CC BY
902
Вестник Челябинского государственного университета. 2017. № 3 (399). Филологические науки. Вып. 105. С. 7—14.
УДК 821.161.1.09 ББК 83.3 (2 РОСТ-РУС) 6
ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В ПРОЗЕ Л. УЛИЦКОЙ
А. Ш. Абдуллина, Е. Э. Латыпова
Бирский филиал Башкирского государственного университета, Бирск, Россия
Рассматривается трансформация женского образа в прозе Л. Е. Улицкой. Повесть «Сонечка», роман «Медея и ее дети» воссоздают культурную атмосферу эпохи, отражают авторский взгляд на литературную ситуацию на пороге нового тысячелетия. Рассмотрение особенностей художественного мира писателя в аспекте поэтики способствует определению существенных особенностей современной прозы.
Ключевые слова: современная проза, поэтика, женский образ, проза Л. Е. Улицкой.
Женским образам в литературе всегда уделялось особое внимание. Женщины изображались на страницах произведений и как самостоятельные личности, занимающие особое место в обществе, влияющие на ход событий, и как второстепенные персонажи, помогающие раскрыть особенности характера главного героя, его положительные или же отрицательные стороны. Красоту и обаяние женщины воспевали великие русские поэты: А. С. Пушкин, А. А. Фет, Ф. И. Тютчев, А. И. Ахматова, М. И. Цветаева и многие другие. Психологизм женского образа, его глубину показывали в прозаических текстах А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой. Драматизм женской судьбы изображен в пьесах Н. А. Островского, А. П. Чехова, А. С. Грибоедова.
В произведениях разных эпох женский образ претерпевал изменения, обусловленные самим временем. Конец XX — начало XXI в. — эпоха переходная, переломная в сознании общества и русских писателей, поскольку шло переосмысление места России в современном мире, места человека в обществе, особенностей русского менталитета, влияние прогресса на личность.
Объектом нашей работы является творчество яркого писателя переломной эпохи — Людмилы Улицкой. В произведениях она изображает современность, обычную жизнь человека в реальных для всех нас условиях жизни. Рассказы писательницы были опубликованы в начале 1980-х гг. в Париже, а затем изданы на родине. В конце 1980-х гг. журнал «Огонек» напечатал ее произведения, составившие позднее сборник «Бедные родственники» (1999). Однако настоящую популярность Л. Улицкой принесли повесть «Сонечка» (1992) и роман «Медея и ее дети»
(1996), вошедшие в шорт-лист Букеровской премии. В 1996 г. повесть «Сонечка» была отмечена французской премией Медичи за лучший перевод книги. В 1997 г. писательница была удостоена Международной премии «Москва — Пене», а двумя годами позже — итальянской Джузеппе Ацбери. В 2001 г. роман Л. Улицкой «Казус Кукоцкого» получил премию Smirnoff-Букер, а ре -жиссер Юрий Грымов снял по роману двенадца-тисерийный сериал «Казус Кукоцкого». В 2006 г. произведения Л. Улицкой были признаны в Китае «лучшими иностранными книгами года».
Активное исследование творчества Л. Улицкой началось в 1990-е гг.: Н. Егорова («Проза Л. Улицкой 1980-2000-х годов»), С. Тимина, Т. Ровенская, Т. Прохорова (вопрос о соотношении мифологиче -ского и реального в первом романе писательницы «Медея и ее дети»), М. Карапетян, В. Юзбашев, Е. Щеглова (анализ внутреннего мира героев повести «Веселые похороны»), И. Некрасова, Г. Ермошина, В. Скворцов (выявление особенностей хронотопа романа «Казус Кукоцкого»), Н. Лейдерман и М. Липовецкий (анализ смысла заглавий романов) и многие другие [1; 3; 4; 5; 6]. В целом споры о своеобразии художественного метода Л. Улицкой не утихают и в настоящее время.
