CC BY
293
Том 157, кн. 3
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Гуманитарные науки
2015
УДК 930
ТЮРКО-МУСУЛЬМАНСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА НИЖЕГОРОДЧИНЕ В ЭПОХУ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
Д.З. Хайретдинов Аннотация
Исследования последних лет доказывают вхождение южной части нынешней Ни-жегородчины в состав Золотой Орды. Археологически подтверждено наличие крупных ордынских поселений на этих землях (Курмыш, Мурзицы). Нарративные источники упоминают ордынский город Сараклыч. Письменные источники возводят появление татарских сёл под Арзамасом к ордынским баскакам. Влияние тюрко-мусульманской культуры осуществлялось через процессы, происходившие в улусе Мохши. В результате децентрализации Золотой Орды и упадка улуса Мохши с середины XIV в. всё большее значение приобретал выделившийся из него Мещерский юрт, однако его история мало изучена.
Ключевые слова: Нижегородчина, Золотая Орда, мусульмане, татары, улус Мохши, Мещерский юрт, Курмыш.
Вопрос проникновения носителей тюрко-мусульманской культуры на территорию Нижегородчины весьма сложен и до конца не выяснен. До недавнего времени практически отсутствовали специальные исторические исследования, которые могли бы помочь выяснить процессы появления и развития мусульманских общин в этом регионе. Начиная с 2006 г. в рамках обширной комплексной программы «Материальная культура народов Волго-Окского региона в эпоху Средневековья: формирование и развитие», проводимой археологическими командами Нижегородской области и Республики Татарстан, на территории Нижегородчины удалось выявить первые крупные памятники мусульманской цивилизации эпохи Золотой Орды.
В.Л. Егоров в своей знаменитой «Исторической географии Золотой Орды» отмечает, что «северные земли [Золотой Орды] включали южную часть современной Горьковской области». Далее он весьма витиевато объясняет, что в зону ордынского влияния входила и полоса земель в междуречье Оки и Суры вплоть до Волги. Наконец, учёный даёт понять, что проникновение русских княжеств на эти земли в доордынский период «несколько сдерживалось противодействием волжских булгар» [1, с. 44]. Таким образом, мы видим, что в конце XIII - начале XIV в. ордынское влияние явилось вторым (после булгаро-бур-тасского) мощным фактором распространения ислама на землях нынешней Нижегородчины. С того же времени тюрки из состава полиэтничного населения Золотой Орды начали селиться на юге Нижегородского края, «...одним из первых поселений стал город Сараклыч между речек Сарова и Сатис» [2, с. 258].
Первые монахи-отшельники, появившиеся в Сарове на рубеже XVII -XVIII вв. и заставшие остатки земляных валов и рвов, записали легенды, согласно которым ранняя крепость была построена здесь татарами во времена Золотой Орды и называлась Сараклыч (татар. «сары кылыч» - жёлтая сабля). Легенда гласит, что в конце XIII в. некий золотоордынский князь основал тут город Сараклыч; местные называли его остатки «Старым городищем», однако остатки собственно этого Сараклыча пока не найдены [3].
История Сараклыча должна быть соотнесена с историей Мещерского юрта, до сих пор не изученной. Появление этого города связывалось с именем князя Бахмета, положившего начало Мещерской княжеской династии и основавшего в 1293 или 1298 г. самостоятельный удел в Мещере. В «Родословной книге князей и дворян российских» («Бархатной книге») говорится, что «в лето 6706 (1198) Князь Ширинский Бахмет Усейнов сын, пришёл из Большие Орды в Мещеру, и Мещеру воевал, и засел её, и в Мещере родился у него сын Бекле-миш. И крестился Беклемиш... и с собою крестил многих людей» [4, с. 239]. Указание на 1198 г. явно ошибочно: приход Бахмета в Мещеру мог случиться только в 1298 г., иначе его правнук Юрий Фёдорович не мог бы прийти на Дон и участвовать в Куликовской битве, достоверность чего подтверждена историческими документами. Имя Бахмет сын Усейнов часто понимают как искажённое Махмуд, Мухаммед бин Хусейн (или Гусейн). В некоторых списках родословной князь Ширинский по имени не называется, в других именуется Бахме-том или Тул-Бахметом. Последнее имя, возможно, свидетельствует о его монгольском происхождении [5].
