CC BY
254
УДК 821.161.1.09"19"
Белопухова Ольга Владимировна
кандидат филологических наук, доцент Костромской государственный университет к[email protected]
ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ТУРГЕНЕВСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И БАЛЛАДА
В ранних тургеневских поэмах, в особенности это относится к двум из них - «Параше» и «Андрею», намечены сюжетные и психологические мотивы, которые потом бъти развиты и в тургеневской прозе. Роман Тургенева, с представлениями о котором у нас связывается понятие его «новой манеры», ассимилирует в себе опыт его повестей, драм, стихотворений, а также баллад и поэм. В каждой тургенеской повести, в каждом его романе мы находим строки из стихотворений или упоминание о них, способные вызвать в сознании читателя определённые ассоциации. Подобный лирический подтекст может рассматриваться как структурообразующий элемент наряду с эпическим и драматическим началом тургеневских романов. Тургенев строит повествование по типу «новеллы», сосредотачивая внимание на «вершинном» моменте драмы героя. Драматизм как характерная черта жанра романов Тургенева получает обоснование также в трактовке им отношений человека и мира, личности и истории. Лиризм дополняет характеристику жанра, неся в себе «всеобъемлющую и гуманную субъективность» автора. Можно представить путь создания тургеневского романа как своего рода развёртывание поэтического «зерна» лирического стихотворения в монументальное полотно. Отрывочность, внезапный зачин, недосказанность повествования, его «вершинность», новеллистический сюжет и романтическая фабула сближает балладу с романами писателя. Тургенева привлекала в романтической балладе также и особая философия любви, в чём-то близкая его философским исканиям. Романы Тургенева - яркий пример того, как в жанровую форму романтической баллады проникают реалистические приёмы и способы художественного творчества.
Ключевые слова: романы Тургенева, жанровые особенности, баллада, романтизм, реализм.
К моменту расцвета лирической поэзии в 1850-х годах в литературе господствует «очерковый жанр». В 1860-х годах на смену очерку приходит роман с современной общественной проблематикой, занятый преимущественно критикой общественных отношений. Закономерное усиление романтизма в прозе этого периода выразилось не только в интересе к романтическим темам, сюжетам и образам, но и в обращении к романтическим жанрам, в том числе и к романтической балладе. Литературный род, имеющий подлинно народные истоки, пришёлся как нельзя лучше «ко двору» в период всеобщего брожения перед реформой 1861 года. Баллада оказалась способной уловить и предать те перемены в сфере этики и морали, которые были вызваны процессом повсеместной ломки старых представлений при переходе к новой формации.
Тургенев начал свою литературную деятельность как поэт, автор стихотворений и поэм. В его раннем стихотворном творчестве встречаются почти все поэтические жанры. Юный поэт попробовал своё перо и в жанре баллады. В стихотворных опытах Тургенева мы встречаем балладу двух типов: народный балладный жанр, где эпическое преобладает над лирикой, и балладу романтического типа, «полную живости чувств и страстей», где действие и обстановка едва намечены и представляют лишь обрамление лирического эпизода [6, с. 90].
«Баллада» (1841) свидетельствуют о близком знакомстве Тургенева с народными песнями, выдержана в их ключе. По-юношески свежи и сильны «Воевода» и «Федя», действие их дано в сжатом диалоге, стремительное движение которого к концу пьесы говорило о драматическом даровании поэта. Другого типа баллада «Похищение», лирическая пьеса, где всё дышит молодостью и отвагой, сча-
стье добивается в суровом бою наперекор «злым братьям» и «седому жениху». Балладой её, однако, можно назвать с некоторой натяжкой потому, что в ней использована тема всадника с возлюбленной на руках. Ещё большие возражения вызывает у исследователей отрывок из какой-то незаконченной поэмы «Призвание». Написанная стремительным, летящим вихрем, хореем, преисполненная страсти и кипучей отваги, пьеса эта живо напоминает «Похищение», тем более что и здесь, и там дана пара любящих и препятствия на пути к их счастью. «Похищение» и «Призвание» по своей внутренней динамике и музыкальности хореев могут рассматриваться ка вариации Леноры / Людмилы, но не в жутком, а в светло-шутливом тоне. Здесь можно предположить действие той русской традиции понимания романтизма, когда он означал вообще буйную фантастику и литературное бунтарство против старых закоренелых форм. Будучи зрелым писателем, Тургенев вновь прибегнет к одному из таких образцов немецкого литературного «романтизма», напомнив устами своей героини о бешеной скачке в знаменитой балладе Г.А. Бюргера «Лено-ра» в повести «Вешние воды» [8, т. 8, с. 49].
