CC BY
11
Филологические науки / Philological Science Оригинальная статья / Original Article УДК 821
Жанр фельетона в табасаранской прозе
послевоенных лет
© 2017 Ашурбеков А. А., Багомедов Р. Р.
Дагестанский государственный педагогический университет, Махачкала, Россия; e-mail: [email protected]
РЕЗЮМЕ. Целью данной статьи является изучение жанровых особенностей фельетона в творчестве Э. Мазанова послевоенных лет. Его принято считать основоположником этого жанра в истории табасаранской словесности. Метод. Сравнительно-исторический. Результаты. Проведенное исследование позволяет выявить жанровое своеобразие фельетона в табасаранской прозе. Выводы. Фельетоны Э. Мазанова 1950-х годов посвящены разоблачению нравственных пороков людей, не согласующихся с этическими нормами советского общества. К сожалению, фельетон в табасаранской литературе не получил распространения.
Ключевые слова: табасаранская литература, публицистика, фельетон, жанр, образ повествователя, гротеск.
Формат цитирования: Ашурбеков А. А., Багомедов Р. Р. Жанр фельетона в табасаранской прозе послевоенных лет // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2017. Т. 11. № 4. С. 29-33.
The Genre of the Feuilleton in Tabasaran Prose
of the Post-War Period
© 2017 Alibek A. Ashurbekov, Rashid R. Bagomedov
Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala, Russia; e-mail: [email protected]
ÂBSTRACT. The aim of the article is studying the genre features of feuilleton in E. Mazanov's works in the post-war period. He is considered to be the founder of this genre in the history of the Tabasaran language and literature. Method. Comparative-historical one. Results. The study reveals the feuilleton genre originality in Tabasaran prose. Conclusions. E. Mazanov's feuilletons of the 1950s dealt to exposing the moral vices of people who did not agree with the ethical norms of Soviet society. Unfortunately, the feuilleton in the Tabasaran literature was not widespread
Keywords: Tabasaran literature, journalism, feuilleton, genre, narrator's image, grotesque.
For citation: Ashurbekov A. A., Bagomedov R. R. The Genre of the Feuilleton in Tabasaran Prose of the Post-War Period. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 11. No. 4. Pp. 29-33. (In Russian)
Общественные и гуманитарные науки ••• 1
Social and Humanitarian Sciences
Введение
Период послевоенных лет до конца 50-х годов ХХ века в истории многих национальных литератур был неоднозначным и сложным. Для одних народов развитие их литературной жизни было приостановлено, для других обозначенный период оказался трудным
и сложным относительно уровня художественного мышления и художественного осмысления действительности. Такое положение объяснялось не только малочисленностью активно выступающих писателей, но и в значительной мере противоречивостью нравственной атмосферы в стране, когда наряду с радостью безоговорочной победы,
трудовым энтузиазмом масс, приступивших к ликвидации тяжелых последствий войны, шел процесс извращения принципов социализма. Новая обстановка определила дальнейший путь развития и дагестанской послевоенной литературы, «когда партия, своими решениями и постановлениями жестко направляла литературу и искусство в нужное ей русло, ибо в годы войны всплеск естественных переживаний, идущих из глубин народного горя, несколько оторвал их от поводка партии и ее политики. Надо было выбить печаль, заполнить искусство вновь барабанным боем, победным мажором» [2, с. 240]. В послевоенные годы в литературной жизни Табасарана происходят важные события.
В исследуемое время был реабилитирован необоснованно репрессированный табасаранский прозаик, поэт, драматург А. П. Джа-фаров. С возвращением на Родину табасаранский автор активно начинает заниматься литературным творчеством. Табасаранская литература как неотъемлемая составная часть дагестанской литературы развивалась теми же путями, что и другие литературы народов Дагестана. Табасаранская литература послевоенных лет продолжает свои прошлые традиции и вместе с тем обогащается новыми темами и образами. В эти годы в литературу приходит ряд новых писателей: Казиахмед Рамазанов, Табасаран Наида (псевдоним Алимагомедовой Наиды), Эсед Мазанов, Рамазан Казиев и многие другие.