Хотя топоним Сараклыч не упоминается в русских летописях, пребывание на юге Нижегородчины в ордынскую эпоху тюрок-мусульман - вполне реальный исторический факт. По мнению В.П. Макарихина и А.И. Тарасова, в источниках с 1239 по 1407 гг. город Сараклыч (Саров) обозначался под именем Арнач (Орнач, Урнач) [6, с. 29-30]. По их версии, город, имевший прежде мордовское население, был захвачен монголами после осады в 1239 г., а затем он стал центром баскачества. Через него проходила огромная дань, собиравшаяся на Руси, размером в 100 тысяч рублей серебром (при стоимости крупного села в 3-40 рублей), для охраны которой ордынские ханы создали сторожевые отряды цненских, кадомских и темниковских татар. Конец Арнача приходится на 1387 г., когда вследствие военных действий между среднеазиатским эмиром Тамерланом и золотоордынским ханом Тохтамышем этот город был взят и сожжён воинами Хромого Тимура.
Версия интересная, хотя и небесспорная: под Арначем традиционно понимался Ургенч. А вот город с похожим названием (который Макарихин и Тарасов принимают в качестве ещё одного синонима того же самого населённого пункта) - Мангач - более подходит под эту версию, поскольку упоминается непосредственно в привязке к Нижегородчине [7, с. 55]. Действительно, с одной стороны, Саров лежал на важной в средневековье стратегической дороге, именовавшейся «Царева сакма». Она связывала сухопутным путём Золотую Орду и русские княжества, в том числе Московское и Нижегородское. Именно в районе Сарова проходил самый опасный участок этой дороги, когда, выйдя из обширного безлесного пространства под Арзамасом, она на протяжении более чем 20 км
шла вдоль рек Сарова и Сатиса, зажатая с двух сторон огромными лесными массивами. Это место требовалось охранять особенно тщательно, так что с точки зрения топографии значение Сарова было велико. С другой стороны, логично объясняется возникновение локальных татарских групп Мещеры, составивших впоследствии отдельные субэтносы татар-мишарей. Ещё раз обратим внимание на этот важный сюжет, для чего процитируем сообщение летописца русского дворянства: «Цнинские, Кадомские и Темниковские [в предыдущем предложении автор упоминает также «Курмыжских, Арзамасских, Алатырских» татар] -вероятнее всего, поселения запасных войск татарских, во время владычества ханов кипчакских [то есть ордынских] назначаемых для посылок внутрь России, на экзекуции, при первой вести о неблагонадёжности в смысле покорности какого-либо князя или города» [8, с. 404]. Получается, что служилые татары в царской России - всего-навсего реликт ордынской эпохи?!
Если принять данную гипотезу, выходит, что московское правительство в XVI - XVII вв. не создало ничего принципиально нового в жизни местного населения, а лишь использовало предшествующий ордынский опыт. Это и эксплуатация старинной дороги и охранной службы уже существовавших татарских групп, и дальнейшее развитие стратегического значения местных крепостей, созданных здесь по образцу Сарова. В таком случае не только «идеология и атрибуты мусульманской империи Чингизидов были инкорпорированы новой государственностью» [9, с. 177], но и весь хозяйственный уклад подвластного населения.
Итак, с конца XIII - начала XIV в. возникло влияние ордынцев на людей, живших на интересующих нас территориях. Оно могло быть связано с переселением части жителей Волжской Булгарии, разгромленной Ордой, на Нижего-родчину. Например, согласно устной традиции, три семьи из Волжской Булга-рии после нападения на неё монгольского войска ушли с родных мест и основали в начале XIV в. селение Урга (ныне Княгининского района Нижегородской области) [10, с. 358]. Кроме того, влияние ордынцев осуществлялось через государственные институты - ордынскую провинцию (улус) Мохши с центром в Наровчате, который, предположительно, одно время использовался в качестве ханской ставки [11, с. 169]. Официальное принятие ислама Золотой Ордой при хане Узбеке в начале XIV в. способствовало быстрой исламизации различных этносов.
