CC BY
64
УДК 811.161.1'342
О. И. Северская
Их слова «в граните отливаются»: особенности современной политической риторики
В статье рассматриваются особенности современной политической риторики. Анализ речей президента, премьер-министра страны, региональных правителей, депутатов, лидеров оппозиции позволяет выявить использующиеся сегодня речевые имиджи Сильной руки, Патриота, Народного избранника, Простого человека, Человека военного. Особое внимание уделяется имплицитному содержанию.
Ключевые слова: политическая лингвистика, риторика, манипуляции, речевой портрет, имидж политика. O. I. Severskaya
They are «cast in granite»: distinctive features of modern political rhetoric
The article considers features of modern political rhetoric. The analysis of speeches of the President, Prime Minister, regional governors, deputies, leaders of the opposition enables to identify speech images used today, the images of Powerful Hand (Strong Man), Patriot, People's choice, a Simple Man, a Military Man. Special attention is paid to the implicit content.
Keywords: political linguistics, rhetoric, manipulation, speech portrait, the image of a politician.
Общепринятое понимание политического дискурса как осуществляемого с целью завоевания и сохранения власти при его изучении диктует необходимость анализа как языковых средств и риторических приемов, с помощью которых политики влияют на массовое сознание, так и тех дискурсивных компонентов, которые могут помочь реципиентам отделить реальную языковую личность того или иного участника политического процесса от сознательно формируемого им речевого имиджа. Ретранслируемые СМИ речи первых лиц государства и других облеченных законодательной или исполнительной властью лиц дают для подобного анализа интересный материал, поскольку не только содержат политические послания адресатам, но и (будучи продуктом речевого поведения, то есть автоматизированного воспроизведения определенных языковых единиц и моделей в типичных речевых ситуациях) позволяют реконструировать речевой портрет говорящего, включающий и те черты, который он как адресант дискурса, возможно, хотел бы и скрыть от адресата.
Среди работ последних лет, в которых так или иначе представлены речевые портреты политических лидеров, отметим диссертационные исследования Ю. С. Алышевой [2], сосредоточив-
шей свое внимание на анализе речей В. В. Путина и Д. А. Медведева, и О. И. Асташовой [3], рассматривающей динамику портретных черт на примере идиодискурса Н. Ю. Белых, в прошлом оппозиционера, ныне -губернатора. Интересные наблюдения в отношении особенностей речи политиков эпатажного типа сделаны О. В. Богуславской [5]. Отчасти речевое портретирование субъектов политического дискурса присутствует и в новейшей учебно-методической литературе [1; 4], а также в работах, касающихся дискурсивных манипуляций [9]. В этой статье1 речь пойдет о некоторых особенностях риторики таких заметных политиков,
1 Составляющее основное содержание статьи исследование было выполнено по заказу отдела политики газеты «Московский Комсомолец», где и был сформирован корпус подвергшихся анализу текстов. Интервью, подготовленное журналистом Т. Меликян, света не увидело, однако его материалы с любезного разрешения редакции было решено использовать в научной публикации, сохранившей предложенный «МК» заголовок. Пользуясь случаем, автор выражает благодарность Т. Меликян за исследовательскую идею и творческую поддержку на всех этапах ее реализации.
© Северская О. И., 2015
как Е. Мизулина, И. Яровая, К. Собянин, Р. Кадыров, А. Навальный, а также о значимых для формирования имиджа риторических приемах, используемых первыми лицами Российской Федерации.
Для речи В. В. Путина и Д. А. Медведева характерны логичность, выразительность, забота об адресате, которые, как отмечают некоторые исследователи [2], относятся к общим коммуникативным характеристикам современного политического дискурса. При общности большинства установок, о чем будет сказано дальше, самоподача, которую О. С. Иссерс считает основой имиджа [6, с. 71-72], в их речах существенно различается.
