CC BY
55
УДК 821.16: 82-21
Дробышева М.Н.
Жанр трагедии в творчестве Марина Држича
В статье рассматривается пьеса Марина Држича «Г екуба», представляющая жанр трагедии в далматинской литературе XVI века. М. Држич первым внёс в дубровницкий театр дыхание эпохи Ренессанса и создал в традициях этого времени оригинальное произведение, хотя за основу он взял одноимённую пьесу Лодовико Дольче и пользовался латинским переводом Еврипида.
The article is devoted to Marin Drzhich’s play “Hecuba”, which belongs to the genre of tragedy in Dalmatian literature of the XVI century. M. Drzhich was the first who brought in the spirit of Renaissance into the theatre of Dubrovnica. Drzhich created, within the traditions of his time, an original work, even though the basis for his play was Lodovico Dolce’s play with the same title. While creating it, he used Euripides’s translation.
Ключевые слова: далматинская литература XVI века, жанр, трагедия, традиция, литература Возрождения, античная мифология, героические косовские песни.
Key words: Dalmatian literature of the XVI century, genre, tragedy, tradition, Renaissance literature, antique mythology, heroic songs of Kosovo.
Поэты Дубровника не имели опыта создания трагедий, и они могли познакомиться с образцами этого жанра лишь у итальянских авторов. В течение XVI века трагедия исполнялась на сцене реже, нежели комедия, -как в Италии, так и в Далмации и Дубровнике. «У трагедии опоры во внешней среде не было или она не смогла ее обнаружить. Отсюда, -полагал М.Л. Андреев, - идет различие в коммуникативных заданиях двух этих жанров: комедия в принципе адресована зрителю, трагедия -читателю» [1, с. 316]. В Италии в это время в драматургической практике развивалась традиция сенекианской трагедии. Преувеличенные страсти, эпизоды жестокости, ставшие в свое время одной из причин того, что подобные произведения с подмостков перешли в жанр декламации, в эпоху Возрождения торжествовали свою победу на итальянской сцене. Первой итальянской трагедией, как известно, стала «Софонисба» (1515) Джан-Джорджо Триссино (1478-1550), затем к этому жанру обратился Джованни Ручеллаи (1475-1525). Его перу принадлежат две трагедии - «Розамунда» и «Орест», в которых, как отмечал М.Л. Андреев, «можно заметить действие некоторых испытанных комедией ходов, а трагедиограф следующего поколения Джиральди Чинцио открыто заявляет о своем отходе от "чистой" трагедии и обращается к трагедии "смешанной", к трагикомедии» [5]. Трагедии Джиральди Чинцио (1504-1573) «Орбекка» и «Король Торрис-мондо» (1586) Торквато Тассо (1544-1595) были созданы на материале сюжетов, заимствованных из кровавых хроник средневековья. Эти пьесы
© Дробышева М.Н., 2014
были лишены той героической строгости, которая была характерна для античной трагедии. Если же подлинный трагизм заменяется ложным пафосом декламационного характера, теряется самая эстетическая суть трагического действия - катарсис, который, по мнению Аристотеля, есть результат продуктивного сочетания страха и сострадания, составляющих основу эстетического наслаждения трагедией.
B трактате «Поэтика» Аристотель следующим образом определил сущность трагического действия: «Необходимо, чтобы хорошо составленное сказание было скорее простым, чем двойным, и чтобы перемена в нем происходила не от несчастья к счастью, а наоборот, от счастья к несчастью и не из-за порочности, а из-за большой ошибки человека такого, как сказано, скорее лучшего, чем худшего» [3, с. 659]. Этот переход от счастья к несчастью совершался в жизни благородного человека не в силу незнания и заблуждения, а в силу необходимости и закономерности. Эта формулировка выводила трагическое из-под юрисдикции судьбы и рока, но в то же время обусловливала существование трагического наличием благородных качеств главного героя, которые имели не сословный, а общечеловеческий характер.