Город Мохши (современный Наровчат Пензенской области) был самым крупным северо-западным золотоордынским административным центром в те времена. Население города было полиэтничным, причём здесь фиксируются выходцы из Хорезма [11, с. 170]. Земли юга Нижегородчины в полной мере ощущали влияние, идущее из столицы улуса Мохши: «К середине и второй половине XIV века в бассейне реки Пьяна относится несколько селищ с красной гончарной керамикой [основным археологическим маркером буртасской культуры] и клады золотоордынских монет» [12, с. 140]. Анализ источников подтверждает, что выходцы из улуса Мохши играли важную роль и при дворе великих князей Нижегородских. Так, выехавший из Наручадской Орды в середине XIV в. основатель дворянского рода Молвяниновых знатный татарин, крестившийся под именем Василий, получил крупные вотчины в Нижегородском великом княжестве, в том числе и в пограничном Курмыше [13]. По мнению
Г.Н. Белорыбкина, значительная часть нынешней Нижегородской области, начиная от линии Навашино - Кулебаки - Арзамас, входила в состав улуса Мохши [14, с. 314].
Д.М. Исхаков отмечает, что улус Мохши возглавлялся князьями из рода Ширинов [15, с. 10]. В середине XIV в., в период царившей в Золотой Орде смуты, улус Мохши переживает дробление. Параллельно с эмиром Тагаем из Бельджамена, который со своим отрядом захватил власть в городе Мохши, действует ещё один выходец из центральной части Орды. В 1361 г. князь Се-киз-бий, бывший правитель Азова, захваченного Мамаем, «обрывся рвом» и осел где-то в районе реки Пьяны в крепости, которая называлась Грозной. Эти и подобные им ордынские феодалы «подчиняли или пытались подчинить себе» уже освоенные буртасами земли [16, с. 46]. А.Х. Халиков называет основанное Секиз-бием княжество Нижнепьянским или Сергачским и однозначно относит его население к буртасам [17, с. 66].
К 1380-м годам улус Мохши пришёл в упадок, его население уходило на территории нынешних Мордовии и Нижегородчины. Тогда же северная Мещера стала объектом борьбы различных политических центров. Так, в 1382 г. северовосточная Мещера была приобретена московским великим князем Дмитрием Ивановичем у Тохтамыша, а в 1389 г. в качестве последнего владетеля Сарак-лыча упоминается выходец из Орды князь Бехан Акчура - родоначальник целого ряда татарских княжеских фамилий. А.М. Орлов связывает переход Мещеры де-факто под протекторат Московского великого княжества с Куликовской битвой 1380 г. [18, с. 31]. Этот процесс, видимо, произошёл не случайно: в упомянутой битве на стороне проигравшего темника Мамая воевали и буртасы, старинные насельники Мещеры [19, с. 34]. Возможно, они вместе с другими народами Золотой Орды встали на защиту так называемых Татарских мест -под этим термином фигурировала большая часть Тульского края, входившая в состав доменных земель ордынских ханов и незаконно захваченная великим князем Дмитрием Московским в 1360-х гг. [20, с. 278]. Но, скорее всего, фактический правитель данных земель с 1370 г. темник Мамай просто принудил местное население выступить на его стороне.
В целом XIV столетие стало заметной вехой в процессе расселения тюрков-мусульман в пределах нынешней Нижегородской области. В эту эпоху земли запада и юго-запада современной Нижегородской области входили в Мещерский юрт (так называли северную часть улуса Мохши), возникший в 1298 г. в результате столкновения в Орде хана Тохта с темником Ногаем и последующего за ним ухода части ордынцев во главе с Бахметом Ширинским в Мещеру. При этом Мещерский регион ещё с доордынской эпохи «являлся контактной зоной для финноязычного, славянского и тюркоязычного населения, а также зоной конфронтации Руси, Волжской Болгарии и кочевников степи. Все они силой оружия и идеологического воздействия стремились расширить своё влияние, что усиливало миграционные и ассимиляционные процессы» [21, с. 78].
