CC BY
272
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2015. №1(39)
УДК 623.11
ЗЕМЛИ НИЖЕГОРОДЧИНЫ В СФЕРЕ ВЛИЯНИЯ ПОСТОРДЫНСКИХ ГОСУДАРСТВ (К ВОПРОСУ О РАННИХ ЭТАПАХ ЭТНОГЕНЕЗА НИЖЕГОРОДСКИХ ТАТАР-МИШАРЕЙ)
© Д.З.Хайретдинов
В статье раскрываются малоизвестные сюжеты о прямом и косвенном влиянии постордынских государственных образований (Казанское, Касимовское, Астраханское ханства, Ногайская Орда) на территорию современной Нижегородской области в свете выяснения возможных линий этногенеза нижегородских татар-мишарей. Затрагиваются темы раннего тюрко-татарского влияния на Нижегородское великое княжество и сам Нижний Новгород, изучается возможность нахождения юго-запада нынешней Нижегородчины в составе Казанского ханства.
Ключевые слова: татары, Нижегородчина, Нижний Новгород, Казанское ханство, Касимовское ханство, Ногайская Орда, Улуг-Мухаммед, Курмыш, мишари.
С распадом Золотой Орды земли современной Нижегородчины находились в сфере влияния таких государств, как Казанское и Касимовское ханства, а также татарские княжества Мещеры. Влияние татарских государств и отдельных татарских общин на Нижегородчине почти не изучено историками, так что мы можем по крупицам восстановить лишь примерную картину этой эпохи. В духовной грамоте великого князя Московского Ивана III от 1504 года сказано о том, что дань Московии (так называемый «выход») в адрес татарских государств должна была отдаваться татарским послам, прежде всего в Москве, Твери и Нижнем Новгороде [1: 153-154].
Действительно, сам Нижний Новгород той эпохи выступает как один из городов со значительным тюрко-мусульманским населением. В пользу этого свидетельствуют как данные археологических находок в Нижегородском кремле, так и русские летописи. Так, в 1375 году новгородские ушкуйники напали и разорили Нижний, при этом летописец подчеркивает, что первыми жертвами погромщиков стали именно мусульмане: «Поидоша на низ к Новугороду Нижнему, и тамо много же зла створиша, безсермен [бесер-мян - т.е. мусульман] изсекоша, а христиан та-коже, а иных з женами и з детьми в полон пове-доша, а товар их пограбиша» [2: 23]. Поскольку русские летописцы четко отделяли собственно татар от «бесермен», очевидно, что основу мусульманской общины Нижнего Новгорода в конце XIV века составляли именно последние. Почему под ними традиционно понимают выходцев из Средней Азии - вопрос, имеющий отношение скорее к политологии, а не к истории. Полагаю, что нижегородские «бесермены» были представлены в первую очередь буртасами и булгарами, а вовсе не предками узбеков и таджиков, хотя и их
единичное проживание здесь не исключено. Как бы то ни было, перед нами - абсолютно неизученная (и, по-моему, даже нигде не отмеченная), очень крупная и значимая городская мусульманская община Среднего Поволжья XIV столетия.
«Одним из крупнейших государственных деятелей распадающейся Золотой Орды в первой половине XV века был хан Улуг-Мухаммед. Именно с его именем связывают возникновение Казанского и Касимовского ханств, оказавших огромное влияние на дальнейшие судьбы Московской Руси, татарской нации и российских мусульман вообще» [3: 8]. Самое же примечательное, что этот период жизни хана Улуг-Мухаммеда и зарождение новых татарских государств непосредственным образом связаны с историей Нижегородчины.
В 1439 году хан, мстя московскому великому князю Василию II за вероломство последнего в Белёве, взял приступом Нижний Новгород, разрушив праобраз миссионерского центра того времени - основанный 4 года тому назад Ма-карьевский Желтоводский монастырь. В 1442 году Улуг-Мухаммед выдал ярлык на Нижегородское княжение Даниилу Борисовичу (сыну последнего правителя независимого Нижегородского великого княжества, который уже предпринимал попытку восстановления суверенитета своей вотчины при помощи хана Джелал ад-Дина в 1412 году). Через два года хан снова взял Нижний Новгород и «хотел тут зимовать» [4: 170; 5: 257]. Отсюда он совершал вылазки на Русь сам и посылал своих сыновей. Вернувшись из похода в Муром, хан засел в Старом городке. По словам И.А.Милотворского, он «укрепился здесь окончательно, так что хотел сделать Нижний своей столицей» [6: 13]. Очевидно, если бы это про-
изошло, история Татарстана выглядела бы сегодня совершенно иначе.
Следует отметить, что вопрос о возникновении Казанского ханства все еще остается дискуссионным. После Белёвского сражения Улуг-Мухаммед кочевал своим двором (юртом) в мещерских землях по реке Оке, после чего двинулся либо в Казань, либо, по мнению некоторых ученых, - напрямую в Нижний Новгород. Более того, профессор В.В.Вельяминов-Зернов [1: 7-9] и вслед за ним современный историк С.Х.Али-шев [7: 11] считают, что Улуг-Мухаммед вовсе не «ходил до Казани», а избрал себе постоянным местопребыванием Нижний Новгород, где и жил до 1445 года включительно; ханство же в Казани было основано его сыном Махмудом. Подобное развитие событий выводится из источников: «Из Белёва поиде царь к Новугороду к Нижнему и засяде Новгород Нижней Старой...» [8: 64].
Старый городок несколько раз упоминается в источниках. Более того, его месторасположение довольно четко вырисовывается из ряда документов. Так, в челобитной от 1592 года указано, что земли для выгона скота нижегородцев располагались «вверх от посада по Оке-реке на полторы версты». Это поле, отобранное архимандритом, располагалось «от их дворов и до старого городка на версту» [9: 48]. Границей Нижегородского посада был так называемый Большой острог (около Оки он проходил примерно по Малой Покровской улице и Похвалинскому съезду) [10]. Таким образом, Старый городок располагался на расстоянии 1-1,5 км от Большого острога недалеко от Оки. Его центром условно можно считать площадь Лядова, а точнее - Крестовоз-движенский монастырь. Территория Старого городка вошла в пределы Нижнего Новгорода только после 1839 года, а до 1814 года (когда туда был перенесен монастырь) представляла собой землю, занятую некими слободами сельского типа.