Изучив современную критическую литературу по ее творчеству, мы пришли к выводу, что анализу женского образа не уделяется особого внимания, хотя образ женщины в прозе Л. Улицкой интересен и многогранен. В ее прозе нашли отражение особенности женских образов классической литературы, а также реалии жизненного уклада конца XX — начала XXI в., что проявилось в противоречивых образах писательницы. Ее книги переведены более чем на 25 языков,
литературоведы называют ее творчество «прозой нюансов», поскольку «тончайшие проявления человеческой природы и детали быта выписаны у нее с особой тщательностью» [13. С. 3].
Образы, созданные Л. Улицкой, отличаются нестандартностью изображения. Одновременно с этим многие из них интертекстуальны, отсылают нас к античности, классике. К примеру, образ Медеи Л. Улицкой перекликается с образами античной Медеи Гесиода, Пиндара, Еврипида, Аполлония Родосского и многих других. Она сохраняет некоторые черты античности в своей героине, но одновременно с этим осовременивает ее. Ее Сонечка отсылает нас к одноименным героиням Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и других классиков русской литературы. Литературоведы Н. Л. Лейдерман и М. Н. Липовецкий относят прозу Л. Улицкой (наряду с прозой Л. Петрушевской, М. Палей, И. Полянской и др.) к неонатурализму. Автор изображает изнанку жизни (алкоголизм, жизнь бомжей, аборты и прочее), отсылает к мифологии, ее «новая женская проза» обнажает кошмар внутри жизненных реалий: в любовных отношениях, в семейном быту [6]. Роман «Казус Кукоцкого» близок фрагментарно к натурализму, Л. Улицкая «вводит в роман немало грубо натуралистических описаний — полостные операции, "выскабливания", последствия криминальных абортов, анатомические подробности, жуткий вид иссеченной матки с проросшей в ней луковицей и т. п.» [7. С. 345].
Произведения Л. Улицкой ориентированы на прозу жизни, она показывает, что такие процессы, как любовь, страсть, деторождение, неотделимы от страданий, боли, унижений. В жизни человека сочетается и положительное, и отрицательное. Жизнь — это космос, представляющий интерес для ученых, философов. И ребенок появляется точно из черной дыры — столь поэтично и одновременно отталкивающе показывает писатель появление живого существа в этом мире.
Американская исследовательница Хелена Гощило объясняет феномен «новой женской прозы» тем, что она «разрушает традиционные для русской культуры идеальные представления о женской скромности, верности и жертвенности, выдвигая на первый план жизнь женского тела» [7. С. 346]. Действительно, многие персонажи Улицкой на первый план ставят удовлетворение физиологических потребностей, а не духовных. Таковы Таня — дочь Сонечки, Тоня — приемная дочь Елены. Стоит заметить, что главные геро-
ини Улицкой: Сонечка, Елена, Медея — полны духовной жизни, они выше всех остальных. Не найдя себя в этой жизни, Елена сходит с ума, Медея после смерти мужа так и не выходит замуж, Сонечка после измены мужа «уходит» в мир книг. Л. Улицкая нашла свою нишу в современной русской литературе, создала целую галерею женских образов нашего времени.
Образ женщины в литературе претерпел значительную эволюцию: углублялся психологизм, усложнялся, становился многограннее внутренний мир. Если в древних романах идеал женского образа — это благородная красавица, в изображении которой важна лишь внешность, то в реализме он усложняется, и на первый план выдвигается внутренний мир женщины.
Рассмотрев особенности женских образов в творчестве Л. Е. Улицкой на примере образа Сонечки в одноименной повести Улицкой, мы обнаружили в нем влияние женских образов классической литературы таких авторов, как Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский и др.
Сонечка — фигура незаурядная, она резко отличается от женских типажей классической литературы: «нос ее был действительно грушевидно-расплывчатым, а сама Сонечка, долговязая, широкоплечая, с сухими ногами и отсиделым тощим задом, имела лишь одну стать — большую бабью грудь, рано отросшую да как-то не к месту приставленную к худому телу. Сонечка сводила плечи, сутулилась, носила широкие балахоны, стесняясь своего никчемного богатства спереди и унылой плоскости сзади», — это далеко не эталон женской красоты [10. С. 148]. Мы привыкли видеть главной героиней харизматичную красавицу, умницу, которая знает, что хочет от жизни, которая обладает сильным женским чутьем. Соня же не такая. Она с детства погружена в свой собственный мир, в мир книг и воображаемых героев. Такой типаж чаще всего называют «синим чулком», внешне она неприметная серая мышь.
