CC BY
53
Библиографический список
1. Дубровина С.В. Психические состояния и их особенности у учащихся с явной и скрытой формами интеллектуальной одаренности // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2010. № 125. С. 27-31.
2. Дубровина С.В. Особенности типичных психических состояний у интеллектуально одаренных учащихся // Вестник БГУ. 2011. № 5. С. 203-206.
3. Леонтьев Д.Л., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. Методическое руководство по новой методике психологической диагностики личности с широкой областью применения. Предназначается для профессиональных психологов-исследователей и практиков. М.: Смысл, 2006. 63 с.
4. Молокова О.А., Ушева Т.Ф. Психолого-педагогическое сопровождение студентов на этапе адаптации к обучению в лингвистическом вузе // Сибирский педагогический журнал. 2013. № 2. С. 101-106.
5. Климонтова Т.А. Психологические механизмы самоорганизации внутреннего мира интеллектуально одаренных старшеклассников // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Педагогика и психология».
2011. № 3 (17). С. 41-50.
6. Козьмина Л.Б. Динамика психологического благополучия студентов-психологов в период обучения в вузе // Теория и практика общественного развития. 2013. № 11. Т. 1. С. 111-114.
7. Погодаева М.В., Гречман Л.Н. Воспитание качеств личности безопасного типа как основ профессиональных педагогических компетенций у студентов - будущих педагогов, в процессе обучения в вузе // Внедрение компетентностного подхода в современный образовательный процесс: мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. СПб.: Культ-информ-пресс, 2013. С. 81-85.
8. Учебная и социально-психологическая адаптация студентов лингвистического университета / О.А. Молокова, А.Ф. Булнаева, И.В. Каминская, Т.И. Никулина, М.В. Погодаева // Проблемы образовательной и социально-психологической адаптации молодежи в г. Иркутске: мат-лы науч.-практ. конф. (Иркутск, 19 ноября 2010 г.). Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2010. С. 51-57.
УДК 614.2(091)(571.54/.55)
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ ЗАБАЙКАЛЬЯ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ЧАСТЬ I © В.А. Шаламов1
Московский государственный лингвистический университет, Евразийский лингвистический институт в г. Иркутске (филиал), 664025, Россия, г. Иркутск, ул. Ленина, 8.
Рассматривается организация врачебно-медицинской деятельности на территории Забайкальской области в годы Первой мировой войны. На основе богатого фактического материала раскрываются такие темы, как мобилизация медицинского персонала, оказание помощи гражданскому населению, развертывание военных лазаретов для раненых соотечественников и военнопленных, состояние лечебной сети, проведение санитарной, а также научно-исследовательской работы. Библиогр. 23 назв.
Ключевые слова: Первая мировая война; здравоохранение Забайкалья; мобилизация медперсонала на фронт; мобилизация инородцев на тыловые работы.
TRANS-BAIKAL HEALTHCARE SYSTEM DURING THE FIRST WORLD WAR. PART I V.A. Shalamov
Moscow State Linguistic University, Eurasian Linguistic Institute (Irkutsk branch), 8 Lenin St., Irkutsk, 664025, Russia.
The article deals with the organization of medical care in the Trans-Baikal region during the First World War. On the basis of rich factual material it explores the topics of medical personnel mobilization, medical civic actions, organization of military hospitals for the wounded compatriots and the prisoners of war, the state of healthcare services, sanitary and research work. 23 sources.
Keywords: First World War; healthcare service of the Trans-Baikal region; medical personnel mobilization to the front; mobilization of foreigners to the rear works.
1 августа 2014 г. исполнилось 100 лет со дня ты темы получили наконец достойное освещение.
вступления России в Первую мировую войну, которая круто изменила судьбу страны. Однако, несмотря на важную роль в истории, эта война долгое время не пользовалась вниманием у исследователей по политическим мотивам. В 1990-2000-е гг. некоторые аспек-
Столетний юбилей вызвал небывалую издательскую активность, но тем не менее эта глобальная тема все еще содержит в себе немало «белых пятен», особенно на региональном уровне. Целью данного исследования является изучение деятельности органов здра-
1Шаламов Владимир Александрович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, философии и социальных наук, тел.: 89501398079, e-mail: [email protected]
Shalamov Vladimir, Candidate of History, Associate Professor of the Department of History, Philosophy and Social Sciences, tel.: 89501398079, e-mail: [email protected]
воохранения Забайкальской области в условиях Первой мировой войны: отправка на фронт военных медработников, мобилизация гражданского медицинского персонала, организация помощи фронту, функционирование лечебной сети, создание военных госпиталей и детских ясель, надзор за санитарным состоянием поселений и их жителей, а также ведение научно-исследовательской работы забайкальскими врачами. Материалы государственного архива Забайкальского края (ГАЗК), медицинские периодические издания и воспоминания А.Н. Бек представляют презентабельную источниковую базу, позволившую решить поставленные задачи.