Можно предположить, почему археологи не обнаружили в Нижегородском кремле (и вообще в пределах исторического центра Нижнего Новгорода) слоёв и находок XV-XVI вв. Ученые объясняют это как «свидетельство о трагическом противостоянии Нижнего Новгорода и Казанского ханства, при котором жизнь была нестабильна, малоинтенсивна и не оставила сама по себе заметного следа в археологическом портрете города» [11]. Думается, ответ кроется в том, что значительная часть населения при хане Улуг-Мухаммеде переселилась за пределы Нового Нижнего города в Старый город.
В июле 1445 года войска Василия II и Улуг-Мухаммеда сразились в битве у Суздаля, и по-
терпевший поражение великий князь попал в плен к хану. Василия привезли сначала в Нижний Новгород, затем - в Курмыш. Известно, что Курмыш в 1392 году в качестве военной крепости ликвидированного Нижегородского великого княжества оказался в составе Московского государства. В связи с этим особый интерес вызывает вопрос о том, как проходила на тот момент граница между двумя государствами — Московской Русью и Казанским ханством, которая традиционно проводится по реке Суре?! Дело в том, что Курмыш расположен на левом, «московском» берегу Суры. И вот спустя 53 года после вхождения данной крепости в состав Московии великий князь Московский, которому она и должна принадлежать, томится в ней в плену у хана -основателя соседнего Казанского ханства.
Процитируем А.Г.Бахтина, который в своем исследовании о начале Казанского ханства пытается разобраться с вопросом о том, где мог находиться Улуг-Мухаммед со своим войском после Белёвского сражения 1437 года и до 1445 года. «Почему-то никто не выдвигал гипотезу о пограничном городе Курмыше, как возможном местонахождении орды Улуг-Мухаммеда. Зачем-то туда татары пошли, покинув Нижний Новгород. Чем был для них Курмыш, пограничным русским городом на пути в Казань или местом нахождения всей татарской кочевой орды - обозов с семьями, периферийное положение города как будто благоприятствовало этому?» [12: 110]. «Ели хан обосновался в Казани, то почему члены [его] семьи оказались в Курмыше или Нижнем Новгороде?» [12: 130]. Сам историк в итоге склоняется к традиционной версии о пребывании хана в Казани, но вопрос, поставленный им, приобрел особую остроту в свете новых археологических открытий.
Курмыш вовсе не был маленьким периферийным городком, а вполне крупным населенным пунктом с развитой промышленностью и торговлей. Он отнюдь не являлся этнически монолитным русским городом, а имел смешанное население. По обилию находок из чугуна ему нет равного во всем Нижегородском Поволжье, в то время как чугун для той эпохи однозначно является маркером тюрко-мусульманской золотоор-дынской культуры: ни один русский город того времени не имеет чугунолитейного производства [13: 76-80]. Почему бы, действительно, и не принять в качестве версии, что ханская ставка между Белёвской битвой и уходом в Казань располагалась здесь? Этому мешает лишь наше убеждение, что Курмыш был русским городом, в то время как с точки зрения археологии перед нами - не русский, а ордынский город. Таков вывод архео-
логов из Института истории имени Ш.Марджани А.Г.Ситдикова, Ф.А.Ахметгалина, участвовавших в раскопках под Курмышом и в Мурзицах Нижегородской области в 2007-2009 годах в рамках программы «Материальная культура народов Волго-Окского региона в эпоху средневековья: формирование и развитие». Автор настоящей статьи лично выезжал на эти раскопки и убедился в обилии ордынской керамики в раскопанных слоях - важнейшего в археологии идентификатора культуры великой тюрко-мусуль-манской цивилизации XIII-XV вв. Вполне возможно, русские летописцы потому так неопределенно и размещают хана и его отряды, что он жил в городе, который лишь формально числился за Московским государством, в то время как юридически оспаривался князьями из суздальского дома (так, еще в 1408 году Курмыш был занят войском из татар, мордвы и булгар, а вместе с ними были нижегородско-суздальские князья Даниил и Иван Борисовичи) и был населен вообще представителями самых разных народов: тюрков, угро-финнов, славян.
«Группа во главе с ханом Улуг-Мухаммедом была определенным образом организована, -пишет Д.М.Исхаков, - недаром в 1445 году при ее перемещении во главе с ханом и его детьми из Старого [Нижнего] Новгорода к Курмышу она названа "Ордой". В составе людей хана находились "дараг князи" [т.е. феодалы, руководившие административно-территориальными единицами ордынского происхождения - даругами]... и много других знатных лиц». Общую численность этой группы ученый оценивает в 10 тысяч человек, «а то и больше» [14: 74]. А.Г.Бахтин доводит максимальную численность татар Улуг-Мухаммеда (воинов с членами семей) до 15 тысяч человек [12: 104].
По мнению С.Х.Алишева, хан Улуг-Мухаммед скончался в 1445 году в Курмыше, куда он переехал, будучи уже больным, вместе со своими сыновьями и плененным Василием II. По версии этого автора, Василий II был освобожден из плена за упокой души умершего хана: в то время такой обычай, как освобождение пленных и рабов за упокой души, широко применялся у мусульман [7:10]. При этом, однако, на московского правителя была наложена огромная контрибуция, одним из последствий чего стало возникновение Касимовского ханства на Оке.
Итак, мы видим, что вопрос западных границ Казанского ханства находится в той же степени неизученности, что и вопрос о границах между Волжской Булгарией и Владимирской Русью. Вероятно, Казанское ханство, которое являлось преемником булгарской культуры и государст-
венности, стремилось включить в сферу своего влияния все территории, входившие в состав Волжской Булгарии к западу от Суры. Так, И.Р.Насибуллин на основе трудов Е.И.Чернышева и Г.Я.Меркушина делает вывод, что большая часть Мордовии с середины XV до первой четверти (ориентировочно) XVI века относилась к Казанскому ханству [15: 69-70]. Д.М.Исхаков говорит, что «пограничная полоса начиналась восточнее земель, тянувших к г. Мурому» [16: 28]. М.Г.Худяков включал в состав Казанского ханства территории Симбирской и Пензенской губерний [17: 19]. Как считают авторы книги «Восточная Мещера в средние века», административно эти земли могли входить в состав казан-ско-ханской области (провинции) Алатур (татарское название города Алатырь) [18: 73]. В свете последних исследований административно-территориального деления Казанского ханства можно предположить, что это была единица более низкого порядка, относившаяся к Буртасской (Крымской) даруге ханства [19: 310-311].