Этот образ имеет автобиографические черты. Сама писательница с детских лет была погружена в книги, самостоятельно открывала для себя писателей, читала их, заучивала наиболее интересные моменты. Она спокойно цитировала рассказы О. Генри, обожала творчество Б. Пастернака.
Начало повести датируется 30-ми гг. прошлого века. История обычна для современности. Сонечка с детства живет в мире книг, но, взрослея, она сталкивается с жестокой реальностью. Работая в библиотеке (из дома с книгами она по-
падает в «Храм» книг!), Соня встречает своего спутника жизни. Он старше ее, в прошлом художник, был судим, владеет французским языком. Его история очень интересна и необычна, судьба бросала его по свету, посылала различные испытания. Как подарок она преподнесла ему тихое семейное счастье.
С появлением семьи Сонечке становится не до книг: «Сонечкино дарование яркого и живого восприятия книжной жизни отуманилось, как-то одеревенело, и оказалось вдруг, что самое незначительное событие по эту сторону книжных страниц — поимка мышки в самодельную ловушку, распустившаяся в стакане заскорузлая и сплошь мертвая ветка, горсть китайского чая, случайно добытая Робертом Викторовичем, — важнее и значительнее и чужой первой любви, и чуждой смерти, и даже самого спуска в преисподнюю, той крайней литературной точки, где совершенно сходились вкусы молодых супругов» [10. С. 157]; «все у Сонечки изменилось так полно и глубоко, как будто прежняя жизнь отвер -нулась и увела с собой все книжное, столь любимое Соней содержание и взамен оставила немыслимые тяготы неустроенности, нищеты, холода и каждодневных беспокойных мыслей о маленькой Тане и Роберте Викторовиче, которые попеременно болели» [10. С. 159].
Для Сонечки семья — это главное. Семья — это уют, тепло, полное взаимопонимание, дети, жертвенность, жизнь для любимых людей. В этом горячем семейном порыве она продолжает традиции толстовской Наташи Ростовой, для которой семья важнее всей роскоши высшего света. Она всегда хотела большую семью, мечтала о детях. Но дочь отталкивает ее, живет своей жизнью. Муж влюбляется в подругу дочери — Ясю, которую Сонечка приняла как родную, приютила, была рада ее приходам. С материнской любовью заботилась она о сироте, но вместо благодарности ее ждала измена мужа, его любовь к молодой хрупкой девушке. Удивительно то, что даже сквозь боль от предательства она была рада счастью мужа: «Как это справедливо, что рядом с ним будет эта молодая красотка, нежная, тонкая и равная ему по всей исключительности и не -заурядности, и как мудро устроила жизнь, что привела ему под старость такое чудо, которое заставило его снова обернуться к тому, что в нем есть самое главное, к его художеству» [10. С. 148]. После смерти мужа Сонечка принимает Ясю, организует похороны, выставку картин.
Это христианское терпение, умение прощать, понимать мы прослеживаем в образе Сони Мармеладовой из романа Ф. М Достоевского «Преступление и наказание». Соня Марме-ладова — добрая, кроткая, покладистая и всепро -щающая. Она берет на себя грех, чтобы спасти своих родных, прокормить семью. Она является хранителем идей Евангелия. Она мученица, живет ради других, не судит окружающих, принимает мир таким, какой он есть. Соня с радостью следует за Раскольниковым куда угодно, со -провождает его. Она приносит в его душу свет, облагораживает Родиона, помогает ему найти Бога в себе. Она имеет смысл жизни: любовь. Вероятно, поэтому тихая и кроткая Сонечка Мармеладова помогает спастись Раскольникову, который оступился и потерял опору в жизни. Именно Соня помогает Раскольникову осознать, насколько сильно его заблуждение, какое чудовищное деяние он совершил.
