CC BY
27
УДК 94(47+57) МИНАКОВ С.Т.
доктор исторических наук, профессор, кафедра истории России, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 94 (47+57) MINAKOVS.T.
Doctor of Historical Sciences, Professor, Department of History of Russia, Doctor, Orel State University E-mail: [email protected]
ЗИГЗАГИ СТАЛИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИОСОФИИ И «ТУХАЧЕВЩИНА» ZIGZAGS OF STALINIST POLITICAL HISTORIOSOPHY AND " TUKHACHEVSHCHINA»
Статья посвящена проблеме формирования политической «историософии» И.В. Сталина, официальной партийно-государственной идеологии и концепции истории СССР в контексте всемирной истории. В статье дается обоснование использованию термина «историософия» применительно к политическим взглядам И.В. Сталина и их изменениям; рассматривается центральный вопрос, касающийся идейно-политической роли книги Е.В. Тарле «Наполеон», изданной в СССР в 1936 г. в процессе политических взаимоотношений С. Т. Сталина и М.Н. Тухачевского, его временного политического возвышения, получившего в русском зарубежье название «тухачевщина».
Ключевые слова: политическая историософия, «тухачевщина», Сталин, Тухачевский, Тарле, Радек, «Наполеон».
The article is devoted to the problem of the formation of the political "historiosophy" of I. V. Stalin, the official party-state ideology and the concept of the history of the USSR in the context of world history. The article substantiates the use of the term "historiosophy" in relation to the political views of I. V. Stalin and their changes; the central issue concerning the ideological and political role of the book "Napoleon" by E. V. Tarle, published in the USSR in 1936, in the process of political relations between S. T. Stalin and M. N. Tukhachevsky, his temporary political rise, which was called "tukhachevshchina"in the Russian abroad, is considered.
Keywords: political historiosophy, " tukhachevshchina ", Stalin, Tukhachevsky, Tarle, Radek,"Napoleon".
Историософское понимание и толкование Истории в религиозно-христианской традиции, опирающейся на Библию, видело начало Истории в грехопадении Адама и завершение - на Страшном Суде, открывавшем возвращение «праведникам» Вечного Блаженства в Царстве Небесном. При этом, согласно библейско-христианской традиции начало Истории и вообще Истории как таковой, являлось Великим Случаем, предусмотренным в качестве возможности, но не обязательным, в силу самой природы Человека, сотворенного Господом по своему образу и подобию, следовательно способного к выбору, в том числе между верой в Господа и Неверием в него, т.е. способного к свершению Греха Неверия. Поэтому историософия исходит из Случайного, неожиданного, алогичного, Чудесного в Истории как из ее существа.
Секуляризация традиционно-патриархальных представлений о России и ее истории «от православного царства «Москва - третий Рим» к великодержавно-военной Российской империи, сдвинув идеологию всеспасающего «мессионизма» «священного царства» на второй план, секуляризовала и содержание «культовой системы» в представлениях об истории России, прежде всего в официальной ее версии. Вместо «культа православных святых и подвижников Церкви» складывался культ «императоров-демиургов» (Петра Великого, Александра I Благословенного, Николая
I, Александра II Освободителя) и «героев России» (А.В. Суворова, М.И. Кутузова, А.С. Пушкина, М.Д. Скобелева и т.п.). И хотя марксизм отвергал и отвергает «культ личности» в любом его проявлении, практически нивелирует роль личности в истории (показательно высказывание Сталина «незаменимых людей нет»), рассматривая роль личности как величины производной от общественных отношений, а Ленин и «вожди» русской революции всячески (по крайней мере внешне, на официальном уровне) всячески сопротивлялись распространению «культовых настроений», в реальности уже во время самой революции и Гражданской войны «культ вождей» распустился пышным цветом, и в Советской России (Ленин, Троцкий, Буденный, Тухачевский и др.), и в России Белой (Корнилов, Колчак, Врангель, Марков, Скоблин, Туркул и т.п.). Сталин же, обученный и воспитанный в религиозно-церковной традиции (в духовной семинарии), по существу, узаконил «культ вождей» на уровне официальной идеологии уже к 1937 г., причем в дореволюционной структурно-системной конструкции, что отчетливо явлено в первом официальном школьном учебнике «История СССР, краткий курс» (М., 1937 год). Сталин обращал основное внимание на роль выдающихся личностей. Его марксизм основывался на религиозно-церковном архетипе мировосприятия. Учебник этот выстроен, в сущности, по
© Минаков С.Т. © Minakov S.T.