Возвращаясь к тургеневским балладам, следует отметить, что мрачный и таинственный сюжет баллады Бюргера / Жуковского, где девушку похищает мёртвый жених, у Тургенева заменён реалистическим повествованием: героиню увозит живой возлюбленный. Реалистический элемент подчёркивает в стихотворениях Тургенева В.Г. Белинский, говоря о намёках на русскую жизнь.
В тургеневских поэмах, в особенности это относится к двум из них - «Параше» и «Андрею», намечены сюжетные и психологические мотивы, которые потом были развиты и в тургеневской прозе. Недаром Тургенев завершит творческий
© Белопухова О.В., 2017
Вестник КГУ^ № 1. 2017
111
путь своеобразной «лирической энциклопедией» -«Стихотворения в прозе». В них осуществится тот равноправный «взаимообмен», в который могли вступить достигшие к 80-м годам XIX века вершин своего развития русская поэзия и проза.
Роман Тургенева, с представлениями о котором у нас связывается понятие его «новой манеры», неизменно должен был ассимилировать в себе опыт его повестей, драм, стихотворений, в том числе и баллад и поэм. Порвав с привычными представлениями о романе как об «истории жизни», разрушая традицию большого романа-биографии, романа-хроники, Тургенев строит повествование по типу «новеллы», сосредотачивая внимание не на целой жизненной судьбе, а на «вершинном» моменте драмы героя, вынося за рамки сюжета его прошлое и будущее. Обращение Тургенева к новеллистическому типу романа объясняется характером восприятия и осмысления им действительности как неустоявшегося, текучего процесса, в котором ценность представляют «переломные мгновения» жизни. Сам Тургенев ясно ощущал свой разрыв с привычным представлением о романе: «Кому нужен роман в эпическом значении этого слова, тому я не нужен. Но я столько же думаю о создании романа, как о хождении на голове...» [8, т. 12, с. 290].
Тенденция к отождествлению тургеневского романа и повести довольно распространена в современной науке. Роман Тургенева рассматривался как «самоценное собрание портретов и пейзажей» (Л. Гроссман) [3, с. 278], как новый вариант «Записок охотника» или повторение его повестей «с обилием отклонений от основной линии» (В. Гиппиус) [4, с. 41]. По мнению В.С. Ба-евского, «Рудин» не может быть признан романом, ибо это произведение синтетическое, чрезвычайно своеобразное, свидетельствующее о напряжённых творческих поисках писателя. Эпичная масштабность достигается биографическими отступлениями, ретроспекциями, эпилогами - так называемыми «пристройками», особым способом моделирования художественного времени. Именно эти «пристройки», которые воспринимались как «просчёты» и «недостатки» автора, казались критикам «лишними», удлиняющими повествование, обладали эпическим содержательным смыслом и способствовали «прорастанию» повести в роман [1, с. 72].
Мы не можем согласиться с мнением А.Г. Цейтлина, который видит в тургеневском романе признаки гибридного характера, ставя его на грани между романом и повестью [9, с. 124] Ему возражает и А.И. Батюто, утверждая, что «первопричина происхождения представлений о «гибридности» жанра тургеневского романа - скорее даже не суждения, а ремарки о жанре его романов [2, с. 117]. Однако определение Цейтлина «роман-повесть», объединяющее все романы Тургенева, за исключением «Нови», нельзя полностью игнорировать. Так, в качестве аргумента Батюто приводит главный критерий Цейтлина для определения жанра
тургеневского романа - его объём. В действительности же Цейтлин хотел подчеркнуть «многие особенности структуры тургеневского романа» от «Рудина» до «Дыма», а именно её простоту, сжатость, гармоничность. Отмечаются такие особенности романов Тургенева, как драматический способ ведения действия, драматическое построение сцен т. д. В качестве драматического способа организации повествования выступает контраст, являющийся сущностью всех романов Тургенева, их основным композиционным стержнем. Эта особенность обозначилась уже в «Дворянском гнезде». По контрасту даётся построение сцен, перебивка планов повествования. Смещения планов действия происходит не только от главы к главе, но и внутри одной главы. Контрастно в различной тональности автор даёт намеренное построение исходной ситуации.