Героиня романа Л. Н. Толстого «Война и мир» Соня — племянница и воспитанница старого графа Ростова — выросла в семье дяди. Сдержанная, молчаливая, рассудительная, осторожная, она тоже живет ради других. Соня красива духовно и нравственно чиста. Героиня Л. Улицкой тоже носит имя Соня. Но оно содержит уменьшительно-ласкательный суффикс «ечк» — Сонечка. Писатель с любовью относится к своей героине. Одновременно с этим мы можем предположить, что такое имя выбрано для героини не случайно. С начала произведения автор знакомит нас с маленькой девочкой по имени Сонечка. На протяже -нии всей повести имя не меняется, оно не осложняется фамилией, отчеством, в отличие, например, от мужа Сонечки, Роберта Викторовича. Это свидетельствует о незрелости характера героини, а также о ее простоте. Сонечка осталась такой же доброй и мягкой, не озлобилась, когда от нее ушел муж. Мы видим, что Л. Улицкая точно подобрала имя для своей героини, оно отражает ее внутренний мир. К тому же мы наблюдаем, что благодаря интертекстуальным связям с произведениями классиков характер главной героини раскрывается наиболее полно.
Еще одна характерная для Сонечки черта — всечеловеческая толерантность. Она проявляется «в праве любить человечество, в способности не ненавидеть другие народы за их национальное своеобразие» [11. С. 205]. Л. Улицкая описывает в книге взаимоотношения Сонечки с людьми разных национальностей: поляками, евреями,
русскими, — но не подчеркивает их различия, напротив, представители разных народов живут дружно, в их среде нет межнациональной розни. Их «таинственным образом объединяет духовная связь» [11. С. 206]. Сонечка и Роберт Викторович, только познакомившись, испытывают друг к другу теплые чувства, женятся. Таня и Яся, пообщавшись несколько дней, становятся лучшими подругами. А Сонечка принимает Ясю как родную дочь.
У Сонечки мы видим характерное для Востока созерцание мира сердцем, она по-детски наивна, в начале своего жизненного пути главным для нее был мир книг, после замужества ее жизнь ограничилась бытом, жизнью ради мужа и дочери. Она искренне переживает за Танечку, радуется ее успехам, но огорчается, когда та бросает учебу. В поведении героини можно увидеть влияние западных моделей поведения. «Образование нужно», — испуганно говорит Сонечка [10. С. 168]. Она понимает, что учеба необходима, сама Сонечка окончила библиотечный техникум и долгое время работала в библиотеке. Поразительно то, насколько смогла Сонечка, жившая в мире грез, приспособиться в настоящем мире. После замужества Сонечка с мужем оказались в непригодных для жизни условиях. Военное время, высылка в «дикую Башкирию» в село Давлеканово. Жизнь впроголодь. Самодельные игрушки для дочки. Но и в таких непростых обстоятельствах Сонечка была счастлива от осознания того, что рядом два родных человека: муж и дочь, — поэтому все горело у Сонечки в руках. Это показывает еще одну особенность русского человека — «повышенную готовность к перенесению жизненных невзгод» [10. С. 206].
Символично и то, что Соня возвращается в конце своей жизни к тому, с чего началась ее жизнь — к чтению. Она чужая для этого мира, не может найти в нем себя. Краткое озарение семейной жизни стало для нее счастливым подарком. Это тот тип «лишних людей», которым не удается найти себя, свой путь в этом мире в силу вечного поиска идеала, смысла этой жизни. Она снова погружается в мир книг, уходит от окружающей реальности, чуждой для нее, в «сладкие глубины, в темные аллеи, в вешние воды» [10. С. 192].
Проанализировав образ Сонечки, мы убедились, что Л. Улицкая рисует перед читателем образ современной женщины — с богатым внутренним миром, но зачастую слепой в любви; об -
наруживающей незаурядную склонность к дому, к семье. Во всем героиня идет на крайность, будь то чтение или же семейная жизнь.
Медея Мендес, в девичестве Синопли — последняя «чистопородная гречанка в семье, поселившаяся в незапамятные времена на родственных Элладе таврических берегах» [13. С. 5].
Медея бездетна, она всю жизнь ухаживала за чужими детьми. Медея от рождения носит это имя, в ее облике можно увидеть черты античной богини, она обладает чудесным даром, а мышление ее мифологично.