Большим событием в культурной жизни табасаранского народа был выход в свет в 1949 году первого номера ежегодного литературного альманаха на родном языке. Писатели Табасарана получили возможность печататься. Немаловажным явлением в жизни табасаранцев явилось издание еще одной районной газеты «Хивский колхозник» («Хи-варин колхозник»).
В табасаранской литературе на всех этапах своего развития ведущее место занимает поэзия. И в тридцатые, и в сороковые, и в послевоенные годы доминируют поэтические жанры. После Великой Отечественной Войны, а именно со второй половины 1950-х годов, мощным потоком стала развиваться и проза. В исследуемый период, как и в тридцатые годы, основным прозаическим жанром явился рассказ. В отличие от рассказа тридцатых годов рассказы послевоенных лет находятся на более высоком художественном
уровне. Проза этого периода изменилась идейно, значительно возрос созидательный пафос, появились глубокие мысли, образы. Особенно заметным становится фокусирование авторского внимания на человеке, его духовном мире.
Материалы и методы исследования
Дальнейшее развитие публицистика получила на страницах районных газет «Хивский колхозник» («Хиварин колхозник») и «Колхозная жизнь» («Колхоздин уьмур»). В них печатались малые формы прозаических произведений. Такой жанр публицистики, как фельетон, своему появлению в табасаранской прозе обязан во многом именно этим газетам. Эсед Мазанов - основоположник этого жанра в табасаранской литературе. К сожалению, фельетон не получил в табасаранской литературе дальнейшего развития.
Публицистика Э. Мазанова представлена в исследуемый период тремя фельетонами. По способу построения и проблематике все они очень близки друг к другу.
В фельетоне «Плешивый всегда чешется» («Гъутур кайириз дац1рахи кьара дяргъюр») [4, с. 3] рассказывается о том, как Шихов Га-джикерим, уроженец села Уртил Хивского района, воровал колхозное имущество. Фельетон начинается с необыкновенно сложной фигуры главного героя: «....Гаджикерим -лицо противоречивое, в котором сочетаются остроумие и тупость, добро и зло, черты праведника и грешника. Для него личные интересы всегда были выше, чем общественные». Э. Мазанов в двух фельетонах использует такой прием, как нарочитую точность адреса. В фельетоне «Пропавший бухгалтер» («Гъу-дургу бухгалтер») так определяется место действия: «В колхоз «Красный Дагестан», что в селе Хурсатил Хивского района, был отправлен уполномоченный Алахвердиев Шахламаз». А в фельетоне «Банковские крысы» («Банкдин кьюлар») адрес неточен; известно лишь то, что они (К и N1) работают в Табасаране. В последнем случае для типизации отрицательного факта этот прием имеет принципиальное значение. Писатель не просто расширяет биографию возможного действия, он подчеркивает типичность частного эпизода.
После определения места действия дальнейшее повествование в фельетонах Э. Маза-нова подчинено выявлению сатирического содержания факта. И здесь основной упор де-
лается уже не только на то, что говорит повествователь, но и на то, как он говорит. Во всех трех фельетонах характер повествования меняется, едва появляется главное действующее лицо. Спокойный, бесстрастный тон сменяется иронией, в голосе рассказчика все ощутимее начинают звучать саркастические нотки: «Не проходило и дня, чтобы Га-джикерим не говорил: «Моя фамилия Ши-хов!» Да, действительно, его фамилия отличалась от других. За годы работы он поменял много колхозов. Вот, к примеру, в прошлом году в марте месяце Шихов Гаджикерим очутился в кресле председателя колхоза имени Крупской, что в селе Думурхил. Он очень много думал, часто не мог спать ночами:
- Вах! - говорил он, схватившись за голову, - раньше колхозы, где я председательствовал, были богатыми, а в этом колхозе нет даже ни одной жирной коровы. Как же быть? Так нельзя» (С.3).
Максимализм, с которым герой Э. Маза-нова предается пьянству, воровству, вранью, делает его «исторической личностью». Омонимический смысл понятия «история» (в данном случае это не ход мировых событий, а происшествие, забавный, заметный случай: где бы он ни находился, не обходилось без истории) позволяет создать гротесковый образ. Широта натуры, свойственная горцу, проявилась у героя как абсурдная неразборчивость. Поступки Шихова не выдумка, а только преувеличение реальных особенностей. Гротеск служит художественным целям сатирического обобщения, индивидуальные слабости являются отражением социальных пороков.