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
образцу дореволюционного гимназического учебника по истории России Иловайского. Стержневой основой первого «сталинского» учебника истории СССР 1937 г. является «великодержавно-государственный» принцип. В этом учебнике отдельный параграф был посвящен и Великой Французской буржуазной революции, в тексте которого была дана и официальная оценка Наполеона и его роли в истории этой революции: «...Но вскоре крупной буржуазии Франции снова удалось захватить власть в свои руки. Руководители якобинцев были казнены. Вождем буржуазной франции стал генерал Наполеон Бонапарт. .Наполеон Бонапарт произвел во Франции государственный переворот против революции и сделался полновластным правителем» [1, с. 77, 78, 79]. Впервые Сталин дал оценку роли Наполеона в Великой Французской буржуазной революции в своем докладе на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г. «Что из себя представляло наполеоновское правительство? - Задавался он вопросом в своем докладе, и отвечал, - буржуазное правительство, которое задушило французскую революцию и сохранило только те результаты революции, которые были выгодны крупной буржуазии» [2, с. 5]. Иными словами, в оценке Сталина, Наполеон был ставленником крупной буржуазии, задушившим французскую революцию. На основании такой сталинской оценки роли Наполеона 10 июня 1937 г. в газете «Правда» появилась разгромная рецензия на книгу Е.В. Тарле «Наполеон». «Обер-бандит Троцкий, - разоблачал автор рецензии «враждебно-вредительскую» сущность этой книги, - как показал на суде Радек, писал своей банде, что «Наполеон был не реставрацией, реставрация пришла позже, это было попыткой сохранить главные завоевания революции -то, что можно было из революции сохранить. Вот эту-то бандитскую концепцию пытается обосновать стряпня Тарле». И как бы резюмируя, автор заключал: «В лживом освещении Тарле, Наполеон выступает как законный наследник революции» [3, 4]. И как заключительный вывод книга «Наполеон» была названа «ярким образцом вражеской вылазки» [3, 4]. Цитированные выдержки из этой рецензии 15 июня 1937 г. были напечатаны в статье «Идеологические корни «тухачевщины», помещенной в эмигрантской газете «Последние новости», издававшейся лидером кадетской партии П.Н. Милюковым [5, с. 3]. И разгромная рецензия в газете «Правде», и в милюковской газете шла о появившейся в СССР к лету 1936 г. книги Е.В. Тарле «Наполеон» с предисловием К.Б. Радека.
Заказ на написание «Наполеона» был получен Тарле в марте 1935 г. [6], хотя, согласно некоторым сведениям, работу над книгой он начал еще в 1934 г. Само решение и распоряжение о написании и публикации книги о Наполеона, причем в научно-популярном формате и в серии «Жизнь замечательных людей», издававшейся под редакцией А.М. Горького, как бы негласно вводило Наполеона Бонапарта в ряд «замечательных людей». В отличие от современной номенклатуры этой литературной серии, в советские времена для внесения лично-
сти в номенклатуру «замечательных людей» следовало признать ее «положительным героем» Истории, и именно по революционным и советско-социалистическим критериям.
Предисловие к этой книге Сталин поручил К.Б. Радеку, заведующему Бюро международной информации ЦК ВКП(б), пожалуй, самому одаренному, если не сказать больше, журналисту и партийному публицисту, известному большевику-интернационалисту. Такова была его официальная квалификация.
В 20-е гг. Радек был активнейшим сторонником Троцкого, однако, ценимый Сталиным, возможно, не толькозасвоилитературныеипублицистическиеталанты, он, приближенный Сталиным на непродолжительное время, продолжал свою политическую и партийно-журналистскую деятельность. И в этом, первом издании «Наполеона» 1936 г. Радеком была приведена полностью социально-политическая характеристика, которую дали Наполеону Бонапарту основоположники диалектического и исторического материализма Карл Маркс и Фридрих Энгельс, емко сформулировав роль Наполеона в Великой Французской революции и в мировой истории. Полагаю целесообразным привести мнение Маркса полностью.
