CC BY
70
Е.П.Аксенова (Москва)
Журнал «Основа»: взгляд на славянство
Журналу «Основа» судьба отмерила короткий срок - год и десять месяцев (Петербург, январь 1861 - октябрь 1862 г.), но его значение в истории российской и украинской общественной мысли и культуры несоразмерно длительности его существования. Это издание — достаточно интересное и симптоматичное явление своей эпохи, остающееся пока малоизвестным. Место «Основы» в журналистике начала 60-х годов, ее роль в развитии украинского национального самосознания, украинского языка и литературы, в изучении истории, этнографии, фольклора украинского народа еще не получили всесторонней оценки
Известные деятели литературы и науки (не только украинского, но и общероссийского масштаба), отстаивавшие скорейшее возрождение украинской нации и дальнейшее ее самобытное, самостоятельное развитие, воспользовались периодом либерализации общественной жизни Российской империи, чтобы учредить ежемесячный «южнорусский* литературно-ученый вестник», который получил название «Основа». По признанию современников, «Основа» стала «крупным и влиятельным фактом»2 украинофиль-ского движения начала 60-х годов. Создателями журнала, ядром его редакции и основными авторами были П.А.Кулиш, Н.И.Костомаров, Т.Г.Шевченко (вскоре умерший; его произведения печатались во всех номерах «Основы»). Редактором журнала был В.М.Белозерский. Таким образом, костяк журнала составляли члены существовавшего в 40-х годах Кирилло-Мефоди-евского общества. К кругу журнала принадлежали П. П. Чубинский, В. Б.Антонович, П. С. Ефименко. На его страницах печатались также М. А Максимович, М. И. Сухомлинов, П. А Лавровский, А. АКотляревский, П. И.Якушкин, В.И.Межов и др. Наряду со статьями, посвященными вопросам истории, этнографии, экономики, культуры, журнал публиковал немало литературных произведений (Т. Г. Шевченко, Марко Вовчка, А Сгороженко, А. Конисско-го и др.). «Основа» представляла собой издание среднего объема (тираж около 1000 экземпляров). Журнал помещал материалы как на украинском, так и на русском языках, чтобы привлечь украинских и русских ученых и литераторов к участию в его работе, а широкие круги общественности — к тем идеям, которые составляли стержень деятельности «Основы».
* Для обозначения национальной принадлежности юго-западной ветви восточнославянских народов в журнале использовались термины: «украинский», «малорусский», «южнорусский».
Начиная выпуск единственного в то время в России украинского периодического издания, редакция выработала определенные принципы, суть которых сводилась к следующему: «всестороннее и беспристрастное исследование» Украины и украинского народа; «уважение к правам личности, к народу и народности и устранение сословной, национальной и религиозной вражды... посредством разъяснения темных вопросов нашей современной и прошедшей жизни»; «просвещение в народном духе». При этом редакция отвергала «всякую исключительность и замкнутость», в то же время считая «вредным и космополитизм». Сосредоточение внимания на вопросах национального развития лишь одного народа в программе журнала объяснялось так: «Всякий народ только с того времени становится необходимым членом человеческой семьи, когда, посредством всестороннего самопознания и полного проявления нравственных сил своих, начнет вносить в общую жизнь человечества такой вклад, какого другой народ не вносит. На этом основании мы считаем необходимым и общеполезным — дальнейшее развитие украинского народного языка и словесности». Полагая, что всесторонний прогресс Российского государства невозможен без развития всех его областей и населяющих его народов, «Основа» высказывала уверенность, что, «работая на украинском поле», она «работает для всего русского мира»3.