Накануне войны численность медицинских учреждений Забайкальской области была невелика даже по сравнению с Енисейской и Иркутской губерниями, не говоря уже о регионах европейской России. Всего, согласно архивным данным, в области насчитывалось 90 врачей военного и гражданского ведомств, а также 186 фельдшеров, 43 фельдшериц-акушерок и повивальных бабок. Врачебные участки были невероятных размеров: от 30 до 1000 верст в радиусе, с населением в каждом до 50 тыс. человек [5, л. 31]. Естественно, что работать в таких условиях желающих оказывалось мало, поэтому область постоянно испытывала недостаток медицинских кадров. Многие участки подолгу пустовали, вызывая недовольство населения.
На 1914 г. в Забайкальской области числилось: четыре городских больницы, две больницы Красного Креста, столько же психиатрических, три железнодорожных больницы, а также два десятка небольших лечебниц и приемных покоев, содержащихся на местные средства. Кроме того, имелось 12 городских и 14 сельских аптек [5]. Все это приходилось на 946 тыс. жителей, разбросанных на площади, превышающей полмиллиона квадратных верст. Учитывая запросы населения, врачебное управление областной управы планировало увеличить число медицинских пунктов, однако начавшаяся 1 августа 1914 г. война перечеркнула все благие намерения.
По вполне понятным причинам с началом военных действий в первую очередь на фронт попали те представители медицинской корпорации, которые служили в военном ведомстве. На территории Забайкалья дислоцировался 2-й Сибирский армейский корпус, который был направлен на фронт и принял участие в Варшавско-Ивангородской операции. Кроме того, Забайкальское казачье войско выставило девять казачьих полков [13]. Медработники этих подразделений вместе со своими частями также были отправлены на фронт. Возглавлял медицинскую часть 2-го Сибирского армейского корпуса военный врач М.Л. Гросман. Всего, по нашим подсчетам, на фронт отправилось 50 военных врачей (42 армейских и 6 казачьих). Некоторые из них в последующем попали в другие части. Так, младший врач 20-го Сибирского стрелкового полка (Троицкосавск) Коркунов Н.А. был переведен в 178-й пехотный полк (Пенза), а младший врач 1-го Сибирского тяжелого артдивизиона Кремлев М.М. (Антипи-ха) - в 73-й пехотный полк (Винница). К сожалению,
нам не удалось проследить жизненный путь всех военных врачей. Вероятно, большая их часть после демобилизации привлекалась к обслуживанию воинских частей в годы гражданской войны, а затем эмигрировала. Немногие из оставшихся проявили себя в регионе в послевоенное время как высококлассные специалисты.
Не все военные врачи Забайкалья оказались на фронте. Семеро из них, согласно медицинским спискам за 1916 г., были прикомандированы к Читинскому военному лазарету, который возглавил статский советник Александр Александрович Велижанин [15]. Собственно, на их долю пришлось лечение основной часть раненых и больных военнослужащих, прибывших в Читу.
Мобилизация также коснулась и врачей гражданского ведомства. На областного врачебного инспектора А.В. Воскресенского и его помощника В.А. Бурма-кина легла тяжелая обязанность по организации деятельности гражданского медицинского ведомства в течение войны. Прежде всего, необходимо было произвести профессиональный осмотр мобилизованных солдат. Для этой цели привлекли участковых врачей, которые оставили своих пациентов без присмотра. Так, на Читинский сборный пункт в начале августа 1914 г. направили городского врача Е.Л. Бородина и общественного врача П.К. Флегонтова; в Баргузинском уезде осмотр производил сельский врач К.Н. Хотель, в Верхнеудинском - участковый врач В.И. Станкевич [7]. Флегонтов после отмечал, что осмотр мобилизованных проводился чисто визуальный, без использования даже самых примитивных лабораторных исследований, что, по его мысли, могло привести к печальным последствиям в случае наличия бациллоносительства.
В последующие годы гражданский медперсонал области вновь отрывали от исполнения их прямых обязанностей для проведения профессионального осмотра, например, летом 1916 г., когда шел набор инородческого населения для работы в тылу. Освидетельствование бурят проводилось в более спокойной обстановке, чем призыв солдат в 1914 г. по мобилизации. Медперсонал не был чрезмерно ограничен по времени, врачей отправляли на этот раз не на крупные железнодорожные станции, а в центры сосредоточения коренного населения. Так, по предписаниям о явке на службу мы знаем, что врача М.В. Константи-новского командировали в селение Корсаковское, И.А. Миля - в Маньково, Е.Л. Сновидова - в Оронгойское волостное правление и М.И. Афонина - в Бушулей [7]. Более спокойная обстановка способствовала лучшей работе специалистов, но в целом и для этих осмотров было характерно отсутствие качественного обследования.