«Наполеон, - писал К. Маркс, - был олицетворение последнего акта борьбы революционного терроризма против провозглашенного той же революцией буржуазного общества и его политики ...Он не был мечтательным террористом. Но в то же время Наполеон рассматривал еще государство как самоцель, а гражданскую жизнь исключительно как казначея и своего подчиненного, который не вправе иметь свою собственную волю. Он завершил терроризм, поставив на место перманентной революции перманентную войну. Он удовлетворил до полного насыщения эгоизм французской нации, но требовал также, чтобы дела буржуазии, наслаждения и богатства и т.д. приносились в жертву всякий раз, когда это требовалось политической целью завоевания. Деспотически подавляя либерализм буржуазного общества - политический идеализм его повседневной практики, - он не щадил равным образом и его существеннейших материальных интересов, торговли и промышленности, как только они приходили в столкновение с его, Наполеона, политическими интересами. Его презрение к промышленным дельцам было его дополнением к его презрению к идеологам. В области внутренней политики он боролся против буржуазного общества как против противника государства, олицетворенного в нем, Наполеоне, все еще в качестве абсолютной самоцели» [7, с. 137-138].
В следующем издании «Наполеона», 1939 г., из этой цитаты был изъят самый существенный фрагмент: «Наполеон был олицетворение последнего акта борьбы революционного терроризма против провозглашенного той же революцией буржуазного общества и его политики». А с исчезновением этого фрагмента исчез и сопровождавший его комментарий, который утверждал
сущностную генетическую связь между «якобинской диктатурой» и «диктатурой Наполеона». Но в этом-то и была сущность «первого Наполеона» по Марксу.
В этом высказывании Маркса, во-первых, совершенно определенно действия Наполеона оценивались и квалифицировались как «последний акт борьбы революционного терроризма против. буржуазного общества и его политики», а сам он как «олицетворение», персональное воплощение этого акта, т.е. действия Наполеона были ««антибуржуазными», как и действия большевистской революции.
Во-вторых, эта мысль закреплялась своего рода уточнением: Наполеон «боролся против буржуазного общества как против противника государства». Таким образом, государство «отчуждалось» от общества как определенной социально-классовой системы, в качестве самодовлеющей, самоценной системы, которая может менять социально-классовую систему самого общества, в зависимости от степени социально-экономической эффективности этой системы, т.е. утверждалась идея «абсолютного этатизма».
Таким образом, Маркс видел в Наполеоне Бонапарте (судя по цитированному выше его высказыванию) не узурпатора революционной власти, не диктатора, захватившего государственную власть, чтобы подавить революцию и подавившего ее, как традиционно трактовалась его социально-политическая роль в советской марксистской литературе. Маркс видел в Наполеоне, прежде всего и главным образом, военного вождя революции, революционного генерала, каковым он, по существу, оставался и после 1799 г., как бы совершенно забыв о том, что Наполеон совершил переворот 18 брюмера, покончив, таким образом, с революцией, игнорируя этот факт как второстепенный. Историческая роль Наполеона выразилась, по-Марксу, в том, что он начал распространять французскую революциюзапределамиФранции.Болеетого-Наполеон продолжал за пределами Франции не «буржуазную», а, судя по контексту цитаты, «антибуржуазную революцию», используя французскую буржуазию, ее экономические возможности в конструировании некого «справедливого общества» на основе, позволю себе такую формулу, «демократического милитаризма», структурируя его по меркам средневековой архаики. Так, во всяком случае, получалось, исходя из цитированной выше оценки Маркса. Сразу же оговорюсь: в данном рассуждении не столь важно, какой вывод можно сделать из цитированного выше высказывания Маркса о Наполеоне. Важно, какое значение и какую роль имело и играло это высказывание в историософской конструкции Сталина 1936 года.
