CC BY
225
УДК 111.11: 115.4 (470) (510)
Н.И. ПРАВОВСКАЯ
ЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО ЧЕЛОВЕКА В КУЛЬТУРЕ ПОВСЕДНЕВНОСТИ РОССИИ И КИТАЯ
Ключевые слова: повседневность, культура повседневности, жизненное пространство, менталитет, мировоззрение, обыденная картина мира.
Представлен социально-онтологический анализ влияния феномена жизненного пространства на культуру повседневности. Средствами историко-философского и компаративистского анализа продемонстрированы сходства между представлениями о жизненном пространстве в ментальных структурах русского и китайского народов. Рассмотрены мировоззренческая функция жизненного пространства, его роль в формировании обыденной картины мира человека. Созерцательность, склонность к природной простоте и красоте, эстетизм определены как основополагающие характеристики русского и китайского менталитетов. Сформулированы основы нового экологического сознания и концепции взаимодействия человека и природы.
N.l. PRAVOVSKAYA
VITAL SPACE OF THE PERSON IN EVERYDAY LIFE CULTURE OF RUSSIA AND CHINA
Key words: everyday life, everyday life culture, vital space, mentality, outlook, an ordinary picture of the world.
In the article the socially-ontological analysis of the influence of the vital space phenomenon on the everyday life culture is presented. The similarities between the vital space notions in mental structures of Russian and Chinese peoples are described with the help of the method of the history-philosophical and comparative analysis. The world outlook function of the vital space, its role in the formation of the personal ordinary picture of the world is considered. The contemplation, propensity to natural simplicity and beauty, an aestheticism are defined as basic characteristics of Russian and Chinese mentality. The foundations of the new ecological consciousness and interaction concept of a person and the nature are also put forward.
Повседневность представляет собой уровень бытия, выявляющий многомерность и многообразие культуры через образ мышления, чувствования, поведения человека. Особенности культуры в повседневной жизни проявляются в понимании пространства и времени, формировании иерархии ценностей, отношении к устройству мироздания, вопросам жизни и смерти, самоопределении человека и т.д. Понятие пространства - одно из основополагающих в формировании мировоззрения человека. Вопрос о жизненном пространстве неотделим от проблемы отношения человека к природе как к территории его реального бытий-ствования. Вплоть до XVII в. господствовало отношение к природе как к матери, прародительнице, однако с Нового времени человек начинает позиционировать себя хозяином природы, стремится завоевать и подчинить ее себе. Актуальность исследования проблемы жизненного пространства в XXI в. объясняется обострением глобальных проблем человечества, усилением тенденции хозяйственного освоения природы. Традиционная русская культура мышления расположена на стыке культурных систем Запад - Восток, сохранила в себе любовь к природе, склонность к созерцательности, эстетизм, что сближает ее с восточным типом мышления, образцом которого можно считать китайский менталитет. Представляется интересным проанализировать образы жизненного пространства и природной среды в русской и китайской культурах, рассмотреть их трансформацию и, применяя опыт бережного отношения к природе в традиционных культурах, сформулировать принципы нового экологического сознания, современной концепции гармоничного взаимодействия человека и окружающей среды.
Россия и Китай - сложные в географическом, национальном, культурном, конфессиональном смыслах социальные системы. С одной стороны, это страны с разной историей, культурой, типом поведения, стилем мышления, с другой - они во многом схожи: склонность к созерцательности, традиционность, историософичность, религиозность, эстетизм, коллективизм, умение уживаться
в многонациональной поликультурной среде, приверженность к семейным и родственным связям - вот лишь некоторые черты, подчеркивающие близость народов (необходимо отметить, что в контексте данной статьи понятия «русские» и «китайцы» используются для обозначения не национального компонента, а отражают принадлежность к общей исторической судьбе и культурным корням). Представления о пространстве и времени - основные составляющие менталитета, коллективного сознания, определяющие параметры существования мира и формы человеческого бытия. Свой хронотоп - единый пространственно-временной континуум, представление и восприятие пространства и времени - имеет каждый человек, общество, событие, эпоха. Исследователи говорят о неотделимости этих двух социокультурных категорий, которая проявляется не только на уровне обыденной картины мира, но и в особенностях языка. Так, например, «в современном китайском языке понятия времени и пространства передаются парами иероглифов... с общим элементом... (букв., «промежутки (помещения) для часов/сезонов и пустоты»)» [9. С. 31]. Социокультурное пространство-время создается и существует только в постоянной связи с социумом; оно активно воздействует на формирование специфического, свойственного конкретной социально-исторической общности людей типа поведения, в повседневной жизненной практике наиболее ярко проявляющего себя в этических, бытовых, религиозных, эстетических нормах.