Не изучена и другая проблема: каков был национальный состав населения Курмышского и других близлежащих уездов? Если верить исторической школе, согласно которой первые татарские поселения здесь появились не ранее XVII века (так выглядит этот вопрос на основе доступных архивных источников), то явной нестыковкой выглядит тот факт, что захватчик, временный «оккупант» Нижегородчины Улуг-Мухаммед отправляет своего пленника, законного государя этих земель, в Курмыш, а не за Волгу или хотя бы Суру. Интерес представляет мнение Е.В.Арсюхина: земли вокруг Сундовита и Лыс-ково подчинялись Нижнему Новгороду, а затем Москве чисто номинально; район Курмыша же после ослабления Нижегородского княжества и вовсе был утрачен Русью и возвращен лишь после завоевания Казанского ханства [20: 218].
Отметим и другой аспект этой темы: остались ли в землях нынешней Нижегородчины части Орды хана Улуг-Мухаммеда после того, как основные ее группы ушли на территорию нынешнего Татарстана, в район Касимова, а также в города Московии (туда были отправлены мурзы и беки для сбора дани с проигравшей стороны)? Думается, в свете новых открытий археологов, доказавших факт проживания тюрко-татар в Курмыше и Мурзицах ордынского периода, мы можем положительно ответить на этот вопрос. Данная гипотеза еще только подлежит внимательному рассмотрению учеными, но уже очевидно, что бытующие в ряде татарских сёл Ни-жегородчины легенды об их возникновении в середине XV века так или иначе могут быть связа-
ны с людьми хана Улуг-Мухаммеда. В частности, основание села Сафаджай (Красная Горка Пильнинского района), которое произошло согласно местной погодной летописи «Сафаджай-ские тетради» в 1451 году, связывается составителями этих погодных записей с выходцами из-под Астрахани, точнее - местности Ак-Мечеть [21: 10]. На самом деле такой местности, скорее всего, не существовало, а Ак-Мечеть (Белая мечеть) - это традиционный золотоордынский и постордынский маркер крупных городских центров с соборными мечетями из белого известняка. Поскольку люди хана Улуг-Мухаммеда изначально являлись выходцами именно с нижней Волги, то, хронологически сопоставляя их приход в Курмыш и основание Сафаджая, мы видим здесь взаимосвязанные события. Той же эпохой я бы датировал и основание села Анда Сергачско-го района, которое, по местным легендам, связывается с выходцами из Казанского ханства середины XV века, и села Урга Княгининского района, жители которого уверены в своем происхождении от «выходцев из Булгара» [22: 358, 447, 449]. К потомкам переселенцев из «города Булгар» возводят себя и жители села Чембилей [23: 87].
В пользу того, что юго-восток Нижегородчи-ны входил в состав Казанского ханства, говорит и историческое предание о падении Грозной крепости, располагавшейся на месте современного села Мурзицы Сеченского района [13]. Это предание сохранилось в «Сафаджайских тетрадях». В нем говорится, что в период взятия Казани в 1552 году, когда правительство Ивана IV насильно заставляло татар принимать христианство, несогласные подвергались ужасным расправам. Так, в Мурзицах таковые, в том числе мурзы и муллы, были похоронены заживо. Часть татар из Грозной крепости в поисках убежища обосновалась в небольшом тогда Сафаджае (Красной Горке); упоминается даже, что сафад-жайцы, боясь преследования, долго не пускали их в село. В память об этих событиях даже еще в 1980-х годах сафаджайцы, идя на Порецкий базар, останавливались читать Коран в местах, где по преданиям были заживо похоронены имамы и мурзы.
«Еще одно косвенное свидетельство фольклорного характера - легенда, бытующая среди населения села Старо-Мочалей Пильнинского района, о том, что на близлежащем «кладбище святых» захоронены шахиды, мученики за веру, павшие в ходе некоей старинной религиозной войны. Последней такой войной в регионе была казанская эпопея Ивана IV. По нашей версии, все нынешние татарские села Пильнинского района
относились к княжеству (улусу?) с центром в Грозной крепости (Мурзицах), которое входило в состав Казанского ханства. Это объясняет возможную подоплеку данной легенды» [3: 11-12].
Были ли до XVI века на юго-востоке нынешней Нижегородчины свои татарские мурзы? У нас есть положительный ответ на этот вопрос; он известен по истории двух татарских селений: Пары и Мурзиц. О мурзах из Грозной крепости (Мурзиц), физически уничтоженных после падения Казани, мы уже говорили выше. Выводы археологов не противоречат «Сафаджайским тетрадям»: «следы обширного пожара, датируемые XVI веком, прослеживаются в культурном слое почти на всей территории исторического центра Мурзиц» [13]. Кроме того, в «Сакминской тетради» - преданиях, собранных краеведом XVIII века Мерлушкиным, - упоминается мурза Бахмет из татарского селения Пора (Пара) [24: 98]. Он участвовал в походе Ивана Грозного 1552 года, отличился при штурме Казани, за что получил земельные пожалования, был утвержден в дворянстве и крещен под именем Юрия Ивановича Бахметьева [25: 37]. С.Б.Сенюткиным было убедительно доказано, что Пара располагалась на месте нынешнего татарского села Кузьминка рядом с Уразовкой (Краснооктябрьский район) [24: 152-156]. Итак, вполне возможно, что какая-то часть татарских князей, правивших в этом регионе, в период завоевания Казани была крещена, если они встали на сторону Московского престола, или же репрессирована как подданные враждебного государства.
Кому же принадлежал регион юго-востока Нижегородчины до падения Казани? Выше мы уже говорили, что непонятный статус Курмыша в середине XV века порождает на сей счет «смутные сомнения». Е.В.Арсюхин несколько умозрительно предполагает даже наличие Сун-довикского княжества в составе Казанского ханства, где основной этнической средой были булгары [20: 218]. Однако доказательной базы для этой гипотезы нет, хотя проживание булгар на реке Сундовик не вызывает сомнений, как и несомненно вхождение этой территории в состав Золотой Орды, по утверждению одного из крупнейших специалистов по этой теме В.Л. Егорова [26: 44].