Так, В. В. Путин предпочитает называть себя главой государства: эта номинация в равной степени может быть отнесена к обеим его политическим ипостасям - президента (2000-2008 гг. и с 2012 г. по настоящее время) и премьера (1999-2000 гг. и 2008-2012 гг.). Но, возможно, это дань имиджу «крепкого государственника». Не случайно В. В. Путин в последних речах использует риторику Петровской эпохи и самого царя-реформатора - например, когда предлагает назвать во всеуслышание имена министров, не исполняющих президентские поручения: Пусть дурь каждого видна будет перед всем миром (Пресс-конференция 19.12.2013), отсылая тем самым к Указу Петра I от 7 октября 1707 г., в котором дается указание князю-кесарю Ф. Ромодановскому: «Изволь объявить при съезде в Полате всем министром, которые в конзи-лию съезжаютца, чтоб они всякие дела, о которых советуют, записывали и каждой бы министр своею рукою подписывали, что зело нужно, надобно и без того отнюдь никакого дела не определяли, ибо сим всякого дурость явлена будет» (сохранена орфография источника - О. С.), а точнее, к его интернет-вариации: «Указую боярам в Думе говорить по ненаписанному, дабы дурь каждого видна была».
В своих выступлениях В. В. Путин довольно часто прибегает к манипуляциям, в которых используются лексические средства, в частности, к языковой игре, задействующей символы и архетипы, созвучные массовому сознанию.
По наблюдению В. А. Масловой [7, с. 46], чаще всего политики играют такими словами, как государство, страна, народ и т. п.; это справедливо и в отношении идиодискурса действующего президента. Например, в своей так называемой «Крымской речи» [8] В. В. Путин об-
ращается не к главам государств, а к народам: Мы признательны народу Китая, высоко ценим сдержанность и объективность Индии; Сегодня я хочу обратиться и к народу Соединённых Штатов Америки; Верю, что меня поймут и европейцы, и прежде всего немцы и т. п. В речи президента корень -народ- звучит так часто, что и термин международное право обретает поистине «народное» звучание. Как замечает О. Е. Фролова, в подобных случаях происходит манипулятивная подмена денотата: «Выбор номинаций является средством характеризации адресанта и позволяет судить об общей оценке внеязыковой ситуации и ее участников. Дискурсивный уровень, в частности, выстраивание цепочек тождеств, позволяет говорящему выгодным для себя образом выстроить аргументацию и причинно-следственные отношения» [9, с. 288]. Кроме того, президент говорит без дипломатических «экивоков», часто повторяя: нужно прямо об этом сказать, скажу прямо, упоминает о прямом ущемлении прав национальных меньшинств, прямолинейном цинизме политики двойных стандартов. Свое отношение к нынешнему руководству Украины он подчеркивает интонационно, что в стенограмме обозначается кавычками, передающими иронию: «власти», «политики». Отказывается В. В. Путин и от политкорректных грамматических форм, которые раньше употреблял последовательно, и говорит уже только о том, что происходит не в, а на Украине.
В. В. Путин часто использует в своих речах общеязыковую фразеологию, которая не только способствует их яркости и выразительности, но и вводит в речь так называемое «общее знание». Иногда В. В. Путин даже сопровождает фразеологизмы ремарками, указывая на их «народность»: знаете, у нас в народе говорят: курочка по зернышку клюет, тук-тук; как у нас в деревне говорят, без порток можно остаться; не нужно наводить, как у нас говорят, тень на плетень. Используя идиомы, он играет с подтекстом, например, когда на традиционной большой пресс-конференции в декабре 2013 года отвечает на вопрос о Сноудене: Древнейших профессий много. Одна из них - шпионаж (намекая тем самым на его продажность) и использует тот же прием, характеризуя прослушивание США телефонных разговоров европейских лидеров и одновременно пытаясь «уколоть» журналистов: Шпионаж - одна из древнейших профессий, наряду с некоторыми другими... Не будем их
перечислять. Их не так много, древнейших профессий.
Впрочем, иногда президент и «народ» в отношении фразеологии демонстрируют недостаток языковой компетенции. В частности, в 2003 году, выступая на Конгрессе муниципальных образований, глава государства сказал, что если «люди будут доводить до цугундера свой город или поселок, то иногда лучше сверху отстранить, чем ждать, когда снизу на вилы поднимут», обнаружив незнание истинного значения фразеологизма довести до цугундера - 'подвести под наказание' и спутав его, по-видимому, с выражением довести до ручки - 'привести в крайне тяжелое, безвыходное положение'. Журналистское же сообщество, не заметив этого несоответствия, приписало авторство фразеологизма президенту, исключение составили те журналисты, которые возвели оборот к фильму С. Говорухина «Место встречи изменить нельзя»; те же мнения о происхождении выражения высказывались на многочисленных интернет-форумах. Возможно, на такое восприятие повлияла приверженность В. В. Путина к образным выражениям, постоянно пополняющим фонд «крылатых слов», например: Утащить с хозяйской кухни вкусненький кусочек технологий, а потом под одеялом, стараясь не чавкать, тихо его съесть. Нет! Мы так дела не делаем (речь на открытии Международного форума «Технологии в машиностроении» в Жуковском, 30.06.2010). Частота цитации подобных высказываний позволяет говорить об их фразеологиза-ции и популярности у целевой аудитории.