В-третьих, утверждалась историческая естественность превращения «национальной революции» в наступательную «революционную войну», т.е. реабилитировалась идея «революции извне» теоретиком и идеологом которой в Советской России с 1920 г. был Тухачевский.
Будучи своеобразной партийно-политической
«реабилитацией» Наполеона и, как следствие, «легализацией» «бонапартизма» в рамках советской партийно-государственной системы, создаваемой Сталиным, книга Е.В. Тарле «Наполеон» с официальным партийным предисловием К.Б. Радека и, главным образом, благодаря ему, по существу, оказывалась неожиданно-новой идеологемой во всей сталинской идейно-пропагандистской конструкции. О.Н. Кен, впервые подвергнув глубокому анализу идеологическую и политическую подоплеку появления книги Е.В. Тарле «Наполеон» с предисловием К.Б. Радека с санкции Сталина, полагал, что таким образом Сталин маскировал собственное утверждение в роли «советского Наполеона» [8]. Однако комментарий в газете «Правде» от 10 июня 1937 г., в связи с «делом Тухачевского» косвенно свидетельствовал о том, что таковым «советским Наполеоном» виделся Тухачевский. Именно за ним с 20-х гг. закрепилась и в СССР, и за рубежом, весьма устойчивая и незыблемая репутация «красного Наполеона».
Ведь именно в это время, в 1935-1936 гг., Тухачевский казался окружающим «уверенным в себе и в собственном влиянии», когда «ему давали все, что он потребует»! [9, р. 196] Социально-политический контекст обстоятельств, складывавшихся к 1936 г. в СССР, казалось бы, вполне благоприятствовал именно такому развитию революционно-политических процессов, перетоку реального политического доминирования в СССР от партийной элиты к военной, от Сталина - к Тухачевскому, лидеру последней.
К 1936 г. в СССР был построен социализм, т.е. социалистическая революция в России завершилась, и, в силу этого, «перманентная революция» в России, пользуясь мыслью Маркса, логично перерастала в следующую свою стадию - в «перманентную революционную войну» за пределами России. Отсюда и «реабилитация Наполеона» как революционера и, своего рода, «революционная легитимизация» «красного Бонапарта» Тухачевского в качестве и роли «вождя» русской революции, завершающего ее превращением ее в «революционную войну». Получалось, что Сталин, «реабилитируя» Наполеона как «революционера», уступал ведущую роль в русской революции, превращавшейся в «революционную войну», в «революцию извне», в «коммунистический империализм» [10, 11, 12], в «план Бельгии» [13, с. 347-348], Наполеону-Тухачевскому. В связи со сказанным возникает вопрос: делал ли это Сталин по идейным соображениям, следуя «букве» Марксовой оценки Наполеона, или вынужденно, под давлением политических, внешнеполитических обстоятельств, выдвигавших Тухачевского как последнюю надежду на спасение СССР, как единственного «спасителя» (или лично Тухачевского, чтобы его ублажить). Свидетельство генерала Гамелена о поведении Тухачевского - «он был уверен в себе и собственном влиянии» - высказывание-признание Тухачевского «все, что я потребую, мне дают» [9, р. 196], «карт-бланш»,
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
данный Тухачевскому на переговоры с французами, англичанами, немцами, РОВС - все это косвенно как бы указывает на доминирующее влияние Тухачевского в решении политических вопросов. Именно в это время, можно сказать, внешне триумфальной поездки Тухачевского в Великобританию и Францию, 27 января 1936 г. книга Е.В. Тарле «Наполеон» была сдана в набор, а 13 марта 1936 г. - подписана к печати [14, с. 2]. Приняв в 1932 г. систему «красного милитаризма» Тухачевского, почему бы Сталину не принять и «революционную реабилитацию» Наполеона, и фактическое признание за Тухачевским лидирующего политического положения в СССР? Быть может, подтолкнуть к пониманию этой смутно-противоречивой политической ситуации помогут пушкинские строчки о Наполеоне из 10-й главы «Евгения Онегина»:
«Сей всадник, папою венчанный,
Исчезнувший как тень зари» [15, с. 219].