В этой связи интерес представляет карта «Распространение буртасско-можарской топонимики и расселение мишарей» из книги Р.Г.Мухамедовой «Татары-мишари» [27: 36-37]. На карту нанесена «граница Русского государства и Казанского ханства 1462 года» - довольно спорная, особенно учитывая отсутствие на тот
момент единого «Русского государства». Но нас интересует не вся протяженность этой границы, а только ее короткий отрезок на юго-востоке нынешней Нижегородчины. Судя по карте, граница проходила по нынешнему ареалу расселения нижегородских татар, разделив этот регион надвое. Местности вокруг современных татарских сел Княгининского, Спасского, Сергачского и большей части Краснооктябрьского районов отнесены к «Русскому государству» (читай - Московскому великому княжеству), а Пильнинского, Сеченского и юго-восточной части Красноок-тябрьского районов - к Казанскому ханству.
Теперь обратим свой взор на юго-запад Ни-жегородчины. Каким государствам подчинялись эти земли в эпоху после падения Золотой Орды? С одной стороны, они были гораздо ближе к территории собственно Московской Руси, нежели юго-восточная зона. Но, с другой стороны, здесь возник собственный центр влияния татарской культуры и государственности - Касимов.
«В целом Касимовское ханство можно признать одним из государственных образований волго-уральских татар, в рамках которого сформировались такие существующие до сих пор субэтнические общности, как касимовские татары и мишари» [3: 12].
О границах Касимовского ханства в российской историографии «не принято говорить», поскольку само оно рассматривалось историками исключительно в уничижительном свете, в качестве добровольного «подарка» татарским царевичам за их «верную службу» Московскому престолу, позднее ликвидированным «за ненадобностью». Вместе с тем объективный подход к изучению истории Касимова приводит к неожиданным выводам. Во-первых, по утверждению В.В.Вельяминова-Зернова, население Касимовского ханства, мещера, еще до его образования исповедовало ислам [1: 28]. Во-вторых, территория этого ханства, по мнению В.О.Ключевского, распространялась на 200 верст вокруг Касимова. В-третьих, в адрес этого ханства выплачивалась дань князьями Рязанскими (зафиксирована в 1496 году) и Московскими (упоминается в 1504, 1553 годах). Дань в Касимов и другие татарские государства должна была передаваться в Москве, Твери и Нижнем Новгороде.
«Достоверно неизвестно, в какую сторону от Касимова распространялась 200-верстная зона влияния ханства. Если очертить вокруг Касимова круг с радиусом в 200 верст (213 км), Касимовское ханство предстанет перед нами огромным по средневековым масштабам государством, что никак не вяжется с представлением о нем в рабо-
тах российских историков чуть ли не как о городе-государстве» [28: 81-82].
В новом издании Академии наук Татарстана «Tartarica» представлены карты Касимовского ханства, созданные современными исследователями, в которых оно представлено вытянутым от Касимова на юго-восток [29: 314-315, 320-321, 376-377] (очевидно, ученые взяли за основу карту Г.Баттала из его работы «Казанские тюрки» начала ХХ века [30]). Территория современной Нижегородчины в составе ханства согласно этим картам - это земли на юг от линии Выкса - Са-ров. В то же время на уникальной средневековой карте, принадлежащей перу европейца, Касимовское ханство под названием Principalite de Ca-chine расположено на землях к северо-востоку от Касимова вплоть до слияния Оки с Клязьмой [31: 405] (включая часть Павловского района Нижегородской области).
На сегодня достоверные границы Касимовского ханства все еще невозможно представить в связи с отсутствием специальных исследований о его статусе и соподчиненности в разное время относительно Рязанского и Московского княжеств. Тем не менее, следует полагать, что частично юг и юго-запад современной Нижегород-чины входили в состав Касимовского ханства.
Социально-культурное, этническое и историческое наследие Касимовского ханства после его ликвидации во многом переместилось на Ниже-городчину. В XVI-XVII вв. сотни служилых татар из Касимовского ханства двинулись на нижегородские земли, в которых издревле проживали тюрки буртасского, булгарского и кипчакского происхождения. Генеалогические связи между Касимовом и нижегородскими татарами сохранялись в людской памяти вплоть до второй половины ХХ века, что подтверждается современными исследованиями. Так, возникновение Ад-жа-аул (современное село Малое Рыбушкино), одного из первых поселений постордынской волны переселенцев, его жители еще в 1960-е годы связывали с селением Азеево под Касимовом [24: 98-101].
Легенда, сохранившаяся в среде нижегородских татар Твери, гласит о том, что род касимовских царевичей не прервался как мусульманский с крещением последнего касимовского хана Се-ид-Бурхана ибн Арслана, а был продолжен на Нижегородчине, в селении Пица. Семейное предание, сохранившееся в людской памяти, утверждает, что мать последнего касимовского хана царица Фатима-Султан стремилась уберечь часть своих потомков и близких от крещения, поэтому она отправляла их подальше от Москвы, на Ни-жегородчину, распорядившись называть одного
ребенка каждого поколения именем последнего касимовского царевича (Сеид-Бурханом) [32: 65].
Помимо этногенетических связей Нижего-родчины и Касимова, между ними существовала и духовная преемственность: в медресе Касимова обучались нижегородские имамы вплоть да начала ХХ века.
Вообще колоссальная роль Нижегородчины в качестве торгово-политического и культурного буфера между Русью и странами Востока до сих пор несправедливо обойдена вниманием ученых и потому практически не изучена. А ведь Нижегородское великое княжество XIV века было слишком своеобразно, суверенно и общалось с Золотой Ордой напрямую, без посредников в лице Москвы. Неслучайно оно несколько раз воевало с Московией, всякий раз в союзе с тюрко-мусульманскими правителями. Так, в 1382 году войска Нижегородского великого княжества под руководством сыновей правящего великого князя Василия Кирдяпы и Семена Дмитриевича присоединились к армии золотоордынского хана Тохтамыша с целью атаковать Москву. Именно нижегородские княжичи уговорили московитов открыть ворота Кремля, после чего стало возможным вхождение туда татарских и нижегородских отрядов. В январе 1411 году великий князь Нижегородский Даниил Борисович и татарские мурзы совместно отбили атаку князя Петра Дмитриевича Московского (сына Дмитрия Донского) в бою под Лысковом. На стороне нижегородцев выступали татарские союзники: «з Болгарьскыми князми, и Жукотинскыми» [33: 215]. Существовало и семейное родство правящего дома нижегородских князей с татарской аристократией - например, князь Михаил Андреевич женился в 1305 году в Орде на татарской княжне [12: 146].