В речи В. В. Путина много народно-разговорных форм, в том числе просторечных выражений типа ни фига, никто никого не душил, сперли, с какого рожна, вдолбить, гнусный (например, в интервью 2000-го г. еженедельнику «Paris Match»: Когда человек беден, ему очень легко вдолбить идею о всеобщем равенстве, чем и пользуются религиозные экстремисты; или на большой пресс-конференции 2013 г.: Самая гнусная работа, которая у нас есть, - это работа председателя правительства). Он использует и жаргонные слова, утверждая, к примеру: мы самые крутые. Довольно часто президент переводит с официального языка на неофициальный: А какой фактический объем помощи был предоставлен Украине по нашим договоренностям? Сколько, короче, денег мы им дали? (Совещание в Ново-Огарево, 29.01.2014 г.). Это позволяет создать образ «простого челове-
ка», общающегося со своими собеседниками наравне.
Солидаризация с «рядовым гражданином» упоминается Ю. С. Алышевой в числе общих черт современной политической коммуникации наряду с риторической грамотностью и компетентностью, которые в речи В. В. Путина сочетаются с твердостью, уверенностью в собственной позиции [2, с. 6]. В частности, В. В. Путин использует множество личных форм: считаю, уверен, по-моему и т. п., которые, по наблюдению Ю. С. Алышевой, к тому же выделяются интонационно в отдельную минимальную синтагму [2, с. 19]. Если «я»-формы отражают личностную позицию политика, то преобладающие в речи политика, по некоторым данным, «мы»-формы [2, с. 11] в сочетании с употреблением местоимения «вы» указывают на стремление к диалогу. Речь его хорошо структурирована логическими выделениями, чему способствует увеличение протяженности и контрастности пауз между синтагмами [2, с. 15-16], переходы от одной мысли к другой маркированы либо союзами, выражающими логические связи, либо риторическими вопросами, позволяющими аудитории войти в мысленный диалог с оратором.
У российского президента всегда сохранялось различие речи для чужих и для своих. С западными собеседниками он придерживается скорее официального стиля. Раньше вкрапления вроде «мочить в сортире»: Мы будем преследовать террористов везде, в аэропорту - в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов (пресс-конференция 24.09.1999) и «мы устроим вам обрезание»: Если вы уж совсем хотите стать исламским радикалом и готовы пойти на то, чтобы сделать себе обрезание... то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу, и я порекомендую им сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло! (пресс-конференция после саммита ЕС, 11.11.2002) - напоминали о риторике Хрущева, обещавшего в ООН (23.09.1960) показать всем кузькину мать. Они были достаточно редкими. Сейчас таких вольностей стало больше. Например, еще в 2005 году на латвийские территориальные претензии он ответил: Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши. А об американцах в уже упомянутой «Крымской речи» (18.03.2014) сказал: Сами написали, раструбили на весь мир, на-
гнули всех, а теперь возмущаются. Почему? Чувствует сейчас себя увереннее? Ему «все можно»? Это может быть стратегией человека, который хочет утвердить свое превосходство, поскольку в такой речи нарушаются все принятые в других странах нормы.
Речь Д. А. Медведева, второго человека во властном тандеме, часто сравнивают с путинской, но цитируют его реже. Хотя некоторые его фразы и становятся «крылатыми»: Реплики у вас, а все, что я говорю, в граните отливается (заседание Комиссии по модернизации, 25.12.2009). Это, как представляется, не только контаминационный «ляп» (слова можно отлить в бронзе или высечь в граните), но и подсознательная языковая игра, имплицированная распространенной журналистской практикой. Он тоже активно использует общеязыковую фразеологию: правительство нельзя трясти, как грушу (интервью руководителям крупнейших телеканалов, 30.09.2011); ВТО - это не морковка, а набор сложных обязанностей (встреча с представителями бизнес-сообщества, 15.09.2008). Интересны его (возможно, подсознательные) аллюзии к коммунистическим лозунгам. Например, тезис: Наша главная политическая сила - «Единая Россия» - должна не просто царствовать, а должна проявлять ум, такт и силу (интервью российским телеканалам, 24.12.2010) напоминает советизм: Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи (В. И. Ленин. «Политический шантаж», 1917).