Драматизм как характерная черта жанра романов Тургенева получает обоснование также в трактовке им отношений человека и мира, личности и истории. Сущность жизни раскрывалась Тургеневу в драматических ситуациях, в осмыслении человеческой судьбы как трагедии, истоки которой -в неравном противостоянии человека холодному и равнодушному закону, железной исторической необходимости. Но общая драма жизни и психологическая драма личности всегда даётся в его произведениях через призму его собственного авторского отношения к миру и герою.
Особый оттенок тургеневскому лиризму придаёт его взаимодействие с драматическим элементом романа. Сложная, кипящая жизнью драма, только что развёртывавшаяся на глазах читателя как живое и трепетное настоящее, в эпилоге становится достоянием прошедшего, на которое автор смотрит из некоторого отдаления; волны времени уносят трагизм прошлого, приглушают боль и горечь утрат, драматизм разрешается плавными гармоничными аккордами элегической грусти. В каждой тургенеской повести, в каждом его романе мы находим строки из стихотворений (цитируемые или умело вплетённые в повествование) или упоминание о них, способные вызвать в сознании читателя определённые ассоциации. Подобный лирический потекст может рассматриваться как структурообразующий элемент наряду с эпическим и драматическим началом тургеневских романов.
Поэтический принцип строения образа давно привлекал внимание Тургенева. Вплетая в ткань повествования своих романов разного рода лирические стихотворения, Тургенев делает их «канвой» сюжета, дополняя контуры картины, поэтому, с известной точки зрения, можно представить путь создания тургеневского романа как своего рода развёртывание поэтического «зерна» лирического стихотворения в монументальное полотно [5]. Исходя из определённого поэтического ядра, определившего строение целого, роман Тургенева рождается в слиянии лирических «новелл», где на фоне основ-
112
Вестник КГУ .J № 1. 2017
ной сюжетной линии развиваются возможные варианты действия, часто дублирующие данный сюжет.
Рассмотрим в эпической ткани тургеневского романа структуру подобной «новеллы». Традиционный и господствующий ныне взгляд на балладу обычно связывает своеобразие её жанровой структуры только с двумя элементами - эпосом и лирикой. Синкретизм баллады определяется, как и в тургеневском романе, диалектическим, хотя и относительно изменчивым, единством трёх начал - эпического, драматического и лирического. В романах Тургенева все три «цвета» (эпический, драматический и лирический) находятся не только в некоем целостном «спектральном» единстве, но и, подобно балладе, по-разному взаимодействуют друг с другом в разные исторические эпохи.
Тургеневский роман характеризуется принципиальным отказом от пространных отступлений, энергичным погружением в атмосферу конфликта. В рамки романа входит, в отличее от традиционного романа Гончарова, Писемского, лишь момент проверки общественно-нравственной ценности героя в ситуации драматического конфликта, на грани кризиса с трагическим разрешением. Вместе с тем несомненна эпическая масштабность романов Тургенева, создаваемая особыми средствами рекроспекций (биографий) и проекций (эпилогов).
Эпическое начало жанровой структуры романтической баллады связано с наличием ярко выраженного, как и у Тургенева, событийно-повествовательного сюжета и объектированного героя персонажа. Балладный конфликт обычно одно-конфликтен и однособытиен, и в данном случае баллада сближается с рассказом, особенно с такой его жанровой разновидностью, как новелла. Своеобразие балладного сюжета не только в большей обобщённости по сравнению с сюжетами в прозаических прозведениях (это - вообще характерный признак поэтического сюжета), но и в особой роли события. Сюжетно-композиционную основу баллады составляет не обычное, будничное, а, как правило, необыкновенное событие, исключительный случай. Отрывочность, внезапный зачин, недосказанность повествования, его «вершинность», новеллистический сюжет и романтическая фабула сближает балладу с романа Тургенева. Несмотря на многоранговость сюжета, сосредоточение писателя на личности главного героя, на его внутренних переживаниях, которые доминируют над действием, окрашивают собой фабулу и саму обстановку рассказа. Романы Тургенева показывают ясно обозримую сюжетную линию, в ткани повествования описательные моменты сокращены до минимума, включая картины природы и зарисовки ближайшего окружения главного героя. Психологические характеристики героев ограничены в соответствии с тургеневским принципом «тайной психологии», его оценки по-балладному кратки и точны.