Быть может, эти пушкинские строчки фокусируют и символизируют существо взаимосвязи, а «всадник» и «папа» - потаенная идеологема, формула, в некотором смысле «таинство» «метафизики 1937 года» - «красный наполеон» Тухачевский и «папа», «верховный жрец», «Великий Инквизитор» (Ф.М. Достоевского) Сталин [13, с. 201, 203-204]. Господином положения является фактически Наполеон, но он нуждается в «легитимности», которую может обеспечить только Римский папа. Перенося эту формулу в СССР 1936 г., господином положения фактически является Тухачевский, но он нуждается в «революционной легитимности», которую может обеспечить только Сталин, «верховный жрец» ленинизма и коммунизма, «Великий Инквизитор», «коммунистический папа».
Возвращаясь к уже отмеченному выше мнению О.Н. Кена, Сталин посредством «Наполеона» Тарле-Радека идеологически утверждал себя в качестве «советского Наполеона», однако акцентировал внимание, при прочтении «формулы Маркса», на Наполеоне-диктаторе, утвердившем результаты революции в государственной системе им созданной [8]. В «формуле» Маркса «Наполеон был олицетворением последнего акта борьбы революционного терроризма против провозглашенного той же революцией буржуазного общества и его политики» «революционность» Наполеона Сталин стремился усматривать в том, что тот выступал «против провозглашенного той же революцией буржуазного общества и его политики. ...Он боролся против буржуазного общества как против противника государства, олицетворенного в нем, Наполеоне.». Однако Сталин сдвинул в тень, как бы не заметив, фразу: «Он завершил терроризм, поставив на место перманентной революции перманентную войну. В связи со сказанным выше замечу, что основная мысль Маркса в цитированном высказывании, совершенно очевидно, заключается в том, что «Наполеон был олицетворением последнего акта борьбы революционного терроризма, ...поставив на место перманентной революции
перманентную войну», а не в его «цезаризме», который являлся лишь способом и средством превращения «перманентной революции в перманентную войну». Этот смысл содержит высказывание Л.Д. Троцкого, относящееся к 1921 г.: «Бонапартизм вырос из революционной войны» [16, с. 223], в то время как Сталин вроде бы поменял местами причину и следствие: «по-сталински» перманентная война была следствием его превращения в революционного диктатора. В этом идеологическом контексте присвоение Тухачевскому в числе первых пяти советских военачальников звания Маршала Советского Союза в ноябре 1935 г. по списку, санкционированному Сталиным, должно было означать, что Тухачевский не Наполеон, а лишь один из маршалов «Наполеона-Сталина».
Быть может, Сталин хотел не только ликвидировать миф о потенциальном военном диктаторе Тухачевском, но и лишить военачальника каких-либо возможностей играть самостоятельную политическую роль, оставив за ним лишь роль «революционного генерала» в нужное время готового реализовать свою идею «революции извне». Известно, что военные способности Тухачевского заметил еще в годы гражданской войны. Начиная с 1932 г. Сталин целенаправленно старался «приручить» Тухачевского: в мае 1932 г. он написал ему письмо с извинением за свою неправильную оценку программы модернизации Красной Армии, предложенную Тухачевским; за достижение в области технической модернизации проведенной будущим маршалом, в том же году военачальник (несомненно, с санкции Сталина) был награжден (первым в стране) только что учрежденным высшим в СССР орденом Ленина; в 1933 г., в 15-летний юбилей Красной Армии Тухачевскому (а не наркому Ворошилову, конечно же, тоже с санкции Сталина) было поручено принимать парад на Красной Площади; в марте 1935 г. Сталин поручил Тухачевскому известную статью «Военные планы нынешней Германии», опубликованную во всех центральных газетах СССР, на которую бурно отреагировала вся западноевропейская пресса; в том же 1935 г. Тухачевскому, в числе пяти «избранных» было присвоено звание Маршала Советского Союза; 16 января 1936 г. на VII сессии 2-го созыва ЦИК Съезда Советов именно Тухачевскому (бесспорно по инициативе Сталина) на сессии ЦИК Съезда Советов сделать знаковый доклад о состоянии Красной Армии и ее готовности не только сокрушить любого врага. «Германская армия с начала войны перешла через бельгийскую территорию, - говорил в своем докладе замнаркома. - Само собой понятно, что в современной обстановке, когда между Германией и нами имеются кое-какие государства, которые с немцами находятся в особых отношениях, германская армия при большом желании найдет пути для вторжения на нашу территорию» [17, с. 6]. Так Тухачевский подводил аудиторию к выводу о мотивированной необходимости и «правомочности» для Красной Армии «упредить» потенциального противника (Германию) и
предпринять вторжение в эти «кое-какие государства», расположенные «между Германией и нами., которые с немцами находятся в особых отношениях».