Д. А. Медведев говорит, по его собственному признанию, «цивилизованно», но «без жеманства». Он не стесняется резко-оценочных слов: разгильдяйство, раздолбайство, разговорных и жаргонных выражений: укусить, скулить и т. п. Жаргоном пользуется, по данным Ю. С. Алышевой [2, с. 10], почти в два раза реже В. В. Путина, но его жаргонизмы запоминаются: Надо, чтобы правоохранительные органы и органы власти перестали кошмарить бизнес (совещание по проблемам малого бизнеса, Гагарин, 31.07.2008). Любит использовать и модные слова: партия <...> должна выдвигать правильных людей (интервью российским телеканалам, 24.12.2010), я не считаю, что это тренд (интервью российским телеканалам, 07.12.2012). Изюминка Медведева - демонстрация владения языком интернета. Его речь ориентирована, таким образом, на продвинутых пользователей интернета и соцсетей, образованный средний класс и молодежь.
Кстати, именно отношение к интернету отличает главу правительства и мэра Москвы. Фраза С. С. Собянина «я хоть много и не читаю интернет» явно намекает на «продвинутого» интернет-пользователя Д. А. Медведева.
С. С. Собянин, по определению В. В. Путина, «не Робеспьер», публично говорит мало и не ярко. В целом, С. С. Собянина отличают взвешенная, без излишних красот, речь и четкие формулировки. Он избегает канцеляризмов, но «чиновничьи штампы» (скорее, даже язык милицейских протоколов) у него проскальзывают: незаконные мигранты, притоны, преступления на «серых» квартирах. Жаргоном московский градоначальник владеет, но не злоупотребляет. Например, использует словечко «бестолковщина» - «партийное», в духе речей большевиков.
С. С. Собянин не боится неудобных вопросов, например о том, что смена асфальта на плитку играет на руку его жене: Я <... > знаю, что <... > есть информация о том, что у меня жена активно занимается бизнесом или там тротуары ремонтирует. Да слава Богу, если бы ремонтировала! Из нее бизнесмен, как из меня балерина (21.04.2011). Его ответ - это эмоциональное, яркое высказывание задетого за живое человека, иронически-сниженное. Вспомним еще одно образное выражение С. С. Собянина - про новые прирастающие к Москве территории: Это золотая курица, которая будет нести золотые яйца еще десятилетия и столетия (19.08.2011). Это прозвучало на встрече с журналистами «без галстуков». В официальной обстановке он себе такого не позволяет.
То есть, с одной стороны, у С. С. Собянина есть чувство стиля. Он переходит на разговорный стиль именно в рамках свободной, неофициальной беседы. С другой - московский градоначальник ярко, эмоционально, «по-народному» защищает свои сомнительные инициативы, предлагая собеседникам свою, но близкую им «языковую картину» реальности.
На общем фоне ярко выделяется речь президента Чечни Р. Кадырова. Ему нравится мыслить в терминах войны. Не случайно он представляет В. В. Путина - полководцем, себя - рядовым: Я пехотинец Путина и защитник России (20.02.2007). При этом пехотинец в этой конструкции появляется закономерно: именно пехота - движущая сила военных действий. В. В. Путин для него - могущественный полководец, поскольку остановил войну в Чечне (05.10.2005). Об экс-главе Грузии он тоже думает
как о главнокомандующем, а не президенте: Вчера я смотрел фрагмент по телевизору, как главнокомандующий Грузии (М. Саакашвили -О. С. ), услышав звук самолета, убежал, оставил всех - его трудно было догнать: его надо было на Олимпиаду отправить, чтобы он участвовал в бегах, он очень хороший спринтер.
При этом, с точки зрения Р. Кадырова, другие государства - личная боль России, от которой она вечно страдает: Грузия, Южная Осетия, Украина, все это будет продолжаться дальше и дальше. Это личная боль России. Почему мы должны вечно страдать, хотя можем искоренить это раз и навсегда? Мы великая держава; У нас сила, у нас есть все - армия, технологии. Нам надо атаковать (24.12.2009).