Долгое время итальянцам «Поэтика» Аристотеля была известна лишь понаслышке. Считается, что именно Спероне Сперони (1500-1588), профессор Падуанской академии, ученик Помпонацци, «отец современной науки», согласно характеристике Торквато Тассо, поистине открыл это сочинение Аристотеля. При этом надо заметить, что в 1548 году вышла книга Франческо Робортелло, озаглавленная «Объяснения на книгу Аристотеля "О поэтике"» [4, 106]. Робортелло в теории драмы интересовало учение философа о трагедии и о катарсисе. Благодаря книге Робортелло в Италии развернулась дискуссия по теории драмы. Об этом трактате “In libram Aris-totelis de Poetica” (1548) знали и писатели Дубровника. Так, во второй половине XVI века там была создана «Академия согласных» (“Sloznih - Dei Concordi”); среди академиков были и литераторы - такие, как Сабо Бо-бальевич, Михо (Микеле) Мональди и позднее - Никола Витов Г учетич, автор диалогов «Об устройстве республики в духе гуманистического Аристотеля». Они и ввели в научный обиход идеи и положения философа, потому аристотелевская традиция была известна славянским поэтам.
Естественно, что подобная итальянская трагедия и ее переработки далматинскими драматургами не могли удовлетворить Марина Држича. Вспомним здесь героические косовские эпические песни, которые отличались искренностью, хотя и потрясали жестокостью натурализма, и могли быть противопоставлены ложному пафосу итальянских трагедий в далматинских переводах. Первой трагедией, которая появилась в дубровницкой литературе, была пьеса Петра Мариновича Менчетича, опубликованная в Венеции в 1500 году. К сожалению, название трагедии неизвестно и текст до наших дней не сохранился. Известный поэт Илия Цриевич (1462-1520) осуществил постановку «Ипполита» Сенеки в Дубровнике. В Дубровнике
происходит освоение жанра трагедии только благодаря переводам античных текстов с итальянского во второй половине XVI века. Миха Бунич Ба-булинович (1551-1617) обратился к произведению Лодовико Дольче «Иоакаста» - своеобразной переработке греческой трагедии Еврипида с латыни. Перевод трагедии «Атаманта» был сделан Франо Лукаревичем (1541-1598), а «Далида» создавалась Саво Гучетичем-Бендевишевичем (1531-1603) на основе двух произведений - «Адриана» Луиджи Гротто и «Орбекка» Джиральди Чинтио [10]. Эти трагедии ужасов строились по шаблону, с акцентом на кровавых сценах, при этом переводчики зачастую не отличались высоким художественным вкусом.
Марин Држич (1580-1657) - известный дубровницкий драматург середины XVI века, автор оригинальных пасторалей и комедий. Трагедия «Гекуба», созданная Марином Држичем в конце его творческого пути на материале текста Лодовико Дольче и одноименной пьесы Еврипида - один из редких примеров обращения к этому жанру в литературе Дубровника. Переработкой трагедии Л. Дольче «Гекуба» завершается драматургическое творчество Марина Држича. В том, что поэт обратился к событиям, описанным в этом произведении, проявляется критическое отношение автора к дубровницким властителям, которое наблюдалось лишь в подтексте комедий: в пьесах «Дундо Марое», «Скупой», «Шутка над Станцем» и в пасторали «Грижула». Пристальное внимание к тексту трагедии «Гекуба» позволяет увидеть, как формировалось мировоззрение драматурга, как складывалось его отношение к властителям Дубровника. К созданию этой трагедии Марин Држич обратился в 1558 году, а об участии поэта в политическом заговоре стало известно лишь в последний год его жизни, в 1567 году из писем к Козимо I Медичи. В 1558 году М. Држич и труппа актёров обратились к властям Дубровника с просьбой разрешить показать трагедию «Гекуба», но получили отказ. Первый запрет трагедии датирован 9 марта. Затем последовал второй отказ - 22 мая. В документе было написано “quae turbulenta est” («сеющая смуту»). Третья попытка завершилась 28 декабря 1558 года победой дружины «Bizzara». 29 января 1559 года любительская труппа «Дружина Bizzara» показала перед Княжеским дворцом в Дубровнике трагедию М. Држича «Гекуба». Историки отмечают, что в этом спектакле участвовал мальчик, впоследствии ставший литератором и философом - Николо Витов Г учетич, муж писательницы Мары Г ундулич и друг выдающейся поэтессы Цвиеты Зузорич, чьи литературные салоны посещали известные люди Дубровника и Далмации. Как мы видим, только с третьей попытки зрители Дубровника смогли увидеть трагедию «Гекуба». Власти города усматривали в ней опасность. Правящая верхушка боялась бунта. В итоге М. Држич сумел сказать зрителям о наболевших проблемах, волнующих многих соотечественников.