Жизненное пространство человека включает в себя жилище, окружающую природную среду, сферу психологических связей и представлений о внешнем мире. Понятие жизненного пространства близко по своему содержанию понятию жизненного мира, рассматриваемого в трудах Э. Гуссерля, А. Шюца, М. Хайдеггера и др. Проблема освоения жизненного пространства и влияния географической среды на развитие цивилизации интересовала Л.И. Мечникова, В.О. Ключевского, В.С. Соловьева, А.Л. Чижевского, Л.Н. Гумилева, Ш. Монтескье, А. Тюрго, Т. де Шардена, К. Левина и др. Анализ литературы показывает, что психологический и культурологический контексты сознания народа складываются, наряду с другими факторами, и под влиянием природной среды, окружающего пространства. О взаимозависимости окружающего пространства и душевной организации русского народа в начале XX в. Н.А. Бердяев писал: «Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине» [1. С. 6]. Философ отмечает «женственность» русской души, отождествление религии с культом земли, в которой русский народ видит прародительницу, заступницу. Природа выступает в качестве естественной основы существования и развития общества. О социальной нагруженности категории «пространство», ее связи с культурными и психологическими факторами пишет А.Я. Гуревич: «Понятия жизни и смерти, добра и зла, благого и греховного, священного и мирского всегда объединялись с понятиями верха и низа, с определенными странами света и частями мирового пространства, обладали топографическими координатами» [3. С. 89]. В картине мира представителя русской и китайской ментальности пространство организовано по вертикали: преисподняя - земля - небо. Седьмое небо - это область абсолютного счастья и покоя для русского человека; для китайца счастливый ярус неба - девятый, а преисподняя имеет восемнадцать ярусов.
Россия и Китай - исторически земледельческие цивилизации, в глубинах общественного сознания которых сохранилась любовь к простой жизни на лоне природы. Культура, философия, этика и мораль России и Китая уходят своими корнями в далекое прошлое и опираются на мистические и религиозные начала. Историко-философский анализ позволяет говорить, что идеалом счастливой
жизни как в русской, так и в китайской культуре считались близость к природе, восхищение простотой, созерцательность, поиск счастья в повседневных мелочах жизни, извлечение радости и пользы из любого, даже самого малого дела. Принцип древнекитайской философии «У-вэй», ядром которого является идея невмешательства человека в природные процессы, его приспособление к условиям внешней среды, не утратил своего значения и в наши дни. Как в китайской, так и в русской культуре гармоничное сосуществование человека и мира являлось идеалом мироустройства, ценность природы приравнивалась к ценности человеческого существования. Представителя русского и китайского менталитета объединяет способность к рефлексии, созерцательности, отрешению от мелочей жизни. Доказательства этому мы находим у И.А. Ильина: «Первое проявление русской любви и русской веры есть живое созерцание. Созерцанию нас учило прежде всего наше равнинное пространство, с ее далями и облаками, с ее реками, лесами, грозами и метелями. Отсюда наше неутолимое взирание, наша созерцающая «лень».» [4. С. 319], а также у Тань Аошуана: «Носитель китайского языка глубоко созерцателен по отношению к окружающему миру. Он склонен слушать свой голос и не прислушиваться к многоголосию «десяти тысяч вещей». Но слух его обостренно воспринимает все шумы природы» [9. С. 48-49]. Воспевание красоты окружающей природы, ее влияние на внутреннюю красоту человека явилось одной из главных тем народной культуры, а самовоспитание, самосовершенствование, адаптация к миру, принцип невмешательства в законы мироздания - основой развития общества. Повседневная культура и мифологические представления сформировались в тесной связи с сезонами года, природными и сельскохозяйственными циклами. Наивная картина мира содержит ряд аспектов, отражающих тесную связь человека и природы; к примеру, фразеологизмы, характеризующие жизнь человека через сравнение с природными явлениями, можно найти как в русском, так и в китайском языке: расти как «грибы после дождя» и как «весенний бамбук после дождя», соответственно. Образы могучего дуба, тоскующей ивы, белоствольной березки, хитрой лисы, трусливого зайца, мудрой совы и т.