Таким образом, даже из приведенных программных установок журнала видно, что, выделяя украинский вопрос для преимущественного рассмотрения, редакция, тем не менее, не обособляла украинский народ от других и не придавала ему исключительной роли в истории. Несмотря на то, что руководители журнала, будучи членами Кирилло-Мефодиевского общества, имели определенную общеславянскую программу (в частности, на основе пропаганды идей христианства и просвещения объединить славянские народы в федеративное государство), через полтора десятка лет в «Основе» не акцентировали внимание на положении славянских народов, их возрождении, на идее славянской солидарности и т. п. На страницах журнала украинский вопрос рассматривался отнюдь не на фоне общеславянских проблем, а, скорее, славянские сюжеты служили для подтверждения, подкрепления определенных позиций, отраженных в журнале. Изменение приоритетов у бывших представителей Кирилло-Мефодиевского общества А. Н. Пыпин, например, не считал следствием «постигшей их кары», а объяснял тем, что они «стали старше, прибавилось знания и опыта; фантастические мечты отпадали, но сохранилось то, в чем было самое существо их ближайших стремлений». Изучение и защита ими «малорусской народности», по словам Пыпина, «не были какой-нибудь придуманной тенденцией: они являлись сами собой» и шли в русле процессов национального возрождения, характерных и для многих других славянских народов в тот период4. Эти вопросы обсуждались в то время российской общественностью в связи с национальным движением славян Австрийской империи,
но руководители «Основы», получая разрешение на издание журнала, обещали не касаться йа его страницах политики (хотя, по сути дела, многие материалы журнала имели несомненно политический характер)5.
Основное внимание в журнале уделялось национально-культурной программе и формированию признаков национальной идентификации. Публикации «Основы» имели значительный пропагандистский эффект, но ограничение их содержания сюжетами «чисто украинскими» сужало проблематику журнала и явилось его недостатком, как и дилетантский (по определению А. Н. Пыпина) подход к национальному вопросу, основанный скорее на естественной «любви к родному краю и племени, чем на определенной мысли о свободе личной и общественной»6.
Вместе с тем, несмотря на украиноведческую направленность журнала, в различных материалах, опубликованных в нем, так или иначе находило отражение отношение редакции к славянству вообще (у них «были мысли о всем славянстве», отмечал А. Н. Пыпин7). Хотя зачастую общеславянские вопросы оказывались как бы вынесенными «за скобки» публикаций на украинские темы, тем не менее они находили свое место в статьях или о них можно было судить по косвенным данным.
В «Основе» верно отмечалось, что характерной чертой начала 60-х годов XIX в. было стремление многих народов, в том числе и славянских, «к уяснению и развитию своей народной жизни». Среди них — украинский народ, «имеющий свою историю, говорящий своим языком, не смешавшийся ни с одним из окружающих его народов славянских», изучающий свое прошлое и настоящее, «свою внутреннюю жизнь». При этом обращалось внимание на то, что украинский народ в составе Российской империи находился «в благоприятных для развития условиях своего существования — не как славяне австрийские и турецкие»8 (которые испытывали национальный гнет со стороны этнически не родственной господствующей нации, а также религиозные притеснения со стороны господствующей конфессии).
Процессы развития украинского самосознания редакция представляла как характерное для славянского возрождения явление, поэтому «Основа» рассматривалась ею как типичный национальный журнал, вносящий определенный вклад в дело подъема своей народности. Объявляя программу журнала на 1862 г., редакция подчеркивала, что продолжает начатое предприятие с уверенностью в нужности этого дела не «для одних украинцев, но для всего славянского мира» '.Ив этом не было большого преувеличения, поскольку и у других славянских народов раньше или позже появлялись национальные органы печати, развивавшие национальную идею, поднимавшие, как и «Основа», вопросы этнического происхождения, исторической судьбы того или иного народа, его собственного языка и литературы. Лучшие представители народа — литераторы, ученые, общественные деятели на страницах подобных изданий развивали национальную идею,
стараясь донести ее до широких масс. Показательно, что в «Основе» украинский вопрос ставился не только украинцами по происхождению, но и прогрессивно мыслящими русскими.
Неотъемлемым компонентом славянской идеи является вопрос о славянском единстве. В первом же номере «Основы» этот вопрос был затронут Н.И.Костомаровым в статье «О федеративном начале в древней Руси». Возникновение понимания единства историк объяснял с этнопсихологической точки зрения. В древности, писал он, каждое племя смотрело на другое как на отличное до тех пор, пока не появлялось племя, чуждое обоим. «Тогда из сравнения являлось понятие о близости и возможность сознания единства». Это же, по мнению Костомарова, происходило и в середине XIXв.: он имел в виду новый виток осознания общности славянскими народами, в большинстве своем испытывавшими национальное угнетение,0.