Элементы таинственности (сны, приметы, недоговоренность в репликах персонажей) вошли
неотъемлемым элементом в романные сюжеты Тургенева, но в полной мере тяга писателя ко всему странному, необъяснимому и загадочному выльется в цикл так называемых «таинственных повестей» 1870-80-х годов.
Евда ли не главной проблемой многих баллад романтизма оказывается проблема личности и судьбы. Тургеневский герой нередко сонатель-но бросает вызов судьбе, оказывает ей противодействие вопреки неумолимым обстоятельствам. Это - не смирение перед судьбой, а активное про-тиавоборство человеческой воли судьбе, какое мы видим в «Дворянском гнезде», «Отцах и детях», «Накануне» и «Дыме», что придаёт романам Тургенева особый драматизм.
И наконец, иногда драматическое начало тургеневского романа оказывается настолько сильно выраженным структурным элементом, что жанровая структура произведения, подобно балладе, приобретает драматизированный характер. Авторский рассказ оттесняется в сторону, а то и вовсе заменяется монологической или даже диалогической формой повествования.
В литературе неоднократно отмечалось обилие в романах Тургенва диалогов и монологов. Подобную структуру, приближающуюся к драме, Тургенев использовал и в своих поздних романах, хотя и не так широко, как в первом. Поиски Тургеневым новых жанровых образований, способных воплотить трагедию сознания людей переходной эпохи, воспроизвести в объективных формах её нравственно-идеологическую разноголосицу, увенчались созданием идеалогического романа-диспута «Отцы и дети», в котором органически слились социально-психологический роман и философская драма [7].
Вряд ли правы исследователи (В. Сорокин, Ф. Головенченко), видящие характерный признак баллады в «неразвёрнутости сюжета», который, с их точки зрения, является всего лишь канвой для выражения мыслей и переживаний лирического героя. Нам думается, что суть - в специфическом характере балладного действия, которому присуща особая сжатость и концентрированность, стремительность и динамичность развёртывания события и, наконец, известная фрагментарность, проявляющаяся в акцентированности авторского и читательского внимания на отдельных, чаще всего наиболее напряжённых моментах сюжетного действия. Те же качества присущи романам Тургенева.
Лирическое начало жанровой структуры баллады связано с эмоциональным (чаще всего элегическим) настроем балладного повествования, отражающим авторское ощущение изображаемой эпохи и выражающим лирическое самосознание поэта. Тургеневские романы открываются, как правило, лирической экспозицией, настраивающей читателя на определённый лад, а в эпилоге автор старается взглянуть на события, происходящие в романе, отвлечённо-философски. Вкладывая личное лири-
ВестникКГУ^ № 1. 2017
113
ческое волнение в образы создаваемых им героев, Тургенев выражает всю сущность и мечту поэта в форме монолога, обращённого к идеальному слушателю, или «лирического вчувствования» в пейзаж. Его излюбленные поэтические приёмы - вопросы, повторы, восклицания - создают особый стиль ритмических воздействий, роднящих прозу Тургенева с лирическим стихотворением балладного типа.
Жанр баллады был также интересен своим особым тяготением ко всему новому, ко всему тому, в чём раскрывается внутренная сложность и противоречивость индивидуальной психологии человека в её неповторимости и своеобразии. Центр тяжести в тургеневских романах переносится также с осуждения того или иного поступка или преступления героя на воспроизведение тех обстоятельств и внутренных мотивов, которые этот поступок вызвали (вспомним, например, муки Лизы Калитиной перед её отречением и уходом в монастырь). Тургенев охотно обращается к необычным эмоционально-психическим состоямиям героев, исследует их поступки в момент гнева, страсти, тяжёлых жизненных испытаний. Это позволяет ему представить человеческую жизнь в иных, более сложных объёмных измерениях, что роднит его стиль с романтической балладой.
