Жизнь и смерть как общечеловеческие нравственные ценности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

2012

НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА

№ 182

УДК 11/14

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ КАК ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ

Н.А. НЕКРАСОВА, О .И. РОЗЕНКОВА

Рассматриваются вопросы космоэволюционных процессов формирования и понимания жизни, смысла жизни, смерти, их места и роли во Вселенной.

Ключевые слова: жизнь, смерть, смысл жизни, космоцентризм, эволюция, цефализация, творчество, энтропия, человек, органосозидание, ноосфера, биосфера, космос.

Смысл жизни человека - одна из важнейших тем философского исследования, которая не имеет общепринятых и окончательных решений. Смысл жизни заложен в природу каждого человека, но все люди по-разному понимают и определяют его в разные периоды своей жизни, даже в разном состоянии и настроении. Нередко то, что человек думает о смысле своей жизни, расходится с его поступками, а при этом действия человека могут иначе оцениваться окружающими его людьми.

Поиски смысла жизни связаны с осмыслением сущности смерти. Известна гипотеза, связывающая происхождение почти всех видов искусства с фактом смерти, вернее, с чувственным потрясением человека. Так, искусство Древнего Египта было связано с погребальным культом: музыка возникает из печальных стонов по покойнику, литература - из горячего желания рассказать о жизни ушедшего человека, скульптура и живопись - из желания запечатлеть его телесный облик и лицо, архитектура - из идеи локализации посмертного существования души.

Если рассматривать смерть как неотъемлемую часть жизни, то это во многом определяет и размышления о жизни, и о судьбе, и о месте во вселенной, и о смысле существования. Не лишне вспомнить хотя бы сократовско-платоновское изречение "философствовать - значит учиться умирать", не говоря уже о современном экзистенциализме, где изучение смерти становится центральной проблемой философии. Люди по-разному относятся к жизни и к самой ее ценности, к преобразованию бытия как смыслу человеческого существования. Проблема смерти будоражит умы человечества постоянно, но каждая культура дает ей разное толкование и эти представления связаны с различными религиозными традициями. Каждая культура, вырабатывая определенную систему ценностей, по-своему переосмысливает вопросы жизни и смерти и на этой основе создает целостную систему образов и символов, при помощи которых формируется менталитет народа и стереотипы индивидов. Любой человек, разумеется, располагает отвлеченным знанием о факте неотвратимой смерти, но он пытается, опираясь на существующие в данной культуре представления о ней, сформировать понимание ценности своей жизни и прожить её с наибольшей полнотой перед фактом неизбежной гибели. Именно перед лицом смерти приобретают ценность и смысл многие творения человека - искусство, философия, музыка, любовь. Другими словами, жизнь начинает обретать вкус. Не было бы смерти, человек не смог бы оценить ни жизнь, ни любовь [3].

Древние верования допускают, что между земным и посмертным существованием нет никакой разницы. Однако это общее утверждение имело свои оттенки. В одном случае предполагалось, что в земном (подлунном) мире все совершается так же, как и в потустороннем. В другом допускалось, что в том (посмертном) ничего не меняется и происходит так же, как и в земном. Таким образом, жизнь земная и последующая не разделялись, но акцент делался все же на то обстоятельство, что является изначальной точкой отсчета - этот или тот мир. («Там» так же, как «здесь», «здесь» так же, как «там»).

В древнекитайском сознании, например, факт смерти оценивался как нечто, не имеющее глубокого бытийственного значения. Иначе говоря, если человек умер, никакой трагедии в этом нет. Он все равно остается среди живых, но уже как усопший, превратившись в шена (т.е. духа). Мертвый уходит от живых условно, в каком-то ограниченном смысле. Он нас не покидает. Мир плотно заселен "живыми мертвецами", которые перешли в другое состояние, но не ушли в иной мир. Вот почему в этой культуре символика смерти носила земной характер. За богдыханом (императором Китая) повсюду следовал гроб, который считался атрибутом его земного существования. Заблаговременная подготовка могилы для престарелых родителей считалась актом заботы и милосердия. Покинув часть земного мира, усопший отправлялся к другим людям, которые умерли раньше, но все же никуда не исчезли. Отсюда культ предков, который весьма характерен для этой культуры.