В российском литературоведении и на родине драматурга это произведение мало исследовано. Трагедия несправедливо приписывалась М. Ветрановичу. Одним из аргументов являлось то, что монолог «Орфея»
перед Вратами ада и жалобы тени Полидора представляли собой свободное лирическое отступление в духе Мавро Ветрановича [4, с. 121]. Подобного мнения придерживались В. Ягич, И. Джурджевич и И.Н. Голенищев-Кутузов. Другие авторы, такие как П. Колендич [7, с. 127-129], М. Реше-тар, Ф. Чале, Б. Гавелла, Й. Торбарина, считали, что текст «Гекубы» принадлежит М. Држичу, который, опираясь на перевод Л. Дольче, привнес в него новые самобытные черты. Подтверждением может служить и стихотворение, написанное М. Ветрановичем на смерть драматурга «На приминут|е Марина Држиhа дубровчанина тужба», где он упоминает королеву Г екубу, подразумевая при этом трагедию М. Држича:
О с|енце зелене, тер ве |е листак спао,
Гди |е Марин лувене щесанце попи|евао.
Тирену д|евицу гди у п|есан прогласи,
Екуба кралицу, ко|у чес порази.
Кралвице Екуба, ти|ем, ако могу ри|ет,
Двигни се ван гроба и приди на са| сви|ет.
О тень зеленая, там мирно листок спал,
Где Марин песни о любви напевал.
Тирену-девицу в стихе превозносил,
Гекубу-королеву судьбою поразил.
Королева Гекуба, хотел бы я тихо спеть,
Поднимись из гроба и приди на этот свет [6, с. 398].
При анализе текста трагедии возникает несколько вопросов, на которые до сих пор нет ответа. Почему М. Држич обратился к жанру трагедии и выбрал именно этот сюжет - о вдове троянского царя Приама, превратившейся из царицы в жалкую рабыню? Почему он не пишет оригинальное сочинение, а берет за основу текст одноименной пьесы Лодовико Дольче и при этом пользуется также латинским переводом Еврипида?
Обращение Држича к «Гекубе», несомненно, так или иначе было связано с героическим прошлым славян, историей далматинского региона, перипетиями борьбы с венецианцами и турками. Вероятно, первоначально он хотел написать оригинальную трагедию, но чтобы овладеть творчески этим жанром, он решил отталкиваться от текста Л. Дольче. Главным отличием произведения М. Држича от трагедии Л. Дольче было то, что далматинский драматург вкладывал в уста своих героев, а особенно Гекубы, размышления о проблемах современного человека и власти, и той роли, которую играет двойственная мораль, изложенная Никколо Макиавелли в трактате «Государь»: извечный конфликт между государственными и индивидуальными интересами. Лодовико Дольче (1508-1568) был известен в XVI веке своей трагедией «Мариамна», а также переводами и переработками из Еврипида и Сенеки («Иоакаста», «Медея», «Ифигения», «Фиест», «Гекуба») [2, с. 237]. В произведениях Л. Дольче М. Држича привлекла традиционная композиция трагедии и форма одиннадцатисложного стиха.
Однако, возможно, причиной обращения к трагедии именно этого итальянского драматурга было желание Држича выразить в этой знакомой ему стихотворной форме свои взгляды на состояние дубровницкого общества.