Степень близости славянских народов неодинакова, пояснял историк. Так, у восточных славян больше общих признаков, нежели у восточных с южными или западными. Но у всех групп славянских народов достаточно общих черт, чтобы могла образоваться связь между ними, более или менее тесная, т. е. можно говорить о «различной степени свойства и вместе с тем различной степени единения»11. Понимание близости способствовало поддержке «взаимности и сознания единства в разнообразии» ,2.
Как видим, уже в названной статье Костомаров от вопроса об общности происхождения славянских народов, их этническом родстве перекидывал мостик к современным ему проблемам единения славян. Об идее славянского братства в том же первом номере журнала есть строки в поэтическом «Послании П.И.Шафарику» Т.Г.Шевченко: «брат за братом обнялися», «потекли в одном море / Славьянскш рнси», «Щоб yci Славьяне стали / Добрими братами»13.
В следующих номерах Н.И.Костомаров и другие авторы выступили против выдвинутой некоторыми польскими изданиями теории происхождения славянских народов, согласно которой великорусы — не славяне, а финны, украинцы и поляки суть одна народность. Подобные «извращения правды» историк связывал не с невежеством, а с определенными политическими задачами. Еще один пример такого извращения приведен в разделе «Bicri», где цитируется «Варшавская газета», сообщавшая об издании в Лейпциге сочинения под названием «Von einem verschollenen Deutschen Volksstamm» («Об исчезнувшем германском племени»), в котором предпринята попытка доказать, что русины (рутены) — немецкое племя, сохранившее много германских черт в обычаях, нравах, языке, линиях лица и умственных способностях. Что же удивительного, писалось в «Основе», если даже некоторые ^славяне отрицают самобытность русинов», называя их *испорченною польскою» народностью|4.
Со страниц журнала Н. И. Костомаров призывал польских приверженцев подобных взглядов, свидетельствовавших о крайней односторонности, «высту-
пить из тесной национальной исключительности в круг более широких, возвышенных, общечеловеческих понятий» и идти в направлении «утверждения братской любви и духовного согласия» с другими славянскими народами*. При этом Костомаров со всей убежденностью подчеркивал, что «история, очевидно, ведет к сближению, к сознательному сродству и соединению всех славянских племен, а никак не к разложению»15. К сожалению, Костомаров не объяснял, на чем основана его уверенность, а, может быть, его объяснения были изъяты из текста, поскольку статья вышла с цензурными купюрами16. (Здесь уместно сравнить мнение Костомарова с менее оптимистичным прогнозом А. Н. Пыпина, детально изучавшего славянское движение того времени и отмечавшего, что «трудно совместить в какое-нибудь славянское единство современные общественные стремления» разных славянских народов17.)"
Тема славянской взаимности была подхвачена и в редакционной заметке «По поводу актов, относящихся до Юго-Западной России». В ней говорилось, что история знает немало конфликтов между соседними народами, славянская история также богата ими, но «теперь уже несомненно то, что ни подчинение одного народа другому, даже ни подчинение части целому, а федеративное, равноправное отношение частей составляло сущность и цель того политического порядка, который желали создать, упрочить и расширить лучшие деятели своего времени, порядка, основанного на вечном мире и крепком союзе». Это решение лежит «в природе вещей, в племенном и географическом единстве славянского мира»18.
Таким образом, стремление к славянскому объединению объяснялось прежде всего естественными, объективными причинами. Однако «сословный эгоизм» польской шляхты, по мнению «Основы», «извратил естественный ход польско-русской, а следовательно — и всеславянской истории и послужил источником кровавых бедствий, переполнивших насильственно связанную жизнь племенных братий». Возможный выход из этого положения виделся в том, что «только грядущему времени, только справедливому разуму и покаянию этих народов, быть может, удастся обновить естественные начала, их одушевлявшие, но силою неправедных дел, сословных и религиозных преследований, глубоко потрясенные»19.