Несколько по-иному воспринимали смерть греки. Смерть для древнего грека - явление неприятное, но ожидаемое, и не связанное со страхом. В древнегреческой культуре проблема жизни и смерти стала одной из смыслополагающих. Для жизнелюбивых греков лучше быть последним рабом на этом свете, чем призраком в Аиде. Они считали, что смерть - это санитар природы, очищающий лоно Земли от трупов. Земля живет, питается, оживляется, поддерживает свою форму через смерть людей и войну. Смерть - часть цикла природы и общества. Ее устранение вызывает дисбаланс, диспропорцию в круговороте «жизнь-смерть».

В более поздний период развития греческой цивилизации религиозно-философские школы уже начинают драматически относиться к смерти. В классический период древнегреческой философии были предприняты попытки преодоления страха смерти. Платон создал учение о человеке, состоящее из двух частей, - бессмертной души и смертного тела. Смерть, согласно этому учению, есть процесс отделения души от тела, ее освобождение из "темницы", где она пребывает в земной жизни. Тело, по мнению Платона, в результате смерти превращается в прах и тлен, а душа через определенный срок снова вселяется в новое тело. Это учение в преобразованном виде впоследствии было воспринято христианством.

Иное понимание смерти характерно для философии Эпикура и стоицизма. Эпикур считал, что смерти не надо бояться, что человек со смертью не встречается. Известны его слова: "Пока я живу, смерти нет, когда есть смерть, меня нет". Стоики, стремясь облегчить страх перед смертью, говорили о её всеобщности и естественности, ибо все вещи имеют конец. Таким образом, античная философская традиция уже начала подходить к рассмотрению смерти как блага. Сократ, например, выступая перед судьями, приговорившими его к смертной казни, заявил: "...похоже в самом деле, что все это (приговор) произошло к моему благу, и быть этого не может, чтобы мы правильно понимали дело, полагая, что смерть есть зло".

В идеологии европейского средневековья доминировала точка зрения о том, что смерть -это кара Господа за первородный грех Адама и Евы. Смерть сама по себе - это зло, несчастье, но оно преодолевается верой в Бога, верой в то, что Христос спасет мир, а праведников после смерти ждет блаженное существование в раю. Для раннего средневековья отношение человека к смерти можно определить как "прирученную смерть". В древних сказаниях и средневековых романах смерть предстает как естественное завершение жизненного процесса. Человек обычно предупрежден о близящейся кончине посредством знаков (знамений) или в результате внутренней убежденности: он ждет смерти, готовится к ней. Ожидание смерти превращается в организованную церемонию, причем организует ее сам умирающий: он созывает ближайших родственников, друзей, детей.

В позднем средневековье картина несколько меняется. И хотя и в этот период продолжает главенствовать естественное отношение к смерти (смерть как одна из форм взаимодействия с природой), акценты несколько смещаются. Перед лицом смерти каждый человек вновь открывает для себя секрет своей индивидуальности. Эта связь утверждается в сознании человека позднего средневековья и до сих пор занимает прочное место в духовном багаже человека западной цивилизации.

Наряду с христианскими представлениями о жизни и смерти в средневековье существует очень мощный пласт идей и представлений, унаследованный из традиционалистской, патриархальной идеологии. Этот пласт связан главным образом с сельской культурой и является, как показывают исторические факты, достаточно устойчивым образованием, существовавшим на протяжении веков, несмотря на сильное воздействие со стороны христианской идеологии и практики, оказывающим сильное влияние на сами христианские представления. Это устойчивое образование объемлет, прежде всего, совокупность заклинаний против смерти, предсказаний времени наступления кончины, заговоров о навлечении смерти на врага. Все они представляют собой наследие "магической смерти" эпохи патриархального общества.

В средние века изменяются также представления о загробной жизни: хотя изображения рая еще очень редки и скудны, зато образ ада вбирает в себя описание всех ужасов, накопленных в народном сознании за предшествующие века. Возрастает и значение чистилища, хотя в народном сознании оно еще слабо укоренено. Ариес называет структурирование представлений о загробной жизни "важнейшим феноменом в истории ментальности", отражающим утверждение индивидуального морального сознания [1].

Вопрос об отношении к смерти всегда имел этическую окраску. Смерть Христа как образец смерти заставляла средневекового человека задуматься о дорогой цене за жизнь, об обязанностях каждого человека перед родом человеческим, о том, что человеку надо думать о грехе, об очищении, о прощении слабых, о любви к немощным и т. д., одним словом мысли о смерти очеловечивали человека, делали его мягче, нравственнее, чище.