Связи Астраханского ханства с Нижегород-чиной прослеживаются в двух направлениях [34: 173]. Во-первых, сам Нижний Новгород играл, как и во времена Золотой Орды, особую буферную роль во взаимоотношениях Руси с миром Востока. Согласно духовной грамоте Ивана III от 1504 г. московская дань в пользу татарских государств - «в Крым, и в Азтарахань, и в Казань, и во Царевичев городок [Касимов]» - должна была передаваться татарским послам, «которые придут к Москве, и ко Твери, и к Новугороду к Нижнему». Действительно, посольства из Астраханского ханства прибывали на Русь через Нижний Новгород начиная с 1508 года. Роль Нижнего Новгорода в процессе взаимодействия Руси и татарских государств была и политической, и торгово-экономической: именно через этот город
осуществлялась торговля по Волге, что наглядно видно из сочинения Афанасия Никитина «Хоже-ние за три моря». В связи с этим очевидно, что Астрахань, которая торговала в огромных масштабах солью и осетровыми (включая черную икру), поставляла свою продукцию и в Нижний Новгород, как это следует из грамоты Ивана IV на беспошлинный проезд через Нижний Новгород судов с солью и рыбой из Астрахани для нужд Троице-Сергиева монастыря [35: 216].
Второе направление влияния Астрахани на Нижегородчину - этническое взаимодействие с мишарями. В начале ХХ века Г.Н.Ахмаров отмечал у нижегородских мишарей представления о пребывании их предков когда-то близ Астрахани на Ахтубе [36: 146]. Действительно, несколько современных татарских поселений Нижегород-чины (Сафаджай и др.) возводят свою родословную к выходцам из-под Астрахани. В связи с этим интересно другое: по мнению И.Г.Добро-домова, русская форма названия Астрахани возникла при мишарско-чувашском посредничестве (скорее всего - именно мишарском, поскольку у чувашей не отмечено никаких точек соприкосновения с этим нижне-волжским татарским ханством). Так, татарское название «Хаджи-Тархан» превратилось у мишарей в «Ачтархан», или «Ац-тархан», и перешло к русским как «Астрахань».
По совокупности изложенного выше материала мы предполагаем, что во времена независимости и вплоть до начала XVI века в Нижегородском кремле располагалось собственное Ордынское посольство [37: 138]. Аналогичные татарские подворья были и в Москве, и в Твери. Данные археологических раскопок, проводившихся в Нижегородском кремле в 2001-2005 годах, свидетельствуют о том, что «все местное население находилось в очень тесных культурных и политических отношениях с золотоордынцами, не носивших конфликтный характер» [38]. «Многочисленные предметы XIV века, найденные здесь, были характерны для мусульманских народов. Среди них - уникальный калям (чернильная ручка для письма, сделанная из кости); дамасское стекло; кольцо для натяжения тетивы лука, характерное для тюрков и монголов; встречающиеся в большом количестве осколки дорогой ордынской керамики из кашина; ордынские монеты азакского чекана» [37: 138]. Судя по духовной грамоте великого князя Московского Ивана III от 1504 года, это посольство продолжало играть важную роль во взаимоотношениях Москвы и татарских государств.
Мирные контакты Руси с Ногайской Ордой также осуществлялись посредством Нижнего Новгорода (помимо второго пути через Ряжск и
Рязань). Иван III настойчиво требовал, чтобы послы и купцы от ногаев шли только «на Казань, а ис Казани на [Нижний] Новгород; а иными дорогами к нам своих людеи не посылали», поскольку приезжие торговцы неукоснительно выплачивали «нижегородский мыт». «Нижний Новгород стал важнейшим узлом транзитной торговли Руси со степью [Ногайской Ордой], центром волжского судоходства и перевалочной базой при переправе огромных ногайских табунов» [39: 526]. Нижний Новгород был одним из двух чисто русских городов, наряду с Москвой, который можно считать специализировавшимся на торговле с ногаями. Дело в том, что последние торговали с Русью лошадьми, пригоняя табуны за один раз численностью до «сорока тысящ лошядей», так что русская дворянская конница была почти полностью сформирована из ногайских лошадей [39: 528]. При этом пограничные таможни существовали лишь в Нижнем Новгороде и Муроме; пошлины, взимаемые с торговцев, по объяснению русских властей, шли в том числе и на содержание Касимовского ханства - как в пользу самого правителя, так и в пользу его «большого князя Ширинского» [39: 527, 531].
По предположению А.М.Орлова, до ликвидации Казанского ханства земли к югу от левого рукава р. Пьяны оставались местами для кочевий Ногайской Орды [40: 143-144]. Не отсюда ли исходят претензии ногаев на земли Пьянско-Присурского района, подкрепляемые военными рейдами вплоть до средины XVII века?
Нижегородская земля имела особый статус по сравнению с другими русскими княжествами - и речь идет не просто об отдельном политическом статусе независимого великого княжества, но о крайне высокой степени инкорпорирован-ности нижегородцев в тюрко-мусульманскую (золотоордынскую и постордынскую) политическую культуру. Это становится очевидным при изучении титулатуры, атрибутики, административно-территориального деления Нижегородского государства. Достаточно указать на тот простой факт, что титул его правителя звучал как «князь великий ново-городский Нижнева Нова града и суздальской, и городецкой, и курмыш-ской, и сарской, и болгарской, и болымецкой, и подольской, и всея Понизовские земли заволских юрту и севернова государь» [41: 11]. За названиями «булгарский, болымецкий, подольский» скрываются земли бывшей Волжской Булгарии, попавшие под территориальные претензии Нижегородского великого княжества в 1370-х годах [42: 48]. Обратим внимание, что Курмыш с его полиэтничным и многоконфессиональным населением (как это доказано археологически) имел
особый статус в ранге земель Нижегородского великого княжества. Следует согласиться и с тем, что формула «государь Заволжского юрта», которую невозможно себе представить у московских, тверских или новгородских правителей, наводит на очень серьезные размышления о взаимосвязях славян и тюрков, христиан и мусульман на древней земле Нижнего Новгорода. Наконец, и в последующем, уже в составе Московского государства, Нижегородские земли не случайно управлялись вместе и наряду с тюрко-мусульманскими: распоряжался этими территориями Приказ Казанского дворца во главе с дворецким «Казанским, Нижегородским и Мещерским» [43: 99-100].