В то же время наряду с вопросом об экономической и исторической славянской общности в журнале затрагивалась проблема политического устройства славянского мира, идеальной формой которого представлялась федерация равноправных славянских народов (хотя эта тема носила несколько отвлеченный характер и не получила дальнейшей конкретной разработки). В теоретическом плане этот вопрос поднял Н.И.Костомаров. В ста-
* Этот призыв можно было бы адресовать и самой «Основе», в ряде материалов которой антипольские настроения были весьма сильны. " В «Основе» также отмечалась эта тенденция.
тье «Мысли южно русса» он писал: «Государство есть необходимая внешняя форма соединения обществ и может быть составлено из многих народов, которые, в государственном смысле, все вместе составляют одно тело, но во внутренней жизни каждый пребывает самобытным целым». Государство не должно ставить один народ выше другого, оно должно «не мешать свободному развитию каждого из них», тогда связь народов в нем не порвется20.
Как отмечалось в «Основе», идея создания федеративного (или конфедеративного) славянского государства, не раз поднимавшаяся в XIX в. (в том числе с включением и неславянских народов), возникала и в далеком прошлом. Н. И. Костомаров обращал внимание на то, что еще Речь Посполитая должна была образовать союз равных и одинаково свободных «республик» — польской, украинской (под именем русской) и литовской, под управлением короля, избранного совместно всеми народами. Предполагалась возможность вхождения в этот союз в качестве четвертой составляющей и Московии (т. е. великорусского народа)21.
В «Основе» неоднократно отмечалось, что самобытное развитие славянских народностей взаимно обогащает их и вносит лепту в общий прогресс человечества, в частности не раз подчеркивалось, что «южнорусский элемент» должен внести «оживляющее, одухотворяющее начало» в «нашу общую жизнь», в ее социальную и культурную сферы22. В этой связи особенно выделялось значение развивающейся украинской литературы на языке, понятном народу (прежде всего, произведений Т.Г.Шевченко). «После Шевченка наша народность имеет законное право на свое существование», говорилось в одной из статей «Основы»23. О влиянии украинской литературы на другие славянские народы писал в журнале и М. Максимович. Он приводил рассказанный ему известным лужицким славистом Я. Смоле-ром случай, когда «в одном обществе из представителей разных славянских племен кто-то предложил, чтобы каждый прочитал на своем наречии то, что ему всего более по сердцу. И вот один, вместо того, чтоб читать на родном языке, просил согласия на прочтение украинских стихов Шевченка: в своем собственном он не нашел ничего более симпатичного»24. При этом возрождение украинской литературы виделось публицистам «Основы» в рамках общеславянского возрождения, о чем писал в одной из статей П. А. Кулиш: «К таким дивам, которых смысла все еще не разгадала наука, принадлежит воскресение Славянского мира, а в Славянском мире — воскресение украинской словесности»25.
Известный впоследствии этнограф и фольклорист П. С. Ефименко считал необходимым наряду с изданием украинских народных песен «заняться сравнением их с славянскими». Тогда бы стало ясно, отмечал он, что эти песни родились в глубокой древности и издавна были известны чехам, словакам и другим западным славянам. Украинские пословицы и поговорки, по мнению автора, также следовало бы сравнить с другими славянски-
ми, выявив общее и особенно в них для лучшего уяснения их смысла и понимания народа «как члена великой славянской семьи»26.
На страницах «Основы» было напечатано письмо чешского слависта, профессора Ф. Иезберы. В письме говорилось, что в связи с начавшимся развитием славянских стран (в их число включалась и Россия) вскоре потребуется много специалистов в разных областях. По мнению ученого, это могли бы быть чехи — представители «самого образованного племени», к тому же «братья-славяне», способные принести пользу русскому и другим славянским народам27. Для этого им необходимо знание языка той страны, где они будут работать. Поняв важность не только теоретического изучения славянских языков, но и их практического освоения, чешский ученый взялся лично за преподавание русского языка в нескольких институтах.