Именно в России, ставшей родиной научного учения о биосфере и переходе ее в ноосферу и открывшей реальный путь в космос, начиная уже с середины прошлого столетия вызревает уникальное космическое направление научно-философской мысли, широко развернувшееся в XX в. В его ряду стоят такие философы и ученые, как В. И. Вернадский, К.Э. Циолковский, Н.Ф. Федоров, А.В. Сухово-Кобылин и др. В философском наследии мыслителей русского религиозного возрождения - В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева -также выделяется линия, близкая пафосу идей русского космизма. Имеется в виду то склонение в русской православной философии, которое Н.А. Бердяев называл "космоцентрическим, узре-вающем божественные энергии в тварном мире, обращенным к преображению мира" и "антропоцентрическим, обращенным к активности человека в природе и обществе". Именно здесь ставятся "проблемы о космосе и человеке", разрабатывается активная, творческая эсхатология, смысл которой, по словам Н.А. Бердяева, в том, что "конец этого мира, конец истории зависит и от творческого акта человека" [2].

Принципиально новое качество мироотношения, которое является его определяющей генетической чертой, по мнению сторонников русского космизма, - это идея активной эволюции, т. е. необходимости нового сознательного этапа развития мира, когда человечество направляет его в ту сторону, в какую диктует ему разум и нравственное чувство. Поэтому возможно точнее будет определить это направление не столько как космическое, а как активно-эволюционное, находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но вместе сознательно-творческое, призванное преобразить не только внешний мир, но и собственную природу. Речь по существу идет о расширении прав сознательно-духовных сил, об управлении духом материи, об одухотворении мира и человека. Космисты сумели соединить заботу о большом целом - Земле, биосфере, космосе с глубочайшими запросами высшей ценности - конкретного человека.

В 1920 г., работая над созданием биогеохимии, призванной изучать влияние "живого вещества" на историю земных химических элементов, В. И. Вернадский исследует огромную литературу по первой составляющей этого нового синтеза - биологии. И тут его умный взгляд и интуиция великого натуралиста-мыслителя выхватывают среди теорий и догадок прошлого одно неоцененное открытие. Речь идет об открытии американского ученого Джеймса Дана. Этот современник Ч. Дарвина выдвинул понятие, которое назвал энцефалозом или цефализацией (от греч. керЬа1е - "голова"). Последовательное совершенствование нервной, мозговой ткани, при-

ведшее к созданию человека, по меньшей мере, намекает на спонтанные импульсы самой эволюции, на ее внутренние закономерности, на некую ее "идеальную" программу, стремящуюся к своей реализации.

В.И. Вернадский в своей философии выражает мысли, предчувствия, связанные с пониманием жизни, ее места и роли во Вселенной, которые могут быть соотнесены с современными научными выводами о живом веществе, об антропогенной геологической эре, о будущей роли человека. Человек отличается от всех прочих природных существ, прежде всего, творческим характером своей природы, тем, что он сам себя создает, начиная с первого акта своей самодеятельности - когда принимает вертикальное положение. Само несовершенство его физической организации становится мощнейшим побуждением к развитию. И такие обретенные человеком уникальные, высшие свойства, как разум, духовность, сердечность, большей частью поглощаясь низменной борьбой за материальные условия жизни, не достигают ни настоящего развития, ни полного истинного применения. А ведь именно эти драгоценные способности определяют человека как особое существо в мире. Неизбежность дальнейшего развития самого человека для обретения им высшей, "богоподобной гуманности" вытекает из того импульса к совершенствованию, который пронизывает становление мира жизненных форм. Субъективная необходимость диктуется ощущением смертного человека, что за время своего существования он только починает свои духовные возможности, для которых впереди мог еще расстилаться бесконечный путь.

Объективная направленность развития живого не может прекратить свое действие на человека в ныне существующей, еще далеко не совершенной природе. В.И. Вернадский убежден: за сознанием и жизнью в нынешней форме неизбежно должны следовать "сверхсознание" и " сверхжизнь".

