CC BY-NC-ND
34
Л.В. Смехов
ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ РОССИЙСКОЙ ПРЕЗИДЕНТСКОЙ ВОЕННОЙ РИТОРИКИ КОНЦА ХХ - НАЧАЛА XXI в.
В статье рассматриваются особенности российской военной президентской риторики. В конце ХХ в. на территории Чеченской Республики, входящей в состав Российской Федерации, началась контртеррористическая операция, получившая также в народе название «Вторая чеченская война». Это был первый военный конфликт для В.В. Путина с момента его вступления в должность Президента России.
Ключевые слова: Президент, президентская риторика, военная риторика, Путин.
Военная президентская риторика зародилась в США, где также впервые возник институт президентства, а затем и его публичность. Так как российский институт президентства существенно моложе североамериканского, мы имеем основания предполагать, что принятые в США жанровые правила президентской речи оказали влияние и на российскую президентскую риторику.
Согласно западным исследованиям жанра военной президентской риторики она состоит из ряда элементов, которые нам необходимо рассмотреть, чтобы затем проанализировать выступление Президента России В.В. Путина. Первым составным элементом является необходимость публичной демонстрации того, что каждая деталь военного решения тщательно и многократно продуманна. Тем самым президент должен создать у своей аудитории ощущение взвешенного и единственно верного решения.
Вторым составным элементом военной президентской риторики, как ее описывают К. Корс-Кэмпбелл и К. Джеймисон1, является использование различных описательных функций речи в целях
© Смехов Л.В., 2014
интерпретации действительности, которая в данном случае будет направлена оратором на решение двух основных задач. Первой задачей является необходимость обоснования предпринимаемых военных действий как единственно верных, вторая задача пересекает данный жанр с канонами кризисной риторики - собственно интерпретацией с использованием эвфемизмов и дисфемизмов для определения сторон «добра» и «зла».
Третий элемент военной риторики - объединение оратором своей аудитории в единое патриотическое сообщество, которое согласно с тем, что для победы над противником необходимо использование всех доступных средств. Здесь можно отметить, что американская практика публичных президентских выступлений, как и в случае с кризисной риторикой, предполагает в военной риторике упоминание Бога как неоспоримой справедливой поддержки действий США, чего не бывает в российской президентской риторике.
Военный риторический жанр также характеризуется стратегией введения в заблуждение. При этом необходимо отметить, что, по сути, ни один риторический акт не может раскрыть абсолютно всей правды, даже высокоинформативный доклад экспертов в какой-либо области все равно будет содержать избранные факты в своем заключении. Но военная риторика как ни один другой жанр имеет тенденцию к данной стратегии как к средству для ускоренного снятия разногласий в обществе и его объединения для совершения незамедлительных действий. Так или иначе, президент как коммуникатор во время своих выступлений реализует функцию интерпретатора действительности, но следует обратить внимание на то, что ко многим объективным фактам, которые он интерпретирует в своей речи, имеет доступ только он сам, поэтому разделить функцию интерпретации действительности от стратегии введения в заблуждение представляется крайне затруднительным.
Как и жанр риторики инаугурации, военная президентская риторика является ритуальным средством «введения в должность». Когда президент публично заявляет обществу об угрозе, он тем самым подразумевает, что настало время принимать полномочия верховного главнокомандующего. С помощью военной риторики президент старается легитимировать эту роль и, вероятно, найти поддержку у своей аудитории. Американские исследователи здесь обращают внимание на тонкость конструирования образа политического оратора: когда президент начинает говорить и действовать как военный лидер, а роль верховного главнокомандующего это подразумевает, он уже не сможет убрать из своего политического образа военную составляющую. Таким образом, мы видим, что во-
енная президентская риторика налагает особую ответственность на оратора, ее использующего.
Анализируя вышеизложенные позиции, можно сделать вывод, что президентская военная риторика ставит перед оратором основную цель - заручиться как можно более широкой народной и государственной поддержкой для реализации военной программы, а также суметь удержать этот уровень доверия и поддержки с помощью речевых инструментов и не выйти из образа сильного военного политического лидера. Однако российская президентская модель имеет существенные отличия от североамериканской, что, по нашим предположениям, может оказать влияние и на своеобразие президентской публичной речи.
