CC BY
8
Азиз Ниязи,
кандидат исторических наук
ЗЕЛЕНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА ГЛОБАЛЬНОМУ
КРИЗИСУ
Пределы современной цивилизации. На рубеже XX и XXI столетий мировая цивилизация подошла к критическому порогу. Впервые за всю свою историю человек вступил в крайне жесткий и широкомасштабный конфликт с окружающим его миром. В торжестве экономического рационализма он самозабвенно рушит собственную колыбель. Сейчас имеются все основания говорить о глобальном кризисе. Если коротко, то суть его кроется в наших взаимоотношениях с природой и Творцом. Этот кризис пронизывает уже все сферы жизнедеятельности. Главный разлом проходит сквозь сердца людей, их мировоззрение, образ жизни. На мировой сцене разыгрывается невиданная драма противостояния человечества законам гармонии и единства бытия. Инициатор этой драмы — сам человек, поддавшийся искушению "ценностей" общества потребления — "ценностей" варварских и обманчивых, гасящих в нем божественную искру и возбуждающих животное начало.
В XX в. человек решил занять место Всевышнего и возомнил себя царем природы. На безбожии взросло технократическое варварство. Потребительское отношение к жизни напрямую оказалось связано со стремительным ростом числа неверующих в минувшем веке. По подсчетам академика РАЕН Ю.В.Яковца, за столетие оно увеличилось в 242 раза или с 0,3 до 20% населения земли. Для очень значительной (преимущественно европеизированной) части людей вера перестала определять образ жизни. Совесть и благочестие остались в храмах. За их пределами восторжествовал бездушный материалистический расчет. Одновременно homo sapiens наивно поверил во всесилие научно-технической революции. В ходе нее образование и наука оказались почти полностью подчинены чисто производственным и прагматическим целям. Родилась целая всемирная система общества потребления. Ее главный принцип — больше потребляй, больше производи и снова больше потребляй. Любая альтернатива этой системе еще нередко продолжает рассматриваться как угроза существованию современной цивилизации. Однако набиравшие обороты и доминировавшие в такой цивилизации индустриально-потребительские модели (их западные, азиатские варианты, да и советская модель) к кон-
цу XX в. начали явно давать сбои. Фракционирование за счет возрастающей эксплуатации природы, имеет свой предел. Интенсивное потребление ресурсов вызывает истощение экосистем, которые, в свою очередь, обеспечивают жизнедеятельность сообществ.
Увеличивать рост потребления даже в развитых странах становится все сложнее. Уже сейчас их население, составляющее 16% от всего человечества, потребляет 80% добываемых на планете ресурсов. Остальные просто вынуждены довольствоваться тем, что им остается. К тому же эти ресурсы не бесконечны. К 2015 г., например, уже будут использоваться 80% разведанных мировых запасов нефти и 95% газа, а через 40—50 лет они начнут заканчиваться. В ходе индустриализации возникают серьезные проблемы с выводом из оборота плодородных земель, загрязнением и деградацией окружающей среды, сохранением биоразнообразия. Катастрофическое положение складывается с потреблением пресной воды. Если в настоящее не менее 400 млн. людей живет в регионах с серьезной нехваткой воды, то в 2050 г. это число увеличится до 4 млрд. Происходят заметные изменения в биосфере, нарушается равновесие отдельных природных циклов, восстановить которые уже невозможно. Загрязнение окружающей среды, ее оскудение ведет к деградации людей в физическом, умственном и духовном развитии. На фоне роста населения в развивающихся странах увеличивается число конфликтов за обладание все более дефицитными природными ресурсами. Таким образом, индустриально -потребительская модель сама воздвигает на своем пути разнообразные препятствия природного характера, преодолевать которые по ее схемам развития становится все сложнее. Поистине человек инициирует, а природа — регулирует. Мир подошел к той черте, когда она становится полноправным игроком в развитии общества. Игнорирование экологических факторов бумерангом бьет по экономике и обществу. Природа начинает вносить свои коррективы в процессы развития.
Кроме того, сложившийся в XX в. миропорядок резко поляризовал человечество, вызвал громадный технологический разрыв между развитыми странами и остальным миром, породил застойный характер нищеты в отдельных регионах. Последовало снижение уровня культуры целых народов, разрушение их социальной ткани, проявление массовой маргинализации и, как следствие, — радикализма и экстремизма. Господствующая мировая рыночная система слабо стимулирует, а чаще отбрасывает назад хозяйство отсталых государств,
ориентируя их на сырьевую направленность экономики, производство материалоемкой, трудоемкой и менее наукоемкой продукции. Всего за пять лет в первой половине 90-х разрыв между десяткой наиболее богатых стран (по валовому продукту на душу населения) и десяткой наиболее бедных вырос с 35 до 45 раз, а между США и Эфиопией, к примеру, с 53 до 67 раз. Другие оценки специалистов ООН демонстрируют, что к концу 90-х годов в 85 странах мира из 174 обследованных люди по показателям "индекса человеческого развития" (human development index) стали жить хуже, чем они жили десять лет назад. В 90-е годы бедность возросла в Африке, Латинской Америке и Южной Азии. Но наиболее резкий рост бедности с 0,2% до 5,1% за последнее десятилетие минувшего века произошел в Европе и Центральной Азии, в основном за счет республик бывшего СССР, а также Афганистана. В свою очередь такая ситуация начинает влиять на социально-экономическую и политическую стабильность богатых стран. В глобальной экономике бедность мировых аутсайдеров сужает рынки, увеличивает риски и военные расходы мировых лидеров. Сохранение качества жизни в развитых странах становится невозможным без повышения жизненного уровня в развивающихся государствах. Так что царствовавшая в XX в. индустриально-потребительская система достигла ныне своих пределов по всем параметрам. Она уже не способна справиться с порожденными ею самой глобальными социально-экономическими и экологическими проблемами. На смену ей движется иная парадигма развития.