На первый взгляд, может показаться, что повествователь увлечен рассказом о своем герое, рассуждениями о его поступках. Однако Э. Мазанов уделяет внимание и деталям.
В использовании детали Э. Мазановым интересна такая особенность. Предметная деталь в фельетонах автора лишена экспрессивности, что в какой-то степени противоречит канонам фельетонистики. К примеру, у таких русских писателей как М. Кольцов, И. Ильф и Е. Петров и у многих других деталь, как правило, носит экспрессивный характер. Ее выразительность достигается с помощью сравнений, эпитетов, метафор, широко используемых сатириками. Детали подобного рода отчетливо демонстрирует отношения
фельетониста к описываемым людям, событиям [3, с. 143].
У Э. Мазанова в фельетоне экспрессивной детали нет по двум причинам. Во-первых, сам повествователь здесь таков, что выразительные образные средства не могут быть органичны в его лексиконе. Во-вторых, фельетонист не спешит обнаружить свое отношение к описываемым событиям. Его задача -способствовать выработке бесстрастного отношения к данному факту у читателя.
В каждом фельетоне Э. Мазанова по три-четыре героя. Автор не индивидуализирует речь персонажей, поступая вопреки законам сатирической типизации, придает самораскрытию героя особое значение. Э. Мазанов обходится без индивидуализации речи потому, что тип его фельетона принципиально иной: «живое слово» является структурообразующим фактором повествования не в отдельных элементах, а целиком - как единый монолог повествователя. Голос каждого персонажа условен: он существует лишь как нарочитое изменение голоса самого повествователя.
Речь героя-рассказчика - стилизация устной речи. Повествователь предлагает читателю не пересказ увиденного события, а его вольную интерпретацию. Отсюда - интерпретация реплик действующих лиц. Читатель слышит как бы скорректированную повествователем речь персонажей. Повествователя не заботит сохранение точности интонаций в репликах действующих лиц, потому что главное для него - не точность интонации, а смысловая точность.
Результаты и их обсуждение
В других фельетонах Э. Мазанова картина аналогичная. Усиление автономности повествователя, акцентированное внимание к его слову повышает смысловую ответственность этого образа. Когда сам автор устраняется от оценки, от вынесения приговора, дидактические функции в фельетонах Э. Мазанова выполняет повествователь. Но вполне сложившийся в читательском восприятии облик повествователя как фигуры иронически настроенной не позволяет рассказчику откровенно резонерствовать. Не случайно все три фельетона Э. Мазанова не имеют фактической развязки. Ударный финал сатирик нарочито игнорирует. Повествование завершается не об-
личительными рассуждениями, не назиданием, а подчеркнутым безразличием к фактической развязке. Тем самым сатирик недвусмысленно декларирует, что порок должен быть, не столько наказан административными акциями, сколько осужден общественным мнением.
Взаимоотношения фельетониста с обрабатываемым им материалом строятся трояко: он или вводит себя в повествование в качестве активного действующего лица, или выступает как нейтральный наблюдатель-повествователь, или скрывается за маской вымышленного персонажа. Однако во всех трех случаях в фельетоне возникает фигура повествователя - условного героя-рассказчика.
Фельетоны Э. Мазанова «Плешивый всегда чешется», «Пропавший бухгалтер», «Банковские крысы» можно отнести ко второму случаю (повествователь-наблюдатель), когда авторское «я» фельетониста выявляется более отчетливо. Дистанция между автором фельетона и условным героем-рассказчиком почти исчезает: позиция автора и повествователя во многом совпадают. Можно сказать, что повествователь здесь выступает как доверенное лицо автора. Повествователь фельетона - это представитель массы. Э. Мазанов не случайно связывает своего героя с той средой, о которой он повествует. Человек из массы хорошо знает чаяния, нужды, взгляды народа. Все же повествователь возвышается над окружающими.