В романе множество символов, начиная с имени главной героини. Первая ассоциация при прочтении романа — Медея, возлюбленная аргонавта Ясона, которая помогла ему выкрасть «золотое руно» и бежать. После того как Ясон покинул колдунью, она жестоко отомстила ему, погубив соперницу. Но Медея Л. Улицкой другая. После смерти мужа она уже не выходит замуж, хранит его память: «Первые десять лет она носила все исключительно черное, впоследствии смягчилась до легкого белого крапа или мелкого горошка все по тому же черному. Черная шаль не по-русски и не по-деревенски обвивала ей голову и была завязана двумя длинными узлами, один из которых плоско лежал на правом виске. Длинный конец шали мелкими античными складками свешивался на плечи и прикрывал морщинистую шею. Глаза ее были ясно-коричневыми и сухими, и темная кожа лица тоже была в мелких сухих складках» [13. С. 5].
Почему же роман назван «Медея и ее дети», ведь Медея не могла иметь детей? Действительно, своих детей у Медеи не было, однако она стала матерью для многочисленных родственников, которых она растила с детства. «Поскольку племянников было около тридцати, график составляли еще зимой: больше двадцати человек четырехкомнатный дом не выдерживал» [13. С. 6], поэтому у Медеи всегда в доме были гости. К Медее как к центру семьи стремились многочисленные братья и сестры, их дети и внуки. Ее дом — это символ семейного счастья, где все находят себе покой. Он точно стоит в центре мироздания, вдалеке от жизненных неурядиц и невзгод. Его можно сравнить с маленьким ковчегом Ноя, в который все стремились, желая спастись от потопа жизни. У нее имеется собственный архив, в котором она хранит письма, документы, семейные ценности и даже волосы от стрижки своих племянников.
Медея очень наблюдательна. От нее не скроешь никакие перемены в жизни, она замечает малейшее изменение в природе, в мире. Окружающие также подозревают у нее колдовские способности.
Медея — монумент, основа Крыма, «для местных жителей Медея Мендес давно уже была частью пейзажа» [13. С. 5]. Она ходила на работу, занималась повседневными делами. И никто не мог представить Крым без Медеи. Так и ее семья не представляла свой род без Медеи.
С. Ю. Воробьева в статье «Женские и мужские образы в романе Л. Улицкой "Медея и ее дети" (гендерный аспект)», анализируя образ Медеи, говорит о том, что «портрет главной героини романа Медеи Синопли предваряет сюжетное действие, постепенно вплетаясь в него» [2. С. 53]. И действительно, образ главной героини складывается из черт окружающего мира: «цветовой гаммы, графических символов, пространственных и временных координат, очертаний материальных предметов, звуков и запахов» [2. С. 53]. Читатель точно представляет образ Медеи только при сопоставлении ее с окружающей средой. Поэтому читатель находится в некотором сотворчестве с Л. Улицкой: сам додумывает образ и характер героини, ее речь, поведение.
В отличие от своих мифологических тезок Медея глубоко и прочно связана с землей. Она «помнила, где и когда можно взять нужное растение», «была собирательницей шалфея, чабреца, горной мяты, барбариса, грибов, шиповника» [13. С. 8]. Это показывает ее неординарность, но необычность бытовую, приземленную.
В героине в определенной степени присутствует гордость, честолюбие, умение руководить людьми: она является главой семьи, выдает свою подругу Елену замуж за Федора, все члены семейства обращаются к ней за советом, за помощью. Неоднократно герои романа говорят о мужестве и мужественности Медеи, а автор отмечает мужской размер ее обуви, большие руки и высокий рост.
Медея — мать, но она мать своего многочисленного семейства, поскольку ей пришлось растить своих братьев и сестер после смерти матери. Когда они взрослеют и разлетаются из родного гнезда, Медея скучает. Она и замуж выходит только потому, что к будущему мужу у нее возникло материнское чувство и желание защищать его. У всех родственников дом Медеи ассоциируется с храмом, в который они приезжают точно на поклонение, каждый из них считает необхо-
димым привезти с собой подарки — дары, поэтому в доме Медеи не иссякает поток родственников. Медея поражалась: «почему ее прожаренный солнцем и продутый морскими ветрами дом притягивает все это разноплеменное множество — из Литвы, из Грузии, из Сибири и Средней Азии» [13. С. 48]. В ее такой холодный зимой дом летом набивалась масса народа, и этот дом начинал напоминать дом ее детства, в котором постоянно было множество детей. Стоит отметить и то, что дом Медеи не будет пустовать и после ее смерти: любимый племянник Георгий с женой Норой продолжат миссию тети.