В 1999 г. на территории Российской Федерации началась масштабная контртеррористическая операция. Формальными предпосылками к введению федеральных войск на территорию Чеченской Республики стали вторжение боевиков в Дагестан в августе-сентябре 1999 г., а также серия резонансных террористических актов в Москве, Волгодонске и Буйнакске. В.В. Путин на момент начала военной операции находился в должности премьер-министра Российской Федерации.
Так как данная операция на территории Чеченской Республики продолжалась до 15 апреля 2009 г.2 (с активной фазой до 2001 г.), В.В. Путин продолжал ее контролировать, будучи Президентом Российской Федерации. Его выступления по поводу данного конфликта стали первыми для него в жанре президентской военной риторики.
На протяжении первых месяцев своего президентства Путин не произносит речи на тему контртеррористической операции, обращенные к нации. Однако пресса периодически публикует мнение президента, его видение конфликта, основываясь на интервью, а также на материалах ведомственных совещаний, в которых Путин принимает участие.
Одним из таких собраний было комплексное совещание по вопросам правоохранительного, политического и экономического урегулирования в Чеченской Республике, состоявшееся 5 июля 2000 г. в г. Моздоке, Республика Северная Осетия.
Президент произносит вступительное слово, текст которого мы рассмотрим ниже с точки зрения жанра военной президентской риторики.
Необходимо отметить, что данная речь была произнесена на внутреннем рабочем совещании по вопросам, касающимся военной операции в Чечне. Этот текст примечателен тем, что, являясь
по сути внутренним, не остался закрытым, а был опубликован на президентском сайте, т. е. произносимое слово предполагает направленность на более широкую аудиторию, а следовательно, и определенное воздействие на нее. В своем вступительном слове глава государства не только использует элементы военной риторики, но и реализует свои властные полномочия путем определенных коммуникативных инструментов.
«Добрый вечер, уважаемые коллеги. Я вас собрал для того, чтобы обсудить ситуацию, которая сложилась на сегодняшний день в Чеченской Республике, проанализировать ее, без суеты, спешки, спокойно, взвешенно, оценить первоочередные задачи, которые на сегодняшний день у нас вырисовываются, определить силы и средства выполнения этих задач. <...> Поэтому, пожалуйста, если есть какие-либо замечания, воспользуйтесь тем, что мы здесь со-брались»3.
Президент на первых же минутах речи использует термины, задающие темп диалога, рамки и характер беседы. здесь уже с первых слов проявляется лидер, который не просто участник встречи, но ее «рулевой». В последнем предложении абзаца присутствующим дается понять, что данное собрание уникально и дает им шанс что-то узнать или донести лично до президента.
«Что хотелось бы сказать в самом начале? Конечно, за последнее время, особенно за последние одиннадцать месяцев, в республике произошли кардинальные изменения. Думаю, мало кто представлял, что после вторжения бандформирований в августе прошлого года в Республику Дагестан действия федеральных властей будут столь решительными, а результаты столь кардинальными. Но это факт. <...> Теперь их (бандформирований. - Л. С.) уделом являются отдельные вылазки, нападения из-за угла, из-за спины. <...> Но должен сказать, что и этому придет конец, и эта часть операции будет закончена. Будет закончена обязательно. У нас нет другого выбора. Это наша ответственность и перед Россией в целом, и перед чеченским народом».
Важно отметить, что на встрече присутствовали руководители северокавказских республик, входящих в состав Российской Федерации, в том числе руководитель администрации Чеченской Республики, а также министр обороны Игорь Сергеев и руководители силовых ведомств страны. Таким образом, можно с большой вероятностью предположить, что руководители подобного уровня находятся в курсе событий, о которых идет речь. Вероятно также и то, что у руководителей Чечни и соседних с ней республик, а также
у министра обороны РФ качество и объем информации о текущих военных действиях могут различаться. Путин в данном фрагменте текста дает единый вариант знания, интерпретируя имеющуюся у него информацию. Как мы говорили выше об основных функциях президентской военной риторики, здесь имеет место не просто интерпретация во имя формирования у аудитории определенного взгляда на событие, но интерпретация таких фактов, о которых может быть известно только президенту страны. Таким образом, Путин здесь может не только определить и продекларировать общую картину, но и, вероятно, сообщить аудитории факты, которые до этого момента были совсем или не полностью ей известны.