Версию о Нижнепьянском (Сергачском) княжестве, выдвинутую А.Х. Ха-ликовым, поддерживает и А.Г. Бахтин, который доказывает в своей работе, что уже после монгольского завоевания вся территория Среднего Поволжья была децентрализована и представлена отдельными княжествами [22, с. 45]. Иными
словами, административное обособление изучаемой нами местности де-факто произошло ещё раньше, нежели приход Секиз-бия в 1370-х гг. Следовательно, продолжая эту логику, можно говорить о тождестве предполагаемого Ниж-непьянского княжества и Мещерского юрта.
Существует ряд предположений относительно того, как был устроен Мещерский юрт. Д.М. Исхаков пишет: «Уже к началу XV в. Мещерское княжество имело внутреннюю административную структуру, о чём может свидетельствовать фраза из договора 1401 г. "Мещера с волостми и что к ней потягло"» [15, с. 10]. По мнению В.П. Макарихина и А.И. Тарасова, Мещерский юрт делился на административно-территориальные единицы - тьмы (провинции), которых они насчитывали не менее пяти, причём четыре из них частично или полностью находились на территории современной Нижегородской области [6, с. 27]. Столичные функции Мещерского юрта, согласно упомянутым авторам, были у Сарова (Д.М. Исхаков полагает, что в начале XV в. центр Мещеры располагался в районе города Кадома на границе нынешних Рязанской и Нижегородской областей [23, с. 186]).
Интересно предположение Макарихина и Тарасова о системе управления Мещерским юртом. По их мнению, военачальниками ордынских войск здесь были князья из рода Ширинов, именно они отвечали за государственность, сбор дани и её охрану (при этом Д.М. Исхаков предполагает правление рода Ширинов и в улусе Мохши, из которого выделился Мещерский юрт). А непосредственно в роли баскаков (сборщиков налогов) выступали некие «бесер-мяне». В них исследователи традиционно видят среднеазиатских мусульман, но мы склонны связывать это слово - через промежуточные формы, такие как топоним Бортсурманы (село недалеко от Курмыша), - с искажённым названием местного населения, буртасами [24]. А.М. Орлов приводит данные, согласно которым этот топоним произошёл от татарского «Бортцы урманы» - лес бортников [25, с. 96]. Однако в источнике XIX в. приведено название только с одним «р»: Бортсумины [26, № 1074], а на карте Симбирского наместничества конца XVIII в. этот населённый пункт так и называется: Босурманы [27, № 36]. Это делает нашу версию вполне реальной.
С баскаками связан важный вопрос, касающийся татарских сельских населённых пунктов юга Нижегородчины. Дело в том, что в духовной грамоте московского великого князя Василия Дмитриевича от 1407 г. упоминаются «Ала-чинские сёла» («в Новегороде в Нижнем»), а также ордынский город Мангач [7, с. 55]. В.П. Макарихин и А.И. Тарасов считают, что сёла были расположены между реками Тёшей и Пьяной и получили своё наименование от прежнего хозяина, ордынского баскака Алача, фигурирующего в источниках с 1357 г. Таким образом, по мнению данных исследователей, в Мещере сложился плацдарм баскаков, центр которого находился в Сарове. Нет сомнений, что этническая основа населения вышеуказанных сёл была смешанной с непременным участием тюрко-мусульманских элементов. Интересно и другое: в исследовании С.Б. Сенюткина локализованы татарские сёла первой половины - середины XVI в. на реках Тёше и Пьяне [28, с. 96-101]. Не являются ли они прямыми наследниками «Алачинских сёл» Мещерского юрта? Временная лакуна между упоминаниями этих населённых пунктов в разных источниках слишком
мала - всего 100-150 лет, так что мы можем смело предположить: генезис татарских сёл XVI в. восходит к эпохе Золотой Орды; более того, можно напрямую связать их с конкретным историческим персонажем - баскаком Алачом.