Вопрос о славянской солидарности вновь был поднят в журнале в связи с вторжением турецких войск в Черногорию в 1862 г. В «Напоминании о подвижниках черногорцах» говорилось о прежнем равнодушии русской печати к славянскому вопросу, о непонимании «естественной, следовательно и разумной, и благотворной связи, существующей в природе славянских народов». Но печать, по мнению «Основы», — «неверное зеркало», поскольку «сочувствие к славянам всегда жило в обществе, во множестве отдельных разбросанных личностей, хотя это сочувствие и не могло вполне проявиться ни в слове, ни на деле». И вот наступило время, «когда славянский вопрос становится одинаково близким и литературе, и обществу». Хотя, с сожалением отмечалось в журнале, Россия и в этом отстала от других стран, давно обративших внимание на «славянские дела»28.
Далее полностью приводится текст обращения газеты «Современное слово» с призывом собирать средства в пользу черногорцев29. «Основа» поддержала призыв и выразила уверенность, что пожертвования «найдут нуждающихся» и окажут им поддержку, «даже если бы туркам и удалось на короткое время задавить горсть вечно славных борцов за свободу отчизны!»30.
Касалась «Основа» и положения славянских народов Австрийской империи. По мнению журнала, наиболее тяжелая доля досталась восточнославянскому населению этой страны — русинам, испытывавшим тройной гнет, и поскольку Австрия в 1848 г. действовала по отношению к ним либеральнее Польши, они «готовы были видеть избавителя в общем враге славянских народов» — Габсбургской монархии. Журнал вполне оправдывал такую позицию, основанную на защите национальных интересов. Вместе с тем, высказывалось оригинальное суждение об отношениях между господствующей нацией и подчиненными народами Австрийской империи: попытки онемечивания славян расценивались как предложение «купить, хотя страшною ценою, но все-таки великое умственное сокровище»31.
В неподписанной статье «Об отношении галицких русинов к соседям»32 журнал вновь затрагивал вопрос об австрийских славянах. Анонимный автор
решительно встал на сторону русинов, которые защищали свои национальные интересы с помощью австрийского правительства: «Лицемерная австрийская политика, — писал он, — не так тяжела и не так ненавистна русинам, как главные стремления братьев-поляков — подавить русинскую национальность»33. Признавая, что австрийское правительство воспользовалось недовольством русинов, чтобы с их помощью подавить «революционные замыслы польского дворянства», и что другие славяне Австрии недовольны лояльностью русинов к австрийским властям, поскольку это вредит всем остальным славянам в их борьбе за полную автономию, за федерацию, автор статьи в то же время задает вопрос: «Но разве русины могут одни поддержать Австрию и повредить делу славян?»34 В этом вопросе, вероятнее всего, кроется подтекст, заключающийся в том, что общему славянскому делу вредит разобщенность славян, их различные национальные задачи. Во всяком случае, мысль о соединении славян, находившая воплощение преимущественно в теоретических исканиях идеологов славянской идеи, на практике трансформировалась в идею разделения, и, наблюдая за развитием славянского движения, невозможно было это не отметить. В частности, автор статьи, о которой идет речь, писал в заключение, что, поскольку русины не могут объединиться с поляками, разделение Галиции на русскую (восточную) и польскую (западную) половины представляло бы «единственный справедливый способ примирения»35. В связи с этим утверждения в других статьях журнала о существовании тенденции сближения, соединения славянских народов отражали скорее желаемое, нежели действительное состояние межславянских взаимоотношений.
Свою позицию в славянском вопросе «Основа» четко отделила от славянофильской. Славянофилы вовсе не «славянолюбцы», подчеркивал Н. И. Костомаров, «они хотят воспитывать в своем народе неприязнь против другого славянского народа, который и малочисленнее и слабее того народа, к которому они сами принадлежат; а с этой целью они... уродуют и искажают преданья старины глубокой, прибавляют к рассказам летописцев свои выдумки и тем показывают, что не уважают истины»36. О самом Костомарове журнал писай, что, не принадлежа «к славянофильской московской школе», ученый, тем не менее, является «живым поборником славянского единения и самопознания», но, в отличие от славянофилов, «идеализации прошлого» и «пристрастию к племени» он противопоставляет «действительную историческую истину, свободную от увлечений настоящего, чуждую боязни за будущее и беспристрастную к прошедшему, признавая только такую истину единственною целью, достойною историка»37.