Параллельно шел процесс мобилизации и самого медицинского персонала. До конца 1914 г. в армию были призваны врачи: Н.Г. Новоселов и А.И. Панкры-шев из Читинского, И.П. Руга, Г.О. Геворкиянц и П.С. Губанов из Верхнеудинского, И.И. Попов и О.Н. Шварц из Селенгинского, П.А. Алешковский из Баргузинского
и Е.С. Касторский из Нерчинско-Заводского уездов. Вместе с врачами на фронт отправлялись фельдшеры и медсестры, но цифровой материал имеется только на 1914 г., когда мобилизовали 19 фельдшеров [7]. В первые месяцы войны отмечался чрезвычайно высокий патриотический порыв. В Чите желающих поступить на курсы сестер милосердия было так много, что им стали отказывать. Наиболее настойчивые уезжали в западные регионы страны, откуда попасть в армию считалось проще [18]. К сожалению, полного списка среднего и младшего медперсонала, мобилизованного на войну из Забайкалья, не существует.
Автору не удалось найти воспоминаний медработников о службе на фронтах Первой мировой войны. Однако материалы «Календаря знаменательных и памятных дат истории здравоохранения Забайкальского края», в последующем переизданные в сборнике, посвященном организатору издания Р.И. Цуприк, отчасти проливают свет на интересующий нас вопрос.
Среди мобилизованных в Забайкалье были известнейшие для своего времени люди. Так, военный врач А.К. Беляевский, оказывавший медицинскую помощь военнослужащим 16-го Сибирского стрелкового полка в Сретенске, в 1920-е гг. стал популярным благодаря изучению уровской болезни. В годы Первой мировой войны он возглавил военный госпиталь в Риге, а после его эвакуации - в Твери. Я.М. Шольц организовал медицинскую службу 4-й Сибирской стрелковой дивизии. Бактериолог А.И. Меньших в составе забайкальских частей оказывал медицинскую помощь под Варшавой [22]. За отличия в делах против неприятеля получил орден св. Анны 2-й ст. с мечами старший врач 13-го Сибирского стрелкового полка (Даурия) И. Евдокимов и св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом - старший врач дивизиона Сибирской тяжелой артбригады (Антипиха) А. Константинов [2]. Они оказывали помощь раненым бойцам непосредственно на линии фронта.
Среди прочего медицинского персонала Забайкалья тоже было немало фронтовиков. Например, Г.А. Федосеев был мобилизован в 1914 г. и попал на Западный фронт в составе 1-го Аргунского казачьего полка. В 1916 г. он в Киеве окончил военно-фельдшерскую школу и вернулся в свою часть в качестве фельдшера. Позднее он принял участие в гражданской войне на родине.
Удивительна судьба медсестры Забайкальской общины Красного Креста В.П. Павлуцкой. Она была одной из первых воспитанниц общины и принимала участие в войне с Японией. В 1914-1918 гг. В.П. Пав-луцкой приходилось ухаживать за больными и ранеными воинами в лазаретах на Кавказском фронте, за что ее трижды награждали Георгиевским крестом [22]. Перечень можно продолжить.
Стоит отметить, что среди студентов Томского университета было немало забайкальцев, которые по окончании курса без сдачи экзамена отправлялись на фронт в качестве зауряд-врачей. Характерна судьба будущего начальника военно-санитарного отдела Народно-революционной армии ДВР П.В. Сиверина. В
1915 г. он прямо со студенческой скамьи призывается в армию и как уроженец Забайкалья попадает в запасной батальон в Чите, но вскоре направляется в Туркестан, в лазарет для военнопленных. В 1916 г. Сиверин был переведен на Румынский фронт, но затем по болезни эвакуируется в тыл. Болезнь позволила ему в 1917 г. сдать экзамены в университете и получить звание лекаря. После демобилизации Сиверин вернулся в родное Забайкалье [9]. Уроженец Сретен-ска Г.И. Барбас во фронтовых госпиталях провел всю войну. Окончивший университет в 1916 г. Н.Л. Сакович служил в частях Оренбургского казачьего войска. К.П. Лопатин после окончания Казанского университета был определен в Читинский военный лазарет, а позже - в Заамурский железнодорожный батальон, в составе которого воевал в Персии. Все они в будущем стали известными медиками Забайкальского региона.