Не исключено, что этот «план «Бельгии», осуждался на совещании у Сталина 28 февраля 1936 г., на котором Тухачевский отчитывался по результатам своей европейской миссии [18, с. 180]. Да и сам Сталин в беседе 1 марта 1936 г. заявил: «История говорит, что когда какое-либо государство хочет воевать с другим государством, даже не соседним, то оно начинает искать границы, через которые оно могло бы добраться до границ государства, на которое оно хочет напасть. Оно находит (их) либо при помощи силы, как это имело место в 1914 г., когда Германия вторглась в Бельгию, чтобы ударить по Франции, либо оно берет такую границу «в кредит»...» [19, с. 106].
Этот доклад Тухачевского был помещен во всех центральных и региональных газетах СССР с портретом докладчика. Примечательна в русле сказанного небольшая, но знаменательная заметка в журнале «Крокодил», целиком посвященном Дню Красной Армии, 23 февраля 1936 г., в шутливом «Алфавите» на букву «Т» был помещен следующий текст: «Тухачевский - маршал Советского Союза. Доставлял много неприятностей врагам СССР в годы гражданской войны, а недавно доставил их не меньше, сообщив о нынешней мощи Красной армии. Лицам, организациям и государствам, сомневающимся в правильности сведений, объясненных маршалом Тухачевским, всегда может быть предоставлена возможность убедиться на деле» [20, с. 11]. В 1936 г. Тухачевский был назначен 1-м заместителем наркома обороны СССР. Популяризация Тухачевского (конечно же с ведома и с санкции Сталина) проявлялась в частых публикациях его портретов и фотографий в центральной советской прессе, на плакатах и открытках, в праздничном убранстве столиц. Приближая Тухачевского к себе, как носителю Высшей власти, окружая его почетом и официальными почестями, популярностью, осыпая наградами, званиями, эффектно звучащими должностями, рассчитывая удовлетворить тщеславие полководца, Сталин хотел нейтрализовать какую-либо его политическую активность и самостоятельность, сделать его своим ближайшим военным советником и превратить Тухачевского в послушную своей воле «свою шпагу», которой можно было бы угрожать любому противнику, когда того потребует внешнеполитическая ситуация (как позднее это удалось ему сделать в лице Г.К. Жукова). Сталин, как и прежде Ленин, хотел утвердить за Тухачевским репутацию некого «военно-революционного пугала» для Западной Европы. При этом, присвоив «красному Наполеону» Тухачевскому звание Маршала Советского Союза (своего рода «парафраз» маршалов Наполеона), Сталин как бы показывал всему зарубежью, всему миру, да и советской общественности, что «красный Наполеон» является «его маршалом», «сталинским маршалом», управляемым Сталиным. И это он, Сталин решает,
будет ли, где и когда «красный Наполеон» превращать «перманентную русскую революцию» в «перманентную революционную войну».
Обращаясь к Г.В. Чичерину, 25 июля 1921 г. Ленин писал, что «надо обдумать и внести в Центральный комитет ряд практических предложений» В частности, он предлагал .«поездку Тухачевского в Минск. с угрозой и с помпой.». Чичерин был категорически против такого предложения и, отвечая на ленинскую записку, считал, что «безусловно не следует ни выступать с грозным интервью, ни устраивать демонстративных поездок Тухачевского в Минск. Один из лейтмотивов наших врагов - якобы в порыве отчаяния для своего спасения Советское правительство бросится на своих соседей» [21, с. 459-460]. В данной ситуации важно обратить внимание не на реакцию Чичерина, а на предложение Ленина - «напугать» Европу демонстративным появлением Тухачевского в Минске, практически на тогдашней советско-польской границе.