Трагический тон своих стихотворных строк М. Држич черпал из дуб-ровницкой поэзии Ш. Менчетича, Д. Држича и других авторов, он также пользовался особым стилистическим приемом, почерпнутым из собственного литературного арсенала. Также необходимо обратить внимание на то, что в «Гекубе» Држич очень умело обогащает схему обычного двенадцатисложного стиха введением других метрических форм, восьми- и пятисложного стиха, обусловленных сюжетом, и поэтому драматически очень значимых (к сложным размерам прибегал и Еврипид). Стиль «Гекубы» отличается особым совершенством языка, что свидетельствует о постоянном росте литературного мастерства М. Држича. Подробный анализ поэтического языка, лексики трагедии представил Ф. Чале в своей статье «Что Држичу Гекуба» [8, с. 142-165]. Автор приводит фрагменты текста Л. Дольче и одноименной пьесы М. Држича и доказывает, что произведения совпадают только отчасти, отдельными моментами. Так, например, Л. Дольче пишет:
... perocche molte «... Однако многие города
Città ne vanno sotlosopra spesso, из-за этого разрушаются,
Quando si vede che il prudente e forte видится острожный
Più non s’onora, che s’onori un altro и сильный - не почитается,
Povero e di consiglio e di valore... почитается другой - бедный
(II, str. 32) человек, у которого есть
честь и доблесть...»
(Перевод автора. - М.Д.)
В этих строках на первый план выходит доблесть и честь эллинов, по чьей воле будет принесена жертва. А у М. Држича цель сформулирована иначе - оправдать преступления государственным интересом, вследствие непримиримого антагонизма между господином и рабом. Возрастание критического пафоса предопределило освоение М. Држичем новой жанровой формы трагедии. Если в своих ранних пасторалях драматург создал утопический образ города, то в творческой переработке текста «Гекубы» -пьесы о потерпевших поражение свободных людях, обращенных в рабство, - он предрекает печальную участь Дубровника. Еврипид в своей трагедии говорил о том, что рабы могут жестоко и горько отомстить за свое поражение. И в этом смысле пьеса М. Држича становится также предостережением как для властителей его родного города, так и для Козимо Медичи, которому драматург предлагал стать правителем Дубровника.
Дубровницкие поэты сочиняли в основном пасторали, воспевая свой город, и пьеса М. Држича «Гекуба» стала той пьесой, которая представила жанр трагедии в далматинской литературе того времени. В пятиактной трагедии «Гекуба» М. Држича все акты, кроме финального, завершались
межактовыми интермедиями, героями которых были вилы и сатиры. Необходимо заметить, что оригинальный текст трагедии Еврипида, построенной по законам древнегреческой драмы, имел в композиции пьесы между тремя актами три музыкальных антракта. Это могло подтолкнуть М. Држича к созданию интермедий. Подобный прием позволил драматургу завуалировать критический пафос, обличительное содержание пьесы. Он стремился зашифровать истинный смысл трагедии, приблизив происходящее на сцене к зрителям-дубровчанам. Исследователь классической филологии М. Майетич также установил, что Марин Држич не следовал слепо переводу Л. Дольче, а работая над ним, обращался к латинской версии Еврипида [11, с. 211-226]. Необходимо заметить, что у Л. Дольче не было сцен с сатирами и нереидами. Дольче писал свою трагедию как литературное произведение, предназначенное для чтения, а М. Држич создал пьесу, предназначенную для представления.
В этом поэтическом сочинении Држич продемонстрировал безукоризненное понимание значимых стихотворных форм - как ритмических, так и синтаксических структур. Поводом для обращения дубровницкого автора к жанру трагедии стали его размышления о судьбе родного Дубровника, гибнущего под управлением корыстолюбивых властителей. В качестве примера можно привести диалог Гекубы с Одиссеем в III акте: Covjeka od vlasti svaki svjet ima vlas, / A ki je bez casti, nie cuvem mudri glas [9, с. 875-876]. («Человек от власти имеет решающее слово, а без доблести (в рабстве. - М. Д.) его голос, хотя и мудрый, не слышен»).
