CC BY
32Закон и право. 2021. № 12. С. 15-18. Law and legislation. 2021;(12):15-18.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВА
Научная статья УДК 342.951
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-12-15-18
NIION: 1997-0063-12/21-001 MOSURED: 77/27-001-2021-12-201
Злоупотребление правом на информацию в практике Европейского Суда по правам человека
Владимир Алексеевич Колесниченко
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, mr.kolesnichenko@gmail.com
Аннотация. В статье на основе анализа актов Европейского Суда по правам человека с использованием формально-юридического метода рассматриваются проявления злоупотреблений правом на информацию. Автор приходит к выводу о недопустимости злоупотребления правами, указанными в статье 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.
Ключевые слова: право на информацию, злоупотребление правом, информация, Европейский Суд по правам человека, судебная практика.
Для цитирования: Колесниченко В.А. Злоупотребление правом на информацию в практике Европейского Суда по правам человека // Закон и право. 2021. № 12. С. 15—18. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-12-15-18
ACTUAL PROBLEMS OF LAW
Original article
Abuse of the right to information in the practice of the European Court of human rights
Vladimir A. Kolesnichenko
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, mr.kolesnichenko@gmail.com
Abstract. In the article, a manifestation of abuse of the right to information are considered with the use of analysis of judicial acts of the European Court of human rights and the formal legal method. The author comes to the conclusion that the abuse of the rights specified in article 10 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms of 1950 is unacceptable.
Keywords: the right to information, abuse of the right, information, the European Court of human rights, judicial practice.
For citation: Kolesnichenko V.A. Abuse of the right to information in the practice of the European Court of human rights // Law and legislation. 2021;(12):15—18. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-12-15-18
Пунктом 1 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — ЕКПЧ, Конвенция) признается за каждым право свободно выражать свое мнение,
© Колесниченко В.А. М., 2021. ЗАКОН И ПРАВО • 12-2021
включающее свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ.
При этом данное право следует рассматривать в системной связи не только с п. 2 ст. 10 ЕКПЧ, позволяющим ограничить свободу выражения мнения, например, в целях предотвращения беспорядков, но и со ст. 17 ЕКПЧ, которая запрещает злоупотребление правами, признанными Конвенцией.
Нам представляется указанный запрет чрезвычайно важным, поскольку злоупотребление правом как умышленное деяние (действие или бездействие) управомоченного субъекта правоотношения, создавшее угрозу причинения вреда другому субъекту, обществу, государству либо причинившее такой вред и осуществленное при нарушении пределов субъективного права в целях удовлетворения незаконного интереса, негативно сказывается на существе гарантированных Конвенцией прав.
В настоящей статье под правом на информацию мы понимаем возможность свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.
Следует обратить внимание на то, что не во всех приводимых в настоящей статье актах Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ, Суд) Суд ссылается на наличие злоупотребления правами, гарантированными ст. 10 ЕКПЧ. Вместе с тем представляется, что этот факт сам по себе не препятствует анализу поведения тех или иных субъектов в рассмотренных делах в качестве злоупотребительного.
Так, при реализации права на информацию нередки случаи, при которых субъект вторгается в частную жизнь физического лица с целью получить интересующие сведения.
Например, в одном из дел затрагивалась проблема публикации журналистами в средстве массовой информации статьи о деятеле Международной автомобильной федерации, содержавшей фотографии указанного деятеля интимного характера. Данные фотоизображения были получены посредством негласной видеозаписи. Национальные суды признали, что действия журналистов по получению информации нарушали право гражданина на частную жизнь, поскольку, хотя деятель Международной автомобильной федерации и являлся публичной фигурой, общественный интерес в публикации видеозаписей интимного характера, очевидно, отсутствовал [8, §§ 9—28].
В другом деле ЕСПЧ согласился с национальными судами в том, что публикация журналистами подробностей о лечении известной ма-
некенщицы в центре анонимных наркоманов, а также фотографий манекенщицы, сделанных журналистами негласно около такого центра, хотя и преследовала общественные цели, была, безусловно, неоправданным вмешательством в частную жизнь заявительницы [7, §§ 6—82, 137—156].
К схожим выводам пришел ЕПСЧ и по делу о распространении средством массовой информации фотоизображений женщины, которая была признана виновной в соучастии в убийстве трех человек. Суды признали, что ко времени создания фотоизображений женщина была известна обществу, в распространении информации о ней имелся очевидный общественный интерес. Однако суды совершенно справедливо обратили внимание на назойливость, с которой сделаны фотографии: фотограф изобразил ее в слезах и в состоянии сильного стресса, эмоционально потрясенную и в наиболее уязвимом состоянии [6, §§ 7—18, 56—65].