Гражданские врачи, как и их военные коллеги, отправлялись не только на фронт. Например, П.К. Фле-гонтов и И.П. Руга были определены в Читинский военный лазарет. Более того, к концу войны первый из них стал главврачом лазарета, а второй - его помощником. В 1915 г. в Иркутский военный госпиталь был распределен забайкальский офтальмолог Н.Н. Макаров, впоследствии переведенный в Читу под командование Флегонтова. Не обошлось и без жертв. Среди мобилизованных числился инспектор горного округа, известный ученый Е.В. Бек. В силу возраста его не отправили на фронт, и он оказывал помощь в качестве хирурга в Чите. Приведем несколько строк из воспоминаний его супруги врача А.Н. Жуковой-Бек. «...За несколько месяцев работы в госпитале ему приходилось неоднократно протестовать против злоупотреблений в области питания раненых солдат. Его требования улучшить питание не нравились администрации, и под предлогом «неблагонадежности» его удалили из госпиталя и назначили заведующим сыпнотифозными бараками для пленных турок. Это было равносильно смертному приговору, т.к. известно, что пожилые люди (старше 50 лет) не выносят сыпного тифа. Пленных турок привозили и помещали в бараки, а средств для борьбы не давали. Евгений Владимирович на собственные средства старался сделать все, что было возможно, для борьбы с заразой. Несмотря на его неимоверные усилия, он сам заразился сыпным тифом. и скончался 15 июля 1915 г.». В том же году умер от заражения крови, полученного во время операции больного солдата, врач А.С. Нонява, о котором коллеги писали, что «.шел он по тяжелому жизненному пути и умер на своем посту как истинный друг своего ближнего.» [14; 19]. Таким образом, медицинские работники Забайкальской области вносили свою лепту в, казалось бы, близкую победу, зачастую рискуя собственной жизнью.
Как и во всей России, в Забайкалье население приняло горячее участие в оказании помощи фронтовикам. Было сформировано несколько полевых госпиталей Красного Креста и врачебно-питательных отрядов. Немалую помощь оказало бурятское население. Благодаря инициативе Агвана Доржиева и Хамбо-
ламы Д.-Д. Итыгилова был образован «Общебурятский комитет», который организовал самообложение, позволившее развернуть на фронте три госпиталя, обслуживаемые лучшими эмчи-ламами бурятских дацанов во главе с Ч.-Д. Иролтуевым. В доме Агвана Доржиева при Петербургском буддийском храме открыли специальный лазарет для раненых бурят и калмыков, в котором за 1915-1918 гг. прошло лечение 218 военнослужащих [1].
К сожалению, объема медицинской помощи в армии не хватало, особенно остро стоял кадровый вопрос. Выпускники всех медицинских учреждений тут же мобилизовывались и отправлялись обслуживать нужды армии, вследствие чего на местах не могли ожидать пополнения в ближайшем будущем. В провинции оставались лица, освобожденные в силу возраста, болезненного состояния или обремененные многочисленным семейством. Самые лучшие и работоспособные члены медицинской корпорации покинули Забайкалье, оставляя население на огромных пространствах без профессиональной помощи. Областной военный инспектор Воскресенский и его помощник Бурмакин стали оказывать сильное давление на военного губернатора А.И. Кияшко, пытаясь всеми правдами и неправдами оставить хотя бы часть персонала на местах. В фондах государственного архива Забайкальского края отложилась внушительная переписка губернатора по этому поводу с военным и медицинским руководством в Петербурге. В ответ на настойчивые просьбы с окраины империи последовал совет максимально использовать местные кадры в виде вольнопрактикующих врачей, особенно женщин, но последних оказалось, по данным 1913 г., всего пятеро, и серьезно изменить ситуацию они не могли. К тому же мобилизованные специалисты, будучи на фронте, получали жалование по месту прежней службы, а дополнительных кредитов не отпускалось. Следствием стала практика приглашения вольнонаемного врача или чаще фельдшера за счет населения.
Губернатор направлял в столицу телеграммы, рисующие неприглядное положение органов здравоохранения. Так, отвечая министру внутренних дел на очередной запрос, он писал: «... на 8 уездов Забайкальской области, 6 городских и 8 сельских больниц осталось 15 врачей министерства внутренних дел, 5 врачей других ведомств, вольнопрактикующих нет. благодаря взятию почти всех фельдшеров население остается без медпомощи». В это же время А.И. Кияш-ко сообщал в управление главного врачебного инспектора: «По случаю мобилизации войск большинство фельдшеров призваны на военную службу, некоторые участки остались без фельдшеров. В области эпидемия сыпного тифа, дизентерии, оспы и скарлатины. Ходатайствую освободить их от призыва» [7].