Подобная ситуация сложилась и в начале 1922 г., когда замаячила угроза новой интервенции со стороны Франции и возобновления гражданской войны, вызвавшая назначение Тухачевского вновь на должность командующего Западным фронтом, каковым он оставался вплоть до марта 1924 г., едва не предприняв военные действия против Польши во время революционной ситуации в Германии, в ожидании «германского Октября» в 1923 г. Свои угрозы СССР продемонстрировал, вновь в начале 1925 г. назначив Тухачевского командующим войсками Западного фронта (Западного округа). То же стремление «устрашить» Европу проявилось и осенью 1927 г., в ходе так называемой «военной тревоги», когда Тухачевский провел «Одесские маневры».
Однако логика исторической роли Наполеона в цитированной выше оценке Маркса, применительно к русской революции, обосновывает права на роль деятеля, завершающего ее, не за Сталиным (диктатором), а за Тухачевским (революционным генералом «Бонапартом»), которого логика «перманентной революционной войны» превращает в диктатора. И именно этот основной аспект Марксовой оценки Наполеона, прозвучавшей в предисловии Радека, и вызвал резкую, разгромную, и в идеологическом ракурсе сталинского прочтения Маркса, вполне логичную критику в газете «Правда» вскоре и в связи с «делом Тухачевского», с так называемой «тухачевщиной».
То, что признание Наполеона (а, следовательно, Тухачевского) «последним вождем-завершителем» революции (в данном случае, российской), превращавшим ее в «перманентную войну», не было идеей, приемлемой Сталиным, видно из того, что, одержав победу над Тухачевским и в связи с этой победой, Сталин обрушился с жестокой критикой «наполеоновской формулы» Маркса, делая ответственным за нее Радека, категорически отвергая именно ее как вредительскую и антисоветскую. Хотя, быть может, принимая указанную формулу Маркса и поручая Радеку
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
публично озвучить ее и «реабилитировать» Наполеона, Сталин имел далеко идущие планы на случай неудачи «миссии Тухачевского» - свалить все на Радека. (Не исключено, что Радек сделал это не только с санкции Сталина, но и был посвящен в сталинский замысел). Антанта не получилась, Гитлер не захотел говорить с Тухачевским - стало ясно, что «миссия Тухачевского» окончилась неудачей, а его идея реализовать «план Бельгия», чреватая войной, совершенно не входившей в планы Сталина, слухи о намерении Тухачевского заменить руководство Наркомата Обороны СССР, а затем, видимо, и весь состав правительства - напугали Сталина.
Завершая, я полагаю, что этот своеобразный «зигзаг» в политической историософии Сталина не поддается окончательному и бесспорному объяснению, в значительной мере в силу личности самого Сталина. Однако такое резкое изменение оценки политической и исторической роли личности Наполеона в историософии русской революции на диаметрально-противоположную в контексте так называемой «тухачевщины», пожалуй, объясняется тем, что сама квалификация Наполеона
Бонапарта (в российском контексте - Тухачевского) как личности, завершающей, но не подавляющей, революцию, превращающей ее в «перманентную революционную войну» и тем самым отодвигающей Сталина, по меньшей мере, на второй план вряд ли была приемлема для него. Видимо, чрезвычайно опасная перспектива ближайшего будущего СССР, ввиду надвигавшейся «войны на два фронта», могла толкнуть Сталина прибегнуть к личности Тухачевского, с закрепившейся за ним репутацией потенциального «красного Наполеона», как к политической фигуре, позитивно воспринимаемой Западом, способной, так или иначе, ликвидировать большевизм, которая способна, хотя бы на время, нейтрализовать указанную политически смертельную для СССР угрозу. Таким образом, «реабилитация» Наполеона как «вершину Революции», переводимой им в фазу «перманентной революционной войны», вероятно, была вполне ожидаема Тухачевским, желаема им и, возможно, им инспирирована, а Сталиным санкционирована, как, во всяком случае, определенный внешнеполитический маневр, однако внушавший Сталину серьезные опасения.
Библиографический список
1. Краткий курс Истории СССР. М., 1937.
2. Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. // Вопросы истории, 1995, № 3.
3. Правда, 10.6.1937.
4. Известия, 10.6.1937.
5. Последние новости, 15.6.1937.
6. Кен О.Н. Между Цезарем и Чингис-ханом.»Наполеон» Е. В. Тарле как литературный памятник общественно-политической борьбы 1930-х годов. /https://bbb.livejoumal.com/512377.html
7. Маркс К. Святое семейство или критика критической критики //Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 137-138.
8. Кен О.Н. «Работа по истории» и стратегия авторитаризма, 1935-1937 гг. /https://bbb.livejournal.com/507815.html
9. Gamelin M. Servir. Le prolo в егоgue du drame (1930 - aout 1939). T. 2. Paris, 1946.
10. Тухачевский М.Н. Политика и стратегия в гражданской войне. //Революционный фронт, 1920, № 2.
11. Тухачевский М.Н. Революция извне //Революция и война, 1920, № 3.
12. Тухачевский М.Н. Красная армия и милиция. Смоленск, 1921.
13. Минаков С.Т. Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина. М., 2016.
14. Тарле Е.В. Наполеон. М., 1936.
15. Пушкин А.С. Евгений Онегин //Пушкин А.С. Собрание сочинений. Т. 5. М., 2005.
16. Троцкий Л.Д. Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство // Военная наука и революция. № 2., 1921.
17. Тухачевский М.Н. Задачи обороны СССР. Речь 15 января 1936 г М., 1936.
18. На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924-1953 гг.). М., 2010.
19. Запись беседы И.В. Сталина с председателем газетного объединения Скриппс-Говард Ньюспейперс Говардом // Документы внешней политики СССР. Т. 19. М., 1974.
20. Крокодил, 1936, № 8, 23 февраля.
21. Ленин В.И. Неизвестные документы. 1892-1922. М., 1999.
References
1. A short course in the History of the USSR. M., 1937.
2. Materials of the February-March plenum of the Central Committee of the CPSU (b) in 1937. // Voprosy istorii, 1995, No. 3.
3. Pravda, 10.6.1937.
4. Izvestia, 10.6.1937.
5. Latest news, 15.6.1937.
6. Ken O. N. Between Caesar and Genghis Khan."Napoleon" by E. V. Tarle as a literary monument of the social and political struggle of the 1930s. /https://bbb.livejournal.com/512377.html
7. Marx K. The Holy Family or the Critique of Critical Criticism //Marx K., Engels F. Essays. Vol. 2. pp. 137-138.
8. Ken O. N. "Work on history" and the strategy of authoritarianism, 1935-1937. /https://bbb.livejournal.com/507815.html
9. Gamelin M. Servir. Le prolo in egodie du drame (1930-aout 1939). T. 2. Paris, 1946.
10. Tukhachevsky M. N. Politics and strategy in the civil war. //The Revolutionary Front, 1920, No. 2.
11. TukhachevskyM. N. Revolution from the outside //Revolution and War, 1920, No. 3.
12. Tukhachevsky M. N. The Red Army and the police. Smolensk, 1921.
13. Minakov S. T. The conspiracy of the "Red Marshals". Tukhachevsky vs Stal-na. M., 2016.
14. Tarle E. V. Napoleon. M., 1936.
15. Pushkin A. S. Yevgeny Onegin / / Pushkin A. S. Collected works. Vol. 5. M., 2005.
16. Trotsky L. D. Military doctrine or imaginary-military doctrinerstvo // First, science and revolution. No. 2., 1921.
17. Tukhachevsky M. N. Tasks of the defense of the USSR. Speech on January 15, 1936, Moscow, 1936.
18. At a reception at Stalin's. Notebooks (journals) of records of persons accepted by I. V. Stalin (1924-1953). Moscow, 2010.
19. Recording of a conversation between I. V. Stalin and the chairman of the newspaper association Scripps-Howard Newspapers Howard //Documents of the foreign policy of the USSR. Vol. 19. M., 1974.
20. Krokodil, 1936, No. 8, February 23
21. Lenin V. I. Unknown documents. 1892-1922. Moscow, 1999.
