CC BY
47
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ. РЕЦЕНЗИИ
ЛА.ШЕСТАК
(Волгоград)
животрепещущее слово Бытия.
(Рецензия на книгу:
Алефиренко н.ф. «живое» слово: проблемы функциональной лексикологии. м.: флинта: наука, 2009. 344 с.).
Читатели лингвистической литературы получили новую интересную монографию Н.Ф. Алефиренко «“Живое” слово: проблемы функциональной лексикологии». Известный семиолог, фразеолог, лингвокультуролог и когнитивист представляет научной общественности интереснейший опыт интеграции современных подходов к номинативным средствам языка вторичного и производно-косвенного образования. Концепция «живого» слова строится по аналогии с «живым» знанием - выстроенным, добытым, осмысленным. «Живое» слово также аккумулирует в семантике взгляды, идеи и предпочтения своего творца - человека: «Живое слово не только обозначает предмет, но и выражает то или иное отношение к предмету» (с. 318). Это слово как часть события, фрейма (война), слово в ореоле переживания, слово как маркер системы приоритетов.
Концепция «живого» слова объединяет разные парадигмы языка. Это когнитивное описание слова и фразеологизма в качестве средства познания, ментальной схемы, прототипического значения и т.п.; функционирование в дискурсе; семиологический механизм установления сходств и различий между предметами; семантическое моделирование метафорическими средствами не только невидимых и неосязаемых, но и гипотетических понятий «возможных» миров.
Пять глав монографии посвящены рассмотрению когнитивно-семиологической природы «живого» слова; роли «живого» слова в познании мира; когнитивно-дискурсивной энергии «живого» слова; дискурсивному пространству, стилистике и жанровой характеристике «живого» слова; роли «живого» слова в языковой картине мира.
Эйдос слова, свет этимологии, внутренней формы, следы культурной эволюции автор демонстрирует на примере языковых знаков и их речевых реализаций разного типа: полисеман-та с различными ЛСВ, метафор и метонимий, фразеологических единиц.
В качестве примера концептуальной эволюции Н.Ф. Алефиренко приводит слово канон. Восходящее к семитскому понятию ‘камыша, тростника’, греческое слово канон начинает употребляться в значении ‘прута, шеста’, сначала для опоры, а потом для измерения - ‘меры’ направления, потом ‘правила, нормы’, ‘образца’. Множественное число ка-нонес означало ‘таблицы’ (математические, астрономические, хронологические) как сборники образцовых сочинений. Отсюда дальнейшее развитие слова канон как ‘нравственной и юридической нормы’, в христианстве -как ‘жанра церковной гимнографии’. В самом широком смысле канон - ‘опора для духовного восхождения и его спасительное направление’. В религиозном дискурсе канон - род духовной цензуры для икон, «“живая” память Церкви о видениях и вйдениях, соборное ее вдохновение» (с. 16-17). Мирское практическое значение слова «канон» - ‘образцы’ (каноны мировой моды), ‘требования’ (каноны военного времени), ‘признаки’ (каноны жанра). Так в слове, как солнце в капле росы (повторяющееся сравнение монографии), отражается движение человеческого познания от конкретного к абстрактному, векторы сакрализации и десакрализации понятий, оценки, мнения и предпочтения.
Рассуждая о метафоре как средстве и результате когниции, Н.Ф. Алефиренко уделяет особое внимание фундаментальным метафорам человечества, маркирующим переход социума от одной производственной парадигмы к другой: смена соматических метафор натур-морфными и социоморфными, а затем, с Нового времени, - машинными, механистическими, включая последние по времени компьютерные и метафоры микромира: внутренний дисплей человеческой души (с. 205); этимон -первое изображение на дисплее дискурсивнокогнитивного порождения слова и его значения (с. 228); на дисплее сознания, наносмыслы
© Шестак Л.А., 2011
(с. 178); наномасштабное множество, нано-смысловое взаимодействие языка, познания и культуры (с. 316).