До недавнего времени тема влияния государственных образований татар в землях современной Нижегородчины была практически неизвестна и в исторической науке комплексно не освещалась. А вместе с ней «белым пятном» являлся и сопутствующий вопрос - почему, откуда и как появились на Нижегородчине татары. От дальнейших изысканий в этом направлении зависят и выводы по начальным этапам истории современных нижегородских татар-мишарей.
1. Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч.1. - СПб.: Императорская Академия наук, 1863. - 558 с.
2. Полное собрание русских летописей. - T.VIII. -СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1859. - 301 с.
3. Хайретдинов Д.З. Ислам на Нижегородчине в эпоху постордынских государств // Фаизханов-ские чтения. Материалы VII ежегодной всероссийской научно-практической конференции; под общ. ред. Д.В. Мухетдинова. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2011. - С.8 - 19.
4. Полное собрание русских летописей. - Т.VI. -СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1853. - 358 с.
5. Полное собрание русских летописей. - T.XX. Ч.1. - СПб.: Типография М.А.Александрова, 1910. -418 с.
6. Милотворский И.А. Нижний-Новгород, его прошлое и настоящее. - Н. Новгород, 1911. - 126 с.
7. Алишев С.Х. Источники и историография города Казани. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2001. -77 с.
8. Полное собрание русских летописей. - Т. XII. -СПб.: Типография И.Н.Скороходова, 1901. -266 с.
9. Акты феодального землевладения и хозяйства. Ч.3. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 445 с.
10. Кирьянов И.А. Старинные крепости Нижегородского Поволжья. - Горький: Горьковское книжное изд-во, 1961. - 107 с.
11. Археология - наука, ломающая стереотипы. [Встреча с к.и.н. Т.В.Гусевой] // URL:
http://www.opentextnn.ru/news/?id=3081 (дата обращения: 02.06.2014)
12. Бахтин А.Г. Образование Казанского и Касимовского ханств. - Йошкар-Ола: Марийский гос. унт, 2008. - 252 с.
13. Грибов Н.Н. Об освоении Присурья в эпоху Золотой Орды. // Форумы российских мусульман. -№4. - М. - Н.Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 76 - 80.
14. Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам Нового времени. - Казань: Изд-во «Мастер-Лайн», 1998. - 296 с.
15. Насыйбуллин И.Р. Казан ханлыгыньщ сэяси гео-графиясе (тарихи эдэбиятта чагылышы hэм тик-шерY перспективалары) // Актуальные проблемы истории государственности татарского народа. -Казань: Ин-т истории АН РТ, 2000. - С. 67 - 72.
16. Исхаков Д.М. Тюрко-татарские государства XV-XVI вв. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2004. -112 с.
17. Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. - М.: ИНСАН, 1991. - 320 с.
18. Баязитов Р.Ж., Макарихин В.П. Восточная Мещера в средние века (к вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае) // Мусульманская цивилизация Волго-Сурского региона в эпоху феодализма. /Сост. Д.З.Хайретдинов. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 53 - 130.
19. Галлямов Р.Ф. Административные даруги Казанского ханства: опыт реконструкции // Казанское ханство: актуальные проблемы исследования. -Казань: Изд-во «Фэн» , 2002. - С.280 - 316.
20. Арсюхин Е.В. Полумесяц над Волгой. -Н.Новгород: Изд. НИМ «Махинур», 2005. - 324 с.
21. Сенюткин С.Б., Сенюткина О.Н., Сабиров С.В. История татарской деревни Красная Горка - Са-фаджай в XV-XX веках. - Н.Новгород: Изд. НИМ «Махинур», 2006. - 174 с.
22. Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О.Н., Гусева Ю.Н. История исламских общин Нижегородской области. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. - 550 с.
23. Милли-мэдэни мирасыбыз: ТYбэн Новгород. -Казань - Н.Новгород - М.: ИД «Медина», 2011. -400 с.
24. Сенюткин С.Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала ХХ вв. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - 416 с.
25. Макарихин В.П. Казанская эпопея Ивана Грозного // Мусульманская цивилизация Волго-Сурского региона в эпоху феодализма. / Сост. Д.З.Хайретдинов. - Н.Новгород: ИД «Медина», 2009.- С.32 -42.
26. Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. - М: Наука, 1985. - 248 с.
27. Мухамедова Р.Г. Татары-мишари. - Казань: Изд-во «Магариф», 2008. - 295 с.
28. Хайретдинов Д.З. Касимовское ханство: влияние на территорию современной Нижегородчины // Ислам на Нижегородчине. Энц. словарь. / Сост. и отв. ред. Д.В.Мухетдинов. - Н.Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 81- 82.
29. Tartarica. Атлас: История татар и народов Евразии. - Казань - М. - СПб.: Ин-т истории АН РТ, 2005. - 890 с.
30. Баттал Г.А. Казан теркилэре. - Казань: Татар. кит. нэшр., 1996. - 128 с.
31. Карта России Н.Фишера 1706 г. // Tartarica. Атлас. История татар и народов Евразии. - Казань-М.-СПб.: Ин-т истории АН РТ, 2005. - 890 с.
32. Батыргарей Ф. Татары в Тверском крае (Истори-ко-этнографический очерк). - Тверь: Изд-во «Альба-Плюс», 2004. - 68 с.
33. Полное собрание русских летописей. - Т. XI. -СПб.: Типография И.Н.Скороходова, 1897. -254 с.
34. Хайретдинов Д.З. Тюркские постордынские государства: влияние на территорию современной Нижегородчины // Ислам на Нижегородчине. Энц. словарь. / Сост. и отв. ред. Д.В.Мухетдинов. - Н.Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 173 - 174.
35. Зайцев И.В. Астраханское ханство. - М.: Вост. лит-ра, 2004. - 303 с.