Положение действительно оказалось печальным. В публицистике даже говорилось о «медицинской беспомощности», поскольку в регионе имелись очаги эпидемий. Самую крупную эпидемию зарегистрировали в начале войны в селении Торейском Селенгинско-го уезда, где брюшным тифом одновременно болело
до 200 человек. Примерно то же самое наблюдалось в селении Кудара. Размеры этих очагов были настолько велики, что вывели из строя на некоторое время врачей, отправленных на борьбу с ними: в Торее заболел доктор Н.Н. Макаров, а в Кударе - доктор А.И. Пан-крышев [16; 17]. В связи с мобилизацией в ряде мест вообще не оказалось медперсонала, как это видно из рапорта троицкосавского уездного начальника, который сообщал, что «в уезде участковых врачей и фельдшеров нет». Такая же ситуация наблюдалась в Баргузинском и Акшинском уездах [7]. Со временем пустующие вакансии заполнялись, но очень медленно, и до конца войны область испытывала острый кадровый голод.
В конце концов, доводы А.И. Кияшко оказали воздействие, и из столицы последовала телеграмма за подписью главного врачебного инспектора Л.Н. Малиновского, который сообщал, что высочайше соизволе-но освободить от призыва уездных врачей. Такое решение мало удовлетворяло областную врачебную инспекцию не только Забайкалья, но и Сибири в целом. Пытаясь найти выход из создавшегося положения, правительствующий Сенат в октябре 1914 г. вынужден был разрешить политическим ссыльнопоселенцам, имеющим медицинское образование, заниматься частной практикой [23].
Понимая, что быстро заполнить пустые вакансии невозможно, военный губернатор Забайкальской области своим приказом за № 7202 в ноябре 1914 г. принудительно распределяет вакантные участки между оставшимися в области участковыми врачами без дополнительного вознаграждения. Врачи, обслуживавшие переселенцев, обязывались принимать на общих основаниях и другие категории населения [7; 8]. В итоге большинство врачей перебралось в города, в связи с чем сельскому населению медпомощь оказывалась в ограниченном масштабе.
Недостаток медицинских кадров привел к тому, что цены на оказание медицинских услуг начали резко расти, что послужило дополнительным стимулом для ряда специалистов, которые сверх своего служебного времени стали заниматься частной практикой. Обычно для этой цели они объединялись и принимали пациентов на дому, о чем сообщали через прессу. В 1915 г. подобные объявления помещались от имени Г.М. Криворучко, К.Н. Огильви, Г.П. Котова и Е.Л. Бородина. С 1914 по 1919 гг. действовала частная лечебница в доме Духая, где прием вели доктора М.И. Шергов, П.К. Флегонтов и др. Несмотря на острую нужду в медперсонале, иностранным подданным заниматься медицинской практикой запрещалось [10]. Таким образом, в частном порядке, зачастую с большой перегрузкой, работали забайкальские медики, нивелируя недостатки казенной медицины. К тому же это был хороший заработок, позволяющий сносно жить даже в условиях дороговизны военного времени. Основной недостаток заключался в том, что частной практики практически не знали отдаленные от Читы и Верхне-удинска населенные пункты.
Забайкальский регион был сильно отдален от те-
атра боевых действий, тем не менее, на его территории солдат, казаков и военнопленных обслуживали пять лечебных госпиталей. Появились они на базе уже существующих организаций при военных частях. Самым первым, 1 августа 1914 г., развернули Читинский военный госпиталь. Второй госпиталь открыли 19 января 1915 г. в Березовке. Оба заведения финансировались военным ведомством. 14 октября 1915 г. возник еще один госпиталь. Он был устроен в слободе Кяхта и содержался за счет Забайкальского казачьего войска. В нем также принимали военнопленных, лечение которых осуществлялось за казенный счет. Поскольку число военнопленных неуклонно росло, то специально для них 8 января 1916 г. открыли Даурский лазарет. Самым последним был развернут 30 января 1916 г. 176-й Сводный эвакуационный госпиталь в военном городке станицы Сретенской. Всего на 28 мая 1916 г. в этих госпиталях числилось 3069 кроватей, в том числе для хирургических больных - 409, для инфекционных - 609, для терапевтических - 1901 и для легкораненых - 150 [5]. При этом, по данным отчета, 67,6% кроватей было занято ранеными и больными военнослужащими, т.е. медицинские учреждения активно функционировали. Возглавляли их врачи И.П. Руга, Н.Н. Макаров, Н.М. Малицкий и В.К. Брем, мобилизованные из различных ведомств гражданского сектора.