Эту тему продолжил П. А. Кулиш. «Европейская цивилизация, — отмечал он, — не представляет для нас чего-то ненавистного, как для московских славянофилов, которые объявили Запад гнилым и изобрели какое-то русское воззрение на науки и искусства. Мы изучаем дружески все, что выработано другими обществами и народностями, но благ для нашего наро-
да ожидаем только от своеобразного развития его собственных нравственных сил и от увеличения средств к жизни на его родной почве»38.
Последняя мысль неоднократно повторялась на страницах журнала39. Подобные высказывания и «украинская» направленность позволили критически настроенным по отношению к журналу периодическим изданиям, таким, как «Московские ведомости», «Русский вестник», «Русская речь», «Русское слово», «Сион» и др., обвинить «Основу» в узком национальном подходе, в предпочтении «национального общечеловеческому», в стремлении к расторжению «единства русской жизни», к «разделению и даже разложению государства», а сотрудников журнала и его сторонников назвать врагами «политической целости России, противниками единовластия»40.
Даже в условиях либерализации общественной жизни в начале царствования Александра II украинофилы не могли открыто призывать к отделению Украины от России. Публицисты «Основы» отвечали своим оппонентам, что сочувствие развитию той или иной национальности не означает подрыва основ государства, и политическое единство украинского и русского народов этим не может быть разрушено тем более, что оно добровольно возродилось даже после «раздельной жизни» в течение веков41. И как бы в подтверждение этого следовало обращение к общеславянскому контексту, высказывалась мысль о невозможности расторжения связи украинского и русского народов в то в рюмя, «когда во всем славянском мире чувствуется и сознается братская взаимность и стремление к соединению»42. При этом редакция журнала подчеркивала, что ее позиция исключает какие бы то ни было радикальные средства достижения цели — национально-культурного возрождения украинского народа, что она признает лишь путь «просвещения и справедливости... уразумения общей пользы»43.
Тем не менее, несмотря на все усилия редакции сохранить избранное направление журнала и в то же время отвести от себя обвинения в «сепаратизме», «нигилизме» и прочих «грехах», «Основа» прекратила свое существование в конце 1862г. Известную узость проблематики, хотя и обусловленную определенными задачами и направлением журнала, понимали и сами сотрудники «Основы»44. Редакция намеревалась в дальнейшем исправить этот недостаток, расширив тематику публикаций, в частности и за счет сведений о других славянских землях45. Однако осуществить этот план не удалось: в условиях, когда в России нарастала борьба против украинофиль-ства, запрещалось издание книг и преподавание в школах на украинском языке, продолжение издания украинского журнала стало нереальным.
Деятельность журнала «Основа» приходится на такой этап украинского национального движения, когда, сохраняя взгляды на славянство, присущие более раннему периоду этого движения, его крупнейшие представители, одновременно являвшиеся основными авторами журнала, сосредоточили внимание на пропаганде национальной идеи. Считая наиболее важ-
ным в то время подъем и всестороннее развитие каждого славянского народа, они шли в одном русле с очевидной тенденцией в славянском мире вообще. В целом можно сказать, что общеславянская идея на страницах журнала имела романтический характер, а национальная идея приобретала вполне реалистические, практические черты.
Наряду с несомненным вкладом в дело национально-культурного возрождения украинского народа и развития его национального самосознания, журнал внес свою скромную лепту и в общеславянский «котел», прежде всего выразив поддержку идее славянского единства и солидарности, защищая интересы славянства. При этом славянский мир не отделялся неприступной стеной от остального мира; наоборот, подчеркивалась включенность славян в общечеловеческий прогресс. Вместе с тем, иногда допускалось известное преувеличение роли славянства или отдельных славянских народов (прежде всего украинского). Впрочем «эта некоторая потеря чувства действительности», как отмечал, характеризуя деятельность «Основы», А. Н. Пыпин, «была общей чертой того времени»46.