Еще одним ярким проявлением злоупотребления правом на информацию является так называемый язык вражды (hate speech), вошедший в широкий практический оборот с рекомендацией № R(97)20 Комитета министров Совета Европы по вопросам разжигания ненависти от 30 октября 1997 г.
Например, в постановлении Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Компания «Делфи АС» против Эстонии» Суд пришел к выводу, что в силу ст. 17 ЕКПЧ защита, которую обеспечивает ст. 10 ЕКПЧ, не распространяется на высказывания, несовместимые с провозглашенными и гарантированными Конвенцией ценностями [3, § 136].
Разумеется, не имеется какого-либо исчерпывающего перечня выражений, которые относятся к языку вражды. ЕСПЧ в различные годы к проявлениям языка вражды отнес высказывания, отрицающие Холокост, оправдывающие профашистскую политику, связывающие всех мусульман с крупными террористическими актами, называющие евреев, лиц кавказской национальности источником бед в Российской Федерации, подстрекающие к насилию и поддерживающие террористическую деятельность [5; 11; 12; 13; 14; 15; 16; 17].
Применительно к «языку вражды» мы не можем не упомянуть о двух делах, рассмотренных ЕСПЧ, в которых Суд признал за Российской Федерацией нарушение ст. 10 ЕКПЧ.
В рамках первого дела обжаловалось привлечение заявителя к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного
ЗАКОН И ПРАВО • 12-2021
ст. 282 Уголовного кодекса Российской Федерации, выразившегося в размещении в открытом доступе записи, в которой сотрудники органов внутренних дел названы «мусорами», быдлом, гопотой, а также содержалось следующее высказывание: «...если б в центре каждого города России, на главной площади... стояла печь, как в Освенциме, где церемониально, ежедневно, а лучше — дважды в сутки (в полдень и в полночь, например) — сжигали бы по неверному менту. Народ, чтоб сжигал. Это был бы первый шаг к очищению общества от ментовско-гопотской грязи» [10, §§ 7—28].
ЕСПЧ посчитал, что в данном случае власти Российской Федерации необоснованно привлекли заявителя к уголовной ответственности, поскольку, хотя тон высказывания и был провокационным, оскорбительным, не выходил за рамки дозволенного ст. 10 ЕКПЧ.
В деле «Дмитриевский против Российской Федерации» заявитель также обжаловал действия властей, которые привлекли его к уголовной ответственности за экстремистскую деятельность, выразившуюся в распространении в период Второй Чеченской войны двух статей [9, §§ 5—46].
Мы не будем передавать содержание данных статей, обратим внимание лишь на некоторые моменты: так, заявитель в статьях распространил воззвания двух лидеров Чеченской Республики Ичкерия — А. Закаева и А. Масхадова, признанных в Российской Федерации причастными к террористической деятельности (фактически заявитель утверждал, что данные лидеры являются легитимным чеченским руководством).
В рамках указанных воззваний российские федеральные войска названы «оккупантами», режим контртеррористической операции — проявлением «преступного безумия кремлевского кровавого режима», Кремль — центром международного терроризма, а политика российских властей — геноцидом чеченского народа.
Суд в рамках данного дела также не усмотрел со стороны заявителя злоупотреблений на право выражения своего мнения, поскольку, по мнению ЕСПЧ, в статьях не содержится «призыва к вооруженному сопротивлению как средству достижения национальной независимости Чечни или к кровавой мести и террористическим атакам».
Вместе с тем мы позволим себе выразить крайнюю степень несогласия с позицией Суда в данных случаях. Безусловно, мы не нивелируем тезис о том, что защите в рамках ст. 10 ЕКПЧ
подлежат высказывания провокационные, способные вызвать недовольство у большей части общества. Однако мы с трудом можем представить себе, что чаяния об установке печей для церемониального сжигания сотрудников органов внутренних дел или обвинения силовых органов в осуществлении террористической деятельности не способны вызвать «праведный гнев» как у тех лиц, которые уже разделяют схожие убеждения, так и у лиц, склонных к таким мыслям.
Напротив, мы полагаем, что подобные фразы нацелены именно на то, чтобы как минимум повысить социальную напряженность, разжечь ненависть ко вполне определенным группам населения, принадлежащим к силовым органам. Мы принципиально не согласны с тем, что в данных случаях имелась здравая критика в отношении органов публичной власти.
В связи с этим полагаем, что вопреки позиции ЕСПЧ по данным делам, в вышеназванных делах заявители сознательно злоупотребляли своими правами на информацию с прямой целью — возбудить в обществе ненависть к представителям органов государственной власти.