В Забайкальскую область постоянно приезжали делегации международного Красного Креста, которые собирали сведения о положении пленных в России, имели право раздавать небольшие суммы денег или подарки, осуществлять продовольственную помощь. Тем не менее, местные власти часто ограничивали их деятельность. Связано это было с подозрениями в шпионаже, как случилось с миссиями Шведского и Датского обществ Красного Креста. Впрочем, имеются сведения и о реальной помощи. Например, зимой 1915-1916 гг. в Сретенском лагере для военнопленных вспыхнула эпидемия тифа. В ее подавлении приняли активное участие представители шведской делегации Эльза Брендстрем и Этель фон Хейденстам, которые в последующем обвиняли русскую администрацию в бездействии. Однако историк А. Чащин, занимающийся исследованием положения пленных в годы Первой мировой войны, делает вывод, что, по результатам посещения забайкальских лагерей делегациями обществ Красного Креста в 1915-1917 гг., содержание солдат и офицеров признавалось нормальным и соответствовало их статусу военнопленных [22].
Из вышеприведенных данных ясно, что медицинская помощь сельскому населению, и без того недостаточная, с началом войны стала еще менее доступной. В 1908 г. Читинская городская дума ставила вопрос об открытии больницы для селян, но реализовать этот замысел удалось только в период войны, т.к. положение стало совершенно нетерпимым. 17 марта 1916 г. Забайкальское областное правление разрешило открыть в Чите сельскую лечебницу (земская больница) на 10 штатных кроватей и 10 платных для об-
служивания 4-го участка Читинского уезда. На время постройки собственного здания был арендован дом Левинсона, где временно и разместилась лечебница. Заведующим назначили доктора медицины В.А. Бур-макина, ординатором - женщину-врача Е.Л. Пуле, пригласили врачей Е.Н. Богданова, А.В. Ларева, А.А. Фле-гонтова, фельдшерицу-акушерку Л.В. Фаддееву, фельдшера В.А. Акулова и др. Из-за недостатка средств оборудование и белье не только покупали, но и перераспределяли за счет других больниц. Всего до 24 января 1917 г. в земской больнице принятли 165 человек, из них 115 крестьян, 15 инородцев и 35 прочих жителей Забайкалья [22]. Новое учреждение оказалось жизнеспособным и выдержала испытание временем.
В дореволюционной России активно обсуждалась тема реформирования медицинской службы. Главная причина - положительный опыт передовых стран, где медицина была главным образом профилактической, основанной на развитой системе санитарно-гигиенических мер. Иными словами, у нас старались вылечить болезнь, а за рубежом - не допустить заболевания человека, поэтому санитарному делу в империи уделялось очень мало внимания. В начале Первой мировой войны в Забайкалье вообще забыли про эту часть медицинской работы, что хорошо видно по штрафным документам за антисанитарное состояние населенных мест, хранящихся в архивах Читы. Имеются сведения за 1913 г. и частично за первую половину 1914 г., хотя архивное дело доведено до декабря 1914 г. Однако уже с 1915 г. положение выправляется, и санитарная работа вновь входит в свое русло. Объявления о штрафах за нарушения обязательных постановлений санитарно-исполнительной комиссии для населения Забайкальской области обычно публиковались в местной печати. Размер штрафов колебался от 5 до 200 руб. Основные нарушения: антисанитарное состояние усадьбы, свалка мусора или навоза в неуказанных местах, загрязнение торговых заведений, продажа испорченных продуктов [3]. Следует отметить читинского санврача Г.М. Криворучко, ответственно относившегося к своим обязанностям. В других городах региона такой активности не наблюдалось, поэтому и превалировали сведения именно по областному центру. Читинскому санврачу удавалось поддерживать чистоту и порядок в городе, но в последующем, в период неурядиц 1918-1920 гг., положение стало нетерпимым, и медицинская корпорация была не в силах справиться с ситуацией.
Еще хуже обстояли дела с таким разделом санитарной охраны, как надзор за проституцией. Больной вопрос не был ликвидирован до войны, поэтому настоятельно требовал быстрого решения. Все зарегистрированные, так сказать, «девицы» обязаны были два раза в неделю являться для медосмотра, но, во-первых, отсутствовал врач-специалист, во-вторых, не было особого помещения, и такие женщины являлись прямо в лечебницу на прием к общему врачу. Все попытки выделить помещение для осмотра потерпели полное крушение. Общее собрание казаков станицы
Сретенской, к примеру, отказалось от этой акции, ссылаясь на то, что все средства ушли на организацию приемного покоя. Примерно то же самое произошло на заседании городской думы Читы. В итоге из-за загруженности медперсонала в военное время работницы публичных домов осматривались редко и недостаточно тщательно. В мае 1916 г. читинский санврач Г.М. Криворучко докладывал военному губернатору, что за четыре месяца «девицы» подверглись осмотру лишь один раз в городской больнице, хотя они являлись к доктору А.Л. Цейтлину из домов терпимости -русские 3 раза, а японские - 4 раза, но по непонятной причине им отказывали в приеме [4; 6]. Такое отношение, в конечном счете, привело к значительному распространению венерических заболеваний, количество которых значительно возросло в последующие годы.
