CC BY
113
Л. УЛИЦКАЯ В КИТАЙСКОЙ РУСИСТИКЕ:
ПРИЧИНЫ ПОПУЛЯРНОСТИ, АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ
Чжао Сюе
Ключевые слова: рецепция, интерпретация, китайская
русистика, Улицкая.
Keywords: reception, interpretation, Chinese Russian studies,
Ulitskaya.
DOI 10.14258/filichel(2019)1-14
Людмила Улицкая на сегодняшний день - самая популярная современная русская писательница в Китае. Большинство ее повестей и романов (за исключением сборников рассказов) были переведены на китайский язык. Первый перевод был осуществлен в 1997 году Ли Инанем, профессором Пекинского университета иностранных языков (повесть «Сонечка»). В 2000-е годы переводились романы «Медея и ее дети» (пер. Ли Инань и Инь Чэн, 1999), «Казус Кукоцкого» (пер. Чэнь Фан, 2003), «Искренне ваш Шурик» (пер. Жэнь Хэ, 2005), рассказы «Приставная лестница» и «Старший сын» (пер. Чжан Цзюньсян, 2006). В настоящее время профессор Пекинского университета Жэнь Гуансюань готовит к изданию перевод романа Л. Улицкой «Лестница Якова». Публикации переводов, как видим, появляются практически сразу после появления произведений писательницы в России. Это подтверждает интерес китайской читательской аудитории к творчеству Л. Улицкой. Но каковы причины такого интереса? Ответу на этот вопрос посвящена данная статья. Наша цель - исследовать рецепцию творчества Л. Улицкой в профессиональной читательской среде Китая (в китайском литературоведении).
Произведения Л. Улицкой активно исследуются китайскими русистами-литературоведами, более активно, чем творчество других представительниц «женской» прозы. Одна из значимых монографий на сегодняшний день - исследование Сунь Чао «Тематика и поэтика творчества Л. Улицкой в контексте современной русской литературы» (2012). Это первая монография китайского автора, посвященная творчеству писательницы. Главная идея в ней - преемственность прозы автора и русской классики. Сунь Чао вводит в китайское литературоведение ряд исследований русских ученых о женской прозе и прозе Улицкой в частности. В 2007 году была издана монография Чэнь Фан «Современная русская женская проза». Исследовательница
изучает тематику, типологию женских образов, стилистические особенности «женской» прозы. Отдельные главы книги посвящены Л. Улицкой. Новейшее китайское исследование - монография Го Цзин «Изучение произведений Л. Улицкой в контексте стилистики художественной литературы» (2017), в ней изучается стиль, повествовательная стратегия писательницы.
Какие актуальные смыслы вычитывают китайские литературоведы в произведениях писательницы? Как они оценивают героев, проблематику текстов, авторские идеи? Ответить на эти вопросы возможно при обращении к методологической парадигме изучения рецепции инокультурной литературы: сравнительному литературоведению, теории коммуникации, герменевтике и рецептивной эстетике. Мы разделяем мысль рецептивистов о том, что художественное произведение «возникает» в момент «встречи» с читателем, что этот процесс зависит от «горизонта ожидания» реципиента. Этот подход позволяет увидеть текст как систему потенциальных смыслов. Восприятие текста, созданного в рамках другой культуры, во многом определяется рецептивной ситуацией. Рецептивная ситуация - культурный контекст рецепции, который герменевты включают в пред-структуру понимания. Она направляет процесс означивания (интерпретации и оценки) текста. Важным для нас является утверждение, что рецепция инокультурного текста - это всегда процесс, связанный с самопониманием.
Интерес китайского читателя к прозе Л. Улицкой объясняется, в первую очередь, ценностной близостью ее книг. В творчестве писательницы ученые обнаруживают «положительную энергию»1, которая проявляется в устремленности героев к гармонии и любви, в воспевании любви и гармонии как ведущей авторской эмоции. «Положительная энергия» произведений «Сонечка», «Медея и ее дети» и «Веселые похороны», по мнению Дуань Лицзюнь, проявляется в надежде на то, что именно семья может сохранить душевную красоту в хаотичном современном обществе 2001, с. 94].
Вторую причину интереса китайского читателя к Улицкой следует искать в социокультурной ситуации «мягкого» феминизма (см. об этом: [Чжао, 2018]). Русисты замечают в произведениях писательницы «мягкую» повествовательную стратегию (Чжан Цзяньхуа: «Улицкая всегда изображает жизнь обычных женщин мягко и нежно» [ШШФ, 2006, с. 54]); интерес к персонажам-мужчинам (Ян
1 «Положительная энергия» - выражение из китайской Интернет-лексики. Оно означает устремленность вперед, здоровый оптимизм, активную жизненную позицию.