Как справедливо замечает популяризатор исторической науки Е.В. Арсю-хин, в современных татарских (а также в ныне обрусевших) сёлах Нижегородчины никто никогда не проводил археологических изысканий [29, с. 218]. И хотя это не совсем так - в советское время ряд сёл изучался учёными-антропологами, которые в том числе вели и некоторые раскопки, - результаты этой работы практически неизвестны (см. [30]). Исследователи долгое время либо не интересовались этим регионом, либо были уверены, что в дорусскую эпоху он представлял собой Дикое поле, лишённое постоянного населения. Между тем автор этих строк вспоминает, как он, будучи ребёнком, во время летних каникул находил на огородах села Ключищи (ныне Краснооктябрьского района Нижегородской области) красивые осколки керамики небесно-лазурного цвета. Только в 2009 г., во время выезда на раскопки под Курмыш, мне довелось увидеть аналогичные осколки и узнать, что это - золотоордынская керамика, важнейший в археологии идентификатор культуры великой тюрко-мусульманской цивилизации XIII - XV вв.
В целом ряде селений учёным удалось услышать устные предания, возводящие генезис этих сёл к эпохе Мещерского юрта, среди них: вышеупомянутая Урга (начало XIV в.), Ендовищи (XIV в.), Медяна (XIV - XV вв.), Анда (середина XV в.), наконец, Сафаджай (Красная Горка), основанный в 1451 г. [10, с. 190, 259, 447-449]. Очевидно, в ту же эпоху возникли такие поселения, дожившие до наших дней, как Кузьминка (была известна в середине XVI в. под названием Пара [28, с. 152]), Петряксы и др. Действительно, по утверждению археологов, антропологов и историков (Ф. Ахметгалин, А. Бахтин, И. Газимзянов и др.), значительная часть населения из центральных районов Золотой Орды - Нижнего Поволжья и, возможно, Приазовья - в XV в., в эпоху деструктивных тенденций в этом государстве, переселялась севернее, причём, по мнению некоторых учёных, в основном в район Мещеры. Дело в том, что именно здесь, равно как и в русских княжествах, сохранялся значительный по площади свободный земельный фонд, в котором нуждались переселенцы. Видимо, в ходе этих процессов и произошла окончательная кипчакизация местного доордынского населения Мещеры - буртасов, западных групп булгар, частично финно-угров и др.
Данные археологических раскопок, проводившихся на юго-востоке Нижегородской области в 2007-2009 гг. совместной экспедицией Института истории имени Ш. Марджани и исторического факультета Нижегородского государственного университета, позволили выявить два замечательных поселения, вошедших в историю этого края: Грозную крепость князя Секиз-бия (территория нынешнего хлебоприёмного пункта села Мурзицы) и Курмыш. Как заметили археологи, площадь каждого из них сравнима с размерами Нижегородского или Казанского кремлей [31].
По ходу экспедиционных работ 2006 г. совершенно неожиданно было установлено, что известные ранее небольшие памятники в районе Курмыша есть не что иное, как участки одного очень крупного (около 16.5 га) средневекового поселения, близкого по размерам небольшим булгарским или золотоордынским
городам. В 2009 г. учёные нашли на поселении булгарскую пломбу, которую можно датировать домонгольским периодом. Кстати, есть версия о существовании в золотоордынскую эпоху (конец XIV в.) монетного двора в Курмыше [32]. Предположительно, обнаруженное поселение доживает до 1530-х годов. Следовательно, именно здесь могла располагаться база бывшего сарайского хана Улуг-Мухаммеда (1390-1445): осторожные предположения об этом позволяет сделать найденный в 2009 г. артефакт этой эпохи - фрагмент тимуридского кашина. Согласно летописям хан Улуг-Мухаммед именно в Курмыше держал в плену московского великого князя Василия Тёмного, проигравшего Суздальскую битву в 1445 г. и отпущенного на свободу на условиях выплаты регулярной дани в пользу сыновей хана в Казани и Касимове.