Общепринято, что война является катализатором научно-исследовательской работы. Забайкалье в годы Первой мировой войны не являлось исключением. Сама трудовая деятельность врачей и фельдшеров способствовала появлению интересных материалов, требующих немедленного изучения. Научная работа концентрировалась главным образом в Обществе врачей Забайкальской области, существовавшем с 1893 г. В 1916 г. врачи и ветеринары области стали издавать «Медико-ветеринарную хронику Забайкальской области» по примеру таких же изданий в Иркутской и Томской губерниях, поэтому сегодня мы имеем возможность узнать, чем интересовалось местное научное общество. Поскольку тема требует специального рассмотрения, отметим лишь некоторые направления. Весной 1916 г. женщина-врач А.Н. Бек совместно с фельдшером И.С. Кривоносенко посетила лечебное Арейское озеро, в результате чего было решено организовать там санаторий для туберкулезных детей. Замысел сорвали события 1917 г. Многих медицинских специалистов волновали судьбы старообрядцев, не желавших принимать помощь по религиозным мотивам. Итогом стал запрос на места к практикующим врачам (В.Л. Надаховскому, В.И. Станкевичу, В.Г. Каюкову), которые на основе богатого жизненного опыта рекомендовали проводить санпросветра-боту среди населения, ни в коем случае не затрагивая религиозных чувств пациентов. Всю войну велись активные исследования в противочумной лаборатории доктора И.С. Дудченко [11; 12; 20]. Даже беглый осмотр материалов говорит о том, что опыты были весьма полезными, с перспективой на использование в ближайшем будущем.
Если активная научная работа забайкальской медицинской корпорации в годы Первой мировой войны вызывает удивление, то деятельность в сфере охраны материнства и детства вообще воспринимается как что-то совершенно неправдоподобное. Тем не менее, именно в военные годы врач Анна Николаевна Жукова-Бек, работавшая на стыке медицины и образова-
ния, после смерти мужа целиком посвятила себя общественной жизни. Благодаря ее трудам в Чите были открыты три детских сада и народный дом. Более того, она организовала в июне 1916 г. курсы по уходу за детьми, где родителям сообщались сведения об анатомии и физиологии детского организма, естественном и искусственном вскармливании, оспопрививании, детских болезнях и детских играх. Кроме А.Н. Бек в проведении занятий участвовали доктора М.А. Левитан, А.Л. Цейтлин, А. Василевский и др. Все преподаватели работали бесплатно. (Детские сады функционировали и в последующие годы гражданской войны). Незадолго до Февральской революции читинские власти, отвечая на запрос из Петрограда, насчитали четыре дошкольных учреждения в областном центре: родительский приют Р.Р. Юдович, Мариинский детский приют, приют для детей арестантов и ясли для подкидышей святого братства «Кирилл и Мефодий» [6; 14]. Это было лишь началом грандиозной работы, которую продолжили уже в советское время. Бек А.Н. сыграла здесь немаловажную роль, благодаря чему получила известность не только в Восточной Сибири, но и в Москве.
Как известно, в феврале 1917 г. в Петрограде совершилась революция, ликвидировавшая самодержавие и способствовавшая демократизации российского общества. Было образовано Временное правительство, которое провело некоторые преобразования, часто весьма поверхностные. В Забайкалье в марте 1917 г. ликвидировалось старое управление медицинской части, что привело к серьезным изменениям практически по всем направлениям врачебно-медицинского дела в области.
Осуществляемые в 1917-1918 гг. реформы требуют дополнительного изучения и выходят за рамки данного исследования.
В процессе изучения темы выяснилось, что медицинские силы Забайкалья приняли активное участие в событиях Первой мировой войны. Однако помощь, оказываемая фронту, в общем оказалась невелика главным образом из-за небольшого числа медицинских работников в регионе и острой нужды в них на местах, так как в области не было земств, а казенных учреждений не хватало для удовлетворения нужд населения даже в мирное время. Та часть медперсонала, которая избежала мобилизации, оказалась сильно перегруженной вследствие перераспределения участков. Тем не менее, несмотря на это, не останавливалась научная работа, была открыта земская больница, появились первые детские садики и курсы для молодых родителей. Таким образом, Первая мировая война, несмотря на тяжелые условия работы специалистов, в целом способствовала дальнейшему развитию медицинской службы Забайкалья, прерванному начавшейся гражданской войной.
Статья поступила 11.11.2014 г.