Условный герой-рассказчик не просто фиксирует отрицательные явления, он размышляет вслух, сопоставляет факты, фантазирует, воспроизводя картину происшествия. Условный рассказчик у Э. Мазанова повествует о событиях, происшедших ранее, т.е. отодвинутых во времени. Это дает ему возможность при воспроизведении событий использовать домысел. Автор тем самым органически соединяет точную достоверность факта с допустимым в сатирической публицистике преувеличением - заострение возникает не как следствие создания сатирических
1. Ашурбеков А. А. Зарождение и развитие табасаранской прозы (1930-50-е гг.). Автореф. дис. ... канд. филол. н. Махачкала, 2006. 24 с.
конструкций, а в результате движения от факта к вымыслу.
Для более четкого, ясного представления об условном повествователе в фельетонах Эседа Мазанова сравним его героя-рассказчика с повествователем сатирических рассказов Манафа Шамхалова. Необходимо подчеркнуть два признака, отличающих повествователя в фельетонах от условного героя-рассказчика у М. Шамхалова. Повествователь в фельетонах не только социально более развит, но и более назидателен. В его обязанности входит реализация дидактической функции, присущей фельетону, игнорировать которую условный герой-рассказчик не может.
Что касается повествователя в сатирических рассказах М. Шамхалова, то восприятие действительности его «доверенного лица» носит прагматический характер - что вижу, то и описываю. Второй признак - дистанция между автором и рассказчиком. Расстояние между автором и рассказчиком в фельетоне значительно меньше, чем между ними в сатирической новелле: в фельетоне налицо сближение позиций автора и повествователя, о чем уже говорилось выше.
Разумеется, сказанное не следует понимать буквально. М. Шамхалов и Э. Мазанов хорошо представляли опасность такой назидательности. Их повествователи сохраняют необходимую долю иронии для того, чтобы писатель не воспринимал его сухим резонером. Понятно, что точка зрения автора выражена не прямо. Не случайно, что именно повествователю передает автор функции комментатора событий.
Заключение
Таким образом, первый фельетон в истории табасаранской литературы появился на страницах районной газеты «Колхозная жизнь» в конце 50-х годов прошлого столетия в творчестве Э. Мазанова. В фельетонах Э. Мазанова, рассмотренных в данной статье, с позиций социалистического реализма подвергаются критике духовная ущербность и нравственные пороки некоторых советских руководителей.
2. Гаджиева З. З., Гаджиахмедова М. Х. История аварской советской литературы (20-50-е гг). Махачкала, 2004. 240 с.
Литература
3. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А. Н. Николюкина. М.: НПК «Ин-телвак», 2001. Стб. 143.
1. Ashurbekov A. A. Zarozhdenie i razvitie tabasaranskoy prozy (1930-50-e gg.) [Т1пе origin and development of Tabasaran prose (1930-50)]. Author's abstract of diss. for Ph. D. (Philology). Makhachkala, 2006. 24 p. (In Russian)
2. Gadzhieva Z. Z., Gadzhiahmedova M. Kh. History of the Avar of Soviet literature (20-50s). Makhachkala, 2004. 240 p. (In Russian)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Принадлежность к организации
Ашурбеков Алибек Акимович, кандидат филологических наук, доцент кафедры дагестанской литературы, Дагестанский государственный педагогический университет (ДГПУ), Махачкала, Россия; е-mail: [email protected]
Багомедов Рашид Расулович, кандидат филологических наук, доцент кафедры дагестанской литературы, ДГПУ, Махачкала, Россия; е-mail: [email protected]
4. Мазанов Э. Плешивый всегда чешется // Колхозная жизнь. 16 февраля 1958 г.
3. Literary encyclopedia of terms and concepts. Ed. by A. N. Nikolyukin. Moscow, Intelvak, 2001. 143 p. (In Russian)
4. Mazanov E. Bald-head always itches. In: Farm Life magazine. 16, Feb., 1958. (In Tabasaran Language)
INFORMATION ABOUT AUTHORS Affiliations
Alibek A. Ashurbekov, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of Dagestan Literature, Dagestan State Pedagogical University (DSPU), Makhachkala, Russia; e-mail: [email protected]
Rashid R. Bagomedov, Ph. D. (Philolo-gy), assistant professor, the chair of Dagestan Literature, Dagestan State Pedagogical University (DSPU), Makhachkala, Russia; e-mail: [email protected]
References
Принята в печать 12.09.2017 г.
Received 12.09.2017.