При изучении археологических данных возникает вопрос о том, какими были поселения на месте Курмыша и Мурзиц: городскими или сельскими? Здесь не обнаружены ни городские стены, ни крепостные остроги. В своё время на этот вопрос ответил М.Г. Худяков: «Как известно, в русских источниках городом называется крепость, укреплённое поселение, и отсутствие в Казанском ханстве крепостей нельзя понимать как отсутствие в нём городов. Местная культура выдвинула иной тип городского строительства, чем в России - не военное, а мирное, торговое поселение. [Здесь] было достаточное количество обширных поселений, которые вполне могли называться городами в современном значении, так как их население занималось не только сельским хозяйством, но также ремёслами и торговлей» [33, с. 20]. Именно к таким городам «восточного облика, но без цитадели, городской стены и торгово-промышленного предместья» [34, с. 54-55], очевидно, и следует отнести Курмыш и Грозную крепость.
Подводя итог нашему исследованию, необходимо отметить, что мусульманская культура развивалась на территории нынешней Нижегородчины прежде всего в рамках улуса Мохши и далее Мещерского юрта - территориальных образований в составе Золотой Орды, расположившихся на бывших буртасско-ма-жарских землях. На примерах Грозной крепости Секиз-бия, Курмыша или Сарак-лыча мы наблюдаем зримые очаги государственности и богатой культуры Золотой Орды, вобравшей в себя лучшие достижения местных угро-финнов, тюрков-мусульман и славян. К сожалению, история Мещерского юрта практически не изучена, что оставляет пространство для исследователей - источниковедов, археологов, этнологов.
Summary
D.Z. Khairetdinov. Turkic-Muslim Influence on the Territory of Nizhny Novgorod Region during the Era of the Golden Horde.
Recent studies provide evidence that the southern part of the present Nizhny Novgorod region was included into the Golden Horde. It is proved archaeologically that large Golden Horde settlements existed on these lands (Kurmysh, Murzitsy). The narrative sources mention Saraklych, a Golden Horde town. The written sources trace the appearance of Tatar villages near Arzamas to the Golden Horde baskaks. The influence of Turkic-Muslim culture here was exercised through the processes taking place in the Ulus (province) of Mohshi. As a result of the decentralization in the Golden Horde and the decline of the Ulus of Mohshi, the role played
by Mishar Yurt, which formed from the Ulus of Mohshi, became increasingly important since
the middle of the 14th century. However, its history has been insufficiently studied.
Keywords: Nizhny Novgorod region, Golden Horde, Muslims, Tatars, Ulus of Mohshi,
Mishar Yurt, Kurmysh.
Литература
1. Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII - XIV вв. - М.: Наука, 1985. - 245 с.
2. Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях: Хрестоматия / Под ред. Е.В. Кузнецова, Б.И. Гудкова, В.В. Ниякого. - М.: ТПП «ГИУС», 1992. - 270 с.
3. Хайретдинов Д.З. Сараклыч // Ислам на Нижегородчине. Энцикл. слов. / Отв. ред. Д.В. Мухетдинов. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 152.
4. Новиков Н.И. Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. - М.: Унив. тип., 1787. - Ч. 2. - 453 с.
5. Хайретдинов Д.З. Бахмет Усеинов Ширинский // Ислам в центрально-европейской части России. Энцикл. слов. / Отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 39.
6. Макарихин В.П., Тарасов А.И. Мещерский юрт в XIV - XV веках: система управления // Мусульманская цивилизация Волго-Сурского региона в эпоху феодализма / Сост. Д.З. Хайретдинов. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 24-31.
7. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI вв. / Под-гот. к печати Л.В. Черепнин. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. - 586 с.