Один из самых значительных диалогов в трагедии — это драматические реплики Гекубы и Поликсены. Их высказывания были ударными и усиливали эмоциональное воздействие. В страстных монологах Гекубы и Поликсены проявилось то новое, что отличало творчество М. Држича от поэтической манеры Л. Дольче. Далматинский драматург сумел передать ощущение глубоких страданий матери и дочери в момент их расставания навеки во II акте. Он передает их состояние, используя новые художественные средства: метафоры, как например: “ognjen mrak” («огненный мрак»), “pod suncem umrlim” («под солнцем умирающим»); сравнения, такие, как “pepeo lice” («пепельное лицо»), другие поэтические фигуры, а не петраркистские модные клише. М. Држич показал всю глубину боли своих героинь, используя характерные для дубровчан междометия, которые произносят Гекуба и Поликсена, такие, как: “vajmeh”, “jaoh” (ой, ай, ох, ах). Если в пасторалях и комедиях они звучали с оттенком юмора, то в трагедии они выражали боль, печаль, тоску, страх. Так, например, “Tesko tielo vec vositi, jaoh ne more tuzne duh moj’ (251-252) («Тяжело тело больше носить, ой, не меньше, чем печальный дух»), - так говорит Гекуба (I акт, S. 464) [9, с. 464]. А вот восклицание Поликсены: ”Jaoh, da li ces, majko moja nedostojnu smrt vidili tvoje kcerce” (674-675. «Ах, мама моя, недостойную смерть увидит твоя дочка», I акт, S. 478). Эмоциональность героев у
81
М. Држича выражена в ярком динамичном ритме. Особенно характерны реплики Поликсены и Гекубы, которые отмечают перелом в действии трагедии.
М. Држич обратился к близким ему героям античной мифологии, изобразил судьбы этих людей, чувствуя их человеческую природу, и использовал в стихах естественные интонации разговорной речи. Он первым вносит в дубровницкий театр подлинное дыхание эпохи Далматинско-Дубровницкого Возрождения, пронизанное пафосом героики южных славян, которая в той или иной мере повлияла на становление Држича-драматурга. М. Држич заимствовал фабулу «Гекубы», действующих лиц, однако опираясь на этот материал, дал ему особую трактовку. Это и есть основание считать данную пьесу оригинальной. Рассматривать «Гекубу» М. Држича можно не как перевод, не как творческое переложение, а как оригинальное произведение, которое создавалось по известному принципу. Доказательством можно считать то, что он работал по традиции того времени.
Литература Возрождения в целом состояла из известных мотивов и фабул и была литературой об известном, опиралась на известное. Так в известном открывалось читателю и зрителю неизвестное благодаря творческому осмыслению художника. Сходство сюжетов не отменяет вопрос об оригинальности, главное - не сама фабула (сюжет обычно заимствуется), а его трактовка. Обычно в критике эта пьеса рассматривалась как перевод, в то же время детальный анализ доказывает, что это есть творческая переработка, а, следовательно, оригинальное сочинение М. Држича.
Список литературы
1. Андреев М. Л. Итальянское Возрождение: от стиля к жанру // Историческая поэтика, литературные эпохи и типы художественного сознания. - М., 1994.
2. Андреев М. Л., Холодковский Р. И. Итальянская литература зрелого и позднего Возрождения. - М., 1988.
3. Аристотель. Поэтика. Риторика // Аристотель. Собр. соч.: в 4 т. - М., 1983. -
Т. 4.
4. Голенищев-Кутузов И. Н. Итальянское Возрождение и славянские литературы XV-XVI вв. - М., 1963.
5. Дживелегов А. Теория драмы в Италии XVI века // Изв. АН Арм. ССР. Обществ. науки. - 1952. - № 2. - С. 71-87.
6. ДржиЬ Марин. Изабрана дела. - Београд, 1963.
7. КолендиЬ П. Из старога Дубровника. - Београд, 1964.
8. Cale H. Sto je Drzicu Hekuba // Marin Drzic. Zbornik radova. - Zagreb, 1969.
9. Drzic M. Hekuba // Djela Marina Drzica. - Zagreb, 1930.
10. Fiskovic C. Prilog biografiji Savka Gucetica // Zadarska revija. - 1959. - № 1. -S. 94-96.
11. Majetic M. Euripodov utjecaj na Drzica i Bunica // Ziva antica. XIII-XIV. -Skopje, 1964.