Семья Медеи огромна, родственники связывают свою судьбу с представителями различных национальностей. Медея была замужем за евреем, ее сестра Анеля за грузином, братья женились на армянках, француженках, латышках... Они легко покидали родные места. Эта традиция сохранилась и в следующих поколениях: например, дочь Федора и Елены — Наташа — вышла замуж за корейца, а третьим мужем Ники станет итальянец, и она уедет жить в Равенну. Члены семьи не боятся уезжать из родных мест, но с отъездом их связь с семьей не обрывается. Они знают, что всегда могут вернуться в родной дом, возвышающийся над всем окружающим миром. Они не теряют индивидуальности, несмотря на то, что входят в другую культуру. Их рыжая шевелюра всех оттенков выделяется среди толпы.
В доме Медеи царят свои законы, свои порядки. Дом открыт для всех, но каждый должен подчиняться общепринятым законам. Эти патриархальные традиции сохраняют в доме атмосферу некоего семейного храма. Государство при этом не имеет главенствующей роли. Семейство Синопли живет по своим внутренним законам, предпочитая держаться подальше от государственных дел.
Медея Л. Улицкой — интроверт, она молчалива, никто не знает, что у нее происходит в душе. Разговор она никогда не начинает первой, внимательно наблюдает за окружающими, делает выводы, а если кто спросит совета — посоветует. У нее есть только один человек, которому она все рассказывает, сохраняет тесную связь — ее подруга Елена. После того как Медея узнает об измене мужа (уже после его смерти находит письмо), она решает все рассказать своей подруге, даже едет к ней. Но постепенно ее желание поделиться угасает, она видит, что измена царит не только в ее семье.
Медея стоит над временем, время не властно над ней. Вся семья знает — Медея всегда будет, к ней можно приехать, «закинуть» детей. Она стоит над политикой, возвышается над окружаю -щими так же, как и ее дом. Она похожа на античную богиню, сидящую на Олимпе. Автор постоянно подчеркивает ее уникальность, непохожесть на других.
Образ Медеи несет в романе тему семьи, отражает авторскую идею. «Семья — основа всего, но семейное начало постоянно вытравлялось, навязывалась идея, что общественное выше личного. И мой роман "Медея" — а это книга, посвященная старшему поколению, — это в некотором смысле мой вопль о семье», — говорит Л. Улицкая [13. С. 4]. И мы видим, что на первом плане в романе стоит семья, с ее устоями, традициями, взаимоотношениями. А Медея является хранительницей этого домашнего очага, Вестой нашего времени.
Образ Медеи сложен и многогранен. Л. Улицкая показала в романе сложную цельную натуру. Она выполняет функцию, которая традиционно отводится в культуре женщине — это олицетворение родовой традиции. Она воплощает в себе высокие моральные качества, способствует сохранению нравственных устоев и культурных ценностей общества.
В целом на страницах романа Л. Улицкая изобразила монументальный образ, в котором сочетаются черты представительниц разных эпох. Поэтому мы можем смело сказать, что образ Медеи — вневременной, это некий собирательный образ, отражающий женское и материнское начало.
На основе проведенного исследования мы приходим к выводу, что Л. Улицкая, создавая систему персонажей, опирается на традиции предшествующей литературы: античности, классицизма, реализма, натурализма, постмодернизма. Женские образы в прозе Л. Е. Улицкой содержательны, они обладают сложной душевной организацией, некоторые женские образы в романах и повестях частично автобиографичны, носят собирательный характер. В творчестве Людмилы Евгеньевны доминирует мотив семьи, мотив дома. Писатель проводит своих персонажей (главных и второстепенных) через испытание любовью. Для одних героев любовь носит созерцательный характер, она создает счастье, умиротворяет. Героини создают домашний очаг и поддерживают его. Для других любовь по большей части носит примитивный характер, она обыденна, рассматривается ими как физиологический процесс.