36. Ахмаров Гайнетдин. Избранные труды. / Сост. Р.Г.Хайрутдинов. - Казань: Татар. кн. изд-во, 1998. - 237 с.
37. Хайретдинов Д.З. Ордынское посольство в Нижнем Новгороде // Ислам на Нижегородчине. Энц. словарь. /Отв. ред. Д.В.Мухетдинов. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 138.
38. Гусева Т.В. Выступление в ННГУ по случаю завершения археологических раскопок в Нижегородском кремле. 9.04.2006. // URL: http://islamnn.ru/modules.php?name=News&file=arti cle&sid=1012 (дата обращения: 02.05.2014)
39. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - М.: Вост. лит-ра, 2001. - 752 с.
40. Орлов А.М. Нижегородские татары. Этнические корни и исторические судьбы (очерки). - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - 242 с.
41. Макарихин В.П. О титуле великого князя Нижегородского Дмитрия Константиновича в «местных» грамотах XIV в. // Мусульманская цивилизация Волго-Сурского региона в эпоху феодализма. - Н.Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 10 -14.
42. Исхаков Д.М. Из истории титула «Булгарский князь» // Актуальные проблемы истории государственности татарского народа. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2000. - С.46 - 48.
43. Дмитриев В.Д. О социально-экономическом строе «управления» в Казанской земле // Россия на путях централизации. - М.: Наука, 1982. С.99 - 100.
THE LANDS OF NIZHNY NOVGOROD IN THE SPHERE OF INFLUENCE OF THE TURKIC-TATAR STATES FORMED AFTER DISINTEGRATION OF THE GOLDEN HORDE (ON THE EARLY STAGES OF ETHNOGENESIS OF NIZHNY NOVGOROD MISHAR TATARS)
D.Z.Khairetdinov
The article reveals the little-known plots about the direct and indirect impact of the Turkic-Tatar States, formed after disintegration of the Golden Horde (the Kazan, Kasimov, Astrakhan Khanates, the Nogai Horde) on the territory of Nizhny Novgorod region, with the purpose of studying the ethnogenesis of Nizhny Novgorod Mishar Tatars. The article discusses the early Turkic-Tatar influence on the Great Principality of Nizhny Novgorod and the city of Nizhny Novgorod itself, and explores the possibility of including the current south-western part of Nizhny Novgorod region in the Khanate of Kazan.
Key words: Tatars, Nizhny Novgorod region, Nizhny Novgorod, Kazan Khanate, Kasimov Khanate, Nogai Horde, Ulug-Muhammed, Kurmysh, Mishars.
1. Veljaminov-Zernov V.V. Issledovanie o kasimovskih carjah i carevichah. Ch.1. - SPb.: Imperatorskaja Akademija nauk, 1863. - 558 s. (in Russian)
2. Polnoe sobranie russkih letopisej. - T.VIII. - SPb.: Tipografija Jeduarda Praca, 1859. - 301 s. (in Russian)
3. Hajretdinov D.Z. Islam na Nizhegorodchine v jepohu postordynskih gosudarstv // Faizhanovskie chtenija. Materialy VII ezhegodnoj vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii; pod obshh. red. D.V.Muhetdinova. - N.Novgorod: ID «Medina», 2011. - S.8 - 19. (in Russian)
4. Polnoe sobranie russkih letopisej. - T.VI. - SPb.: Tipografija Jeduarda Praca, 1853. - 358 s. (in Russian)
5. Polnoe sobranie russkih letopisej. - T.XX. Ch.1. -SPb.: Tipografija M.A.Aleksandrova, 1910. - 418 s. (in Russian)
6. Milotvorskij I.A. Nizhnij-Novgorod, ego proshloe i nastojashhee. - N.Novgorod, 1911. - 126 s. (in Russian)
7. Alishev S.H. Istochniki i istoriografija goroda Kazani. - Kazan': In-t istorii AN RT, 2001. - 77 s. (In Russian)
8. Polnoe sobranie russkih letopisej. - T. XII. - SPb.: Tipografija I.N.Skorohodova, 1901. - 266 s. (in Russian)
9. Akty feodal'nogo zemlevladenija i hozjajstva. Ch.3. -M.: Izd-vo AN SSSR, 1961. - 445 s. (in Russian)
10. Kirjanov I.A. Starinnye kreposti Nizhegorodskogo Povolzh'ja. - Gor'kij: Gor'kovskoe knizhnoe izd-vo, 1961. - 107 s. (In Russian)
11. Arheologija - nauka, lomajushhaja stereotipy. [Vstrecha s k.i.n. T.V.Gusevoj] // URL: http://www.opentextnn.ru/news/?id=3081 (data obrashhenija: 02.06.2014) (in Russian)
12. Bah tin A.G. Obrazovanie Kazanskogo i Kasi-movskogo hanstv. - Joshkar-Ola: Marijskij gos. un-t, 2008. - 252 s. (in Russian)
13. Gribov N.N. Ob osvoenii Prisur'ja v jepohu Zolotoj Ordy. // Forumy rossijskih musul'man. - №4. - M. -N.Novgorod: ID «Medina», 2009. - S. 76 - 80. (in Russian)