8. История родов русского дворянства: в 2 кн. / Сост. П.Н. Петров. - СПб.: Изд-во Г. Гоппе, 1886. - Кн. 1 / Репринт. изд.: М.: Современник: Лексика, 1991. - Кн. 1. -431 с.
9. Хайретдинов Д.З. Мусульманская община Москвы в XIV - начале ХХ века. - Н. Новгород: НИМ «Махинур»: ИМ «Медина», 2002. - 247 с.
10. Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О.Н., Гусева Ю.Н. История исламских общин Нижегородской области. - Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 1998. - 549 с.
11. Бочкарева Е.Е., Зеленеев Ю.А. Мохши // Ислам в центрально-европейской части России. Энцикл. слов. / Отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - С. 168-170.
12. Халиков А.Х. Татарский народ и его предки. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1989. - 222 с.
13. Пудалов Б.М. Татары на службе великого князя нижегородского (к истории русско-татарских контактов в XIV в.) // Фаизхановские чтения. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - № 6. - С. 37-38.
14. Белорыбкин Г.Н. Улус Мохши // Ислам в центрально-европейской части России. Энцикл. слов. / Отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. -С. 314-316.
15. Исхаков Д.М. Тюрко-татарские государства XV - XVI вв. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2004. - 131 с.
16. Халиков А.Х. Кто мы - булгары или татары? - Казань: Изд-во «Казань», 1992. - 64 с.
17. Халиков А.Х. Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария. - Казань: Фэн, 1994. -164 с.
18. Орлов А.М. Мещера, мещеряки, мишаре. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1992. - 112 с.
19. Полное собрание русских летописей. - СПб.: Тип. Э. Праца, 1859. - Т. VIII. - 303 с.
20. Бурцев И.Г. Татарские места // Ислам в центрально-европейской части России. Эн-цикл. слов. / Отв. ред. Д.З. Хайретдинов. - М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. -С. 278-280.
21. Казаков Е.П. Волжские болгары, угры и финны в IX - XIV вв.: проблемы взаимодействия. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2007. - 207 с.
22. Бахтин А.Г. Образование Казанского и Касимовского ханств. - Йошкар-Ола: Мар. гос. ун-т, 2008. - 251 с.
23. Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам Нового времени. - Казань: Мастер Лайн, 1998. - 276 с.
24. Хайретдинов Д.З. Буртасы // Ислам на Нижегородчине. Энцикл. слов. / Отв. ред. Д.В. Мухетдинов. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 31.
25. Орлов А.М. Нижегородские татары. Этнические корни и исторические судьбы (очерки). - Н. Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 2001. - 242 с.
26. Симбирская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 г. - СПб.: Центр. стат. ком. МВД, 1863. - 142 с.
27. Карта Симбирского наместничества // Российский атлас, из сорока четырех карт состоящий и на сорок два наместничества империю разделяющий. - СПб.: Тип. Горного училища, 1792. - 6 с., 44 л.
28. Сенюткин С.Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала ХХ вв. - Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 2001. - 416 с.
29. Арсюхин Е.В. Полумесяц над Волгой. - Н. Новгород: НИМ «Махинур», 2005. - 323 с.
30. Луканова Л.С. Из материалов прошлых этнографических экспедиций // Современные проблемы и перспективы развития исламоведения, востоковедения и тюркологии. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007. - № 1. - С. 184.
31. Грибов Н.Н. Об освоении Присурья в эпоху Золотой Орды // Форумы российских мусульман: Сб. материалов Всерос. конф. и круглых столов. - М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2009. - № 4. - С. 76-80.
32. Петров П.Н. Золотоордынский монетный двор Курмыш? // Нумизматический сб. -М.: Моск. нумизмат. о-во, 1992. - № 2.- С. 62-67.
33. Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. - М.: ИНСАН, 1991. - 319 с.
34. Кульпин Э.С. Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского государства). - М.: Моск. лицей, 1998. - 240 с.
Поступила в редакцию 30.11.14
Хайретдинов Дамир Зинюрович - кандидат исторических наук, ректор, Московский исламский институт, г. Москва, Россия. E-mail: [email protected]