Хуай считает, что «в большинстве современных русских женских текстов мужчины отсутствуют, а Улицкая не занимает такую крайнюю позицию» [ШШ, 2014, с. 85]); стремление уйти от жесткой оппозиции мужское-женское.
Проза Л. Улицкой близка китайскому читателю также потому, что она сохраняет преемственность русской литературной классике. Так, русисты отмечают «двойственность» женских образов Улицкой, соединяющих традиционные черты и современные: традиционную добродетель и самостоятельность [^ё^, 2003, с. 104]. Чжан Цзяньхуа высказывает мнение, что, «освобождаясь от традиционного мужского ракурса мировидения, Улицкая в романе "Медея и ее дети" утверждает значимость исторического предназначения женщин в аспекте продолжения жизни, спасения рода и преемственности национальной культуры» [ШШФ, 2006, с. 57].
Анализ исследований китайских русистов позволил выделить несколько аспектов изучения прозы Улицкой в Китае.
Тематика произведений Л. Улицкой
Исследование прозы Л. Улицкой в Китае началось с проблемно -тематического освоения произведений (выделяются сквозные темы и проблемы, осуществляются попытки объединить произведения в тематические группы).
Вслед за русскими литературоведами и критиками китайские ученые называют тему семьи и дома главной в творчестве автора (см. об этом: [Говорухина, 2010]). Чэнь Фан в статье «Семейный центризм в романах Л. Улицкой» полагает, что семья является не только центральной темой почти всех произведений писательницы, но и поводом обращения к проблеме взаимоотношений человека в семье, проблеме чувства и долга, традиции и современности 2018,
с. 144].
Интерес китайского литературоведения к теме семьи не случаен. Русисты вычитали посыл Улицкой современному обществу: семья -это главное условие развития общества. Они заметили в «Сонечке» и «Медее и ее детях» видимый «терапевтический» эффект. Так, Гао Айин в диссертации «Воспеть любовь и жизнь: анализ специфики творчества Л. Улицкой» пишет о том, что в ситуации «конца времен», бурления русского общества созданный Улицкой образ идеального семейного очага дал русскому обществу духовное утешение, ориентир в виде семейной ответственности и морали [ЖЙ^, 2009, с. 4]. Тексты Улицкой становятся для китайских исследователей поводом высказаться о ценности семьи. Так, Сунь Чао, говоря о связи таких
понятий, как семья, национальная культура и историческая традиция, замечает, что в современной социальной ситуации политизированности семья является единственным местом сохранения бывшей культуры 2012, с. 99].
Китайские ученые осуществили типологизацию образа семьи в творчестве Улицкой. Чэнь Фан выделяет следующие типы: 1) семья, основанная на чувстве ответственности (Елена и Кукоцкий в романе «Казус Кукоцкого», Медея и Самуил в «Медее и ее детях», 2) семья, основанная на интересах каждого (брак Сандры в «Медее и ее детях», Тома и ее муж в романе «Казус Кукоцкого»), 3) семья как дружеский союз (Маша и Олег в «Медее и ее детях», Нора и Витя в романе «Лестница Якова»), 4) идеальная семья (главный герой и его жена в романе «Лестница Якова») 2018, с. 147].
Другая тема, которую вычленяют китайские ученые в творчестве Улицкой, - экзистенциальная. По мнению Линь Тин, герои писательницы переживают исключительные пограничные жизненные ситуации («Народ избранный», «Счастливые»). Так, в «Дочери Бухары» писательница художественно доказывает, что смерть демонстрирует ограниченность жизни, но внутренняя красота, внутреннее богатство жизни могут быть бесконечными 2014].
Еще одна тема в прозе Л. Улицкой - морально-нравственная. По мнению Тянь Юйдун, авторская позиция такова: нравственная зрелость - самое важное качество человека. На примере романа «Зеленый Шатер» исследователь показывает, что, описывая человека без нравственности, писательница намекает на современных русских. Разрушение традиционной культуры и вакуум веры привел к исчезновению духовного пристанища для человека [ШМ^, 2016, с. 28].
Персонажная сфера
Типология героев Л. Улицкой, которую описывают китайские русисты, совпадает с русской классификацией: образы женщин, мужчин с ослабленным гендерным статусом, интеллигентов. Внимание китайских ученых в большей степени приковано к женским персонажам.