Библиографический список
1. Базаржапов В.Б. Буряты на службе Отечеству 2. Военно-медицинский журнал. 1916. № 11-12. С. 39-40. (ХУШ-ХХ вв.). Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 2005. 3. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК). С. 94. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 852.
4. ГАЗК. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 1024.
5. ГАЗК. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 1135.
6. ГАЗК. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 1144.
7. ГАЗК. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 1148.
8. ГАЗК. Ф. 1 вр. О. 2. Д. 1150.
9. ГАЗК. Ф. р-1393. О. 2. Д. 12.
10. Забайкальская новь. 1915. 26 авг. С. 4.
11. Казимиров В.В. По следам забытой жизни (доктор И.С. Дудченко). Чита: Читинское книжное изд-во, 1957. 40 с.
12. Медико-ветеринарная хроника Забайкальской области. 1916. № 7-10.
13. Новиков П.А. Сибирские армейские корпуса в Первой мировой войне // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2009. № 4. Т. 66. С. 64-65.
14. Андрусевич Е.К. Общее дело: Жизнь и деятельность известных врачей Забайкалья Е.В. и А.Н. Бек. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1996. С. 76-78, 80, 81.
15. Российский медицинский список, изданный управлением главного врачебного инспектора МВД, на 1916 г. (Списки
врачей, ветеринарных врачей, фармацевтов и аптек по сведениям на апреля 1916 г.). СПб.: Тип. МВД, 1916. 668 с.
16. Сибирская врачебная газета. 1914. № 10. С. 137.
17. Сибирский врач. 1914. № 28. С. 506; № 30. С. 534; № 32. С. 556; № 33. С. 570.
18. Сибирский врач. 1915. № 9-10. С. 89.
19. Сибирский врач. 1916. № 7-10, 34, 37.
20. Труды Первого съезда врачей Забайкальской области 6-16 июня 1912 г. / под ред. В.А. Бурмакина. Чита, 1912. С. 12-31.
21. Бурдиян Н.А., Погодаева Г.И. Цуприк Р.И. Литературное, историческое и медицинское краеведение. Чита: Изд-во ЗабГУ, 2014. С. 211-212.
22. Чащин А. Сретенский лагерь военнопленных Первой мировой войны // Хронограф: Забайкальский исторический журнал. 2012. С. 54-83.
23. Щербаков Н.Н. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири (1907-1917). Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. С. 39.
УДК 101.1:316.37
РОЛЬ УБЕЖДЕНИЯ В ПОСТРОЕНИИ КАРТИНЫ МИРА
л
© А.И. Шафоростов1
Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Выявляется специфика убеждения по отношению к уверенности, показывается рациональная составляющая убеждения. Проводится анализ структуры картины мира с точки зрения понимания фундаментальной роли убеждений. Делается вывод, что именно убеждения в максимальной степени задействуют накопленный социальный опыт, соединяя его с внутренним опытом субъекта и рациональными способностями его сознания и формируют сферу внутренней очевидности, определяющей восприятие мира. Библиогр. 20 назв.
Ключевые слова: уверенность; убеждение; доверие; рацио; картина мира; внутренний опыт.
THE ROLE OF BELIEFS IN BUILDING A PICTURE OF THE WORLD A.I. Shaforostov
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The paper describes the specifics of beliefs in relation to assurance and shows a rational component of belief. Having analyzed the structure of the picture of the world from the viewpoint of understanding the fundamental role of beliefs, the conclusion is made that it is belief that uses the accumulated social experience to the maximum extent, connecting it with the inner experience of the subject and rational faculties of his mind, and form the sphere of internal evidence, which determines the perception of the world. 20 sources.
Keywords: assurance; belief; trust; the ratio; picture of the world; inner experience.
Цель данного исследования - рассмотрение вопроса: почему из всего многообразия форм веры именно убеждения имеют фундаментальное значение для построения картины мира, или, говоря кратко, в чем основательность убеждения. Для ответа на поставленный вопрос необходимо решить две основные задачи. Во-первых, различить веру как уверенность и веру как убеждение с точки зрения мировоззренческой значимости убеждения. Во-вторых, выявить, как ука-
занная мировоззренческая значимость убеждения реализуется на уровне структурирования картины мира, а именно - в оформлении смыслового поля и смыслового ядра картины мира.
Часто в качестве синонима убеждения (убежденности) выступает уверенность. Возникают два вопроса: насколько существенно различие убеждения и уверенности и можно ли отождествлять веру и уверенность, насколько правомерно утверждение о том,
1Шафоростов Александр Иванович, доктор философских наук, профессор кафедры истории и философии, тел.: (3952) 405187, e-mail: [email protected]
Shaforostov Alexander, Doctor of Philosophy, Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: (3952) 405187, e-mail: [email protected]