Очевидно, что для него соответствие нормам шариата отождествляется с патриотизмом. Это слышно во фразе: Непорядочно - показывать свои отношения. Притом целоваться прямо в общественных местах - крайняя невоспитанность... Если они будут целоваться на улице и рожать без брака, <...> не будет у нас патриотизма, не будет ничего в России (30.01.2011). Еще одно его высказывание указывает на важность нравственности: Если на работе женщины будут ходить полуголыми, то у мужчин не получится там работать. Я на них буду смотреть и днем, и ночью, буду думать, как бы их «салам алейкум», и для меня забота, работа будут на десятом плане (30.01.2011). В выделенном эвфемизме скрыта языковая игра: с одной стороны, это намек на эротику, с другой -речь опять же о соблюдении законов шариата.
Р. Кадыров лихо использует жаргон, в том числе бранную лексику, например, комментируя футбольный матч: Судья продажная. Козел, блин! (17.03.2013). Еще один яркий пример: Путин - красавчик (05.10.2005). На Кавказе это самое распространенное положительно-оценочное определение. Кроме того, именно такое определение (красавец, красавчик, красава) чаще всего употребляется сейчас комментаторами при оценке чьих-то успешных действий или побед на спортивных площадках. А Р. Кадыров - человек спортивный: достаточно вспомнить его совет отправить М. Саакашвили на Олимпиаду.
Все это говорит о том, что Р. Кадыров выбирает речевой имидж политика эпатажного типа.
Среди депутатов Государственной думы чаще других в минувшем году выступали Е. Б. Мизулина и И. А. Яровая. Хотя в список слов 2014 года были внесены мизулинка и мизу-
линг, это характеристика, скорее, не языка народного депутата, а определенного образа мыслей. Речь самой Е. Б. Мизулиной уснащена терминологическими штампами, оборотами профессиональной юридической речи, она такая вся «депутат-депутат». Вместе с тем, встречаются и канцеляризмы, например, когда депутат призывает не допустить втягивания детей в различные преступления (15.04.2009). Интересный момент: Е. Б. Мизулина как бы различает толерантность и терпимость, при этом для нее толерантный/терпимый - это не кровожадный. И. А. Яровая тоже объединяет в одном ряду толерантность и терпимость, как бы различая эти два понятия. Возможно, это - следствие общей тенденции к «переводу» стершегося значения заимствования (ср.: прейскурант цен, саммит на высшем уровне, перспективы на будущее). Или же это указание на следование как западным, так и исконно русским ценностям, но все же сомнительное. Речь И. А. Яровой изобилует штампами: угроза безопасности жизни и здоровью граждан России, их действиям должна быть дана правовая оценка, звучат угрозы в адрес, падение продолжается, взывать к совести, проверка на прочность, заблудшие овечки. Но иногда она пытается каламбурить, используя корневой повтор: Что поразительно, за г-ном Гудковым никогда не замечалось, что он человек совестливый, - ни в истории с его авто со спецсигналом, ни когда он открыто высказывал угрозы в адрес сотрудников полиции. Сейчас он недобросовестно взывает к совести (02.09.2012). В ее речи встречаются оценочные слова: девицы в отношении Pussy Riot, трусоват -опять же про Дмитрия Гудкова.
Один из ярких представителей оппозиции А. А. Навальный риторически более искусен. Речь Навального обладает очень сильным коммуникативным воздействием. Он использует множество слов с оценочными компонентами в значении, ярко эмоционально окрашенных, в том числе вульгаризмы, «народно-разговорные» выражения: на один спи...ный рубль приходится пять прое...ных (18.07.2013).
А. А. Навальный лингвистически креативен: «партия жуликов и воров» (02.02.2011) - один из мемов, держащихся в языковом сознании уже несколько лет.
Оппозиционер умно использует конструкции повтора: Я стараюсь смотреть новости Первого канала. На всех каналах врут примерно одинаково. Но меня гораздо больше задевает, как врут на НТВ, потому что они врут хитрее...
Когда врут те, кто похож на живых людей, это раздражает гораздо больше (14.02.2012). С помощью лексического и композиционно-синтаксического повтора он нередко имплицирует в сознании адресата и ложно построенные силлогизмы, например, когда, говоря о «партии жуликов и воров», апеллирует к цикличности исторических судеб России: Царь... самозванец... - Дмитрий Самозванец - вор! Емелька Пугачев - вор! (митинг 06.05.2012).