Русист Ван Вэй в диссертации «Анализ и систематизация персонажей в романе "Казус Кукоцкого"» предлагает следующую типологию женских образов в произведениях Улицкой.
1) Святые: Медея («Медея и ее дети»), Сонечка («Сонечка»), Бухара («Дочь Бухары»).
2) Промежуточный тип, который объединяет черты традиционной женщины и «новой», стремящейся к освобождению, но несвободной от стереотипов. Это Елена («Казус Кукоцкого»), Маша («Медея и ее дети»).
3) «Новая» женщина, стремящаяся вопреки всему к мечте и свободе: Таня («Казус Кукоцкого»), Яся («Сонечка»).
4) Героини-носительницы ценностей русской традиционной культуры: Василиса («Казус Кукоцкого»), Паша («Дочь Бухары») [I Ш, 2013].
Главное внимание китайских ученых сосредоточено на первом типе. Сравнение работ исследователей позволило воссоздать характерологический портрет этого типа в представлении китайского читателя. «Святая» обладает традиционной высокой добродетелью и самостоятельностью мышления (последнее проявляется не в слепом принятии религиозных принципов или государственной пропаганды, а в стремлении к самостоятельной оценке) [^ИИ, 2008, с. 26]. Духовная и телесная свобода представительниц этого типа восходит к архетипу мифической Медеи, которая «спокойствием, гармонией и любовью победила шум и хаос мира, а дионисийским духом сохранила и приумножила телесную и духовную свободу» [ШШ^, 2006, с. 57]. Ян Хуай задается вопросом о пределах терпения и снисходительности: не может ли привести крайняя степень терпения «святой» к равнодушию и принятию аморальных поступков? «Медея Улицкой -как Богородица, она освободилась от ревности, гнева и ненависти. Однако все эти эмоции присущи человеческой природе, являются самыми настоящими проявлениями существования; Медея же избегает человеческих естественных эмоций». Вот почему образ Медеи, по мнению Ян Хуай, является эфемерным [ШШ, 2014, с. 87]. Вопрос, которым задается Ян Хуай, не случаен, он иллюстрирует специфику китайской интерпретации и оценки и рецептивную установку на избегание крайностей (святость осмысливается как вариант позитивной крайности).
Исследуя женские типажи, китайские ученые обращаются к понятию «маленький человек», уточняют содержание образа и акцентируют при этом связь текстов Улицкой с русской литературной традицией. Дуань Лицзюнь в статье «Чистый и святой "маленький человек": особенности творчества Л. Улицкой» замечает, что герои Улицкой живут в советское время, однако не являются активными в социальном плане (не похожи на героев советской официальной литературы). Они - «маленькие» люди: либо инвалиды (Дина в
рассказе «Народ избранный», Мила в «Дочь Бухары»), либо неудачники (Ася в рассказе «Бедные родственники», Сонечка в повести «Сонечка»), либо люди, которые не вписываются в свое время (Медея, Алик) [1ёШШ, 2001, с. 92]. Дуань Лицзюнь называет «маленького» человека в произведениях Улицкой современным вариантом классического образа. «Маленькие» люди Улицкой наивные и чистые, это часто обычные женщины, не получившие высшего образования (Сонечка, Медея, Бронька), некрасивые, с невысоким социальным статусом, со сложными жизненными обстоятельствами (Сонечка и Медея пережили измены мужей, у Броньки четыре ребенка). Однако эти обстоятельства в текстах Улицкой обнажают чистоту «маленьких людей», проявляют их душевную свободу [1ёШ Ш, 2001, с. 92].
Русские и китайские оценки образа «маленького человека» в прозе Улицкой разнятся. Так, Т. Скокова считает, что «если у классика с мотивом прозрения и "ухода", попыткой противостоять окружающему миру были связаны светлые надежды на счастливые будущее, то у Улицкой, наоборот, этот мотив пронизан постмодернистской чувствительностью и пессимистическим взглядом на человека и жизнь» [Скокова, 2010, с. 78-79]. Китайские ученые называют оптимизм доминирующей авторской эмоцией в творчестве Улицкой. Сунь Чао считает, что «если постмодернисты -хладнокровные летописцы, то Л. Улицкая в глубине души -жизнерадостный наблюдатель. В творчестве писательницы мы можем ощутить пафос восхищения своими героями, жизнью, вещами, всем, что нас окружает» [Сунь, 2006]. Ван Вэй связывает надежду с ее «маленьким человеком»: «Улицкая показывает нам женщин, которые даже в трудных ситуациях сильны духом свободы, мечтой и верой» [I Ш, 2013, с. 19]. Сюй Шаньшань уверен: «В современной русской женской литературе в результате чрезмерного внимания к статусу женщин возникает много оппозиционных нетрадиционных образов (демонов, а не ангелов). Но образы женщин у Улицкой не такие, они результат не деконструкции, а реконструкции» [^ИИ, 2008, с. 27].