14. Ishakov D.M. Ot srednevekovyh tatar k tataram No-vogo vremeni. - Kazan': Izd-vo «Master-Lajn», 1998.
- 296 s. (in Russian)
15. Nasyjbullin I.R. Kazan hanlygyny« sajasi geografijase (tarihi adabijatta chagylyshy ham tikshery perspekti-valary) // Aktual'nye problemy istorii gosudarstvennosti tatarskogo naroda. - Kazan': In-t istorii AN RT, 2000. -S. 67- 72. (in Tatar)
16. Ishakov D.M. Tjurko-tatarskie gosudarstva XV-XVI vv. - Kazan': In-t istorii AN RT, 2004. - 112 s. (in Russian)
17. Hudjakov M.G. Ocherki po istorii Kazanskogo han-stva. - M.: INSAN, 1991. - 320 s. (in Russian)
18. Bajazitov R.Zh., Makarihin V.P. Vostochnaja Meshhera v srednie veka (k voprosu jetnogeneza tatar v Nizhe-gorodskom krae) // Musul'manskaja civilizacija Volgo-Surskogo regiona v jepohu feodalizma. /Sost. D.Z.Hajretdinov. - N.Novgorod: ID «Medina», 2009. -S. 53 - 130. (in Russian)
19. Galljamov R.F. Administrativnye darugi Kazanskogo hanstva: opyt rekonstrukcii // Kazanskoe hanstvo: ak-tual'nye problemy issledovanija. - Kazan': Izd-vo «Fjen», 2002. - S.280 - 316. (in Russian)
20. Arsjuhin E.V. Polumesjac nad Volgoj. - N.Novgorod: Izd. NIM «Mahinur», 2005. - 324 s. (in Russian)
21. Senjutkin S.B., Senjutkina O.N., Sabirov S.V. Istorija tatarskoj derevni Krasnaja Gorka - Safadzhaj v XV-XX vekah. - N.Novgorod: Izd. NIM «Mahinur», 2006. - 174 s. (in Russian)
22. Senjutkin S.B., Idrisov U.Ju., Senjutkina O.N., Guseva Ju.N. Istorija islamskih obshhin Nizhegorodskoj oblasti. - N.Novgorod: Izd-vo NNGU, 1998. - 550 s. (in Russian)
23. Milli-madani mirasybyz: Tyban Novgorod. - Kazan'
- N.Novgorod - M.: ID «Medina», 2011. - 400 s. (in Tatar)
24. Senjutkin S.B. Istorija tatar Nizhegorodskogo Povolzh'ja s poslednej treti XVI do nachala HH vv. -N.Novgorod: Izd-vo NNGU, 2001. - 416 s. (in Russian)
25. Makarihin V.P. Kazanskaja jepopeja Ivana Groznogo // Musul'manskaja civilizacija Volgo-Surskogo regi-
ona v jepohu feodalizma. / Sost. D.Z.Hajretdinov. -N.Novgorod: ID «Medina», 2009. - S.32 - 42. (in Russian)
26. Egorov V.L. Istoricheskaja geografija Zolotoj Ordy v XIII-XIV vv. - M: Nauka, 1985. - 248 s. (in Russian)
27. Muhamedova R.G. Tatary-mishari. - Kazan': Izd-vo «Magarif», 2008. - 295 s. (in Russian)
28. Hajretdinov D.Z. Kasimovskoe hanstvo: vlijanie na territoriju sovremennoj Nizhegorodchiny // Islam na Nizhegorodchine. Jenc. slovar'. / Sost. i otv. red. D.V.Muhetdinov. - N.Novgorod: ID «Medina», 2007. - S. 81- 82. (in Russian)
29. Tartarica. Atlas: Istorija tatar i narodov Evrazii. -Kazan' - M. - SPb.: In-t istorii AN RT, 2005. - 890 s. (in Russian)
30. Battal G.A. Kazan terkilare. - Kazan': Tatar. kit. mshr., 1996. - 128 s. (in Tatar)
31. Karta Rossii N.Fishera 1706 g. // Tartarica. Atlas. Is-torija tatar i narodov Evrazii. - Kazan'-M.-SPb.: In-t is-torii AN RT, 2005. - 890 s. (in Russian)
32. Batyrgarej F. Tatary v Tverskom krae (Istoriko-jetnograficheskij ocherk). - Tver': Izd-vo «Al'ba-Pljus», 2004. - 68 s. (in Russian)
33. Polnoe sobranie russkih letopisej. - T. XI. - SPb.: Tipografija I.N.Skorohodova, 1897. - 254 s. (in Russian)
34. Hajretdinov D.Z. Tjurkskie postordynskie gosu-darstva: vlijanie na territoriju sovremennoj Nizhego-rodchiny // Islam na Nizhegorodchine. Jenc. slovar'. / Sost. i otv. red. D.V.Muhetdinov. - N. Novgorod: ID «Medina», 2007. - S. 173 - 174. (in Russian)
35. Zajcev I.V. Astrahanskoe hanstvo. - M.: Vost. lit-ra, 2004. - 303 s. (in Russian)
36. Ahmarov Gajnetdin. Izbrannye trudy. / Sost. R.G.Hajrutdinov. - Kazan': Tatar. kn. izd-vo, 1998. -237 s. (in Russian)
37. Hajretdinov D.Z. Ordynskoe posol'stvo v Nizhnem Novgorode // Islam na Nizhegorodchine. Jenc. slovar'. /Otv. red. D.V.Muhetdinov. - N. Novgorod: ID «Medina», 2007. - S. 138. (in Russian)
38. Guseva T.V. Vystuplenie v NNGU po sluchaju zavershenija arheologicheskih raskopok v Nizhe-gorodskom kremle. 9.04.2006. // URL: http://islamnn.ru/modules.php?name=News&file=arti cle&sid=1012 (data obrashhenija: 02.05.2014) (in Russian)
39. Trepavlov V.V. Istorija Nogajskoj Ordy. - M.: Vost. lit-ra, 2001. - 752 s. (in Russian)
40. Orlov A.M. Nizhegorodskie tatary. Jetnicheskie korni i istoricheskie sud'by (ocherki). - N.Novgorod: Izd-vo NNGU, 2001. - 242 s. (in Russian)
41. Makarihin V.P. O titule velikogo knjazja Nizhe-gorodskogo Dmitrija Konstantinovicha v «mestnyh» gramotah XIV v. // Musul'manskaja civilizacija Volgo-Surskogo regiona v jepohu feodalizma. -N.Novgorod: ID «Medina», 2009. - S. 10 - 14. (in Russian)
42. Ishakov D.M. Iz istorii titula «Bulgarskij knjaz'» // Aktual'nye problemy istorii gosudarstvennosti ta-tarskogo naroda. - Kazan': In-t istorii AN RT, 2000. - S.46 - 48. (in Russian)
43. Dmitriev V.D. O social'no-jekonomicheskom stroe «upravlenija» v Kazanskoj zemle // Rossija na putjah centralizacii. - M.: Nauka, 1982. S.99 - 100. (in Russian)
Хайретдинов Дамир Зинюрович - кандидат исторических наук, ректор Московского исламского института.
109382, Россия, Москва, пр.Кирова, 12. E-mail: [email protected], [email protected]
Khairetdinov Damir Zinurovich - PhD in History, Rector of Moscow Islamic Institute.
12 Kirov Pr., Moscow, 109382, Russia E-mail: [email protected], [email protected]
Поступила в редакцию 20.06.2014