Первый русский физик-теоретик Н.А.Умов по-своему развивает близкие идеи о "силе развития", направляющей живое ко все большому совершенствованию сознания, об антиэнтропийной сущности жизни, о творческой природе человека. Предложенное им объяснение роста творческого потенциала эволюции просто и остроумно. Чем создание элементарнее, тем оно комфортабельнее, "блаженнее" слито со средой. По мере развития для него во внешней природе обнаруживается все более "препятствий и недочетов", она все менее удовлетворяет нуждам усложнившегося в своих функциях и строении организма, и он вынужден все усиленнее приспосабливать среду к себе, начинать "работать" с веществом мира, формировать, строить его. В недрах человечества, считает Н. А. Умов, вызревает новый эволюционный тип - homo sapiens explorans (человек разумный, исследующий), стоящий на гребне эволюции, девиз которого - "Твори и созидай!".

Ссылаясь на ничтожнейший, почти нулевой процент живой материи во Вселенной, Н.А. Умов считал возникновение жизни совершенно маловероятным событием. Тем не менее, она смогла осуществиться на нашей планете только потому, что это произошло не в "ограниченной материальной системе", а "в системе беспредельной", каковой является весь космос. Тем самым ученый подразумевает: вся Вселенная каким-то образом "работала" на это великое рождение, создав невероятно сложное, уникальное сочетание факторов в одном месте.

Лаборатории ученых распахиваются на всю природу, весь мир, углубляются в самого человека, его "физику" и психику, в тайны смерти и зла. Во всеобщую космическую науку о жизни, науку о человеке в том числе, входят все науки, ибо жизнь - единая целостность, в которой все взаимосвязано. Жизнь человека затухает, по меньшей мере, по двум рядам причин: внешним (стихийность среды, ее разрушительный характер, чему не может противостоять недостаточная емкость человеческого организма, т.е. недостаток знания и умения, который, по мысли Н.Ф. Федорова, может быть преодолен всеобщим познанием, трудом, регуляцией природы) и внутренним (сама материальная организация человека оказывается неспособной к бесконечному самообновлению, не есть совершенно открытая система, тут необходима всеобъемлющая психофизиологическая регуляция). Любая философская теория направляется в своих посылках и выводах тем или иным нравственно-ценностным импульсом. Н.Ф. Федоров в своих футуроло-

гических построениях всегда опирается на сверхприродные, духовные задатки человека, предвосхищая будущее их развитие с полным вытеснением всего живого, "дарового" в нем. Усматривая в первоначальном, так сказать, человеке сыновнее чувство, нравственное потрясение от осознания смерти, одаривая его сердцем, может быть, чище нашего, Н.Ф. Федоров обосновывает философскую предпосылку его равноценности нам (как, впрочем, и всех живших на земле людей) и необходимости личного присутствия в будущем всемирном человечестве.

По мнению авторов ноосферной теории, появление человека в ряду восходящих жизненных форм означает, что эволюция переходит к употреблению новых средств - психического, духовного порядка. Действительно, эволюция в своем первом мыслящем существе произвела небывалое орудие своего дальнейшего развития: разум, обладающий самосознанием, возможностью глубинно познавать и преобразовывать себя и мир. Человек - кульминация спонтанной, бессознательной эволюции, но вместе с тем и некое начало, вырабатывающее в себе предпосылки для нового, разумно направленного этапа самой эволюции.

ЛИТЕРАТУРА

1. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. - М.: Мысль, 1992.

2. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. - М.: Наука, 1991.

3. Шенкао М.А. Смерть как социокультурный феномен. - К.: Ника-центр: Эльга; М.: Старклайт, 2003.

LIFE AND DEATH AS A UNIVERSAL MORAL VALUES

N.A. Nekrasova, O.I. Razenkova

The questions kosmoevolutive processes formation and understanding of life, the meaning of life and death, their role and place in the universe are considered.

Key words: life ,death, the meaning of life, kosmotsentrizm, evolution, cephalization, creativity and the entropy, the man organosozidanie, the noosphere, the biosphere and space.

Сведения об авторах

Некрасова Нина Андреевна, окончила Киевский государственный университет (1979), доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии и культурологии МГУ ПС (МИИТ), академик РАЕ, академик Европейской академии естественной истории, автор более 250 научных работ, область научных интересов - онтология и теория познания, философская антропология, этика, философия науки.

Разенкова Оксана Игоревна, окончила МГУ ПС (МИИТ) (2011), аспирантка кафедры философии и культурологии МГУ ПС (МИИТ), автор 3 научных работ, область научных интересов - онтология и теория познания, философская антропология.