Кроме того, А. А. Навальный эксплуатирует прием отождествления себя и других с помощью соотнесения местоименных форм: Мне есть что терять. И вам тоже. Но я никогда не сдамся и не уйду - точно так же, как и вы (митинг на Болотной площади, 06.05.2013). Иногда говорит мы. После чего возвеличивает другую сторону: Вы и есть сопротивление, как бы передавая ей мандат на действие. Преобладание «вы»-форм позволяет политику солидаризироваться с народом и поляризировать себя и действующую власть. Ее он называет эти люди (ср.: эта страна - используется конструкция поляризации с говорящим), противопоставляя их народу (народ они не любят), а себя позиционируя в «народном» поле: у меня нет другой страны (опять же: это моя, а не эта страна, и Россия - это наша страна, «мы»-форма притяжательного местоименного прилагательного говорит о солидарности с народом).
А. А. Навальный старается соблюдать принципы политкорректности и использует ее языковые маркеры, в частности, говоря о родовой травме в Украине в проекции на современные события. Вместе с тем, вне политического контекста он употребляет корректно-языковую форму предлога, органичную для него как носителя русского языка, когда упоминает о том, как в детстве гостил на Украине, и замечает: Каждый раз, когда я приезжаю на Украину, мы с родственниками спорим о том, что важнее: российский газ или украинское сало... (ток-шоу «Большая политика» с Е. Киселевым, 10.02.2012).
Принимая во внимание определение О. С. Иссерс выбора политиком определенной речевой «маски» как коммуникативной стратегии [6, с. 72], попробуем определить доминанты имиджей для всех упомянутых политических лидеров.
Ядро имиджа В. В. Путина и Д. А. Медведева составляют выделенные О. С. Иссерс [6, с. 7275] образы Державника и Патриота (маркеры -частые упоминания державы, служения России,
национальной идеи и т. п.), Народного избранника (маркер - апелляции к народу), Простого человека. Эти образы формируют речевую доминанту властного тандема, с той разницей, что В. В. Путин, ассоциируя себя с народом, чаще, по сравнению с Д. А. Медведевым, использует «я»-формы (30 % употреблений против 24%) и реже «мы»-формы (59 % и 69 % соответственно) [2, с. 12], что позволяет Ю. С. Алышевой назвать доминантными чертами речевого портрета В. В. Путина «твердость, уверенность в собственной позиции, яркое личностное начало, откровенность и искренность», а у Д. А. Медведева диагностировать «сдержанность, официальность, закрытость» [2, с. 6]. Обращает на себя внимание относительно редкое употребление «вы»-форм обоими главами исполнительной власти (11 % и 7 % соответственно), что может говорить о не слишком большом их внимании к партнерам по диалогу, как дружески, так и оппозиционно настроенным.
Можно предположить, что на периферии имиджа Народного избранника у В. В. Путина и Д. А. Медведева оказываются разные микророли: первый народом «управляет», тем самым делая заявку на роль Сильной руки, второй ему «служит». Распределение речевых ролей в имидже С. С. Собянина и депутатов Е. Б. Мизулиной и И. А. Яровой не отличается детализацией: они строго придерживаются ролей Державников и Патриотов и Народных избранников. Что касается Р. Кадырова, то он, скорее, ориентируется на доминантные имиджевые проявления главы государства, смещая акцент в сторону микроролей Сильная рука и Простой человек в их эпатажном варианте, - в структуре его имиджа ядро ассоциируется именно с этими ролями, но в ядро входит еще и образ Человек Военный.
Наконец, одному из лидеров оппозиции А. А. Навальному свойственны, на наш взгляд, коммуникативные стратегии и тактики, которые формируют имидж Патриота (без «державной» составляющей), Народного избранника, Простого человека, а также Разоблачителя, Возмутителя спокойствия, Провидца, которые, возникая на периферии образа, постепенно переходят в его ядро, ассоциируясь с имиджевыми характеристиками Сильной руки, способной выиграть политический «армрестлинг» у власти.
Библиографический список
1. Алтунян, А. Г. Анализ политических текстов [Текст] : учебное пособие / А. Г. Алтунян. - М. : Университетская книга; Логос, 2006. - 384 с.
2. Алышева, Ю. С. Речевой портрет современного политического лидера [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Ю. С. Алышева. - Волгоград, 2012. - 21 с.
3. Асташова, О. И. Речевой портрет политика как динамический феномен [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / О. И. Асташова. - Екатеринбург, 2013. - 21 с.
4. Богуславская, О. В. Журналистика и власть [Электронный ресурс] : Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по направлению 030601.65 «Журналистика» / О. В. Богуславская. -Режим доступа: http://lib2.sfu-kras.ru/elib/b76/i-694337.pdf.