Далее Владимир Владимирович использует речевые средства, которые часто встречаются как в военной, так и в кризисной политической риторике:
«Что хотелось бы отметить особенно, о чем говорят последние события? Ну, во-первых, конечно же, хочется выразить чувства благодарности и признательности. <...> Без всякого преувеличения, героизм проявили российские военнослужащие <...> неоднократно принимали участие в освобождении заложников, в наведении порядка в селах, в городах Чечни, нередко ценой собственной жизни. Мы все это знаем и не имеем права забывать».
Мы видим четкое терминологическое разграничение на «свой-чужой» через эвфемизмы и дисфемизмы.
Свой Чужой
Выполнявшие тяжелую работу Герои Прямые освободители своей земли Восстановители доброго имени народа Освободители заложников Те, кто ценой жизни наводили порядок в республике Бандиты Террористы Радикальные элементы Бандформирования
Этот инструмент военной президентской риторики является одним из основных средств публичного массового воздействия, который свойственен в том числе и кризисной президентской риторике. Можно предположить, что эти термины Путин использовал в данной речи по причине ее публичности - для оказания определенного воздействия на широкую аудиторию.
К тому же из уст главы государства и верховного главнокомандующего звучат слова похвалы и благодарности в адрес мирных
людей и военных, занятых в операции. здесь оратором могут реа-лизовываться следующие речевые функции:
- поднятие боевого духа участников военных действий;
- признание заслуг тех групп людей, которых представляют присутствующие руководители кавказских республик и министр обороны, с обобщением этих категорий людей. Президент не выделяет военных или гражданских как более эффективных;
- проявление параметра «свой-чужой» как фактора объединения гражданских мирных чеченцев и федеральных войск в общность «свои».
Стоит отметить, что данные элементы американскими учеными относятся к жанру кризисной, но не военной риторики.
«. Но что бы я хотел сказать министру обороны: Игорь Дмитриевич, с Вас никто не снимал обязанности руководителя контртеррористической операции. Поэтому прошу их выполнять вплоть до особого распоряжения. А всем остальным собравшимся, независимо от ведомственной принадлежности, строго и неукоснительно выполнять требования министра обороны как руководителя антитеррористической операции. Строго и неукоснительно».
На определенном контрасте с декларированием в предыдущем абзаце «равенства» заслуг присутствующих Путин здесь выделяет министра обороны Игоря Сергеева как руководителя операции, с одной стороны, с другой же - расставляет речевые акценты определенным образом, демонстрируя собственное иерархическое положение, но и отдельно - авторитет министра обороны. (Этот коммуникативный оборот и в дальнейшем используется Путиным для реализации собственных властных полномочий. См. материалы совещания с членами правительства 5 января 2004 г.4)
Следующий фрагмент речи («Я хочу предупредить и министра внутренних дел.») также демонстрирует эту тактику, направленную на создание дополнительного психологического напряжения. Подобным путем может формироваться впечатление, что каждый госслужащий находится под пристальным вниманием и контролем президента. Это напряжение влияет скорее подавляющим образом на психику конкретного человека, тем самым открывая новые пути для воздействия на него. Кроме того, подобные речевые техники, озвученные публично, оказывают регулирующее действие на политическую систему сдержек и противовесов, создавая определенный баланс.
«Недавно мы с новым руководителем республики разговаривали на эту тему. <...> Мы лучше знаем, где сидят настоящие террори-
сты, где настоящие бандиты и где религиозные экстремисты. <...> где действовали сотрудники внутренних дел из числа местного населения, там не было крупномасштабных трагедий. <...> Местные руководители лучше знают обстановку. Нужно смелее и решительнее доверять местным гражданам и такие ответственные участки, как борьба непосредственно с терроризмом и экстремизмом».