Таким образом, мы видим, что Л. Е. Улицкая создала на страницах своих произведений целую систему женских персонажей. Они живут, борются за личное счастье, создают семью.
В целом творчество Людмилы Евгеньевны можно рассматривать как поиск женского счастья, борьбу за него. Читая ее произведения, мы понимаем, что счастье невозможно найти, что оно существует здесь и сейчас, оно недолговечно, поэтому нужно ценить каждый миг, проведенный с родным человеком, с близкими людьми. Трагические финалы произведений показывают нам, что нужно стремиться не к счастью, не к какой-то фантомной мечте, а понимать, что этот миг больше не повторится, что нужно наслаждаться каждой минутой прожитой жизни.
Список литературы
1. Богданов, К. А. Филология и антропология: изучение литературы в эпоху Интернета / К. А. Богданов // Рус. лит. — 2014. — № 1. — С. 5-18.
2. Воробьева, С. Ю. Медея и ее дети (гендерный аспект) / С. Ю. Воробьева // Вестн. Волгоград. гос. ун-та. — 2013. — Сер. 8. — Литературоведение. Вып. 12. — С. 52-61.
3. Егорова, Н. А. Проза Л. Улицкой 1980-2000-х годов (проблематика и поэтика) : дис. ... канд. филол. наук / Н. А. Егорова. — Волгоград, 2007. — 180 с.
4. Ермошина, Г. Л. Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света / Г. Л. Ермошина // Знамя. — 2000. — № 12. — С. 201-203.
5. Карапетян, М. В. Аристократы духа, бражники и блудницы. Легкое дыхание героев Л. Улицкой / М. В. Карапетян // Культура. — 1998. — № 27. — С. 10-14.
6. Колядич, Т. М. Русская проза XXI века в критике: рефлексия, оценки, методика описания / Т. М. Колядич, Ф. С. Капица. — М., 2010. — 430 с.
7. Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература: 1950-90-е годы / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липо-вецкий. — М., 2003. — Т. 2. — 530 с.
8. Скокова, Т. А. Проза Людмилы Улицкой в контексте русского постмодернизма : дис. ... канд. фи-лол. наук / Т. А. Скокова. — М., 2010. — 168 с.
9. Тимина, С. И. Ритмы вечности (роман Людмилы Улицкой «Медея и ее дети») / С. И. Тимина // Русская литература XX века в зеркале критики. — М.; СПб., 2003. — С. 537-548.
10. Тимина, С. И. Современная русская литература конца XX — начала XXI века / С. И. Тимина. — М., 2011. — 384 с.
11. Трофимов, В. К. Менталитет русской нации / В. К. Трофимов. — Ижевск, 2004. — 272 с.
12. Улицкая, Л. Е. Детство сорок девять: Рассказы / Л. Е. Улицкая. — М., 2003. — 94 с.
13. Улицкая, Л. Медея и ее дети / Л. Улицкая. — М., 2001. — 320 с.
Сведения об авторах
Абдуллина Амина Шакирьяновна — доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры филологии, Бирский филиал Башкирского государственного университета. Бирск, Россия. aminaabduШna@mail.ru
Латыпова Елена Эдуардовна — аспирант кафедры филологии, Бирский филиал Башкирского государственного университета. Бирск, Россия. leno4.1991@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2017. No. 3 (399). Philology Sciences. Iss. 105. Pp. 7—14.
FEMALE IMAGES IN THE PROSE OF L. ULITSKAYA
A. Sh. Abdullina
Birsk branch of the Bashkir State University, Birsk, Russia. aminaabdullina@mail.ru
E. E. Latypova
Birsk branch of the Bashkir State University, Birsk, Russia. leno4.1991@mail.ru
In our research work we considered transformation of the female image in the prose of L. E. Ulitskaya. The peculiarities of the classic literature female characters and the realities of the late XX — the beginning of XXI centuries way of life are reflected in the prose and therefore manifested in the contradictory images developed by the writer.