д. активно используются в русском народном творчестве как отражение характеров, качеств, типов поведения людей. В китайской народной культуре в образах растений скрыт идеал того благородства и душевной высоты, к которой должен стремиться каждый человек, так, например, орхидея -символ чистоты и непорочности, хризантема - воплощение стойкости и гордости, цветок сливы мейхуа считают символом победы добра и красоты над силами зла, а в бамбуке китайцы видят образец скромности и твердости духа. Интересно, что в Китае среди растений, сопоставляемых с человеческими качествами, нет ни одного полевого цветка, вероятно, это связано с тем, что незасеянная земля в Поднебесной всегда была в дефиците, и дикорастущие представители флоры воспринимаются как сорные травы, недостойные сравнения с человеком. Воспевание красоты дикой природы и многоголосия окружающего мира нашло свое отражение и в фонетике: русское и китайское народное творчество уделяет много внимания имитации шума дождя, журчания ручейка, шелеста деревьев и т.п.
Говоря об устройстве жизненного пространства, необходимо проанализировать тему дома, обжитой среды. Интимное жизненное пространство является необходимым атрибутом повседневности. Дом, прилежащая к нему территория тщательно оберегаются, многие действия в быту имеют сакральный смысл, обряды и ритуалы стали органичной частью обыденной жизни. Ближайшее обжитое пространство, дом, семья остаются для человека хранителем спокойствия, не приемлют в своих границах присутствия «чужого». Частная жизнь, мир повседневных забот, жизненное пространство - это укрытие от опасностей окружающего мира. В китайской и русской культурах с домом ассоциируются крыша, сте-
на, порог, дверь (пример - русские фразеологизмы «жить под одной крышей», «сидеть в четырех стенах», «не пускать за порог»). В китайском языке родной дом, семью символизирует дым от очага, а иероглиф дом состоит из двух частей - символов «крыша» и «свинья», которые содержат в себе образы крыши над головой и домашнего хозяйства. Личный интимный мир, состоящий из повседневных мелочей, обжитое пространство для человека всегда были важнее и значимее, чем любые социальные потрясения. В.В. Розанов [8. С. 543], философскую концепцию которого называют «религией быта» и «философией дома», доказывает в своих работах необходимость отношения к повседневной жизни человека не как к быту, но как к подлинному бытию, в котором происходят зарождение «ангелоподобного» человека, формирование нравственной личности. Окружающий мир, с одной стороны, несет для человека опасность, угрозу уничтожения, с другой стороны, природа, являясь «домом Бога», также имеет домашний характер. Жизненное пространство - пространство дома - несет не только онтологические, но и аксиологические черты - жилище является самоценностью как имущество и вместилищем ценностей - семьи, любви, уюта от очага, душевного тепла, покоя, родства и близости поколений, родителей и детей. Дом, семья, повседневное бытие обычного человека являются высшей ценностью и в русском, и в китайском характерах.
Повседневная культура бытия в социально-философской рефлексии оказывается отражением духовной сферы изучаемого общества и включает в себя такие элементы, как представление об окружающем пространстве, природе, жилище, доме, а также более глубинные формы - своеобразную основу, состоящую из многовековой традиции формирования мировоззрения. Россия и Китай -государства с уникальной культурной традицией - наряду с мировым сообществом находятся на пути преобразований и совершенствования. Устойчивость и жизнестойкость рассматриваемых цивилизаций, на наш взгляд, объясняются умением жить с природой в гармонии, приверженностью к традициям, ритуалам, семейно-родословной системе, добрососедским отношениям с представителями разных культур, конфессий. В условиях обострения социальных и экологических проблем современности, глобализации культур важно умение увидеть и полюбить малое, ценить окружающую природную среду, а также сохранить свою уникальность, самобытность и традиционные ценности, исключить возможность слепого растворения в безликой универсальной общечеловеческой культуре. Трепетное отношение к природе лежит в основе осознания человеком конечности своего существования в мире, ведет к поискам смысла жизни, рефлексии. Первым этапом формирования экологического сознания современного человека, позволяющего гармонизировать отношения в системе «Человек - Природа», должно стать воспитание эстетизма, стремления к простоте, созерцательности, гармоничному единению с природой. Если придать этим традиционным ценностям новый смысл и новое качество, представляется возможным воспитать в новом поколении созидательное и бережное отношение к личному жизненному пространству и окружающей природной среде.