Н.Ф. Алефиренко - основатель (или, по крайней мере, один из основателей) такого направления когнитивистики, как когнитивная фразеология. В связи с этим фраземы как таксоны культуры (выражение В.Н. Телия) - предмет его особого исследовательского внимания. синергетика, взаимодействие когнитивных схем, метафорических фокусов, ментальных пропозиций, культурных норм и смыслов, этнического своеобразия и общечеловеческих универсалий венчают поиск имени ситуации (например, ‘удачи’и ‘удачливости’) отточенными формулами птица счастья, синяя птица, золотая рыбка, родиться в рубашке, родиться с серебряной ложкой во рту, схватить Бога за бороду, весь мир в кармане и т.д.
сильной стороной книги является ее объяснительный, моделирующий характер. Это не просто размышления ученого, а схемы и модели кодирования действительности: реалия - факт (осмысленная реалия) - событие (аранжировка фактов) - пропозиция - семантические сети - картина мира - семантическое пространство языка (с. 61).
Книга «‘‘Живое” слово: проблемы функциональной лексикологии» будет весьма полезна и молодым исследователям. Н.Ф. Але-фиренко в своем исследовании подробно останавливается на сложных вопросах разграничения традиционных и новых понятий лингвистики - концепта и значения, концепта и понятия, текста и дискурса, семантики, семиологии и семиотики, знания и факта, универсального предметного кода (Н.И.Жинкин) и предметного остова (объекта с моторной программой), концепта и ключевых слов и т.п. Автор оперирует не только привычным терминологическим инструментарием (концепт, дискурс, семема), но и более новым и редким (концепт как энграмма образного содержания, «не-события» пропозиции, т.е. обстоятельства и пресуппозиционный фон, топики концеп-тосферы, сеть типовых пропозиций, двукратная репрезентация знаний, суппозиции (актуальное содержание) и пресуппозиции (общий опыт и фон), семиосфера сознания).
сильной стороной работы является и широкий лингвистический фон исследования: мировые лингвистические школы, критический анализ трудов и концепций, аргументация собственной концепции и ее терминологического оформления. Временами позиция
автора эксплицирована недостаточно. Так, на с. 7 утверждается, что вербальное значение первично, а предметное - вторично. Другими словами, денотат формируется после сигнификата? На с. 225 желателен пример к тезису «Оказавшись в позиции предиката, метонимия превращается в метафору». Думается, что высказанное на с. 42 утверждение «метода концептуального анализа... в строго терминологическом смысле пока не существует» - скорее, полемический ход, поскольку исследовательская практика уже дала когнитологам методики вычленения концепта в дискурсе и тексте (вспомним научные школы С.Г. Шулежковой, Ф.Ф. Фархутдиновой, В.И. Карасика и многих других исследователей).
Сама работа Н.Ф.Алефиренко также написана живым словом: автор стремится отделить зерна («семиологический креатив») от плевел («структурального догматизма»). Оживление этимона текста как ‘плетения’, античного фразеологизма нити Парки иллюстрируется текстом: Меня вдруг покинуло чувство, что я сочиняю эту пьесу, веду на ниточках этих кукол. Пропала магия совпадений, чудесное ощущение нитей, которые ты перебираешь пальцами, прядя повествование (Д. Рубина). Автор оживляет даже традиционный, еще со времен Аристотеля известный термин метафора. Состоящий из префикса мета-(‘над’, ‘вне’) и греческого корня -фора- (‘перенесение’, ‘множество’, ‘производство плодов’), он означает нечто ‘над процессом переноса’, ‘надмножество’, ‘надплодие’, акцентируя моделирующий потенциал метафоры как средства констатировать или приписать сходство, заставить думать и поступать как принято или наоборот - увидеть уникальное: гуси, своим узором разделившие небо пополам (В. Хлебников); Месяц рогом облако бодает... (С. Есенин).
Метафора дает человеку возможность говорить об одном, имея в виду нечто другое (с. 319), футуристический контекст позволяет высветить гипотетические объекты и свойства познаваемого, еще не выявленные в реальной жизни (с. 320). Однако важнейшее назначение живого слова - осветить первоначальным смыслом, исторической траекторией и человеческими эмоциями основные слова - концепты бытия: Люблю обычные слова, как неизведанные страны. Они понятны лишь сперва, потом значенья их туманны. Их протирают, как стекло, и в этом наше ремесло (Б.Самойлов). Таким поэтическим признанием в любви к профессии и заканчивается эта книга.