On the basis of the research undertaken we conclude that L. Ulitskaya created the system of characters drawing on the tradition of the earlier literature. The female images in the prose of L. E. Ulitskaya are substantial; they possess complex mental organization. In Lyudmila Evgenievna's works the motifs of family and home dominate. The writer conducts her characters (main and secondary) through the ordeal of love.
Thus, L. E. Ulitskaya has created an entire system of characters throughout the pages of her works. They live, fight for the individual happiness, create their families. In general Lyudmila Evgenievna's works can be regarded as a search for happiness, struggle for it. The tragic denouements of the literary works show us that one must not strive for happiness, some phantom dream but should realize that the moment will never happen again and that one should enjoy every minute of his/her life.
Keywords: contemporary prose, image, poetics, artistic world.
References
1. Bogdanov K.A. Filologiya i antropologiya: izuchenie literatury v epohu Interneta [Philology and Anthropology: Literary Studies in the Age of Internet]. Russkaya Literatura [Russian Literature], 2014, no. 1, pp. 5-18. (In Russ.).
2. Vorobieva S.Yu. Medeya i eyo deti (gendernyj aspect) [Medea and her children (the gender aspect)]. Vest-nik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta [Herald Volgograd State University], 2013, ser. 8, iss. 12, pp. 52-61. (In Russ.).
3. Egorova N.A. Prosa L. Ulitskoy 1980-2000-h godov (problematika ipoetica) [Prose of L. Ulitskaya of the 1980th-2000th (problematics and poetics)]. Volgograd, 2007. 180 p. (In Russ.).
14
A. . A6dymma, E. Э. flamunoBa
4. Ermoshina G.L. Ulitskaya. Puteshestvie v sedmuyu storonu sveta [Ulitskaya. Journey to the seventh side of the world]. Znamya [Flag], 2000, no. 12, pp. 201-203. (In Russ.).
5. Karapetyan M.V. Aristokraty duha, brazhniki i bludnitsy. Legkoe dyhanie geroev L. Ulitskoy [The aristo -crats of the spirit, revelers and the harlots. Light breath of Ulitskaya characters]. Kultura [Culture], 1998, no. 27, pp. 10-14. (In Russ.).
6. Kolyadich T.M., Kapitsa F.S. RusskayaprosaXXI veka v kritike: refleksiya, otsenki, metodika opisaniya [Russian prose of XXI century in criticism: reflection, assessments, methodology of description]. Moscow, 2010. 430 p. (In Russ.).
7. Leyderman N.L., Lipovetskiy M.N. Sovremennaya russkaya literatura: 1950-90-e gody [Contemporary Russian literature: 1950th-90th], vol. 2. Moscow, 2003. 530 p. (In Russ.).
8. Skokova T.A. Prosa Lyudmily Ulitskoy v kontekste russkogo postmodernizma [Prose of Lyudmila Ulitskaya in the context of Russian postmodernism]. Moscow, 2010. 168 p. (In Russ.).
9. Timina S.I. Ritmy vechnosti (Roman Ludmily Ulitskoy "Medeya i eyo deti") [Rhythms of eternity (Novel of Lyudmila Ulitskaya "Medea and her children")]. Russkaya literaturaXXveka v zerkale kritiki [Russian literature of the XX century in the mirror of criticism]. Moscow; Saint Petersburg, 2003. Pp. 537-548. (In Russ.).
10. Timina S.I. Sovremennaya russkaya literatura kontsa XX — nachala XXI veka [Contemporary Russian literature of the end of the XX — the beginning of the XXI centuries]. Moscow, 2011. 384 p. (In Russ.).
11. Trofimov V.K. Mentalitet russkoy natsii [Russian nation mentality]. Izhevsk, 2004. 272 p. (In Russ.).
12. Ulitskaya L.E. Detstvo sorok devyat: Rasskazy [Childhood forty-nine: short stories]. Moscow, 2003. 94 p. (In Russ.).
13. Ulitskaya L.E. Medeya i eyo deti [Medea and her children]. Moscow, 2001. 320 p. (In Russ.).