Еще одним примером злоупотребительного поведения при реализации права на информацию является критика власти, подкрепленная не соответствующими действительности сведениями, которые не имеют под собой никаких фактических обстоятельств, либо же вовсе не подкрепленная какими-либо фактическими обстоятельствами.
Как известно, ЕСПЧ выработал принцип повышенной терпимости к критике в адрес представителей власти. Суд по делам о диффамации в целом выдерживает данный принцип, отмечая, что определенные неточности при освещении деятельности органов публичной власти и их должностных лиц сами по себе не являются злоупотреблением человека свободой выражения мнения. Однако встречаются на практике изъятия из данного правила.
Так, в деле «Кумпэнэ и Мазере против Румынии» Суд установил, что журналисты, обвинившие в отсутствие каких-либо реальных фактов должностных лиц муниципальной власти в мошенничестве, коррумпировании подчиненных и получении взяток, действовали, безусловно, недобросовестно [2, §§ 92—110].
В другом деле ЕСПЧ не встал на сторону журналистов, которые обвинили местных судей по уголовным делам в предвзятости, давлении на
ЗАКОН И ПРАВО • 12-2021
подсудимых и необоснованном вынесении суровых приговоров [4, §§ 32—39].
Еще в одном споре Суд отказал лицу в защите права, гарантированного ст. 10 ЕКПЧ, в связи с тем, что такое лицо, обвиняя прокурора в предвзятости и умышленном злоупотреблении должностными полномочиями, не привело каких-либо доказательств в подтверждение указанных фактов, а лишь ссылалось на допустимую критику власти, обосновывать которую не требуется [1, §§ 11—20, 40—48].
Как видно из вышеприведенных дел, примеры злоупотреблений правами разнообразны, однако все случаи имеют общее: они вредны для другого лица, общества и государства в целом. В связи с этим нам представляется обоснованной отсылка к нормам о недопустимости злоупотребления правом как основанию для разрешения спора не в пользу злоупотребляющего.
Список источников (References)
1. Perna v. Italy, application no. 48898/99, Grand Chamber Judgment of 6 May 2003 // The HUDOC database.
2. Cumpana andMazzre v. Romania, application no. 33348/96, Grand Chamber Judgment of 17 December 2004 // The HUDOC database.
3. Delfi AS v. Estonia, application no. 64569/09, Grand Chamber Judgment of 16 June 2015 // The HUDOC database.
4. Prager and Oberschlick v. Austria, application no. 15974/90, Judgment of 26 April 1995 // The HUDOC database.
5. Lehideux and Isorni v. France, application no. 24662/94, Judgment of 23 September 1998 // The HUDOC database.
6. Egeland and Hanseid v. Norway, application no. 34438/04, Judgment of 16 April 2009 // The HUDOC database.
7. MGN Limited v. the United Kingdom, application no. 39401/04, Judgment of 18 January 2011 // The HUDOC database.
8. Mosley v. the United Kingdom, application no. 48009/08, Judgment of 10 May 2011 // The HUDOC database.
9. Dmitriyevskiy v. Russia, application no. 42168/06, Judgment of 3 October 2017 // The HUDOC database.
10. Savva Terentyev v. Russia, application no. 10692/ 09, Judgment of 28 August 2018 // The HUDOC database.
11. Atamanchuk v. Russia, application no. 4493/11, Judgment of 11 February 2020 // The HUDOC database.
12. Garaudy v. France, Decision as to the admissibility of the application no. 65831/01, 24 June 2003 // The HUDOC database.
13. Norwood v. the United Kingdom, Decision as to the admissibility of the application no. 23131/03, 16 November 2004 // The HUDOC database.
14. Witzsch v. Germany, Decision as to the admissibility of the application no. 7485/03, 13 December 2005 // The HUDOC database.
15. Pavel Ivanov v. Russia, Decision as to the admissibility of the application no. 35222/04, 20 February 2007 // The HUDOC database.
16. M'Bala M'Bala v. France, Decision as to the admissibility of the application no. 25239/13, 20 October 2015 // The HUDOC database.
17. Roj TVA/S v. Denmark, Decision as to the admissibility of the application no. 24683/14, 17 April 2018 // The HUDOC database.
Информация об авторе
Колесниченко В.А. — ведущий юрисконсульт юридического отдела Акционерного общества «Москва Медиа», аспирант
Information about the author
Kolesnichenko V.A. — Leading Legal Adviser of the Legal Department of the Joint-Stock Company «Moscow Media», post-graduate student
Статья поступила в редакцию 27.09.2021; одобрена после рецензирования 08.11.2021; принята к публикации 14.11.2021.
The article was submitted 27.09.2021; approved after reviewing 08.11.2021; accepted for publication 14.11.2021.
ЗАКОН И ПРАВО • 12-2021