По-видимому, Тургенева привлекала в романтической балладе особая философия любви, в чём-то близкая его философским исканиям. Любовь для тургеневского героя - высшее проявление жизни, незаменимое и невосполнимое никаким другим отношением, делом, интересом, независимо от того, несёт ли она очарование или разочарование, выливается в «прозу» или в «драму», оказывается ли заблуждением, ошибкой. Натуру своих героев (вспомним: «Героическая натура» - прежнее название «Рудина») Тургенев проверяет их интимно-личными преживаниями, которые высвечивают сильные и слабые стороны характеров.
Тургеневу присуще понимание любви как основополагающего начала жизни - не только индивидуально-личностной, но также семейно-об-щественной и, наконец, природно-космической. Тайную загадку очарования любви, по Тургеневу, смысл её неразгаданных сил не дано познать до конца смерному человеку. Её духовный смысл не может быть сведён к плотским, чувственным отношениям, обещания любви столь велики, что никогда не осуществятся в пределах земного природного круга.
Как и балладники, Тургенев остаётся «скрытым» психологом в передаче интимных отношений героев, описывая поступки влюблённого человека как следствие его душевных терзаний, избегая пространных рассуджений на эту тему. Меткие штрихи тургеневкого пейзажа подчёркивают необычное состояние героя, вторя его порывам. Всплески любовного чуавства ассоциируются для писателя, как и для его предшественников, авторов романтиче-
ских баллад, со стихийными явлениями природы, тонкой многоликой музыкой лирического пейзажа.
Любовь Тургенева преисполнена долга. Преодоление антиномии между устремлениями личности, её счастьем и потребностями народа, общественным долгом трагически окрасило творчество Тургенева и его концепцию любви. Трагизм любви тургеневских героев делает их жизненный путь схожим с роковыми судьбами балладных персонажей.
Приведённые выше замечания, думается, дают основание утверждать, что тургенесвкому роману присуще множество балладных черт. Можно предположить, что жанровые противоречия тургеневских романов влекут за собой балладный строй их основы - «новеллистического ядра». Романы Тургенева - яркий пример того, как в жанровую форму романтической баллады проникают реалистические приёмы и способы художественного творчества. Реализм видоизменяет внутреннюю природу романтического жанра. Созданная балладная традиция становится в эпоху реализма почвой не только для балладного творчества, но и для опытов прозаиков (Тургенев среди них не исключение), подхвативших боковые линии в развитии балладного жанра.
Роман Тургенева воплотил в себе стремление ко всеобщему синтезу. Наряду со скрещиванием внутриродовых форм (роман, повесть, новелла), в нём проявилась тенденция к слиянию разных поэтических родов, к взаимопроникновению баллады, новеллы и романа, эпического, драматического и лирического начал. Тургенев создал жанр «сосредоточенного» во всех элементах романа, идя от Пушкина и лучших традиций.
Библиографический список
1. Баевский В.С. «Рудин» Тургенева: К вопросу о жанре // Вопросы литературы. - 1958. - № 3. -С. 54-62.
2. Батюто А.И. Тургенев-романист. - М.: Русский язык, 1972. - 365 с.
3. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного изображения». - М.: Наука, 1820. - 322 с.
4. Гиппиус В.О. О композиции тургеневских романов // Венок Тургеневу. - Одесса, 1919. - С. 12-34.
5. Кожинов В.В. Происхождение романа: теор.-ист. очерк. - М.: Педагогика, 1963. - 234 с.
6. Левин Ю.Д. Статья И.С. Тургенева «Гамлет и Дон-Кихот» // Добролюбов. Статьи и материалы. - 1965. - С. 56-63.
7. Осмоловский О.Н. О сценах драматического действия в романах Тургенева и Достоевского «Отцы и дети» и «Преступление и наказание» // Четвёртый межвуз. сб. науч. тр. - Орёл, 1975. -Т. 17 (110). - С. 13-24.
8. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. // Сочинения: в 12 т. - М.: Изд. АН СССР, 1980.
9. Цейтлин А.Г. Мастерство Тургенева-романиста. - М.: Наука, 1958. - 269 с.
Вестник КГУ .J № 1. 2017
