей высшей нервной деятельности человека центральное место занимает вторая сигнальная система, которую И. П. Павлов назвал относительно человека «чрезвычайной прибавкой» к механизмам нервной деятельности [17]. «Для животного действительность, - пишет И. П. Павлов, - сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма. Это то, что мы и имеем в себе как впечатления, ощущения и представления от окружающей среды, как общеприродной, так и от нашей социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это -первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специальную нашу сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов... С другой стороны, именно слово сделало нас людьми. » [17, с. 325]. В результате, человек обретает способность посредством речи общаться и передавать друг другу содержание видимой или познанной ранее действительности. Язык становится инструментом общения и познания мира. В отношении становления и функций второй сигнальной системы, характеристики ее роли в жизни человека, имеет большое значение рассмотрение социального аспекта, тех особенностей человеческой природы, благодаря которой он и обретает возможность пользоваться ею. Биология человека, складывающаяся за периоды его становления с учетом социальной сущности и позволяющая этой системе про-
являться в детском возрасте, в первую очередь, есть то, что отличает человека от животных. Но вместе с тем и социальная среда, как часть ее - семья - становится обязательным условием ее развития. Это видно на примере детей, найденных среди диких животных (тип Маугли), у которых в отсутствии родителей вторая сигнальная система не могла сформироваться.
Подчеркивание значения биологии человека и важности его развития в условиях социальной среды в процессе преподавания ряда предметов на факультете психологии, начиная с анатомии, физиологии центральной нервной системы, высшей нервной деятельности и сенсорных систем, и основанных на них других ведущих дисциплин психологической направленности, является важным инструментом и условием обретения знаний учащимися.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бехтерев В. М. Объективная психология. М.: Наука, 1991. 480 с.
2. Сеченов И. М. Кому и как разрабатывать психологию? // Избранные произведения. М: Учпедгиз, 1953. С. 118-120.
3. Анохин П. К. От Декарта до Павлова // Системные механизмы высшей нервной деятельности: избр. труды. М.: Наука, 1979. 454 с.
4. Павлов И. П. Ответ физиолога психологам // Полное собрание трудов: в 4 т. М.-Л.: АН СССР, 1949. Т. 3. С. 436-437.
5. Леонтьев А. П. Проблемы развития психики. М.: МГУ, 1981. 583 с.
6. Павлов И. П. Физиологическое учение о типах нервной системы, темпераментах // Полное собрание трудов: в 4 т. М.-Л.: АН СССР, 1949. Т. 3. С. 369-377.
7. Васильев С. В. Основы возрастной и конституциональной антропологии. М.: РОУ, 1996. 216 с.
8. Дерябин В. Е. Морфологическая типология телосложения мужчин и женщин: автореф. дис. ... д-ра биол. наук. М., 1993. 53 с.
9. Кречмер Э. Медицинская психология. СПб: Союз, 1998. 464 с.
10. Харитонов В. М. Курс антропологии. М.: СГУ, 1992. 56 с.
11. Харрисон Дж., Уайнер Дж., Тэннер Дж., Барникот Н., Рейнолдс В. Биология человека. М.: Мир, 1979. С. 444^70.
12. Анохин П. К. Узловые вопросы теории функциональной системы. М.: Наука, 1980. 197 с.
13. Адрианов О. С. О системной организации церебральных функций. М.: Наука, 1979. С. 183-193.
14. Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М.: Academia, 2002. 381 с.
15. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека. СПб.: Питер, 2008. 624 с.
16. Выготский Л. С., Лурия А. Р. Этюды по истории поведения. М.: Педагогика-Пресс, 1993. 223 с.
17. Павлов И. П. Условный рефлекс: избранные труды. М.: Учпедгиз, 1954. С. 325.
Поступила в редакцию 20.10.2009 г.