В целом, работая на поприще развития одной славянской национальности, «Основа» несомненно приносила пользу процессу возрождения славянских народов: она служила выполнению одной из задач, поставленных идеологами украинского национального движения, — «работать для будущего соединения славянских племен»47, однако влияние ее на общеславянские дела было ограничено как спецификой издания, так и кратким сроком выхода в свет.
Примечания
1 Об истории создания журнала и его деятельности, преимущественно литературной, см.: БернштейнМ.Д. Журнал «Основа» i украшський лггературний прочее кшця 50-60-х роюв XIX ст. К., 1959. О направлении журнала и его общественно-культурной роли писал А. Н. Пыпин (см.: ПыпинА.Н., СпасовичВ.Д. История славянских литератур. 2-е изд. СПб., 1879. Т. 1. С.377-384; ПыпинА.Н. История русской этнографии. СПб., 1891. Т. 3. Гл. VII).
I ПыпинА.Н., Спасович В. Д. История славянских литератур... Т. 1. С. 378.
3 Основа. 1861. №9. С. 2, 4.
4 Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. 3. С. 3-4, 215.
5 Бернштейн М. Д. Журнал «Основа»... С. 18, 42.
6 ПыпинА. Я, Спасович В. Д. История славянских литератур... Т. 1. С. 377-378.
7 Там же. С. 379.
8 Г. Т. Несколько слов о народности в религиозной жизни (по поводу смерти Шевченка)Ц Основа. 1861. №4. С. 128-129.
9 Основа. 1861. №9. С. 3.
10 Там же. № 1. С. 139.
II Тамже. С. 141.
Там же. С. 145. Там же. С. 3-4. Там же. № 8. С. 106.
Костомаровы. Ответ на выходки газеты (краковской) «Czas» и журнала «Revue Contemporaine» / Основа. 1861. №2. С. 121-135. См.: БернштейнМ.Д. Журнал «Основа»... С. 67.
[ПыпинА.Н.] Вопрос о национальности и панславизм / Современник. 1864. № 3. С. 93 (подпись: - А -). Основа. 1861. № 3. С. 2. Там же.
Там же. 1862. №5. С. 4.
КостомаровН. Гетманство Выговского / Основа. 1861. №7. С. 69-70. Там же. № 3. С. 77; № 4. С. 130.
Г. Т. Несколько слов о народности в религиозной жизни... / Основа. 1861. №4. С. 129.
МаксимовичМ. Значение Шевченкадля Украины/ Основа. 1861. №5. С.4. Кулиш П. А. Простонародность в украинской словесности / Основа. 1862. № 1. С. 9.
Ефименко П. [Рец.] Старосветский бандуриста, Николая Закревского. М.,
1860-1861 / Основа. 1862. № 10. С. 29-30, 32.
Там же. № 1. С. 105-106.
Там же. № 7. С. 20.
Там же. С. 21-23.
Там же. С. 23.
Русиныв 1848 году/Основа. 1862.№4. С.1,8-9.
Там же. 1861. №5. С. 62-74.
Там же. С. 71.
Там же. С. 71, 74.
Там же. С. 74.
КостомаровН. Правда москвичам о Руси / Основа. 1861. № 10. С. 11. Основа. 1861. №2. С. 254-255.
КулишП.А. Простонародность в украинской словесности/ Основа. 1862. №1. С. 10.
См., например: [Белозерский В. М.\ Современная южнорусская летопись / Основа. 1862. № 1. С. 82 (об авторстве публикации см.: БернштейнМ.Д. Журнал «Основа»... С. 25).
См.: КостомаровН. Иудеям / Основа. 1862. № 1. Там же. С. 49.
КостомаровН. Мысли южнорусса / Основа. 1862. № 5. С. 5.
Кулиш П. А. Полякам об украинцах / Основа. 1862. № 2. С. 86.
См.: Основа. 1862. № 1. С. 52; БернштейнМ.Д. Журнал «Основа»... С. 207.
БернштейнМ.Д. Журнал «Основа»... С. 208.
ПыпинА. Н. История русской этнографии. Т. 3. С. 222.
См.: БернштейнМ.Д. Журнал «Основа»... С. 77.