Зеленая альтернатива. У человечества остается единственная альтернатива — сменить варварское отношение к природе на регулирующее, воссоздающее, на его совместную эволюцию с ней. Вместе с тем придется пересмотреть многие нынешние идеалы процветания и правила поведения в международных отношениях. Все эти насущные вопросы вот уже не первое десятилетие решаются лучшими умами планеты в рамках концепции устойчивого развития. Основой для работы над ней послужили исследования 70-80-х годов Римского клуба и Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию при ООН о пределах современной цивилизации. Базисные принципы концепции были сформулированы в докладах Конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 г. В дальнейшем различные разработки в ее русле уже проводились отдельными коллективами и учеными разных стран. Сам английский термин "sustainable", переведенный на русский как "устойчивое", в английском имеет более расширенное значение —
нечто долговременное, непрерывное, поддерживаемое, подкрепляемое, защищаемое, выносливое.
Вокруг ключевого принципа концепции устойчивого развития о сбалансированности экономического, социального и экологического благополучия разрабатываются новые взгляды на мировое экономическое устройство, роль государства и рынка, образование и просвещение, решаются проблемы самоуправления, внедрения альтернативной энергетики, чистых технологий и рационального размещения производительных сил. По сути, это зеленая альтернатива индустриально-потребительской модели. Зеленая — потому что экологический фактор, наряду с социально-экономическими и политическими составляющими, начинает играть равноправную системообразующую роль в жизни общества. Более того, в концепции устойчивого развития кардинально пересматриваются многие постулаты прогресса, считавшиеся до последнего времени непререкаемыми. Так, под сомнение ставится идея всесилия рынка, его способности автоматически гармонизировать общественные и личные отношения, регулировать без вмешательства общества социальные процессы, перетекание богатства на национальном и интернациональном уровнях от богатых к бедным. По прогнозам ученых рыночные механизмы перестанут занимать доминирующее место в развитии общества. Предлагается усилить контролирующие функции государства за потреблением и производством и одновременно расширить функции местного самоуправления. Модели либерально-демократического устройства с приоритетом личного над общественным предлагается сменить на социально ориентированные, уравновешивающие интересы личности и общества. При необходимости общественные интересы могут стоять превыше личных и корпоративных. Так что в моделировании устойчивого развития экологические и социально -экономические проблемы увязаны теснейшим образом.
Механизмы устойчивого развития, направленные на установление гармоничных отношений между современной цивилизацией и природой, еще находятся в стадии разработки, но, все же, мировым научным сообществом уже обозначены основные пути преодоления глобального кризиса. На Всемирном саммите в Йоханнесбурге из всего комплекса проблем внимание было уделено преимущественно двум вопросам — сохранению окружающей среды и помощи бедным странам. Это важнейшие на нынешнем этапе задачи. Другие, видимо,
придется решать уже в ходе глобальных потрясений, которые, судя по всему, уже не за горами.
Написано специально для бюллетеня "Россия и мусульманский мир"
Ю.Синелина,
публицист
О ХАРАКТЕРЕ ПРОЦЕССА СЕКУЛЯРИЗАЦИИ В РОССИИ
Среди исследований эволюции отношения к религии в России последних десять лет выделяются своей масштабностью исследования К.Каариайнена и Д.Фурмана. Эволюцию этого отношения в течение последних веков ученые представляют в виде движения маятника: от тотальной средневековой религиозности конца XVII в. к атеизму, ставшему официальной идеологией советского общества. Первые сознательные атеисты — Писарев, Чернышевский, Добролюбов, Бакунин — появляются в XIX в. А предельной своей высоты первый "ход маятника" достиг в хрущёвские времена. Вместе с ослаблением атеистических гонений появляются и первые признаки того, что "маятник" массового сознания начал движение в обратном направлении — снова к религии. Как и при первом ходе "маятника", первые заметные признаки его обратного движения — обращения в "противоположную официальной" веру отдельных представителей интеллигенции — А.Синявского, А.Солженицына, С.Аверинцева и других — "функциональных эквивалентов" Чернышевского и Добролюбова при первом движении. А уже в 1996 г. ход "маятника" замедлился и остановился на уровне 34% верующих (при положительном отношении к православию 88%), настоящих же "верующих", по Фурману, всего 4%. Маятник, совершивший мощный ход от тотального православия к почти тотальному атеизму, для обратного хода сил уже почти не имеет. Никто не верит и, почти несомненно, верить не будет. Впереди просматривается идейная и мировоззренческая неопределенность, духовная энтропия и эклектика. Мы не будем здесь касаться спорности методики Д.Фурмана при оценке им числа настоящих верующих. Но по итогам исследования Д.Фурмана и К.Каариайнена в 1999 г. оказалось, что рост числа верующих не только не прекратился, но и произошел достаточно резкий скачок вверх