Президент перешел к постановке более глобальных задач. Он демонстрирует, что знает ситуацию лучше всех присутствующих, расставляет приоритеты, сдвигая их с федеральных военных на местных сотрудников внутренних дел. С одной стороны, это может быть трактовано как оказание доверия местным силам, с другой -опять же может быть элементом регулировки системы сдержек и противовесов. Этот же вектор сохраняется и в следующем абзаце:
«Конечно, я понимаю, что этого не сделать сегодня или завтра, но постепенно нужно уходить от практики крупномасштабного направления в Чеченскую Республику сотрудников ОМОНа и СОБРов из других территорий. Необходимо создавать здесь местные органы внутренних дел, быстрее и решительнее разворачивать бригаду внутренних войск, которая работала бы на постоянной основе, зная местные условия. <. > Давайте прямо и честно скажем - многих потерь можно избежать. Что для этого нужно? Дисциплина, профессионализм и ответственность. <. > когда думаешь о том, что этих потерь действительно можно было бы избежать, тогда, разумеется, напрашивается простой и горький вывод: значит, это необоснованные потери. <...> Я хочу обратить на это ваше внимание».
Выше мы видим одну из нередко используемых Путиным коммуникативных тактик, когда вместо заслуженной похвалы в адрес подчиненного следует некое замечание или же претензия. Нужно отметить, что в этой речи президент отдал должное заслугам военных, однако практически сразу же за похвалой последовала критика. Иными словами, здесь Владимир Владимирович указывает присутствующим на собрании руководителям правоохранительных органов, что сотрудникам их ведомств не хватает дисциплины, профессионализма и ответственности. Он призывает в дальнейшем эти качества возвести в приоритетные, чтобы впоследствии избежать большого количества жертв. История не знает сослагательного наклонения, поэтому формулировка «этих потерь действительно можно было бы избежать» является опять же президентской интерпретацией. Часто руководители используют критику вместо или сразу после похвалы, так как это, по их мнению, не дает подчиненным расслабляться. (Ярким примером использования Путиным в дальнейшем соответствующего речевого оборота
является фраза, произнесенная им на совещании с членами правительства 18 декабря 2006 г. о недостаточности их действий5.) Так как совершенство пределов не имеет, данный речевой инструмент можно считать одним из универсальных средств иерархического воздействия манипулятивного характера.
В заключительной части своей речи Путин как бы «отдаляется» и от присутствующих и от собственных слов, сказанных чуть ранее: «мы собрались здесь не для того, чтобы устраивать "разбор полетов", как модно сейчас говорить». В этой же фразе Владимир Владимирович использует дисфемизм «разбор полетов», демонстрируя уже знакомый аудитории образ «человека из народа».
Рассмотрев данное выступление, мы можем отметить некоторое его несоответствие описанию жанра военной президентской риторики западными исследователями. Тем не менее Президент здесь выступал не только как политический, но и как военный лидер, что, безусловно, позволяет нам отнести его речь к жанру военной риторики, и заключить, что российская военная риторика отличается от американской и имеет свои собственные своеобразные черты.
Примечания
1
2
См.: Kohrs-Campbell K., Jamieson K. Presidents Creating the Presidency - Deeds Done in Words. The University of Chicago Press, 2008.
В Чечне снят режим контртеррористической операции [Электронный ресурс] // РБК. URL: http://top.rbc.ru/politics/16/04/2009/294758.shtml (дата обращения 10.12.2013).
Вступительное слово на комплексном совещании по вопросам правоохранительного, политического и экономического урегулирования в Чеченской Республике. [Электронный ресурс] //Архив сайта Президента России. URL: http://archive.kremlin.ru/text/appears/2000/07/28786.shtml (дата обращения 05.12.2013).
33 путинских урока // Коммерсантъ Власть. 2007. 14 мая №18 (722). Стенографический отчет о совещании с членами правительства 18.12.2006. [Электронный ресурс] // Архив сайта Президента России. URL: http://archive. kremlin.ru/text/appears/2006/12/115534.shtml (дата обращения 05.12.2013).
3