Особенности поэтики произведений Л. Улицкой
Исследуя вопросы поэтики творчества Л. Улицкой, русисты отдельно выделяют концепцию времени, осмысливают художественный факт ослабления функции времени, его непрямого выражения. Время в произведениях Улицкой, по мнению ученых, призвано подчеркнуть трагичность, нестабильность и абсурдность социальных процессов 2012, с. 208]. Другая характеристика -
хроникальность - позволяет писательнице показать жизнь нескольких поколений. Так, в романе «Лестница Якова» русская история с конца XIX века до начала XXI века, изображенная через поколения семьи, -это история страданий и мучений целой нации [^^Ж, 2006, с. 55].
Художественное пространство - еще один объект осмысления китайских ученых. Сунь Чао замечает следующие особенности прозы Улицкой: многие события начинаются в закрытом, изолированном пространстве (московский убогий дворик, коммуналка) 2012,
с. 212]. Ограниченное и неустроенное пространство обостряет противоречия между людьми 2014, с. 43] и одновременно
«делает более объемными характеры героев, которые с достоинством преодолевают жизненные трудности» 2012, с. 213].
Русист Го Цзин исследует сюжетные стратегии в прозе Л. Улицкой и феномен случайности. Ученый считает, что в большинстве рассказов Улицкая описывает жизнь обыкновенную, стабильную, которая взрывается моментом неожиданности, случайности. Это, своего рода, модель жизни, стабильность которой весьма относительна. Улицкая также умело использует прием монтажа, монтируя и организуя сюжет так, чтобы разбить устойчивые пространственно-временные законы и рамки. Таким образом, эстетическая техника разрушает горизонт ожидания читателей и позволяет выстроить относительную картину мира [Эй, 2017, с. 49].
В последнее десятилетие увеличилось количество исследований, в которых китайские ученые изучают творчество Л. Улицкой в лингвистическом аспекте. Так, Го Цзин приходит к выводу, что доминанта языка писательницы - краткость, простота, сдержанность и деликатность [Эй, 2017, с. 128].
Итак, исследование рецепции творчества Улицкой в Китае позволяет реконструировать следующие ориентиры китайских читателей, которые определяют сегодня процесс интерпретации и оценки: поиск преемственности текстов Улицкой с традицией, ценность «положительной энергии» текста, стремление к семейной гармонии, озабоченность проблемой социального дна, смягченные феминистские установки.
Литература
Говорухина Ю.А. Русская литературная критика на рубеже XX-XXI веков: автореферат дис. ... д-ра филологич. наук. Томск, 2010.
Скокова Т.А. Проза Людмилы Улицкой в контексте русского постмодернизма: дис. ... канд. филол. наук. М., 2010.
Сунь Чао Средства создания характера в рассказах Л. Улицкой: дис. ... канд. филол. наук. М., 2006.
Чжао Сюе Рецепция современной русской литературы в китайском литературоведении: дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2018.
г». кйШ, 2013.
2009.
si. ш, 2017.
аша. шттш-'ьш- — штшш-кшш-тшпжтт
fe // SfWB^^. 2001. № 4.
// 2006. № 1.
м.ш. шптт^мшшшшя // 2003. № 2.
Ш. ЪЬШ, 2014.
#Й. ^шт^жтй^ш^шчйм^^ж^ш лж, 2012.
шт. «тшшшштцъ*тштжшш: -#, 2008.
EBS#. ийШ, 2016.
шшф. тятшш&шшш — шш
»ФМ^ШЙ® // 2006. № 5.
ШЯ. // 2018. № 3.
ШЯ. ЛЖ, 2007.
2014. № 3.
References
Govorukhina Yu.A. Russkaya literaturnaya kritika na rubezhe XX-XXI vekov [Russian literary criticism at the turn of the XX-XXI centuries]. Abstract of Philol. Doctoral Diss. Tomsk, 2010.
Skokova T.A. Proza Lyudmily Ulitskoj v kontekste russkogo postmodernizma [Prose of Lyudmila Ulitskaya in the context of Russian postmodernism]. Cand. of Philol. Diss. Moscow,
2010.