5. Богуславская, О. В. Речевой имидж политика-лидера эпатажного типа (на русско-польском языковом материале) [Текст] / О. В. Богуславская // Язык и социальная динамика: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием. (24-25 мая 2013 г., Красноярск) : в 2 ч. Ч. 1 / отв. ред. А. В. Михайлов, Т. В. Михайлова ; Сиб. гос. аэрокосмич. ун-т. - Красноярск, 2013. - С. 25-28.
6. Иссерс, О С. Что говорят политики, чтобы нравиться своему народу [Текст] / О. С. Иссерс // Вестник Омского университета. Вып. 1. - Омск, 1996. - С. 71-74.
7. Маслова, В. А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? [Текст] / В. А. Маслова // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). - Екатеринбург, 2008. - С. 43-48.
8. Обращение Президента РФ Владимира Путина (полная версия). 18.03.2014. [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http: // www. kremlin. Ru / events / president / transcripts/speeches/20603.
9. Фролова, О. Е. Манипуляция в СМИ: лингвистические приемы «слева» и «справа» [Текст] / О. Е. Фролова // Методология и практика русского формализма: Бриковский сборник. Вып. II. Материалы международной научной конференции «II Бриков-ские чтения: Методология и практика русского формализма» (Мос. гос. ун-т печати, Москва, 20-23 марта 2013 года) / Отв. ред. Г. В. Векшин. - М. : Азбуковник, 2013. - С. 287-292.
Bibliograficheskij spisok
1. Altunjan, A. G. Analiz politicheskih tekstov [Tekst]: Uchebnoe posobie / A. G. Altunjan. - M. : Universitetskaja kniga; Logos, 2006. - 384 s.
2. Alysheva, Ju. S. Rechevoj portret sovremennogo politicheskogo lidera [Tekst]: Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk / Ju.S. Alysheva. - Volgograd, 2012. - 21 s.
3. Astashova, O. I. Rechevoj portret politika kak dinamicheskij fenomen [Tekst] : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk / O. I. Astashova. - Ekaterinburg, 2013. - 21 s.
4. Boguslavskaja, O. V Zhurnalistika i vlast' [Jelektronnyj resurs]: Uchebno-metodicheskoe posobie dlja studentov, obuchajushhihsja po napravleniju 030601.65 «Zhurnalistika» / O. V Boguslavskaja. -Rezhim dostupa: http://lib2.sfu-kras.ru/elib/b76/i-694337.pdf.
5. Boguslavskaja, O. V. Rechevoj imidzh politika-lidera jepatazhnogo tipa (na russko-pol'skom jazykovom materiale) [Tekst] / O. V Boguslavskaja // Jazyk i social'naja dinamika: materialy Vseros. nauch.-prakt. konf. s mezhdunar. uchastiem. (24-25 maja 2013 g., Krasnojarsk) : v 2 ch. Ch. 1 / Otv. red. A. V. Mihajlov, T. V. Mihajlova ; Sib. gos. ajerokosmich. un-t. -Krasnojarsk, 2013. - S. 25-28.
6. Issers, O. S. Chto govorjat politiki, chtoby nravit'sja svoemu narodu [Tekst] / O. S. Issers // Vestnik Omskogo universiteta. Vyp. 1. - Omsk, 1996. - S. 71-74.
7. Maslova, V. A. Politicheskij diskurs: jazykovye igry ili igry v slova? [Tekst] / V. A. Maslova // Politicheskaja lingvistika. Vyp. 1(24). - Ekaterinburg, 2008. - S. 43-48.
8. Obrashhenie Prezidenta RF Vladimira Putina (polnaja versija). 18.03.2014. [Jelektronnyj resurs]. -Rezhim dostupa: http: // www. kremlin. Ru / events / president / transcripts/speeches/20603.
9. Frolova, O. E. Manipuljacija v SMI: lingvisticheskie priemy «sleva» i «sprava» [Tekst] / O. E. Frolova // Metodologija i praktika russkogo formalizma: Brikovskij sbornik. Vyp. II. Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii «II Brikovskie chtenija: Metodologija i praktika russkogo formalizma» (Mos. gos. un-t pechati, Moskva, 20-23 marta 2013 goda) / Otv. red. G. V. Vekshin. - M. : Azbukovnik, 2013. - S. 287-292.