Литература
1. Бердяев Н.А. Русская идея. М.: АСТ, 2007. 286 с.
2. Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М.: Восточная литература, 2001. 488 с.
3. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1989. 350 с.
4. Ильин И.А. О русской идее // О грядущей России: избранные статьи. М.: Военное издательство, 1993. 512 с.
5. Линь Юйтан. Китайцы: моя страна и мой народ. М.: Восточная литература, 2010. 335 с.
6. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики. Характер русского народа. М.: Политиздат, 1991. 368 с.
7. Малявин В.В. Китайская цивилизация. М.: Астрель; АСТ; ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография», 2000. 632 с.
8. Розанов В.В. Опавшие листья: лирико-философские записки. М.: Современник, 1992. 543 с.
9. Тань Аошуан. Китайская картина мира: Язык, культура, ментальность. М.: Языки славянской культуры, 2004. 240 с.
ПРАВОВСКАЯ НАДЕЖДА ИВАНОВНА. См. с. 117.
УДК 130.122
И .А. СТАТКЕВИЧ
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА И ПРИРОДА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА М. ХАЙДЕГГЕРА
Ключевые слова: эстетическая рецепция, онтология и гносеология художественного образа, герменевтика, субъективная проекция.
Художественное восприятие в ходе конструирования художественного образа раскрывается как взаимодействие субъективной проекции и интерпретации. Автор выделяет различные модусы проекции и интерпретации, демонстрирует их конститутивный и когнитивный смыслы.
I.A. STATKEVICH
WORK OF ART AND THT NATURE OF FEATURE IMAGE IN HAIDEGGER'S WORK Key words: aesthetic reception, ontology and epistemology of artistic image, hermeneutics, subjective projection.
The article reveals one of the aspects of artistic perception, the interaction of subjective projection and interpretation in the course of constitution of artistic image. The author identifies various modes of projection and interpretation and demonstrates their constitutive and cognitive meaning.
Говоря о художественном восприятии произведения искусства, необходимо затронуть более широкую проблему его познания как особого объекта. Прекрасная форма произведения искусства оказывается релятивной суждению вкуса, а следовательно, должна быть помещена в сферу объективного в субъективном. Это означает, что художник создаёт не просто прекрасную форму, а форму способную привести в действие способность суждения зрителя, доставляя ему наслаждение самой игрой производимых им в ходе кон-ституирования эстетического предмета актов. Произведение искусства, подобно любому эстетическому предмету, обнаруживает в самой своей конституции этот момент игры или творения. Однако именно этим последним и определяется подлинная вещность вещи.
Разумеется, такое понимание противоречит обыденному представлению о вещи как о каком-то объекте. Обыденное сознание, подобно объективной науке, склонно рассматривать любой предмет или вещь прежде всего как независящий от субъекта объект. Такое истолкование, вполне релевантное в естествознании, обнаруживает свою ограниченность, когда мы говорим о вещи как об определённой ценности. Более того, оно не позволяет нам осознать подлинный смысл нашего практического отношения к вещам, предполагая, что вещь является для нас подручным средством, а не просто объектом. «Служебность - вот та глубинная черта, изнутри которой вот это сущее, взглядывая на нас, т.е. мгновенно вспыхивая, вместе с тем пребывает, и есть такое-то сущее. На такой служебности основывается и форма вещи, основывается и предопределённый вместе с формой выбор вещества, и тем самым основывается и владычество сочетания вещества и формы. Сущее, подчинённое такому сочетанию, всегда есть изделие, изготовленное так-то и так-то. Изделие всегда изготавливается как нечто дельное, пригодное к чему-либо. И соответственно вещество и форма как определения сущего укорене-