Sun Chao. Sredstva sozdaniya kharaktera v rasskazakh L. Ulitskoj [Means of character creation in the stories of L. Ulitskaya]. Cand. Of Philol. Diss. Moscow, 2006.
Zhao Xue. Retseptsiya sovremennoj russkoj literatury v kitayskom literaturovedenii [The reception of modern Russian literature in Chinese literary study]. Cand. of Philol. Diss. Tomsk, 2018.
Wang Wei Analiz i sistematizacija personazhej v romane «Kazus Kukockogo» [Study on the System of Character Image in «Dr. Kukotsky's Case»]. Magist. diss. Harbin, 2013.
Gao Aiying Vospet' ljubov' i zhizn': analiz specifiki tvorchestva L. Ulickoj [Singing of Life and Love: Analysis of L. Ulitskaya's Creative Characteristics]. Magist. diss. Changchun, 2009.
Guo Jing Izuchenie proizvedenij L. Ulickoj v kontekste stilistiki hudozhestvennoj literatury [A Study of L. Ulitskaya's Works from the Perspective of Literary Rhetoric]. Beijin, 2017.
Duan Lijun Chistyj i svjatoj «malenkij chelovek», osobennosti tvorchestva L. Ulickoj [Pure and Lofty «Nobody»: Creative Characteristics of L. Ulitskaya]. Sovremennaja zarubezhnaja literatura [Contemporary Foreign Literature]. 2001. № 4.
Ren Guangxuan Recenzija na roman «Lestnica Jakova» L. Ulickoj [Comments on Russian Writer Ulitskaya's New Works «The Ladder of Yakov»]. Dinamika zarubezhnoj literatury [A Dynamic Study of Foreign Literature]. 2006. №. 1.
Yin Guixiang Vse aspekty razvitija russkoj literatury v periodperestrojki [Development View of Russian Literature in the Transitional Period]. Vestnik Fudan'skogo universiteta [Journal of Fudan University]. 2003. N° 2.
Lin Ting Jekzistencial'naja tematika v proze Ulickoj [Existentialism Theme in Ulitskaya's Novels]. Magist. diss. Harbin, 2014.
Sun Chao Tematika i pojetika tvorchestva L. Ulickoj v kontekste sovremennoj russkoj literatury [Ulitskaya's Novels from the Perspective of Contemporary Russian Literature: Theme and Poetics]. Beijing, 2012.
Xu Shanshan Analiz obraza Medei v romane «Medeja i ee deti» [Interpretation of Medea in «Medea and Her Children»]. Magist. diss. Changchun, 2008.
Tian Yudong Izuchenie romana «Zelenyj shater» L. Ulickoj [Study on the Creation of Ulitskaya's Novel «The Big Green Tent»]. Magist. diss. Harbin, 2016.
Zhang Jianhua Zhenskij diskurs v romane «Medeja i ee deti» L. Ulickoj [Cultural Mother Seeking in Russian National History: Female Discourse in Ulitskaya's Novel «Medea and Her Children»]. Zarubezhnaja literatura [Foreign Literature]. 2006. № 5.
Chen Fang Semejnyj centrizm v romanah L. Ulickoj [«Family-centered Theory» in Ulitskaya's Novels]. Issledovanie zarubezhnoj literatury [A Study of Foreign Literature]. 2018. № 3.
Chen Fang Sovremennaja russkaja zhenskaja proza [A Study of Contemporary Russian Female Novels]. Beijing, 2007.
Yang Hui «Postmodernistskaja Bogorodica»: Medeja L. Ulickoj [«The Virgin Mary of Postmodernism»: Lyudmila Ulitskaya's Medea]. Vestnik Chinhajskogo pedagogicheskogo universiteta [Journal of Qinghai Normal University]. 2014. № 3.
В ПОИСКАХ «ЗЕМЛИ ОБЕТОВАННОЙ»: ГЕРОИ ГИШ ДЖЕН
КАК ПРЕДСТАВИТЕЛИ ГИБРИДНОГО ПОКОЛЕНИЯ
Е.М. Караваева
Ключевые слова: Гиш Джен, гибридное поколение, текучая
идентичность.
Keywords: Gish Jen, hybrid generation, fluid identity.
DOI 10.14258/filichel(2019)1-15
Китайско-американская литература последней трети XX века подарила современному читателю немало талантливых имен, среди которых Гиш Джен занимает особое место. Она постоянно экспериментирует с неудобными и даже «опасными» темами, считая их обсуждение «неотъемлемой частью писательского труда» (Jen, 1993,
